Текст книги "Неизбежность. Души умерших предпочитают покой, а души живых жаждут бури…"

– Да то, Шеф, и значит, пропикапили твою мадам, и при чем, по полной программе, по высшему разряду пропикапили, понимаешь?! Они профи, психологи хорошие, актеры великолепные, знают за какие струны женщину задеть, действуют умело и шаблоны одинаковы для всех. Пикаперы, одним словом, – сказал Стёпа и посмотрел с сочувствием на Лёву.

Прошкин никогда не слышал этого слова, оно показалось ему неприятным и даже зловещим.

– Дальше, Степан, давай дальше! Не тяни, брат, – уже умоляющим голосом протянул Лёва.

– А дальше так, – задумчиво произнес Степан, – схема у парней проста. Охмурить доверчивую бабу, выкачать из нее все деньги, ну и, на секс, конечно, развести, это основное для них. Я тут покопал этого парня. Возможно, под одним ником работает несколько человек, роли четко распределены, все знают кто и когда перехватывает эстафету, вот смотри. – и Степан открыл страницу с перепиской, – Стилистика написания разная. Один ставит запятые правильно, а другой их пропускает, следующий использует пробелы там, где их не должно быть, и еще один пишет с ошибками постоянно. Мне бы к своему компьютеру попасть, там я больше нарою инфы, дай мне, шеф, время до вечера и выложу я тебе всю эту гнусь на блюдце с голубой каемкой.

Прошкин утвердительно кивнул головой, а Степа, пожав ему руку, стремительно удалился. Лёва остался один, налил себе еще в стакан водки и выпил залпом. Достал из ящика стола сырую луковицу, откусил небольшой кусочек и, даже не поморщившись, положил ее обратно в стол.

К вечеру Лев Валентинович знал все. Начальник службы безопасности отработал для него маршрут следования Наташи и детей, Степан выложил все добытые данные на пикаперов, и картина событий стала полностью ясна.

Глава 3. Перерождение

Он нашел её спустя несколько месяцев, в день своего рождения, в далекой сибирской деревушке с каким-то дурацким непонятным названием. Ему ничего уже не было нужно. Предательство выжгло его изнутри, в душе и в сердце у него уже было совершенно пусто. Ему просто хотелось посмотреть в глаза. Вот так посмотреть и уйти навсегда. Снег падал большими хлопьями, подобно белым бабочкам. Как когда-то, в далеком детском сне снежинки облепили его с ног до головы, и иней покрыл его ресницы тонкой ледяной корочкой.

Лёва вдруг вспомнил, как баба Гера читала ему на ночь сказку про Снежную Королеву. Он все время думал: «Как может быть так холодно?» Он представлял себя маленьким Каем и ему становилось жутко страшно. Но сейчас Лёва не чувствовал холода. Наташа стояла перед ним с бледным лицом, в непонятном пуховом платке и немодном стареньком пальто. Ее глаза, в которые так глубоко заглянул Прошкин не выражали никаких эмоций. Озлобленные собаки, почуяв чужака, неистово рвались с цепей и злобным лаем, переходящим в захлебывающееся рычание, давали понять, что ему нет тут места и он должен немедленно уйти. Лёва, взявшись рукой за покрытый снегом покосившийся забор, который, словно чертой отделял его от когда-то любимой женщины, простоял вот так, не говоря ни слова еще минут пять, после чего глуповато, как ему показалось, улыбнулся и, резко повернувшись, зашагал, по протоптанной в сугробах тропинке, прочь.

Своё такое долгожданное сорокалетие Лев Валентинович Прошкин встретил один, в заснеженном поле, с бутылкой водки в одной руке и замерзшей луковицей в другой. Он встал на колени прямо в сугроб и, подобно маленькому трубачу из рассказа своей бабушки, высоко, словно играя на трубе, закинул руку с бутылкой вверх. Выпил ее залпом, выкинул луковицу далеко в поле и громко запел:

«КРУГОМ ВОЙНА, А ЭТОТ МАЛЕНЬКИЙ,

НАД НИМ СМЕЯЛИСЬ ВСЕ ВРАЧИ.

КУДА ТАКОЙ ГОДИТСЯ МАЛЕНЬКИЙ.

НУ РАЗВЕ ТОЛЬКО В ТРУБАЧИ.

А ЧТО ЕМУ?

ВСЕ НИ ПО ЧЕМ.

НУ ТУБАЧЁМ, ТАК ТРУБАЧЁМ»

Когда-то он пел эту песню в детском хоре, все слова он знал конечно же наизусть, но сейчас он пел по-другому, вкладывая совершенно иной смысл в слова и интонации. Хорошая доза алкоголя ударила в мозг и, пройдя через все его замерзшее тело, мгновенно отпустила. И еще долго, совершенно уже трезвый человек, стоял на коленях на мерзлой и твердой как стекло земле, заметаемый бесконечным снегопадом и, отчаянно выл на луну. Это был вой одинокого волка, тоска, печаль, безысходность, все было в этом, леденящем кровь звуке. Ему снова не хотелось жить, он хотел умереть прямо вот здесь и сейчас. Чтобы под утро кто-нибудь случайно нашел его бездыханное, обмороженное тело, и сбылись наконец-то слова той самой старой цыганки, которая, когда-то давно напророчила ему конец жизненного пути в день его рождения. Сознание покинуло его и свернувшись калачиком он упал в снег и закрыл глаза.

Бред и сон смешались в одно целое, холод пронизывал до самых костей, отбирая остатки жизни, а память судорожно вытаскивала наружу картинки из прошлого, перемешиваясь с нереальностью. Лёва засыпал, уходя в вечность.

– Ну здравствуй, сержант, – услышал он голос и поднял голову. Перед ним стоял солдат в идеально сидевшей на нем военной форме.

– Ты кто? – спросил во сне Прошкин, – я не знаю тебя. Правда не знаю.

– А ты и не должен меня знать, достаточно, что я тебя знаю. – Ответил парень, – Я хотел сказать спасибо тебе. Давно хотел сказать. И вот, наконец-то нашел тебя. Ты спас меня тогда, помнишь? В учебке. Я тогда повесится хотел, молодой был, дурачок совсем, ремень ночью на крюк накинул и уже табуретку выбивал сам у себя из под ног, а тут ты. Ох и рожа у тебя испуганная была, когда ты за ноги-то меня поднимал, что бы я не задохнулся, пока наши не подбежали, – с этими словами, солдат искренне засмеялся.

– А! Я вспомнил тебя! – Воскликнул Прошкин, – Нестеренко. Паша из Краснодара, по-моему, так?

– Так точно, товарищ сержант, он самый. Хорошая у тебя память, столько лет прошло, а ты помнишь.

– Да как же тебя забудешь, – ответил Лёва, – из-за бабы-то в петлю полез. Говорил я тебе, сколько их еще у тебя будет. Ну и что, что замуж вышла? Значит, не твоя была. Значит, твоя-то там, впереди. Не верил мне.

– Ох, как я тебя ненавидел тогда сержант, – сказал Нестеренко, – я ведь жить не хотел, думал все, конец, а тут ты помешал. Орал еще на всю казарму, пощечин мне надавал. Это сейчас я понимаю, что ты прав был, но тогда, если бы автомат был под рукой, то, не моргнув глазом шмальнул, бы тебя от злости.

– Пятый ты был у меня Пашка. Этих не помню уже, а вот тебя запомнил почему-то. Может девка на фото твоя была очень красивая? А? Нестеренко, скажи.

– Да я по другому поводу тут Лёва, – ответил солдат, – спасибо пришел сказать за жизнь мою, за семью. Любовь у меня сержант, настоящая. Я, как вернулся из армии, так ее и встретил. Живу и сам не верю счастью своему. Детей у меня двое, мальчишки. Старшего в честь тебя назвал – Лёвка! Представь, Лев Павлович Нестеренко! А? Как звучит!

– Да, звучит, – задумчиво протянул Прошкин, – у меня ведь тоже детишек-то двое было, теперь вот, брат, видишь какая петрушка со мной приключилась.

– Я знаю сержант, – ответил Нестеренко, – знаю все про тебя. Ты вот что, вставай сейчас и иди. Ты жить должен, любить должен. Настоящее твое впереди все. Помнишь эти слова? Это ты мне говорил тогда, в бытовке, когда чаем отпаивал меня. С этим, как его имбирем. Ох, и редкостная гадость, но ты говорил полезная, и я пил, до сих пор пью. Вставай, брат, время твое наступает, не дело десантнику, вот так, как собаке помирать.

– Не поверишь, Пашка, жить не хочу. Иди уже к своим детишкам-то и Лёвке привет от тёзки передай, а я уж тут, как-нибудь сам.

– Да куда же я пойду? – сказал солдат, – я же в долгу у тебя. Ведь, если бы не ты, так и не было бы у меня всего этого. Сейчас будем вынимать твою еврейскую задницу из этого дерьма. Ты хотя бы часок продержись. Я за нашими. Держись, сержант! – с этими словами, солдат изчез.

Метель набирала обороты, шансов на спасение с каждой секундой становилось все меньше и меньше. На мгновение сознание вернулось к Прошкину, он огляделся вокруг, было темно и холодно.

– Ну и хорошо, что шансов нет, – подумал Лёва, – как здорово никогда не стать старым. Вот таким сорокалетним и остаться навсегда. Все друзья уже состарятся, станут немощными, а я, так вот, и останусь в памяти молодой, успешный, красивый. И Лёва выключился снова.

Он увидел свою комнату в их старом доме, большой стеллаж с игрушками, которыми играл в детстве, фотографии мамы с папой на стене в рамке и ему вдруг стало тепло и спокойно на душе.

«Отхожу уже, – подумал во сне Лёва, – пора значит, ну что же, я готов».

– Куда собрался, Унучок? – услышал вдруг Прошкин голос бабушки Гертруды. Он повернул голову и увидел ЕЁ. Баба Гера сидела в том же углу, в том самом кресле с вытертыми подлокотниками и курила выпуская большие клубы дыма в потолок.

– Ты же умерла, ба! – воскликнул Лёва, – ты-то что тут делаешь? Хотя, возможно, я уже тоже, поэтому и вижу тебя?!

– Господи! Взгляни ты на это дитя неразумное. Столько лет прожил, а ничему так и не научился. Так и не понял ничего, – сказала баба Гера и, захлопнув книгу нервно бросила ее на пол.

«Снежная Королева», – прочитал на обложке Лёва и удивленно спросил:

– Ты, что книжки мне пришла читать? А? Бабуля, я очень тебя люблю, но сейчас оставь меня в покое, я принял решение. И ты знаешь меня, я решений не меняю, уходи, потом поговорим, исчезни, в конце концов, я хочу умереть один.

– Эх, всыпать бы тебе ремня, да большенький уже, боюсь не поможет, – сказала баба Гера, поднимаясь из кресла.

– Слушай, что скажу, и не перебивай. Пройдет много лет, и когда ты в глубокой старости будешь умирать в своей кровати, окруженный любящими тебя детьми, внуками и правнуками, ты вспомнишь мои слова и все поймешь. Ничего нет у человека дороже жизни, ничего нет на свете сильнее любви, а твоя настоящая любовь еще впереди. Ты скоро узнаешь её, она ворвется в твою жизнь внезапно и навсегда. А сейчас вставай и иди. Иди на встречу к ней. Ты сильный, ты сможешь. Иди и никогда не оглядывайся назад. Вставай! Помнишь, что сделал маленький трубач? Ему было сложнее, чем тебе, но он не побоялся, не сложил беспомощно руки, не стал плыть по течению и не проявил малодушие. Ты же хотел быть таким, как он. Вставай!

Лев Валентинович Прошкин открыл глаза. Снег и непроглядная мгла окружали его. В ушах еще звучали последние слова бабы Геры, когда он услышал где-то вдалеке шум мотора. Из последних сил он встал в полный рост, гордо подняв голову, и в этот момент увидел свет фар, который стремительно увеличивался, приближаясь к нему, а шум мотора становился все громче. Лёва с трудом разжал правую руку и увидел у себя на ладони старую немецкую трофейную зажигалку, все что осталось у него в память от бабушки Гертруды. Зажигалка, несмотря на старость, всегда была исправна. Все эти годы он бережно ухаживал за ней, как за самой дорогой реликвией, тщательно смазывал, заправлял качественным бензином и менял фитиль. Ее привез дед, когда вернулся из Берлина в 1945 году, и баба Гера хранила ее долгие годы, а умирая отдала внуку со словами: «Лёва, настанет в твоей жизни момент и она спасет тебе жизнь, береги ее, это твой талисман, она всегда зажигается с первого раза и не подводит никогда, точно так же, как тебя не подводит твое сердце». Молнией пронеслись эти слова в голове Прошкина, он поднял руку высоко над головой и, теряя сознание, одним движением большого, почти онемевшего пальца высек искру.

Яркое пламя, как по взмаху волшебной палочки вырвалось наружу, освещая то место, где еще минуту назад лежал беспомощный Лев Валентинович. Через несколько секунд силы покинули его и он упал с высоты своего роста лицом в снег. Наступила полная темнота.

Первое, что увидел Лёва, открыв глаза, был белый потолок, по которому вальяжно прогуливалась большая черная муха.

«Во как меня торкнуло, – подумал Прошкин, – интересно, где я? В раю? В аду? Нет, наверное все же в раю. За что меня в ад-то? Вроде не заслужил».

Кучерявая улыбчивая физиономия склонилась над ним с явным интересом и пристально следила за тем, как Лёва приходит в себя. Прошкин навел резкость и увидел Степана, на котором был белый халат, и который улыбался во все свои 32 белоснежных зуба.

– Если Ангелы и похожи на этого придурка, то тогда меня а ад, пожалуйста, – выдавил из себя Лёва, прищуриваясь в надежде, что он ошибся. Кучерявая физиономия при этих словах начала неистово хохотать, и запах жуткого перегара ударил Прошкину в ноздри.

«Не ошибся», – подумал Лёва.

– Два варианта, Степа, – сказал спасенный, – или ты сдох или я ожил. Меня устраивает второй вариант.

– Шеф, учитывая, что я мертвецки пьян, а ты болтаешь без остановки, и то, и другое не далеко от истины, – ответил Степа и, почему-то начал скакать вокруг кровати, на которой лежал Прошкин. Степан изображал из себя, то ли буденовца на лихом коне, то ли казака возвращающегося домой из дальнего похода.

– Я тебе сейчас любому рад, брат. Где я? Что у меня с руками и ногами? Они у меня есть? – с явной тревогой спросил Лёва.

– Стареешь, шеф. Понятное дело, к полтиннику уже идет, – совсем расхохотался Степан. – Про самый важный и основной орган даже не спросил, – и добавил уже серьезно, – все у тебя есть и все в полном порядке. И руки, и ноги и, даже, орган твой важный в норме, это мне медсестра по секрету сказала, – и Степа начал откровенно, и не сдерживаясь ржать.

– Степ, теперь давай серьезно, – сказал Лев Валентинович и добавил, – медленно и по порядку. Что-то с памятью у меня совсем хреново.

– В общем, так, Шеф. Мы прилетели с тобой, ты оставил нас в гостинице, а сам поехал в деревню на бабу свою поглядеть. Это помнишь?

Прошкин угрюмо и молча посмотрел на веселого Степана.

– Дальше больше, мы дождались темноты, но ты не возвращался. Тут какой-то мужик звонит прямо в гостиницу и говорит, так мол и так, возле этой Дырдыровки, прямо посреди поля мужик ваш лежит, забирайте мол, а то замерзнет на хрен. Ну, мы и ломанулись, выдернули егеря местного, и на его уродливой, но теплой машине непонятного производства поехали за тобой. Долго искали, егерь тугой попался, да тут ты, как Прометей со своим огоньком, стоишь такой красивый, пока подъехали, ты и упал уже, как тогда на корпоративе, когда решил не одну, а две бутылки из горла одновременно засадить. Помнишь? Ты еще в главбухшу огрызком луковицы бросил, а когда она возмутилась ты и уволил ее. Вспомнил?

Лёва снова молча и уже с угрозой в глазах посмотрел на Степана.

– Ага, -сказал Степа, – значит вспомнил. Далее, ну подняли тебя, а ты уже к праотцам, вроде как собрался, хорошо водяры ящик был с собой, раздели мы тебя и давай растирать, а за орган важный свой не бойся, его егерь лично растирал тебе, я побрезговал, если честно, хотя богатырь ты знатный, был бы я девкой, вот уж бы я тебе водкой драил его на морозе, – неуёмный Степан трясся, хватаясь за живот, – вот теперь ты тут живой и, практически, здоровый. Переохладился маленько, а так в полном порядке.

Прошкин слушал внимательно и серьёзно, не сводя со Степана глаз и, вероятно, пытался самостоятельно вспомнить все события прошлой ночи.

– А вот огниво твое спасительное у меня находится, подобрал я его. И где ты его только взял, шеф, старая штуковина, в антикварной лавке купил, что-ли? Или подарил кто?

– Подарил, подарил, – вдумываясь, в это слово сказал Лёва и закрыл глаза.

– А! Чуть не забыл, – встрепенулся Степан, -мужик-то тот, что звонил в гостиницу нам, передать на словах тебе велел строго настрого. Ща, погоди, вспомню. А, вот! «Привет, – говорит, – передай сержанту от Нестеренко Льва Павловича и от батьки его отдельно. Теперь в расчете». Вот так и передал «теперь в расчете», странный мужик.

– Нормальный мужик, правильный Мужик, наш Мужик, – ответил Прошкин и улыбнулся.

Глава 4. Антипикапер

Последующие четыре года пролетели, как одно мгновение. Многое изменилось в жизни нашего героя, суровая правда о его жене и детях была такова. Обманутая пикаперами, влюбленная в загадочного незнакомца, образ которого она дорисовала в своем воображении сама, Наташа отдала мошенникам все деньги и драгоценности, украденные ею из семейного сейфа и осталась одна с двумя детьми в далекой сибирской деревушке. Понимая, что возвращаться ей некуда и не к кому, она осталась там навсегда. В последствии, получив от Льва Валентиновича развод, Наташа вышла замуж, родила еще одного ребенка и никогда не напоминала Прошкину о своем существовании. Его обожаемые дети остались вместе с бывшей женой и уже не знали и не помнили, кто был их настоящий отец. Сердце Лёвы, устав от долгих переживаний, превратилось в камень. Раны, нанесенные маленьким шаловливым мальчишкой с крылышками затянулись, и от них остались только шрамы. Лишь только жажда мести и желание восстановить справедливость, еще держали Льва Прошкина на этой земле. Неизвестно куда делись, те самые лишние десять килограмм веса, седина тонкой паутинкой пикантно вплелась в его, некогда черную, как смоль кудрявую шевелюру, и, наконец, с ним произошло, то самое раздвоение личности, о котором мы говорили в самом начале.

Лев Валентинович Прошкин, уважаемый и успешный бизнесмен, днем был одним человеком, вел переговоры, заключал контракты, посещал светские мероприятия, но ночью он преображался, личность его раздваивалась, и он становился совершенно другим, не похожим на того первого. И дело тут было, вот в чем. Остатки своей жизни Лёва решил полностью посвятить борьбе со злом. Да! Вы не ослышались. Именно борьбе со злом. Он стал, единственным в своем роде, охотником на Пикаперов. За эти четыре года Лёва достиг фантастических результатов в своем благородном деле и стал профессионалом, грозой сетевых ловеласов, настоящим Дон Кихотом виртуального мира, если угодно. Прошкин возвращался домой с работы, включал компьютер и, как только монитор наливался манящим голубым светом, начинал охоту.

Он был виртуозом. Степан потратил уйму времени, обучая его всяким секретным штучкам, он оснастил Лёву необходимыми программами и гаджетами, по всему столу были расставлены какие-то коробочки с моргающими разноцветными лампочками, везде были разбросаны диски, флешки и много всякой сопутствующей всячины. Лёва изучил кучу литературы о пикаперстве. Он реально понимал чтобы бороться с ними, он должен делать их дело лучше, чем они сами. Вот примерно также, как действует этот малохольный гений Степан! Прошкин завел кучу подставных страниц во всевозможных социальных сетях, с его монитора смотрели то грудастые красавицы, то брутальные накачанные дяди, то просто симпатичные женщины разных возрастов и типажей. Весь этот театр виртуальных актеров создал он Лёва Прошкин, он наделил их своими характерами и социальными статусами, он придумал им биографии и легенды, он придумал им характеры и имена. И все эти, не имеющие ничего общего с реальностью, артисты были плодом воображения Лёвы Прошкина. И оживали Елены Светловы, Магомеды Тутовы и многие-многие другие его подопечные только тогда, когда ему было нужно. Вот тогда и исполнял Лёва свою роль прячась за аватаркой, с несуществующей личностью, спасая очередную несчастную семью или обманутую женщину.

Пикаперов было много, Лёва был один. Он заманивал их в свои сети на несуществующих блондинок или брюнеток, вступал с ними в переписку, изображая наивную и доверчивую дурочку, давал возможность углубиться в отношения, а потом безжалостно и очень умело доводил очередного виртуального Дон-Жуана до полного исступления и непонимания происходящего, а на финальной стадии отдавал на растерзание Степану. Все это конечно было забавно, но основным делом Лёвы было спасение. Он оказывал психологическую помощь тем, кого пикаперы взяли, как говорится, в оборот, он спасал семьи, вытаскивал из интернет паутины наивных простушек, и возвращал их в реальность, где их ждали мужья и возлюбленные, которые уже и не мечтали получить обратно своих, заблудившихся в интернете и собственных мозгах, любимых и единственных.

Когда-то запущенная им страница, при всей своей смешливости, и названная странным именем Йося Факин, оказалась самой деятельной и продуктивной. Или дурацкое имя подействовало или аватарка с ортодоксальным евреем ужасного и ржачного вида, которую Лёва скачал неизвестно где, но у женского населения виртуального мира этот забавный персонаж вызывал неистовый восторг, неподдельное уважение и, как ни странно, полное доверие. Это можно было понять, потому что за таким неоднозначным представителем интернет-сумасшедших, стоял гениальный мозг Лёвы Прошкина! Женщины не могли не чувствовать этой глубины ума, чувства такта и гигантского запаса цитат, мыслей и знаний, так трепетно вбитых в эту седеющую уже голову еще бабушкой Гертрудой.

Ярким примером Йосиных побед, был случай с Марией Александровой, замечательной девушкой из Ростова-на-Дону. Лёва нашел её случайно, в разделе «Желаю познакомится». Он сразу обратил внимание на честные глаза, задорные веснушки и минимальное количество честных фотографий «без фотошопа».

– Привет! – Написал Йося Факин.

– Привет, – тут же ответила Мария.

– Как думаешь? Домик в Болгарии на берегу моря это хорошо?

– Когда свой Домик, то хорошо, – ответила интернет-незнакомка и добавила, – когда свой домик, это не важно где он находится, это же гнездышко. Главное кто там живет и с какими чувствами.

Лёва общался с ней со страницы Йоси Факина три месяца. И уже понимал, что судьба у Марии была ужасная.

Как у всех, сначала все было замечательно. Муж, дочь, работа. Пока Мария не попала в паутину под названием интернет-роман. Она не знала этого человека, но таинство неизведанного и романтика новых отношений сделали свое дело, и Мария попросту влюбилась. Да, влюбилась неизвестно в кого! Она дорисовала образ, наделив его именно теми чертами, которые видела лучшими в мужчинах. Она грезила, страдала и во всем этом виртуальном мире ей было хорошо.

Только, чем лучше становилось в виртуале, тем хуже было в реальной жизни. Тайные звонки незнакомцу с аватарки, скандалы и битвы, с некогда любимым мужем, закончились вытаскиванием из самолета при попытке убежать, бросив маленькую дочь и остатки своей семьи, неминуемым разводом, новой семьей, уставшего бороться за любимую женщину мужа и одиночеством, в котором и застал её наш смешной и философский персонаж Йося Факин.

Лёва понял, это именно тот объект, который надо спасать и сразу принялся за дело. Несколько месяцев потребовалось ему чтобы вдохнуть свежие силы и желание жить в эту, потерянную и обледенелую душу. Мария оживала на глазах, они часами разговаривали на разные темы, о смысле жизни, о любви и семейных отношениях. И благодаря стараниям нашего героя и обаянию Йоси Факина, она снова захотела жить. В это самый момент Прошкин и направил ее по вектору новой судьбы. Придумывая на ходу сказку со счастливым концом, он написал ей:

– Завтра в твоей жизни случится то, что навсегда изменит твою жизнь. Ты пойдешь на вечер встречи выпускников и там встретишь его, того которого ждала всю жизнь. Ты узнаешь его сразу, как и он узнает тебя. Главное слушай свое сердце, оно не обманет никогда, и тогда счастливая жизнь и безоблачное будущее будет сопровождать тебя до глубокой старости.

– Вы с ума сошли, господин Факин? – спросила Мария, – Так не бывает, все настолько нереально, что я отказываюсь в это верить.

– А ты просто иди, – написал Прошкин, – я оставляю тебя в покое, моя миссия выполнена и я ухожу из твоей жизни, посчитаешь нужным напишешь. У меня еще очень много дел, а у тебя новая жизнь, хорошая жизнь, правильная и честная жизнь.

– Нет! Не уходи, – взмолилась девушка, – ты нужен мне, я хочу чтобы ты был всегда, пожалуйста, останься со мной.

– Тот кто тебе нужен, -ответил Лёва, – уже погладил костюм и побрил лицо, он готовится ко встрече с тобой, точно также, как и ты готовишься к этой встрече. Прощай, Принцесса! – И с этими словами Лёва заблокировал страницу Йоси Факина. Он всегда блокировал страницы своих персонажей, когда понимал, что дело сделано, и человек должен сам принять дальнейшее решения и идти по заданному им пути.

Прошло время. Однажды Лёва зашел к ней на страницу и, с удовлетворением посмотрел ее новые фотографии. Это была Мария, но что-то поменялось в ее облике, по сути, это был уже другой человек, счастьем светились её глаза, на фото вместе с ней была её дочь, от которой она отказалась в порыве своих интернет-страстей, и все вокруг говорило о том, что эта девушка счастлива и полна жизненных сил. Прошкин открыл страницу Йося Факин и написал:

– Привет, Принцесса! Посмотрел твои новые фото. Зачем ты напялила эти дурацкие красные кроссовки? Они не идут тебе, сними это немедленно, и Лёва прикрепил улыбающийся смайлик. Мария ответила сразу. Лёва несколько раз перечитал её письмо, самодовольно улыбнулся и громко хлопнул ладонью по столу.

– Здравствуй, дорогой мой и обожаемый Йосик! – писала Мария. – Я, конечно, понимаю, что ты мог и договориться заранее с этим заговорщиком, от вас партизан, все что угодно можно ждать, но я очень благодарна тебе за все, что сейчас происходит в моей жизни. Кроссовки-то ты заметил, а вот кольцо на пальце не увидел, да и на живот на мой не обратил внимания, хотя возможно на фото и не видно, срок еще маленький. В общем, с той самой встречи выпускников все и завертелось. Я вошла и увидела его, его нельзя было не увидеть, я почувствовала сердцем, как ты и говорил. Мы разговаривали долго, потом гуляли всю ночь, а на следующий день он пригласил меня в ресторан. Теперь я замужем, забрала дочь, а у него сын, и они почти ровесники, и к осень у нас будет общий ребенок. Я самая счастливая женщина в мире. И вон оно, моё счастье спит в цветных трусах и что-то бормочет во сне. Спасибо тебе, Факин! Если бы не ты, ничего этого у меня бы не было. Жаль, я никогда не узнаю, какой ты есть на самом деле. С любовью и уважением, твоя Принцесса!

Лёва неторопливо открыл старенькую потрепанную тетрадку, неровным почерком сделал в ней соответствующую надпись, обозначив Марию Александрову скупым и многозначительным номером 47, поставил жирный плюс напротив этой записи и с удовольствием потянулся, хрустнув костяшками скрещенных над головой пальцев.

Но самым сложным для Лёвы Прошкина было уничтожение главного своего врага, того кто разрушил его семью и сделал бессмысленной его жизнь. Это был Ангел Сна, пикапер высшей категории, хитрый, изворотливый, обладающий невероятным чутьем и звериной интуицией. Для антипикапера это было дело его чести и жажда мести, всего, что осталось в его израненной душе, и он двигался вперед к заветной цели. Противник был достойным, он ускользал несколько раз, пропускал наживки в виде блондинок и брюнеток, которые так мастерски забрасывал Лёва, после чего исчезал на короткое время и внезапно появлялся снова, наносил новый удар очередной жертве и тут-же занимал выжидающую позицию.

Лёва был уже на грани срыва, когда в голову ему пришла единственная, как ему казалось верная мысль. «Надо поставить себя на его место, – рассуждал наш герой, – влезть в его шкуру, думать как он, делать как он, а для этого нужна наживка особенная. Она должна быть в меру красива, минимум косметики, и только правдивая информация на странице. Я должен найти образ девушки, в которую, при определенных обстоятельствах, мог бы влюбиться сам, и тогда он клюнет, он обязательно попадется на реалистичности, после чего я вытащу его из интернета в реал и раздавлю собственными руками». После этих недолгих размышлений была немедленно запущена страница «Йося Факин» и Прошкин принялся за дело.

Найти девушку в интернете, которую он мог бы полюбить, после пережитых им событий, для Лёвы было делом нелегким и он позвал на помощь Степана. Как обычно, Степа приехал практически сразу.

– Привет, шеф! – сказал Степан, – я тут нарыл тебе десятка два подружек по твоему запросу, только думаю этот Ангел Сна не клюнет на это. Слишком опытный и искушенный, а ты под себя все мерки делаешь. Может он вообще голубой, например, и что тогда? Тогда шеф тебе на себя его придется брать. А что? Мужик ты видный, при деньгах опять же, – и Степан громко засмеялся.

– Ох, и язык у тебя Степа, – укоризненно сказал Прошкин, – помело, а не язык. Давай лучше показывай, что ты там накопал. Степан сел за компьютер и открыл папку с фотографиями.

– Смотри, шеф, все как ты просил. Все почти без грима, никакого фотошопа, на свои страницы заходят редко, в информации о себе ничего не скрывают, вот на каких жениться-то надо, а ты все воюешь тут с нечистью интернетовой, вместо того, что бы, вот таких девченок-то, в кафешки водить. Ладно, давай смотри я полистаю, – с этими словами Степа начал медленно листать фотографии. Лёва наклонился к монитору, пристально и с интересом начал вглядываться в лица девушек.

– Слушай, шеф, – не унимался болтливый Степан, – вот давно спросить хотел тебя, столько лет прошло, а ты все угомониться не можешь, почему? Ангела этого поймать пытаешься. Успокоился бы, женщину бы нашел себе, да и жил бы не тужил. Ну скажи почему?

– Понимаешь, брат Степка, – по-отечески сказал Лёва, не отрывая взгляд от монитора, – личное у меня к нему, понимаешь? Вот вытащу этого Ангела в реальную жизнь, сверну ему шею и закончу с этим антипикаперством, в тот же день закончу.

Степан многозначительно кивнул, давая понять, что он понял суть дела и продолжил листать фотографии.

– Это все не то, брат Степан, понимаешь. Энергетика должна быть, импульс, а ты статистику мне тут собрал, – сказал разочарованно Лёва и, пододвинув Степана слегка локтем, взял мышку в правую руку, – вот смотри какая она должна быть, и он наугад зашел, на первую попавшуюся, страницу неизвестной девушки. Лёва застыл в изумлении, на мгновение ему показалось, что он уже где-то видел ее. Незнакомка, на первый взгляд, ничем не выделялась особенным и в конкуренции с нереальными красавицами интернет-мира выглядела весьма обыкновенно, но что-то особенное все же было в ее образе. И дело было не в этих каштановых волосах, изящно спускающихся кудряшками до плеч, и не в благородных чертах лица, и даже не в голубых, как море, задумчивых и немного печальных глазах. В ней было, то самое настоящее и искреннее, что могло зацепить и уложить на обе лопатки любого мужчину с философским складом ума, которым матушка природа щедро наградила Лёву Прошкина в момент его рождения.

– Ну ты Шеф даешь! – радостно воскликнул Степан, – она же на Наташку твою похожа. Вроде бы, вообще ничего общего, а суть женщины одна. Так и тянет тебя Лёва на один и тот же психотип женщины. Все забыть никак не можешь?

– Глупый ты, Степа, – ответил Прошкин, – если Ангел Сна выделил мою бывшую жену тогда из тысячи потенциальных жертв, значит что-то нашел он в ней? Значит это и его психотип тоже, ведь это логично? Правда, Степка?