Текст книги "Жизнь так коротка"

Глава 9

…Был конец апреля, когда я приказал готовиться к выходу в море. Спуск корабля на воду прошёл успешно. У берега судно удерживали два толстых каната. На палубу поднялись восемьдесят охотников, ставших матросами, капитан с помощником и я. Мы приладили на носу и корме якоря, прикрепили к мачте парус.

Разумеется, как капитан, которого звали Всеволод, так и его помощник, на самом деле пока не имели ни малейшего представления о своих должностных обязанностях. Я собирался обучить их управлению судном и морской навигации во время плавания. К тому же они были молоды и сообразительны. Это вселяло в меня надежду, что бесценный опыт, который мои ученики приобретут во время опасного путешествия, не пропадёт даром, и, значит, в моём племени постепенно начнут появляться настоящие моряки.

Сначала я решил испытать мореходные качества судна и вынужденно впервые в жизни принял командование пусть небольшим и деревянным, но всё-таки кораблём.

– Поднять трап! – бодрым голосом крикнул я. Всеволод с тремя матросами довольно неуклюже выполнили мою команду.

– Отдать швартовы!

Возникла заминка.

– Что надо сделать, великий вождь? – недоумённо спросил Всеволод.

– Стой на месте, – ответил я. – Эй, на пристани! Отвяжите канаты!

Несколько охотников бросились выполнять мой приказ, и вскоре течение подхватило наш корабль и плавно понесло его вдоль самого берега. Тем временем два матроса вытащили намокшие канаты на палубу и стали сматывать их в бухты.

– Отталкивайтесь вёслами! – крикнул я матросам, сидящим на банках с левого борта. – Только осторожно! Молодцы! Начинайте грести!

Очень быстро судно развернуло почти перпендикулярно течению. Хорошо ещё, что от берега нам удалось отойти на приличное расстояние. Мне стоило большого труда выровнять корабль.

– Левая – табань! Правая – навались! – не своим голосом кричал я. – А теперь наоборот: правая – табань! Левая – навались!

Наш корабль шёл вниз по Темзе замысловатым противолодочным зигзагом, то и дело меняя курс. Я схватил железный лист и деревянной колотушкой стал задавать гребцам ритм их движений. Постепенно ситуация стала исправляться. Курс корабля выровнялся, и мы вышли на середину реки.

Движения гребцов становились всё уверенней, но на палубе находились ещё сорок матросов, которые тоже должны были попробовать свои силы. Поэтому я передал колотушку Всеволоду и стал небольшими партиями менять уставших с непривычки гребцов. В результате все матросы приобрели первый опыт совместного управления кораблём, и примерно через три с половиной часа с момента отплытия нам удалось благополучно выйти в море.

Здесь мы получили массу незабываемых впечатлений. Поставив парус, тренировались идти разными галсами. Всю оставшуюся часть дня люди привыкали к морской качке. К вечеру матросы заметно освоились, а помощник капитана научился управляться с рулевым веслом. Уже начинало смеркаться, когда я отдал приказ зайти в устье небольшой реки, впадающей в юго-западную часть мелководного залива. Мы прошли на вёслах метров сто пятьдесят вверх по реке и бросили якоря вблизи живописного берега.

Одному из мужчин удалось подстрелить лося. Через некоторое время проголодавшиеся люди с жадностью набросились на жареное мясо, обмениваясь впечатлениями от морской прогулки. Поужинав, я в блаженной истоме растянулся на мягкой душистой травке, глядя на догорающий костёр и прислушиваясь к разговорам соплеменников. Вскоре мои веки смежились, и я сам не заметил, как уснул.

Во второй половине следующего дня корабль вернулся в родную гавань. Ходовые испытания прошли успешно, и капитан начал готовиться к дальнему плаванию. В трюмы погрузили запас воды в бочонках, копчёное мясо, запасной парус. Также положили инструменты, взяли оружие, канаты, глиняные ёмкости и мешки разных размеров.

Вручив Всеволоду карты морского побережья Англии, Западной Европы и Средиземного моря, начерченные острой стальной палочкой на больших кусках бересты, я посоветовал ему хранить их как можно бережнее. Наконец, сборы были закончены, и корабль готов к отплытию.

Я заранее планировал возглавить экспедицию. У меня и в мыслях не было отправить людей одних в столь дальнее путешествие. Я не мог допустить, чтобы мои соплеменники, не имея практического опыта, отправились в полную неизвестность, где опасности будут подстерегать их каждую минуту – и в море и на суше. Вдруг неопытный капитан примет ошибочное решение во время шторма или посадит корабль на мель? Да и матросы, высаживаясь на берег, могут попасть в засаду и погибнуть от стрел и копий местного населения.

Поэтому на время своего отсутствия я назначил вождём Игоря. Глеб, который был главным плотником, стал его заместителем. Я строго предупредил их обоих, чтобы в посёлке всё шло по установленному мной порядку, и распорядился продолжать строительство дороги по направлению к Рагби.

Вечером Любаша, прижавшись ко мне, спросила:

– Если всё же случится беда и твои товарищи погибнут, то как ты сможешь добраться домой один? Что будет с нами, если ты не вернёшься?

– В том-то и дело, любимая, что погибнуть я практически не могу. Хоть пешком через дикие страны, хоть по морю, но я вернусь. А вот людей, доверившихся мне, постараюсь сберечь. У меня это получится лучше, чем у кого бы то ни было.

Взошло солнце, и всё население посёлка вышло провожать смельчаков. Матросы попрощались со своими родственниками и поднялись на корабль. С трудом отстранив от себя жену, я присоединился к ним.

– Не покидай нас, великий вождь! – послышались голоса из толпы.

– Не переживайте, мы вернёмся! – уверенным голосом крикнул я. Всё же у меня в груди защемило. Я давно привык к этому прекрасному острову и не хотел его покидать, пусть и ненадолго.

Матросы подняли трап, мы отшвартовались от берега. Первые удары вёсел вспенили воду величественной реки, и наше путешествие началось. Я обернулся, помахав рукой провожающим. Судно успело набрать ход, и вскоре посёлок скрылся из вида. Все мои спутники знали о цели нашей экспедиции. Я хотел собрать как можно больше семян полезных растений для того, чтобы, вернувшись в Лондон, заняться земледелием.

Наш корабль вместе с экипажем представлял собой впечатляющее зрелище. Он словно перенёсся сюда из другой эпохи, которая должна наступить гораздо позже. Матросы были одеты в кольчуги, а на их головах красовались железные шлемы. Рядом на палубе лежали колчаны, полные стрел, и луки, которые я «изобрёл» совсем недавно. Эти луки были трёхсоставными, то есть состоящими из трёх частей, надёжно скреплённых друг с другом. Дальность полёта стрелы, выпущенной из такого лука, достигает пятисот шагов.

Ближе к полудню солнце стало припекать, и люди с завистью поглядывали в мою сторону. Вскоре матросы взмолились, чтобы я разрешил им снять хотя бы шлемы.

– Жарко, великий вождь, пожалей наши головы, – обратился ко мне помощник капитана.

– Ладно, снимайте, – милостиво ответил я. Сам я был одет, как обычно, но никто из матросов даже не думал спрашивать меня о том, почему я не стал одевать кольчугу. Все прекрасно знали, что убить меня невозможно. Мои соплеменники гордились своим вождём и, хотя плыть нам предстояло очень далеко, находясь рядом со мной, чувствовали себя уверенно.

Мы продвигались довольно быстро. Гребцы сменялись каждые два часа, и за день нам удавалось проплыть от ста до двухсот километров, в зависимости от направления и силы ветра. Именно километров, поскольку я твёрдо решил, что в новой исторической реальности не будет таких единиц измерения, как мили, ярды и футы. Часто я давал команду зайти в устье ближайшей реки задолго до наступления темноты. Мы поднимались немного вверх по течению и пришвартовывались к берегу в месте, которое я считал безопасным. Таким образом, у нас всегда имелся запас свежей воды и мяса.

…Всё шло нормально, но километров за пятьдесят до входа в Гибралтарский пролив наш корабль напоролся на острый выступ скалы, который был абсолютно не виден под водой. Я сидел на корме судна, привалившись спиной к левому борту, и на некоторое время задремал. Сколько раз потом я корил себя за беспечность!

Удар пришёлся вскользь, поэтому никто не упал за борт, но судно получило пробоину и стало крениться на нос. Открыв глаза, я быстро разобрался в обстановке.

– Лево руля! Опустить парус! – крикнул я.

Включив «внутренний телевизор», я «исследовал» повреждения, полученные кораблём. По счастью, они оказались минимальными. В середине второго отсека оказались сломаны три доски. В образовавшуюся пробоину быстро поступала морская вода. Вскоре это привело к тому, что нос судна частично ушёл под воду, а корма, напротив, поднялась кверху. Те из матросов, кто находился в передней части судна, по моему приказу вытащили вёсла на палубу и перебрались на корму. Остальные потихоньку продолжали грести, и берег приближался с каждой минутой.

Всё же я посчитал, что переборки некоторое время должны выдержать, и решил рискнуть. Корабль ещё можно спасти, но делать это возле берега крайне рискованно в связи с тем, что высота волн здесь намного выше, чем в открытом море. К тому же для меня не являлось секретом, что в ближайшее время погода должна испортиться.

Корма задралась кверху, и рулевое весло в данной ситуации ничем помочь нам не могло. Поэтому гребцы развернули судно, и мы с черепашьей скоростью двинулись вдоль берега на восток. Я послал четырёх матросов вычерпывать воду, просачивающуюся через доски из аварийного отсека. Примерно через час впереди показалось устье полноводной реки. Мои люди к этому времени прекрасно научились управлять кораблём. Даже теперь в столь необычных условиях они настолько уверенно выполняли мои команды, что нам удалось подняться вверх по реке и пристать к её западному берегу. Мы пришвартовали судно к двум деревьям, которые словно нарочно росли возле самого берега, и опустили кормовой якорь.

В месте стоянки нашего корабля было довольно глубоко. Судно в любое время могло затонуть, поэтому я решил заняться его ремонтом немедленно. По моей команде матросы выдвинули трап и в полном вооружении сошли на обширный луг, лишь кое-где поросший одиночными деревьями. От ближайшей рощицы нас отделяло почти сто пятьдесят метров открытого пространства. Я отправил тридцать мужчин на охоту, а сам разделся и полез в трюм. Он был полон холодной воды. Однако вскоре я перестал ощущать холод, как впрочем, и полное отсутствие кислорода в лёгких. «Прямо, как человек-амфибия, только без жабр», – удивлялся я самому себе. Больше часа я находился под водой, не испытывая абсолютно никакого дискомфорта. За это время наложил надёжный «пластырь», как говорят моряки, с внутренней стороны корпуса судна в аварийном отсеке и укрепил его распорками. Все необходимые материалы и инструменты оказались в пределах досягаемости: доски плавали наверху, а молотки, пилы и гвозди, как им и полагается, лежали внизу трюма.

– Всё, можете вычерпывать воду, – сказал я Всеволоду, выбираясь на палубу. Одевшись, спустился по трапу и подошёл к костру, на котором мужчины жарили мясо молодого оленя. За моей спиной послышался плеск – это матросы на корабле дружно принялись за работу.

Погода тем временем начинала портиться. Усилился юго-западный ветер, заходящее солнце заволокло тучами, вдалеке послышались первые раскаты грома.

– Немедленно займитесь сооружением шалашей, – обратился я к мужчинам. – И заготовьте больше хвороста.

– Великий вождь! В каком месте ставить шалаши? – спросил помощник капитана.

– Вокруг костра, – ответил я. – А где твой шлем?

– Только что был где-то здесь, – мужчина нагнулся и вскоре выпрямился, поспешно надевая шлем на голову и виновато посматривая на меня.

– Не матросы, а дети малые! Недалеко от нас находится стоянка сильного местного племени. Они здесь хозяева, а мы гости, причём незваные. Тебе что, жить надоело?

– Прости, великий вождь. Больше это не повторится.

Вскоре у костра остались лишь я и ещё двое мужчин, занятых приготовлением ужина. Один из них сказал, переворачивая кусок дымящегося мяса:

– Ну и натерпелись мы страху, когда корабль наскочил на скалу. Думали, что домой пешком возвращаться будем. А до дома-то далековато!

– Да, – согласился я. – Нам крупно повезло. Если б удар пришёлся немного под другим углом, то наш корабль затонул бы. А теперь мы можем продолжить плавание.

– Как хорошо, что ты с нами, великий вождь. С тобой гораздо спокойнее, – с чувством произнёс второй мужчина.

Минут через сорок шалаши были построены, хворост заготовлен, и матросы с аппетитом набросились на еду, посматривая на молнии, озарявшие горизонт яркими всполохами. Приближалась гроза. Утолив голод, я вернулся на корабль, корма которого снова приняла нормальное положение.

– Как дела? – спросил я у Всеволода.

– Заканчиваем. В трюме воды осталось по колено.

– Молодцы. Но всё-таки поторопитесь: скоро пойдёт ливень.

На всякий случай я опустил и носовой якорь, после чего вернулся к костру. Через некоторое время упали первые капли дождя, и матросы стали забираться в шалаши. К костру подошёл Всеволод с мужчинами, которые только что закончили работу на судне. Они взяли по большому куску мяса, но тут хлынул такой сильный дождь, что матросы поспешили укрыться в свободных шалашах.

Я последовал их примеру. Лёжа на спине, подложив руки за голову, я вслушивался в раскаты грома, шелест водяных струй и охранял покой своих людей, твёрдо решив этой ночью не спать. Ещё два часа назад я «заметил» двух разведчиков местного племени, но не стал из-за этого тревожить соплеменников. Едва обнаружив наше присутствие, чужаки со всех ног помчались с докладом к своему вождю. Тот немедленно собрал нескольких охотников и долго советовался с ними. По некоторым жестам я сделал вывод, что мужчины этого племени очень воинственны и не прочь помериться с нами силой.

Такая возможность у них имелась. Во-первых, их было, по меньшей мере, впятеро больше нас, и, во-вторых, они обладали, на удивление, мощными дальнобойными луками. По крайней мере, у племён, живших западнее и севернее наших соседей, такие луки не встречались. Только начавшийся ливень внёс коррективы в их планы. Они с нетерпением ждали, когда разгулявшаяся стихия немного успокоится, и не ложились спать.

После полуночи гроза стала стихать и вскоре совсем прекратилась. Все мои люди крепко спали. Я взял в своём шалаше немного сухого хвороста и выбрался наружу. Сплошная низкая облачность нависла над окружающей местностью. В трёх шагах ничего нельзя было разглядеть. Тихонько посмеиваясь, я «наблюдал» за тем, как охотники соседнего племени вышли в поход. «Ничего, пусть прогуляются. Свежий воздух ещё никому не повредил», – подумал я, неторопливо разжигая костёр.

Уже давно, отправляясь в поход, мужчины моего племени не брали с собой горшочек с горячими угольками. Северо-западнее Рагби находились залежи каменного угля. Там я и нашёл несколько десятков жёлтых блестящих камней. Это был железный колчедан, который при ударах по нему кремнем даёт искры. От них легко разжечь костёр, нужен лишь сухой мох.

Подойдя к ближайшему шалашу, я потряс за ногу одного из матросов.

– Кто там дурака валяет? – злобно прошипел он.

– Полегче, парень, полегче. Это я.

– Великий вождь?! Что случилось?

– Потом объясню. Быстро буди остальных.

Подбросив хвороста в разгоревшийся костёр, я принялся разжигать новый в трёх метрах от судна. Ко мне подошёл заспанный помощник капитана.

– Неси ещё хворост, – распорядился я, – и прикажи разбудить тех, кто ещё спит.

– Сейчас, великий вождь.

Минут через пять на берегу собрались все мои люди.

– Значит так, – сказал я. – Объясняю только один раз, поэтому перестаньте зевать и слушайте внимательно. Нам грозит смертельная опасность. Местные охотники выступили в поход. У нас ещё есть время, чтобы быстро собраться и уплыть отсюда подальше. Разожгите возле корабля ещё два больших костра и, самое главное, не забудьте в лагере инструменты и оружие. Всё понятно?

– Да, великий вождь, – нестройно ответили мужчины.

– Того, кто оставит здесь свой шлем или топор, лично скормлю акулам, – пригрозил я и добавил для пущей убедительности:

– Я не шучу. Разойдитесь.

Взойдя на палубу корабля, я поднял кормовой якорь и стал наблюдать за действиями своих соплеменников. Надо отдать им должное – они выполнили мой приказ быстро и без лишней суеты. Постепенно по трапу поднялись все матросы и заняли каждый своё место. На берегу оставались только Всеволод и его помощник. Они быстро отвязали от дерева один из канатов, а вот со вторым вышла заминка. Канат разбух от дождя, а узел, которым он был привязан к дереву, затянулся слишком сильно из-за того, что уровень воды в реке повысился.

– Всеволод! Режь канат! – крикнул я.

Капитан кивнул и, достав нож, перерезал канат возле самого дерева. Затем он последним ступил на палубу судна и с двумя матросами поднял трап.

Чужие охотники находились от нас не дальше, чем в двухстах пятидесяти метрах. Они уже наверняка заметили ярко горящие костры.

– Поднять носовой якорь! – скомандовал я.

Два сильных матроса быстро выполнили мой приказ.

– Разворачивайте судно носом к морю!

Этот манёвр был морякам давно привычен. Те из них, кто сидел в передней части корабля у левого борта, дружно упёрлись вёслами в берег, и корабль стал разворачиваться. Слаженно работая вёслами, матросы вывели судно почти на середину реки, и в этот момент на берегу раздались разочарованные крики чужих охотников. Я рассмеялся и прокричал им:

– Отдохните, ребята! До утра ещё далеко!

Матросы, дружно налегая на вёсла, подхватили мой смех, и наш корабль, увлекаемый течением, с удвоенной скоростью стал удаляться от противника. В этот момент рядом со мной раздался звук, будто что-то твёрдое ударилось о металл, и помощник капитана схватился за голову.

– Больно, зараза!

Нагнувшись, я при помощи «внутреннего телевизора» быстро нашёл вражескую стрелу. Её кремневый наконечник разбился от удара о железный шлем моего соплеменника.

– Ну, что, пригодился шлем? – громко спросил я его.

– Да. Спасибо, великий вождь.

– Не за что. Носи на здоровье, – сказал я и тут же строго прикрикнул на чересчур развеселившихся матросов:

– А ну тихо, не то на мель сядем! Право руля! Так держать! Навались!

Мы выходили в море. Нас окружала кромешная темнота, и мне приходилось быть всё время начеку, чтобы действительно не наскочить на мель.

В дальнейшем наше судно продвигалось медленнее. Я внимательно следил за погодой и возможными опасностями по курсу нашего корабля. Мы прошли через Гибралтарский пролив и продолжили плавание вдоль северного берега Африки. Рек там гораздо меньше, и однажды, почувствовав приближение бури, я приказал повернуть судно в открытое море. Мы убрали парус и легли в дрейф. Я распорядился вытащить вёсла и надёжно привязать их к бортам корабля.

Люди пристально следили за тёмной линией на краю горизонта. Постепенно она превратилась в широкую полосу непроглядной тьмы. Я приказал матросам спуститься в трюм. Испуганные происходящим, они быстро выполнили команду. Вместе с капитаном я встал к рулевому веслу. Крепко привязав себя к бортам судна, мы решительно направили его навстречу быстрым, пенящимся волнам.

Вскоре свинцовые тучи заклубились над морем. Ветер усиливался, а волны становились всё выше. Но, несмотря на это, мы с Всеволодом продолжали удерживать корабль носом к огромным волнам, многие из которых захлёстывали палубу.

Так продолжалось несколько часов. У нас затекли руки, и онемело всё тело. Мы полностью вымокли и наглотались морской воды. Через некоторое время ветер стих, небо очистилось от туч, и появилось заходящее солнце, которое скоро погрузилось в пучину тёмного моря. Люди постепенно приходили в себя и поднимались наверх. Во второй раз с начала плавания нам пришлось ночевать на палубе корабля.

Я приказал поставить парус и, воспользовавшись лёгким бризом, ориентируясь по Полярной звезде, повёл судно на восток. В дальнейшем погода нам благоприятствовала. Через два с половиной месяца после отплытия из Лондона наш корабль прибыл к восточному побережью Средиземного моря.

Здесь мы несколько раз высаживались на берег и затем продолжали плавание, постепенно продвигаясь на север. Я включал свой «внутренний телевизор» и находил дикорастущие злаки: пшеницу, ячмень и рожь. Нам удалось собрать несколько мешков зерна, которое к этому времени созрело. Мы соблюдали все меры предосторожности. Люди действовали предельно собранно, и я мог положиться на любого из них.

Матросы восхищались красотами местной природы. Средиземноморская растительность поражала воображение не избалованных южным климатом людей. Да и мне никогда не доводилось здесь бывать, поэтому я искренне разделял чувства экипажа нашего судна.

– Вот вернусь в Рагби, женюсь, а потом буду рассказывать детям и внукам, где был и что видел, – как-то сказал Александр.

– Да уж, – поддержал его Всеволод, – впечатлений хватит на всю оставшуюся жизнь.

– Что, нравится профессия моряка? – спросил я. – Так знайте, что этот корабль не последний. Я прикажу построить ещё, а те из вас, кто действительно влюбился в море, смогут передавать свой опыт молодёжи.

– Наверное, и ты, великий вождь, иногда будешь принимать участие в таких походах? – предположил Александр.

– Не исключено. Но не так далеко, как в этот раз. Я не могу надолго оставлять племя. Мало ли что может случиться? К примеру, если мы сейчас потерпим кораблекрушение, то дорога домой займёт у нас не меньше года, и зимовать нам придётся на чужой территории.

– Конечно, такое приключение нам ни к чему, – подвёл итог Всеволод.

…Находясь вдали от Лондона, я периодически «наблюдал» за его жизнью. Долгое время там всё шло своим чередом. Но сейчас, включив свой «внутренний телевизор», я заметил, что всем в посёлке распоряжается Глеб. Он ходил с важным видом и принимал почести, как будто стал вождём племени.

Я принялся «искать» Игоря, но того нигде не было. Подумав, что он заболел, «заглянул» под крышу его дома, однако Игоря не оказалось и там. «Проверил» леса по направлению к Рагби и сам посёлок – человек, назначенный мной вождём, бесследно исчез. Тогда, сконцентрировав всю свою энергию, «обнаружил» труп Игоря, глубоко закопанный в землю недалеко от Лондона.

Я решил во всём разобраться, когда окажусь дома. Естественно, своим спутникам ничего не сказал. Никто во всём мире не должен знать, какими именно способностями и в какой мере я обладаю.

…Вскоре мы повернули обратно, двигаясь вдоль южного берега «Турции», миновали остров Крит и основательно исследовали растительность побережий «Греции» и «Италии». Благодаря моим необычным способностям, нам удалось запастись семенами овса, льна, свёклы, моркови, капусты, редьки, лука и чеснока.

Таким образом, программа экспедиции оказалась выполнена, и я повёл корабль домой. При этом периодически подзывал к себе капитана с помощником и предлагал им сориентироваться, где мы находимся. Глядя на карту, они уверенно отвечали на мои вопросы, и, в конце концов, я понял, что в случае необходимости могу доверить им командование судном где-нибудь поблизости от Англии. Об этом я и поставил в известность Всеволода, когда мы благополучно миновали Гибралтарский пролив:

– Когда вернёмся домой, ты останешься капитаном, и в тёплое время года будешь выходить в море, но не очень далеко: в основном вдоль побережья Англии.

– А с какой целью?

– Будешь продолжать приобретать опыт сам и готовить себе достойную смену. Я хочу иметь небольшой флот.

– Хорошо, – улыбнулся Всеволод. – Твой приказ совпадает с моими желаниями.

…Одному из матросов неожиданно стало плохо. Он жаловался на резкую боль в правом боку. Я подошёл к нему и, произведя осмотр, понял, что у бедняги острый приступ аппендицита. Я не смог бы его спасти при всём желании – у меня не было антисептических средств, да и грязный нож – плохая замена острому как бритва скальпелю.

На четвёртые сутки парня не стало. Мы похоронили его на берегу реки, где собирались ночевать, и положили на могилу большой камень. За ужином я высказал свои мысли вслух:

– Придёт время, и многие болезни, в том числе ту, от которой умер наш товарищ, можно будет лечить.

– А когда это произойдёт? – поинтересовался один из матросов.

– Ещё очень не скоро, – невольно вздохнул я. – Может, через сотни лет, но я постараюсь сократить этот срок.

Наконец мы увидели родные берега. Дождавшись, когда начнётся прилив, пошли на вёслах вверх по Темзе. Ближе к вечеру показался посёлок. Кто-то заметил наше появление, и вскоре добрая половина Лондона собралась на площади. Мужчины помогли пришвартовать судно к причалу, и по шатким сходням команда сошла на берег, где смешалась с толпой соплеменников.

«С возвращением, великий вождь!» – слышал я со всех сторон.

Необходимо было заняться разгрузкой корабля. Я подозвал шестерых охотников и с их помощью перенёс привезённые из-за моря семена в заранее построенный сухой амбар. Когда нёс очередной мешок, меня остановил Всеволод.

– Сергей! – сказал он. – Как бы, на радостях, мы не забыли про корабль.

– А в чём дело?

– На нём постоянно кто-то должен дежурить, иначе, когда уровень воды в реке понизится, канаты лопнут, и только мы его и видели.

– А ведь верно. Какой же ты молодец! У меня сейчас голова совсем другим занята.

– Ты же сказал, что я остаюсь капитаном. Кто как не я должен отвечать за корабль?

– Вот и приступай к своим обязанностям. Немедленно найди четырёх матросов, на твоё усмотрение, и от моего имени прикажи заступить на вахту. Следующие четверо сменят их утром. По-моему, восемь человек тебе пока хватит. Я отдаю их в твоё полное распоряжение, но с условием, чтобы на судне всегда был порядок. Действуй, капитан!

…Проснулся я поздно. Очень хотелось что-нибудь съесть. Я оделся и вышел на улицу. Пока шёл к костру, меня то и дело радостно приветствовали жители посёлка. Я сел у огня, один из охотников протянул мне кусок жареной оленины и произнёс: «Приятного аппетита, великий вождь!» Как хорошо быть дома! Насытившись, приказал позвать Глеба. Он пришёл, и я, не ответив на его приветствие, глядя ему в глаза, спросил:

– Глеб, что случилось с Игорем?

– Не знаю. Он пропал. Мы искали его, но так и не нашли.

Мужчина не выдержал моего взгляда и опустил глаза.

– Наверно, плохо искали, – сказал я. – Ну-ка, все вы, следуйте за мной!

Охотники, сидящие возле костра, поднялись. По пути я прихватил пару лопат. Мы вышли из посёлка и прошли метров сто по лесу. В одном месте на поверхности земли была заметна небольшая впадина.

– Ага! – воскликнул я. – Копайте здесь.

Глеб стоял, тупо уставившись под ноги. Тем временем двое мужчин споро отбрасывали не успевшую слежаться землю. Когда добрались до трупа, в нос ударил запах тления. Глеб упал на колени: «Сергей! Великий вождь! Прости!»

– Закапывайте обратно, – распорядился я, – и свяжите ему руки.

И то, и другое было исполнено. Мы вернулись в посёлок. Охотники злобно смотрели на человека, который ещё недавно был их вождём.

– Соберите всех жителей посёлка, – приказал я. Скоро небольшая площадь заполнилась до отказа. Было непривычно тихо.

– Люди! – обратился я к собравшимся. – Этот человек совершил умышленное убийство с целью захвата власти. Он хладнокровно всё обдумал и сознательно пошёл на преступление. Это произошло впервые в нашем посёлке, и я хочу знать ваше мнение, как с ним поступить?

– Смерть ему! – закричали в толпе. Некоторое время возмущённые соплеменники не давали мне сказать ни слова. Я поднял руку, и постепенно наступила тишина.

– Пожалуйста, прости меня, великий вождь, – чуть слышно произнёс Глеб. Я задумался. Пожалуй, ни к чему поощрять кровожадный инстинкт толпы. С другой стороны – зло должно быть наказано.

– Я с вами полностью согласен. Такое прощать нельзя.

Затем, после паузы, добавил:

– Я приказываю навсегда изгнать Глеба из племени. Он не имеет права появляться вблизи Лондона и Рагби. Если же он посмеет вернуться, то будет казнён. И ещё: Глеб должен уйти без оружия.

Вытащив из чехла нож, я освободил Глебу руки.

– Иди. И помни то, о чём я сейчас сказал.

– Спасибо, великий вождь! – побелевшими губами произнёс Глеб и, понуро опустив голову, пошёл через площадь. Люди перед ним расступались. Дойдя до конца площади, мужчина в последний раз обернулся и скрылся за ближайшим домом.

«Он сказал мне „спасибо“, – подумал я. – Не за что, Глеб. Скоро ты поймёшь, как тяжело жить одному».

С тягостным чувством после случившегося я зашёл домой и взял чистую одежду. Потом направился в баню, где пробыл несколько часов, смывая с себя накопившуюся усталость. В этой же бане собрались почти все путешественники. Мы тёрли мочалками друг другу спины и подолгу парились, вспоминая подробности произошедших с нами событий.

Из бани я вышел подстриженным и гладко выбритым. С удовольствием пообедал и пошёл к плотникам, которые заканчивали строить новый дом на окраине посёлка. Глеб успел назначить среди них главного. Присмотревшись, я не стал менять его решение, поскольку Владимир в совершенстве знал своё дело и пользовался авторитетом среди товарищей.

На следующее утро я привёл жену к амбару и показал ей своё богатство. Вдвоём мы расстелили на земле запасной корабельный парус, который в плавании нам так и не понадобился. Была середина сентября, и мы, используя каждый погожий час, подсушили семена на солнышке. Затем, ссыпав их в мешки, аккуратно сложили в амбаре. Я закрыл его на щеколду и запретил туда входить без моего разрешения.

За два дня группа мужчин перекопала небольшую полянку неподалёку от посёлка, тщательно удалив траву и корни растений. Я изготовил деревянные грабли и в начале октября засадил участок зубками чеснока. Пригласив плотников, приказал им обнести наш огород по периметру прочным забором, чтобы дикие звери не затоптали всходы.

…Прямо от крайних домов посёлка начиналась широкая деревянная дорога, ведущая в Рагби. За два года работ её длина составила около восьми километров. При этом плотникам часто приходилось заниматься другими делами. «Для начала совсем неплохо», – подумал я и подошёл к Владимиру.

– Заканчивайте пока с дорогой и займитесь вырубкой леса в другом месте.

Он взял топор и пошёл со мной. Я показал ему границы участков, и Владимир сделал зарубки на деревьях.

– Поступи так же, как при постройке корабля, – сказал я ему. – Лес в этом месте ценный, сложи его в сарай – пусть сохнет. Да не надрывайтесь, распилите часть брёвен покороче.

– Всё сделаем, Сергей, – ответил старший плотник.

– Вот ещё что: постройте дополнительно два больших сарая для сушки леса – дуб сохнет долго. Как управитесь, можете отдыхать всю зиму.