Текст книги "Сны о Христе (сборник)"

Игорь Востряков
Сны о Христе (сборник)

Ирод

Царю Ироду не спалось. Страх терзал его. Он приказал зажечь все светильники, вдвое увеличить стражу, но и после этого страх не прошел. Поразила его странная тишина повисшая над Иерусалимом. Ни лая собак, ни свиста птиц, ни криков людей. Даже ветер затих. Ирод звякнул колокольчиком, но звука не последовало. Ирод крикнул, но не услышал собственного голоса. Страх сдавил сердце так, что потемнело в глазах. Дыхание стало прерывистым. Ирод повалился на изразцовый пол, едва не потеряв сознание.

Но вот в мире свершилось нечто грандиозное, неведомое ему и звуки возродились сами собой. Царь шатаясь встал на ноги. Грохот шагов начальника стражи показался Ироду слаще самой изысканной музыки.

– Восточные мудрецы! – доложил начальник стражи.

Ирод нетерпеливо махнул рукой.

– Зови!

Слушая мудрецов царь не верил своим ушам. В Вифлееме только что родился Спаситель Мира, царь Иудейский. Мудрецы видели его звезду в небе и пришли поклониться ему.

– На обратном пути поведайте мне все, что узнаете об этом младенце, – вкрадчиво заговорил Ирод, – я тот час же отправлюсь поклониться ему.

Царь скрыл правду: на самом деле он решил убить младенца. Он боялся, что родившийся младенец в будущем может занять его престол.

– Будь благославенен, царь! – воскликнули мудрецы, стараясь не показать, что поняли тайный замысел Ирода. И торопливо покинули дворец.

Мудрецы и Иисус

Мудрецы с первых слов Ирода поняли, что невинный младенец будет предан смерти. Царь не остановится ни перед чем.

Войдя в Вифлеем и отыскав пещеру, где родился Иисус, они вошли в нее, сопровождаемые пастухами. Младенец лежал на руках у матери. Золотистый божественный свет исходил от тела ребенка.

Поклонившись Спасителю мудрецы преподнесли в дар ему: золото – символ величия, ладан – мудрость святого, смирну – символ власти и силы.

– Спаситель! – воскликнули они, преклонив колени. – Царь Ирод хочет смерти твоей! Пусть матерь твоя унесет тебя отсюда!

Только что родившийся ребенок, улыбнулся этим бородатым, в нездешних одеждах людям, как бы благодаря их.

Мудрецы ответили ему почтительным поклоном.

Из Вифлеема мудрецы отправились в свои земли другой дорогой, минуя Иерусалим, уверенные, что младенец будет спасен.

Светильник

Ирода боялись даже самые близкие люди. Так жесток и коварен был царь. Он не стал дожидаться возвращения восточных мудрецов. Ирод тайно отправил самых верных солдат в Вифлеем проследить, чтобы ни одного ребенка не смогли унести из города до прихода основного войска. Царь принял решение убить маленького Иисуса. Так как не знал он чем отличается Иисус от других детей, Ирод собирался убить всех детей в возрасте до двух лет, живущих в Вифлееме.

Под покровом ночи Иосиф и Мария, спрятав Иисуса под плащом, вышли на окраину города. Не успели они сделать и десяти шагов, как дорогу им преградил закутанный в черный плащ человек.

– Именем царя, остановитесь! Куда вы идете? – потребовал ответа легионер.

– Мы идем к родственникам в Египет, – ответил Иосиф.

– Что несет эта женщина? Уж не ребенка ли? – продолжал выяснять солдат.

– Я несу светильник! – спокойно сказала Мария и распахнула плащ. Золотистый ровный свет ударил солдату в глаза. Это было так неожиданно, что он зажмурился.

Мария, прикрыв ребенка плащом, не дожидаясь разрешения, двинулась дальше.

– Светильник? Что это такое? Что это за светильник и почему под плащом? Что это за странная парочка? Уж не обман ли это? А может наваждение? Или колдовство? – лихорадочно размышлял солдат. – Все-таки стоит их арестовать. Но за что? За то, что несли фонарь под плащом? Да меня засмеют! А если не фонарь? Что за свет ударил мне в глаза?

Путники давно скрылись из глаз, когда солдат решил, что допустил непростительную оплошность, не арестовав «подозрительных людей». Громко топая, он устремился за путниками по едва различимой в сумерках дороге. Он уже почти нагнал их, когда перед путниками появился огромный рыжий лев. Легионер выхватил из ножен короткий меч, понимая, что расправившись с путниками, лев бросится на него. Он пожалел, что совершил непростительную глупость, бросившись вдогонку за этими людьми. Но то, что произошло в следующие мгновения, показалось ему невероятным. Легионер видел льва, с рычанием прыгнувшего на мужчину, видел, как женщина секундой раньше распахнула плащ, и знакомый золотистый свет упал на дорогу и огромного рыжего зверя, который по-кошачьи мяукнув, остановился в прыжке и сел, прижмурив глаза. В руках женщина держала не фонарь, а ребенка!

Тело ребенка светилось. Именно этот слабый золотистый свет остановил хищника. Солдат и сам вдруг почувствовал, как душу его пронзили слезы умиления, презираемые им. Огромным усилием воли подавил в себе это чувство. Он не стал дожидаться конца невероятного представления на ночной дороге, повернулся и бросился к Вифлеему так же быстро, как только что спешил сюда.

Ранним утром царь Ирод во главе своего войска ворвался в спящий Вифлеем. Как только последний вифлиемский ребенок, вырванный из рук обезумевшей от горя и ужаса матери, был убит, начальник войска подошел к царской колеснице с докладом. Царь выслушал его молча, не поднимая головы. Многим показалось, что царь спит. Когда Архелай, сын Ирода, тронул отца за плечо, тот мягко, как тряпичная кукла повалился на сидение колесницы. Ирод был мертв.

Иосиф с Марией и маленьким Иисусом благополучно достигли стен Зоана. Там жил глава школы пророков Египта Елиуя с женой Саломеей. Елиуя и Саломея приютили их у себя.

Весть о том, что Ирод умер, дошла до святого семейства, оно вернулось в Израиль и поселилось в доме родителей Марии, в городе Назарете на мармионской дороге.

Ласточка

Иисусу было от роду девять месяцев и он еще не умел ходить. Он сидел на небольшой лужайке возле дома и играл с кузнечиками, выпрыгивающими к нему из травы и цветов. Вдруг, совсем рядом, раздались чьи-то злобные крики. Иисус поднял голову и увидел мальчика с маленькой пращей для метания камней. Мальчика звали Иуда. Он стрелял из пращи камнями по летающим ласточкам. Торжествующий вопль потряс воздух, когда одна из ласточек, кувыркаясь полетела вниз. Она упала прямо в руки Иисусу. Ребенок своими маленькими пальчиками выправил сломанное крыло несчастной птицы, подышал на него, осторожно погладил пальцами. И произошло чудо. Крыло срослось, ласточка ожила.

– Отдай! Это моя добыча! – услышал Иисус грубый окрик. Иуда стоял в трех шагах и целился в голову Иисуса из пращи. Иисус еще не умел говорить, как и все дети в этом возрасте. Он поднял руку с птицей, раскрыл ладошку и подбросил ласточку вверх. Ласточка, благодарно пискнув, вспорхнула и скрылась за деревьями.

Мария, услышав чей-то недобрый голос, выбежала из дома и устремилась к Иисусу. Заметив подбегающую женщину, Иуда опустил пращу и злобно прошипел.

– Ты еще пожалеешь, что не отдал мне птицу!

Змея

После этого случая Мария не отходила от своего первенца ни на шаг, боясь, как бы с ним чего-нибудь не случилось. Но стоило ей на минутку забежать в дом по какому-то неотложному делу, как шевельнулась трава, и в ней мелькнуло желтое тело смертельно ядовитой змеи. Она быстро приближалась к безмятежно игравшему годовалому Иисусу. Внезапно из-под облаков с тревожным криком упала знакомая ласточка. Она с такой яростью набросилась на змею, что та вынуждена была защищаться. На помощь бесстрашной ласточке устремилось еще с десяток отважных маленьких созданий. Они подняли такой крик, что встревоженная Мария выбежала посмотреть, что стряслось. Заметив змею, она схватила Иисуса на руки и унесла в дом. Увидев, что ребенок вне опасности, ласточки улетели. Змея в бессильной ярости бросилась к нежной овечьей шкурке, «золотому руну», на котором только что сидел Иисус и, укусила его, пробив насквозь своим ядовитым зубом.

Но яда не было… Едва коснувшись «золотого руна», змея потеряла свой яд навсегда.

Овечья шкурка

Иисусу исполнилось полтора года. Он мог уже твердо стоять на ногах, но ходить еще не умел. Однажды, когда Марии не было рядом, Иисус самостоятельно встал с мягкой овечьей шкурки и сделал несколько шагов. Он был безмерно счастлив. Ему впервые удалось пройти несколько метров. Он услышал за спиной какой-то шум, оглянулся и увидел большую собаку, подбегающую к оставленному на траве «золотому руну». Иисус понял, что собака унесет его любимую овечью шкурку.

– Спасайся! Беги! – закричал он.

Овечья шкурка, то ли подхваченная сильным порывом ветра, то ли и в самом деле ожившая, смешно перебирая коротенькими ножками, бросилась к Иисусу. Собака же схватила зубами пустоту. Увидев, что добыча ускользает, она коротко гавкнула и бросилась следом. Иисус протянул к «барашку» руки, и он оказался в его объятиях. Наблюдавший эту сцену служитель храма отогнал собаку и спросил.

– Как тебя зовут, дитя?

– Иисус.

– Дай мне взглянуть на то, что ты держишь в руках, Иисус.

Ребенок протянул служителю свое «золотое руно». Служитель, повертев в руках мягкую овечью шкурку, и, не найдя в ней ничего особенного, вернул ее мальчику.

– Скажи спасибо ветру, бросившему шкурку тебе прямо в руки, а то бы собака разорвала ее! – сказал служитель храма.

– Это был не ветер, – возразил Иисус, – шкурка и в самом деле ожила и прибежала ко мне.

– Почему же она не похожа на живую? – спросил служитель голосом взрослого, разговаривающего с младенцем.

– Она спит.

– Спит? – притворно удивился служитель.

– Да, – простодушно ответил Иисус.

– И ты можешь разбудить ее?

– Могу.

– Так разбуди!

– Сейчас у меня не получится.

– Почему?

– Потому что ей ничего не угрожает.

– А если бы угрожало?

– Мне бы опять помог Господь, как и в первый раз! Сказано: «Сердце человека обдумывает свой путь, но Господь управляет шествием его.» – ответил Иисус.

– Ты знаешь притчи царя Соломона? – удивился служитель храма. – Кто научил тебя этому?

– Никто. Это всегда было во мне.

– Воистину велик народ израильский! – воскликнул служитель. – Если даже малые дети его от самого рождения знают притчи царя Соломона!

Леопард

Иисусу исполнилось два года. Мария с сыном пришла на базар. Иисус услышал глухое рычание и чьи-то злобные выкрики в дальнем углу базара. Он оставил мать, делающую покупки у торговца зеленью, и устремился туда, откуда доносились крики. Вскоре он увидел большую толпу мужчин. К двум столбам, врытым в землю, с помощью цепей был прикован леопард. С грозным рычанием кидался он на людей, окружавших его со всех сторон. Несколько римских легионеров стоявших впереди, короткими мечами стремились нанести смертельный удар леопарду и в тоже время увернуться от острых, как кинжальное лезвие, зубов и когтей. Эти зубы и когти сверкали, как молнии. Один из солдат с воем покатился под ноги толпе. Вместо кисти на руке висело кровавое месиво изуродованных пальцев и кожи. Солдата подхватили и унесли куда-то. Одному из солдат удалось ударить кинжалом в грудь леопарда и из широкой раны хлынула кровь. Толпа весело завыла и заулюлюкала.

Маленький Иисус, пробравшись сквозь безжалостную толпу, оказался в двух шагах от обреченного животного. В толпе не сразу заметили двухлетнего ребенка, протягивающего нежные ручки к разъяренному зверю. Ребенок сделал шаг, еще один. Толпа, заметив малыша, затихла на мгновение, потом качнулась в предвкушении кровавого зрелища и замерла. Она уже мысленно видела, как разорванное когтями тельце ребенка бьется в предсмертных судорогах. Между тем маленький Иисус встал рядом с леопардом, который даже не шевельнулся, и зажал маленькими ладошками широкую рану на груди животного. И эта рана на глазах изумленной толпы исчезла бесследно. Это же произошло и с другими порезами. Ребенок обнял леопарда, и тот покорно склонил голову, так как это делают подданные перед царем всех царей. Они стояли так несколько долгих мгновений: двухлетний ребенок с гигантским зверем и толпа людей с черными сердцами. Но эти несколько мгновений изменили толпу. Из монолитной она стала распадаться на отдельные части. Большинство людей вдруг почувствовало, что в груди у них как будто вспыхнул негасимый, светлый огонь. Доселе не существовавший. Огонь жалости, милосердия, добра и любви. Именно у осознавших это людей брызнули светлые слезы из глаз, и их головы склонились в благодарном, низком поклоне перед удивительным ребенком, что стоял перед ними. Другие же не поняли, что же произошло и потому с удивлением поглядывали на преобразившихся людей, готовых упасть на колени перед этим малышом.

– Что же мне теперь с ним делать? – спросил хозяин леопарда у Иисуса так, словно перед ним стоял умудренный жизнью человек, а не двухлетний ребенок.

– Ты должен отпустить его, – сказал Иисус.

Хозяин осторожно отстегнул толстый кожаный ошейник, стягивающий шею леопарда.

В это время Мария подбежала к Иисусу и прижала к себе, словно защищая от невидимой опасности. Освобожденный леопард мягко, как кошка потерся о ногу Марии, ласково боднул головой Иисуса и в два прыжка скрылся в ближайших зарослях.

Вера

Иосиф плотничал. Стружку от обрабатываемого дерева и мелкие обрезки Мария сжигала в очаге, на котором варила пищу. Однажды, когда мать куда-то вышла, маленький Иисус подошел к очагу и протянул ручонку к гудящему рыжему пламени.

– Послушай меня, дух Божественного огня!

Огонь тотчас повернул к малышу свои многочисленные языки. Казалось, он внимательно разглядывает ребенка.

– Можно я возьму у тебя один уголек? Мне нужно для игры, – попросил Иисус.

Слегка поколебавшись, как бы раздумывая, пламя медленно сползло в сторону, обнажив дно очага, полное ярко-красных угольков.

Мария вошла в дом и тихо ахнула. Она видела, как трехлетний Иисус выбрал в раскаленном очаге уголек и, зажав его своими маленькими пальчиками, принялся разглядывать брызжущую искрами поверхность.

– У тебя сгорят пальцы! Брось сейчас же! – закричала Мария, подбегая к Иисусу.

– Не сгорят, – ответил ребенок, – уголек холодный, мама!

Мария коснулась уголька и в ужасе отдернула руку.

– Он горячий! – воскликнула она.

– Он холодный, – возразил Иисус, если в это очень-очень верить.

Иуда

Мария дала Иисусу шесть больших спелых слив, выложив их на стол. Едва успел Иисус съесть одну, как пришел маленький мальчик по имени Закхей, сын портного. Увидев свежие, аппетитные сливы лежащие на столе, он не удержался, протянул руку, схватил одну из них и засунул в рот. Иисус рассердился и закричал.

– Ты почему без спроса взял мою сливу? Ты вор!

Закхей испугался, что его накажут, выплюнул сливу на пол и убежал. Мария подошла к сыну и, погладив его по голове, сказала.

– Закхей поступил очень плохо, но он взял сливу потому, что был голоден. Ты увидел в Закхее только дурное и потому не нашел ему оправдания, назвав его вором. Запомни, сынок, осудить человека легче, чем простить. Тебе уже четыре года. Пора становиться мудрым и научиться прощать.

Иисус взял со стола оставшиеся четыре сливы, нашел на улице Закхея и разделил лакомство поровну: две сливы дал Закхею, а две взял себе. Съев сливы, мальчики решили построить башню из щепок и земли. Вдруг Закхей, бросив все, убежал.

– Иуда! Иуда! – закричал он Иисусу. – Беги, Иисус, спасайся!

Иисус оглянулся. К нему приближался довольно большой мальчик. Выглядел он очень неопрятно. В спутанных черных волосах его застрял куриный пух. Лицо было измазано грязью. Иуда вплотную подошел к Иисусу и со всей силы толкнул его. Иисус не удержался на ногах и упал. Ему очень хотелось быть мудрым и простить Иуду, но в сердце своем он находил лишь обиду на этого большого, но такого неразумного мальчика.

– Гы-ы! Гы-ы! Гы-ы! – смеялся Иуда, вплотную приблизив грязное лицо свое к лицу Иисуса, и, в недоброй улыбке искривляя рот.

Иисус пригляделся и заметил две слабые, светлые полоски от глаз до подбородка, пробороздившие лицо Иуды.

– Так вот в чем дело. Этого мальчика кто-то жестоко обидел и он плакал, – подумал Иисус, – несладко живется Иуде.

Как только Иисус подумал об этом, тотчас светлое чувство прощения и любви пронзило его сердце. С ласковой, доброй улыбкой посмотрел он прямо в глаза Иуде. Встретившись с этим доброжелательным взглядом, Иуда дернулся, словно наткнулся на ржавую иглу. Никогда и никто еще не смотрел на него с такой любовью. Иуда зажмурился и отскочил в сторону.

– Не смотри на меня так! – завопил он.

Схватив с земли гнилое яблоко, швырнул прямо в лицо Иисусу. К счастью он промахнулся, и яблоко, ударившись о землю, разлетелось мелкими брызгами. Пошарив по земле руками и не найдя ничего, чем бы можно было бросить в Иисуса, он подбежал к яблоне и влез на нее. Град тяжелых, как камни, яблок обрушился на ребенка. Но ни одно яблоко не попало в Иисуса, словно стоял он под невидимым зонтиком. Внезапно ветка, на которую взгромоздился Иуда, обломилась, и он упал на землю, сломав себе руку. От боли Иуда взвыл еще громче, катаясь по земле и проклиная все на свете. Иисус подошел к Иуде, коснулся своими маленькими пальчиками сломанной руки, и произошло чудо. Сломанная кость мгновенно срослась. Боль ушла куда-то. Иуда открыл зажмуренные глаза, и взгляды их встретились.

Иуда почувствовал, как под этим удивительным взглядом, полным любви и сострадания, душа его очистилась и посветлела.

Иуда, дернув головой, отвернулся от Иисуса и, не оглядываясь, пошел прочь.

Хождение по воде

Случилось это в Тиверии, куда Иосиф ходил на заработки. Пятилетний Иисус сидел с детьми на берегу реки Иордан. Дети наблюдали, как утки легко спускались с берега в воду и плыли, словно шли по воде.

– Человек тоже может ходить по воде! – воскликнул Иисус.

Дети дружно рассмеялись. Иисус решил доказать свои слова делом: вскочил, подбежал к самой кромке воды и с ходу ступил в воду. Ноги по щиколотку погрузились в поток. Дети засмеялись еще громче. Тогда Иисус стал молиться. Он стоял в холодной воде и неистово молился, прося Бога о помощи, но молитва не помогла ему. Под смех детей Иисус вышел из воды и побежал к Иосифу, работающему неподалеку. Иосиф заметив, что Иисус чем-то огорчен, спросил.

– Что с тобой?

Иисус рассказал Иосифу, как смеялись над ним, когда не смог он по слову своему пройти по воде, хотя и был уверен, что это возможно.

Тогда Иосиф напомнил Иисусу одну из притч Соломоновых:»Надейся на Господа всем сердцем твоим, и не полагайся на разум твой. Во всех путях твоих познавай Его. И Он направит пути твои.» – и добавил. – Ты, сынок, человек, и потому разум твой идет впереди сердца!

Маленький Иисус знал теперь, что ему нужно делать. Он вновь направился к реке. Дети встретили его обидными выкриками и смехом, но Иисус не обратил на это внимание. Он сосредоточился на молитве. Сердце его легко и уверенно встало впереди разума. Он даже не заметил, как нога его коснулась поверхности реки. Тонкая пленка воды прогнулась, но не разорвалась. Иисус благополучно прошел по воде несколько метров и вернулся обратно. На последнем шаге, увидев открытые от удивления рты и изумленные глаза новых друзей своих, Иисус снова позволил человеческому разуму встать впереди сердца. Тончайшая пленка воды, не выдержав внезапной тяжести разорвалась и левая ступня Иисуса провалилась в речную воду. Но этого уже никто не заметил.

Учитель

Когда Иисусу исполнилось шесть лет, он пошел в школу вместе с другими детьми. Учитель спросил детей, кто из них умеет читать. Но никто не умел. Только Аир, десятилетний мальчик, знал две буквы алфавита.

Учитель стал учить детей читать и писать. Аиру, пальцы которого огрубели от работы на виноградниках, писать буквы было очень трудно. Однажды учитель рассердился на Аира за то, что тот недостаточно ровно вывел заданную им букву, и ударил мальчика по голове. Аир заплакал. Другие ученики в страхе пригнули головы, боясь гнева учителя. И только Иисус, глядя прямо в глаза разгневанному наставнику, спросил.

– Зачем сеешь зло, учитель? Ведь сказано, что «мудрость лучше воинских орудий; но один погрешивший погубит много доброго… кто копает яму, тот упадет в нее; и кто разрушает ограду, того ужалит змей…»

Учитель поднял было кулак на Иисуса, но что-то остановило его. Он быстро опустил руку и, смягчившись, спросил.

– Откуда ты знаешь стихи из Екклесиаста, Иисус? Ты же не умеешь читать!

Иисус пожал плечами.

– Мне кажется, учитель, я знал их всегда…

Учителя удивил ответ Иисуса.

– Что значит «всегда»?

– Это значит «вечно», – ответил Иисус.

Ответ Иисуса еще более озадачил и запутал учителя. Чтобы скрыть свою растерянность, он неестественно громко проговорил известный ему стих из Екклесиаста: «Отпусти хлеб твой по водам, потому что по прошествии многих дней опять найдешь его…». Что это значит, Иисус, ты можешь объяснить?

Иисус кивнул.

– Знаю, учитель, если отпустишь в путь зло свое, по прошествии многих дней найдешь зло, отпустишь любовь к человекам, найдешь любовь…

– Иди домой, Иисус, мне нечему тебя учить, сокрушенно сказал учитель.

– Позволь мне остаться, учитель, я знаю великую мудрость из наставлений Соломона и Екклесиаста, но не знаю простой арифметики и азбуки, – спокойно ответил Иисус, – тебе есть чему учить меня.