Текст книги "Золото жизни 2. Финальные решения"

Через полчаса приземляюсь там, где оставил Мо-Мо. Вижу на снегу следы ещё одного шаттла «Би 8 Краб». Не простительная ошибка. От входа в палатку в сторону водопада тянется кровавый след, уже заледеневший. Я иду по нему зная, что увижу. И то, что увижу вскоре, не даст мне заснуть ближайшие несколько месяцев.

Ближе к вечеру возвращаюсь по тоннелю в тюрьму. Закрытые стальные ворота плавятся в огне плазмы. Но мне плевать. Иного мнения у её начальника. Ненужно было его отпускать. Вторая ошибка за день. В окружении десятка тюремщиков, он приказал выставить стволы всего имеющегося на зоне оружия. Электрические дубинки и электрошокеры. Не обращая на них внимания, иду в центр управления камерами. Мимо застывших в боевых позах надзирателей. Попытка кума что-то скомандовать, упирается в мой взгляд. Поэтому он замолкает еле открыв рот. Если бы я мог прожечь его своим взглядом, не стал бы даже думать.

В центре просматриваю записи за последние пять часов. Вижу космический корабль тех, кто устроил за мной охоту. Вижу что они делали с моей Мо-Мо. Запоминаю их всех. Делаю стрим фото. Пробиваю по базам. Спустя час их имена скачиваю на флешку. Затем взрываю все оборудование и иду назад к шлюзу, ведущему на поверхность. Не обращая внимания на испуганный взгляд начальника тюрьмы.

Вновь вхожу в ледяной ад. Десять миль прохожу не замечая адской стужи, превращающей мои волосы в сосульки. Открываю люк своей «любимой». Я знаю, куда мне лететь. Поэтому жму на газ, предварительно отключив в сознании все возможные тормоза. Ломаю все оставшиеся барьеры. И между местью и прощением, выбираю месть. Объявляю награду в среде всех известных мне криминальных группировок за информацию. Поэтому только через пару месяцев вхожу в кабинет управляющего баром «Пьяный дракон» в столице Федерации – Вэрхэ. И бросаю ему на стол несколько фотографических голограмм.

И считаю до пяти.

Глава 3

Понимание непонимания

Бортом Бертом впервые в жизни думал. Нет, он думал и раньше, но так, как сейчас было впервые. Звонок министра безопасности и одновременно начальника разведки Бунди Вара был не только неожиданным, но и единственным в его жизни. Именно этот звонок заставил его думать. Как ему создать специальную группу, если он даже не знает таких слов? Но приказ подписан, его следовало выполнять.

– Основа специально группы ваш НИИ. Это не обсуждается. – Голос резок, но в то же время дружелюбен. Излишне категоричен, но и разумно решителен.

Прибывшие с Вэрхэ на двух грузовых кораблях специалисты сразу принялись за дело. Закрыли территорию НИИ от посещений всем, кроме сотрудников. Обнесли энергетическим забором, для чего вырыли несколько ям по периметру и закопали стальные стержни неизвестного назначения. Выдали пропуска, по которым можно войти на территорию. Запретили выход в город даже семейным парам. Зачем выдавать пропуска на вход, если запрещён выход? Заменили всё оборудование на более совершенное.

Одновременно стали прибывать светила с других планет. Группа учёных из Академии, несколько учёных из Совета, несколько учёных из Платаны и Добореи. И всех надо разместить, накормить, обогреть и уложить. Всех студентов пришлось выгнать из Кампуса, предоставив комнаты прибывшим. Все лаборатории переоснастили самым новым оборудованием, предназначение которых он даже не знал. Актовый зал превратился в место для сбора и анализа имеющихся материалов. Установлена самая передовая связь со всеми подразделениями и службами Федерации. И он, как первый химик, был назначен научным руководителем всего, что видел вокруг себя.

Быстрый взгляд на часы. Через пять минут первое совещание. От тряхнул чёлкой, подошёл к зеркалу. Ещё не старый мужчина с седыми волосами, спадающим на плечи. Худоба его не уродует, а придаёт некий шарм. Чуть выпуклые глаза и широкий рот кое-кто называет чувствительным. Острые на кончиках уши, торчащие сквозь волосы, придают ему вид немного задумчивый и экстравагантный. Чтобы снять напряжение, он вынимает из кармана квантумскую сигару и закуривает. Делает две глубокие затяжки и только затем бросает её в урну. Не более двух затяжек. И она не вызовет привыкания.

Спустя полчаса он стоит перед группой учёных – Бароны! – начинает он свою речь. В которой, насколько это возможно, раскрывается суть предполагаемой совместной работы. – Наша Федерация включает никасов, добов, беларов, хрубов, вэрхэвенцев, людов, платанитов.

– Платанейцев, – его перебивает доктор Сунь Сам с Платаны.

– Платанейцев, – продолжает он. – Которых многие называют платанитами. Но это не важно. А также наши враги архарейцы. Мы все – гомо сапиенсы. Разумные существа, имеющие мозги. И если рассмотреть физиологическую и философскую структуру граждан Федерации, то она состоит из трех компонентов: тела, сознания и души. У нас у всех биологическое тело состоящее из головы, тела двух рук и двух ног. Есть небольшие отличия, но существенной роли они не играют.

Например у никасов два сердца и мы знаем почему, у добов одна почка, у людов их целых две. Зачем им две почки? Непонятно! У нас, беларов, одно лёгкое и шесть маленьких сердец. И значение каждого сердца вы все знаете. Мы выше остальных. И у нас шесть замкнутых систем кровообращения. Скажем у никасов их две. Так же как и у людов. А вот у хрубов – одна. Венозная. Добы имеют мышечную систему отличную от других, так же как и у хрубов, она представляет собой три типа мышц, в отличии скажем от нас, беларов, имеющих только один тип.

Что я хочу сказать? Только то, что мы очень похожи, а отличия минимальны, потому что мы все живёт в кислородной атмосфере. Наш мир состоит из одного базового элемента, известного по «Таблице Мендеруева» и он называется «углерод». Он – основа нашей жизни.

На доске он быстро рисует формулу жизни. Она довольно сложная и длинная.

– Вам известна какая угроза нависла над всей Федерацией? И мы собраны, чтобы помочь от неё избавиться. Некие неведомые ранее нам создания, называемые – туреги, посредством наркотика, запрещённого к продаже и использованию в пределах Федерации, называемого – пегасом, проникают в наши организмы, как мне сказали сверху, – он поднял указательный палец к потолку, – с целью дальнейшего порабощения нашего мира.

За его спиной на бледном экране вспыхнула картинка проектора.

– На диаграмме, которую вы видите, показан процесс проникновения в тела наших граждан – турегов. А также временные показатели заражения. Пока не стоит говорить об эпидемии, но если распространение продолжится теми-же темпами, через два года Федерация падёт. По просьбе министра безопасности наш Центр должен выработать рекомендации и определить способы уничтожения турегов. Нам известно, что они появились неизвестно откуда. Нам известно, что ими управляют, но неизвестно кто. Выяснить это и есть наша задача.

Никасы. По имеющимся данным заражение началось именно с Квантума где обитают никасы. По своему биологическому виду, низкорослые с короткими конечностями. Высоко прыгают и выращивают хмель. Кислорода на планете около семи процентов. Из всех планет Федерации, концентрация данного газа на Квантуме самая минимальная. По данным разведки, – Он опускает голову и начинает читать с листа. – Первое заражение произошло в прошлом году через семью старика Бена. Судя по выпискам с таможни, он дважды посещал Архарон. Довольно давно пристрастился к «пегасу».

Данный наркотик имеет хождение на трёх планетах. На Квантуме, Вэрхэвее и Платане. Там обнаружены следы заражений. Правительством были приняты меры, но не достаточные для изоляции местного населения. Именно оттуда мы получили первые экземпляры для изучения и анализа.

Он повернул голову за кулисы и махнул рукой. Практически сразу выкатили несколько прозрачных сосудов, достаточно больших для размещения в них никаса, вэрхэвейца и платинита. Сидящих внутри. Сверху прозрачный сосуд был закрыт крышкой, через которую внутрь подавался воздух через систему шлангов.

– Это граждане нашей Федерации заражённые вирусом пегаса. Внутри каждого находится турег. Нам удалось сделать снимок в рентгеновском излучении. – Он включил экран и на нём высветились внутренности каждого из сидящих в сосуде граждан.

– Обращаю внимание на строение тех существ, которые разместились внутри. Их строение и внешний вид сильно разняться. То, что сидит в никасе, больше напоминает членистоногое существо, то, что в платаните – смесь кузнечика и люда. Но только в верхэвенце существо наиболее близко похоже на нас с вами. Оно имеет две нижние и две верхние конечности и голову. Все существа могут говорить и выражать свои мысли. Не только на нашем языке, но и вербально. Вся система коммуникаций бывших граждан Федерации полностью захвачена пришельцами. Они контролируют все жизненно-важные функции носителя. Дыхательную, сердечно-сосудистую, нервную систему. Визуально их не отличить от нас с вами.

Чем они опасны? Их способностью размножаться внутри нас. Выяснить как, наша задача. Вас всех призвали сюда с одной единственной целью. Найти для них противоядие. – Он указал пальцем на сосуды, в которых сидели живые существа и смотрели изнутри на толпу учёных сидящих в зале. Смотрели заинтересованно, словно выбирали для себя новое тело.

Скептически настроенная группа разработчиков кинетического оружия, сидящих во втором ряду, составляла костяк научного коллектива, занимающегося производством самого мощного боезаряда, способного уничтожить все живое на любой планете. Возглавлял её профессор Фужи Сана из Платаны. Как всякий учёный, он не верил словам, требуя доказательств. Поднимая руку он планировал высказаться, пока все не разошлись по рабочим местам.

– Да, барон, – Бортом Бертом пригласил его к разговору жестом правой руки.

– Мы с коллегой Сунь Самом, – Фужи Сана был сама любезность, когда получил слово. – Считаем, что вариант ликвидации угрозы путём применения кинетической бомбы в сложившихся обстоятельствах наиболее приемлема для Федерации. Средства доставки у нас есть. Мы разнесём их корабль на мелкие части раньше, чем они вторгнутся в нашу галактику.

– Они уже здесь! – Возразил барон Бертом. – Так во всяком случае считает министр безопасности. Ему не верить нельзя!

– Но факты? Где факты? – Фужи Сана развёл руки в стороны, словно ими хотел показать то, что произнёс словами. – Эти за стеклом – не факт!

– Будут вам факты, – Покраснел Бортом Бертом. Обернулся и что-то сказал лаборанту, стоявшему за спиной и управлявшему рычагами некоего устройства, подключённого к прозрачным цилиндрам. Тот повернул рычаг и цилиндр стал наполняться синеватым газам.

– Это воздух с высоким содержанием угарного газа. Кислорода практически нет. Благоприятная среда для турегов. – Бортом Бертом сделал пару шагов назад, освобождая пространство. – Стекло бронебойное. Бояться нечего.

В цилиндре с никасом произошла неожиданная трансформация. Внезапно он замер, из рта поползла жёлтая масса и превратилась в турега, как это произошло с платинитом и верхевейцем. Если из Никаса появилось членистое существо с пылающими глазами, а из платанита – существо на двух ногах, но с четырьмя пушистыми щупальцами-лапами, то из вэрхэвейца – почти такой же вэрхэвеец, но с голой головой, большими круглыми глазами и острыми зубами. Разевая пасть, она напоминал исчадье ада.

Эти существа внимательно наблюдали сквозь прозрачное стекло за стоящими вокруг них учёными, их глаза сверкали, а губы двигались. Словно они о чем-то говорили между собой. Деятели науки в первом ряду отпрянули назад с отвращении на лице, а те, что сзади, поднялись со своих мест в любопытстве. Все в зале были потрясены. Они не могли поверить своим глазам. Туреги, существа из другого мира, стояли перед ними, изучая их непонятным образом.

Научных сотрудников и профессоров овладел страх, однако зуд познаний оказался сильней. С каждой минутой становилось очевидно, что туреги представляют не только смертельную угрозу их миру, но и любопытство. Собравшись у цилиндров, ученые пытались лучше их рассмотреть и понять тайну их появления, а заодно и определиться, что важней. Изучение новых видов или их тотальное уничтожение. Гипотезы и предположения раздавались со всех сторон, однако логического объяснения их появления в Федерации найти не удавалось.

Один из баронов предложил организовать серию экспериментов для изучения поведения турегов и их взаимодействия со средой. Другие начали разрабатывать план действий для исследования этого удивительного явления. В то время как туреги продолжали наблюдать за окружающими, отправляя друг-другу непонятные жесты.

Это был исторический момент, требующего полной концентрации и глубокого анализа. Хотя мир находился на пороге катастрофы, и все ученые осознавали и принимали этот факт как должное, но понимали, что необходимо найти способ защититься от этих загадочных существ. К сожалению имеющаяся технология оказались бессильны перед ними.

– А какой у них скелет? Если ли сердце? Какие внутренние органы? – кто-то из врачей выкрикнул вопрос, обращённый к Председателю собрания.

– Мы пытались узнать это путём просвечивания их рентгеном, но вместо ясной картинки – большое черное пятно. Такое ощущение, что у них ничего внутри нет. – Бортом Бертом все ещё стоял на трибуне и смотрел в зал. И взгляд это был крайне заинтересованным, словно и он выискивал себе цель.

Среди всех присутствующих лишь Фудзи Сана сохранял полное спокойствие. Потому что именно он посоветовал Шин-Граю при возможности, нанести по врагу удар кинетической бомбой. И тот обещал попробовать. А если Шин-Грай обещает, то, как правило, сдерживает его.

– Господин Председатель, – раздался ещё один голос из зала, – Как вы думаете, зачем инопланетному организму такие ярко выраженные зубы? Какая их цель прибытия? Не пытались наладить с ними контакт? Можно ли повернуть вспять процесс трансформации?

Сэр Бортом Бертом, на старческом лице которого была запечатлена мудрость и страх за жизнь граждан страны, пристально посмотрел в зал и нашёл глазами задавшего вопрос ученого. Его звали Кайл, молодой человек с глазами, сиявшими интересом, не соответствовавшим его годам. Он представлял на Совете Научно-исследовательский институт холода и мороза с Гомогреи – учреждение, пользующееся огромным уважением и считался одним из самых талантливых ученых Федерации.

– Вы спрашиваете, мистер Кайл, – медленно начал барон Бортом, и его голос гулом разнесся по большому залу, – следует ли нам попытаться обратить процесс вспять?

Кайл кивнул большой головой, его брови стали шевелиться от непонятного беспокойства и избыточного возбуждения. – Может следует заморозить пару экземпляров и выяснить это?

Бортом вздохнул, – Вы знаете, чем рискуете, дорогой мой Кайл? Холод – могучая сила. Но если вмешаться в структуру организма этих существ, это может привести к непредвиденным последствиям.

Челюсть Кайла сжалась. – Но, у нас есть долг учёных перед нашим народом, перед нашим будущим. Мы не можем не ответить на вопросы, которые нам задают. Если звезды манят, то мы должны до них дотянуться!

Давно Бортом Бертом не слышал таких речей, полных убеждения, понимая, что его слова перекликались с его юношескими мечтами далекого прошлого, но исследования, о которых говорил Кайл могут нанести миру вред. Он чувствовал, насколько опасно честолюбие, ослепляющее ученого и задумался о страшных последствиях.

– Думаю стоит подумать о способе уничтожения этих созданий, а не о попытках их изучить.

Взгляд Кайла был непоколебим. – Но мы в НИИ разработали новые уникальные технологии. У нас есть инструменты, чтобы управлять процессом и раскрывать его секреты. Мы могли-бы взять пару образцов на Гомогрею и провести там опыты.

Сердце Бортома Бертома сжалось от боли. В глазах Кайла горел тот же огонь, что когда-то в его собственных. – Огонь знаний и жажда открытий. Он знал, что манящая сила неизвестности искушает даже самых мудрых, заставляя их переступать границы невозможного.

– Совет рассмотрит ваше предложение, – наконец произнес сэр Бортом. Медленно, выделяя каждое слово, чтобы сидящий напротив ученый не воспринял их как слова одобрения.

На лице Кайла отразились искры надежды, после чего он кивнул, не теряя самообладания. – Я понимаю, господин Бортом. Мы будем действовать с осторожно.

– Но мне хочется ещё кое-что донести до вас, дорогой друг. – Снова раздался голос заслуженного химика планеты. – Мы пытались, но на контакты они не идут. Пока нам стало понятно только одно. Эти существа прибыли к нам из глубокого космоса с единственной целью.

– И какой-же? – молодой ученый включил информер, чтобы записать ответ маститого специалиста по химии и алхимии.

– Чтобы вас всех сожрать!

Глава 4

Поиск истины

Если кто и заслуживал уважения, то только не Кранц Цукербеккер, чью физиономия я вижу в проёме своего номера, снятого два часа назад. Как это ему удаётся? Несмотря на злость, я впускаю его до того, как начинаю о том сожалеть. В безрассудном импульсе альтруизма, который заставил меня принять его условия, я наношу себе травму, несовместимую со здравым смыслом. Впускаю только потому, что когда-то его звонок по связи пнул меня в спину так сильно, что спустя сутки я уже был на Гомогрее.

– Я уже всё знаю, – Пытаясь понять, что, я смотрю на него с вопросительным взглядом на лице. Мимика логотосов позволяет это делать, ибо большая часть общения между видами у нас вербальное. – Ты завалил их всех. Молодец. Кстати, вот документы, где тебя освобождают от преследования на всех планетах. Ты перед законом чист. Но…

Если бы я не знал триллионера лично, то поверил бы всем его словам, а так, не получается, хотя я вижу его старания. И в его глазах скрыты вопросы, которыми он хочет меня загрузить, а может быть поделиться. Пока не понял, поэтому просто внимательно слушаю.

– Ты видел его, – не говорит, утверждает. Значит он успел поговорить с Бул Хобом, который и рассказал Цукербеккеру о моём контакте с турегом.

– Видел.

– Он сказал что-либо? – Голос. Именно он его выдал. Льстивый, на грани пафоса с чуть заметными подобострастием и явным подхалимажем. Нет, он не говорил. Он истощал саму любезность вкуса патоки, что становилось приторно грустно.

– Нет. – Соврал я ему. Чтобы выяснить вру ли я или нет, надо быть таким же как я логотосом. А он всего лишь вэрхэвеец. Кроме того, ему не понравятся мои слова, поэтому я молчу в надежде, что ему вскоре надоест моё молчание и он покинет мой номер. И оказываюсь прав. Спустя минуту я слышу его шаги, раздающиеся в коридоре.

В тот миг когда я решаю проглотить пару бутербродов он неожиданно возвращается и начинает говорить сразу, как его профиль возникает в квадрате дверной коробки.

– Это я её туда отправил. – Он выжидательно смотрит на мою реакцию. – Это я спрятал Мо-Мо на Гомогрее. Её могли убить раньше. Я её спас. И это я сказал тебе где она находится. Ты мне должен. – И также быстро как появился, исчезает. Стук его каблуков будет раздаваться в коридоре до тех пор, пока их не заглушит звук открывающегося лифта.

Я стою с открытым ртом, держа в руках кусок мяса и хлеба. Если он не лжёт, то получается, что Мо-Мо погибла из-за меня. Я сам привёл к ней её убийц. Они проследили мой путь и появились тогда, когда я о них даже не думал. Печаль пеплом упала на моё потухшее пламя жизни, превратив окружающий мир в сплошную ночь, где нет места любви. Ещё недавно я мог что-то сделать нужное, но у меня не получилось. От чего и мысли, такие беспокойные и банальные, словно черное кофе в молоке, растворялись в сознании блокируя выход из возникшего тупика. Но мясо было очень хорошо прожарено. Запах проникал в сознание, выравнивая извилины. И поэтому, отбросив самобичевание, я откусил огромный кусок. Пережевал. Проглотил. И запил пивом.

Тот турег был непростым турегом. Он много что мне поведал перед смертью. Но для таких, как он смерть, это начало другой жизни, поэтому мы никогда не сможем их понять. Он говорил, что этот мир полон боли, а он врач исцеляющий болезнь. Об отправленных им в другой мир души живых, где им будет лучше. Где они пройдут реинкарнацию и обретут новое сознание. Жаль, но свою мысль закончить ему не удалось.

Кроме того, что пегас является для них мостиком для проникновения в наш мир, мне не удалось узнать ничего из того, что и кто ими управляют. На какие кнопочки давят, чтобы получить результат. Но я понял главное – они всего лишь исполнители чужой воли. И что наёмники, почившие на небесах, искали не меня и не меня хотели схватить. Их целью была Мо-Мо. Но что я знал о ней, кроме того, что знал?

В тишине звёздной ночи возникла одинокая фигура. Мо-Мо, сердце которой наполнилось тайной, в одиночку решали отправится в путешествие, которое навсегда изменит её жизнь.

В лабиринте улиц, где отблески призрачных фонарей освещали её путь, в исчезающей темноте, скрывая тайны и делясь секретами, исполнявшими на ветру танец надежды мысли Мо-Мо неслись вскачь, под грузом невысказанных истин. Звезды мерцали над головой, словно небесные ангелы, отбрасывая слабый лучик надежды на лучшее.

Если бы не наша встреча, она была-бы жива. Как никто другой мне были понятны мотивы, но как всегда я все испортил. Но я знал и то, что нет ничего невозможного. Ни в этом, ни в том мире.

Я подошёл к черному окну, за которым лежал Великий город. Увидел в отражении логотоса. Высокого, с широкими плечами и квадратной челюстью. Иссини чёрными волосами, глазами как у людов, носом с еле заметной горбинкой. Узкими губами и трех дневной щетиной. Я одновременно походил на добов, своим ростом и на хрубов, своей силой, на вэрхэвенцев своей хитростью и на платанитов цветом кожи. И ещё на турегов, чья кровь текла в моих жилах. Именно частичка ДНК появившаяся во мне позволяла понимать их. И даже чуть лучше, чем они понимали себя.

Я уступал любому из чистокровных граждан Федерации в чём-то одном, превосходя их многим. Хотя я не люблю об этом говорить. Но по шкале упорства, список который также был скрыт в моей памяти, было записано лишь одно имя. Моё. Остальные или не заслуживали включения, или были мертвы.

И ещё. Я никогда не издевался над пленными. Не пытал их и не заставлял выложить свои тайны, которыми была полна их голова. Я не требовал от «языка» искренности в отношениях, и тем более мне нужна была их любовь. С презрением отношусь к тем, кто показывает силу перед испуганным, от возможного возмездия, врагом. Кто унижает и глумится над потерявшим от страха невольником судьбы. Кто выбивает признания ломая им кости.

Поэтому я их никогда не беру в плен.

Но, для Хван Рока, сделаю исключение. Не потому что он мне нравиться. Скорее наоборот. Его имя мне назвал турег, которого я недавно отправил к праотцам. Не знаю, был ли тот мне благодарен, но свою порцию аплодисментов он получил.

Из файлов начальника тюрьмы я узнал, что Хван Рок – бывший полицейский, был хрубом, сидящим за убийство получив несколько лет тюрьмы. Его голограммное фото выглядело чересчур угрожающе, и будь у меня хоть грамм сомнений, я ни за чтобы не рвался к нему на встречу. Но сначала надо было его найти, потому что из тюрьмы он сбежал.

Последний адрес, где его видели, находился в городе Нижада, где он в своё время работал. На другой стороне Вэрхэвеи. Огромной планеты в поясе Ориона. С кислородной атмосферой и огромным океаном Надежды, омывающей сушу со всех сторон. Если столица Вэрхэ находилась на западном побережье, то Нижада на Восточном. Это был город преступников и бандитов. Алкоголиков и контрабандистов. Наркоманов и подпольных миллионеров. Город ресторанов и кабаков. Пороков и греха. Слабой стороной силы. И сильной стороной страха. Город непредсказуемых отношений и неожиданностей. Куда не суётся полиция и где улицами управляют банды.

Тиксист, вызванный мной отказался приземляться в центре города, и даже мой настойчивый взгляд не помог, настолько он был полон страха. Поэтому я вышвырнул его из кабины, и сам сел за рычаги тикса. Спустя полчаса приземлился в центре Нижада. Около десяти часов вечера по планетарному времени. Самому опасному времени суток. По статистике, практически все грабежи, убийства и изнасилования происходили именно около десяти вечера. Из трёх вышеназванных пороков, меня насторожил лишь третий. Я вышел из салона и оглянулся по сторонам, поглаживая рукояти бластеров.

Справа и слева от меня возвышались небоскрёбы из железобетона. Широкая трасса исчезала в темноте как глаза Мо-Мо. Дорога освещалась лишь светом звёзд, луной и моей нескрываемой злостью. Из десяти миллионов жителей города, половина работала в питейных заведениях, другая половина была их клиентами. Город, в котором только сто улиц и сто проспектов, без единого парка отдыха, всегда привлекал внимание преступного элемента. Во-первых, потому что кекс толкали только на улицах, а пегас только на проспектах. Во-вторых, потому что и тот и этот наркотик толкали все, кому не лень.

До кабака со стильным названием «Безопасная гавань» я добрался живым. Плюя на статистику. От себя хочу добавить, что если бы мне доверили разработать план оккупации планеты я бы начал с Нижада. Зная данные по пегасу, который запрещён к продаже в школах, в полицейских участках, тюрьмах и в зданиях муниципалитетов, мне казалось странной устойчивость иммунитета местных жителей к наркотикам. Их не брала даже двойная доза пегаса, не говоря про кекс. И хотя эти данные не были фактом, но безусловно заслуживали внимания.

Поэтому, входя в прокуренное помещение «Безопасной гавани» я рассчитывал встретить того, кто знает Хван Рока не по информации из новостных каналов, а лично. Громко хлопнувшая за спиной дверь означала только одно. Я – внутри порока. А это значит нужно быть предельно внимательным к словам и поступкам, стараясь не провоцировать местных жителей необдуманными высказываниями про их замечательный город. Быть вежливым, деликатным, почтительным и галантным. Уважать право собственности. Иначе – быть тихим и незаметным.

– В этом сраном городе, полного дерьма, есть кто, кто знает Хван Рока? – громко, во всю силу своих лёгких прокричал я в глубину прокуренного зала, полным музыки, воплей и движущихся в ритме тел, усаживаясь за свободный столик, на котором стояло шесть бутылок пива и недоеденная пицца на белых тарелках. Висящую на спинках кресел одежду – кожаную куртку и чьё то пальто я сбросил под стол, так, чтобы её не было видно.

Проходивший мимо гарсон в белом фартуке быстро наклонился к моему уху и проговорил, что мол, за этим столиком сидят члены самой опасной в городе банды «Братства ЁХ», недавно потерявшие своего предводителя и потому весьма озлобленных. На что я ответил ему, что столик был свободен, поэтому и сел за него. Он посмотрел на меня так, как смотрят на труп в гробу, выставленным для прощания. С такой печалью в глазах, что мне просто хотело его как-то подбодрить. Сказать что-то такое, что зацепит его сердце. Нечто доброе и понятное ему. Поэтому произнёс.

– Пошёл вон, тварь.

Неприятности. Они всегда появляются тогда, когда их не ждёшь. Со всем уважением, рассчитывая как минимум на взаимность, высказанное этому кабаку, я вошёл в него, и что получаю взамен? Но таков город Нижада. Здесь всё не так, как у никасов. Здесь даже трава иначе пахнет и птицы летят только на юг. А звери, в том числе крокодилы с Фреи стараются обойти этот город стороной. Недаром по статистике тут за минуту убивают двух жителей, одного крокодила и пару акул.

Но я говорил про неприятности и они возникли из дыма, словно фантастические чудовища воспалённого мозга. Шесть огромных добов. Я мгновенно отметил одного, идущего с ухмылкой на лице. По закону Вэрхэ, ношение оружия в черте городов категорически запрещено. Любых, в том числе и в Нижаде. А за оружие, обнаруженное у посетителей баров и ресторанов, полагался срок на Гомогрее. За выполнением этих законов отвечали судьи, назначаемые в столице Сенатом. Причём каждого будущего судью испытывали на стойкость, силу духа и мужество.

– Урод, это наше место, – Вместо приветствия обратился ко мне любитель ухмылок. Стоявший рядом с ним доб в цивильном костюме и папкой в руке кого-то мне напоминал. И хотя он пока не вмешивался, я чувствовал, что ему очень хочется. Так же как и стоявшим за ним великанам. У каждого на ремнях висели бластеры последней модели.

– Столик занят, господа. Поищите в другом месте. – Если честно, мне не хотелось ни драки, ни стрельбы. Сюда я пришёл с одной целью. И эта цель находилась в двадцати шагах от меня недалеко от эстрады. Чуть за сто, она была прекрасна, как роза в стакане. А добы мне откровенно мешали наслаждаться картинкой прекрасного.

– Вот этот, – Насколько возможно грубо ответил старший, кивнув на стоявшего рядом мужика в цивильном. – Судья. И он мой брат. Достаточно двух слов и тебя посадят на кол. А до того, получишь такую трёпку, какую раньше никогда не получал.

– Ваши документы, – Судья в цивильном отбросил борт длинного пиджака, за которым показал мне значок федерального судьи и скрывающийся в кобуре бластер. Остальные положили руки на рукояти своих. И каждый пытался меня пронзить своим взглядом. И тогда мне пришлось встать. А все в Федерации знают, если я встаю, то кто-то в скорости ляжет.

– Кому нужны мои документы? – мой голос тих и скромен. Я из-за всех сил стараюсь быть корректным, как крокодил при общении с косулями. Повторяю ещё раз, кто не запомнил. Нельзя со своим уставом влезать в чужой разговор. Нельзя строить свой монастырь на чужой земле. И тем более впускать в него с уставом неизвестных бандитов. В мой, мной построенный монастырь залезли эти… граждане. И как мне поступить?

– Мне, – Прорычал судья. Это были его последние в жизни слова. А там, где он только что находился, тлела обугленная тушка, которая рассыпалась спустя мгновение, превратившись в кучку пепла. Вернув ствол на место, я поинтересовался, – Кому ещё?

И так всегда. Не успеешь наладить отношение с одним, как другие пытаются все испортить. Но я знал много способов нормализовать простые и душевные узы не считаясь с вроде-бы испорченным первым контактом. Поэтому следующие слова, прежде чем вытолкнуть их из рта, прокачивал в уме моделируя поведение тех, кому они были предназначены.

– Друзья, мне нужен Хван Рок. – Тепло моего голоса должно растопить жестокость их поведения. Всё что я знал, так это то, что добрым словом с пистолетом в руке, можно добиться большего, чем просто добрым словом. Это – цитата, сказанная кажется Левиным. Жил такой философ. Кажется на Гомогрее.

– Сами его ищем, – Ответил брат. Тот другой, который пока живой. Но ответил с дрожью в голосе. А мне не нравиться делать людям страшно.