Текст книги "Особисты 90-й широты"

Теперь мы все офицеры

Торжественный вечер, посвященный очередному выпуску курсантов Высших курсов военной контрразведки, начался с выступления начальника курсов генерала-майора Сергея Михайловича Пронина. Он изменил традиционную повестку подобных мероприятий и вначале кратко подвел итоги учебной деятельности будущих оперативных работников, выделил лучших из них, и памятные сувениры нашли своих героев. Из «приволжских» были отмечены Александр Кузичев, Дмитрий Ермолин, ну и конечно, как вы сами догадались, Сергей Иваньков. «Старшеньких» по времени выпуска спараллелили с курсантским выпуском «младшеньких», а посему перспектива совместной поездки на скором поезде Уральск – Приволжск поднимала и без того приподнятое настроение. Надо отметить, что «младшенькие» получали полноценные дипломы, где черным по белому была обозначена квалификация работника «офицер государственной безопасности (в войсках)».

Вернемся к речи генерал-майора Пронина и для понимания масштаба описываемого события осветим ее более подробно, так что потерпите. Он рассказал об основных вехах становления спецслужб, о том, что военная контрразведка в Российской империи появилась за полтора десятилетия до падения монархии. Создание органов советской военной контрразведки началось 12 мая 1918 года. В этот день Высший военный совет РСФСР принял директиву о создании отделений по борьбе со шпионством при всех штабах Красной армии. В июле 1918 года военный подотдел создается в структуре Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем. Существование параллельных структур продолжалось около полугода. 19 декабря 1918 года бюро ЦК РКП (б) приняло решение об объединении контрразведывательных структур Красной армии и ВЧК в единую службу – Особый отдел ВЧК при Совете Народных комиссаров РСФСР. Эта дата сегодня отмечается как День военной контрразведки.

Самый известный период в деятельности отечественной военной контрразведки – Великая Отечественная война. 19 апреля 1943 года постановлением Государственного комитета обороны СССР было создано Главное управление контрразведки «СМЕРШ» Народного комиссариата обороны СССР. Согласно решению Государственного комитета обороны, «СМЕРШ» создавался путем реорганизации Управления Особых отделов НКВД. В отличие от руководителя прежней структуры начальник «СМЕРШа» получал должность заместителя наркома обороны и подчинялся напрямую наркому обороны Иосифу Сталину, выполняя только его распоряжения. Соответственно, на местах органы «СМЕРШа» также подчинялись только вышестоящим структурам. Начальником «СМЕРШа» стал генерал Виктор Семенович Абакумов.

Впервые свою силу «СМЕРШ» продемонстрировал во время Курской битвы. Благодаря работе контрразведки для гитлеровцев остались тайной планы советского военного командования, а диверсионная активность в тылу советских войск была сведена до минимума.

Военные контрразведчики проводили успешные операции против вражеской агентуры не только на территории СССР, но и в ГДР, на Кубе, в Афганистане. Только в период Афганской войны было выявлено 62 агента иностранных спецслужб, 915 агентов вооруженных формирований оппозиции, пресечено 556 случаев сбора военной информации, 328 случаев склонения к измене Родине в форме бегства за границу. В период с 1980 по 1986 год сотрудниками военной контрразведки были возвращены домой около 60 советских военнослужащих, попавших в плен к моджахедам.

Зал продолжительно зааплодировал, чувство гордости поселилось в каждом сердце этих не случайно оказавшихся здесь людей со всех уголков нашей необъятной страны. Пронин помолчал с минуту, протер носовым платком вспотевший лысый лоб, а затем с видимым удовольствием продолжил:

– В конце своего выступления мне особенно отрадно отметить тот факт, что курсанты и слушатели наших курсов при нахождении в городе, в период действия увольнительных документов, времени зря не теряли и достойно, я считаю, распоряжались текущим моментом. По нашим данным, – в этом месте генерал улыбнулся, – в подавляющем ряде случаев наши воспитанники, я сознательно объединяю наши потоки, посещали: театр оперы и балета, драматический театр, хоккейные матчи нашей уральской команды «Торпедо», передвижные столичные выставки известных российских художников, кинотеатры и один раз ресторан «Виталич».

В этом месте все напряглись, а затем выдохнули, генерал заговорщически тихо поведал:

– Посещение ресторана привело уже и приведет еще, я думаю, к положительным процессам, и не только демографическим, в определенной среде, в нашем городе станет несравненно тише и воздух будет чище.

Военная публика оживилась на время и заулыбалась в сотни лиц.

– Вы заметили, – генерал поднял вверх палец, – что кинотеатры я назвал в последнюю очередь. Почти в последнюю очередь. «Важнейшее из искусств» в настоящее время испытывает кризис, кооперативное кино еще не прекратило сниматься, качество его довольно низкое, и поэтому уж лучше на выставку передвижников или хоккей. Я правильно говорю?

Зал одобрительно загудел, послышались робкие аплодисменты.

– А теперь я вам докажу, что обладаю экстрасенсорными способностями. Вам наверняка хочется спросить: «Почему за время обучения нам было отказано в посещении автобусного и машиностроительного заводов? В то время когда его посещали иностранные делегации из стран вероятного противника? И почему отказано в посещении Арзамаса-16 нашей делегации?» Я прав?

Зал проявил себя аплодисментами, и Пронин поднял вверх руку.

– Мы живем сейчас в очень сложное и переломное для страны время. То, что раньше казалось черным, сейчас белое. И наоборот. Предприятия переходят на рыночные рельсы хозяйствования, им нужны инвестиции, спонсоры, государственные заказы получает незначительное число заводов и фабрик. Предприятия военно-промышленного комплекса сидят без денег и заказов и боятся потерять высокопрофессиональные, десятилетиями наработанные коллективы, что уж говорить о предприятиях, выпускающих гражданскую продукцию. Посещения в виде экскурсий наших уральских заводов и фабрик «гэбистами», а их руководство именно называет нас так, по старинке, может отпугнуть потенциальных зарубежных партнеров и похоронить производство. Они так считают, и в чем-то правы, надо признать.

Про Арзамас-16 сказать вам что-нибудь вразумительное не могу. Там на каждом шагу можно встретить то француза, то японца, то американца, и все с фотокамерами. Ну а нам вход воспрещен. Может, жалеют нас по причине неблагоприятной там экологической и радиационной обстановки? Хм-м. В основе многих пороков лежит элементарная бедность. А еще алчность и продажность отдельных представителей политических элит.

Зал разочарованно, минорно зазвучал и тут же смолк – «Надо же, не боится такое сказать!»

Генерал продолжал:

– А по поводу нашей репутации… Репутация наша, сами знаете, с чистого листа пишется, и неоднозначная она, как ни посмотри. Я вам больше скажу. В процессе вашей деятельности вы столкнетесь с откровенной боязнью армейских офицеров контактировать с вами даже по формальным поводам, это опасение сидит еще со времен довоенных, когда людей десятками осуждали даже за невинные, с сегодняшних позиций, разговоры и поступки, поэтому людей можно понять. Ну и по другим причинам – истинную историю надо знать. Продолжаю. Работать в частях вы будете как на витрине магазина, отсюда контроль за своими поступками, мыслями, контактами. Будьте образцом и в работе, и в быту. Алкоголь в военной жизни, и даже в семье, минимизируйте. Только для дела, – генерал пристально посмотрел в зал, увидел понимающие и улыбающиеся молодые лица и продолжил.

– И в форме никогда не пейте, снимите ее, и тогда можно бокал хорошего вина. Ну, если только вас пригласят в Кремль по случаю ваших контрразведывательных успехов – тогда можно, разрешаю. Желаю всем вам быть, а не казаться! И помните: вы действуете от имени и поручению Российского государства.

Генерал закончил свою речь и направился к столу, где заседал своеобразный президиум курсов.

Ему вновь зааплодировали, было понятно, что генерала Пронина все уважали и любили за ряд его незаменимых качеств: умение оценить текущую ситуацию, интеллигентность в общении, пронзительное видение на несколько ходов вперед и, таким образом, умение «читать» мысли подчиненных, никогда не унижать младших по званию, радоваться их маленьким победам. У всех сложился образ «правильного» генерала, к которому надо стремиться и в чем-то подражать – своеобразная матрица высшего офицера.

Вечер продолжился выступлением уральских творческих коллективов, которые постарались на славу. Особенно впечатлил зрителей боевой танец местных артистов, которые по очереди выходили в круг и демонстрировали фантастическое умение управлять своим телом: высокие удары ногами, изумительная растяжка, особая стать исполнения. И все это в русских народных косоворотках и картузах.

Затем были сборы личных вещей и купленных домочадцам подарков. Учебные тетради сданы в секретную часть, чтобы потом фельдъегерской почтой прибыть в отделы кадров направляющих подразделений. С преподавателями, с которыми сложились не только учебные отношения, попрощались, обменялись телефонами с ребятами из других городов нашей необъятной страны и, согласно расписанию поездов, выдвинулись на вокзал славного города Уральска.

Время отбытия приволжского поезда совпало с поездом в Новосибирск, в котором ехали владивостокцы, и поэтому две группы спортивных ребят стояли вместе, шутили и обменивались полученными в ходе учебы впечатлениями. Но вот прозвучал первый гудок, дальневосточники пошли на посадку, и, провожая их взглядом, каждый из приволжцев мысленно представил, какая у них будет длительная дорога, да еще с пересадками. Но любой путь начинается с первого шага, а посему «дорогу осилит идущий».

«Их благородиям» был подан поезд, приволжские проводницы были милы и взволнованы, ну еще несколько удивлены таким количеством молодых здоровых ребят, которых им придется обслуживать. Молодые люди коротко пострижены, без татуировок, не матерились, у всех были здоровые спортивные сумки, вели себя крайне любезно и обходительно. «Не бандиты», – выдохнули про себя проводники и невесть как оказавшийся у седьмого вагона начальник поезда, а это по нынешней жизни уже неплохо.

Двери трех купе были открыты, собрались в одном – в тесноте, да не в обиде; на столе нехитрая закуска и купленный по такому важному поводу элитный напиток Уральского винодельческого завода, лицензионный коньяк Pour le Bourbon! В начале было тихо-благородно, молодости импонирует смех и шутки, затем разговор пошел по децибельной шкале по нарастающей – стали говорить о политике, а это плохой знак, и появился ниоткуда наряд транспортной милиции.

– Нарушаем, – сержант-милиционер задержал свой взгляд на группе спортивных ребят, что-то активно обсуждающих между собой. На столике алкоголя не было, он был завален конфетами, возвышалась двухлитровая бутылка «Тархуна», но в воздухе витал дух винного заведения, перемешанный с запахом крепкого мужского пота.

Пассажиры медленно повернули головы в сторону наряда, и сержант, задавший вопрос, почувствовал какое-то странное тревожное чувство, сродни тому, что чувствуют гопники при взгляде мастеровитого боксера.

– Я сейчас, – Иваньков прищурился и показал ладонь товарищам, за ним просочился Наум Матросов, и дверь купе закрылась. Прошло около трех минут, сначала зашел Наум Матросов, а затем Сергей Иваньков.

– Мы поняли друг друга, – сказал Сергей, – обещал, что будем вести себя в рамках приличия. Я им сказал, что мы офицеры-пограничники, едем на побывку, имеем право на разумный отдых, и посоветовал отнестись к нам с пониманием. Я не быковал, говорил с ними нормально, а Наум их гипнотизировал. А вот на нашу любезную проводницу Юлю надо посмотреть повнимательнее – я думаю, это она ситуацию обострила. Обороты будем сбавлять, вы как?

– Да ладно, посидим еще, – сказал Саша Валеев, он любил шумные мероприятия, да и элитный французский коньяк «Pour le Bourbon» получился у уральцев на славу – ноги плывут, а голова чистая. Его поддержали одобрительным гулом, и праздник продолжился, но уже в более мирных тонах.

Илларион вышел в коридор купейного вагона, за окном были дивные русские пейзажи, которым неведомы человеческие, в основном тестостероновые страсти, политические дрязги и гордыня властвующих людей и структур. Картинка менялась с калейдоскопической частотой, свежий весенний ветер с напором трепал оконные шторы. Как его встретят дома, куда направят по службе, как сложится его военная судьба? Только время могло дать на это ответ, но оно молчало, даже знаками с неба никак себя не обозначая.

А книжку перебежчика-предателя Резуна-Суворова Илларион прочитал с интересом, особенно запомнилось начало книги: «Закон у нас простой: вход – рубль, выход – два». Книга объемная, написана захватывающе, автор даже в ней якобы превознес до небес службу, которую, по сути, предал. Не дурак, конечно, таких туда не берут, а своеобразный черный ангел, отвернувшийся от белого бога.

Поезд убыстрял свой ход, жизнь делала резкий поворот в судьбе наших героев, впереди маячила новая, практически с чистого листа жизнь, многим их амбициозным планам не суждено будет сбыться. Страна мучительно делала свой исторический выбор, в жернова перемен попали судьбы миллионов простых россиян. Кругом вопросы, вопросы, вопросы. Задымился Северный Кавказ…

Образцовый учебный центр
Бойцовские проводы

Проводы не заладились с самого начала. Сначала пришли двое не приглашенных товарищей, с которыми у виновника торжества были весьма напряженные отношения и которые сходу попросили: «Покажи нам свою девушку», – тем самым, как камертоном, задав нервный характер предстоящей вечеринки. Девушки, в тогдашнем понимании – провожающей невесты, у Ильи не было. Затем одноклассники, уже имевшие некоторый наработанный на дискотеках алкогольный опыт, стали частить с поздравлениями и через какое-то время ушли в соседнюю комнату на встречу с Морфеем. За столом остались три одноклассницы, двое «самозванцев» и сам виновник торжества Илья Лалетин.

Илья окончил 1 курс геологического факультета Приволжского государственного университета, жизненного опыты было мало, но в судьбоносном ранце значимым грузом лежали удостоверение боксера второго спортивного разряда и машиниста широкого профиля, повестка в военкомат, датированная аккурат его днем рождения, 22 июля, ни днем раньше, ни днем позже. Сегодня 21 июля, и значит впереди еще конец дня и целая ночь. Родители не стали мешать провожающим сына в армию, жизнь знали, он не первый и не последний. Армия – святое дело, вернется мужиком через два года, всего-то в 20 лет. Но эти два года стоят десятка гражданских, а там весь мир перед тобой, главное – принять верное решение и «бить в одну точку», как говорит отец Ильи, «концепция проста – никаких метаний, карьерную лестницу ставить в выбранном месте и дальше ступенька за ступенькой за властью и славой». «Летуны – неудачники», – поддерживала отца мать, а посему бить в пресловутую точку – от рабочего до директора, от рядового до генерала. Осталось только начать и кончить, как говорится, всего и делов-то. Илья не перечил, но свою натуру понимал лучше родителей и считал, что счастье там, где интересно.

Пора было заканчивать мероприятие, но незваные гости захотели танцев с девчатами, самовольно была включена на полную громкость музыка. Делать было нечего, это его гости, и Илья со стороны наблюдал за разворачивающимся действом. Такой гость, конечно, в горле кость, но традиции гостеприимства в семье Лалетиных чтили безусловно, да и это прощальный гражданский вечер, а завтра в военкомат на место сбора.

Погасили свет, танцы стали переходить в фривольную фазу, и Илья выключил магнитофон.

– Да хорош, включи, – требовательно закричал один из «друзей». Его поддержал напарник, который подошел к магнитоле и щелкнул клавишей. Музыка вновь заголосила голосом Кая Метова, и в воздухе запахло грозой. Что-то накатило на Илью, он посмотрел на свои большие руки, затем на гостей и, подойдя к самому здоровому из них, резко ударил в «солнышко». Тот сложился пополам, открыв широко от удивления глаза, и стал медленно оседать. Его товарищ кинулся на помощь, но получил кросс в подбородок и упал не назад, как положено, а вперед, на тахту. «Хорошо я его», – подумал Илья, но тут одна из девчонок неожиданно звонко ударила его ладошкой по щеке.

Илья молча открыл дверь в подъезд, недобро посмотрел на пришедших в себя и посмирневших залетных товарищей и смущенных одноклассниц и сказал: «Концерт окончен». Ребята выходили молча, с чувством оставшегося собственного достоинства, не грозились, понимали, что хозяин взведен как курок боевого оружия и может разойтись не на шутку. Последняя выходившая на лестничную клетку гостья Лена, в которую в седьмом классе он был как бы влюблен, остановилась и, повернувшись к Илье лицом, тихо произнесла:

– Зверь.

Проснувшиеся, помятые и ничего не знающие дружки выползли из комнаты отдыха и попросили:

– Илюха, налей чайку, братан.

Илья вскипятил электрический самовар, вывалил из буфета все оставшиеся конфеты и, подойдя к холодильнику, сказал товарищам:

– Есть торт фирмовый, на коньяке настоянный, вы как?

– Красавчик! – закричали приятели и, улыбнувшись, вскинули вверх руки с оттопыренными большими пальцами.

Илья про себя усмехнулся: «Для одних зверь, для других красавчик». «Не будем прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше он прогнется под нас», – вспомнил он слова культовой тогда песни, и на душе повеселело.

Не десант

В военкомате народу было немного, не май месяц и не октябрь, когда от желающих исполнить свой гражданский и военный долг в глазах рябило. И все дело было в экспериментальном спецнаборе в середине лета, рассчитанном преимущественно на выпускников первых курсов высших учебных заведений славного города Приволжска.

Проводить Илью пришли его родители и родной дядька Сергей Иванович. Дядька все сокрушался, что племянник легкомысленно отверг его предложение служить в патрульной роте в Приволжске. «Был бы дома, занимался бы спортом, а перспектив, эх, немерено. Пацан еще, романтики захотелось, а ее нет, вашей романтики, а есть жесткая реальность шахматной доски, где один пешка, а другой ферзь, и все они игрушки незримой руки всемогущего начальства». Сергей Иванович знал эту жизнь, так как заведовал хозяйственной частью в единственном вытрезвителе города, и насмотрелся всякого, и видел такое… Да и связями оброс с головы до ног, а вот вопрос с родным племянником не получилось решить. И брат не поддержал, а теперь его родной сын поедет в неподконтрольную ими действительность, в неизвестно куда. Два года не два дня, их еще прожить надо. Ну, им видней.

Илья просил мать сходить к районному военному комиссару, которого она хорошо знала, с просьбой направить его в десантуру либо в морскую пехоту. Илья был максималистом, полутонов не признавал и решил себя попробовать на самых тяжелых военных направлениях. Мать сходила, сказала, что добро получено, и загадочно, как-то нескладно закончила свой рассказ. Сын насторожился, но не стал ее донимать вопросами – добро получено, к чему ненужные слова?

«Закупщики», как называли в войсках лиц, привозивших из военкоматов потенциальных солдат и матросов, зачитывали списки, но фамилия Ильи не называлась. Толпа призывников редела. Они стояли группами со «своими» сержантами и офицерами и понимали, что на данном этапе жизни судьба сделала за них выбор, осталось подчиниться ей и детально расспросить «закупщиков» -сержантов о предстоящем месте службы.

«Лалетин Илья, войска противовоздушной обороны», – произнес щуплый сержант с перекрещенными на петлицах орудиями и продолжил читать свой список. Илья повернулся к матери, увидел в ее глазах недоумение и все понял. Военком ничего не сделал, нехороший человек… Ведь просили не в Германию же с ее бонусными кухонными наборами «Мадонна», и не отмазаться, как практиковалось повсеместно, а служить в самых боевых и экстремальных войсках. Не знал Илья, что мать отнесла военкому литровую банку черной белужьей икры, купленной у «хороших знакомых», первостатейного кустарного качества. Что взял товарищ майор эту банку да положил в казенный холодильник: закуска – она и есть закуска. Черная икра была, конечно, деликатесом, но не вселенского масштаба. Достать ее страждущим не составляло большого труда – было бы желание и деньги. Кто в морской пехоте мечтал служить, кто «белый» билет к сердцу прижать – надо было благодарить, какая это взятка – ведь за добро добром платить надо. Ну а как же, мы же наполовину восточные люди.

«Все решим, не сомневайтесь. Будет прыгать с парашютом в придворной Кантемировской дивизии или МурмАнске, если есть такое желание». Святая мать! Это называется, коррупция наоборот.

– Илья, что ни делается, все к лучшему, не переживай. Все-таки твоя десантура – это прыжки с парашютом, кроссы, постоянная боеготовность.

Увидев немой вопрос в глазах сына, произнесла:

– Я реально просила Станислава Анатольевича послать тебя, куда ты хотел, для меня это тоже неожиданность. Но ты сам понимаешь, не маленький, уже ничего не исправить, после драки кулаками не машут. Теперь только вперед. Я думаю, что на твой век кроссов хватит, – и она улыбнулась.

Илья посмотрел на мать, отца, подмигивающего ему дядьку Сергея Ивановича, тоже улыбнулся и пошел к «своим», стоящим в самом дальнем углу у раскидистого дерева.