Текст книги "Женщины в шпионских войнах. От Александра I до наших дней"

Глава третья
Из разведки – в литературу

В январе 1992‐го я и трое студентов из северокавказских республик были делегированы ректоратом Литературного института для участия в похоронах знаменитого детского писателя Воскресенской Зои Ивановны.

Вечерело, когда я с большим трудом отыскал место на Новодевичьем кладбище, где должна была состояться панихида. Прижимая к груди вишневые подушечки с орденами и медалями, там, в гробовой тишине, стояли седовласые мужчины в генеральских шинелях. Рядом – шеренга солдат почетного караула с карабинами наизготовку.

«Ты куда нас привел, Сусанин? – зашипели кавказцы. – Здесь хоронят какого-то полководца!»

Я уже готов был ответить, что у нас в Москве так хоронят полководцев от литературы, как вдруг мертвую тишину разорвал мегафон:

«Слово предоставляется боевому товарищу Зои Ивановны Воскресенской – генерал-лейтенанту КГБ Судоплатову Павлу Анатольевичу!»

Генерал огорошил толпу в шубах и дубленках:

«Лишь вторую половину жизни Зоя Ивановна была мастером пера, а вообще-то она – великий мастер разведки, полковник, воспитанница ОГПУ. Положа руку на сердце, могу сказать, что она рождена для разведки, как птица для полета… Настал момент истины, пора рассекретить и саму Зою Ивановну и снять гриф секретности с ее подвигов!..»

Львицы столичного бомонда в роскошных норковых манто зашлись в истерике:

«Это что ж такое творится?! Нашу душечку-писательницу Зоиньку, кумира детей и родителей пяти континентов, какой-то густопсовый кагэбист пытается опорочить связью с кровавым ОГПУ?! Не бывать тому!»

Ну, и так далее и тому подобное. Вмешался мегафон, и хвалебные речи московских литераторов, в коих не было и намека на героико-боевое прошлое усопшей, заполнили кладбищенский эфир. Впрочем, завершилась панихида согласно воинской ритуальной традиции – троекратным залпом.

С речи генерала Судоплатова началось и в Зале истории внешней разведки РФ продолжилось мое знакомство с великим мастером разведки полковником Зоей Ивановной Воскресенской-Рыбкиной. Жаль, заочное…

ВОСТРЕБОВАНА МНОГОКРАТНО

Зоя Ивановна Воскресенская родилась 28 апреля 1907 года на станции Узловая Бочаровского уезда Тульской губернии в семье помощника начальника железнодорожной станции. Детство провела в городе Алексин. В 1920 году ее отец Иван Павлович умер от туберкулеза, и его вдова Александра Дмитриевна перевезла Зою и двух ее младших братьев в Смоленск. Вскоре она слегла от тяжелой болезни, и Зоя была вынуждена в одиночку содержать семью.

В четырнадцать лет Зоя – библиотекарь 42‐го батальона войск ВЧК, в семнадцать – политрук в колонии малолетних преступников, в девятнадцать – делопроизводитель в штабе Частей особого назначения (ЧОН) Смоленской губернии. Затем она трудилась на заводе имени М.И. Калинина и занималась комсомольской работой. В 20 лет Зоя вышла замуж за комсомольского активиста В. Казутина и родила сына.

В начале 1928 года Воскресенская, став кандидатом в члены ВКП (б), принята на работу в Заднепровский райком партии Смоленска заведующей учетно-распределительным подотделом орготдела. А в конце того же года по партийной путевке уехала в столицу на работу в Академии коммунистического воспитания имени Н.К. Крупской.

Перед отъездом Зоя развелась с Казутиным и сына поднимала вместе с матерью, которая тоже перебралась в столицу.

В апреле 1929 года Воскресенскую приняли в члены партии, и в августе она стала сотрудницей Иностранного отдела (ИНО) ОГПУ – внешней разведки. В ходе обучения на разведывательных курсах у нее обнаружились уникальные лингвистические способности: через месяц занятий она по-немецки говорила не хуже коренной жительницы Берлина!

Дебют ее разведывательной деятельности состоялся в Харбине в начале 1930 года. Никому из ее сослуживцев в советском синдикате «Союзнефть» и в голову не могло прийти, что красавица делопроизводитель Зоинька с блеском выполняет ответственные задания Центра во время жестокой борьбы на Китайско-Восточной железной дороге (КВЖД).

Но большую часть закордонной разведывательной жизни Зоя Ивановна проведет в Хельсинки и Стокгольме: в 1935–1939 годах, работая в Финляндии, в 1941–1944 годах – в Швеции.

СУПРУЖЕСКИЙ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНЫЙ ТАНДЕМ

В конце 1935 года Воскресенская, к тому времени искушенная разведчица, за плечами которой многообразный, в том числе и закордонный опыт работы, направлена на работу в Финляндию заместителем резидента. Ей хватило трех месяцев, чтобы овладеть финским языком настолько, что финны принимали ее за местную жительницу.

Ее официальное прикрытие – руководитель советского представительства ВАО «Интурист» в Хельсинки. Оперативный псевдоним – «Ирина».

В начале 1936 года резидент советской внешней разведки в Финляндии был отозван в Москву и на его место прибыл титулованный разведчик Рыбкин Б.А. Его официальное прикрытие – заведующий консульским отделом по фамилии Ярцев. Кодовое имя – «Кин».

Справка из рассекреченного архива НКВД СССР

Борис Аркадьевич Рыбкин родился 19 июня 1899 года в Екатеринославской губернии в многодетной нищенствующей семье еврея-ремесленника. Окончив 4 класса сельской школы, десятилетний пацан, никогда в жизни не евший досыта, в поисках лучшей доли перебрался в Екатеринослав и, чтобы заработать на кусок хлеба, устроился в типографию учеником наборщика, где проработал 8 лет. В свободное от работы время много читал, занимался самообразованием. Без отрыва от производства окончил коммерческое училище. В 1917 году экстерном сдал экзамены за среднюю школу и приступил к учебе в Петроградской Горной академии.

В 1920–1921 годах Рыбкин – красноармеец Рабоче-крестьянской Красной армии, затем – боец Екатеринославской ЧК. Окончив Высшую школу ОГПУ, Рыбкин служит в контрразведывательных подразделениях. В 1931 году «за беспощадную борьбу с контрреволюцией» награжден именным боевым оружием, переведен на работу во внешнюю разведку и направлен в длительную командировку в Париж, где проработал до 1934 года. Затем последовали командировки в Персию, Болгарию, Австрию и вновь в Париж.

За время работы во внешней разведке Рыбкин Б.А. награжден орденом Ленина, Красного Знамени, Отечественной войны, Красной Звезды, «Знак Почета» и двумя десятками медалей.

ПЛОХО НАЧИНАЮТ ТОЛЬКО ЛЮДИ ИЗБРАННЫЕ…

Отношения между «Кином» и «Ириной» не сложились изначально. Резидент-холостяк по отношению к своему очаровательному заместителю был предельно официален и требователен, стремясь доказать свое главенствующее положение, как в должностном, так и в оперативном плане.

Вот, что об этом рассказывала позже Зоя Ивановна:

«Мы спорили по каждому поводу. Я решила, что не сработаемся, и попросила Центр отозвать меня. В ответ мне было приказано помочь новому резиденту войти в курс дел, а потом вернуться к этому вопросу».

Однажды в споре Ярцев обмолвился, что военный разведчик Германии Вальтер Николаи стал для него авторитетной фигурой после ознакомления с его трудом «Тайные силы».

Чтобы узнать, чем же вражеский разведчик привлек внимание шефа, «Ирина» взяла книгу в посольской библиотеке. И – находка! – в одной главе утверждалось, что в разведке женщины работают эффективнее, чем их коллеги мужчины.

Зная о привычке Ярцева делать обход рабочих кабинетов резидентуры перед уходом домой, Зоя Ивановна «забыла» убрать книгу в сейф, оставив ее открытой на странице, где превозносилась роль женщин-разведчиц.

На следующее утро резидент попытался устроить разнос своему заму «за халатное отношение к работе с документами». Они проговорили до самого обеда.

Изобретательность «Ирины» заставила «Кина» взглянуть на нее под другим углом, и сражение, нет! – междусобойную войну выиграли оба, а свидетельством обоюдной победы была шифртелеграмма в Москву за двумя подписями.

Об этом Воскресенская написала в своих мемуарах:

«Мы запросили Центр разрешить нам пожениться. Я была заместителем резидента, и мы опасались, что Центр не допустит такой “семейственности”. Но Москва дала “добро”».

Так одним из первых в советской внешней разведке появился супружеский тандем разведчиков. Зоя Ивановна по жизни стала Воскресенской-Рыбкиной, а в иночестве – «мадам Ярцевой».

БЕЗУСПЕШНЫЕ ПЕРЕГОВОРЫ

«Ирина», будучи прекрасным психологом и свободно владея немецким и финским языками, активно привлекала к секретному сотрудничеству финнов и других иностранцев, аккредитованных в Финляндии.

Так, ее источником была жена высокопоставленного сотрудника японского посольства в Хельсинки, которая работала на «Ирину» в течение длительного времени, в результате чего Москва получила доступ ко многим секретам финской дипломатии.

Для решения разведывательных задач «Ирина» неоднократно выезжала из Хельсинки в Стокгольм, а также в Норвегию, где координировала работу группы разведчиков-нелегалов и их агентов. И это было всего лишь одно из направлений ее оперативной деятельности в Финляндии.

«Кин», ставший временным поверенным в делах СССР в Финляндии, по личному указанию Сталина установил секретные контакты и вел деликатные переговоры с финским высшим руководством с целью заключения пакта о ненападении и сотрудничестве между двумя странами; недопущения на финскую территорию немецких войск в случае возникновения войны, а также о взаимном обмене территориями.

К сожалению, из-за того, что политический курс финского правительства развивался в фарватере устремлений фашистской Германии, эти переговоры не принесли положительного результата. Позже известный финский политический деятель, экс-президент Финляндии Урхо Кекконен сказал по этому поводу:

«Переговоры 1939 года не имели успеха не по вине поверенного в делах СССР в Хельсинки господина Ярцева, а вследствие недостатка интереса к этому вопросу со стороны Финляндии».

Военный конфликт с Финляндией вынудил супругов Ярцевых покинуть страну.

ОРАКУЛ ВНЕШНЕЙ РАЗВЕДКИ

В 1939 году по возвращении в Москву Воскресенская-Рыбкина занялась аналитической работой и вскоре стала одним из самых авторитетных аналитиков в системе разведки.

Заместитель начальника советской внешней разведки того периода генерал Судоплатов по этому поводу вспоминал:

«С ноября 1940 года мы все находились в состоянии повышенной боевой готовности. К тому времени Зоя Рыбкина и ее непосредственный начальник Павел Журавлев завели литерное дело под кодовым названием “ЗАТЕЯ”, где сосредоточивались информационные материалы о подготовке Германии к войне против Советского Союза.

С помощью этого дела было легче регулярно отслеживать развитие немецкой политики, в частности, ее возрастающую агрессивность. Данные из этого литерного дела постоянно поступали к Сталину и Молотову, что позволяло им корректировать их политику в отношении Гитлера».

Именно к Воскресенской-Рыбкиной стекались все разведданные от знаменитой «Красной капеллы» – группы антифашистов, действовавших в гитлеровской Германии. Во главе организации стоял обер-лейтенант штаба ВВС Германии Харро Шульце-Бойзен (агент НКВД «Старшина»), племянник гросс-адмирала Тирпица, и Арвид Хорнак (агент НКВД «Корсиканец»), ведущий сотрудник министерства экономики Германии.

С января 1941 года они, независимо друг от друга, практически ежедневно информировали Москву о реальности нападения Германии на Советский Союз.

В апреле «Корсиканец», ссылаясь на данные, добытые в общении с лицами из окружения главы внешнеполитического отдела НСДАП Альфреда Розенберга, доложил в московский Центр: «Вопрос о вооруженном выступлении против СССР решен».

Ему вторил «Старшина»: «Окончательно решен вопрос о выступлении Германии против Советского Союза. Начало его следует ожидать в ближайшее время».

17 июня 1941 года Зоя Ивановна закончила подготовку той знаменитой аналитической справки для Сталина, где утверждалось, что нападения Гитлера на Советский Союз можно ожидать в любой момент.

Вспоминая об этом, она писала в своих мемуарах:

«Специализированная группа под моим руководством и непосредственном участии проанализировала информацию о военных планах гитлеровского командования и подготовила докладную записку. Для этого мы отобрали материалы из наиболее достоверных источников, проверили надежность каждого агента, дававшего информацию о подготовке гитлеровской Германии к нападению на Советский Союз.

Аналитическая справка вышла довольно объемистой, но резюме – кратким и четким: “Мы на пороге войны”.

17 июня 1941 года я, опираясь на последние сообщения “Старшины” и “Корсиканца”, с волнением поставила точку в документе. Его заключительным аккордом звучала фраза: “Все военные мероприятия Германии по подготовке вооруженного выступления против СССР полностью закончены, и удар можно ожидать в любое время”.

Подчеркиваю, это было 17 июня 1941 года. Тогда же начальник внешней разведки П.М. Фитин повез доклад лично И.В. Сталину.

Иосиф Виссарионович ознакомился с нашим докладом и отшвырнул его.

“Это блеф, – раздраженно сказал он. – Не поднимайте паники. Не занимайтесь ерундой. Идите-ка и получше разберитесь!”»

…Зоя Ивановна имела возможность и лично убедиться в близости войны. Чтобы опровергнуть слухи о якобы готовящемся нападении на СССР и продемонстрировать свою приверженность заключенному в 1939 году германо-советскому Пакту о ненападении, руководство Германии в первой декаде июня 1941 года прислало в Москву группу солистов балета Берлинской оперы.

Германский посол в Москве граф Вернер фон Шуленбург устроил в здании посольства прием в их честь и пригласил солистов Большого театра. На приеме присутствовала и представитель Всесоюзного общества культурных связей с заграницей (ВОКС) госпожа Ярцева. В ее задачу, в частности, входило оценить обстановку в посольстве и настроение его сотрудников.

Ослепительная красота госпожи Ярцевой не могла не привлечь внимание посла. При первых же аккордах «Венского леса» гениального Иоганна Штрауса граф Шуленбург пригласил ее на тур вальса.

В ритме танца Зоя Ивановна прошлась с послом по всему залу. От ее недреманного ока не ускользнуло, что на стенах смежных комнат отчетливо видны светлые прямоугольные пятна от снятых картин. Заметила разведчица и груду чемоданов, возвышавшихся напротив приоткрытой двери одной из комнат.

Наблюдения Зои Ивановны косвенно подтверждали агентурные данные о скором начале войны. Обо всём увиденном она в тот же вечер письменно доложила руководству внешней разведки, отметив в заключении:

«Германское посольство в Москве по указке из Берлина ведет продуманную в мельчайших деталях и нюансах, тщательно скоординированную и неукоснительно претворяемую в жизнь дезинформационную кампанию, чтобы ввести в заблуждение советское руководство относительно целей Гитлера и, таким образом, зашифровать готовящееся нападение на СССР».

РАЗВЕДЧИКИ В РЯСАХ

С первых дней войны Воскресенская-Рыбкина вошла в Особую группу НКВД, возглавляемую заместителем начальника внешней разведки генералом Судоплатовым П.А.

Особая группа занималась подбором, обучением и заброской в тыл врага диверсионных и разведывательных отрядов. Зоя Ивановна стала одним из создателей партизанского отряда № 1 под командованием легендарного Никифора Захаровича Каляды по прозвищу «Батя». Отряд действовал в районе треугольника Орша – Витебск – Смоленск и в 1941–1942 годы сумел восстановить там советскую власть.

Воскресенская-Рыбкина приложила руку и к созданию и заброске в тыл противника разведывательной группы № 1, которая с ее подачи работала под весьма оригинальным – церковным – прикрытием.

В своих мемуарах она пишет:

«Я узнала, что в военкомат обратился епископ Василий, в миру – Василий Михайлович Ратмиров, с просьбой направить его на фронт, “дабы послужить Отечеству и оборонить от фашистских супостатов православный люд”.

Я пригласила его к себе домой и в течение нескольких часов убеждала его взять под свою опеку двух разведчиков, которые не помешают ему выполнять долг архипастыря, а он “прикроет” их своим саном.

Больше всего святого отца заботило, не осквернят ли его “подручные” храм Божий кровопролитием. В итоге он дал согласие, и на следующий день в моей квартире началось обучение двоих сотрудников внешней разведки “Васько” (старший группы) и “Михася” ритуалу богослужения: молитвам, обрядам, облачению…

18 августа разведгруппа, которую наши острословы окрестили “Святой троицей”, начала вести службы в Покровской церкви Пресвятой Богородицы в г. Калинин, а когда немцы ее разбомбили, перебралась в городской собор.

С захватом немцами г. Калинин разведчики стали выполнять задания по широкому фронту: собирали сведения о дислокации немецких штабов, складов и баз; о численности войск и наличии у них новых образцов оружия; выявляли пособников оккупантов; налаживали контакты с населением. Для связи с Центром “Святой троице” была придана радистка “Марта”.

Результаты разведывательной деятельности группы “Васько” были более чем убедительны: выявлены две резидентуры Абвера; разоблачены более 30 агентов гестапо; обнаружены тайные склады оружия, которые гитлеровцы законсервировали при отступлении, надеясь вернуться через некоторое время.

Не обошлось без казусов.

Однажды при выходе из собора на отца Василия с криком: “Амбец тебе, фашистский прихвостень!” набросился местный милиционер, скрутил его и доставил в штаб СМЕРШа.

Хорошо, что в нужное время и в нужном месте оказался заместитель начальника местного управления НКВД подполковник Крашенинников (только он один знал о группе “Васько”), и инцидент был исчерпан.

Патриотизм и убежденность в правоте веры отца Василия были высоко оценены Синодом: ему присвоили сан архиепископа с разрешением отправлять службы в соборе Смоленска. От внешней разведки Ратмиров Василий Михайлович получил в награду золотые часы.

Кадровых разведчиков “Васько”, “Марту” и “Михася” наградили соответственно: орденом “Знак Почета”, медалями “Партизану Отечественной войны” I степени…»

ТАНДЕМ «КИН» – «ИРИНА» В СТАНЕ ВИКИНГОВ

В конце 1941 года руководство разведки приняло решение направить супругов Ярцевых в Стокгольм. «Кина» – резидентом под дипломатическим прикрытием советника посольства. «Ирину» – заместителя резидента – под «крышей» личного пресс-атташе посла Александры Коллонтай.

Позже генерал Судоплатов П.А. вспоминал:

«В дипломатических кругах Стокгольма эту русскую красавицу знали как Зою Ярцеву, блиставшую не только аристократически изысканной красотой, но и прекрасным знанием немецкого и финского языков. Супруги пользовались большой популярностью в шведской столице».

…Действуя на «чужом поле», супружеский разведывательный тандем добывал оперативно значимые сведения; приобретал источники информации, то есть создавал оперативные позиции в тех пластах западноевропейских стран, которые являлись объектами первоочередных устремлений внешней разведки.

Ко всему супруги-разведчики устанавливали и развивали контакты с членами антифашистского движения Сопротивления в оккупированных гитлеровцами странах. Туда «Ирина» с риском оказаться в гестаповских застенках регулярно выезжала под разными легендами.

Нисколько не преувеличивая заслуг разведывательного тандема «Кин» – «Ирина», можно с полным основанием утверждать, что благодаря их усилиям и самоотверженной деятельности Швеция до конца войны осталась нейтральной, а Финляндия досрочно вышла из гитлеровской коалиции!

С ВЫСОТЫ ЛУБЯНКИ – НА ДНО ГУЛАГА

В марте 1944 года супруги возвратились в Москву.

Борис Аркадьевич в должности начальника одного из оперативных отделов внешней разведки курировал заброску нелегальной агентуры и разведывательно-диверсионных групп в оккупированные немцами страны Восточной Европы.

Зоя Ивановна вернулась к аналитической работе и, когда закончилась война, была назначена начальником немецкого отдела внешней разведки.

27 ноября 1947 года полковник Рыбкин погиб под Прагой при исполнении служебных обязанностей. Официальная версия – автомобильная катастрофа. Однако Зоя Ивановна в нее не верила и собиралась провести собственное расследование, но руководство разведки запретило ей любые действия.

5 марта 1953 года, когда полковнику Воскресенской-Рыбкиной до выхода на пенсию по выслуге лет оставалось чуть больше года, умер Сталин.

Вот как она вспоминает об этом:

«После траурных дней стали приоткрываться черные страницы неоднозначной личности “отца народов”. Начались аресты тех, кто участвовал в расправах 1937–1938 годов. На Лубянке поспешно освобождались от старых кадров, увольняли, как это обычно у нас делалось, всех подряд. Под подозрение брали каждого».

В августе 1953 года в своем рабочем кабинете без предъявления обвинения был арестован начальник Четвертого управления НКВД генерал-лейтенант Судоплатов, под чьим началом Зоя Ивановна долгое время и результативно работала.

В декабре на отчетно-выборном партийном собрании, где ее выдвигали в партком Управления внешней разведки, она, будучи офицером чести и непоколебимой чекистской принципиальности, выступила в защиту Павла Анатольевича, сказав о нем много добрых слов.

На следующее утро ей было объявлено об увольнении «по сокращению штатов». Вместе с тем должность начальника отдела, которую она занимала, не была упразднена.

Реальная угроза остаться и без любимого дела, которому она посвятила 25 лет жизни, и без пенсии заставила Зою Ивановну действовать решительно и бескомпромиссно.

Она добилась справедливого решения по «своему делу» – ей дали доработать до пенсии… в ГУЛАГе.

Больше года разведчица-нелегал, свободно владеющая немецким и финским языками, полковник-орденоносец Воскресенская-Рыбкина, входившая в элитную когорту советской внешней разведки, работала в Воркутинском лагере (Ворлаге) для особо опасных преступников на должности охранника. Поэтому и пенсию ей назначили по низшему офицерскому – лейтенантскому тарифу.

…Накануне прибытия Зои Ивановны в лагерь в Воркуте и в окрестных деревнях пропал мужской одеколон «Шипр». Все запасы скупили офицеры Ворлага, как только узнали, что к ним едет работать красивая незамужняя женщина-полковник.

Действительно, в 47 лет Зоя Воскресенская-Рыбкина по-прежнему была неотразима.

«БЕЗ ПРАВА НА СЛАВУ, ВО СЛАВУ ДЕРЖАВЫ»

Система, которой Зоя Ивановна отдала лучшие годы своей жизни, ударила ее наотмашь и обожгла душу. Но она, благородный рыцарь разведки, ответила Системе великодушно: она ее простила. Осталось излечить душу.

Целебное снадобье было найдено. Им стал литературный труд, а с ним состоялось и чудесное возвращение к жизни. Воистину в ее фамилии – Воскресенская – сокрыт глубокий смысл!

Талантливый человек – талантлив во всем, поэтому не удивительно, что Зоя Ивановна Воскресенская-Рыбкина, разведчица-кудесница, стала виртуозом пера.

Она – лауреат Государственной, премии Ленинского комсомола и многих литературных премий. Ее книги изданы тиражом в 21 миллион 642 тысячи экземпляров и переведены на 24 языка мира.

И последнее. Последнее по очередности, но не по важности.

То, что ратный и писательский труд Зои Ивановны отмечен самыми высокими наградами Родины – орденом Ленина, Октябрьской Революции, Трудового Красного Знамени, Отечественной войны, двумя орденами Красной Звезды и десятком медалей, – известно всем, а вот то, что станут ли когда-нибудь достоянием общественности ее подвиги – не знает никто.

Так как большинство архивных материалов, касающиеся оперативной деятельности великого мастера разведки Зои Воскресенской-Рыбкиной, до сих пор содержат данные высочайшей степени секретности.