Текст книги "Чудес никто не отменял. Рассказы"

Чудес никто не отменял
Рассказы
Игорь Федоров

© Игорь Федоров, 2017

ISBN 978-5-4490-0612-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Ловец мечты

Рабочая неделя подошла к концу, настали долгожданные выходные, и я с семьей поехал на дачу. Не скажу, что я очень большой любитель дачного сезона. Я родился и вырос в городе, и ни к земле, ни природе, меня никогда особо не тянуло. Да и часовая тряска в автобусе по пыльной дороге не делала посещение дачи более привлекательным. Но мои дети любили носиться, как угорелые, на свежем воздухе, забросив, что удивительно, свои планшеты и электронные игры. Поливкой и прополкой грядок занималась жена и меня к этому категорически не подпускала. Мои функции, как мужчины, сводились к выполнению тяжелой, но не постоянной работы. Такой, как посадка и выкапывание картошки, колка дров для костра, починка перекошенного забора и чтение газеты в гамаке в тени нашего домика. Ну и, конечно, рыбалка.

Дачный пруд, со всей своей живностью, располагается в пятнадцати минутах ходьбы от нашего кооператива через цветущее и жужжащее поле. Хорошо протоптанная тропинка провожает людей прямо к водоему. Сам пруд с одной стороны окружен молчаливыми ивами, в тенистых зарослях которых и сидят с удочками все наши рыбаки. С другой стороны пруда начинается сосновый бор. Из-за высоких деревьев с любопытством выглядывают белки и зайцы. Здесь уже начинается царство грибников, ягодников и прочих любителей халявы, ибо это место всегда было щедро на подножный корм. Выйти оттуда с пустыми руками может только очень ленивый человек. Даже дети возвращаются с таким количеством полевых цветов для мам и бабушек, что их самих не видно из-за огромных букетов.

Я прошагал вдоль берега, покрытому ивняком, в поисках хорошего места.

– Не помешаю? – обратился я к молодому парню в брезентовом костюме, деловито смотрящего на качающийся на волнах поплавок.

– Прошу, присаживайтесь, – он гостеприимно указал на место возле себя.

Пока я приготавливал снасти, парень резко подсек удочкой, и из воды вылетела красная рыбка с синими полосками на спине, надежно удерживаемая крючком.

– О-па! – воскликнул парень радостно, – Есть!

Я с любопытством посмотрел на улов.

– А вы уверены, что здесь водится такая рыба? – с сомнением спросил я его, потому что рыба была явно не местной.

– А это не рыба, – заявил парень.

– Да что вы говорите? – еще больше удивился я.

– Это мечта.

Я внимательно посмотрел не него.

– Так вы, значит…

– Ловец мечты, – закончил парень фразу. Он явно пытался выглядеть скромнее, но у него это абсолютно не получалось. Его прямо распирало изнутри от гордости. Оно и понятно – молодость.

Я несказанно обрадовался.

– А я, признаться, первый раз вижу представителя вашей профессии.

Парень от смущения весь раскраснелся, как только что пойманная им мечта.

– Да вот… Работаем…

– И не выходных, не проходных? – поинтересовался я.

– Только первого и второго января, – ответил ловец мечты, – и на День рождения, да и то надо заранее договариваться.

– Платят?

– С этим у нас все стабильно.

– А сколько, если не секрет?

– Информация строго конфиденциальная.

– На жизнь хватает?

– Хватает, – кивнул парень, – и даже немного остается.

– Наверно, нелегко такую должность получить, – продолжал я расспрос, – очень уж редкая.

Он махнул рукой, показывая как все это нелегко.

– Проще в лотерею выиграть миллион.

– Долларов?

– Ну не настолько, конечно, – усмехнулся парень, – рублей. Но все-таки…

Мой поплавок, наконец-то, плюхнулся в воду, и закачался, как голова китайского болванчика. Какое-то время мы были поглощены созерцанием наших поплавков. Поодаль купались дети. Погода стояла отличная, настроение приподнятое.

– Есть! – крикнул парень, подсекая очередную мечту.

Эта мечта была желтой, с яркими оранжевыми поплавками и чуть больше предыдущей.

Ловец отцепил ее от крючка, внимательно посмотрел на нее, хмыкнул и выкинул обратно в воду.

– А это вы зачем сделали? – недоуменно поинтересовался я.

– Это полезная мечта, – с какой-то нежностью ответил парень, – я бы даже сказал, необходимая.

– А они, значит, как-то распределяются?

Все! Попался! Ловец снов нашел благодарного слушателя, который ведет разговор не из праздного любопытства или от скуки, а с искренними серьезными намерениями. Которому действительно ИНТЕРЕСНО. Такие собеседники, как я, тоже не часто встречаются, как и сами ловцы мечты. У него загорелись глаза, улыбка расплылась до ушей.

– Еще как распределяются, – с азартом начал он, – вот, спрашивается, для чего мы нужны?

Он вопросительно на меня посмотрел.

– Для чего? – с готовность спросил я.

– Что бы распознавать конструктивную мечту от бесполезной фантазии. Отсекать всякие там «вот если бы у меня было то-то…», или, например, «если бы я умел это…» от таких, как «а что будет, если мы возьмем…?», или «а как бы сделать так, чтобы…?». Улавливаете?

– Более-менее.

– Мы занимаемся тем, что забираем у людей бесплотные или опасные мечты, которые отвлекают от более важных дел.

– Все бесплотные мечты забираете?

– Нет-нет, – замахал парень головой, – полностью лишать людей сказки мы тоже не намерены, это было бы неправильно. Но большую часть, все же, приходится конфисковывать, для их же блага.

– А можно пример? – спросил я.

– Пожалуйста, – кивнул парень, – только что отпущенная мной мечта принадлежит двенадцатилетней девочке. В этой мечте она видит себя невестой в прекрасном шикарном белом платье, самой красивой и, что тоже очень важно, самой счастливой девушкой на всей Земле.

Он дал мне время представить эту картину и продолжил:

– Заметьте, она не мечтает о толпе любовников, сексе, раннем взрослении и высоком рейтинге среди сверстников, что зачастую приводит к душевным ранам и психологическим расстройствам.

– В двенадцать лет? – изумился я.

– Бывает и раньше, – заверил парень, – так вот, эта мечта – чистая и светлая. Отнимать ее у ребенка было бы чудовищным преступлением.

Моей дочери уже одиннадцать. Надо будет приглядывать за ней повнимательней.

– А в противном случае, вы забрали бы мечту?

– Естественно, – кивнул ловец.

– Но, как же вы можете решать, какая мечта хорошая, а какая не очень? – спросил я очень мягко, чтобы не навлечь на себя справедливый гнев.

– А нас не на улице подбирают, – гордо ответил парень, – мы учимся шесть лет, проходим учебную практику, потом производственную. Проходим такие психологические тесты, что космонавтам и не снились. Никаких наркотиков, бокал вина только по праздникам. Постоянные испытания на профпригодность и курсы по повышению квалификации. Плановые и внеплановые проверки. Из нас делают профессионалов.

– Да, но забирая чью-то мечту, вы лишаете человека права выбора и свободы воли, – заметил я.

– А для чего существуют дорожные знаки? – неожиданно спросил парень.

– Чтобы переходить улицу в установленном месте, – отрапортовал я заученную фразу.

– То есть, вы переходите улицу не там, где вы этого хотите, а там, где вам кто-то это разрешает?

– Ну, наверное, да – согласился я.

– И проявлять свою свободу воли и право выбора уже становится небезопасно?

– Выходит, что так, – кивнул я, понимая, к чему он клонит.

– Второе, если вы стали свидетелем драки, где трое мальчишек бьют ровесника, вы бы вмешались?

– Естественно.

– А как же право выбора и свобода воли?

– Ну… Это немного другое.

– Продолжим. Что, на ваш взгляд, конструктивней – поймать растлителя малолетних, и изолировать его от обществ на определенный срок, а потом выпустить, или же, лишить его такой мечты до совершения преступления, и тем самым спасти жизнь, здоровье, и свободу и жертвы и преступника.

– Лишить мечты, – признал я.

– Что мы и делаем, – радостно констатировал ловец.

– Но судя по тому, что происходит в мире…

Парень помрачнел, но ответил с достоинством:

– Любая, даже самая нужная работа не совершенна. Полиция не может поймать всех преступников. Дворники не способны идеально вычистить весь город – пройдитесь по улицам. Даже врачи не в состоянии спасти всех больных. Мы не можем создать рай на Земле, как бы не старались. Но без нас, уж поверьте, было бы гораздо хуже.

Он положил руку на сердце:

– Если бы плохие мысли можно было ловить сетями, мы бы с радостью практиковали такой метод.

– А если все же попробовать? Чисто гипотетически?

– Если ловить все подряд, без разбора, многие станут несчастными, сами не зная – почему.

– Как все у вас непросто, – заметил я.

– Как сказал профессор Лапшин, мечта хочет развиваться в благоприятной среде и проявляться в реальной жизни. Она не хочет, чтобы ее ловили. Вот именно поэтому мы ее и ловим. И чем раньше, тем лучше.

Я переспросил:

– Вы ее ловите, потому что она не хочет быть пойманной?

Парень согласно кивнул:

– Очень тонкая философия. Подумайте на досуге.

Мой поплавок скрылся под водой, леска натянулась и задрожала от нетерпения. Рывок – и в воздух взлетел карась, отчаянно ругаясь и протестуя. Обыкновенный стандартный карась.

– Я смотрю, вам тоже сегодня везет, – поздравил меня парень.

Карась отправился в ведро и начал там бушевать, новый червяк неохотно занял освободившееся место на крючке.

– А как происходит сам процесс распознавания плохой мечты от хорошей? – вернулся я к теме нашего разговора, – хотя бы в общих чертах.

– А вы кем работаете? – спросил парень, немного подумав.

– Я занимаюсь проектированием авиационных турбинных двигателей, – не без гордости ответил я.

– А вы можете мне, неопытному в этом вопросе, на пальцах объяснить принцип работы такого двигателя.

Я только усмехнулся.

– Что-то я отвлекся, – спохватился парень, насадил на крючок червяка и закинул в воду.

– А вы тоже ловите на червяка, – заметил я.

– Самая лучшая приманка, скажу я вам.

– А зимой?

– А вот зимой приходится использовать альтернативные варианты, – бормыш, например. Но на него мечта клюет неохотно.

– Не любит бормыш?

– Ну, вот если мне предложат пельмени или манную кашу, – принялся рассуждать парень, – я выберу пельмени. Если только кашу, я могу обойтись и простым чаем. По этой же причине червяки подходят больше. А прибавьте к зимнему периоду замерзшие водоемы и минусовую температуру, и картина получается не очень продуктивной. Но есть одно «но».

– Новый год? – спросил я.

– В точку, – улыбнулся парень, – Новый год, Рождество. Дети верят в волшебную сказку, взрослые думают о вере, вспоминают детство. Их мечты не становятся от этого более полезными в производственном плане, но они более светлые и легкие, а это очень важно для души. Зимой люди больше мечтают о тепле, а самым теплым местом является семейный очаг. Так что, зимой люди своими мечтами очень помогают нам составлять плановую отчетность, сами того не подозревая.

– А разве мечты подо льдом не спят, как рыбы? – поинтересовался я.

– Резвятся, как дети, – заверил парень.

Тут он пододвинулся ко мне, и, понизив голос, заговорчески спросил:

– А знаете, что я однажды поймал?

– Что же? – я тоже понизил голос.

– Я в прошлом году только-только поступил на службу и мне выделили небольшой водоем недалеко от города. Под присмотром наставника, конечно. И на третий или четвертый день мне попалась мечта…

Он еще понизил голос, но было видно, что он хотел кричать.

– …нашего президента!

– Да ну, – изумился я.

– Точно говорю.

– И о чем же он мечтал?

– Не поверите, о вертолете на дистанционном управлении!

– Игрушечном? – не поверил я.

– Именно, – подтвердил парень, – в его детстве таких не было. А теперь вот, статус не позволяет. Времени, опять же, нет.

– Кто бы мог подумать? – изумился я. Мы часто забываем, что президент тоже человек.

– В одном японском магазине увидел и загорелся, как пацан, – поделился парень, – я долго не знал, что с этой мечтой делать. Случай, все-таки, необычный. А наставник молчит, не подсказывает.

– И как же вы поступили?

– Конфисковал.

– Мечту президента?

– Я принял решение, что глава государства не должен забивать себе голову подобными мыслями.

– Наверно, вы правы, – согласился я.

– Пришлось потом писать объяснительную, но все обошлось.

– А разве он не мечтает о благополучии нашей страны.

– Еще как мечтает, – заверил парень, – мы это даже проходим отдельным предметом.

– А эту мечту вы можете поймать?

– Ее никто не сможет поймать.

– Это почему же?

– Поточу что такие мечты – большие и сильные, как киты.

– И водятся в океане, – догадался я.

– И охота на них запрещена, – улыбнулся ловец мечты.

– У вас клюет! – крикнул я.

Ночью супруга неожиданно прижалась ко мне:

– Я тут подумала, – прошептала она, дотронувшись кончиком пальца до моего носа.

– Чего? – спросил я, выплывая из бездны сновидений.

– Давай купим машину, чтобы в автобусе больше не трястись. А?

– Какую еще машину? – этот разговор мне сразу перестал нравиться.

Супруга приподнялась на локте и с жаром стала говорить:

– Значит так. Она будет красной…

Тут я понял тонкую философию ловца мечты.

Серое детство

Не успел Николай убрать палец с кнопки звонка, как Ирина тут же открыла дверь и буквально затащила его в квартиру. Не дав ему раздеться и снять обувь, она повела его в спальню.

– Вот, полюбуйся.

Первое, что бросилась в глаза, были занавески, колышущиеся от ветра, как паруса фрегата Петра. В комнате стоял свежий запах сирени. На подоконнике, на полу, на супружеской кровати, валялись осколки битого стекла.

– Я чуть с ума не сошла от страха, – призналась Ирина.

– А что случилось? – Николай в растерянности оглядел комнату.

– Вот что случилось, – Ирина показала на мяч, виновато лежащий в углу рядом с тумбочкой, – футболисты хреновы.

– А наши на чемпионате постоянно позорятся, – пробормотал Николай.

– Очень смешно, – скривила Ирина губы, – они внизу стоят, мячик просят.

Коля осторожно пошел к поврежденному окну по осколкам. Звук стоял такой противный, что Ирина закрыла уши руками и зажмурилась. В одной раме стекло было целым, другая рама была только оконтурена острыми краями стекла. Во дворе стояла ватага пацанов и ожидающе смотрела вверх.

– Здравствуйте, дядя Коля, – радостно поприветствовали они его.

– Физкульт-привет, шпана!

– Верните, пожалуйста, наш мячик!

– Я бы с радостью, но тетя Ира будет ругаться, если мы не решим вопрос с окном.

– Паразит, – послышалось за спиной.

В коридоре раздался звонок, Ирина бросилась открывать дверь. Обратно она вернулась с Виктором и Надеждой, соседями по лестничной площадке. Соседи робко встали в дверном проеме.

– Это наш сделал, – виновато сообщили они, – сам признался.

– Хороший удар, – похвалил Николай и швырнул мяч во двор.

– Сегодня магазины уже закрыты, – сообщил Виктор, – завтра стекло вставлю, а на сегодня прибьем какую-нибудь фанеру.

– И как это будет выглядеть с улицы? – спросила Ирина.

– Страшно и некрасиво, – ответила Надежда.

– Я думаю, ночью не замерзнем, – Николай посмотрел, как мяч опять заметался по двору, – ночи теплые, одеяло толстое.

– Если мужик страстный, то одеяло не понадобится, – сказала Надежда, покраснела, отправилась на кухню и вернулась с веником и ведром.

Ирина аккуратно свернула постельное покрывало вместе с осколками и, тяжело вздохнув, запихала его в ведро.

– Не мешайтесь под ногами, – скомандовала Надежда мужикам, – сходите в магазин.

Вскоре все-все осколки отправились на помойку, а следом, после мучительных раздумий, Иринино покрывало. Соседи сидели на кухне, пили за мир и взаимопонимание, беседуя о превратностях судьбы и резких жизненных поворотах. Вечер задумчиво склонил голову над землей, городской шум стих, мячик успокоился в чьей-то детской.

– Вот я в детстве много стекол перебил, – радостно сказал Виктор, разливая вино по стаканам, – просто жуть, как много. И садике, и в школе. В школе – особенно.

– Вот и сын по твоим стопам пошел, – сказал Николай.

– Ты тоже мячик гонял? – спросила Ирина.

– Нет, я камнями по окнам швырялся. Наверно не любил их за что-то.

– А ты у меня, оказывается, хулиганом был, – удивилась Надежда.

– Так, шалил малость, – смущенно улыбнулся Виктор.

– Это называется «малость»? – спросил Николай.

– Ну а ты, – обратилась Ирина к Николаю, – сколько стекол разбил в детстве?

– Ни одного.

– Почему?

– За что их бить? Они красивые, гладкие и защищают от ветра.

– Ты, наверно, отличником был? – решила Надежда.

– Это была заветная мечта мамы, но она не исполнилась.

– Стекол не бил, отличником не был, – подытожила Надежда, – чем же ты в детстве занимался?

– Сначала рос, потом подрастал, – Николай взял свой стакан, явно не желая говорить на ту тему, – ничего интересного. Обыкновенное серое детство, без прикрас.

– Никогда не думал, что детство бывает серым, – заметил Виктор, – уж что-что, а детство должно сиять всеми гранями и сниться по ночам.

– Да чему там было сиять, – махнул рукой Николай.

– Ну, ты же не сидел сутками на одном месте? Что-нибудь да делал? – спросила Надежда.

– С друзьями во дворе играли? – добавила Ирина.

– Играли, – кивнул Николай, – и во дворе играли, и в лесу.

– А в лесу что делали?

– Клад искали.

– Ну-ка, расскажи, – попросила Надежда.

– Да что там рассказывать, – опять отмахнулся Николай.

Ирина поставила локти на стол, голову положила на ладони, всем видом показывая готовность внимать каждому слову мужа.

– Давай.

Виктор быстро наполнил бокалы.

– Не будет рассказа, не будет окна.

Надежда промолчала, но кивнула в знак моральной поддержки.

И все смотрели на него. Отступать было некуда. Николай вздохнул.

– Наш клад был двадцатикопеечной монетой. Участвовало две команды, наши пацаны и из соседнего двора. Одни прятали монету в лесу, сразу за городом. Другие находили. Все.

– Коротко и ясно, – разочаровано вздохнула Надежда.

– А как искали монету? – спросил Виктор.

– Искали по карте.

– А карту где брали?

– Сами рисовали, – оживился Николай.

Он залпом опустошил свой бокал и тут глаза его засверкали, но не от вина.

– Для начала мы обжигали края будущей карты огнем, будто она побывала на корабле, охваченном огнем.

– Круто! – воскликнул Виктор, и хлопнул ладонями по столу.

– Ты чего? – вздрогнула Надежда.

– Это реально круто!

Николай строго посмотрел на слушателей и продолжил.

– Обжигать надо было сразу, потому что карта могла сгореть зараз. Потерять пустой лист бумаги не так жалко, как готовую карту.

Слушатели согласно кивнули головами.

– В первую очередь на карте мы изображали самое главное. В верхнем правом углу у нас была роза ветров, в нижнем левом череп.

– Это самое главное? – удивилась Ирина.

– Ну да, – понимающе кивнул Виктор, – карта без черепа – не карта. Все равно, что документ без печати.

– Мальчишки! – улыбнулась Надежда.

– А уже после мы рисовали наши дворы, дорогу, за ней шли гаражи, после – лес с тропинками, оврагами, старая водокачка, отдельные деревья, каменная гряда на северо-западе, стройка чего-то там на востоке… Естественно все было изображено схематически, но с большим усердием.

А на обратной стороне красной пастой, будто кровью, писалась инструкция: сколько шагов, в какую сторону надо сделать от поваленной березы, возле которой лежит условный скелет пирата. Или старого маяка. Хижина отшельника, она тоже встречалась. А в довершении карту слегка мяли, терли обо что-нибудь грязное, чтобы наложить на карту отпечаток времени.

У Надежды зазвонил телефон.

– Наш футболист, – пояснила она, – Да! Нет, не скоро, ложись без нас.

Она нажала «отбой» и превратилась из мамы в слушателя.

Николай с охотой продолжил.

– О времени передачи карты договаривались заранее. До этого мы должны были нарисовать карту и спрятать клад. Стоит ли говорить, что с каждым разом карта делалась все более… настоящей, а клад прятался все более изощренно.

– Не стоит, – сказала Ирина, – это и так понятно.

– К месту встречи соседские пацаны спускались с пригорка на велосипедах. К колесам они крепили картонки, которые соприкасались со спицами и при езде издавали трескотню.

– Трещотки, – улыбнулся Виктор, – мы тоже такие делали.

– Чтобы взобраться на пригорок, им приходилось объезжать воинскую часть. Путь был не близким, но не могли же мы просто придти в соседний двор и просто передать карту.

– Было бы не интересно, – заметила Надежда.

– А мы подъезжали со стороны заброшенной водокачки. Она располагалась недалеко от дороги, но там постоянно тусовались старшеклассники. Поэтому мы проезжали мимо, как можно быстрее. Естественно, на тот момент они становились ожившими мертвецами в проклятой крепости, сами того не осознавая. А встреча с труппами не входила в наши планы. Поэтому трещотки мы снимали. У нас был скорее разведывательный отряд. Бесшумный.

– Как все у вас продумано, – похвалила Ирина.

– А при встрече мы передавали соседским карту и компас. Но компас был ритуальной составляющей. Переходящим знаменем. Никто не собирался сверяться по нему, мы и так знали, где север. Или край земли, по-нашему, где все еще обитают мамонты. В следующий раз мы получали карту и компас, и уже мы отсчитывали шаги в сторону кладбища слонов или алтаря людоедов.

– Круто, – с восхищением заметила Надежда, – а девочки у вас были?

– Девочек было мало, потому они играли более важные роли. Королева амазонок, мертвая невеста, похищенная принцесса.

– А какое отношение играла принцесса в поисках клада?

– Никакого. Это было уже в других играх.

– У вас еще что-то было?

– Вы про клад просили рассказать, я рассказал. А игр было много. Мы не только весь лес излазили. На стройках устраивали битвы на мечах. Заброшенные дома подходили как раз для мертвой невесты или черной вдовы. По всему городу устраивали шпионские слежки друг за другом. Одни следили за агентом, передавали объект слежки другому товарищу, а агент старался нас вычислить, передать что-нибудь связному, и по-тихому скрыться в подворотне. Из подвалов сбегали пленники, а на крышах наши ракеты отправлялись на Марс. Зимой на речке Ледовое побоище случалось. Кто победил, тот и русский. Да много чего еще было.

– И ты утверждаешь, – изумленно проговорил Виктор, – что твое детство было серым?

Николай пожал плечами:

– На курорты я не ездили, родители зарубежных шмоток не привозили. Даже машины у нас не было.

– Да к черту курорты и шмотки! – рассмеялся Виктор, – Мне бы хоть раз мертвую невесту увидеть в заброшенном доме. У меня бы впечатлений на всю жизни хватило бы.

– А я с сестрой только в куклы играла и в бадминтон с родителями, – сообщила Надежда.

– Я каждых год отдыхала на море, – призналась Ирина, – но никаких пиратов там не было. А жаль.

– А сейчас дети если играют в футбол во дворе, то это уже прогресс, – заметил Виктор.

– Кстати, о детях, – приподнялась Надежда, – нам идти надо.

– Да, – поддержал Виктор, – завтра с утра с окном все решим. Надеюсь, не замерзните.

– Если Ира сегодня оденется мертвой невестой, то ночь будет жаркой, – засмеялась Надежда.

– Пошлячка, – укорил ее Виктор.

Николай спал, обняв Ирину, а та лежала у него на плече и смотрела, как легкий ветер раздувает шторы, как паруса фрегата Петра. В комнате стоял запах сирени, свежести и далекого детства, заглянувшего к ним сегодня вечером вместе с футбольным мячом. Вспоминалось море, крики мальчишек во дворе, семь свечек на именинном торте. А над этим сияло большое ослепительное солнце, освещающее беззаботное детство – такое далекое и одновременно близкое, стоит только заглянуть в фотоальбом или увидеть старую комедию по телевизору. И что у нас осталось от всего этого, кроме воспоминаний?

А я была бы неплохой королевой амазонок, – подумала Ирина.