Текст книги "Игры морока"

02. Красный закат

Уговорились в результате на месяц, если по Сонму. А больше ни-ни, потому что Джессика будет волноваться, Берта будет волноваться, Ри будет волноваться, в общем, все будут волноваться, а это как-то совсем не весело и никому не надо.

Отправиться решили на собственном корабле, который полгода как пришел с верфи и который пока что использовали только для тренировок. Корабль этот изначально проектировал Ри, а потом проект доводили до ума инженеры-рауф в том мире, в котором был размещен заказ. Корабль обошелся в сумму, сначала показавшуюся всем запредельной, но потом оказалось, что сумма вполне разумная, с учетом того, что представлял собой этот корабль.

Впервые увидев результат, Скрипач сначала несколько минут молча всматривался, а потом с восторгом произнес:

– Какая вкусная машина…

Во «вкусную машину» Ри с проектировщиками сумели запихнуть, по словам Ри, «все и еще немножко сверху». Так называемый живой корпус, на данный момент поддерживающий около десяти тысяч трансформаций и способный обучаться новым. Двадцать восемь огневых точек (Куда тебе столько? – Ну мало ли…). Тройное дублирование ходового модуля, способного имитировать работу практически любого известного двигателя пространственных судов такого класса. Адаптация практически к любым видам проходов: и сетевых и разовых. На борт корабль мог брать двадцать человек, а при большом желании можно было бы разместить сорок. Система жизнеобеспечения – одна из редчайших биотехнологий Зивов, не убиваемая практически вообще ничем, даже при сохранности всего лишь пяти процентов этой системы она продолжит существовать и работать. Кинестетическое импульсное управление, которое Ри «слизал», основываясь на управлении чужим катером контролирующих. И так далее. И тому подобное.

– Ну, это, конечно, не секторальная станция, но вполне себе ничего, – скромно отвечал Ри. Благодарили его за проект и реализацию все. – Да не за что, ребята. Уж как сумел. Но я старался.

Долго спорили, как назвать корабль; хотели бросать жребий, но вовремя поймали за руку Скрипача, который на всех бумажках успел написать «Люся» (у Скрипача все механизмы и машины так назывались, и тут он от своего правила отходить не собирался), потом решили обсудить каждое название, и в результате долгих споров победили Джессика с Бертой. Корабль назвали «Ветер», и, по общему мнению, это имя подошло машине лучше всех других.

– Что-то в нем такое определенно есть… летящее. – Фэб, который до сих пор почти со всеми на всякий случай соглашался, в этот раз говорил совершенно искренне. – Поразительно красивая машина.

…Сейчас «поразительно красивая машина» ждала своей очереди на проход через сеть Ойтмана: решили пока что не афишировать себя, не светиться до времени. Ри преобразовал корабль, и к проходу в результате подошел малый круизный лайнер. Приписка – Окист, документы в полном порядке, все легально.

Ждать предстояло четыре часа, через проход шло несколько крупных транспортов, причем с какими-то приоритетными грузами.

– Глянец, – пробормотал Ит. – Какое-то оно все… неправильное.

– Ты вообще о чем? – не понял Скрипач.

Они решили подремать в своей каюте, но спать не хотелось, и сейчас Скрипач забавлялся тем, что менял в каюте цвет стен и освещение, а Ит просто лежал на койке, положив руки под голову, и рассеянно смотрел в никуда.

– Три года, рыжий. Три года мы как сыр в масле… понимаешь? Мы рвали себе жилы, выдираясь из черте чего, жилы выдрали, сами выдрались, и что?..

– А правда, и что? – Стены каюты позеленели, потом пожелтели.

– А ничего, – огрызнулся Ит. – Я себя собой не чувствую. Нет, оно, конечно, хорошо: и спать сутками, и тренироваться, и денег завались, и все, что хочешь, к твоим услугам, но… По-моему, ты это чувствуешь тоже. Стагнация. Болото.

– Ну… ну да, наверно, – меланхолично согласился Скрипач. Стены каюты стали бледно-сиреневыми. – Мы не сумели к этому привыкнуть.

– Никто из нас не сумел, – уточнил Ит. – Вроде все хорошо, да? Цветочки сажаем, на катерках летаем… фу ты, не знаю просто. Ты заметил, что Фэб постоянно торчит рядом с Киром?

– Заметил, – фыркнул Скрипач. – Не просто торчит, они последние полгода вообще в одной комнате живут. Словно Фэб…

– Словно он признал Кира главным и…

– И старается как-то показать это, – закончил Ит. – Оправдаться за что-то.

– За то, что его сто двадцать пять лет не было, – подсказал Скрипач. Стены покраснели. – Он пытается вписаться в жизнь, в которой он отсутствовал. И чувствует себя за это отсутствие виноватым.

– Угу, – кивнул Ит.

– Идиот, – резюмировал Скрипач. – Впрочем, ты тоже идиот. Вот что тебе мешает опять…

– Хрен его знает, – пожал плечами Ит. – Понятия не имею, если честно. Одна моя половина осознает, что он здесь, другая поверить в это не может. Видимо, я просто разучился.

– Достало это твое раздвоение личности, – проворчал Скрипач. Стены посинели. – Ты уже определись, что ли.

– Дай мне время, – попросил Ит. – Я, видимо, еще не готов.

– Угу, ходить в его майках ты готов, – хмыкнул Скрипач. – Зачем?

– Чтобы чувствовать, что он здесь, видимо, – неуверенно ответил Ит. – Я действительно не готов стать гермо… в том смысле, в котором положено им быть. И, знаешь, – он перевернулся на бок. – Вот про эту стагнацию… Я сейчас скажу полную бредятину, но мне кажется, что я прав. Мы очень вовремя оттуда смылись. Потому что еще полгода, и у меня мозги бы закисли окончательно, не знаю, как у тебя.

– Возможно, – осторожно заметил Скрипач. Синий цвет стен снова сменился на красный. – Я от этой поездки, честно говоря, много не жду. Но хотя бы встряхнуться как-то, да?..

– Ага, – кивнул Ит. – Собственно, это такая маленькая разведка получится. Почитаем всякую ерунду в местном универе, погуляем, осмотримся. Что приятно – все легально, прятаться не надо, скрываться не надо.

– Ну, почти не надо, – поправил Скрипач. – Мы не только преподавать туда идем.

– Знаешь, что меня смутило? – Ит сел. – То, как они обозначили состав нашей делегации во время переговоров. И то, что мир потребовал в свое время независимый путь технического развития.

– Независимый путь технического развития – это модель Терры-ноль, – подсказал Скрипач. – Там тоже запрещены по большей части чужие технологии. Используются преимущественно свои.

– Там это обосновано. Тут – нет, – возразил Ит. – Терра-ноль – вне юрисдикций, по сути дела. Апрей – вроде бы стандартный реестровый мир. Со всеми присными, типа Транспортной сети и кадастровой столицы. То есть тут парадокс получается, видишь? Они поддерживают контакты с двумя десятками миров, но при этом чужие технологии не используют, ориентируясь на собственный путь технического развития. Это бред, рыжий. Потому что любой нормальный мир, что Индиго, что Маджента, при таких же исходных условиях стараются скупить максимум чужих технологий и пустить их в ход.

Скрипач задумался. Стены потемнели, стали серо-черными.

– Так и оставь, – попросил Ит. – Задолбал уже своим калейдоскопом.

– Тогда вопрос – зачем им это нужно?

– А вот хрен знает. И состав, то есть непосредственно мы. Нам дали разрешение на въезд только после чего? Правильно. После того как с Окиста был отправлен пакет данных по семейной лояльности. Официальной попахивает, не находишь?

– Нахожу, – поморщился Скрипач. – Но это запутывает все еще сильнее.

– Правильно, – кивнул Ит. – Потому что это бессмысленно. Мы согласились с тем, что не будем «привносить чужие технические достижения», так? Мы подтвердили, что отношения внутри нашей группы – семейные, так? Мы…

– Мы даже дали согласие на контроль наших действий – их техническими средствами, – покивал Скрипач.

– Есть будете? – спросил Фэб из-за двери. – Через два часа входим в систему.

– Будем, – отозвался Ит. Улыбнулся. – Мы сейчас подойдем, Фэб. Через минуту.

– Ага…

– Так, на чем я?.. Ах, да. Мы подтвердили те вещи, которые ни в каком другом мире подтверждать не следует. Потому что они как минимум некорректны. А вот теперь давай шевелить мозгами, что собой представляет этот Апрей на самом деле.

– Пошли шевелить ими со всей честной компанией, – предложил Скрипач. – Действительно, потом, боюсь, некогда будет.

– Ты дома ел.

– И чего?! Это ж еда, изверг! Ее много не бывает. Дома, подумать только. Идем, идем, чего расселся.

* * *

Сидели в кают-компании. Ри забавы ради сделал стены прозрачными, и сейчас вокруг «Ветра» расстилалось сине-бархатное небо с россыпью звезд, а мимо, километрах в ста, шла вереница чужих транспортов – ослепительно-белых, длинных, сияющих. Вереница неспешно втягивалась в портал, который при каждом проходе вспыхивал зеленым сполохом, а потом медленно гас.

Еду приготовил Кир, который любил «остренькое», поэтому рядом с каждым стоял стакан с водой – «остренькое» лучше было запивать, чтобы не пожечь рот. Скрипач пообещал Киру, что в следующий раз есть они будут манную кашу, причем сладкую, потому что у него от этого «остренького» теперь изжога.

Говорили, разумеется, о планете, на которую отправлялись. Несмотря на то что подобные разговоры велись еще на Окисте, причем не один день, непонятных моментов оказалось более чем достаточно.

– То есть у вас, получается, там сейчас…

– Ну да. Как сорок лет назад было, так и есть. Не как на Терре-ноль, конечно, получше, но почти так же.

– То есть вы от белого уровня практически не ушли?

– Рыжий, ты покорректнее вопросы задавай, – приказал Кир. – А то ты как-то это… не того…

– Володь, самолеты у вас есть? – поинтересовался Скрипач.

– Есть, – Володя засмеялся. – И подводные суда есть. И винтолеты есть, и визио есть, и итро-сеть есть, и радио, и автобусы, и…

– А Москва Москвой называется? – с интересом спросил Кир.

– Называется.

– Откуда ты про Терру-ноль столько знаешь? – Ри задумчиво глянул на Володю.

– Так у меня там папа работал двадцать лет, – пожал плечами тот. – Еще до моего рождения. Он очень много рассказывал, и сейчас тоже… а что?

– Да ничего. Я вот только одного не понял, почему они вас выпускают? – нахмурился Ит. Он уже минут пять сидел с наколотой на вилку половинкой картофелины, но, кажется, про эту картофелину он уже позабыл. – В теории они на это права не имеют.

– Учебная программа для одаренной молодежи. Гуманитарная, не техническая, конечно. Ну, мы тут лукавим слегка. Уходим через транспортников, а потом через Ойтмана, куда нам надо. С шестнадцати лет ездим, привыкли уже.

– Ого, – Ит нахмурился еще сильнее. – То есть они уверены, что вы вернетесь? Почему?

– А куда мы от жен денемся? – удивился Олег.

– Понятно, – кивнул Фэб. – А дети?

– Пока нет. – Володя погрустнел. – Моя отказалась рожать в восемнадцать, теперь до двадцати шести… ну, в общем, не важно. Наказали ее.

– Посадили? – У Кира округлились глаза. – За то, что нет ребенка?!

– Зачем – посадили? – изумился Володя. – Повинность отрабатывает. Она же детский врач у меня. Просто нельзя менять место работы, и зарплата маленькая. Вот еще, посадили. Глупости какие…

– Забыл спросить, почему, собственно, вы называетесь Апрей? – Скрипач повернулся к Володе.

– Потому что в Официальной сидят идиоты, – с неприязнью ответил тот. – Апрей – это месяц. Фераль, мач, апрей, май. Когда им при первом контакте сказали, какой месяц, они сочли это самоназванием и внесли в реестр. А потом было уже поздняк метаться, потому что это название стало кадастровым. Вот такой вот маразм.

– Погоди, а какой расы были те официалы? – Скрипач задумался. – Не луури часом?

– Когни, – с отвращением ответил Володя. – Придурки.

– Да уж, сочувствую, – покивал Ит. – Но в принципе неплохое название. Весеннее такое.

– Ну это да… Нет, у нас хорошо, вы не бойтесь.

* * *

Терминал оказался стандартный, транспортники, как и всегда, придерживались для миров такого уровня одной и той же модели. Большой зал серповидной формы, окна на крыше, длинные стойки контроля… и почти полное безлюдье. Проверка не заняла много времени, ее закончили очень быстро – Кир даже немного удивился этому обстоятельству, но Ри пояснил: по всей видимости, процедура упрощенная, да и с собой у них ничего криминального нет. Ни оружия, ни техники. Только личные вещи.

«Ветер» пришел через проход Вицама-Оттое, но по законам Апрея начальную проверку группа должна была проходить все равно у транспортников. Как позже выяснилось, причина заключалась в том, что планета была на карантине, и на таких условиях проверки в свое время настояла Официальная служба. Впрочем, досмотра по факту толком и не было.

После короткого общения с транспортниками отправились на местную таможню – и вот тут началось настоящее веселье. Скрипач позже назвал процедуру, которой они подверглись, вошегонкой – и с ним согласились все.

Досматривали с пристрастием. Вещи (хорошо, что их было немного) таможенники заставили выложить из сумок на столы и принялись копаться в них настолько бесцеремонно, что все от такой наглости даже несколько опешили.

– Это что? – таможенник, здоровенный пузатый мужик, поддел щипцами какую-то тряпку.

– Рубашка, – сообщил Скрипач. – Моя.

– А почему она синяя?

– Эээ… – Скрипач недоуменно посмотрел на таможенника. – А что, нельзя?

– Можно. Но почему синяя?

– Мне идет этот цвет. – Скрипач недоуменно пожал плечами. – Простите, но я не понимаю сути вопроса.

– Если вы ее намочите, краска смоется?

– Слушайте, какого хрена? – не выдержал Кир. – Не смоется краска. Зачем бы мы стали покупать вещи, с которых она смывается?

– Объясняю, – таможенник кинул рубашку обратно. – Чужой химический состав красителя. Можно провести анализ и потом использовать…

– Вот что, – у Ита явно закончилось терпение. – Мы сюда прибыли читать лекции в университете, а не заниматься смывкой красителей с рубашки. Если она вас смущает, мы можем оставить ее вам. Нам не жалко.

– Не требуется, – таможенник дернул плечом. – А это что?

Сейчас очередь дошла до вещей Фэба. Он взял с собой минимум, его сумка была самой маленькой. Вещи ярких цветов он не носил, предпочитая естественные приглушенные тона, поэтому одежда вопросов не вызвала. Да и было ее всего ничего: две пары штанов, две толстовки с длинными рукавами (по словам Володи выходило, что сейчас весна и может холодать), легкая куртка, тапочки и маленькая сумочка с мелочами типа зубной щетки, дезинфицирующего геля и расчески.

Однако таможенники и здесь нашли то, что их смутило.

– Вот эта деревяшка, это что такое? – снова спросил таможенник.

– Это складень, – спокойно ответил Фэб. – Иконы. Тоже запрещено?

Таможенники переглянулись.

– Вы православный? – недоуменно спросил толстый.

– Да, – односложно ответил Фэб.

– Рауф? Православный?..

– Да. В данный момент – да. Так запрещено или нет?

Он взял складень в руки, открыл – Спаситель в центральной части, справа – святая великомученица Ксения, слева Пантелеимон-целитель. Складень был небольшим (в ширину сантиметров пятнадцать, в высоту двадцать), деревянным и явно не новым – доски на уголках выглядели потертыми, кое-где поцарапанными.

Таможенники снова переглянулись.

– Он представляет художественную ценность? – спросил второй. Ит обратил внимание, что говорит чаще всего толстяк, и понял следующее: если в этой паре у кого-то есть мозги, то явно у этого вот, у молчуна.

– Нет, – спокойно ответил Фэб. – Это не написанные иконы, это репродукции. Правда, они напечатаны на настоящей бумаге. Вещь достаточно дорогая, но серийная.

– Где вы ее приобрели?

– На планете приписки. Окист. Их производит мастерская, принадлежащая епархии. Вообще-то я не приобретал, это подарок моего духовного отца. Он мне дорог, этот подарок, и я предпочитаю возить его с собой.

– Думаю, вопросов больше нет. Убирайте вещи и проходите к стойке оформления.

* * *

– Володь, о таком дурдоме нужно предупреждать заранее, – ворчал Скрипач, пока они шли через большую стоянку к только что арендованному через агентство минивэну. – Что у вас тут за хрень творится, а?

– Я про это понятия не имел, – оправдывался тот. – Нас в жизни так не проверяли! Да вообще никого так не…

– Безобразие. – Ри злился до сих пор. – Ну и хамское местечко. Я уже жалеть начинаю, что мы поддались на ваши уговоры.

Володя отвел взгляд. Видно было, что парень огорчен и рассержен, – но, если вдуматься, что он мог поделать?

– Ладно, ребята, – примирительно улыбнулся Ит. – Действительно, не надо. Ерунда же. И потом, Ри, Терра-ноль была тоже тем еще хамским местечком, но мы почему-то не жаловались.

– Распустились на Окисте, – подтвердил Кир. – Расслабились. Сплошные здрасти-пожалуйста, простите-извините. Чего такого-то, не пойму?

– Кир, я не люблю, когда мои вещи ворошат самым наглым образом, при этом задавая совершенно идиотские вопросы. – Скрипач, впрочем, уже успокоился. – Ладно, проехали… Володька, выше нос, блин! Проехали, говорю. Все. Баста. Аут. Довольно.

– Ох… – парень тяжело вздохнул. – Ну, проехали и проехали. Вот наша машина. Поведу я, с вашего позволения. Вам еще права надо будет подтвердить, но это завтра.

– Завтра так завтра, – покладисто согласился Ит. – Ничего автобус, здоровый какой. Импортный?

– Американский. – Володя провел по сенсору двери «ключом» – матово-зеленый шарик на цепочке. – У нас такие большие не делают, считается, что они не нужны. Ну, в общем, правильно считается. Город и так перегружен, а если все начнут на таких дрынах ездить, вообще места не останется.

Пока укладывали вещи, Ит отошел в сторонку, огляделся.

Он уже чувствовал… несмотря на то что стоянка была закрытой, он уже ощущал – то самое. То, что было главным.

Миры Сонма действительно были особенными – если знаешь, что именно надо чувствовать. Как картинка-загадка, они оставались загадкой лишь до того момента, пока глаз не выхватывал «спрятанное» изображение.

Вот и сейчас…

Сколько же их было? Не так много, если вдуматься. Террана, Онипрея, Терра-ноль, Сод. Земля, которая была в старых считках. Квинта… Как жаль, что они в молодости, до Терры-ноль, не задумывались о том, что объединяет эти миры! Как жаль, что столько лет ушло по сути дела впустую – и как обидно за свою же душевную слепоту.

Можно же было, наверное, понять это раньше.

Но нет. Не поняли. Не ощутили. Не разобрались.

Сонм и Сонм, и что такого? Группы похожих языков, сходное историческое развитие… курьез мироздания, а про языки так и вовсе хорошо, потому что не надо адаптировать гортань, да и маска «подсаживается» в русской группе на порядок легче.

Идиоты… нет, какие же все-таки идиоты…

Эта реальность, огромная, как само небо, была все время рядом – а они, придурки, копались в грязи, не замечая и не понимая, что оно – тут, протяни руку и прикоснись.

Когда он начинал писать монографию, он постоянно спрашивал и себя, и окружающих – что чувствуется? И вообще, возможно ли это выразить словами? Да, именно словами, а не тем тихим пониманием, обожанием, не имевшим объяснения, которое посещало каждого из них при одном лишь упоминании… о чем?

Сейчас…

Там, за стенами стоянки, было оно – то самое.

Он прикрыл глаза, глубоко вдохнул.

Запахи, частью знакомые, частью нет. Бензин, асфальт, горячее железо, весенний ветер, отзвук прошедшего ночью дождя, далекая река… Что-то неуловимо правильное – и не хватает слов. Только ощущение. Ни с чем не сравнимое – я уже стою у порога.

– Ит, там чего, заснул? – крикнул Кир. – Поехали, хватит медитировать!

– Иду, – отозвался Ит. – Прости, задумался…

* * *

Город был гигантским – куда там той Москве, что они видели на том же Соде!.. Сейчас машина медленно двигалась в потоке по огромной двадцатиполосной автостраде; поток шел медленно, не ускоряясь и не замедляясь, над дорогой с равными интервалами висели предупреждающие табло, все – с одной и той же надписью. «Рекомендованная скорость движения 45, соблюдайте скоростной режим, подключите ограничение дистанции». Володя, сидящий за рулем, объяснил: чтобы не было аварий, все машины оснащены дистанционками, не позволяющими сокращать расстояние. Если попробуешь подъехать к впереди идущей машине, движок сам сбросит обороты.

– Разумно, – похвалил Скрипач. – И что, аварий у вас не бывает?

– Бывают, конечно, – пожал плечами Володя. – Но как десять лет назад дистанционки начали ставить, стало меньше.

– А ты говоришь, нет прогресса, – заметил Ри. – Что это, если не прогресс?

– Так изобрели это все черти когда еще, – сказал в ответ Володя. – Просто у нас не использовали.

Ит прикинул про себя, что может случиться, если авария произойдет в таком потоке – и поежился. Тысячи машин встанут намертво. А при таком размере города… Да уж. Как-то невесело.

– О, кажись, просвет впереди, – обрадовался Володя. – Отлично! Я и не рассчитывал…

Действительно, надписи на табло стали меняться – теперь была рекомендована скорость шестьдесят, поток пошел быстрее.

– Володь, а что это за штука такая? – Скрипач с интересом глядел в окно. – Вот та, которая круглая…

– Скрипач, я вас разочарую, но это очистной коллектор, – рассмеялся тот. – Мы ведь в промзоне пока что. До жилых районов еще далеко.

– А небоскребы? – спросил Кир.

– Так до них тоже далеко… Это Башни Свободы, комплекс в центре.

– Башни? – переспросил Кир.

– Ага. Их три. Я вас потом свожу на экскурсию.

– И что в них находится? – Кир, приложив ладонь козырьком ко лбу, всматривался в даль.

– Офисы по большей части. Ну и рестораны всякие, на самом верху. Я, правда, не был ни разу.

– Почему? – полюбопытствовал Скрипач.

– Ну… – Володя замялся. – Они для туристов, да и потом… как бы так сказать… в общем, это считается неприлично.

– С какой радости? – удивился Кир.

– Неэтично, да? – подсказал Фэб. – Развращающий образ жизни – развлечение вместо честной работы?

– Примерно так, – согласился Володя. – Считается, что в таких местах приличным людям, если они не иностранцы, не место.

– Ерунда какая-то, – заметил высунувшийся из рюкзака Брид. – Ресторан – это для того, чтобы поесть. Или посидеть с друзьями. Что тут неприличного?

– Родной, на Терре-ноль кабаки тоже считались местами разврата и порока, – напомнил Ит. – Если ты помнишь…

– Я-то помню, но также помню, что мы за милую душу ходили и никто нас не попрекал. Какой хороший день рождения для Джесс вы тогда сделали! Ну, в том кафе на Лиговке, которое после трамвайных путей. Неподалеку от терминала. И вот я сейчас…

– Брид, угомонись, а? – взмолился Скрипач. – Чего тебе неймется? Везде же по-разному. Тут – вот так. Володь, мы на самом деле не страдаем по походам в рестораны, да и цель, ради которой мы приехали… в общем ну их, эти башни, мы лучше делом позанимаемся.

– И то верно, – согласился Ит. – Завтра, как я понял, у нас свободный день?

– Ну да. Освоиться, отдохнуть, – кивнул Володя. – Послезавтра в университет, а потом снова два свободных дня.

Договор был следующий: Ит и Скрипач читали вводный курс по этике Сонма, Ри читал курс сравнения моделирования процессов в ряде информационных систем (на этот курс удалось договориться с большим трудом, но все-таки Ри сумел доказать, что речь идет о математике в чистом виде, а не о передаче технологий), Фэб читал сравнение религий, а Кир с Мотыльками не читали ничего, они, по словам Кира, приехали «как группа поддержки». Всей загрузки в местном университете было два неполных дня в неделю, по словам Ри – чистые слезы, и компанию это замечательно устраивало.

– Отлично, просто отлично, – твердил Ри, когда все договоры были заключены. – Встряхнемся от пыли, разомнемся, мозги потренируем. А то мы на Окисте, надо признать, действительно подрасслабились и распустились. Дисциплины вам не хватает всем… мне в том числе, ты можешь не делать такие страшные глаза, рыжий.

Завтрашний день, таким образом, оставался действительно вакантным.

– Чем вы заняться хотите? – полюбопытствовал Володя.

– Пока что не решили. – Скрипач все еще смотрел в окно. – Скорее всего прогуляемся по городу, посмотрим, что и как. Это можно?

– Можно, конечно, – кивнул тот. – Если что-то непонятно или если заблудитесь, то инфоров полно, на каждом углу есть. Подойти и спросить, голос они различают нормально.

– Инфоров? – рассеянно переспросил Кир.

– Ну да. Такие оранжевые колонны, их в центре уйма понатыкана.

– А не проще купить что-нибудь… – Ит задумался. – На Соде мы пользовались планшетниками, удобно было.

– А, «листы», – сообразил Володя. – Можно купить. Только зачем деньги тратить? Хотя, вообще-то, почему бы и нет…

– Слушай, так давай купим сегодня же, – предложил Кир. – А почему они называются «листы»? Как выглядят?

– Ну, гибкая такая штуковина, можно складывать как хочешь, писать на ней ручкой, пальцем, в интру ходить… Кир, я не знаю на самом деле, стоит покупать или нет, – предостерег Володя. – Они все китайские и постоянно ломаются. Говорю же, выброшенные деньги будут.

– Мы все-таки купим на всякий случай. – Ит задумался. – Володя, а насчет телефонов что?

– В квартире есть стационарный, и я вам купил несколько штук уличных. Надо только зарядить и вбить мой номер, ну и ребят тоже можно, наверное.

– Тоже китайские? – поинтересовался Скрипач.

– Ага. Дерьмо пластиковое. Эти хоть дешевые. «Листы» дороже.

Промзона кончилась, вокруг потянулся город – и чем дальше шла машина, тем выше и роскошнее становились дома, оживленнее улицы. Ит подумал, что Сод, показавшийся им перенаселенным по сравнению с Террой-ноль, теперь кажется пустыней – такого он увидеть не ожидал, несмотря на все предупреждения.

Город, объятый красным закатным солнцем, отражающимся слепящими искрящимися алыми бликами в бесчисленных окнах, сейчас ощущался как огромное живое существо. Не злое, не доброе. Словно… Ит задумался. Словно огромное дремлющее животное был этот город, и совершенно невозможно понять, каким оно станет, если его разбудить. Неимоверно высокие дома, широкие улицы, площади… и люди. Тысячи тысяч людей, идущих, спешащих, тысячи тысяч лиц, тысячи тысяч взглядов.

Ит напрягся.

Что-то было не так.

Совсем не так.

Небо?.. Неужели всего лишь небо?

– Красивый закат, – заметил Скрипач, словно прочитав мысли Ита. – У нас такое нечасто увидишь.

Облачная феерия, у горизонта – багряно-красные плоские тучи, выше – бледно-розовые воздушные замки… поистине завораживающая картина. И город, спящий под этим красным величественным небом.

– Почти всегда такой закат, – пожал плечами Володя. – Красивый, да. С верхних этажей так и вообще сказка.

– Угу, – покивал Кир. Он продолжал всматриваться в толпу, прищурившись, настороженно. Машина сейчас стояла на перекрестке, ожидая очереди на проезд, и тут Ит заметил, что на лице у Кира появились признаки сильнейшего волнения, которые рауф старается изо всех сил скрыть.

– Кир, что такое? – спросил он с тревогой.

– Что?.. Да нет, ничего. Показалось. – Кир пожал плечами.

– Что показалось?

– Кабы знать. Ит, забей. Фигня какая-то показалась.

Ит кивнул, соглашаясь, но про себя подумал, что надо будет Кира потом обязательно расспросить – тот хоть и не любил распространяться на эти темы, порой умудрялся заметить что-то такое, чего не видели остальные. Плюс предвидение, дар которого у Кира и в самом деле был очень сильным.

– Володь, долго нам еще? – Скрипач явно заскучал.

– Если пробок не будет, то пятнадцать минут, если будут, то полчаса где-то. Если бы не это корыто американское, мы бы уже доехали, – пожаловался он. – Малые машины пускают по другим дорогам, там скорость восемьдесят, а то и девяносто. А мы тащимся с пассажирскими и с большегрузами… да вы сами вокруг посмотрите.

– Маленькие тоже есть, – возразил Скрипач.

– Это те маленькие, которым надо куда-то, куда только эта дорога ведет. А остальные в объезд едут. Там быстрее.

– Ясно, – кивнул Скрипач. – Ну ладно, потерпим. Что ж делать. Один вопрос – в маленькую машину только двоим можно, да?

– Угу. Двоим. И еще вещи. В магазин, например, съездить, покупки сложить…

* * *

Квартира, которую им арендовал Володя, находилась в одном из районов так называемого Второго кольца – не в центре, но и не на окраине. Три комнаты, просторная кухня, четвертый этаж. Володя с гордостью объяснил, что квартира современная, поэтому в ней предусмотрены такие полезные вещи, как полная шумоизоляция каждой комнаты, две ванные, закрытый балкон, на котором можно курить.

– Японский дом, по японскому проекту построен, – рассказывал он, пока они осматривались и раскладывали немногочисленные вещи. – Очень удобно. Вообще этот дом весь съемный, но трешки снимают редко, больше однушки и двушки.

– В смысле – съемный? – не понял Скрипач.

– Государственный. Мы эту квартиру снимаем не у частного лица, а у города.

– Понятно…

Ит, уже успевший пройтись по всем комнатам и обнаруживший две следящие системы, согласно кивнул.

– Для иностранцев? – уточнил он.

– Ага, – охотно ответил простодушный Володя. – Для наших дома попроще.

– Кто бы сомневался, – хмыкнул Кир.

Платили они, разумеется, сами. По здешним меркам квартира эта стоила недешево, и ребята, конечно, такую роскошь бы не потянули.

– Внизу есть два магазина, аптека, кафе и хороший ресторан, – продолжал Володя. – Еду, если хотите, можно заказывать прямо сюда.

– Мы лучше сами. – Скрипач улыбнулся. – И потом, неизвестно, как на мелких в ресторане народ отреагирует. Были уже… прецеденты.

Кир покивал.

– Точно, были, – подтвердил он. – И хорошо еще, когда просто орали «крыса!», а то ведь и запустить чем-нибудь тяжелым могли. Брид, помнишь?

– Помню, – мрачно кивнул тот. – Крыса, угу. Тяжелым… В тебя бы, блин, бросили мокрое вонючее полотенце, ты бы тоже помнил.

Оба Мотылька сейчас сидели на подоконнике. Тринадцатый рассеянно смотрел в окно и молчал, о чем-то задумавшись, а Брид, кажется, был вполне не прочь пообщаться.

– В общем, с вами понятно. На улице в людных местах будете сидеть в рюкзаке, – подвел итог Ри. – Володь, последний вопрос. Поручительство завтра сделаешь? Уж очень неохота пешком ходить.

– Сделаю, конечно, – заверил тот. – Три машины?

– Ага, трех хватит. В общем, завтра, ближе к вечеру, договорились?

– Вопросов нет.

* * *

Когда за Володей закрылась дверь, Ит предостерегающе поднял руку. Скрипач тут же прошел в соседнюю комнату, Кир с Фэбом замерли, ничего не говоря, Ри открыл было рот, но Кир тут же сделал страшные глаза, и Ри промолчал.

Через несколько секунд из комнаты вышел Скрипач.

– Порядок, – сообщил он. – Ит?

– Чего – Ит? – хмыкнул тот. – Все готово, сэр. Добро пожаловать, сэр.

– Хватит выпендриваться. Эй, народный театр, давайте запишем дядям с десяток бытовых сценок, а уже потом спокойно поговорим. Предупреждаю, сценки потом надо будет обновлять.

– Рыжий, а не проще эту систему просто вырубить на фиг, и все? – поинтересовался Ри.

– Не проще, – наставительно ответил Скрипач. – Если ее просто вырубить, как ты выражаешься, они будут думать, что у них что-то сломалось, и попрутся сюда ее чинить. Мне лично это совершенно не нужно. Итак, сцена первая. Ит – домашние штаны, майка, полотенце. Пшел мыться. Остальные. Ри – читать, мелкие – на кухню, Фэб – смотреть телевизор, Кир…