Текст книги "Схаас"

– Ты преувеличиваешь, да и знаешь меня совсем немного, тут сэр Томас полностью прав. Спасибо, конечно, но дело в другом. Я странный, ты тоже странная. Ну подумай, как все смотрится со стороны: молодая девушка бросает свой дом, налаженную жизнь и отправляется с малознакомым мужчиной по лесам, кишащим чудовищами, а этот малознакомый мужчина по ее же просьбе время от времени швыряет ее через бедро и выкручивает руки!

Изабелла откинулась на спину и весело засмеялась:

– Ты забыл добавить, что эта девушка еще рвалась помочь малознакомому мужчине в избиении ее жениха!

– Ну и не странная ли ты после этого?

– Верно. Только мне это даже по душе. Уж так случилось, что женишок прочно засел у меня в печенках!

– Да, что касается Длинного Лука, он ведь тоже очень странный человек.

– Длинный Лук? Да большей заурядности и вообразить трудно.

– Не скажи. Я знал его всего несколько минут, но все это время он вел себя очень странно. Вспомни хотя бы: мы довольно ловко показали ему, что нас так просто не возьмешь, а он продолжал упорствовать в своем непродуманном намерении отправить меня в мир иной.

– Это от недостатка ума. Ему можно полдня вбивать палкой простые истины, а он все равно ничему не научится.

Она говорила это как будто со знанием дела. Джон спросил:

– А что, кто-нибудь пробовал?

– Раньше-то? – Изабелла неопределенно пожала плечами. – Дети частенько спорят, взрослые частенько их учат. Что говорить, Длинный Лук всегда был вредным ребенком.

– Тем более странно: сын Висельника – и такой олух!

– Да ну его, – скривилась Изабелла.

– Хорошо, а как быть с чудовищами?

– Зачем с ними быть? Их бить надо.

– Нет, я к тому, что мне они тоже показались очень странными. Не думаю, чтобы такая откровенная голливудщина была обычным делом… Или в вашей милой стране чудовища каждый день такими табунами ходят?

– Когда попадаешь в необычную историю, все вокруг становится странным, – изрекла Изабелла. И призадумалась.

«Правильно. А я, похоже, с самого рождения живу внутри какой-то необычной истории», – подумал Джон.

– А все-таки самый странный здесь – сэр Томас, – сказала девушка и боязливо поежилась. – Может быть, он и правда могучий маг? Хотя я всегда думала, что они другие, вроде нашей старухи.

– Ну необычным он был всегда, – вздохнул погруженный в размышления Джон.

– Так ты его все-таки знаешь?

– Как тебе сказать, – замялся Джон. – Не то чтобы я совсем его не знал, но он будет другим, когда я его буду знать… То есть что я говорю, я пока его еще не знаю, но…

До чего же запутанная штука – время. Умозрительно так хорошо себе все представляешь, а попробуй рассказать без репетиций! Молодой граф чувствовал себя глупо. Во-первых, потому что терпеть не мог косноязычия и уж тем более ощущать косноязычным себя. Во-вторых, потому что самым банальным образом проболтался. Врать Изабелле он не хотел, а рассказывать правду не решался – да и как это сделать?

Лицо девушки между тем стало жалостливым.

– Тебе плохо? – спросила она и проверила рукой, нет ли у Джона жара. – Ну ничего, теперь отдохнем в замке, тебе станет лучше…

Джон криво усмехнулся:

– Вот на это я особо не рассчитываю. Что-то подсказывает, что меня сюда призвали отнюдь не для лечения нервов.

– Призвали? Но кто именно? И почему ты тогда не был уверен, что тебя примут?

Джон глубоко вздохнул:

– Ладно, давай попробуем. Сейчас я тебе все расскажу. Поверить в это будет трудно, но ты постарайся, честное слово, я не собираюсь тебя обманывать.

Изабелла тут же приготовилась слушать: подобрала ноги и, обхватив их руками, опустила подбородок на колени. Огонек светильника отражался в ее глазах. Похоже, она ожидала услышать одну из популярных в Средневековье историй про заколдованных рыцарей и принцев-изгнанников. Ну нет, этот сюжет будет не столь банален…

Джон подобрал в очажке уголек и нарисовал на стене черту:

– Вообрази себе, что эта линия – время. История человечества от Рождества Христова, которое мы пометим вот такой черточкой…

Глава 6
ДЛИННЫЙ ЛУК В ТУПИКЕ

Длинный Лук понял, что он в тупике. Он еще какое-то время буравил вожаков презрительным взглядом, потом рявкнул:

– Трусы! Я вижу перед собой не грозу Англии, а толпу трусов!

Бесполезно, они просто смотрели вниз, на неструганые доски пола. Никто не перечил. Длинный Лук уже в тысячный раз спрашивал себя: почему? Неужели они и впрямь так ничтожны, как он любил себе воображать? Если да, то они плохие вожаки. Настоящие сорвиголовы так просто не отступились бы, будь они в чем-то убеждены.

Может, они молчат, потому что два года назад, когда он собственноручно убил одного из сотоварищей отца за настойчивые поучения, была пройдена какая-то незримая черта? Может, боятся за свои шкуры? Длинный Лук представил себя на их месте – да, жутковато было бы спорить и вообще поднимать голову, если ее могут снести при малейшем неверном движении. Еще страшнее держать голову поднятой постоянно. Что ж, это и нужно было Длинному Луку, этого он и добивался, об этом мечтал. И что же, страх привил им не только почтение, но и… трусость?

Хуже, однако, была другая мысль: а что, если они молчат, потому что не принимают гнев своего повелителя всерьез? А вдруг сейчас там, в этих опущенных глазах не ужас, а насмешка?

– Ты, – обратился Длинный Лук к старому Бену по прозвищу Череп, – что ты там болтал про пиво и баб?

– Ваше величество? – Череп состроил удивленное лицо. Они давно уже называли Длинного Лука величеством, особенно когда хотели его успокоить. – Не понимаю, о чем вы. Честное слово бывшего казначея Вестминстерского аббатства, не могу понять причину вашего гнева. Должно быть, это чей-то поклеп на больного старика. Да, я уверен, что ваши уши пали жертвой недора…

– Сейчас твои уши падут к моим ногам, – тихо пообещал Длинный Лук, недобро щурясь на седовласого говоруна.

– Я имею в виду, что, по всей видимости, мы встретились с фактом несколько превратного толкования отдельных моих слов, и, если некоторые высказывания касательно пристрастия некоторых видных людей Зеленой Вольницы в действительности имели место быть и даже в какой-то мере могут быть имеющими место в смысле влияния на прочих… То есть, – поспешно поправился он, видя, что сегодня блеск учености лишь бесит повелителя, – наша армия зажралась и обабилась, я вот про что, собственно, пытался сказать.

– И кто в этом виноват? Уж не имеет ли твоя наглая морда намеки на мою… особу?

Череп замялся. Бывший при Висельнике одним из «советников», он и при Длинном Луке занимал особое положение, но уже давно отказался от мысли внушить хоть что-то вожаку Зеленой Вольницы. Устал, смирился, плюнул на все и пристрастился к пиву не меньше любого из своих молодцов. Еще и жалел, что не сделал этого раньше, глядишь, успел бы напоследок пристраститься и к женщинам.

– Люди хотят спокойной жизни, – сказал он наконец, не опуская глаз, но и не глядя прямо в лицо Длинного Лука. – Вот и все.. Привыкли так жить, полюбили.

– Идиоты, – прорычал Длинный Лук. – Слушайте все. Я изменил свое решение. Я согласен с тем, что Рэдхэндхолл представляет угрозу для Зеленой Вольницы. Мне нужна армия, которая захватит этот замок, и вы мне такую армию дадите. У кого есть возражения?

Череп огляделся. На лицах товарищей он видел те же чувства, которые испытывал сам: удивление и недоверие. Неужели эта история с Изабеллой так круто изменила властного, но бестолкового Длинного Лука, всегда бывшего предметом заглазных насмешек, которого если за что и любили, так за то, что он, в общем, почти никому не мешал наслаждаться жизнью – сам того, разумеется, не зная. Только Волчий Клык усмехнулся и заговорил:

– Нет, дружище, у тебя не будет армии. Даже если ты соберешь сотенку горячих голов поглупее, ты не доведешь их до замка.

– Это почему? – вкрадчиво спросил Длинный Лук.

– Чем ты их увлечешь? Что посулишь? – Волчий Клык, расправив плечи, густо захохотал: – Никто не пойдет мстить за синяки, которые тебе наставила собственная невеста!

Он еще похохатывал, но глаза его не смеялись, и Длинный Лук это увидел. Глаза Волчьего Клыка присматривались к повелителю Вольницы и ждали: ну-ка что ты сделаешь теперь? А остальные – что скажете? «Жди», – подумал Длинный Лук и сказал, как бы обращаясь к кому-то около двери:

– Взять его.

Клык тотчас обернулся, положив одну руку на рукоять меча, а другой нащупывая на поясе кинжал. Но у двери конечно же никого не было. Волчий Клык, мастер клинка и засад, снова оскалился в ухмылке, но какая-то мысль омрачила ее. Он повернулся обратно и успел увидеть острие ножа, летящего ему в глаз. В следующий миг он с грохотом упал.

Наступила тишина. Длинный Лук не шевелился, ожидая всего, вплоть до немедленной казни. Он уже корил себя за вспыльчивость – Волчьего Клыка уважали и побаивались, с Висельником он никогда не был близок, но свое дело знал, и теперь, спустя годы, единственный из всех не оставил былого промысла и ходил в дальние края в сопровождении троих – пяти молодцов, каждый раз новых. Поднявшего руку на такого человека не должны простить, не должны…

Но, кажется, простили. Ни движения, ни звука против.

«Сто тысяч проклятий, извергнутых сатаной! – поразился Длинный Лук. – Им что, все равно? Я что, могу их резать на куски, а они будут только попискивать? Последнего способного оказать сопротивление я только что убил. Нет, если бы он начал сопротивляться, я недолго бы прожил, так что все правильно… Но что же происходит с людьми? Запуганы? Трепещут передо мной? Или…» Или Волчий Клык им и самим был не слишком-то нужен, может быть, даже кому-то и мешал. Но об этом Длинный Лук уже не стал думать. Подавляя предательский холодок в жилах, он взял быка за рога:

– Кто еще против? Слушайте, свиньи, я даю вам два дня, ни часом больше. Если через два дня каждый из вас не покажет мне хорошо вооруженный отряд головорезов, готовых на любое дело, я не просто убью вас. Ослушанец (тьфу, вот еще словечко проскочило… ничего, лишь бы до них дошло) будет молить меня о смерти. И долго молить придется. Пошли прочь и без армии не возвращайтесь!

Они уходили, не глядя на труп, и это особенно покоробило Лука – он надеялся по их лицам угадать, почему все-таки они так легко сдали этого упрямца гневу повелителя. Он подозвал одного из стражников (при своем дворце, крепком двухэтажном доме в деревушке, именуемой Веселая Лошадь, он держал четверых – по совместительству они были его близкими друзьями и наперсниками) и велел избавиться от тела, а сам, накинув плащ, вышел во двор.

Был поздний вечер, на безоблачном небе сияли звезды – великолепные драгоценности, небрежно рассыпанные великаном. Но Длинный Лук редко смотрел на звезды, вот и сейчас стоял, хмурясь, а глаза его шарили по земле. Выражение их было таким угрюмым, будто он намечал места для могил.

Неожиданно из сгущающегося мрака ночи вынырнула худенькая фигурка, тоже прикрытая плащом, только короткополым, с низко надвинутым капюшоном. Сердце Длинного Лука дрогнуло – он сразу узнал Истер, юную дьяволицу, состоявшую в обучении у ведьмы. Что ей здесь понадобилось?

Бледная и тонкая рука чуть приподняла край капюшона, глаза цвета ночи блеснули во тьме, низковатый, с едва заметной хрипотцой голос произнес:

– Иди за мной.

«Какого черта я должен слушаться, как последний слуга? У меня и другие заботы есть!» – вспыхнул было Длинный Лук, однако ноги уже сами несли его вслед за девушкой, быстро и бесшумно шагавшей вдоль стены.

– Меня послала ведьма, – пояснила она, когда «дворец» остался позади. – Тебе нужно к ней.

– Возможно, она и права, – задумчиво протянул Длинный Лук.

– Она никогда не ошибается, – усмехнулась Истер.

А что, этот визит может сыграть ему на руку… Длинный Лук почему-то был уверен, что за ним следят, так, может, увидев, куда он направился, призадумаются лишний раз? Все-таки подчиненных надо держать в страхе. Да и старуха, глядишь, присоветует что дельное. Хотя уж с кем, с кем, а с ней общаться хотелось меньше всего.

Вскоре они достигли мрачного, крепко срубленного, но в чем-то словно бы неправильного домика на краю деревни с несколькими волоковыми оконцами под самой крышей. Через одно из них можно было разглядеть отблески пламени в очаге, остальные, по ведьминому обыкновению, были задвинуты. Уже в десяти ярдах от дома стоял невыносимый «дух чародейства» – так почтительно называли в Веселой Лошади вонь, сопровождавшую некоторые виды колдовства.

– А ты? – спросил Длинный Лук, видя, что его провожатая не собирается идти дальше.

– А я продышусь, сама только что от нее. Ты иди, иди.

Но Длинный Лук не удержался и шагнул к ней, быстро обхватив руками… воздух. Истер легко увернулась, а когда он возобновил попытки, щелкнула его по носу:

– Не распаляйся, а то тебя неправильно поймут. Иди, авось старуха подскажет тебе, где искать невесту.

– Не говори о ней, – процедил Длинный Лук сквозь зубы. – Она мне и раньше-то не нужна была, а теперь у меня только одно желание: послушать, как она со своим любовником будет молить о смерти. Я их обоих…

– Очень нужное и полезное занятие, – перебила Истер. – Ладно, как поговоришь с ведьмой, приходи на сеновал. Нам с тобой тоже есть о чем побеседовать.

«Еще бы, – подумал вожак Вольницы, старательно подавляя в себе волнение плоти, вызванное одним только видом этой фигурки, одним запахом ее волос, блеском глаз, звучанием голоса. – Мы будем долго беседовать…»

Он поднялся на крыльцо и толкнул дверь. На улицу повалили клубы душного чада, сопровождаемые резким дребезжанием дряхлой глотки:

– Входи, не топчись, весь дух выпустишь!

Кашляя и жмурясь, вытирая брызнувшие из глаз слезы, Длинный Лук вошел и запер за собой дверь. Внутри полыхал очаг, бурлил котел, в дыму и пару плавала длинноносая физиономия. Стены тонули во мраке (и хорошо – Луку довелось как-то раз увидеть довольно подробно, что там понавешано, и потом не меньше недели ему требовался рог крепкого вина перед каждой трапезой, чтобы еда свободно падала в брюхо).

– Садись.

Длинный Лук нашарил табуретку и сел. Котел был от него футах в трех, не больше, и он подумал, что теперь каждый шаг назад, к двери, будет истинным блаженством.

– Зачем звала?

– А сам не догадаешься? – ощерилась ведьма.

Ее звали Кора, но известно это было немногим, поскольку имени ее никто не употреблял. Она жила в лесах задолго до рождения Висельника, поговаривали, будто бежала в эти места от карающей десницы Церкви две или три короны назад. Висельник сразу с ней поладил, а до того разбойники испытывали панический ужас при одной мысли о колдовской бестии, которая, по слухам, могла делать с мужчинами все, что только ни приходило в ее седую голову, а могла и вообще превратить мужчину непонятно во что. Да и к слабому полу относилась немногим лучше. Так что жили лихие люди, как на вулкане: самим страшно, зато и чужие не лезут. Висельник, утвердив свой закон, пригласил ведьму переселиться поближе, в Веселую Лошадь, и она неожиданно легко согласилась, хотя раньше чуралась людей и, бывало, что греха таить, губила мужиков единственно от нежелания с кем-то разговаривать. И хотя теперь она резко изменила отношение к людям, ее решение о переезде шокировало многих, в том числе и самого Висельника – но об этом догадывались только самые близкие друзья. Приняв бразды правления, Длинный Лук долго не мог освоиться с мыслью, что ведьма ничем ему не угрожает, он не без оснований считал, что после Висельника мало кто может разговаривать с ней, а тем более – договариваться. Однако время показало, что старуха не имеет ничего против смены власти. Длинный Лук воспрял духом и вскоре даже оценил преимущества такого соседства: ведьма порой баловала его полезными советами, и потом, он был единственным, кто состоял с Корой почти в приятельских отношениях – как знать, сколько слишком дерзких мыслей осталось невысказанными из-за этого? Тут и отношения с талантливой ученицей ведьмы были весьма полезны.

Так что, если не обращать внимания на чародейский дух да возникающую порой дрожь в поджилках, жить рядом с ней было можно.

Длинный Лук глубоко вдохнул (о чем тут же горько пожалел) и проговорил:

– Ты придумала, как мне захватить Рэдхэндхолл?

– Я позвала тебя, чтобы поведать: ты должен во что бы то ни стало захватить Рэдхэндхолл!

Старуха, похоже, все еще пребывала в эйфории от пришедших к ней из мира духов откровений, так что не сразу заметила некоторую нестыковку в их разговоре. Заметив же, нахмурилась и посмотрела на Лука с подозрением:

– А почему ты хочешь его захватить?

– Не все ли равно? – буркнул тот.

– Дубина, это самое главное! Говори же.

– Этот юродивый, который оскорбил меня, скрылся там, больше негде. Я отправлял разведчиков, вернулись не все…

– Уже не вернутся, – хихикнула старуха.

Длинный Лук сбился, но продолжил:

– Ну вот я и решил, что все равно им прятаться негде – не вернулись только те двое, которые шли в сторону Рэдхэндхолла. Я отрекаюсь от своей бывшей невесты, но не собираюсь забывать. Она меня оскорбила и должна умереть вместе со своим юродивым.

– А Цезарь? – как бы невзначай поинтересовалась ведьма.

– Что – Цезарь?

– Твой конь пошел с ними, значит, тоже предал тебя. Оскорбил.

– Да, и он тоже умрет! Даже первым, чтобы двое других… то есть двое этих… видели, что их ожидает.

Кулаки Длинного Лука непроизвольно сжимались. Он уже углубился в мечты о страшных пытках и стонах врагов. Ведьма звонко щелкнула сухими пальцами, возвращая его к реальности.

– Это все ерунда, плюнь и разотри.

– Как – плюнь? – воскликнул Длинный Лук. – Как это – разотри, когда надо мной вся Вольница смеется? Все они и раньше талдычили: Рэдхэндхолл надо взять, теперь вот и мне захотелось, так что же, махнуть рукой на негодяев, коли все так удачно сходится?

– Что смеются – на это тоже плюнь да разотри, – гнула свое старуха. – Посмеются и забудут, если покажешь им, что ты хороший вождь. А сделать это можно, покорив Рэдхэндхолл.

«Да я об этом и говорю уже сколько времени!» – тихо закипал Длинный Лук, вспоминая между делом о ждущей его Истер.

– Не это главное, малыш, – строго заявила старуха, – Если посидишь спокойно да послушаешь, я расскажу тебе, почему так важен для нас Рэдхэндхолл.

Она протянула свои длинные, корявые, но ловкие пальцы над котлом, подержала в пару и стала растирать, разглаживая морщины. Голос ее сделался глухим и далеким, от него по спине Длинного Лука побежали мурашки.

– Томас Рэдхэнд – сильный маг, он неслучайно так легко согласился на предложение короля поехать сюда. Он знает, где и зачем ставить замок. Здешняя земля всегда почиталась людьми, еще с той поры, когда не звучали нынешние языки. Это священная земля – Драконова гора и лес вокруг нее. Первозданная Сила, вот имя той мощи, что питает землю и окрестности… Хозяин Силы этой мог бы создать рай под небом. Она дарует каждому его истинную суть: раб становится хорошим рабом, а господин – о! – господин становится великим… необоримым властелином! И будет владыка мудр и могуч, и древнейшая из сил неба и земли войдет в него и подчинится ему… Много веков назад таких мест было несколько, но мощь их истощилась, а люди стали забывать… Да и не только люди.

– Кто? – шепотом спросил Длинный Лук.

– Тебе-то зачем это знать? – горько усмехнулась старуха, – Те, кого сейчас уже нет и кто сейчас уж не тот, что раньше. Фэйри… когда-то именно они были хозяевами мира. Гномы, феи, драконы. Эльфы. – Ведьма мечтательно закатила глаза и испустила вздох из самой глубины сердца: – Ах, где-то они сейчас? Ну да ладно. Нынче важно то, что пройдоха Рэдхэнд как-то прознал о секрете горы. Я допрашивала всех духов, но так и не поняла, как он исхитрился узнать. Проклятье, в легендах и тех уже давно ничего не упоминается! Вот на что он прельстился, вот почему с радостью отправился в глушь. Ты понял, почему замок Рэдхэнда надо захватить?

Длинный Лук, неохотно кивнув, поинтересовался:

– А разве Рэдхэнд, придя сюда, уже не стал необоримым? Каким способом его оборить… обороть? Победить, короче говоря?

– Я же сказала: опасен даже не сам он, а его знания, то, чем он может стать, если добьется всего. И потом, у графа сейчас большие проблемы. Я ведь не сижу сложа руки! Всех чудовищ, до каких только дотянулась, натравила на него, всю темную силу лесов, доступную мне, обрушила на голову отважного рыцаря. Правда, была одна помеха… ну да ничего, я еще на многое способна. Люди проклянут Рэдхэнда, когда я нашлю мор на покорившиеся ему селенья! – Старуха засмеялась. – Они еще попомнят Тильбарда Нойлса!

Длинный Лук не понял, к чему она упомянула этого человека. Это была давняя история, но память о ней оказалась живуча. Нойлс был одним из ближайших друзей его отца. В Зеленой Вольнице он едва ли не первым ушел в мирную жизнь, но потом, спустя неполный год, сошел с ума и учинил в своей деревеньке настоящее побоище. Тогда многие косо смотрели на Висельника, а когда объявился граф Рэдхэнд, имя Тильбарда всплыло вновь: мол, вот каких людей держат в Зеленой Вольнице, не лучше ли податься под руку дворянина.

– Но до этого, поди, не дойдет, – помолчав, сказала старуха. – Первозданная Сила поддержит меня. Мне ли не знать ее? Бывало, великие грешники очищались и получали надежду на…

Она не договорила: голова склонилась на грудь, глаза закрылись, только похожие на могильных червей губы продолжали шевелиться.

– Хорошо, – чувствуя, что скоро не сможет здесь оставаться, заговорил Длинный Лук, – мы не дадим Рэдхэнду стать великим колдуном. Но ты сама сказала, что он маг, как же нам с ним сражаться?

– Тебе нужна армия, – ответила старуха, с неохотой размежая веки.

– Да, я об этом уже подумал. Только как ее собрать? Чем увлечь людей, чем соблазнить? Вот в чем вопрос.

– А я не сказала? – удивилась старуха. – Все очень просто: ты найдешь клад и скажешь своим людям, что похитил его из обоза, который двигался к Рэдхэндхоллу. Добавь, что еще двести сундуков ушли в замок. Такой куш здесь и при Висельнике не видели, народец побежит еще впереди тебя.

Она снова занялась уходом за кожей: стала гнать пар себе в лицо плавными движениями рук, на которых морщины постепенно становились все меньше и меньше.

– А клад-то я где найду?

Старуха вскинула брови, и Длинный Лук подтвердил:

– Да, да, этого ты тоже еще не сказала.

– Не груби старшим! Сама знаю, что не сказала. И не скажу. Иди вон к Истер, она уже все знает, с ней вместе и поищите. Один ты все равно не сумеешь его взять. А теперь иди отсюда, я собираюсь слегка омолодиться. Приходи, как закончишь с кладом, авось я еще чего присоветую.

Она взялась за завязки своего тряпья, и Длинный Лук поспешно покинул дом. На крыльце он прокашлялся, немного постоял, глотая свежий ночной воздух, а затем решительным шагом направился к сеновалу.

Вообще-то их поблизости было два. Один примыкал к дворцовой конюшне, а другой – к одному из домов по соседству с ведьмой. Там поначалу жил один охотник с семьей, но, хотя решительно никакого ущерба его ремеслу ведьма не приносила, люди неохотно водили с ним дела, и он перебрался в другую деревню. В доме поселился кузнец, довольно бездарный и запойный, но к нему ни у кого претензий не возникло: ясное дело, как жизнь наладится, если под самым боком у ведьмы жить. Истер должна была ждать его в том, что слева, то есть в первом. Длинный Лук закинул правую руку за плечо, как будто собирался достать из колчана стрелу (так он определял, где лево, а где право), сориентировался и двинулся к дворцовому. Случилось с ним однажды – ошибся, заработал пренеприятное воспоминание: на кузнецовом сеновале совсем другой мужчина ждал совсем другую девицу, и, похоже, давно уже ждал, поскольку далеко не сразу признал ошибку в темноте. В задней стене сеновала он быстро отыскал нужную доску (что самое противное – ничем не отличавшуюся от другой такой же на сеновале кузнеца), отвел ее в сторону и проник внутрь.

– Ты здесь? – спросил он на всякий случай.

Вместо ответа Истер взяла его за руку и притянула к себе. Глаза ее чуть заметно светились: она видела в темноте как кошка. Длинный Лук почувствовал, как земля уходит из-под ног, голова закружилась в приливе страсти.

– Обожди. Сначала скажи, что ты решил.

– О чем ты? – спросил он, пытаясь привлечь девушку к себе. Но она ловко избежала его объятий.

– О замке Рэдхэнда! Ведь старуха тебе рассказала?

– Ну рассказала. – Он предпринял еще одну, столь же тщетную попытку.

– Так ты захватишь его? – В голосе юной ведьмы проскочили стальные нотки, однако Длинный Лук, охваченный огнем желания, будто не слышал.

Неожиданно Истер потянула его к себе, но вместо сладостных объятий Длинного Лука ожидала простенькая подножка. Как назло, упасть довелось именно на тот участок пола, с которого сено выгребли подчистую.

Кисти вождя Зеленой Вольницы словно оказались в кандалах – нежные пальчики Истер обладали железной хваткой. Наверное, постаравшись, он и смог бы освободить руки, но врожденное чутье к опасности достучалось-таки до затуманенного мозга и подсказало: хватит брыкаться. Длинный Лук затих…

– Что ты думаешь обо всем этом? – спросила Истер.

– По-моему, пустые бредни. Сказка для детей. В проклятые места я верю, сам их видел, а такие вот «священные»… Я всегда думал, что святые места выглядят не так. И вообще, чтобы место стало каким-то, его нужно сначала проклясть или освятить, правильно?

– Какой же ты глупый, – промурлыкала Истер, поудобнее усаживаясь на него. – Ну а если я тебе скажу, что замок Рэдхэнда стоит на самой границе священной земли, – мне ты поверишь?

Уловив что-то грозное в ее голосе, Длинный Лук поспешил согласиться:

– Тебе? Конечно, поверю.

Но Истер было не обмануть.

– Ах ты лгунишка… Ну где тебе понять? А я там была, о, была! Эти холмы дышат древней мощью, ее можно пить в родниках, вдыхать вместе с запахом трав… А лес у подножия горы таит в себе нечто такое, что страшно было даже думать об этом… Эманация Силы, Силы, понимаешь ты это слово? Незримая мощь стекает по склонам Драконовой горы, словно смертоносный сель, но это не смерть низвергается на землю, а благодать власти и могущества, которые ждут своего хозяина. Веришь ли ты мне? Верь, если не можешь понять!

– Верю, – серьезно отозвался Длинный Лук. – Когда ты там бывала?

– Пять лет назад, когда меня изгнали из деревни.

– Изгнали? За колдовство?

Истер криво усмехнулась:

– За то, что я соблазняла добрых земледельцев и их добрых наставников, включая старосту и священника. Об этом узнали, когда я вдруг отказалась ублажить нашего барончика. Так что меня назвали ведьмой еще до того, как я ею стала.

– Сколько тебе тогда было лет?

– Одиннадцать. Наш барон, да польют черти его душу расплавленным свинцом, был падок на таких.

– И ты забрела в Драконов лес?

– Не сразу, конечно. Но после смерти матери… – Истер невольно вздрогнула, – Это был трудный путь. Меня влекло как в бреду туда, в самую глубь, куда я и сейчас не очень спешу, хотя теперь, уверена, справлюсь со всем… Но мне хватало и лесов. Я бродила по ним, поднималась на холмы и смотрела на Драконову гору. Я была счастлива. Не помню, сколько времени я там жила… Потом пришла Кора и забрала меня с собой.

– Так вот почему она взяла тебя в обучение! – догадался Длинный Лук. – Ты… пропиталась священностью лесов, вроде как холстина водой?

– Почти, – фыркнула Истер. – Только при чем здесь святость, или, как ты это сказал, священность? А, понимаю: бабка насвистела тебе про то, что Первозданная Сила смывает грехи, да? Ну это, конечно, бредни, это она уже сама додумала, поверила ею же придуманным сказкам. В последнее время она сама не своя, – видимо, совсем старость одолела. Ничего, не переживай, я знаю достаточно много. Я точно знаю, что такое Первозданная Сила. Она будет нашей.

– Нашей? Я думал, достаточно будет не допустить к ней графа.

– Этого мало. Нет, пусть старуха трясется в своем углу, а мы добудем себе Первозданную Силу. Конечно, Рэдхэнд сейчас самая большая помеха, но мы с ним сладим. Силы хватит на нас двоих…

– Не думаю, что так уж она мне нужна. Это ты с ней, наверное, умеешь управляться…

– Научишься и ты. Не бойся, мы легко разделим Силу: я буду черпать колдовскую, а ты – человеческую. Ну и… просто мужскую.

У Длинного Лука снова закружилась голова.

– Это у меня и сейчас…

Истер обхватила его бока коленями, не давая не только повалить себя, но и просто вдохнуть.

– Пойми, эти земли дают то, чего ты не получишь больше нигде на свете! Захочешь – сменишь короля, сотрешь Лондон в пыль и построишь новую столицу у Драконовой горы. Свергай короля – ленники будут целовать твои следы! Завоевывай Фландрию, Францию! А если очень… если очень-очень захочешь… может быть, обретешь нечто недоступное никаким королям мира…

Длинный Лук молчал. Голос Истер заставлял его дрожать как больного в лихорадке. Поверил ли он юной ведьме? Наверное, да – нельзя было не поверить ее звенящему голосу. Но чем яснее открывалась ему грандиозность перспектив, тем сильнее он боялся и сомнения все настойчивей осаждали разум.

– Но… как этого достичь? Разве можно?..

– Не бойся ничего, – зашептала Истер, прижимаясь щекой к его щеке. – Я же всегда буду рядом с тобой. Я буду тебе помогать, а ты – мне. Вместе мы сделаем все, вместе… нас никто не остановит. О да, вместе!..

Движения его души были для нее открытой книгой, и очень скоро, метко разя сомнения и укрепляя исподволь решимость, она добилась от Длинного Лука всего, чего хотела.