Текст книги "Мы – есть! Честь"

– Если бы она еще хоть немного эту силу контролировала… – скривился Кер. – С неделю назад едва корабль случайным выплеском не угробила. И зачем только Мастер отпустил ее в дальний Поиск? Да и я, дурень ушастый, согласился…

– Значит, еще ученица, – укоризненно покачал головой шаман. – Вы правы, на месте ее учителя я ни за что бы не отпустил не контролирующую силу ученицу. Тем более, такую силу. Чревато, знаете ли.

– Да знаю уже… – обреченно махнул рукой эльф. – Впрочем, скоро домой. Надеюсь, она больше не сорвется.

– Держать силу в узде научу, – недовольно проворчал Кержак. – А что теперь?

– Настучу по загривку этому вашему Эльвинелю, и на корабль. Надо просканировать планету, вдруг еще кто-нибудь из вашего народа жив.

– У вас есть такие возможности? – удивленно взглянул на эльфа шаман. – Буду очень благодарен. Кстати, я вижу среди вас представителей разных рас. Сколько их всего, интересно?

– С вами – шесть, – ответил Кер. – Люди, гварды – вот эти ящеры, драконы, арахны и эльфы. Хотя нас в ордене всего двое. Может, кое-кто отсюда окажется достаточно чистым… Но после того, что они сотворили – весьма сомнительно.

– Насколько я понял, какой-то очень сильный маг начал собирать вместе отличающихся от большинства в лучшую сторону? – прищурился Кержак. – И так был создан ваш орден. Я прав?

– Полностью, – согласно кивнул эльф. – Мастер считается самым могучим магом обитаемой галактики. И он бессмертен, судя по слухам. Говорят, ему больше двадцати тысяч лет.

– Любопытно, – приподнял брови старый шаман. – Будет интересно с ним пообщаться. Если вы не передумали, мы согласны лететь с вами. В этом мире нам делать больше нечего. Кроме кладбищ, у урук-хай здесь ничего не осталось. Жаль только, что я так и не понял, почему ваши сородичи так поступили с нами…

– Выясним, – скривился эльф. – Я считаю память Эльвинеля. Потом разберемся, для чего ему понадобилось уничтожать орков. Кстати, прошу учесть, что после Посвящения вы все станете полными эмпато-телепатами. В нашей среде не принято скрывать мысли и чувства.

– Даже так? – удивился Кержак. – Впрочем, не страшно. Нам в общем-то нечего скрывать. Вот только очень хотелось бы напоследок посмотреть Эльвинелю в глаза, бывший ученик, как-никак.

– Ученик? – недоуменно переспросил Кер. – Вот же сволочь… Кажется, я понял, из какой он породы. Жаждущий власти?

– Совершенно верно, – досадливо скривился старик. – И мне до сих пор стыдно, что я в свое время не сумел его раскусить. Тогда, возможно, всего этого не случилось бы.

– Я бы тоже хотел, чтобы случившегося со мной на родине не происходило, – горько усмехнулся эльф. – Да только, увы. Касра, слава небу, не помнит всего, что с ней сделали, ей заблокировали память, иначе могла с ума сойти. Но я-то помню и не смогу забыть никогда. До сих пор при виде другого эльфа меня охватывает желание убивать…

– Досталось вам там, похоже… – с сочувствием взглянул на его перекосившееся лицо Кержак.

– Почему остатки моего народа все время стремятся скатиться к злу? – горько спросил Кер. – Хоть в моем мире, хоть в вашем…

– Если бы я знал ответ на этот вопрос, то стал бы богом.

– Наверное, – вздохнул эльф. – Идемте, навестим этого самого Эльвинеля.

– Я, к сожалению, не умею летать, – развел руками шаман.

– А этого и не нужно.

Эльф махнул рукой, и перед ними завертелась черная воронка, похожая на смерч.

– Что это? – спросил Кержак.

– Прямой гиперпереход, нечто наподобие магической телепортации. Но основано на ином принципе и без капли магии.

Любопытно, любопытно… Кержак едва ли не обнюхал портал, но Кер оказался прав, он не ощутил магии в продолжающей вертеться воронке. Надо будет попозже заняться этими вещами вплотную, а то он сейчас чувствовал себя ничего не понимающим ребенком, и это ощущение старому шаману совсем не нравилось. Он всю свою жизнь был по-детски любопытным и остался таким даже сейчас. Подождав, пока эльф войдет в воронку, Кержак последовал за ним. На секунду потемнело в глазах, и они появились перед изумленным Эльвинелем. Вождь рассветных эльфов застыл на месте, вытаращившись на возникших из ниоткуда Кера с Кержаком.

– Ты кто такой? – сумел он, наконец, взять себя в руки.

– Кер Ла Синер, лор-лейтенант легиона «Коршуны Ада», орден Аарн. А ты Эльвинель?

– Да, – кивнул тот. – Кто дал тебе право вмешиваться? Твари Тьмы должны быть уничтожены!

– Какая же ты мразь… – протянул Кер. – Многих видел, но ты – чистое зло.

– Я вождь объединенных племен! – гордо вскинул голову Эльвинель.

– Вот я и говорю – мразь! Хочешь доказательств? Сейчас получишь. Не только ты, все эльфы увидят, кем ты являешься на самом деле.

Кер зло оскалился и махнул рукой. Прямо на небе появилось изображение Зала Размышлений эльфийской столицы, Кержак не раз за свою жизнь гостил там, беседуя со старейшими из эльфов. И до этой войны ему всегда были рады. Впрочем, сейчас прежних старейшин почти не осталось – кто умер, кто пропал неизвестно куда, кто отправлен в изгнание. Скорее всего, Эльвинель постарался, ведь если бы был жив Ренарель Видящий Истину, то планы властолюбца не воплотились бы в жизнь. Именно с момента смерти Старейшего тридцать лет назад и началось моральное падение эльфов. Один за другим соратники Ренареля уходили, а им на смену приходили выкормыши Эльвинеля. Эх, старый он дурак! Жил только своей Школой и не обращал внимания на мир вокруг, пока этот мир сам не обратил на себя внимание.

На небе тем временем появилось изображение Гарваля Золотого Лука, одного из ближайших соратников нынешнего вождя.

– Ты понял, что должен сделать? – раздался голос Эльвинеля, и сам вождь рассветных эльфов вздрогнул, не понимая, как это возможно.

– Но Эльвинель! – весь вид Золотого Лука выдавал его изумление, даже ужас. – Как же можно?! Это же Старейший!

– Он тормозит нас и заставляет цепляться за отжившие догмы, – насмешливо ответил молодой вождь. – Он не желает уйти с дороги нового. А новое – это мы! Ты давал клятву исполнить любой мой приказ.

– Да, давал… – уныло согласился Гарваль. – Но это же подлость! Это же убийство!

– Цель оправдывает средства. А цель у нас благая. Эльфы станут единственным народом этого мира, нам не нужны здесь ни орки, ни люди, они нам мешают. Из-за них мы стоим на месте, и ты это знаешь! А Ренарель готов им все отдать, готов за шкирку к небу тащить, не понимая, что с каждым поколением нас становится все меньше и меньше, а врагов все больше и больше. Мы вымираем, и кто-то должен это остановить. Почему не мы?

– Я все знаю! – схватился за голову Золотой Лук. – Но неужели нельзя сослать Старейшего? Или просто отстранить от власти? Зачем нужно это подлое убийство?

– У него абсолютное большинство в Совете Старейшин, попробуй его отстранить, – презрительно скривился Эльвинель. – Пока он жив, мы ничего не сможем добиться. А вот если его не станет…

– То что?

– А то, что старейшины сразу передерутся. Большинство конфликтов сглаживает Ренарель своим авторитетом. После него Старейшим станет Феролан, а этот слабак давно у нас на коротком поводке. И мы получим возможность вводить наших друзей в Совет. Понял, наконец?

– Но может, подождать? – невнятно спросил Гарваль, кусая губы. – Ведь Ренарель уже очень стар…

– Он проживет еще не меньше трехсот, а то и четырехсот лет, – брезгливо поджал губы Эльвинель. – У нас нет времени ждать.

– Что я должен делать? – почти неслышно спросил побледневший Золотой Лук.

– Пару капель из этого флакона в его бокал. Перед любым сборищем старейшин именно ты выставляешь охрану вокруг Зала Размышлений и сможешь проделать все незаметно. И не бойся, никто тебя не обвинит. Это средство не оставляет следов, сердечный приступ – и все. Каждый знает, что у Старейшего пошаливает сердце.

Гарваль взял из рук Эльвинеля небольшой зеленый флакон и спрятал в складках плаща. Потом сгорбился и, пошатываясь, побрел к выходу из зала. Изображение на небе медленно погасло.

– И что ты на это скажешь, вождь рассветных эльфов? – насмешливо спросил аарн.

– Ложь! – хрипло выдохнул Эльвинель, его глаза бегали, он тяжело дышал. – Все ложь!

– Да? – насмешливо приподнял уши Кер. – Тогда посмотри еще…

Небо снова зажглось. На нем одна за другой потекли картины предательств, подлостей, убийств, совершенных Эльвинелем на пути к власти. На лице вождя появился ужас, он никак не мог понять, как все это могло стать известным проклятому незнакомцу. Преданные соратники с не меньшим ужасом узнавали, что их возлюбленный вождь избавлялся от них, как только они переставали быть ему нужны. Любимый яд Эльвинеля действовал безотказно. После убийства Старейшего он не доверял больше никому, устраняя неугодных собственноручно, и одновременно создавая образ доброго и мудрого вождя. И ему верили.

– Это правда, Эльвинель? – выступил вперед командующий лучниками, Дариаль Видящий Свет, один из немногих друзей покойного Ренареля, оставшихся в Совете Старейших.

– Ложь! – завизжал тот.

– А что ты скажешь, Гарваль, – повернулся старый эльф к Золотому Луку. – Значит, это ты отравил Старейшего?

– Да, я! – мрачно ответил тот. – И древние хроники в библиотеке Зала Размышлений подменил тоже я. Не могу больше носить это в себе. Я же не зверь, в конце концов!

– Замолчи, идиот! – рявкнул Эльвинель.

– Значит, правда… – мертвым голосом сказал Дариаль. – И что нам теперь делать?

– То, что заповедали и вам, и нам предки по отношению к властолюбцам, – вмешался Кержак. – Вы допустили Зверя к власти, и чего вы хотите после этого? Вы сами стали такими же.

– Вы правы… Мы пошли на поводу у Зверя… Но что нам делать?!

Дариаль закрыл лицо руками и застонал.

– Слушайте меня, эльфы! – выступил вперед Кер, и его изображение появилось на небе. – Я тоже эльф, но из другого мира. Вы пошли за палачом и уничтожили орков, которых эльфы других миров называют учителями. Народ, который когда-то спас наших общих предков от гибели. Кто же вы после этого? Палачи и убийцы! Я постараюсь, чтобы о вашем преступлении стало известно всем еще живым перворожденным галактики. Вы предали свой народ, став на путь зла. И ваш народ с брезгливостью отвернется от вас! Но вы можете измениться, если захотите, конечно. Опомнитесь, Создатель милостив! Ведь вы идете в пропасть, еще немного – и возврата уже не будет.

– Не слушайте его! – заверещал Эльвинель, на лице которого выступили красные пятна. – Убейте этого предателя!

– Замолчи! – встал на ноги Дариаль и наградил вождя таким ударом, что тот отлетел к ближайшему дереву. – Замолчи, убийца!

Он секунду постоял и мрачно сказал:

– Надо разоружить молодых выкормышей этого. Они не послушают никого, им все безразлично, кроме воли «великого вождя». Сумел же вырастить зверье…

– Поможем, – улыбнулся Кер. – У нас восемь тысяч воинов на корабле, а луки против наших доспехов бессильны. Но объясните мне, зачем вам понадобилась эта война?

– Не знаю, как другие, а я поверил старым хроникам, – мрачно ответил Дариаль. – Там описывались страшные войны с орками, описывалось, как урук-хай вырезали нас тысячами, не жалея никого. Кто мог знать, что эти хроники фальшивы?!

– Тот, кто знает историю, – негромко сказал Кержак. – Вы предпочли забыть прошлое, и один властолюбец легко обманул вас.

– Простите… – с трудом выдохнул из себя старый эльф, затем опустился на колени и протянул свой меч орку рукоятью вперед. – Возьмите мою жизнь во искупление. Хотя, что это искупит?

И понурился.

– Кем бы я стал, если бы убил прозревшего? – горько усмехнулся шаман. – Живите и помните о том, что сделали. А мы уходим из этого мира, уходим навсегда.

– Куда? – поднял глаза Дариаль.

– С нами, – ответил вместо Кержака Кер. – Мне очень жаль, если среди эльфов не найдется никого, кто достоин услышать серебряный ветер звезд. Кто способен слышать его. Хотя, стойте…

Он вдруг радостно рассмеялся.

– Нашлись! – звонкий, радостный смех аарн заставил съежившегося у дерева Эльвинеля сжаться еще сильнее. – Те, кого вы изгнали потому, что они не хотели войны, выкрикнули Призыв! И они достойны! Они с нами!

– Рад за вас! – повернулся к нему Кержак. – И рад, что не все эльфы поддались безумию.

– Было изгнано около сотни не признавших Эльвинеля, – негромко сказал Дариаль. – Они ушли куда-то в северные горы, я не знаю точно куда.

– Они все уже на борту нашего корабля, – пожал плечами Кер. – Выжило, правда, не больше шестидесяти, но я рад, что кроме нас с Касрой в ордене появились другие эльфы. Очень рад.

– А ваша родина?

– На моей родине, – помрачнел аарн, – подобные Эльвинелю правили много тысяч лет. И во что они превратили мой народ… Это трудно описать, могу только сказать, что пытки и казни стали ежедневными. Эльфы пытали и убивали эльфов. Я рад, что смог помочь вам остановиться и не стать такими, какими стали мои сородичи. Впрочем, теперь все зависит от вас. Сумеете остановить последователей этого, спасетесь. А не сумеете…

– Понятно… – скрипнул зубами Дариаль.

Он с минуту постоял молча, потом вдруг подошел к Эльвинелю. Никто не успел ничего понять, как свистнул меч, и голова вождя рассветных эльфов покатилась по земле.

– Зачем? – мрачно спросил Кержак.

– Так остановить его последователей будет проще, – буркнул Дариаль, сосредоточенно вытирая меч от крови. – Слишком многие верят ему, несмотря ни на что. А теперь им не за кем идти.

– Уж вождишка-то всегда найдется… – брезгливо скривился Кер. – И чем мельче, тем гнуснее. Вам придется очень внимательно следить за выкормышами Эльвинеля. Их уже не перевоспитать, боюсь, только что вы развязали гражданскую войну.

– Может быть, – сухо сказал старый эльф. – Вполне возможно, что остановить его отморозков можно, только убив их. Но остановить необходимо любой ценой.

– Если хотите, мы можем переправить их на другой материк, – предложил Кер. – Там никого нет, и им не с кем будет воевать.

– А через несколько столетий оттуда придет жаждущая мести армия? Нет уж, мы нагадили, нам и убирать за собой.

– Справедливо, – кивнул Кержак, почесывая нос. – Хоть и нелегко будет это сделать.

– Нелегко, – согласился Дариаль. – Но необходимо.

– Кержак! – повернулся к шаману Кер. – Мы нашли еще около тридцати ваших сородичей! В основном – загнанные одиночки, они никого не хотят слушать и всего боятся. Говорить с ними придется вам. Но в первую очередь нужно освободить детей!

– Детей?! – вскинулся старый орк. – Где они?!

– Четверо совсем маленьких сидят в какой-то яме в лесу. Сейчас отправляемся.

Потом Кер повернулся к Дариалю и сказал:

– Скоро сюда прибудет еще один наш офицер, согласуйте с ним свои действия. Он вызовет подкрепление, если понадобится. Воины появятся сразу, мы можем мгновенно переходить, куда нам нужно.

– Подождите! – к ним подошел высокий мрачный человек в шлеме с небольшой короной. – Как я понимаю, война окончена?

– Да, Ваше величество, – слегка поклонился Кер. – Вы слышали, какую судьбу уготовил Эльвинель людям?

– Слышал, – скрипнул зубами командующий войсками человеческих королевств, покосившись на голову вождя рассветных эльфов. – Значит, нас обманули. Я это учту и запомню. И детям оставлю завет помнить.

Он со злобой взглянул на эльфов вокруг, потом процедил сквозь зубы:

– Мы отводим свои войска, разбирайтесь между собой самостоятельно, нас ваши дела больше не касаются. Придет время, и вы сильно пожалеете о своем обмане. Я все сказал, перворожденные.

– Виноваты в обмане Эльвинель и его приспешники, – хмыкнул Кер. – Впрочем, нас здешние дела тоже очень мало касаются. Мы завтра покидаем ваш мир. Ищите свой путь самостоятельно.

– Найдем, – иронично посмотрел на него король. – Уж будьте покойны, найдем. Еще неизвестно, кто окажется выше.

– А это от расы не зависит, – не менее иронично прищурился эльф. – Это зависит только от разумного. Сумеет понять, что к чему – поднимется выше. Не сумеет – рухнет и уподобится Эльвинелю и иже с ним. А мы собираем во всех мирах тех, кто уже понял и больше не желает рвать другим глотки за власть.

– И вас еще не сожрали соседи? – удивился человек.

– А мы хорошо умеем настучать им по голове, если полезут, – рассмеялся Кер. – Так что соседи тихо сидят по своим норам и боятся высунуться. Ладно, Ваше величество, желаю вам удачи.

– Благодарю! – кивнул король и быстро пошел в сторону своего лагеря.

– Вы готовы? – обратился аарн к старому шаману.

– Да.

Перед ними снова завертелась черная воронка. Кержак задержал дыхание и шагнул в нее вслед за эльфом.

Пыльная грунтовая дорога вилась вдаль, только изредка пробегая через небольшую рощу. Жара выматывала донельзя, глотка пересохла, и Гаине молча молилась Светлому Владыке о каком-нибудь ручейке. Впрочем, сейчас она готова была напиться даже из грязной лужи. Вот только нет вокруг ни ручейков, ни луж. Хоть бы только не свалиться, дойти до Белой речки, которая хоть и пересохла почти, но немного воды в ней еще есть. Пусть гнилой, пусть грязной, но воды! Девушке очень хотелось плакать, но слез не осталось, глаза были совершенно сухими. Уже третий год она скиталась по землям Западных Королевств и давно отчаялась найти себе пристанище. Отовсюду бродяжку гнали…

Гаине вспомнила маленький обшарпанный домик отца в родном Хартанге и закусила губу. А потом перед глазами встал костер, на котором папу с мамой сожгли три года назад. Сожгли, обвинив в ереси. Девушка глухо рассмеялась – бедный, наивный книжник… Его ведь предупреждали, что «святые» отцы интересуются им, но он не поверил, что кто-то может желать ему зла. Как они с матерью умоляли его тогда уехать…

Когда за отцом пришли стражники инквизиции, Гаине спряталась в маленьком подвальчике, о котором никто не знал. Отец вырыл его прошлым летом и складывал там высушенные целебные травы. Именно в эти пахучие травы и зарылась до смерти перепуганная девушка, прекрасно знавшая, как поступают инквизиторские прислужники с семьями еретиков. Два дня она пряталась в подвальчике, выбираясь только по ночам. Но оставаться здесь дальше было нельзя, дома осужденных инквизицией обычно сжигали. Гаине перебралась на чердак заброшенной башни сумасшедшего мага, уничтоженного святыми отцами лет сорок назад.

Мрачная башня оказалось настолько крепкой, что для ее разрушения потребовалось бы слишком много усилий. Да и примыкала она прямо к крепостной стене, из-за чего герцог Хартанга запретил ее трогать. Вот на башню и махнули рукой. С тех пор уже сорок лет мрачное, обгоревшее нечто торчало над крепостными стенами города, и им пугали непослушных детей. Но разбитные мальчишки и девчонки все равно пробирались в загадочную башню колдуна и, цепенея от страха, обследовали ее.

Гаине в детстве не составила исключения и тоже несколько раз пробиралась туда с компанией приятелей. Она неплохо знала как пройти к входу, минуя стражу, и теперь это знание пригодилось. Перед самым рассветом девушка прокралась мимо клевавших носом стражников и забралась на самую верхотуру, куда обычно не решались забираться даже самые отважные из сорванцов.

Из окна башни она видела, как жгли ее родной дом. А потом… Потом на главную площадь города вывели избитых до синевы отца с матерью. Их привязали к столбу, обложили дровами и сожгли заживо. Как они кричали! При этом воспоминании Гаине глухо застонала. Будь проклята Церковь и ее палачи! Потом вспомнилось, как она бежала из города. Ворота открывались только днем, а днем любой стражник опознал бы дочь сожженного еретика. Чтобы догадаться, какая судьба ждет Гаине после этого, совсем не требовалось быть семи пядей во лбу.

Ночью девушка спустилась с башни на крепостную стену, осенила себя святым кругом и прыгнула со стены в ров с водой, положившись на судьбу. Повезло, ров оказался довольно глубок, и она выжила. Промокшая насквозь, грязная Гаине с трудом выбралась из него и во весь дух припустила к видневшемуся вдали лесу, пока кто-нибудь не заинтересовался странным плеском во рву. А потом шла много дней, пока не пересекла границу герцогства Хартанг. Больше ни разу она не переступала этой границы, стараясь держаться от родной страны как можно дальше.

С тех пор Гаине бродяжничала. Конечно, девушка мечтала, что когда-нибудь найдет место, откуда ее не прогонят, место, где и у нее появится надежда на счастье. Увы, такого места она так и не нашла. Иногда удавалось пристроиться в какое-нибудь поместье на сбор урожая, но остаться надолго не получалось. Записываться в крепость Гаине не желала, видела как живется крепостным. Да и приставания местных парней не вызывали восторга. Почти всегда девушке приходилось бежать, оставив жалкие заработанные гроши, и снова скитаться в поисках пропитания. Особенно не везло в последний год, она стала похожа на чучело, выглядела так, что люди при виде нее плевались. Но лучше так, чем отбиваться от желающих воспользоваться беззащитностью бродяжки. Ее даже часто принимали за мальчишку из-за неровно остриженных коротких волос, худобы и мужской одежды.

Сейчас Гаине шла в Фарстаргское герцогство, по слухам, там можно было устроиться служанкой в таверну или найти еще какую-нибудь работу. Война с орками почти подчистую вымела население, и герцог объявил, что герцогство готово принять любого трудоспособного человека. Бездомные со всех Западных королевств потянулись в Фарстарг. Гаине тоже пошла, надежда найти новый дом не оставляла ее, хотя девушка и понимала, что надеяться вряд ли стоит. Ну, кому нужна одинокая девчонка в этом Фарстарге? Если бы она была сильным, молодым мужчиной, тогда другое дело. А так…

Вздохнув, Гаине остановилась перевести дух. До фарстаргской границы еще больше двухсот миль, и она не очень верила, что дойдет. Жажда стала невыносимой, а воды до Белой реки не предвиделось. О еде девушка даже не задумывалась, она не ела уже несколько дней. Если бы не эта страшная засуха, то можно было бы найти ягод или накопать клубней дикого ранса, но в этом году все выгорело на корню. На Западные королевства мрачной тенью надвигался голод. А тут еще эта никому не нужная война с орками, на которую силком загнали всех здоровых мужчин. Кто раньше слышал что-нибудь про этих орков? Да никто! Снова вздохнув, Гаине заставила себя сдвинуться с места, облизывая сухие, потрескавшиеся губы.

Она довольно долго шла, пока ее внимание не привлек стук копыт за спиной. Испуганно вскрикнув, девушка отбежала на обочину, прижавшись спиной к одинокому высохшему, искореженному дереву. По дороге неспешной рысью ехал отряд солдат, одетых в цвета какого-то местного барона.

– Пронеси, Светлый Владыка! – взмолилась Гаине, солдаты могли и изнасиловать, и убить бродяжку ради развлечения.

Очень плохо, что не успела спрятаться. Надо же было так задуматься! Обычно девушка всегда успевала скрыться из виду, и отряды воинов проносились мимо. Осталось надеяться, что такое чучело, как она, не привлечет внимания солдат. Хорошо хоть – не наемники, те бы и старухой не побрезговали. Она со страхом наблюдала за приближающимся отрядом и надеялась, что пронесет, что у солдат своих дел хватает, и им не до того, чтобы обращать внимание на какую-то бродяжку. Не пронесло… Возглавляющий отряд офицер поднял руку, и солдаты остановились.

– Кто такой?! – рявкнул он. – Что делаешь на землях господина барона?

– Я в Фарстарг иду, господин, – низко поклонилась девушка. – Из Нартева.

– Да что вам в том Фарстарге, медом намазано, что ли? – с недоумением спросил офицер. – Кого не остановишь, все в Фарстарг прутся.

– Господин герцог объявил, что там работа есть… – почти неслышно ответила Гаине.

– Не повезло тебе, малец, – неприятно осклабился выехавший вперед массивный лысый сержант. – Господину барону как раз люди в каменоломню нужны. Так что кончилась твоя дорога.

Ой, мамочка… Что такое каменоломня, Гаине не раз слышала. Больше года-полутора там не вытягивал даже самый здоровый мужик, что уж говорить о ней.

– Толку с него на каменоломне? – презрительно скривился офицер. – Совсем малец щуплый, он и камня-то не поднимет.

– Плети отведает – поднимет. А подохнет, так невелика потеря.

Сержант поднял копье и поддел острием ветхую хламиду, заменявшую девушке рубаху. Хламида не выдержала и треснула. Гаине не успела опомниться, как оказалась обнаженной до пояса. Солдаты удивленно замолчали, а потом насмешливо засвистели, увидев довольно крупную грудь бродяжки.

– Ах ты, шлюшка! – откинулся в седле сержант. – Надумала солдат господина барона обманывать? Пацаном прикинулась?! А знаешь, что за такой обман бывает?

– Я не обманывала, господин! – в отчаянии вскрикнула Гаине, пытаясь прикрыть грудь ладонями. – Вы сами меня за мальчишку приняли!

Солдаты ржали в ответ, окружив дерево и покалывая бродяжку остриями копий. Девушка взахлеб рыдала, понимая, что на этот раз влипла всерьез. Хоть бы только живой отпустили… Офицер недовольно наблюдал за разошедшимися солдатами и нетерпеливо постукивал пальцами по луке седла.

– Господин капитан… – заискивающе пробормотал сержант. – Ребята совсем застоялись… Позвольте, а?

– Пес с вами! – раздраженно махнул рукой тот. – Развлекайтесь. Но чтобы до полудня были в харчевне Толстого Бренна! Не явитесь вовремя – пожалеете.

– Будем еще раньше! – обрадованно пообещал сержант. – Не извольте беспокоиться!

Офицер снова презрительно скривился, пришпорил коня и ускакал. Гаине осталась в распоряжении распаленных солдат. Девушка сквозь слезы с ужасом смотрела на них и понимала, что сейчас с ней случится что-то очень страшное. За все три года бродяжничества ее ни разу не насиловали, везло… А этих – больше двадцати… Светлый Владыка! Помилуй!

– А ну-ка, проверим на что наша девочка годится, – раздался веселый голос спешившегося сержанта.

Он вразвалку подошел к сжавшейся у дерева девушке и отвесил оплеуху, от которой у нее только зубы щелкнули. Потом ухватил за грудь и сжал с такой силой, что Гаине отчаянно завизжала. Она умоляла отпустить ее, не бить, но никому из насильников не было дела до ее слез. Наоборот, слезы жертвы еще больше распаляли их.

– Светлый Владыка! – раздался испуганный голос кого-то из солдат, ему вторил еще кто-то.

Сержант отпустил Гаине и, отвесив челюсть, уставился на небо, вдруг запылавшее безумной круговертью цветов. Оно играло музыку света и звало куда-то вдаль, в мечту. А затем с неба грянул голос на древнем, звенящем квенья. Отец обучил девушку древнеэльфийскому языку еще в детстве, и сейчас она понимала, о чем говорило людям небо. Кто-то оттуда звал с собой тех, кто не желал зла. Тех, кто мечтал о настоящих любви и дружбе, не испачканных корыстью. Тех, кто не хотел нести горе другим.

Гаине понимала, конечно, что все это – для благородных господ, что небо – не для бродяг, не нужных никому. Но ее губы почему-то сами по себе почти неслышно прошептали три странных слова. Три слова, которые нужно было сказать, чтобы за человеком пришли с небес. Девушка не видела окутавшую ее почти невидимую белесую дымку, но едва не подпрыгнула, когда сверху грянула торжествующая трель неведомой птицы. Оглушающая трель.

– Ты звала нас, сестра! – раздался вдруг неведомо чей голос. – И мы пришли! Больше ты никогда не будешь одинока, всегда рядом будут те, кто любит тебя.

На небольшой доске, висящей в воздухе над дорогой, стоял закованный в зеркальные черные доспехи рыцарь без шлема. Короткие седые волосы и совсем молодое лицо. Спокойные серые глаза с непосредственным интересом смотрели на мир. Немного в отдалении зависли в воздухе на таких же досках еще десятка полтора черных рыцарей.

– Вы к-т-то, благородный господин? – с трудом выдавил из себя ошеломленный сержант.

– Мы – аарн, – чуть искривились губы седого незнакомца. – И пришли за нашей сестрой. Если кто-нибудь из вас ее обидел, вы пожалеете, что родились на свет. Понял, пашу?

Сержант не знал, что такое «пашу», но сильно подозревал, что нечто особо гнусное. Однако спорить не решился – спорить с рыцарями себе дороже. Особенно с такими, видно же, что колдуны. На досках они летают, видишь ли. Пусть с ними господин барон разбирается, с этими чокнутыми рыцарями, коли пожелает. Да только господин барон тоже рыцарь, и тоже чокнутый. Нет, странные они все-таки. И захочешь – не придумаешь: бродяжка вонючая сестра им. Спасибо Светлому Владыке, что не успел ничего сделать с ней, только потискал немного. А то ведь нажалуется своим «братишкам», мало не покажется…

– А теперь пшли отсюда, скоты! – скомандовал черный рыцарь.

Солдаты влезли на лошадей и двинулись в сторону города, все время оглядываясь. Они ничего не понимали, но спорить с колдунами не решился никто. Пусть подавятся своей девкой. Только сержант не оглядывался, а все нахлестывал коня, он заметил гадливость в глазах рыцаря и понял, что при малейшем промедлении им не жить. С легкостью перебьют, посмеиваясь. Вскоре облако пыли скрыло отряд.

– Пойдем, сестренка? – с улыбкой подошла к Гаине черноволосая благородная дама, закованная в такие же, как на мужчинах, черные доспехи. – Тебя ждут на корабле.

– Меня? – с изумлением спросила девушка.

– Ты произнесла три слова Призыва. И тебя услышали. Теперь у тебя есть дом, братья и сестры.

– Дом… – мечтательно протянула девушка. – Ах, если бы это было возможно…

– Теперь для тебя все возможно, маленькая, – улыбнулся незаметно подошедший черный рыцарь. – Ты теперь одна из нас, наша сестра. А орден Аарн никого из своих в обиду не даст.

– Светлый Владыка… – пробормотала Гаине. – Неужели мечты иногда сбываются?

– Сбываются, сестренка! – радостно рассмеялся рыцарь, девушка никогда не слышала такого радостного, наполненного жизнью и счастьем смеха. – У нас – сбываются!

Люди, окружившие ее, улыбались так, будто встретили кого-то очень дорогого им. Но они ведь улыбались ей! Как же это?

– Как тебя зовут, маленькая? – ласково спросила черноволосая дама.

– Гаине, – растерянно ответила девушка.

– Очень красивое имя, – погладила ее по щеке незнакомка. – Идем, тебе нужно сперва к Целителю, а потом выкупаешься, пообедаешь и отдохнешь.

Прямо перед Гаине завертелась в воздухе черная воронка в рост человека, и она вздрогнула. Но воронка не двигалась с места. Наоборот, черные рыцари начали один за другим нырять в нее и исчезать.

– Не бойся, это всего лишь переход на наш корабль, – заметила ее страх черноволосая дама. – Идем.

Она взяла Гаине за руку и повела к воронке. Девушка не сопротивлялась, пребывая в каком-то полуобморочном состоянии. Черная воронка приблизилась, и Гаине зажмурилась. А когда открыла глаза, оказалась в каком-то невероятном, безумном даже помещении. Невозможно огромный зал, бугристые стены которого виднелись где-то очень-очень далеко. В воздухе плавали клочья разноцветного тумана, почти неслышная музыка ласково обнимала любого слышащего ее. То тут, то там мелькали фигуры людей, двуногих ящеров, огромных пауков и драконов. Гаине даже протерла глаза, но вдали действительно беседовал с кем-то сказочный дракон. Он был одет в черно-серебристую одежду, только темно-синие крылья и голова обнажены.