Текст книги "Кровавый рыцарь"

ГЛАВА 4
ИСТОРИЯ РОЗЫ

– Предполагается, что вы меня убьете? – спросила Энни, глядя на Элионор.

Герцогиня Лойсская лениво улыбнулась в ответ.

Энни почувствовала, как Нейл МекВрен, ехавший рядом, напрягся, словно струна лютни.

«Она ждала, пока я не отослала Эспера, – подумала Энни. – Не то чтобы они с Винной могли что-то сделать против такой армии…»

Она подняла было руку потереть ноющий лоб, но снова уронила ее. Не стоит выдавать свою слабость.

Слишком многое произошло, и слишком быстро. Когда Энни встретилась на дороге с Элионор и ее людьми, в голове у нее все еще шумело от выпитого. Она испытала такое облегчение, увидев знакомое лицо, что не позволяла себе и подумать о том, что теперь представлялось очевидным.

Что именно Элионор послала тех, кто на них напал.

Элионор из дома Отважных всегда была для Энни загадкой, хотя и довольно приятной. Сестра отца, старше Роберта и Лезбет, она казалась Энни много моложе своего брата. Энни предполагала, что ей около тридцати.

Семейные поездки в Гленчест всегда доставляли принцессе удовольствие; причем детям казалось, что взрослых они радуют больше, чем их самих, хотя какого рода эти радости, она начала понимать значительно позже.

Это впечатление лишь усиливалось, пока она взрослела. Элионор всегда делала только то, что хотела. Хотя где-то у нее имелся муж, он постоянно отсутствовал, и все знали, что герцогиня держит при себе молодых любовников и постоянно меняет их. Мюриель, мать Энни, казалось, осуждала ее, что являлось еще одним доводом в пользу тети. Будучи великой сплетницей, Элионор тем не менее никогда не интересовалась политикой и даже не очень хорошо знала, что происходит в мире, помимо того, кто с кем спит.

Теперь Энни внезапно и болезненно осознала, что совсем не знает свою тетку.

– Убить тебя и похоронить в таком месте, где тело никто не найдет, – уточнила Элионор. – Так он распорядился. В ответ Роберт обещал, что моя жизнь в Гленчесте останется такой же, какой была до сих пор. – Она с тоской вздохнула. – Какая приятная мысль.

– Но вы не собираетесь меня убивать… так ведь? – спросила Энни.

Лазурные глаза Элионор обратились к ней.

– Нет, – сказала она. – Конечно не собираюсь. Мой брат знает меня хуже, чем он думает, и это немного огорчительно.

Ее лицо сделалось серьезнее, и она обвиняюще наставила на Энни палец.

– Но тебе не следовало мне доверять, потому что я могла это сделать, – сказала Элионор. – Согласись, что раз твой дорогой дядюшка Роберт приказал тебя убить, то и ни один из прочих твоих родственников, за исключением матери, не надежен. Встав на твою сторону, я значительно усложняю себе жизнь, а возможно, и обрекаю себя на смерть. Непростой выбор, даже ради тебя, моя сладкая.

– Но вы его сделали.

Элионор кивнула.

– После того, что произошло с Фастией и Элсени, да еще едва ли не в моей собственной гостиной, – нет, тебя я не отдам. Я любила Уильяма больше брата и сестры. Я не могла предать его единственную оставшуюся в живых дочь.

– А вам не кажется, что дядя Роберт сошел с ума? – спросила Энни.

– Я думаю, он родился безумным, – ответила герцогиня. – С близнецами такое бывает, знаешь ли. Лезбет получила все, что было хорошего в союзе ее родителей, а Роберту достались отбросы.

Она перевела взгляд на Нейла.

– Можете расслабиться, милый рыцарь. Повторю еще раз: я здесь, чтобы помочь Энни, а не затем, чтобы причинить ей вред. Если бы я желала ее смерти, я бы приказала ее убить задолго до того, как вы здесь появились, а потом воспользовалась бы вашей скорбью, чтобы сделать вас своим любовником. Или еще что-нибудь столь же порочное и восхитительное.

– Ваши речи всегда проливаются бальзамом на душу, – ответил Нейл.

Энни подумала, что этот вольный ответ подтверждает то, на что Элионор намекала чуть раньше: между сэром Нейлом и ее сестрой Фастией что-то было.

На первый взгляд это казалось невозможным. Фастия, как и сэр Нейл, превыше всего ставила свой долг, порой это доходило до смешного. Можно было предположить, что они скорее укрепят это качество друг в друге, чем откажутся от него. Но Энни уже поняла, что в сердечных делах ничего не бывает просто. Нет, точнее, в них просто все, однако последствия бывают крайне причудливыми.

В любом случае, у нее не было времени раздумывать над тем, что делала или чего не делала ее сестра с этим юным рыцарем. Ей хватало других, более серьезных забот.

– Кстати, а от Лезбет что-нибудь слышно? – спросила Энни.

– Нет, – ответила Элионор. – Ходят слухи, что ее предал жених, принц Чейсо из Сафнии, что он продал ее какому-то союзнику Ханзы, чтобы они могли шантажировать Уильяма. Именно по этой причине твой отец отправился на мыс Аэнах: что6ы вести переговоры о ее освобождении. Полагаю, только Роберт знает, что на самом деле там произошло.

– То есть вы полагаете, дядя Роберт имеет какое-то отношение к смерти моего отца?

– Разумеется, – сказала Элионор.

– А Лезбет? Что, вы думаете, случилось с ней на самом деле?

– Я не… – Голос Элионор на мгновение пресекся. – Я не думаю, что она еще жива.

Энни несколько раз глубоко вдохнула, пытаясь осознать услышанное.

Снова пошел снег, так ненавистный ей. Энни казалось, будто внутри у нее что-то хрустнуло и сломалось. Что-то маленькое, но важное, и излечить это невозможно.

– Вы и правда думаете, что дядя Роберт способен убить собственную сестру-близнеца? – наконец выговорила она. – Он любил ее больше всех на свете. Он в ней души не чаял. Едва с ума не сходил.

– Ничто так легко не доводит до убийства, как настоящая любовь, – сказала Элионор. – Как я уже говорила, Роберт сделан не из лучшего теста.

Энни открыла рот, чтобы возразить, но неожиданно поняла, что ей нечего сказать. Снег пошел сильнее, и кончик ее носа начал жестоко мерзнуть на холодном и сыром ветру.

«Где я была все это время? – подумала она. – Почему я не замечала ничего, пока не повзрослела?»

Впрочем, она знала ответ. Она скакала верхом и дразнила стражников, воровала вино и пила его в западной башне, ускользала из дому и целовалась с Родериком в Тенистом Эслене…

Фастия пыталась объяснить ей. И мать. Подготовить ко всему этому.

Мать.

Неожиданно Энни вспомнила ее лицо, грустное и суровое, в ту ночь, когда Мюриель отослала ее в монастырь Святой Цер. Энни сказала, что ненавидит ее…

Энни ощутила на щеках предательскую влагу. Сама того не замечая, она прослезилась.

Стоило ей это заметить, как стало еще хуже, и из ее груди начали вырываться глухие рыдания. Она чувствовала себя страшно уязвимой, как в тот раз, когда ей пришлось остричь волосы, или как в детстве, когда ее застигли голой в зале.

Как она может быть королевой? Как она вообще могла это представить? Она ничего не понимает, не в состоянии ничем управлять – даже собственные слезы льются вопреки ее воле. За последний год она твердо усвоила только одно: мир огромен и жесток, и ей не дано его постичь. А все остальное – иллюзия судьбы и могущества и предопределение, все, казавшееся настоящим несколько дней назад, – теперь выглядело глупостью, дурацким притворством, которое разгадали все, кроме нее.

Энни вздрогнула, почувствовав тепло чьей-то руки на плече.

Это была Остра, и в глазах у нее тоже стояли слезы. Остальные всадники отъехали немного в сторону, вероятно делая вид, что они не смотрят на ее страдания. Нейл держался сразу позади, но вне пределов слышимости шепота. Казио остался рядом с Элионор.

– Я так рада, что ты жива, – сказала Энни подруге. – Я старалась не думать об этом, отвлекаться на другие вещи, но если бы ты умерла…

– Ты бы продолжала, – закончила за нее Остра. – Потому что ты должна.

– А я должна? – переспросила Энни.

Она понимала, что цепляется к подруге и ведет себя гадко, но ей было все равно.

– Да. Если бы ты могла видеть то, что я видела из леса, там, в Данмроге… Когда ты вышла, смелая, точно львица, и сказала тем убийцам, кто ты такая, – если бы ты это видела, ты бы не сомневалась в своем предназначении.

– Тебя коснулись святые? – тихо спросила Энни. – Ты слышишь мои мысли?

Остра покачала головой.

– Я знаю тебя лучше всех на свете, Энни. Мне неизвестно точно о чем ты думаешь, но, как правило, я понимаю, куда стремятся твои мысли.

– А ты все это знала? Про Роберта?

Остра замешкалась.

– Пожалуйста, – попросила Энни.

– Есть вещи, о которых мы никогда не разговаривали, – неохотно сказала Остра. – Ты всегда делала вид, что я для тебя как сестра, и это было очень мило, но я никогда не забывала, не позволяла себе забыть правду.

– Что ты моя служанка, – сказала Энни.

– Да, – кивнув, подтвердила Остра. – Я знаю, ты меня любишь, но даже тебе пришлось признать истинное положение вещей.

Энни кивнула.

– Да, – прошептала она.

– В Эслене, в замке, у слуг собственный мир. Он совсем рядом с вашим, под ним и вокруг, но он существует отдельно. Слуги знают очень много про твой мир, Энни, потому что им приходится выживать в нем, но ты почти ничего не знаешь про их.

– Не забывай, что я тоже работала служанкой, – напомнила Энни. – В доме Филиалофии.

Остра снисходительно улыбнулась.

– Меньше двух девятидневий. Но, послушай, не узнала ли ты за это время что-нибудь, о чем и не подозревала хозяйка дома?

Энни задумалась лишь на мгновение.

– Я узнала, что ее муж флиртует с горничными, хотя, думаю, она об этом знала, а то и вовсе полагала нормальным, – ответила она. – А вот о чем она не знала, так это о его связи с ее подругой, дат Оспеллиной.

– И ты узнала это только из наблюдений?

– Да.

– А другие слуги – они с тобой разговаривали?

– Мало.

– Правильно. Потому что ты была новенькая и к тому же иностранка. Они тебе не доверяли.

– Полагаю, ты права, – сказала Энни.

– Однако готова поспорить, хозяева дома не делали между вами этого различия. Для них ты была служанкой, и, пока ты выполняла свою работу, как и предполагалось, ты становилась невидимой, такой же частью дома, как окна и перила на лестницах. Они обратили на тебя внимание, только…

– Когда я сделала что-то не так, – проговорила Энни, начинающая понимать, что имеет в виду Остра.

Сколько в Эслене слуг? Сотни? Тысячи? Постоянно рядом, но, как правило, слишком незаметные, чтобы это беспокоило аристократов.

– Продолжай, – попросила Энни. – Расскажи мне про слуг в Эслене. Какие-нибудь мелочи.

Остра пожала плечами.

– Тебе известно, что мальчишка с конюшни, которого зовут Гимлет, сын Демиль, швеи?

– Нет.

– Ты помнишь, о ком я говорю?

– Гимлет? Разумеется.

«Только я никогда не задумывалась, кто его мать».

– Но при этом он не сын Армьера, мужа Демиль. Его настоящий отец – Каллен, с кухни. И поскольку жена Каллена, Хелен, крайне разозлилась, когда об этом узнала, Гимлету – кстати, его настоящее имя Амлет – не светит место в самом замке, потому что мать Хелен – Кабаниха, старая леди Голскафт…

– …командует всеми слугами замка.

Остра кивнула.

– В свою очередь, она является незаконной дочерью покойного лорда Ретвесса и девушки из семьи лендвердов.

– Иными словами, ты хочешь сказать, что слуги больше времени спят друг с другом, чем работают.

– Когда черепаха всплывает, чтобы вдохнуть воздуха, ты видишь только кончик ее носа. Ты знаешь про слуг Эслена лишь то что они позволяют тебе узнать. А большая часть их жизни – интересы, страсти, связи, – все это держится в тайне.

– Однако, похоже, ты знаешь довольно много.

– Лишь столько, сколько нужно, чтобы понимать, чего я не знаю, – сказала Остра. – Я так близка с тобой, со мной обращаются, как с девочкой из благородной семьи. Поэтому мне не слишком доверяют – и не очень любят.

– И какое все это имеет отношение к моему дяде Роберту?

– Среди слуг ходят о нем довольно мрачные слухи. Говорят, в детстве он был невероятно, противоестественно жесток.

– Противоестественно?

– Одна из горничных, когда была девочкой… Она рассказывала, что принц Роберт заставил ее надеть платье Лезбет и потребовал, чтобы она отзывалась на это имя. А потом он…

– Остановись! – сказала Энни. – Думаю, я могу себе представить, что было дальше.

– Думаю, не можешь, – возразила Остра. – Этим они, конечно, тоже занимались, но его желания отличались извращенностью не только в этом отношении. А потом еще история Розы.

– Розы?

– О ней обычно умалчивают. Роза была дочерью Эммы Старте, которая работала в прачечной. Роберт и Лезбет сделали ее своей подругой по играм, они одевали ее в красивые платья, брали с собой на прогулки, катания верхом, пикники. Обращались с ней так, словно она была благородной по рождению.

– Так же, как обращались с тобой, – сказала Энни, чувствуя, как что-то болезненно шевельнулось у нее в груди.

– Да.

– Сколько им было лет?

– Десять. Так вот, Энни, о чем говорят – хотя в это и трудно поверить.

– Думаю, сейчас я готова поверить уже во все, – ответила Энни.

Ей казалось, что ее чувства притупились, точно нож, которым слишком часто рубили кости.

Остра понизила голос.

– Говорят, что в детстве Лезбет была такой же, как Роберт, жестокой и завистливой.

– Лезбет? Она самая милая, добрая и кроткая женщина, которую я когда-либо знала.

– Говорят, она стала такой после исчезновения Розы.

– Исчезновения?

– Роза пропала, и никто больше ее не видел. Никто не знает, что случилось. Но Лезбет плакала дни напролет, а Роберт казался более возбужденным, чем обычно. После этого Роберта и Лезбет почти не видели вместе. Лезбет словно стала другим человеком, старалась совершать только добрые поступки и жить как святая.

– Я не понимаю. Ты хочешь сказать, что Роберт и Лезбет убили Розу?

– Я сказала, что никто ничего не знает. Ее родные молились, рыдали и даже составили прошение. Вскоре после этого ее мать и ближайших родственников отправили служить в дом грефта Брогсвелла, за сотни лиг, и там они и остаются до сих пор.

– Это ужасно. Я не могу… ты хочешь сказать, что мой отец не расследовал это дело?

– Сомневаюсь, что эта история достигла ушей твоего отца. Она была решена внутри мира слуг. Если бы слух об этом дошел до твоей семьи, о нем так же легко могли бы узнать политические противники твоего отца. И тогда все слуги, знающие хоть что-нибудь, могли бы исчезнуть так же неожиданно и без объяснений, как и Роза. Поэтому Кабаниха объявила, что Роза уехала со своей сестрой работать в Виргенью. Домоправительница также позаботилась о наличии соответствующих записей. И родных Розы тихо отослали из замка, чтобы они в своем горе не принялись разговаривать не с теми людьми.

Энни закрыла глаза и увидела проступающее сквозь веки симпатичное личико с зелеными глазами и вздернутым носиком.

– Я помню ее, – выдохнула она. – Они называли ее кузина Роза. Это было во время праздника на Том Вот. Мне тогда было не больше шести.

– Мне было пять, значит, тебе шесть, – подтвердила Остра.

– Ты и в самом деле думаешь, что они ее убили? – пробормотала Энни.

Остра кивнула.

– Я думаю, что она мертва. Возможно, это был несчастный случай или игра, зашедшая слишком далеко. Говорят, Роберт любит играть.

– А теперь он на троне. На троне моего отца. А мою мать он запер в башне.

– Я… я слышала об этом, – проговорила Остра. – Я уверена, что он не причинил ей вреда.

– Он приказал меня убить, – ответила Энни. – Неизвестно, что он сделает с моей матерью. Именно об этом я должна сейчас думать, Остра. Не о том, стану ли я королевой, а о том, чтобы освободить мать и поместить Роберта туда, где он не сможет причинить никому вреда. Пока только об этом.

– Вот теперь ты говоришь вполне разумно.

Энни глубоко вдохнула и почувствовала, что камень на ее душе стал много легче.

Они уже выехали из леса и спускались к дороге. Энни различила вдалеке Севойн и неожиданно задумалась, удастся ли ей на этот раз проехать его без приключений.

– Энни! – окликнул ее кто-то сзади. – Каснара… э-э… редиатура!

Она оглянулась и увидела Казио, со всех сторон окруженного гвардейцами.

– Что такое, Казио? – спросила она на вителлианском.

– Не соизволишь ли ты объяснить этим людям, что я принадлежу к числу твоих высокоценимых спутников? Если, конечно, это действительно так.

– Разумеется, – ответила Энни и перешла на королевский язык. – Этот человек – один из моих телохранителей, – сказала она гвардейцам. – Он может приближаться ко мне, когда пожелает.

– Прошу прощения, ваше величество, – сказал один из рыцарей, миловидный молодой человек с каштановыми волосами, чем-то немного похожий на гуся. – Но мы не можем ничего принимать на веру. Она кивнула.

– Как вас зовут, сэр рыцарь?;

– С вашего позволения, ваше величество, меня зовут Джемме Бишоп.

– Хорошее имя из Виргеньи, – заметила Энни. – Я благодарю вас за бдительность. Несмотря на его поведение, этот человек пользуется моим доверием.

– Как прикажете, ваше величество, – ответил рыцарь, и гвардейцы расступились, чтобы пропустить Казио.

– У нас снова появилась свита, – проговорил он, оглянувшись на рыцарей. – Интересно, удастся ли этой продержаться дольше, чем предыдущей.

– Будем надеяться, – ответила Энни. – Извини, что нам до сих пор не удалось поговорить. Жизнь становится все сложнее и сложнее, и я уверена, что и для тебя не в меньшей степени.

– Мои дела пошли на лад, когда я узнал, что ты жива, – сказал Казио и печально почесал затылок. – Я был плохим защитником для тебя – для вас обеих. Я уже извинился перед Острой и теперь хочу извиниться перед тобой.

– Ты рисковал жизнью ради нас, – проговорила Энни.

– Жизнью может рискнуть любой, – ответил Казио. – Даже человек, который ничего не умеет и не соображает, может умереть ради тебя. Я надеялся, что могу сделать больше. Если бы я погиб, помешав врагам тебя захватить, это одно дело. Но позорно остаться на месте, когда тебя похитили…

–.. это вопрос собственной гордости, – закончила за него Энни. – Не валяй дурака, Казио. Я жива, как видишь. Нас всех застали врасплох: Эспера, сэра Нейла, брата Стивена и меня. Ты оказался в хорошей компании.

– Этого больше не произойдет, – твердо сказал Казио.

– Как скажешь, – ответила Энни.

Казио кивком указал на герцогиню.

– Эта госпожа – твоя родственница?

– Элионор? Да, тетя, сестра отца.

– Она на нашей стороне?

– Я решила ей довериться. Однако, если ты знаешь причину по которой мне не стоит этого делать, я готова тебя выслушать.

Казио кивнул.

– Куда мы направляемся? – спросил он.

– В Гленчест, ее резиденцию, – ответила Энни.

– И что мы будем там делать?

– Полагаю, собираться на войну, – сказала Энни.

– Понятно. В таком случае дай мне знать, если я смогу быть чем-то полезен, хорошо?

– Да.

– Энни! – донесся сзади голос Элионор. – Будь любезна, верни мне этого вителлианского юношу. Я начинаю находить эту поездку чрезвычайно скучной.

– Он плохо говорит на королевском языке, – сообщила ей Энни.

– Фатио Вителлионо, – ласково ответила та, – Бенос, ми делла.

– Зато она говорит на моем языке, – радостно отметил Казио.

– Да, – подтвердила Энни. – Похоже на то. И я уверена, что она хочет попрактиковаться в нем с тобой.

Он оглянулся назад.

– А следует ли мне?..

– Да, – сказала Энни. – Но будь осторожен. Моя тетушка может быть очень опасной для добродетельного человека.

Казио улыбнулся и снова надел свою широкополую шляпу.

– Если я встречу такого человека, я непременно постараюсь предупредить его, – сказал он, после чего развернулся и поехал назад.

Остра довольно растерянно посмотрела ему вслед.

– Остра, те люди, что тебя захватили, они что-нибудь говорили? – спросила Энни.

– Они думали, что я – это ты, – ответила Остра. – Хотя уверены не были.

Энни кивнула.

– У меня сложилось впечатление, что у них было не совсем точное описание моей внешности. Они упоминали какие-нибудь имена? Чьи угодно?

– Насколько я помню, нет.

– Они тебя не тронули?

– Разумеется, трогали. Они меня связали, посадили на лошадь…

– Я не это имела в виду, – перебила ее Энни.

– Нет… о нет, ничего такого. В том смысле, что они об этом говорили, даже угрожали, пытались заставить сказать, кто я на самом деле. Но ничего не сделали. – Внезапно ее глаза широко распахнулись.-Энни, они… тебя…

Энни резким кивком указала на Виста.

– Он пытался. Но кое-что помешало.

– Пусть сэр Нейл его убьет, – сквозь стиснутые зубы попросила Остра. – Или скажи Казио, и он вызовет его на дуэль.

– Нет. У него ничего не получилось, и он еще может мне пригодиться, – ответила Энни, разглядывая поводья у себя в руках. – Кое-что случилось, Остра. Человек, который меня захватил, он умер.

– Ты… ты его убила? Как тех ужасных людей в роще?

– Я убила тех людей в роще, пожелав им смерти, – сказала Энни. – Подо мной проснулась какая-то сила, словно полный воды колодец, откуда я могла черпать ковшом. Я нащупала их внутренности и вырвала их. Так же, как когда я ослепила того рыцаря в Вителлио или когда Эрисо вдруг стало плохо… только, ну, хуже. В этот раз было не так. Человека, похитившего меня, убил демон. Я ее видела.

– Ее?

Энни пожала плечами.

– Я побывала в каком-то другом месте. Мне кажется, она последовала за мной оттуда. Она помешала Висту меня изнасиловать.

– Может, тогда она не демон, а твой ангел-хранитель, – предположила Остра.

– Ты ее не видела, Остра. Она ужасна. И я даже не представляю, кого можно спросить о таких вещах.

– Ну, брат Стивен, кажется, много знает, – сказала Остра с печалью в голосе. – Но, думаю, он…

– Он в порядке, – сообщила Энни. – Но нужен где-то еще.

– Правда? Откуда ты знаешь?

Энни подумала о Терновом короле и о том, что видела в его глазах.

– Я не хочу больше об этом говорить, – сказала она. – Потом. Позже.

– Хорошо, – проговорила Остра успокаивающим тоном. – Потом.

Энни сделала глубокий вдох.

– Ты сказала, что знаешь меня лучше, чем кто-либо другой, и, думаю, ты права. Вот почему мне нужно, чтобы ты за мной присматривала, Остра. Внимательно. И если тебе вдруг покажется, что я сошла с ума, ты должна мне сразу об этом сказать.

Остра немного нервно рассмеялась.

– Я попытаюсь, – пообещала она.

– Раньше у меня были от тебя тайны, – продолжила Энни. – Мне нужно… мне снова нужен кто-то, с кем я могла бы разговаривать. Человек, которому я могу доверять и который не откроет мои секреты ни одной живой душе.

– Я никогда не нарушу слова, данного тебе.

– Даже ради Казио?

Остра помолчала немного, а потом спросила:

– Это так заметно?

– Что ты его любишь? Конечно.

– Мне очень жаль.

Энни закатила глаза.

– Остра, Казио дорог мне как друг. Он несколько раз спасал нам жизни, что особенно для меня важно. Но я его не люблю.

– Даже если бы ты его любила, – словно защищаясь, заметила Остра, – Он ниже тебя по положению.

– Сейчас речь не об этом, Остра, – сказала Энни. – Я его не люблю. И мне нет дела до твоих чувств к нему, пока ты не соберешься рассказывать ему то, что я попрошу тебя держать в тайне.

– Моя первейшая верность всегда была, остается и будет твоей, Энни.

– Я верю, – сказала Энни и взяла подругу за руку, – но мне нужно было услышать это еще раз.

Они добрались до Гленчеста в сгущающихся сумерках.

Он выглядел совсем таким же, каким его помнила Энни, – множество шпилей, садов, стекла, словно замок, сотканный феей из паутины. В детстве он казался Энни волшебным. Сейчас же она задала себе вопрос, как его можно защитить – и можно ли вообще. Он не выглядел способным выдержать осаду.

У ворот их дожидались десять всадников в черных куртках. Их командир, высокий, сухопарый мужчина с коротко остриженными волосами и бородкой клинышком, отделился от группы и поехал к ним навстречу.

– О, дорогая, – прошептала Элионор. – Я надеялась, что у нас будет больше времени.

– Герцогиня, – проговорил мужчина с поклоном. – Я уже почти выехал искать вас. Мой господин будет недоволен вашим поведением. Вы должны были ждать меня в вашем поместье.

– Мой брат редко бывает доволен моим поведением, – ответила Элионор. – Но данный случай вряд ли доставит ему неудовольствие. Герцог Эрнст, позвольте представить вам мою племянницу, Энни из дома Отважных. Она, похоже, заблудилась, и все метались по окрестностям в поисках. А нашла ее я. И, насколько я понимаю, она прибыла, чтобы отобрать у вашего господина корону.