Текст книги "Субэдэй. Яростное сопротивление"

2. Субэдэй
Яростное сопротивление
Игорь Николаевич Евтишенков

Иллюстратор Игорь Николаевич Евтишенков

© Игорь Николаевич Евтишенков, 2023

© Игорь Николаевич Евтишенков, иллюстрации, 2023

ISBN 978-5-0060-2949-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Друг Чингисхана и великий монгольский полководец Субэдэй-багатур вынужден лично отправиться на север, где дерзкое племя туматов посмело оказать сопротивление его нукерам из племени уйгуров. Лесные охотники отказались платить дань. В столкновении погибло много всадников. Это было возмутительно. Для других племён такое поведение могло послужить плохим примером. В то же время монголам надо было решать другие проблемы на юге, с многочисленными и опасными народностями, живущими за Великой Стеной. Поэтому туматы должны были исчезнуть с лица земли. Все до единого. Так, чтобы неповадно было другим. Это был приказ самого Чингисхана.

Однако Субэдэй даже не подозревает, с чем ему придётся столкнуться в далёких горах, потому что после серьёзных испытаний чужак по имени Билбэт наконец узнаёт, что может вернуться в своё время только после спасения этого племени. Поэтому он принимает решение сделать всё что в его силах, чтобы помочь лесным охотникам победить грозного и опасного врага.

Десять тысяч всадников под предводительством Субэдэя устремились к северным предгорьям, чтобы показать живущим там народам, как поступают с непокорными и глупыми племенами. Сомнений в том, что победа будет быстрой и полной, у Субэдэй-багатура не возникало. Однако туматы оказали такое сопротивление, что монгольскому полководцу пришлось надолго задержаться в горах и пойти на большие жертвы, чтобы попытаться добиться своего. И на этот раз судьба явно не благоволила ему

Глава 1. Жизнь и смерть

Дни шли, а чужак никак не умирал. Шаман говорил, что стрела попала прямо в сердце, но духи леса почему-то не хотели забирать его в долину предков. В племени поползли слухи, что у чужака нет сердца. Ведь если бы оно было, как у всех остальных, он бы уже давно умер. А он был жив. Почему? Потому что он сам был духом леса. Так считали туматы. Они верили, что чужаку помогали все остальные духи. Иначе как бы он мог победить медведя и речного шамана? При этом все вспоминали древнюю легенду о встрече туматов с другим племенем. Тогда их предки чудом спаслись, но у сына вождя погиб маленьких сын. Злой колдун вырвал у него из груди сердце.

Стойбище гудело, как муравейник, и все, без исключения, верили в эти слухи. Все, кроме старшего охотника Нурэя. Тот сразу невзлюбил неунывающего чужака, и интуитивно чувствовал, что рано или поздно их пути пересекутся.

Тем временем Богдан быстро восстанавливался. Для туматов это было главным подтверждением его связи с тайными силами леса и гор. Они не знали, что стрела попала в ребро и соскочила чуть ниже, потеряв силу удара. Да, острие вошло вглубь, но не пробило грудь насквозь. Наверное, оно должно было попасть в сердце, но почему-то не достала до него. Ещё тогда, на поляне, Богдан удивился, что было мало крови. На теле осталась рваная рана. Пару раз он задумывался над этим, но потом забыл. Главное, что не было заражения крови, и перелома ребра. Поэтому всё и зажило на удивление довольно быстро. Да и жизнь в племени не давала долго залёживаться.

– Тут либо умирай, либо работай! – сказал он удивлённому сыну шамана через несколько дней, когда тот пришёл к нему с настойкой трав от отца. – Пошли, надо воды принести. Ну и заодно ноги размять.

В это время вождь племени решал более важные проблемы. Старейшины собирались несколько раз, но так и не смогли прийти к единому мнению по поводу монголов. Одни говорили, что надо уходить, другие взывали к традициям и требовали проведения обряда посвящения в охотники и говорили о предсказаниях чужака. Однако Богдан об этом ещё не знал.

После очередного бесполезного спора все разошлись, так ни о чём и не договорившись. Баргуджин не спеша возвращался в гэр, думая, что делать дальше. Маймахи бесшумно ступали по мелкой пыли, устилавшей проплешины между островерхими жилищами туматов. Во время дождя эти серые круги сразу превращались в грязные лужи, которые трудно было обойти, и только дети радовались их появлению, залезая туда по колено и играя, как маленькие зверёныши. Кое-где слышались голоса женщин, но в этот день было необычно тихо. Всё изменилось. Как будто посреди земли вдруг образовалась огромная трещина, разделившая жизнь на две половины – до появления уйгуров и после. Солнце постепенно приближалось к краю горизонта. Дневная жара спала, однако ветра не было, и плотный, густой воздух всё ещё продолжал окутывать землю, напоминая о полуденном зное.

Баргуджин подошёл к гэру и окунул голову в большое деревянное ведро. Вода была тёплой. Он даже не почувствовал прикосновения, а так хотелось чего-нибудь холодного! В холомо его ждали. Напряжённые лица, полные немного вопроса взгляды, поджатые губы – Айлана и дочери хотели узнать, что будет дальше. Но ему нечего было сказать. Всё оставалось по-старому.

В гэре было душно. Баргуджин сел, выпил воды, стряхнул капли с бороды и усов и замер, уставившись перед собой невидящим взглядом. Со стороны казалось, что он к чему-то прислушивается. Жена терпеливо ждала в стороне, зная, что в такие моменты его лучше не беспокоить. Как зоркая птица, она готова была сорваться с места и выполнить любое желание. Но пока надо было просто быть рядом. Неслышно подошли дочери. Айлана остановила их жестом руки.

– Сейчас приду, – со вздохом сказал Баргуджин и встал. Ничего не говоря, он вышел их душного гэра и направился в сторону жилища шамана. Видеть жену и дочерей, ждущих от него слов поддержки и уверенности в будущем, он не мог. Потому что этой уверенности у него не было. Была пока только надежда. Призрачная, но всё же надежда. На мгновение ему показалось, что небо потемнело и вдали вспыхнули молнии. Неужели ураган? Нет, просто тени стали длиннее и уже давала знать о себе усталость.

Вождь шёл по узкой тропинке, вспоминая прошлое. Казалось, он плывёт над землёй и временем. Туматы пришли сюда много, очень много зим назад. Их привёл предок Баргуджина по имени Бартугэй. В те времена зимы были длиннее и тяжелее, чем сейчас. Суровые морозы и голод гнали туматов всё дальше на юг, забирая каждой весной десятую часть племени. Да, отец говорил, что умерло много, очень много людей, пока их предки не добрались до этой реки, которая текла вдоль громадного леса до самых предгорий. Здесь впервые духи снега и холода смилостивились над туматами, и отступили на север.

Баргуджин остановился и посмотрел вниз. Там виднелся изгиб реки. Она брала начало где-то далеко на севере, в больших озёрах, полных воды и рыбы, шумно неслась мимо гор и холмов, и всегда казалась ему надёжной защитой от любого врага. Даже горы не были так близки, как эта река. Наверное, камни напоминали о холоде и лишениях, а вода принесла его предкам спасение, и поэтому он её любил.

И вот теперь снова над всем этим краем, над тем, что было так дорого его народу, нависла угроза. Смертельная угроза. Приближались тяжёлые времена. Надо было готовиться к битве. Но без помощи остальных племён было не обойтись. И ещё без хитрости. Даже лес не смог бы спасти туматов от многочисленных отрядов уйгуров и монголов. Да, смерть пряталась за высокими, рваными вершинами, в далёких южных степях. И скоро она собиралась выйти на охоту.

– Тускул приветствует тебя, вождь, – послышался юношеский голос. Сын шамана прервал его размышления. Баргуджин не заметил, как дошёл до холомо Дзэтая и теперь стоял перед Тускулом, который с удивлением смотрел на него, не зная, что делать.

– Где отец? – коротко спросил вождь. Тускул провёл его в холомо. Но разговор с шаманом никак не получался. После прошедшего совета племени Дзэтай всё ещё общался с душами предков. Он говорил сам с собой, кричал, что видит вокруг духов, смеялся и в какой-то момент расплакался. Баргуджин взял мешок с водой и стал поливать ему на голову. Тот фыркал, кашлял и хрипло кричал какие-то слова, но после третьего мешка это помогло. Взгляд у Дзэтая стал более осмысленным, и он наконец понял, что перед ним стоит вождь.

Разговор был коротким.

– Завтра будет новый совет. Ты нужен мне. Поговори со всеми духами. Со всеми… Пусть они будут на моей стороне. Ты меня слышишь?

Вместо ответа прозвучало что-то среднее между мычанием и бульканьем. Однако выражение лица говорило, что шаман всё прекрасно понял. Просто пока не мог это внятно сказать.

Неподалёку от холомо виднелся небольшой шалаш из веток. Возле него сидели сын шамана и чужак. Увидев приближающегося вождя, Тускул вскочил на ноги.

– Это что? – спросил Баргуджин, показывая на ветки.

– Он здесь живёт, – ответил Тускул. – Говорит, лучше, чем в гэре. Там дышать трудно. Здесь ему легче.

– Дышать трудно? – хмыкнул вождь и какое-то время молчал, думая о своём. Ребята тоже ждали, не решаясь прервать его мысли. – Что скажешь? – Баргуджин поднял взгляд на Богдана и добавил: – Ты знаешь, что теперь будет?

Богдан задумался. После визита уйгуров прошло много времени. А племя всё ещё не покинуло стоянку. Значит, не все хотели уходить. Он явно пришёл сюда не зря. У него были серьёзные проблемы. Что будет? Странный вопрос… Тем более от вождя племени. Откуда ему, чужаку, было знать, что будет?! Тут каждый день какие-нибудь проблемы возникают. Простого ответа нет.

Все эти мысли промелькнули в голове Богдана за одно мгновение. Однако Тускул до этого объяснил, кем были те странные незнакомцы, которых он обидел, и что они хотели от племени туматов. Да, Богдан влип. Причём не по своей воле. Но как выбраться из этой дыры, он не знал, несмотря на объяснения Айланы, жены вождя. Поэтому надо было пока держаться этих людей. С ними по крайней мере оставалась надежда найти выход из этой странной ситуации.

– Ты – вождь, – начал Богдан осторожно. – Ты – мудрый. Ты живёшь здесь очень долго. А я для тебя чужак. Поэтому я скажу честно, я не знаю, что будет. Но я уверен, что они вернутся. Точно вернутся. Их обидели, даже унизили. Конечно, захотят отомстить. Но так всегда было. Все народы сталкивались с этим, поверь мне, я читал. Вот чёрт, как бы это сказать… Понимаешь, за этими горами жили и будут жить тысячи народов. Они все воевали и будут воевать. Знаешь, если кратко, я скажу так: уважают только силу. Если ты сильный, тебя не трогают. Но это надо обязательно доказать. Дать сдачи. Причём так, чтобы и другим было неповадно! Вот.

Вождь долго молчал, пристально глядя на странного чужака. Потом прищурился и спросил:

– Ты говоришь, тысячи народов… Они все погибли?

– Нет, ну что ты! – снисходительно усмехнулся Богдан. – Кто-то выжил. Но погибло много. Всякое бывало. Вот, триста спартанцев, например, сдерживали тридцать тысяч персов, – заметив, как напряглось лицо вождя, он поправился: – Ну это, как, представь, один тумат против тысячи уйгуров.

– Один против тысячи? – медленно повторил Баргуджин. Затем посмотрел на свои руки, растопырил пальцы, но легче не стало. Тысяча звучала слишком страшно. Для него это было невероятно. – Они погибли?

– Да. Но смогли задержать врага, пока вся армия, то есть, всё остальное племя уходило в безопасное место, скажем так. Понимаешь?

– Как ты сказал? Спартанцы?

– Да, – подтвердил Богдан.

– Это неправда. Один тумат не сможет победить тысячу уйгуров. Но ты удивил меня.

– Ха! Конечно, в чистом поле не сможет. А если между двух скал, в ущелье, то точно сможет! – с довольным видом сообщил Богдан.

– Не верю, – покачал головой Баргуджин. – Завтра будет новый совет. Мы решим нашу судьбу. Ждите. Тускул, собери всех юношей. Утром ждите на берегу!

– Тускул понял! – кивнул сын шамана.

– А как же обряд посвящения? – вдруг вспомнил Богдан.

– Завтра решим, – коротко ответил Баргуджин и направился в сторону стойбища.

Солнце уже почти село за горизонт. Оно светило ему в лицо, и длинная тень от широкоплечей фигуры ещё долго качалась на светлой поверхности скалы позади жилища шамана, как уходящее вдаль прошлое, а вместе с ним и счастье, которое уже никогда не вернуть, и от этого в тоске сжимается сердце, понимая, что второй раз прожить юность и молодость невозможно. Баргуджин впервые в жизни испытывал это чувство приближающейся старости, и оно пугало его.

На следующий день на совете разгорелись нешуточные споры.

Дозорные сообщили, что видели отряд уйгуров. Их было очень много. Около двухсот. Немало, однако недостаточно для нападения на большое племя. После возвращения командира с жёлтым шлемом, весь отряд снялся с места и ушёл на юг. С тех пор ничего не было известно. Ожидание было томительным, и только нагнетало обстановку. Почему они не вернулись? Что задумали? Куда ускакали? Что делать дальше?

Неопределённость вызывала споры. Одни говорили, что надо ждать. Возможно, уйгуры больше не придут. Им и так далеко добираться, а кормить людей и лошадей очень трудно. Другие советовали выслать послов, чтобы договориться о мире. Лучше платить дань, чем воевать. Третьи предлагали объединиться с ситучами и другими племенами. Они хотели защищаться. И лишь один хмуро заметил, что надо уходить, и немедленно, в другие земли.

После долгого молчания решил сказать своё слово Нурэй. Он начал с обвинений в сторону чужака. Зло жило в их племени, говорил он. Злые духи поселились среди туматов, чтобы погубить племя. До появления чужака всё было спокойно. А теперь их всех ждёт смерть. Всех, кроме него. Потому что у него нет сердца. Внутри чужака-билбэта живёт злой дух.

Спорили долго. Когда накал страстей поутих, туматы повернулись к вождю. Баргуджин ждал этого момента, потому что в душе уже давно принял решение. Но теперь надо было сделать так, чтобы с ним согласились остальные. Причём добровольно.

– Сегодня мы никуда не уйдём. Солнце скоро спрячется за дальними горами, и станет темно. Тебе будет холодно без гэра, Тоэхай, – обратился он к последнему старейшине. Все заулыбались, но напряжение не спало. – Вы слышали, что сказали уйгуры. Туматы – последнее племя. Остальные уже согласились платить дань. Найманы, мэркиты, чорос, унгираты и даже ситучи уже сделали свой выбор. Что мы им скажем? Давайте умирать за наши земли? Давайте будем сильными, как наши предки? Они не согласятся. Страх уже поселился в их сердцах. Он сильнее разума. Он победил. Туматы остались одни. Это правда. Да, наше племя большое. Но есть ещё духи леса и реки, гор и степей. Они помогают нам вместе с душами наших предков. Мы должны спросить их. Что они скажут нам? Дзэтай, ты где? – громко позвал Баргуджин.

– Здесь, здесь, – волнуясь и перебирая ожерелья с многочисленными ракушками, выступил из-за спины шаман.

– Скажи, что тебе поведали духи.

– Я говорил с ними, – дрогнувшим голосом начал тот, понимая, что сейчас от него зависела судьба всего племени. Вождь был силён и мудр, но в таких делах благословение предков и добрая воля духов были важнее. На несколько мгновений Дзэтай ощутил себя самым главным, и это чувство согрело его трусливое сердце огнём яркого тщеславия. – Они здесь. Каждую ночь я слышу голоса. Как шум ветра в горах, громкий и страшный. А вчера ко мне пришёл старый Улуг, – при этих словах по рядам охотников пробежал тихий гул удивления. – Он помог мне. Он попросил старых вождей сказать мне своё слово, – в горле у Дзэтая пересохло, он сглотнул слюну и обвёл взглядом соплеменников. Никто даже не пошевелился. Все молча ждали, проявляя уважение к его словам. – Я хотел рассказать духам всё. Но они уже знают. Всё знают. И видят. Они рядом. Улуг сказал, души предков не оставят свой народ, – старейшины одобрительно закивали головами, а охотники стали переглядываться. Они надеялись, что тайные силы действительно помогут, поэтому туматы искренне верили каждому слову шамана, который говорил то, что они хотели слышать. – У туматов нет другой земли! Это сказали все, – собравшись с силами, наконец, выдавил из себя Дзэтай. – Со мной говорил сам Бартугэй, – голос шамана сорвался на визг, глаза закатились вверх, но Баргуджин не дал ему уйти в мир иллюзий.

– И что он сказал? – громко спросил он. Этот вопрос хотел задать каждый тумат.

– Он сказал… – Дзэтай вернулся с небес на землю и обвёл всех осмысленным взглядом. – Он сказал, что послал нам чужака по имени Билбэт, – после этих слов над поляной повисла мёртвая тишина. Даже Баргуджин не ожидал такого поворота. Он не говорил шаману о Билбэте. Айлана тоже не могла проговориться. Поэтому такое признание оказалось странным даже для него. – Этот чужак поможет туматам и спасёт их, – уже более уверенно произнёс Дзэтай. – Предки сказали… вождь поведёт охотников на великую битву. Но будет много племён, не одни туматы. Они придут и попросят о помощи. Они будут вместе с туматами.

– Так и сказал? – всё ещё пытаясь понять, что шаман знает о Билбэте, растерянно переспросил вождь.

– Да, – подтвердил тот. – Улуг сказал, ты всё знаешь. Он предупредил перед уходом. Амулет исчез. Чужак пришёл. Он поможет. Это – всё, – Дзэтай уронил голову на грудь и замолчал. Было видно, что он устал. Долгая речь истощила его силы, и теперь бедняге хотелось побыстрее оказаться в своём холомо, где он смог бы растянуться на шкуре и незаметно открыть мешочек с сухими серыми грибами…

Охотники и старейшины стали обсуждать эту новость. Вождь поднял руку, чтобы все замолчали.

– Вы слышали слова наших предков. Нам некуда идти. Земли на востоке, около двух рек у озера Балхаш уже не спасут нас. Туда идёт племя монголов. Они уничтожают всё на своём пути. За горами живут уйгуры. А дальше, на юге, стоит большая стена. Там земли людей Хань. В горах снег и холод, там живут только ветры. И нет плодородных пастбищ и лесов. Там – голодная смерть. Остаётся только одно – вернуться к большому глубокому озеру, обойти его и найти старое стойбище наших предков. Я думал об этом. Но мы не успеем. Никто не знает, что там сейчас. Надо отправить охотников. И если они найдут зверей, если летом там нет снега, тогда туматы могли бы вернуться на древние земли предков. Но мы не успеем. Для этого надо две зимы. А уйгуры могут прийти уже осенью.

– Может, отправить туда десять охотников из разных родов? Пусть найдут только место, – воспользовавшись паузой в речи вождя, негромко произнёс всё тот же Тоэхай, самый почтенный из старейшин.

– Ты, как всегда, мудр, – с благодарностью произнёс Баргуджин. – Я тоже хотел предложить это. Это будет хорошо для нашего племени. Однако мы можем не успеть. Уйгуры вернутся. Надо приготовиться. Нам нужны железные наконечники для стрел и копий, топоры и ножи. В этом году столько шкур и другой добычи, что мы легко сможем обменять их.

– Но можно отправить пять человек. Пусть узнают. А мы будем готовиться. Разве так нельзя?

– Тоэхай, это правильное решение! Надо подумать. Может и пять, – охотники в тон вождю стали с радостью выкрикивать воинственные призывы. – Подождите! Оружие – это не главное. У нас нет воинов. Мы не умеем сражаться. Да, да, вы хорошо слышите. Даже я не воин. Мы все – охотники. Но у нас есть чужак, который может научить нас воевать, – старейшины замолчали, услышав эти слова, а остальные недовольно зароптали. – Вы можете возмущаться, сколько угодно. Сейчас вы обвиняете чужака в нападении на уйгуров. Вы говорите, он – зло. Но он один сбил с ног десять человек с копьями и саблями. Вы слышите, десять! А они хотели убить его. Кто-нибудь из нас может остановить десять вооружённых уйгуров? – услышав этот вопрос, охотники с недоверием стали хмурить брови, но ответить никто не решился. – Туматы, появление Билбэта – это знак. О нём говорил наш Улуг перед смертью. Он сказал, что когда придёт беда, он пришлёт спасение.

– У него нет сердца! Чужак – не тумат! Он – зло! – не сдержавшись, выпалил Нурэй.

Все присутствующие снова зароптали. Туматы не могли себе даже представить, что какой-то чужак может быть сильнее их. Они, конечно, помнили о его невероятной победе над громадным медведем, о борьбе с водяным шаманом, драке с тремя охотниками с палками, но ни одно из этих событий не могло поставить его вровень с самым заурядным туматом, потому что чужак был не из их племени. Он даже не был охотником. У него не было ножа. Поэтому слова вождя были для них неприятными. А слова Нурэя – близкими и понятными.

– Кто он такой? Это же билбэт! Зачем он нам? Он не умеет копьё кидать! – раздались крики со стороны молодых охотников. Взрослые тоже нахмурились. Старейшины недовольно переговаривались, и Баргуджину снова пришлось призвать к спокойствию.

– Тише, тише! Говорите по одному.

– Чем он лучше туматов? Что он умеет? – спросил всё тот же старый Тоэхай. Из толпы послышались одобрительные возгласы.

– Он умеет драться один против десяти и даже ста человек, – громко произнёс Баргуджин, специально преувеличив количество. – Он сможет научить этому наших охотников. Всех. Туматы смогут драться так, как он.

– Туматы умеют и без него. Всегда умели. Неужели он лучше нас? – всё ещё недоумевал старейшина. – Если так, то пусть пойдёт и один убьёт всех уйгуров.

– Зря ты так, Тоэхай. По одному мы умеем. А вот все вместе – нет! Сто туматов не смогут сдержать тысячу уйгуров. А если Билбэт научит, то смогут.

– Почему ты веришь чужаку больше, чем нам? – вдруг с раздражением спросил старший охотник Нурэй. Ему тоже не нравилась благосклонность вождя к странному незнакомцу из чужого племени. Нурэй хотел видеть Уйгулану в своём гэре уже через несколько дней, а появление билбэта помешало этому. Он сорвал праздник и обряд посвящения. Для Нурэя причиной всех бед был именно он, чужак.

– Ты сам это знаешь, – хмуро ответил Баргуджин. – Ты видел, как он владеет палкой. Ты сам пытался его победить. Скажи, разве ты не хочешь драться, как он?

– Нет, не хочу! Я хочу, чтобы туматы жили по законам предков! – раздражённо выкрикнул Нурэй. – Лучше бы его не было!

– А-а… Вот оно что, – догадался вождь. – Ты о празднике охоты и обрядах… Да, я понимаю тебя. Но спроси любого старейшину, пусть скажут, разве туматы когда-нибудь нарушали свои обычаи и законы? А?

– Только во время зимнего перехода. Много зим назад, – ответил за него старый Тоэхай. – В то время туматы не успевали хоронить людей и даже не приносили жертвы духам. Но сейчас другое время. Ты говоришь об одном человеке, вождь. Из чужого племени. А туматов много. Ты хочешь, чтобы наша жизнь зависела от одного чужака?

– Говори яснее, Тоэхай!

– Я скажу, – решительно произнёс старейшина. – Этот юноша появился… вдруг, как новорожденный младенец, только большой… мы не знаем, откуда он взялся. Не было следов на земле. В воздухе не летали птицы. На камнях тоже не было знаков. Он упал с неба. И был босой и голый. Если бы он не напал на уйгуров… Но теперь поздно. Он принёс нам горе. У нас нет пути назад. Из-за него туматы не смогут заключить мир с уйгурами. Другие племена могут, а туматы нет. Он стал для нас чёрным орлом. Орлом смерти. Наши предки убивали чужаков. Даже твой отец не разрешил бы ему жить в племени.

– Да, да, это так! – послышались возгласы одобрения.

– И что? – вождь был краток.

– Его надо убить. И отвезти тело уйгурам. Тогда они простят нас. И не придут сюда. Мы можем сказать, что он чужак. Его прислали враги. Враги хотели поссорить уйгуров и туматов. Но туматы дорожат дружбой с уйгурами. Поэтому туматы хотят мира. Его тело докажет это. Разве не так говорил твой отец? И отец твоего отца? Таким словам уйгуры поверят. Это – правда.

– Да, мой отец говорил так, но… – Баргуджин остановился, чувствуя, что попал в ловушку.

– Тогда скажи, почему ты защищаешь этого чужака? – задал ужасный вопрос старый тумат, после чего все замолчали, с напряжением ожидая ответа вождя. Тоэхай был явно заодно с Нурэем. Обвинение было серьёзным.

Слова старейшины звучали правильно, но они касались только чужака. А Баргуджин смотрел гораздо дальше. Он видел, что незнакомец – лишь песчинка в водовороте событий, который увлекают его народ в неизведанном направлении. Однако интуиция подсказывала, что сейчас надо было говорить по-другому.

– Ты прав, Тоэхай, – обратился он к седовласому тумату, чтобы остальные из уважения не стали его перебивать. – Но скажи, мудрейший из мудрейших, было ли у тебя копьё с железным наконечником, когда ты был молодым?

– Конечно, нет! – прозвучал честный ответ.

– Ты не раз убивал большого медведя, Тоэхай. Ты знаешь, какой он сильный и опасный. Твой брат погиб от его когтей. Он бросил в него копьё, но оно не пробило шкуру. Другие охотники не смогли его спасти. У них у всех были копья без наконечников. Так?

– Да, так, – с грустью покачал головой старейшина, вспомнив прошлое.

– Скажи, мудрый Тоэхай, если бы у твоего брата было копьё с железным наконечником, он смог бы пробить шкуру медведя?

– Конечно! Он был сильным охотником.

– А если бы у других были копья с железными наконечниками, они смогли бы спасти твоего брата?

– Конечно, – подтвердил старый тумат.

– Благодарю тебя. Теперь я отвечу тебе, – Баргуджин давно не говорил так много, но сейчас был важный момент и отделаться только своим решением без объяснения причин он не мог. – Твой отец и дед никогда не пользовались железными копьями. Нет?

– Нет. Ты сам это знаешь.

– Они всегда ходили на охоту с простыми. Как и твой брат?

– Да.

– Так было всегда принято в нашем племени, да?

– Конечно.

– Однако ты бы согласился нарушить этот обычай, чтобы спасти брата?

– Как нарушить?

– Дать ему другое копьё, железное. Оно бы спасло ему жизнь. Но это нарушило бы наш обычай.

– Чужак – не копьё! – возразил старейшина.

– Не копьё. Он больше, чем копьё. И нам надо выбирать.  Ты можешь убить его и попросить мира у уйгуров. Но ты знаешь их лучше меня. Они всё равно придут и нападут, когда мы не будем ждать. У них есть лошади и стада, сабли и стрелы с железными наконечниками. И ещё у них есть страшная сила. Это – монголы. Они покорили уйгуров. У них больше нет стойбищ. Нет гэров. Уйгуры стали частью Орды. Они придут за нами и нашими детьми. Рано или поздно, но придут. И им всегда будет мало шкур и запасов. Они всегда будут забирать больше, чем есть. Пока мы все не умрём от голода. Если откажемся от помощи духов, которые посылают билбэта. Мы умрём, как твой брат. Это ответ на твой вопрос о мире. Я прав?

– Нет, я не хочу, чтобы туматы умерли.

– Тогда ты должен меня понять. Этот чужак для нас сегодня как копьё для твоего брата. Души предков послали нам его не зря. Я тоже не видел его следов. Я не знаю, из какого он племени. Я не знаю, что ему надо, и почему он может голыми руками победить медведя, речного шамана или любого человека. Но он делает это для нашего племени. Духи говорят с нами через него. Они что-то советуют. И я долго не мог понять, что. Но когда десять уйгуров улеглись вдоль тропинки, как трава, примятая лапой медведя, я вдруг услышал голос Улуга. Он сказал мне о нашей судьбе.

– Ты хорошо говоришь, – согласился старейшина. – И все в племени, особенно женщины, рассказывают о нём странные вещи. Но мы не видели, как он убил медведя. Мы видели только шкуру. Мы не видели, как он убил баабгая в реке. Мы не видели, как падали уйгуры. Это всё говорят юноши, которые не стали охотниками. Но они только прыгают с чужаком по поляне и дёргаются, как больной барсук.

– Хм-м… Ты хочешь увидеть всё своими глазами? – с удивлением спросил Баргуджин.

– Убить его мы всегда успеем, да? – ответил Тоэхай. – Я очень стар. Я не верю чужим словам. Все говорят, что у него нет сердца. Даже, что ему помогают духи.

– Но в него попала стрела. Он же ранен, – нахмурился вождь.

– Давно. Очень давно. Он жив, – прозвучал ответ.

– Хорошо. Позовите Билбэта! – приказал Баргуджин. Через мгновение в сторону холомо шамана устремились двое молодых охотников.

Когда Богдана привели на поляну, он уже понимал, что на совете произошло что-то неприятное. Об этом говорили хмурые лица сопровождавших его охотников. Такое же выражение лица было у Тускула, который, осклабившись, сидел у бревна и тупо смотрел на него, как будто прощался.

Горячее, но не обжигающее, как в середине лета, солнце нагрело землю, превратив воздух над ней в дрожащее марево. Трава уже пожухла, зелёных кустов и цветущих растений почти не было видно. Полупрозрачное небо без единого облачка не предвещало даже слабого дождя. Вокруг было тихо. Эта тишина была неприятной, но когда Богдан увидел огромную толпу туматов, неподвижно уставившихся на него, как удав на жертву, она показалась ему зловещей. Он провёл рукой по лицу, чтобы избавиться от наваждения. Ну какие тут могут быть ужастики? Что с ними не так? Не хотят же они зажарить его живьём на костре, как оленя? И огня нет.

Так Богдан успокаивал себя, пока его вели сквозь толпу охотников. Однако ощущение тревоги не покидало. Поэтому когда Богдан увидел вождя, это напряжение немного спало, хотя выражение лица главного тумата тоже было нерадостным.

– Билбэт, ты в нашем племени чужой. Но о тебе ходит много странных слухов, – без приветствия начал Баргуджин. – Говорят, ты один можешь победить триста воинов. Старейшины и охотники хотят услышать, правда ли это.

– Ну это как посмотреть, – на сердце сразу стало легко. Похоже, они хотели только поговорить. Богдан повернулся к старейшинам. – Если все воины станут друг за другом в колонну… э-э… ну как будто идут по узкой тропинке, понимаешь?

– Да.

– Так вот, тогда можно и в десять раз больше победить. Я же тебе рассказывал про триста спартанцев.

– Да, рассказывал. Но сейчас наши охотники и старейшины хотят увидеть это своими глазами, – ровным голосом, без эмоций, сказал вождь.

– Что, прямо здесь? На солнце? – Богдан поморщился. Рана уже давно затянулась. Как ни странно, но он чувствовал себя даже немного лучше, чем раньше. Хотя глупость ситуации начинала раздражать его. Вождю, видимо, было не легче. И он не зря говорил таким тоном. – Жарко ведь. Тридцать человек… это полчаса, не меньше. Вот чёрт, весь мокрый буду.

– Что ты говоришь, чужак? Ты боишься солнца? – искренне удивился Баргуджин, потому что действительно не понял, о чём тот говорит.

– Нет, не боюсь. Просто потом хотелось бы умыться. Лучше бы в речку сбегать, – без страха, спокойно, как будто речь шла о прогулке по стойбищу, ответил Богдан. Охотники возмущённо зашумели. Вождь поднял руку и нахмурил брови. Все замолчали.

– Если ты победишь, то пойдёшь на речку. А если нет, тогда тебя убьют, – вынес суровый вердикт предводитель туматов. Но он и не мог по-другому. Чужак должен был ощутить дыхание смерти, чтобы показать, на что способен.

– Подожди, мы так не договаривались, – попытался воспротивиться Богдан. – Какие условия? Ты что, серьёзно? Как у тебя всё просто! – до него ещё не дошло, что это была часть задумки мудрого вождя.