Текст книги "Золотое сечение (сборник)"

Игорь Востряков
Золотое сечение (сборник)

Притча о старом волке

– Наглость – второе счастье! – говорил старый волк волчатам, отобрав у них мясо и, пожирая его.

Но мясо оказалось отравленным.

– Дед, а что такое счастье? – спросил один из волчат умирающего.

– Счастье? – переспросил волк слабым голосом. – Счастье – это когда хватает ума не быть наглым!

О плесени

Захотела плесень замуж пойти и прицепилась она к огурцу.

– Отстань! – закричал огурец. – От тебя и заплесневеть недолго!

Заплакала плесень.

– Чем я хуже других? И красивая, и молодая, и платье у меня в кружевных оборках!

– Эй, ты чего плачешь! – крикнул ей яблочный огрызок.

– Никто замуж не берет, – пожаловалась плесень.

– Выходи за меня, – позвал ее огрызок, – я хотя и огрызок, и почти все у меня давно отгрызено, но мужчина еще хоть куда!

И вышла плесень за огрызка. Жили они счастливо. И высохли однажды на жарком летнем солнце в один день.

О бутылочном штопоре

Бутылочный штопор работал в ресторане штопором. Работал, работал и вдруг почувствовал, что чего-то ему не хватает. Стал у друзей спрашивать.

– У тебя квартиры нет, вот чего, – отвечают друзья.

Купил штопор квартиру, а все равно что-то не то. Тогда он телевизор приобрел, потом машину, гараж, дачу построил. Полный комплект, а вот, чувствует, что чего-то нет у него.

– Жениться тебе надо, – советуют друзья, – чего же еще?

Женился штопор на шикарной винной пробке с иностранной наклейкой. Да неудачно. Он трезвый, а жена вечно пьяная. Не понравилось это штопору. Развелся он. И стал с тех пор менять женщин, как солдат портянки. Не успеет с одной познакомиться, глядь, уже новая пассия ему из очередной винной бутылки глазки строит. Молодая и пьяная.

– Э-э-э! – говорят друзья. – Эти вечно пьяные пробки до добра не доведут! Ищи себе другую жену! Трезвую.

И привел штопор в дом доску. Доска была ни старая, ни молодая. И выглядела, как доска. Стали они жить. Все у них было, даже приличный счет в банке, а вот чего-то не хватало. Но чего?

– Может детей завести? – думал штопор. – Так зачем они мне?

– И правда, зачем? – поддерживала его доска. – Знать бы чего нам не хватает, купили бы! Но чего?

Не было им ответа. Так и прожили жизнь. Похоронили их с почестями на шикарном кладбище, где находят свой последний приют все добропорядочные штопоры и доски.

Говорят, что видели на их могилке пьяненькую, сгорбленную пробку. Говорят, плакала она в сморщенный кулачок и шептала что-то. А что? Пойди, разбери…

О старой мартышке

Старая мартышка жила в семье своего сына. Она любовалась желваками мускулов, играющих под атласной кожей своего сыночка. Он возмужал, окреп, завел семью и у него родился маленький сынок. Мартышка же высохла от старости и еле держалась на ногах.

– Эй, старая образина, убирайся-ка с нашей ветки! – однажды крикнул сын матери и столкнул ее вниз.

– Папа! – заплакал ребенок. – Зачем ты столкнул бабушку?

– Она жрет наши бананы! Она занимает место на нашей ветке! – крикнул отец.

Старая обезьяна упала, больно ударившись о землю. И тот час душа ее неслышно улетела куда-то.

– Как хорошо, что мы избавились от старухи! – довольно часто повторял отец, любуясь мощными мускулами своего возмужавшего сына.

– Подвинься-ка, старый осел! – однажды крикнул сыночек и столкнул, постаревшего отца с ветки.

– Сынок! Я же твой родной отец! – закричал старик, больно ударившись о землю.

– Что в этом плохого? – не понял сын. – У меня семья и ребенок. Ты точно так же поступил однажды с моей бабушкой, когда она заняла слишком много места на нашей ветке! Что в этом плохого?

О старом арбузе

– Нечего меня учить! – кричал старый арбуз. – Я прожил жизнь!

– Дед! Это что за странное желтое пятно у тебя на боку? – поинтересовался маленький, зеленый арбузик.

– Пятно? – переспросил старик. – А! Это от того, что я всю жизнь пролежал на левом боку, не сходя с места!

О докторе и осле

– Доктор, – стал перечислять осел, – у меня дрожат ноги, трясется голова, я плохо слышу, я состарился и облысел. Помоги мне!

– Расскажите, пациент, о своем образе жизни, – попросил доктор.

– О! – воскликнул осел. – Образ у меня прекрасный! Я пью вино и курю гигантские сигары! Ночи напролет я шатаюсь с девками по пивным, а днем работаю, как проклятый!

– Вы должны немедленно изменить свой образ жизни, – сказал доктор.

– Ни за что! – воскликнул осел.

– Ну что же, – сказал доктор, – в конце концов, каждый, в этой жизни, роет себе могилу сам!

О капкане

Волк нашел в лесу капкан. Он взвел пружину и поставил его на звериной тропе. В первый же день в хитрое устройство попал огромный лось. Волк пировал целую неделю. Потом в капкан попался кабан. Звери, пробегавшие по тропе, попадались в замаскированную ловушку довольно часто. У волка наступила спокойная и сытая жизнь. Его кормил преданный друг капкан. Иногда волк в порыве чувств гладил стальные челюсти капкана, а тот издавал звуки, похожие на мурлыканье домашней кошки.

– Мур, мур! – мурлыкал он, прижимаясь к жирной ноге хозяина.

Однажды волк на долю секунды потерял осторожность и стальные челюсти капкана сомкнулись на волчьей лапе.

– О-о-о-о! – взвыл волк. – Что ты делаешь? Это же я! Твой хозяин!

– У меня нет хозяина и никогда не было! – холодно ответил капкан.

– Я же смазывал тебя, маскировал и ставил на тропе!

– Ну и что?

– Хочешь, я смажу тебя еще раз?

– Зачем?

– Как это зачем? – растерялся волк. – Я же люблю тебя!

– Я не знаю что это такое! – сказал капкан. – Сиди и жди!

– Кого? – изумился волк.

– Охотника! Придет охотник и снимет с тебя шкуру! – объяснил капкан.

– Глупое создание! Охотник – это я! – заплакал волк.

– Охотник – это тот, кто приходит за добычей, – объяснил капкан, – а добыча – это тот, кто дергается и пытается вырваться из моих стальных объятий! Не пытайся меня обмануть! Сиди и жди охотника!

О живой душе

Воробей, радуясь майскому теплу, прыгал по грязным лужам и нечаянно обрызгал старого ворона, сидевшего на камне.

– Он оскорбил тебя, обрызгав грязной водой! – крикнул молодой ворон. – Убей его!

– Живая душа – это ребенок Создателя! – ответил старый ворон. – Разве я похож на существо способное оскорбить или убить ребенка?

О желаемом и действительном

Однажды кувшин упал со стола на каменный пол и не разбился.

– Я, наверное, резиновый, – подумал кувшин и стал прыгать. На стол и обратно, на стол и обратно.

– Удивительно, – подумал каменный пол, – этот глиняный идиот все прыгает! Может я резиновый?

О глупости и дурости

Барашек, рыдая, прибежал домой.

– Что с тобой, сынок? – спросил баран, тщательно пережевывая сено.

– Меня дразнят!

– Что же тебе говорят? – тупо спросил баран, продолжая жевать сено.

– Они кричат мне:«Беша – дурак! Беша – глупый!».

– Запомни, сынок, – глубокомысленно изрек баран, – глупость и дурость – это не одно и тоже! Дурость – это дурость! У нас баранов ее нет! Глупость же, просто другой ум. Это ум настоящего барана!

О проволоке

У кусочка металлической проволоки был мягкий покладистый характер. Поэтому кто ее только не использовал. И старый пиджак вместо оторванной пуговицы, и ботинки в качестве шнурка, и брюки. Однажды проволока переломилась пополам. В местной больнице попытались ее склеить, но напрасно. Ничего из этого не вышло. Требовались большие деньги, чтобы провести операцию с помощью электрической сварки. Но кто будет искать деньги ради какой-то никому не известной проволоки. Так и лежала она в больнице. Вскоре привезли новую больную, богатую сахарницу. Потребовалось освободить койку. И отправили санитары нашу проволоку на свалку, где жили никому не нужные калеки. Там пристрастилась она к наркотику, всем известной ржавчине. И съела ржавчину проволоку всю без остатка.

О тюбике с клеем

Тюбик с клеем «Момент» еще со школьной скамьи мечтал стать богатым. И потому занялся бизнесом. Золото, красивые вещи и красивые женщины просто прилипали к нему. Правда, женщины как приходили, так и уходили. Тюбика они мало интересовали. Золото и красивые вещи были его настоящей страстью и любовью. Жизнь казалась сказкой. Блеск золота давал ощущение вечной силы и молодости. Но однажды тюбик почувствовал в себе странную пустоту, будто его выдавили всего без остатка. Он посмотрел на себя в зеркало и ужаснулся. На него смотрел тощий старик в мятом халате и стоптанных шлепанцах на босу ногу. Клей жизни, который давал ему ощущение силы и молодости был израсходован до капли. Тюбик без сил повалился на пол.

– Эй! – позвал он. – Кто-нибудь! Я не могу дышать!

– Что ты кричишь! – недовольно отозвалось золото. – Ты мне мешаешь думать!

– Но я твой хозяин!

– Я принадлежу вечности, а не тебе, глупое создание! – высокомерно сказало золото.

– Вещи! Мои дорогие, мои любимые вещи! – позвал тюбик.

– Каждый раз одно и тоже! – засмеялись вещи. – Он возомнил себя нашим хозяином! Это смешно!

– Но что-нибудь должно принадлежать мне! – прошептал тюбик.

– Я принадлежу тебе – отозвался чей-то голос.

– Кто же ты?

– Твоя душа!

О самоуверенности

– Мы скоро всех обгоним и перегоним! – самоуверенно вещал динамик, накрепко прибитый к стене.

– Буль-буль-буль, – соглашался с ним городской фонтан, как всегда оставаясь на месте.

О ботинке и туфельке

Ботинок был тайно влюблен в маленькую изящную туфельку. Они стояли рядом на подставке для обуви. Ботинок долго не решался заговорить с нею. Дело в том, что стоял он на подставке не один, а со своим братом близнецом, разбитным малым. Рядом с туфелькой неотлучно стояла ее сестра близняшка, довольно ворчливая особа. Ботинок боялся, что над ним будут смеяться. Но однажды решился.

– Хорошая погода, не правда ли? – пробормотал он. – И я не прочь прогуляться с какой-нибудь симпатичной туфелькой!

– Вы имеете в виду мою сестру? – в надежде, что он скажет нет, спросила она.

– Нет! Я имел в виду вас! – сказал он и обнял свою милую туфельку обеими шнурками.

– Чтоб мне лопнуть! Вот это новость! – засмеялся брат близнец, дружески подталкивая брата в бок.

– Какое бесстыдство! – проворчала сестра близняшка. И это они совершают среди белого дня!

– Можно себе представить, что они будут делать, когда стемнеет! – захохотал брат близнец.

Влюбленные в ужасе отпрянули друг от друга. Прошло время. Все четверо состарились. И однажды ботинок решился вновь обнять свою туфельку.

– Любимая, – сказал он, – я все еще люблю тебя!

– А я любила тебя всю свою жизнь, глупый мой ботинок! – услышал он в ответ.

– Вот дураки! – засмеялся брат близнец. – Они все еще говорят о том, что ушло безвозвратно!

– В таком возрасте, милая сестрица, даже думать о любви, пошло и безнравственно! – проворчала сестра близняшка.

Но влюбленные их не слышали. Старость отняла у них почти все, но не смогла отнять главного, того, что держит пришедших в этот мир на поверхности жизни.

О наличии жизни

Два вируса птичьего гриппа вылезли на кончик утиного клюва и зажмурились от изумления. Перед ними открылась панорама гигантской Вселенной. Великое множество планет летело куда-то по своим орбитам. Планета, на которой сидели вирусы, с трудом махала крыльями, теряя высоту.

– Что творится с нашей планетой? – удивился один из вирусов.

– Я, думаю, она падает, – сказал второй.

– Но почему?

– Я, думаю, это результат нашей с тобой жизнедеятельности!

– Господи! – воскликнул первый вирус и перекрестился. – Может есть смысл пересесть на соседнюю планету?

– Нет! – возразил второй. – Науке не известно есть ли там жизнь.

– А я не хочу упасть и разбиться, только потому что науке что-то неизвестно! – крикнул первый и перепрыгнул на соседнюю утку.

И вовремя. Планета утка, с которой он прыгнул в неизвестность, сошла с орбиты и кувыркаясь полетела вниз.

– Невежа! Там нет жи-и-и-и! – донеслось до него.

О чайной ложечке

Симпатичную чайную ложечку насильно выдали замуж за большую фарфоровую кружку. Ну и плакала бедная. Впрочем, недолго. Вскоре она и жизни своей не представляла без своего молчаливого мужа в дорогом китайском халате. Муж молчал, а ложечка целыми днями болтала без умолку по-китайски. Надо сказать, что ложечка, как и ее муж были сделаны в Китае, на одной посудной фабрике.

Но время неумолимо. Вскоре, в фарфоровом теле мужа появилось несколько трещин, а ложечка поистерлась и в ее голосе послышался довольно неприятный дребезжащий звук. Однажды муж поскользнулся, упал и развалился на куски. Его тут же отправили в пакет для отходов, а ложечку вновь выдали замуж. У нового мужа был прекрасный монгольский халат и скверный характер. Ему не нравился дребезжащий голос жены и ее потрепанный вид. Он то и дело кричал об этом по монгольски, но его никто не понимал. И однажды, он как бы случайно, вытолкнул ее на чайный столик, чтобы все увидели какая она старая. Ложечку тут же отправили на кухню перемешивать собачью похлебку. Она перемешивала и плакала, перемешивала и плакала. И однажды.

– Бульк!

Утонула в похлебке. Впрочем, никто этого даже не заметил. Только собака, сожрав похлебку, обнаружила ложечку, обнюхала ее и, приняв за говяжью косточку, зарыла в саду под большим сиреневым кустом.

О комаре

Однажды комар попал в такой густой лес, что пролетая между деревьями, ободрал себе уши.

О вороне

Однажды ворона наткнулась на такой редкий лес, что пролетев сотни миль, свалилась без памяти, так и не найдя ни одного дерева.

О капельке крови

Крыса ходила с автоматом наперевес по царству мышей и расстреливала всех, кто попадался ей навстречу.

Однажды она увидела только что родившегося мышонка. Не раздумывая, крыса прицелилась и нажала на спусковой крючок. Капли алой крови оросили зеленую траву, а одна капелька попала на автомат убийцы. В тоже мгновение крыса почувствовала неимоверную тяжесть. Будто ей в лапы, вместо легкого автоматического оружия кто-то вложил многотонный танк. Именно эта тяжесть опрокинула ее на спину и придавила к земле. Крыса не могла даже пошевельнуться. Вся крысиная армия, прибежавшая на ее крики, попыталась снять автомат с крысиного живота, но все было напрасно.

– Господи! – взмолилась крыса. – Помоги мне! Чем я провинилась перед тобой? За что ты так жестоко наказал меня?

– Тебя придавила к земле, пролитая тобой, капелька крови невинного младенца! – ответил Создатель. – Она так тяжела, что даже мне не под силу оторвать ее от земли!

– Что же мне делать? – прошептала крыса, почти теряя сознание.

– Заслужить прощение!

– Как?

– Поклясться самой верной клятвой, что больше никогда не возьмешь в лапы никакого оружия! Что никогда, во веки веков, не прольешь ни капли живой невинной крови!

– Я клянусь! Самой верной, самой чистой клятвой клянусь сделать это! – шепнула крыса и в тоже мгновение почувствовала, что стало легче дышать.

О горошине

Горошина провертела дырочку в пакете, а котором куда-то несли ее с другими, точно такими же горошинами и, не раздумывая, прыгнула вниз. Она упала на что-то жесткое и покатилась, подгоняемая ветром. Шло время. Потому что время всегда идет. А ветер катил ее по жизни куда-то. Она даже ни разу не оглянулась и не задумалась. Катилась себе и катилась.

– Кому какое дело до меня, в конце концов! – раздраженно думала горошина, потому что характер от безостановочной гонки по жизни совершенно испортился.

И вот однажды, ветер подогнал ее к мусору, лежащему у дороги. Она лицом к лицу столкнулась с первым в ее жизни мужчиной. Правда, он был женат на лохматой и довольно неопрятной грязи.

– Мне что за дело до этого, – думала горошина, – я молодая и красивая, и он, кажется, влюблен в меня!

И вдруг в ее жизнь ворвался ливень. Шумный, теплый. Горошина просто потеряла голову, от ворвавшегося в ее жизнь нового мужчины. Ливень, как пришел, так и ушел. И вскоре горошина почувствовала, что в ней зреет что-то. Она пополнела, подурнела и похорошела одновременно.

– Кра-а-ак! – лопнула кожица, а из под нее выглянул крепкий, зеленый ребенок.

Он тут же ухватил ручками мусор, ножками толкнул грязь.

– Я тут не при чем! – закричал мусор, потому что грязь принялась дергать его за усы.

А ребенок смеялся и рос, и вскоре стал взрослым гороховым кустом, высосав из мамы горошины все жизненные соки. Но на это никто не обратил внимания, потому что из больших созревших стручков, уже сыпались вниз молодые горошины. Их тут же подхватывал ветер жизни и катил куда-то. Они катились даже ни разу не оглянувшись и не задумавшись, куда же они катятся в конце концов?

Что с них взять? Молодость легко растрачивает годы и только старость бережет каждое мгновение ускользающей жизни!

О ночной рубашке и халате

Войдя в спальную комнату, неопрятный мужской халат увидел, что его жену, беленькую ночную рубашку, обнимает грубый свитер.

– Что это такое, дорогая? – закричал халат. – Как это понимать?

Увидев халат, свитер упал на пол и притворился вязаным ковриком.

– Ах! – воскликнула беленькая ночная рубашка, заламывая рукава. – Какой ты странный! Здесь никого нет! Неужели ты веришь своим близоруким глазам больше, чем словам своей любимой жены? Откуда здесь взяться постороннему мужчине?

– И в самом деле, откуда? – пробормотал халат и пошел бриться.

О человеке на вершине власти

Однажды зайцу встретился такой высокий фонарь, которому приходилось нагибаться, чтобы разглядеть свои ботинки.

О маленьком человеке с улицы

Однажды возле аптеки стоял такой маленький уличный фонарь, которому приходилось кричать: «Я здесь!». Он боялся, что ему наступят на голову.

О швабре и ноже

Она была такая страшная, что все, кто попадался ей навстречу, отворачивались. Только нож не отвернулся, потому что был он прямой и острый. Что ему какая-то швабра.

– Ты чего это смотришь? – спросила швабра и остановилась.

– Привычка у меня такая, – сказал нож, – я никогда ни от кого не отворачиваюсь!

– Посмотрел и можешь идти! – разрешила она.

– А я не могу, – сказал вдруг нож.

– Это почему?

– Не знаю, – сам себе удивился нож, – какая-то ты не такая, что ли?

– Какая не такая?

– Симпатичная, – признался нож, – давай вместе жить!

– Давай, – согласилась она и взяла его за руку.

– Смотри, не порежься, – предупредил он, – я и порезать могу!

– А я не боюсь, – засмеялась она, – я давно волосы на голове мечтала подрезать.

– Волосы? Это я умею, – сказал нож и принялся подрезать дикие, непослушные волосы на голове швабры.

Как только вышли они на прогулку, все прохожие оборачивались и говорили:

– Повезло этому грубияну ножу, такую красавицу себе отхватил! А прическа у нее какая! А фигура! И где он ее нашел?

О генерале и солдате

Горячее картофельное пюре, выглянув из кастрюли увидело солдата в простом картофельном мундире.

– Эй, солдат! – крикнуло пюре. – Налей-ка мне в кастрюлю молока да побольше!

Солдат налил.

– А теперь брось кусок коровьего масла!

Солдат бросил в кастрюлю кусок масла. Пюре заворочалось в кастрюле перемешивая масло и молоко, и стало таким аппетитным да пышным, просто загляденье! Настоящий картофельный генерал!

– Ну вот, я и генералом стало, подумало пюре и задремало в своей блестящей кастрюле. И снились ему: эполеты, лампасы и ослепительные генеральские звезды.

Солдат спал рядом с кастрюлей на жесткой крышке стола. И снилось ему родное картофельное поле, и добрая мама земля, из которой выросли оба. И пышный пюре генерал, и он, простой солдат, в простом картофельном мундире.

О водке

Водка стояла на витрине. Светлая, чистая, потупив глазки. Она даже не смотрела на проходящих мимо мужчин.

Резиновый сапог подошел к витрине и долго рассматривал ее, чистую, как слеза.

– Вот кто мне нужен, – наконец решил он, – она заменит мне мою, потерявшуюся где-то жену. Это же ангел во плоти!

Он вошел в магазин и купил водку. Бедный сапог. Он и не знал, что ангелы не продаются в магазинах. Ангелы, когда это необходимо, приходят сами.

Надо сказать, что водка никогда не сопротивлялась. Она всегда была покорна и отдавалась любому вся, без остатка. О, это была опытная блудница! Она всегда знала что делает.

Сапог выпил своего чистого «ангела» до дна и вдруг почувствовал, что тоска по утраченной любви усилилась настолько, что стала почти невыносимой. От отчаяния он готов был прыгнуть в бездну и разбиться, только бы не чувствовать этой нестерпимой сердечной боли.

– Ты уже забыл меня, мой милый? – спросила прозрачная капелька со дна бутылки.

– Кто ты? – удивился сапог.

– Я твой ангел, которого ты купил в магазине.

– Я забыл о тебе! – воскликнул сапог. – И как я мог забыть? Я иду, мой ангел! Я иду!

Он вернулся к витрине. А там опять стояла она. Светлая, чистая и смотрела только на него. Он немедленно купил ее. Не успел сапог уйти, как на витрину кто-то поставил новую бутылку. Потому что тело этой хищницы заполнившее миллиарды бутылок терялось где-то в бесконечности. Она опутывала собой всю Землю. Ее мучила только одна жажда, убивать таких наивных, помешанных на любви, как резиновый сапог.

Она и убила его, когда он, полуразвалившийся, полуслепой, слизнул прозрачную каплю из последней в своей жизни бутылки.

Тело его долго лежало среди отбросов. Пока однажды, специальная команда мусорщиков, не похоронила его на дне большой мусорной ямы.