Текст книги "Слёзы вопреки ярости"

Игорь Середенко
Слёзы вопреки ярости

Лион (Франция), 18 сентября 2004, 21:30.

Бэк Эдрин сидел за своим рабочим столом в кабинете, расположенном на втором этаже полицейского участка. За окном темнело, сгущались сумерки, прогоняя последние алые лучи. На его столе лежала папка с завершенным делом. Этим вечером он должен был отнести ее в архив. Бэк далеко уже не был молод, на голове время окрасило некогда черные волосы, добавив к ним несколько прядей седых пятен и полос. На прямом лбу появились несколько борозд, под глазами небольшие мешки. Он раздумывал ещё раз обо всех деталях и событиях последнего дела – поступал он так всегда, по завершении очередного следствия. Почти всю свою жизнь он ловил преступников: убийц и насильников. За его сорокалетнюю карьеру ему так и не удалось осуществить свою заветную мечту – поймать «преступника века». Такого, чтобы после его поимки, ещё долго не затихали страсти. Он ждал дело, которое бы его прославило на всю страну. Он хотел уйти на пенсию известным, и не жалеть о пройденном пути. Впрочем, он и не жалеет, ведь у него две дочери, успешно вышедшие замуж, и от которых он ждёт внуков, последним он и собирается посвятить остаток своей жизни, находясь на пенсии.

На столе лежала сегодняшняя газета "Старый город". Каждый вечер, перед тем, как покинуть офис, он прочитывал вечерние газеты. Иногда, он находил здесь интересную информацию, важную для работы и полезную для жизни. На первой странице, кроме как о политических предвыборных дебатах, о кандидатах в меры города, ничего интересного он не нашёл. Перевернув страницу, бегло просмотрев ее, он отложил газету и достал из стола сигару. Закурив, он продолжил чтение. Его внимание привлекла небольшая статья, со странным названием: "Статистика и преступность". Эта статья была написана неким профессором психологии и медицины Эрнстом Баленсуа. В ней говорилось, что в настоящее время профессор закончил ряд статистических и математических исследований над возможностью появления нового серийного убийцы. Профессор математически вычислил страну, и даже город, в котором должен появиться новый маньяк. Исследования были проведены на базе появления многих серийных убийц прошлого столетия. Но поразительно было не это, а то, что в каждом появлении маньяка был приписан некий коэффициент, который определял количество преступлений сделанных этим маньяком. Коэффициенты были напечатаны в маленькой таблице, и они поражали: 12, 8, 17, 6…. Старого полицейского заинтересовали последние результаты исследований профессора – возможное появление нового маньяка. Вероятность появления которого равна 0,666. Что означает это число, полицейский не понял, оно казалось ему маленьким, даже меньше единицы.

«Очередная чушь», – подумал Бэк Эдрин. – «Что может знать профессор медицины о преступности и преступниках»? Однако статья показалась ему любопытной. Он вырезал её из газеты и бросил листок в папку с надписью: "Любопытные заметки". После это, он вырезал хронику преступлений за последнюю неделю, которую ему принес еще утром, помощник департамента, и отправил её в туже папку, которую запер в ящик стола. Взяв папку с последним законченным делом и потушив настольную лампу, он отправился в архив полицейского участка.

Тулуза (Франция), 19 сентября 2004, 2:30.

Сон мистера Жака Монри.

Я иду по улицам вечернего города. Меня манит некая, непонятная мне сила, она зовет меня и просит о некой помощи. Я должен стать агентом, какой-то разведывательной службы. Мой предшественник исчез, не выполнив задание. Мне необходимо передать шифр (в электронной форме), находящийся в специально изготовленной монете, которая ничем не отличается от обычной. Встреча с агентом состоится на вечеринке у некоего лорда, в старинном замке.

Мне нужен был карнавальный костюм для того, чтобы меня пропустили на вечеринку. Дойдя до замка, я увидел, как некто стоял у небольшого домика, по-видимому, принадлежащему владельцу замка. Он поправлял свой костюм, принадлежащий китайским воинам ниндзя. Я сразу понял, что мне нужно сделать. Подойдя ближе, я прошел мимо него. Он сделал вид, что не замечает меня, тогда я, воспользовавшись моментом, пока он был занят своей одеждой, неожиданно развернулся и нанёс удар, который сразу вырубил его. Оттащив незнакомца в сторону, я воспользовался его костюмом, и, переодевшись, направился к замку, с надеждой, что пройду беспрепятственно.

Чем ближе я подходил к замку, тем сильнее ощущал некую враждебную силу, которая была направлена против всего живого. Ей было чуждо всякое живое существо. Особую ненависть оно питало к началу жизни, к самим её истокам.

У самого забора меня остановил лай собак. То, что я потом увидел, потрясло и напугало бы любого человека. Огромная стая бультерьеров двигалась вдоль высокого забора, я насчитал порядка тридцати животных (с огромными челюстями, с множеством острых, как бритва зубов). По-видимому, эти животные охраняли замок. Неожиданно, эта стая псов присела и начала жалобно визжать. Собаки глядели куда-то в темноту, не шелохнувшись. Из мрака доносились тяжёлые шаги. Холодный ужас прошел по моему телу. Страх перед неизвестностью, боязнь к которой я наяву никогда не испытывал. Ужас входил в мой разум, наполняя всё тело чудовищным и холодным страхом.

С каждой секундой я слышал эти приближающиеся шаги смерти, и с каждым шагом температура моего тела понижалась на один градус. То, что я потом увидел, невозможно описать человеку, любящему жизнь и всё живое. Это было воплощением зла, оно испытывало ненависть ко всему живому, что двигалось или размышляло. Её дыхание, казалось, способно было отравить всё, что находилось поблизости. Даже воздух, рядом с этим воплощением зла, был каким-то зловещим. Глаза этого существа были настолько черны и свирепы, что возможно одним прямым взглядом оно способно было уничтожить жизнь в любом живом организме, вытянуть трепещущую перед ним душу из живой плоти. Огромная уродливая оскалившаяся пасть этого существа с бесчисленными острыми, как алмаз зубами, сжала челюсти так, что просвета сквозь них не было. Существо прошло мимо, по-видимому, не заметив меня и не обращая внимание на стаю бультерьеров с учтиво опущенными мордами, в знак уважения перед сильным и могущественным существом. Мой тёмный камуфляж скрывал меня в темноте. Стая собак, как только прошел и скрылся во мраке монстр, тоже покинула это место, продолжая патрулирование по периметру владений замка.

Мне трудно было найти силы двинуться с места, чтобы продолжить свой путь. Я перелез через огромный решетчатый забор и оказался на территории замка. Здесь находился небольшой парк, а в нем алея, ведущая к главным воротам и несколько тропинок уходящих к ветхим деревянным строениям, похожих на сарай. Под покровом ночи, мне удалось пробраться к одному из таких строений. Я присел у двери, и обнаружил, что она была приоткрыта. Какой-то страх переполнял меня, тревога поселилась вновь в моем трепещущем сердце. Я чувствовал, что мне не следует входить внутрь, и потому я не решался этого делать. Уже давно стемнело, и я находился в абсолютной темноте, меня нельзя было заметить обычному человеческому глазу. Однако я ошибался, потому что стоило мне сделать ещё один шаг, как я ощутил тёплое дыхание в шею. Не рискнув обернуться, я почувствовал, как чьи-то холодные зубы слегка коснулись моей макушки. Медленно повернувшись, я увидел, что надомной стоит большёй пёс. Если бы я начал двигаться, то он бы вцепился мне в шею, поэтому я очень медленно, как минер, прежде чем обезвредить мину, двигался, пытаясь стать в удобное для меня атакующее положение, чтобы нанести смертельный удар, ибо второго удара у меня, по-видимому, уже не будет. Пёс глухо рычал, и при каждом моём медленном движении его рычание усиливалось, он внимательно следил за мной. Я был на волосок от гибели. Но вдруг какое-то слегка заметное движение, которое я едва увидел периферийным зрением, меня отвлекло. С другой стороны в метрах десяти я увидел другого пса, который, по-видимому, меня тоже заметил и начал двигаться в мою сторону. Однако он бал настроен более агрессивно, чем первый, его движения были решительными. У меня не было времени. Их действия заставили меня прибегнуть к ещё более быстрым решениям. Я выпрямил два пальца правой руки, согнув остальные. Выпрямленные пальцы наполнились неистовой силой и яростью. Я стал ощущать их цельность, как если бы в моей руке был нож. Они превратились в холодное оружие, способное пройти сквозь любую материю. Резким поворотом в левую сторону я левой рукой отвёл от своей головы нависшую челюсть собаки, а правой рукой, точнее двумя пальцами, накрепко скрепленными, я нанёс проникающий удар в грудь собаке. Она с тихим визгом расстелилась на земле. Не мешкая, я вбежал в открытую дверь и захлопнул её. Огромный пес, добежав до двери, прыгнул прямо на неё. Дверь под его весом дрогнула. Он стал бросаться на неё и наваливаться всем своим весом ещё и ещё. После этих атак, животное почему-то успокоилось и убежало прочь, оставив меня одного.

В помещении ветхого строения, состоящего из одной комнаты, было довольно темно. Я нащупал коробок спичек у себя в кармане и зажег одну спичку. То, что я там увидел, заставило бы побелеть многих, сокрушить силу духа самых сильных людей. Это было самим кошмаром. Не смотря на то, что страх переполнил мое сердце, все же мне удалось контролировать его. Я обнаружил останки окровавленного человеческого тела, конечности которого были съедены до локтей и колен, кожа во многих местах отсутствовала, наружу торчали сломанные кости, глаза отсутствовали, а на лице было выражение безумного ужаса, как будто он перед смертью увидел самого дьявола. Кругом всё было заляпано кровью. Казалось, что жертва была всё ещё жива во время пиршества, возможно, даже, сопротивлялась. От этого кошмара глаза наливались кровью, сознание затуманилось, а мысли путались. Однако я нашёл в себе силы – противостоять увиденному. В этот момент спичка погасла, и я очутился во мраке, во мраке страха, вечного холода неминуемой смерти.

Не помня как, но я добрался до замка. Это было огромное старинное здание, казалось ему более тысячи лет. Внутри просторного зала было много людей. Почти все они были одеты в костюмах старинных воинов разных стран и эпох. Мой, не совсем законно приобретённый костюм средневекового ниндзя, не отличался от костюмов приглашенных людей. Однако были костюмы и отличные от маскарадных. Эти люди – одетые в обычные деловые костюмы, по-видимому, работали прислугой и охраной. В большом зале было довольно шумно: одни веселились, слушая музыку, другие танцевали, третьи сидели за небольшими столиками. В самой дальней стороне зала на возвышении находился трон, на котором восседало непонятное на первый взгляд существо. При приближении к нему его образ становился мне всё яснее. Это был человек, но его костюм был довольно странным. Он не был похож на царя или полководца, он не был похож даже на какого-то древнего героя. Странным он был потому, что у него было две головы вместо одной, четыре руки и столько же ног. Скорей всего, это были два близнеца слепленные в единую плоть. Должен заметить, что это не самое необычное в нём. Правая голова, почему-то была в печали и плакала, а левая была изуродована и свирепо глядела на веселящихся людей.

У меня оставалась невыполненная задача – передать шифрованную монету агенту, которого, я почему-то вскоре узнал. Он сидел за одним из столиков. Передать ему маленькую монету было нетрудным заданием. Однако это надо было сделать незаметно, ведь повсюду были глаза и уши тайных шпионов. Вариантов передачи было несколько. Можно было подойти к игральному аппарату, что стоял у стены и под видом игры, опуская монету в игральный аппарат передать ее агенту. А можно было передать её в комнате, где меньше людей, например в уборной. Однако самым подходящим и эффектным вариантом передачи стал самый простой и безопасный способ. Дождавшись момента, когда мы оба оказались в толпе, я подошёл к нему и лёгким, молниеносным движением руки, вставил монету в его руку, так быстро, что он понял это лишь тогда, когда я скрылся из виду, перемешавшись с другими людьми в общей массе танцев и шума. Миссия была выполнена.

Жак проснулся.

Тулуза (Франция), 21 сентября 2004, 10:30.

Вернувшись с тренировки, Жак отправился в душ. Его младшая сестричка Кетрин накрывала на стол.

– Жак! Ты скоро? У меня завтрак уже готов! – сказала она детским голоском.

– Да, Кетрин, уже выхожу!

– Ты не ударился на утренней тренировке?

– Нет, всё в порядке.

Переодевшись, Жак подошёл к столу, где ждала его сестра.

– Милая Кетрин, я смотрю, что ты время зря не теряла. Тебе не тяжело со мной?

– Нет, у тебя чудный характер. Но мне очень грустно, я не могу забыть… – она опустила глаза, придаваясь печальным воспоминаниям.

– Ну, ну, сестричка, не унывай. Маму не вернёшь, но она всегда будет с нами. Я вчера отнёс свежих цветы на её могилу. Не хочу, чтобы она находилась без цветов. Послезавтра опять отнесу. На её могиле всегда будут цветы.

– Ты на неё очень похож. Те же черты лица, та же улыбка, и такой же звонкий смех. Хотя прошёл год, с её смерти, я все ещё не могу забыть, как мы с ней вместе готовили, ходили за покупками, смеялись в цирке над весёлыми клоунами, как… – она снова опустила голову, слёзы заполнили её глаза.

– Мы справимся, не плачь, пожалуйста. Верь мне, мы выдержим. Кетрин, я сегодня утром, купил два билета в театр. Мама любила ходить в этот театр. Давай пойдём. Представление будет завтра вечером в семь. Я выбрал самые лучшие места для нас. Что скажешь?

– Хорошо, Жак. Ей, наверное, хорошо там, на небесах. Ведь она была замечательным человеком, – девочка встала из-за стола и начала выносить грязную посуду на кухню.

– Она была самым лучшим и самым дорогим для нас человеком.

Жак хорошо знал, что его сестричка быстро впадает в печаль, и долго выходит с этого состояния, она была по темпераменту меланхоликом. Ему нужно было отвлечь сестру. Ведь он испытывал к ней те же чувства, какие испытывал, когда-то к матери, не смотря на ее детский возраст. Жак последовал за Кетрин в кухню, помогая выносить посуду.

– Расскажи мне, как твои дела в школе? Ведь ты уже в третьем классе. Какие у вас новые предметы?

– В основном предметы остались те же, разве что добавился предмет по истории, и хореография бальных танцев.

– Ну, и как тебе танцы? – спросил Жак.

– Так, ничего сложного. На тренировках по кунфу намного сложнее. Кстати, у тебя же скоро будут соревнования, в каком городе они пройдут?

– Думаю, что в Лионе. Это международные соревнования, в которых примут участие свыше трёхсот сильнейших спортсменов, из тридцати шести стран мира, в том числе из Китая. А ты поедешь со мной, для поддержки? – Он, улыбаясь, прищурился и посмотрел на неё.

После смерти матери, они стали ездить на все соревнования вместе, так как сестра была ещё ребёнком, и Жак не мог оставить её одну, ведь теперь он стал выполнять функции отца и матери. Отец развёлся с матерью, когда Жаку было ещё девять лет, а Кетрин три года.

– Конечно, я хочу поехать с тобой. Мне очень нравится эти поездки. Новые города. Я же готовлю тебе еду в дороге. Кто же будет тебе помогать, как не я. А мы сходим в местные музеи? Интересно, а школьницы там так же одеваются, как и у нас?

– Обязательно сходим. Там, говорят, прекрасный оперный театр. Кстати, ты мне напомнила. А как твои дела в школе? Последний раз, меня вызывал директор четыре дня тому назад, когда ты подралась с одной девочкой.

– Не волнуйся. Всё в полном порядке. Мы с ней уже подружились.

– Это случайно не из-за мальчика? – он посмотрел на неё улыбаясь.

– Нет, это из-за мела, – Кетрин отвела взгляд в сторону.

Он расхохотался, да так звонко, что она не выдержала и тоже начала смеяться.

Тулуза (Франция), 21 сентября 2004, 19:30.

Удары палки достигали такой силы, что под ней содрогался пол, а звуки напоминали оглушительные выстрелы, словно из револьвера. Она разрезала ветер, двигаясь на такой скорости, что её подчас, просто нельзя было увидеть. Сплошной вихрь, ураган. И лишь звуки, раздающиеся от её движения, напоминали о ней. Вдруг Жак остановился. Он испытал странное ощущение, как будто кто-то коснулся его правой талии. В зале был только он один. Подняв футболку, он обнаружил каплю воды на своём теле. Странно, тренировка только началась, и он ещё не вспотел. Откуда же взялась эта капля, чудеса, да и только. Тренировка продолжилась. Его прыжки были настолько высоки, что когда раздавался фиксированный удар правой ступни по ладони левой руки, то звук, напоминающий раскаты грома, распространялся на весь зал и, отражаясь от стен, возвращался. Меч легко разрезал воздух и лучезарно сверкая, делал многочисленные вращения вокруг тела Жака. Он стремительно двигался, нанося удары влево, вправо, блокируя вниз, круговые движения над головой, вращательное движение вокруг туловища. Его движения были настолько легки и грациозны, что можно было их сравнить с движениями леопарда или пумы во время охоты. Ещё несколько комбинаций, разбежка, высокий прыжок с поворотом на 720 градусов и приземление на одну ногу, передняя подсечка на 900 градусов, сальто назад и он застыл в низкой позиции. Его устремленный взгляд был направлен в дальний угол площадки. Лицо было строгим и в то же время спокойным, а глаза напоминали взгляд тигра готовившегося прыгнуть на свою жертву и нанести решающий смертельный удар, после которого у его жертвы уже не будет никакого шанса спастись.

После тренировки, Жак отправился в зал, где были расположены спортивные снаряды – для укрепления мышц. Там он встретил тренера по акробатике.

– Пьер Рено! Как твои дела? Ты ещё занимаешься оккультными науками?

– Увы, нет.

– Почему же? – спросил Жак.

– Дело в том, что я недавно прочитал скандальную статью в газете. Оказывается, что автор серии книг посвящённых философским взглядам и оккультизму, являющийся одним из буддийских монахов, оказался ложным. Так как он сам, выяснилось, далеко не был монахом. Он даже не был в Индии или Китае, а его верования оказались ни что иным, как плоть его воображения, попросту фантазией. И он не был в четвёртом измерении, как он писал, и следовательно не испытывал силу жизненной энергии, которая его переносила в другие миры. Это всё обман. Многие почитатели его таланта подали на него в суд, за враньё.

– Вот как? По-видимому, такова участь всех шарлатанов и прохвостов. Однако ему удалось завлечь многих читателей журнала и тем самым повысить тираж.

– Да, скорей всего. Выяснилось, что он был простым французским журналистом, и действовал по просьбе и заданию главного редактора. Что может такой знать о тайнах востока, мистических магах и чародеев Тибетских и Буддийских монастырей, чьи знания хранятся в манускриптах тысячи лет, и доступны лишь избранным.

– Ладно, как бы там ни было, а подкачку мышц все равно придется делать.

После тренировки Жак обычно отправлялся в бар, где принимал сок, необходимый ему для пополнения организма запасов витаминов. Витамины и минералы необходимы для молодого спортсмена. Жаку было только 21 год. Это был молодой, стройный, среднего роста, очень сильный и решительный человек. После бара он обычно отправлялся в небольшой магазинчик, где он делал закупки продуктов. В супермаркете эти продукты стоили дешевле, поэтому ему приходилось закупать их там. Им вдвоем с сестрой приходилось не легко, не всегда хватало денег на необходимые для жизни вещи. Им некому было помочь. После смерти их мамы, они остались одни. По дому Жак выполнял самые трудные работы. Он учился на третьем курсе государственного института физкультуры, а его сестра Кетрин ходила в школу. Отца у них не было. Когда Кетрин было ещё три года, он развелся с матерью и покинул их семью. Жака и Кетрин воспитывала их мать Луиза, она была доброй и ласковой матерью, заботливой к своим детям. Её покойный отец оставил ей небольшое наследство: квартиру, дачу и небольшой счёт в банке, который она использовала на образование детей. Её отец был банкиром и знал счёт деньгам, он постарался дать своей дочери небольшой капитал, необходимый для поддержания семьи, и научил её правильно использовать денежные средства. И это ей, в своё время, очень пригодилось. Луиза была сильной женщиной, однако случилось то, что называют большим непоправимым несчастьем, когда уже ничего поделать нельзя, и даже никакая сумма денег не способна изменить судьбу. У неё обнаружили самую страшную и беспощадную болезнь – рак мозга. После этого она прожила ещё год и оставила мир живых. Можно было сделать дорогостоящую операцию в Соединённых Штатах, однако у неё не было столько денег. Кроме того, деньги нужны были для получения образования её детям. Она прекрасно понимала, что даже при наличии нужной суммы на операцию, шанс на выживание был слишком мал. По этой причине она не говорила детям о необходимости операции, а лишь одиноко плакала по ночам, думая о том, как её дети останутся одни на этом свете. Лишь мысль об их образовании и благополучии успокаивала тяжело бившееся материнское сердце.

Когда Жак с пятилетней сестричкой остались одни, им было очень тяжело. Жаку пришлось бросить учёбу в институте. Он взял академический отпуск, в надежде, что через год продолжит своё образование хотя бы заочно. Он получил работу в одной из строительных компаний, сильные руки везде нужны были. Он был спортсменом, мастером спорта по кунфу, которое ему было присвоено ещё в 16 лет. Спорт он не бросал. Приходил после дневной работы в спортивный зал и тренировался. Это были не лёгкие годы испытаний для них обоих. Сестричку он отводил в детские ясли, а вечером забирал её. Перед сном она любила слушать, как он рассказывает ей сказки и поёт колыбельную песенку, как когда-то пела ей её мать. Шли годы, Кетрин исполнилось уже девять лет, а Жаку 21 год. Они по-прежнему боролись с трудностями, которые подносила им судьба. Кетрин уже училась в школе, в третьем классе, а Жак продолжал обучение и работу. Ведь он дал слово матери: не бросать, без веских и необдуманных причин обучение, и следить за уроками Кетрин в школе, и во всём ей помогать, чтобы она стала хорошим человеком. Сестра же, когда подросла, заботилась о любимом старшем брате. Вся лёгкая работа по дому легла на её плечи. Кроме того, она посещала школу, где прилежно училась. У неё был хороший пример – старший брат, который уже достиг многих положительных результатов в этой жизни. На выходные дни они оба любили посещать театры, цирк, ходить в зоопарк.

Лион (Франция), 23 сентября 2004, 8:40.

Когда лейтенант Бэк Эдрин пришел на место преступления, он увидел несколько назойливых репортеров и толпу собравшихся прохожих, окруживших вход в небольшой частный дом. Полицейские натягивали липкие ленточки и отгораживали ими место преступления, отодвигая собравшуюся толпу от места преступления. Внутри дома лейтенант увидел уже приступивших к работе ребят из отдела криминалистики, несколько мужчин в белых халатах со скорой помощи стояли у входа. Бэк спокойно зажег сигару и вошел в двухэтажный частный дом.

– Доброе утро, мсье! – сказал небольшого роста, сутуловатый мужчина.

– Я лейтенант Эдрин. Я занимаюсь этим делом. Вы, по-видимому, работали у доктора Марсети?

– Да мсье. Я работал у него уборщиком. Убирал комнаты, чистил бассейн и следил за небольшим садом, что за домом.

– Скажите, а кроме доктора, кто из хозяев живёт в этом доме?

– Доктор Марсети жил один. К нему приходили пациенты, которые лечились у него. Он ведь был психиатром. Здесь разный народ бывал. Так случалось, что он и сам уходил к клиентам домой.

– Скажите, вещи в доме, находятся на своих местах, ничего не пропало?

– Нет, мсье. Думаю, что нет. Все в порядке, ничего не тронуто.

Лейтенант отправился в гостиную, где уже работала группа криминалистов.

– Как дела Бэк?

– А, это ты Сэм. И охота тебе в такую рань работать, – сказал лейтенант.

– Что, поделаешь. Пока следы свежие, их надо снимать.

– Да, это верно.

– Я потом направлю вам свой отчёт.

Далее Бэк зашёл в ванную, где находился труп доктора Марсети. Над ним трудился один из криминалистов.

– Что нового, Антруа? – спросил лейтенант.

– Да вот, вожусь с семи утра. Что, опять поручили мокрое дело? – он улыбнулся.

– Да, такова работа. Что-то, где-то, кого-то, а мне распутывать. Возможно, это и не убийство, а просто несчастный случай.

Труп доктора находился в ванной. Тело было голым. По-видимому, доктор отправился в ванную и там умер. Возможно, сердечный приступ. Это можно выяснить, лишь после отчёта криминалистов.

– Надо посмотреть, что у него в желудке, и что в лёгких, – сказал лейтенант.

– Да, мсье. Полный отчёт будет у вас сегодня вечером.

Бэк направился в кабинет, находящийся на втором этаже. Он подошёл к письменному столу, расположенному у окна. На столе находился телефон и несколько листов чистой бумаги. Он открыл ящики стола. Там находились канцелярские принадлежности, несколько писем, папок с медицинскими анализами больных. Нижний ящик стола был закрыт на замок. Лейтенант, достав острый предмет, лежащий во втором ящике среди прочих канцелярских принадлежностей, и открыл им третий ящик стола. Там находилось несколько денежных банкнот в конверте и небольшая записная книжка. Он открыл её. "Наблюдение болезни господина Л.". Бэк взял записную книжку и спустился на первый этаж.

– Сержант Хенк, лейтенант, – представился молодой человек, высокого роста, с внешностью гасконца.

– Послушай, дружище Хенк. Когда криминалисты закончат свою работу, опечатай место возможного преступления и кабинет, расположенный на втором этаже. Насколько я знаю, родственников у него не было. Значит и никто возражать не станет. Опечатайте. Если что-то новое вы обнаружите, то меня можно найти будет в моем кабинете.

К вечеру того же дня на столе лейтенанта уже был полный отчёт криминалистов и отчёт врача (патологоанатома) о вскрытии трупа.

В отчётах говорилось, что на ванной и умывальнике, а также дверях кабинета отпечатков пальцев, кроме отпечатков доктора, не было обнаружено. Его сердце было вполне здорово. В лёгких находилось большое количество пресной воды. В желудке было обнаружено небольшое количество алкоголя и сильно действующего снотворного.

Лейтенант зажёг сигару и достал из своего ящика записную книжку доктора Марсети. В ней говорилось о неких наблюдениях за пациентом по имени Л. Из дневника:

"12 марта 2004 года.

Мой новый пациент жалуется на головные боли, бессонницу и кошмарные сны. Он просыпается от жуткого сна, после чего не может заснуть. Я выписал ему таблетки от головной боли и лёгкое снотворное.

…

18 марта.

Л. рассказал мне об одном из его снов. В этом сне появляется некий маленький монстр, чудовище, которое отгрызает у него часть мозга. После этого, даёт ему маленькую девочку и заставляет его делать то, что он не хочет. Он борется из-за всех сил. Но, в конце концов, не выдерживает и поддаётся этому чудовищу. Затем, оно ему приказывает, и он повинуясь – душит эту девочку. Когда мой пациент просыпается, он обнаруживает, что его глаза все в слезах, даже подушка мокрая.

Я понимаю, что его болезнь намного глубже и серьёзнее чем это кажется на первый взгляд. Я пытаюсь дать название его болезни.

…

7 мая.

Болезнь обостряется. Пациент испытывает нечеловеческое сопротивление организма некой силе, которая мучает его.

…

23 июля.

Я отправил своего пациента в местную клинику, для прохождения полного врачебного осмотра. Но Л. категорически отказался пройти обследование. Сославшись на то, что его состояние уже улучшилось.

…

10 августа.

Я замечаю, что мой клиент старается всячески избегать контактов со мной. Хотя по его лицу я чувствую, что он хочет мне что-то сказать.

…

18 августа.

Я продолжаю навещать его, хотя это мне кажется бесполезным. Мне трудно найти контакт с ним. По-видимому, придется оставить его лечение и моё исследование. Пациент уклоняется от встречи.

…

23 августа.

Я вновь продолжаю записи. Неожиданный поворот событий. Сегодня пациент сам пришёл ко мне. То, что он решил пойти со мной на контакт, говорит о кризисе его болезни. Он не может более оставаться наедине, ему необходимо рассказать кому-то о том, что он видит и чувствует. Ему нужна моя помощь. Все дальнейшие записи, по просьбе моего пациента, я буду вести в зашифрованном виде”.

Остальные страницы были действительно зашифрованы. Для их расшифровки понадобится ключ к их переводу. Последняя страница отсутствовала.

Лион (Франция), 24 сентября 2004, 12:40.

Лейтенант Эдрин находился на площади, где проходили политические дебаты кандидатов на пост мера города. Политика интересовала его, как и многих людей его возраста. Ведь ещё каких-нибудь несколько лет и ему придется оставить свой пост в жандармерии и отправиться на заслуженный отдых. А что делать на пенсии, как не думать о политике?

На площади было порядка десяти тысяч людей. Они были из разных слоёв населения: взрослые, пенсионеры, школьники, матери с детьми. На балконе дворца, выходящим на площадь, находились кандидаты в меры. Их было четверо. Они выступали один за другим, высказываясь о том, что они предпринят, когда вступят на должность мэра. Эдрин знал, что серьёзная борьба будет разгораться лишь между двумя кандидатами: Энре Монтье и Луизом Кваном. Это были сильные и опытные противники, достойные друг друга. У обоих был большой процент голосов: 34 % у Монтье и 26 % у Квана. У остальных кандидатов процент едва превышал десяти. Бэк Эдрин слышал, что в его полицейском участке кто-то делали даже ставки на победителя. Оба кандидата были довольно богатыми людьми. Монтье был генералом в отставке, бароном. Владел множеством земельных участков, которые перешли к нему по наследству от его тётушки. Его кандидатура была выдвинута от партии консерваторов. Вторым, не менее сильным кандидатом, бал Кван. Его отец, когда-то завещал ему свои заводы лёгкой промышленности. Кван был лордом и уже занимал пост в палате лордов. Однако решил стать мэром, что бы помочь родному городу, в котором прошло его детство. Предвыборная программа Квана мало чем отличалась от первого кандидата. Его лозунгом был: "Всё для пенсионеров и детей, защитим слабых, укрепим молодых, льготы пожилым и студентам”. Как много значимых для людей слов вмещались в столь коротком предложении. Для предпринимателей малого бизнеса он обещал понизить налоги на прибыль. Он выступал от партии либералов. Оба кандидата в жизни были большими друзьями, когда-то их отцы дружили семьями. И хотя оба кандидата принадлежали к разным политическим движениям, они всё же не раз устраивали совместные вечеринки, на которые были приглашены богатейшие и известные люди города. В частности, на такие банкеты был приглашён и лейтенант Эдрин. На них разыгрывалась беспроигрышная лотерея, было много еды, приглашены были популярные музыкальные группы и артисты театров. На таких банкетах все веселились, говорили о кандидатах и политике, обменивались слухами.