Текст книги "Морской бог"

Хайди Райс
Морской бог

Глава 1

Мэдди Уэстмор не отрываясь наблюдала за серфером в черном гидрокостюме, боровшимся с волнами в шестидесяти метрах от берега.

– Парень может претендовать на звание худшего серфера в мире, – сказала она вслух, поежившись от пронизывающего ветра под жилетом спасателя береговой охраны.

Пелена моросящего октябрьского дождя затрудняла видимость, но девушка, которой было немного стыдно своего любопытства, не могла оторваться от схватки высокого, хорошо сложенного мужчины со стихией. Не обращая внимания на промозглую осеннюю погоду Корнуолла, он уже битый час барахтался в холодном море. Серф плясал на крутых волнах залива, который еще в семнадцатом веке недаром получил название Штормовой. Лежа на доске, парень направлял ее на самую высокую волну и делал очередную попытку подняться на ноги, хотя до сих пор ему не удавалось продержаться в вертикальном положении дольше пяти секунд. Его упорство вызывало одновременно уважение и сомнения в душевном здоровье. Должно быть, он уже продрог до костей и, несмотря на атлетическое телосложение, потерял много сил в сражении как с волнами, так и с печально знаменитыми подводными течениями.

– Не могу понять, в чем его проблема, – донесся до нее голос напарника Люка. – Парень в прекрасной физической форме. Смотри, как легко он взбирается на доску.

Она непроизвольно ахнула, когда мистер Плохой Серфер, наверное, сотый раз грохнулся спиной в море.

– Не держит равновесия, – невозмутимо заметил Люк, поднимая воротник. – Давай сворачиваться. Через десять минут пляж закрывается. Вот-вот грянет настоящий шторм.

К облегчению Мэдди, мужчина снова взгромоздился на серф. Она отвернулась и в надвигающейся мгле оглядела пустынную линию берега. В огражденной желтыми флажками зоне пляжа не осталось никого, кроме двух энтузиастов, которые быстро собирали вещи. Неудивительно, ведь лето в Северном Корнуолле выдалось холодное, а с приближением зимы погода окончательно испортилась. Даже самые заядлые серферы ушли с моря несколько часов назад. В море оставался только один человек.

– Ты прав! – Она повысила голос, перекрикивая завывание ветра. – Давай прекратим страдания этого мученика.

Мэдди решительно направилась к грузовичку спасательной службы за громкоговорителем. Девушка уже предвкушала двойную порцию горячего шоколада, которым наверняка угостит ее Фил, управляющий прибрежным кафе «Штормовой залив», когда она сегодня выйдет в вечернюю смену.

Двое на берегу сразу отреагировали на объявление о закрытии пляжа. Они торопливо зашагали по мокрому песку по направлению к кафе, приветственно помахав ей рукой и наверняка тоже с вожделением думая о горячем питье.

– Наш псих и не думает возвращаться.

Услышав изумление в голосе Люка, Мэдди кинула взгляд в море. Отчаянный серфер снова направлял черную с ярко-желтой молнией доску прочь от береговой линии.

– Точно сумасшедший, – прошептала она, подумав, что в противном случае он сознательно ищет смерти.

Зловещие грозовые тучи клубились на горизонте. Порывистый ветер усиливался, вздыбливая волны и закручивая их в гигантские воронки. Даже опытный спортсмен не справился бы с доской в такую непогоду, а у мистера Плохое Равновесие вообще не было шансов.

Она поднесла громкоговоритель к губам:

– Спасательная станция закрывается. Мы настоятельно рекомендуем вам немедленно вернуться на берег.

Она повторила призыв еще дважды, но мужчина упорно греб в море. Мэдди показалось, что его движения стали еще более неуклюжими и неуверенными.

– Может, он не слышит, – стараясь унять тревогу, заметила она. – После стольких падений у него заложило уши.

– Я сворачиваю флажки. Он взрослый мальчик. Если хочет свести счеты с жизнью, мы его не остановим. – Люк отобрал у нее громкоговоритель. – Кроме того, через час у меня свидание с Джеком. Мне обещан искрометный секс на десерт.

Конечно же он не удержался от соблазна упомянуть нового бойфренда, с которым встречался последние три недели. Мэдди заставила себя отвлечься от проблем серфера-самоубийцы, которые ее, по правде говоря, совершенно не касались.

– Вот за что я тебя люблю, Люк. Ты такой романтик.

Напарник ухмыльнулся:

– Представь себе, горячий секс может быть очень романтичным для тех, кто знает толк.

– Да неужели? – Она засмеялась, не скрывая зависти.

Весь год она занималась ремонтом бабушкиного коттеджа, а летом еще посменно работала официанткой в кафе и спасателем на пляже. Свободные вечера посвящала любимому занятию – росписи по шелку. Для романтики времени не оставалось. Одно Мэдди знала точно: в жизни ей пока не довелось испытать горячего секса. На ее долю выпадал в лучшем случае еле теплый.

Девушка нахмурилась, помогая Люку заталкивать флаги в кузов. Ветер рвал с плеч жилет, от холода затвердели соски. Удивительно, что у нее сохранились физиологические реакции. Мэдди боялась, что сексуальные функции ее организма давно угасли за ненадобностью.

Год назад Стив со скандалом ушел от нее, обвинив в том, что расписной шелк для нее дороже его чувств. Она даже не стала отрицать очевидный факт. Кропотливая работа с шелком в маленькой студии требовала меньше усилий, чем обслуживание бойфренда. Может быть, творческие успехи не доводили Мэдди до оргазма, но она испытала близкое по силе чувство, когда закончила первое шелковое панно, навеянное пейзажем Пиратского мыса. Ей далеко не всегда удавалось добиться такого глубокого удовлетворения от Стива, который не отличался выдающимся темпераментом в постели. Тем более обидно, что она так долго мирилась с его присутствием и так мучительно страдала, когда он бросил ее.

Мэдди передернула плечами, спрятала руки в карманы жилета и повернулась спиной к ветру. По крайней мере, она прислушалась к совету своего брата Каллума и не позволила Стиву вернуться. И, как он ни умолял, не дала ему денег в долг, понимая, что никогда не получит их назад. Переживания по поводу любовника не стоили потери самоуважения. Брат прав, ей пора перестать связывать жизнь с неудачниками и проходимцами в надежде перевоспитать их. Хотя выслушивать советы Кэла касательно личной жизни было смешно. Насколько знала Мэдди, его собственные романы длились не более наносекунды. Бесконечная война между их родителями навсегда отбила у брата желание завязывать с женщинами серьезные отношения, а ее саму превратила в жалостливую мисс Утешение.

Стив оказался очередным слабым звеном в короткой цепочке ее бойфрендов, начиная с одноклассника Эдди Майера. Тот поцеловал ее на школьной дискотеке, а потом выманил сбережения, сэкономленные на школьных завтраках. Взял все, что она имела, не дав ничего взамен. Размышляя о своей жизни долгими зимними вечерами, Мэдди решила, что в двадцать четыре года пора перестать наступать на одни и те же грабли. Отныне она будет контролировать ситуацию и брать от мужчин то, что хочет она. К сожалению, пока ей не встретился готовый к самопожертвованию кандидат, на котором можно было бы попрактиковаться.

– Эй, подруга, глянь, куда он делся? – Люк вглядывался в горизонт с тревожным выражением на красивом лице. – Может, мы не заметили, как он прошел мимо?

Вырванная из невеселых раздумий о сексуальных неудачах, Мэдди окинула взглядом безлюдную водную гладь. Внутренности свело от мерзкого предчувствия. Она так и знала, что сегодня случится какая-нибудь гадость!

Не мешкая, Мэдди сбросила жилет на песок и схватила спасательный плотик с борта машины. Бегом ринулась через пляж к кромке прибоя, стараясь разглядеть что-нибудь в сером сумраке. Волна ударила в колени, обдав пеной гидрокостюм.

– Нужна подмога! – прокричал Люк, догоняя ее. – Я вызову вертолет.

– Подожди, вон его серф. – Она махнула рукой в направлении неподвижного темного силуэта на доске с желтой молнией. – Я справлюсь.

Люк что-то крикнул в ответ, но она не услышала. Пропустив высокую волну, Мэдди нырнула под следующую. Она выгребала в море, преодолевая сопротивление стихии. В считанные секунды прибой и мощное течение обессилили ее. Вцепившись в плотик, Мэдди продвигалась вперед практически на автопилоте. К счастью, волны прибивали незадачливого серфера ближе к берегу. От соленой воды у нее слезились глаза. Она перевела дыхание, собираясь с силами, и в этот момент человек на доске повернул голову. Мэдди увидела яркий кровавый след поперек бледной щеки.

Мысль, что он ранен, заставила ее удвоить усилия, пробиваясь сквозь бурлящие водовороты. Плечи и руки болели, ноги сводило от холода.

– Все в порядке! – крикнула она, добравшись до пострадавшего. – Я вам помогу.

Он застонал, кровь из рассеченного лба вновь густо окрасила щеку. Чтобы переложить мужчину на плот, Мэдди нужно было сначала отстегнуть страховочный шнур, приковавший его щиколотку к серфу. Пальцы нащупали карабин, но в этот момент их накрыл ревущий вал.

«Сосредоточься, – велела себе Мэдди. – Отстегни шнур».

Оттолкнув серф, Мэдди подсунула плотик под торс утопающего и обхватила его руками, прежде чем следующая волна потянула их обоих на дно. На мгновение ее охватил страх, однако сработала профессиональная подготовка. Впившись пальцами в край доски, она резко толкнулась ногами и вынырнула на поверхность. Грохот волн оглушил ее. Мэдди понадобилось несколько секунд, чтобы сориентироваться. Резиновые ноги почти не слушались, грудную клетку сводило от каждого вдоха. Но, прижавшись к распростертому телу, она яростно толкала доску к берегу.

Казалось, прошла вечность, прежде чем ее подхватили сильные руки. Она повернула голову и, превозмогая резь в глазах, разглядела рядом мокрую голову Люка.

– Я держу его! – крикнул он. – Выходи на берег.

Мэдди встала на дрожащие ноги, с трудом осознавая, что кромка песка совсем рядом. Когда Люк вытащил доску с серфером на берег, пошатываясь, подошла ближе. Ее напарник, у которого было больше опыта в оказании первой помощи, осматривал пострадавшего. Наконец осторожно переложил его на спину на приготовленные носилки и закрепил неподвижное тело ремнями.

– Он дышит, – с явным облегчением заметил Люк, поднимаясь с колен. – Скоро придет в себя. Видимо, ударился головой о доску, точнее пусть парамедики разбираются. Следи, чтобы он не двигался, а я схожу за одеялами, надо согреть вас обоих.

Мэдди кивнула, разглядывая незнакомца. Он не отличался классической красотой, но решительный разлет темных бровей, высокие скулы и щетина, оттенявшая упрямые, жесткие линии подбородка, придавали худому небритому лицу диковатые черты языческого божества. Взгляд спасательницы скользнул дальше, охватывая широкие плечи, мускулистую грудную клетку и узкие сильные бедра, четко обрисованные блестящим черным гидрокостюмом. Она почувствовала, как на холодном ветру ее охватывает жар. «Что это со мной?» – одернула себя Мэдди. Бедный парень ранен и продрог насквозь, а она любуется им, как стриптизером на дамской вечеринке!

Мэдди опустилась на песок и провела ладонью по его лицу. Покалывание щетины вызвало новую неуместную волну жара, которую она предпочла игнорировать. Вероятно, настало время серьезно взбодрить сексуальную жизнь, если она начала вожделеть полуобморочных незнакомцев…

– Все хорошо, – пробормотала она. – Вы в порядке.

Мэдди убрала с его лба мокрые русые кудри. Кровь уже не лилась потоком, как недавно в море, но тихо сочилась из узкой раны под волосами. Мэдди прижала палец к красной полоске, и вдруг мужчина широко раскрыл восхитительные синие глаза. Бирюза радужки резко контрастировала с покрасневшими белками. Его глаза напомнили Мэдди синеву Карибского моря на старых открытках, слишком яркую, чтобы быть правдоподобной.

Серфер попытался приподняться, но ремни удержали его на месте.

– Какого че… – пробурчал он, изогнув бровь. – Кто меня привязал?

Я. Мэдди успокаивающе сжала его предплечье. – Вам не стоит двигаться. Потрясающие синие глаза сузились.

– Кто вы такая?

Ее щеки горячо вспыхнули, несмотря на холод и моросящий ноябрьский дождь.

– Я работаю на спасательной станции. Мы вытащили вас из воды, когда вы поранили голову.

Мужчина оставил попытки освободиться и тяжело вздохнул.

– Фантастика, – произнес он с непонятной горечью, потом коротко добавил: – Спасибо. Теперь развяжите меня.

Командирский тон не понравился Мэдди, но она оправдала его грубость пережитым стрессом.

– Не буду, – сказала она голосом строгой, но доброй сестры милосердия. – Мы должны дождаться скорую.

Он сжал челюсти:

– Не надо врачей. Развяжите.

– Потерпите немного.

– Тогда я сделаю это сам. – Опустив плечо, пациент изогнулся и рывком одной руки разорвал ремень.

Мэдди быстро отодвинулась. Опираясь на локоть, он резко сел, со стоном дотронулся до раны и тихо выругался, увидев следы крови на пальцах.

– Поделом вам, – с легким злорадством сказала Мэдди, уже понявшая, что добротой от этого упрямца ничего не добьешься. – Лежите и ждите, когда медики вас осмотрят.

– Я сам решу, что мне делать, – отрезал он.

– У вас могут быть внутренние повреждения. – Она с трудом сдерживала негодование.

Мужчина бесцеремонно оглядел Мэдди, задержав взгляд на обтянутой гидрокостюмом груди. Ее соски мгновенно затвердели и предательски выпятились вперед, как наконечники торпед.

– Я готов рискнуть. – В голосе звучал сарказм, но губы дрогнули в подобии улыбки, а глаза смотрели уже не так сурово.

Мэдди снова ощутила жар. Невероятно. Неужели самый упрямый пациент в мире собирался за ней приударить? Но он сморщился, и она решила, что ей почудилось.

– Эй, приятель, ты куда собрался? – нарушил напряженную паузу Люк, подошедший с ворохом одеял.

«И куда только его за ними носило так долго! – раздраженно подумала Мэдди. – В Тимбукту?»

– Я ухожу. – Серфер с трудом поднялся на ноги, пошатнулся, и Люк поддержал его.

– Уверен? Выглядишь ты неважно.

– Я в курсе, – огрызнулся незнакомец.

Мэдди поморщилась от резкости тона, но Люк даже глазом не моргнул:

– Возьми хотя бы одеяло. На тебя холодно смотреть.

Мужчина настороженно взглянул на спасателей и, поколебавшись, неловко накинул одеяло на плечи:

– Спасибо.

Мэдди была уверена: если бы он не находился на грани переохлаждения, ни за что не принял бы помощь.

– Где ты живешь? – спросил Люк осторожно, как будто разговаривал с диким зверем, готовым откусить протянутую руку. – Может, подвезти?

Возникла долгая пауза, нарушаемая только завыванием ветра. Наконец серфер медленно повернул голову. Струйка крови медленно стекала по бледной щеке.

– Вон там. – Он кивнул в сторону неприступного особняка на вершине скалы, обращенного окнами на залив. – В усадьбе Треван. Я поднимусь по горной тропинке.

Мэдди с удивлением посмотрела наверх. Огромный старинный дом интриговал ее с тех пор, как она впервые появилась в городе прошлым летом. Высокие башни из серого камня и зубчатые стены придавали ему зловещий вид, словно архитектор черпал идеи из всех готических романов сразу. Мэдди почему-то считала особняк заброшенным и, идя на поводу у богатой фантазии, придумывала этому разные романтические объяснения. Она должна была признать, что диковатая привлекательность и отвратительные манеры серфера как нельзя лучше подходили к мрачноватой красоте дома-призрака. Ей часто думалось, что ее любимые литературные герои, такие неотразимые в книге, в реальной жизни были бы невыносимы.

Мужчина повернулся, чтобы уйти, но Мэдди окликнула его:

– Подождите, вы не можете просто так…

– Не надо, Мэд, – остановил ее Люк. – Ему не нужна твоя помощь.

– Это безумие. Он может быть серьезно ранен, – обеспокоенно зашептала она, сама не понимая, почему благополучие незнакомца вдруг стало ей так важно.

– Всех не спасешь. – Люк усмехнулся, совсем как брат, и, набросив ей на плечи одеяло, растер их. – Пойдем в кафе. Порция горячего шоколада за мной.

Мэдди плотнее закуталась в согревающую ткань и кивнула, но не отвела взгляда от удалявшейся фигуры. Она нахмурилась, впервые увидев, что парень хромает. Он остановился, потер бедро и снова зашагал, заметно припадая на одну ногу.

– Он сильно ударился, – снова встревожилась она.

– Похоже на старую травму, – сказал Люк. – Поэтому и не мог удержаться на серфе.

Мэдди почувствовала, как в животе стягивается тугой комок злости и раздражения. Каким тупоголовым мачо нужно быть, чтобы полдня просидеть в воде, пытаясь сделать то, что тебе заведомо не под силу?

– Красивая задница, однако, – игриво прокомментировал Люк.

Глядя на мускулистые ягодицы, неприлично обтянутые эластичной тканью гидрокостюма, Мэдди вынуждена была согласиться. Ее пульс снова непроизвольно участился.

– К сожалению, не твой тип, – не удержалась она.

Люк засмеялся:

– Судя по тому, как он разглядывал твою грудь, ты права.

Мэдди отвела взгляд. Может, задница у этого типа что надо, но в нем слишком много тестостерона для благоразумной женщины. В конце концов, она спасла ему жизнь. Мог бы поблагодарить как следует или хотя бы проявить чуть больше уважения.

Сидя в грузовичке рядом с Люком, который вез их через пляж в кафе, она все еще ощущала покалывание в груди и тугой комок желания в низу живота. Она поерзала на сиденье.

Прекрасно.

Самое время для того, чтобы ощутить прилив желания к парню, на котором только что не сияла неоновая вывеска: «Женщинам приближаться не рекомендуется».

Райан Кинг выругался и заставил себя подняться еще на одну ступеньку. Опустив голову, сосчитал до десяти, чтобы остановить подступающую тошноту. Трудная задача, когда бедро ломит и дергает в унисон с пульсирующей болью в висках, а тело замерзло до такой степени, что некоторые жизненно важные органы вот-вот отвалятся.

– Сам виноват, идиот, – прошипел он. – Что ты хотел доказать?

«Потрясающе. А еще я начал разговаривать сам с собой». Он поморщился, когда эхо вернуло ему его слова.

Когда ошибаются сильные, они выглядят особенно жалко, думал Рэй, неуклюже подтягивая руками негнущуюся ногу на последнюю ступень. Боль резанула колено, судорога свела паховую мышцу, перехватило дыхание. Липкий пот, смешанный с морской водой, разбередил рану на лбу. Он замер, чтобы переждать жестокий приступ, и снова выругал себя за глупость и упрямство.

Стоило провести больше двух часов в ледяной воде, чтобы убедиться в очевидном: он никогда больше не сможет заниматься серфингом. В результате он только переохладился, разбил голову о собственную доску и выставил себя кретином. То, что кому-то пришлось его спасать, было унизительно само по себе и вдвойне унизительно, что этот кто-то оказался женщиной. Поэтому, глядя в сияющие зеленые глаза спасательницы, на ее тоненькую фигурку с удивительно округлыми формами, он не придумал ничего лучше, чем сорвать на ней злость.

Хуже были, пожалуй, только первые недели в больнице, когда он лежал неподвижный, накачанный бесполезными болеутоляющими препаратами. Или тот день три месяца спустя, когда обнаружил, что в страшной автокатастрофе пострадали не только нога и самолюбие, но и способность к эрекции.

При этой мысли его вдруг охватило сексуальное возбуждение, но, не успев обрадоваться забытым ощущениям, он вернулся к неумолимой реальности и опять разозлился.

После бесконечных анализов и тестов врачи уверили Рэя, что импотенция вызвана стрессом и со временем пройдет. Он верил в это, пока одним июньским вечером не увидел выражение недоверия и жалости на лице Марты Мюллер. Если обнаженное тело супермодели и ее искушенность в сексуальной прелюдии не возбудили его, не имеет смысла ждать чуда от упакованной в гидрокостюм миловидной девушки с ясными глазами.

Рэй волочил бесполезную ногу через каменистый двор, скользя босыми ногами по жидкой грязи. Каждый толчок вызывал в колене острую, как удар ножа, боль. Черные тучи и проливной дождь как нельзя лучше соответствовали его мрачному настроению.

Он со стоном распахнул дверь плечом и ввалился в прихожую. Оставляя на мраморных плитках пола следы мокрой грязи, проковылял в комнату, которую занял под жилье в дедушкином особняке. Если бы только старик видел его сейчас! Чарльз Кинг часто предупреждал внука, что рано или поздно тот ответит за грехи. Может быть, старый зануда сейчас смеется над ним в своей могиле?

Глава 2

Мэдди прошла к стойке бара между пустыми столиками с твердым намерением больше не тянуть с давно созревшей просьбой:

– Фил, можно мне сегодня уйти пораньше? Надо кое с кем встретиться.

Дождь за окнами понемногу стихал, но грозные тучи по-прежнему заволакивали небо. За вечер в кафе наведались только три посетителя. Она могла уйти пару часов назад и сомневалась, что Фил стал бы возражать.

Толстощекое лицо хозяина, методично перетиравшего стаканы, расплылось в улыбке.

– Черт возьми, женщина. Ты знаешь, я просто тряпичная кукла в твоих руках. Любое твое желание для меня закон.

– Отлично. Как насчет прибавки к жалованью? – Мэдди комично захлопала ресницами, по сложившейся у них традиции имитируя кокетство.

Она знала, что Фил ухлестывает только за легкомысленными длинноногими блондинками. Она не соответствовала ни одному из условий. К тому же он был ее боссом, а значит, она никогда не стала бы спать с ним. Это был один из маленьких фрейдистских запретов, которые остались ей в наследство от несчастливого детства.

– Если пригласишь меня на свидание, можно будет поговорить и о жалованье, – поддержал игру Фил.

– Я подумаю, – засмеялась Мэдди. – Если хочешь, отработаю лишнюю смену завтра. Дежурства на пляже в этом сезоне закончились.

Фил взглянул на часы:

– Все в порядке, Мэд. Не беспокойся.

Мэдди не ожидала другого ответа. Фил – неисправимый бабник, но в качестве начальника ему нет равных.

– Спасибо. – Она сняла повязку, вытащила шпильки из волос и тряхнула головой, давая волю коротким пышным каштановым кудрям.

– Эй, пока ты не ушла, прими мои поздравления. Люк сказал, ты сегодня вытащила первого утопающего.

Мэдди была польщена похвалой, но в глубине души считала, что не довела дело до конца, и это не давало ей покоя.

– Парень сбежал, не дождавшись медицинского осмотра.

– Не твоя проблема, – уверенно заявил босс.

– Технически не моя. – Мэдди весь день безуспешно пыталась уговорить себя, что не может отвечать за безрассудство взрослого мужика. – Но все равно, нельзя было отпускать его до приезда скорой.

Что, если у него в легких вода? Или сотрясение мозга? Вдруг он лежит без сознания на полу в своем особняке? Мэдди считала, что несет за него ответственность. Глупо так думать, но она слишком долго выступала в роли безотказной мисс Утешение. Она не сможет спать спокойно, пока не убедится, что с ним все в порядке.

– Теперь ничего не поделаешь, – заметил Фил.

– Что-то можно сделать. Я собираюсь его навестить.

Она знала, где он живет. Прилив час назад отрезал тропинку в скалах, но по верхней дороге на велосипеде она доберется до его дома минут за двадцать. По крайней мере, ее совесть будет спокойна. Мэдди убрала фартук в шкафчик, сняла с вешалки непромокаемую накидку.

– Ты уверена, что он будет рад твоему визиту?

– Он придет в ярость, но это его трудности. Не надо было тонуть в мое дежурство. – И, натянув капюшон, она вышла из кафе.

Примерно через час, когда Мэдди добралась до ворот усадьбы Треван, праведное негодование сменилось растерянностью, а миссия по спасению обернулась глупым фарсом. О чем она только думала? Надменный грубиян давно пришел в себя и, без сомнения, захлопнет дверь перед ее носом, если вообще удосужится открыть. После чего девушке придется пробиваться домой сквозь непогоду, грозившую обернуться нешуточной грозой.

Путешествие к особняку на вершине скалы превратилось в кошмар: навстречу по серпантину дороги неслись потоки жидкой грязи, старый велосипед дважды терял цепь. Мэдди пришлось идти пешком, волоча свой транспорт по булыжной мостовой и стараясь не обращать внимания на нытье уставших мышц.

Холодные струи дождя заливались за воротник накидки, пока она пробиралась вдоль бордюра из колючего кустарника. Поглядывая на тучи, Мэдди молилась, чтобы надвигающийся шторм дал ей хотя бы полчаса на дорогу домой. Фонари на велосипеде не работали, и в темноте под дождем добираться до коттеджа на другой стороне залива было равносильно самоубийству. Она проклинала свою совесть и участливую натуру. Каллум прав: быть добрым самаритянином – неблагодарный труд.

Остановившись перед фасадом дома, Мэдди открыла рот от удивления. Сходство с замком Дракулы было поразительным. Казалось, стрельчатые окна разглядывают ее не моргая, с нескрываемым осуждением.

Она прислонила велосипед к колонне у крыльца и нерешительно преодолела три ступени до массивной дубовой двери. Не найдя звонка, приподняла тяжелый медный молоток на кольце и ударила один раз, потом еще два. Ветер подхватил эхо гулкого стука.

Мэдди отступила с облегчением, готовая отказаться от своей миссии, как вдруг страшная мысль ударила ей в голову. Она живо представила незнакомца, по-прежнему в гидрокостюме, распростертым на каменном полу особняка-призрака. На цыпочках она вернулась к двери, чтобы заглянуть в щель почтового ящика. Раз уж она добралась сюда, глупо не попытаться что-то увидеть.

Крышка ящика зловеще заскрипела, когда Мэдди, наклонившись, прильнула к отверстию. Она уловила какое-то движение, и вдруг ее ослепила вспышка света. Пошатнувшись, она упала вперед в открывшуюся дверь.

– Какого черта? – воскликнул сердитый голос, когда она налетела щекой на жаркий, мускулистый, голый торс мужчины, пахнущий хвойным мылом и морем.

Мэдди отшатнулась так быстро, что кровь бросилась в голову. Смуглое лицо красавца возбуждало так же, как на пляже. Выражение было таким же неприветливым.

– Вы не умерли, – выдавила она из себя.

– Спасательница, – пробормотал он, подняв брови. – Пока еще жив. А что вы, собственно, тут делаете? Ну, кроме того, что подсматриваете за мной.

– Совсем нет! Я лишь хотела убедиться, что вы в порядке! – Она виновато замолчала и залилась краской, как следует разглядев мужчину.

На нем был махровый, распахнутый до талии банный халат, едва прикрывавший рельефные мышцы груди и плоские темные соски в светлой россыпи волос. Зачесанные назад мокрые русые кудри открывали высокий лоб и частично заклеенную пластырем ярко-красную полосу на нем.

– С чего бы мне не быть в порядке?

К ее разочарованию, он сердито запахнул халат.

– Вы не… – Она сглотнула, чтобы смочить пересохшее горло. – Вы не прошли медосмотр. После такого инцидента необходимо обследоваться в больнице.

– Неужели?

Его пристальный взгляд заставлял Мэдди нервничать все больше.

– Таковы правила.

Мужчина оглядел ее с головы до ног: грязные джинсы, бесформенный плащ, прическа «мокрой курицы»…

– Кто назначил вас моим ангелом-хранителем? Сарказм в его голосе привел Мэдди в чувство.

Пусть у него тело греческого бога, но и гонора не меньше.

– Я и врагу не пожелаю о вас заботиться, – разозлилась она. – Поскольку вы явно не при смерти, оставляю вас наедине с вашими очаровательными манерами. До свидания.

С гордо поднятой головой она спустилась по ступенькам и развернула велосипед, игнорируя грозовой раскат грома. Прочь отсюда! Ему не нужна помощь, а она не обязана мириться с хамством. Велосипед тяжело громыхал по камням, когда она тащила его к воротам. Мэдди поклялась, что в последний раз позволила состраданию руководить своими поступками. Отныне несносная мисс Утешение умрет в ней навсегда.

Гром оглушил ее. На лицо упало несколько крупных капель дождя.

– Вернись, маленькая идиотка. Вымокнешь.

 Командные нотки в насмешливом голосе вызвали новый прилив негодования. Откинув со лба мокрые пряди, она оглянулась на высокую фигуру мужчины в дверном проеме. Он выглядел так же неприступно, как его дом. Полы халата трепал ветер, и Мэдди заметила свежие шрамы над коленом.

«Ой, только не начинай снова его жалеть! – приказала она себе. – Уже хватит неприятностей».

– Прощай, мистер Ворчун! – крикнула она. – Я лучше утону.

– Как хочешь, – пожал плечами незнакомец и захлопнул дверь под аккомпанемент громового раската.

«Да пошел ты…»

Не успела Мэдди сделать несколько шагов, как ливень хлынул в полную силу. Накидка не спасала, в считанные секунды промокли джинсы, в кроссовках хлюпала вода. Еще через два метра она поняла, что заднее колесо велосипеда спущено – приказало долго жить, так же как сердобольная мисс Утешение в ее душе.