Текст книги "Вспомнить будущее"

– Я уйду сегодня пораньше, – бросил я на ходу своему напарнику по кузнице, разинувшему рот от такой наглости: новичок, тут без году неделя, а так кидается возможностью работы!

– Эй, сам потом будешь объясняться! – услышал я вслед и побежал к своему дому. Как же я буду счастлив, если это «потом» настанет!

– Газета, свежая газета! – перегородил мне дорогу какой-то мальчишка.

Попытавшись обойти его то справа, то слева, я, наконец, кинул ему все деньги, что были у меня в кармане, и он, радостный, отпрыгнул в сторону, пропуская меня.

Повозки, лошади, люди – все словно сговорились в этот день не пускать меня домой. Мне загораживали путь все, кто только мог. Задерживали, спрашивали дорогу, предлагали что-то купить, сбивали с ног…

Но вот и дом. Я почти на месте.

– Маркус! Маркус, дорогой, ты не поможешь, у меня опять протекает крыша, – окликнула меня старушка из дома напротив.

Обычно я бы ни за что не отказал этой доброй душе, не раз сидевшей с Клеменсом, а в начале, когда мы только приехали в этот городок, даже бескорыстно приютившей нас у себя. Но сейчас я просто не мог. И соседка впервые увидела мою спину, быстро скрывшуюся во внутреннем дворике, чтобы не пришлось искать слова для отказа.

Я схватился за ручку двери запасного входа, и тут меня снова скрутило. Как тогда, на пожаре. Только боль была в десятки раз сильнее. Я упал на крыльцо, не в силах ни закричать, ни двинуться с места.

Сквозь гул в ушах я слышал смех Ангелики и возню малыша, доносившиеся из дома.

– Ангелика… – тихо хрипел я, – уходи… бегите…

Но они не слышали. А время уже подходило. Я и так невыносимо долго добирался домой.

Вдруг я услышал женский крик и детский плач, и тут же всё смолкло, словно ничего и не произошло. Как же так, почему так быстро? Вероятно, те силы, что тормозили мой путь домой, ускорили и дорогу Горбатого.

Боль прошла так же мгновенно, как и появилась. Я встал и, пошатываясь, вошёл в дом.

Горбатый стоял над телами любимых мной людей с окровавленным ножом в руках.

– Ну, что, Маркус, свинья, поговорим? – хмыкнул он.

Молча, я ждал своей участи. Мне даже некуда уже было перемещаться. На миг промелькнула шальная мысль – а не отправиться ли на пару дней, на неделю, на год назад, ведь не могут же все соседи/продавцы/начальники/лошади/собаки/кошки и прочие сдерживать меня вечно? Ведь добрался бы я вовремя, скажем, за сутки?

А потом взглянул на лица Ангелики и Клеменса и понял: нет, не выйдет. Эти два ангела даны мне были на пару лет, и они выполнили свою задачу: спасли меня от меня самого. А теперь пришла пора им уйти. Доберусь я раньше до дома – доберётся и Горбатый. Не успеет он – значит, придёт кто-нибудь другой. Увезу семью в другой город – значит, просто смерть настигнет нас в другой точке пространства. Ничего не изменится.

– Убей меня, Горбатый, – тихо сказал я и настроился на Надю. Не хочу я всё-таки проживать ту боль, что он приготовил для меня.

Макс мрачно рулил домой. Моросящий дождь оставлял капли на стёклах, что вполне соответствовало моему настроению.

– Папа, – не знаю даже, что заставило меня так обратиться к нему. Наверно, возникло ощущение, что больше-то и нет нигде у меня дома. – А почему ты не знал о смерти Кости Лазарева, если он был твоим лучшим другом?

– Всё сложно, Надюш, – вздохнул он. – Однажды ты вырастешь и поймёшь, что не всегда можно остаться рядом с другом, иногда надо делать тяжёлый выбор.

– И какой выбор встал перед тобой?

– Или друг, или твоя мама, – грустно улыбнулся он.

– Он что – мешал вам быть вместе? – я едва сдержала злость.

– Нет. Но мог бы помешать. Вполне. Если бы захотел. …Твоя мама когда-то любила его. И помани он её только пальчиком, побежала бы к нему. И не было бы ни нашей семьи, ни тебя.

– То есть ты настолько не доверял ни любимой женщине, ни лучшему другу? Решил, что стоит свести их на мгновение в одной комнате, и они бросятся друг другу в объятия?

Макс мрачно нахмурился:

– Не то чтобы не доверял, малыш… Просто мне слишком дорога твоя мама. Я столько лет добивался её, что когда она стала, наконец, моей, готов был пожертвовать всем на свете, чтобы не потерять её.

Я смотрела невидящим взглядом на стену из дождя.

– И ты не мог разделить их? так сказать, дружить по отдельности?

– А как? – он пожал плечами. – Лучший друг и любимая женщина неизбежно сталкиваются, причём довольно часто.

– Но ты мог хотя бы объяснить ему свои чувства! Сказать что-нибудь вроде «Костян, ты мой лучший друг, но я не могу допустить даже малый шанс потерять Вику. Прости меня. Ты навсегда останешься дорогим мне человеком, но мы не можем больше видеться». Ведь мог же?

Макс грустно мельком взглянул на меня через зеркало.

– Вот и Костя тоже всегда считал, что говорить о своих чувствах легко. И тебе легко. И маме твоей легко. Но так не у всех, Надя. Не мог я встать лицом к лицу с другом своим, братом, и сказать ему, что другой человек мне дороже него! Понимаешь? Не мог!

– Проще, значит, было тупо послать по смс?

– Да, проще, – кивнул Макс, подруливая к дому. А, остановившись, повернулся ко мне. – Я не говорю, что это правильно, Надюша. – Он на мгновение отвернулся, – наверно, это трусость. Я сам себя виню сильнее, чем кто-либо другой. Так хоть ты не суди, – он, грустно улыбнувшись, погладил меня по голове. – К тому же иначе не было б тебя.

– Да лучше б меня и не было! – закричала я, выбежав из машины.

В который раз за последние часы меня душили слёзы. Пробежав мимо Вики и оставив их с Максом разбираться в моём поведении самостоятельно, я закрылась в своей комнате и упала на кровать лицом в подушку.

Костя плакал редко. Последний раз после той злополучной смс от Макса, а перед этим – где-то в детсадовском возрасте. Маркус не плакал в сознательном возрасте вообще: жизнь отучила очень быстро. А жизнь Амрит до последних событий была слишком спокойна, чтобы проливать на чем-либо слёзы.

Но сейчас я поняла, что слёзы неплохо прочищают душу и мысли. Как дождь, омывший только что тротуар.

Я перевернулась на спину и мокрыми глазами смотрела в потолок. В душе было как-то тихо и пусто. Вдруг подумалось: странно, почему мне никогда не приходило в голову, что не только Костя, но и вся моя индийская семья, и Ангелика, и Клеменс сейчас, вот в этот момент – мертвы. Если, конечно, можно вообще говорить о смерти, как правильно заметил папа Риши. И так ли важно, каков мой срок встреч с этими душами? Двадцать лет или восемьдесят? Ведь, по большому счёту, всегда будет мало. И боль расставания никуда не денется.

У меня больше не было злости по отношению к Максу и Вике. Я вдруг поняла, что это их выбор свободных людей: с кем дружить, а с кем нет, и каким именно способом прекращать дружбу. Да и боль в глазах Макса, его исповедь в машине по поводу Кости, наконец, тронули моё сердце. Ведь он всегда был мне другом, и мне не сложно было бы пожертвовать чем угодно ради его счастья. Скажи он мне всё то же самое тогда, в той, Костиной, жизни, и не было бы обид. Была бы боль, да. Но мне было бы легко его простить. А точнее, и прощать бы не понадобилось.

Вздохнув, я села за стол и открыла свой смешной компьютер. Файл «Надя, прочти меня» жёг глаза в центре рабочего стола. И, безжалостно удалив содержимое, я написала самой себе новое послание:

 
Не суди ни ближнего, ни дальнего,
Даже если будешь им судим.
Даже в извинении прощальном
Вкус осуждения ощутим.
 
 
Не суди ни врагов, ни любимых,
Кто ударил, а был дорогой.
Не суди ты даже подсудимых,
Пусть их судит кто-нибудь другой.
 
 
Даже друга, что тебе погибнуть дал,
Не дрогнув сердцем над твоей мольбой.
Еще неизвестно, как бы ты предал,
Будучи связан его судьбой.
 
 
Виноват не он, а тот, кто судит,
Даже если и не думает отмщать.
Просить прощения логичней будет,
А вовсе не других людей прощать.
 

Вот теперь появилось ощущение правильности происходящего. Словно я перестала бороться с течением.

– До встречи, комната! – вздохнула я, оглядевшись. А потом посмотрела на дверь, – до встречи. Мама и папа.

Ну, что ж… Костя. Детская площадка.

Меня закружил туман, и спустя мгновение уличный ветерок коснулся моих небритых щёк.

– Это ж надо, до чего додумались! Прыгать с качелей! А если б насмерть? – причитали какие-то женщины вокруг девочки с ссадиной на лбу.

Я обвёл прощальным взглядом двор. Впрочем, у меня не было особо тёплых чувств к этому дому. Его и домом-то назвать нельзя. Холодная пустая ночлежка с современными удобствами.

Я набрал родителей.

– Что-то забыл сказать, сынок?

– Да, мам. Пусть папа тоже возьмёт параллельную трубку. …Привет, пап. Я вам должен сказать кое-что. Я… – я сглотнул подступивший комок и выпалил, – …женюсь. И мы мечтаем о сыне.

– Что?.. – родители, казалось, не могли поверить своему счастью. – Ты шутишь или всерьёз?

– Но на ком?

– Вы её не знаете, мы полгода вместе. Она чудо, она обязательно вам понравится. Ну, ладно, целую. Пока! Мы с ней забежим скоро познакомиться.

Я уже заметил подъезжающее такси. И тут подумал, не слишком ли эгоистично с моей стороны так осчастливить их перед тяжёлой новостью? Но мне уж очень захотелось напоследок если не увидеть, то хотя бы услышать их счастливыми.

Открыв переднюю дверь, я уселся рядом с бородачом и почти весело спросил:

– Ну, что – поехали?

– Ты б пристегнулся, – ответил он, трогаясь с места.

– У меня с детства аллергия на ремень.

Он расхохотался и нажал на газ.

Приговорённый к трону

– Может, свергнем меня или убьём, и ты станешь царём? – вздохнул Манду, откинувшись в кресле.

Все вяло заулыбались, а Индра пожал плечами:

– Я отвечаю за корабль, ты – за местных. Хватит уже ныть, сто раз это обсуждали!

Круглый стол капитанской каюты с момента аварии стал местом обсуждения наболевших проблем команды.

Манду отвернулся и тоскливо уставился в иллюминатор. Дальше этой солнечной системы им теперь не уйти. Хорошо хоть, что нашлась планета, на которой можно жить. Впрочем, бывший помощник капитана, а ныне царь грустил не по родине, а по обычной, свободной жизни. Вся эта навязанная власть была отнюдь не его мечтой. «Моя любимая, маленькая, голубая планета… как бы я был счастлив, если бы мог здесь просто жить…» – в который раз подумал он, глядя на голубой шар в черноте космоса.

– Сам виноват, что не проверил здоровье девушки, когда женился, – развёл руками капитан. – И не надо теперь делать из меня злодея.

– Я не по этому признаку выбирал жену! – вспылил Манду.

– Ну и дурак! Думаешь, мы можем себе позволить влюбляться? Как дома? Мы на войне! Если у тебя не появится наследник, то власть перехватят. Полагаешь, местные удержат войско, если нападут асуры? – Индра буравил взглядом упрямца, а потом оглянулся к бортовому социологу: – Какой у нас прогноз, Риво?

– Год-полтора протянем, не больше. Потом нужен наследник. Вероятность захвата власти – 98 %, – кивнул тот, включив для команды проекцию экрана со своего планшета. Манду мрачно уставился на повисшие над столом графики и цифры.

– Я не позволю вам убить её, – он сжал кулаки. – Мы не асуры!

– Это не обязательно, – Индра скрестил руки на груди, откинувшись в кресле. – Изобразим смерть, перевезём сюда…

– Да, конечно! Может, ты вспомнишь, что у неё слабое сердце? – Манду вскочил и начал мерить каюту быстрыми шагами. – Ты представляешь, что с ней будет, если она увидит всё это? – он махнул в сторону приборов и иллюминаторов.

– Тебе нужна новая жена! – рявкнул капитан. – Которая родит тебе ребёнка! От этого зависят судьбы всех нас, страны и жизнь твоей пассии, кстати, тоже!

– Усыновим!

– Да полдворца присутствует на родах, по их тупым традициям!

Манду сел и, застонав, опустил лицо в ладони.

– Хм… – кашлянул Зир, самый юный член команды, – а почему не сделать искусственное зачатие?

– Ага, – саркастически хмыкнул царь, – здесь её кондрашка и хватит от всех этих приборов. Индре даже руки пачкать не придётся.

– Ну, сам роди наследника, – пожал плечами парень.

Большая часть сидевших за столом на этих словах покатилась со смеху. Другие же, кто предпочитал пореже покидать корабль, непонимающе глядели на развеселившуюся команду.

– Ох, давно я так не смеялся, – вытер глаза капитан и глотнул воды из стоявшего перед ним стакана.

– Что особенного я сказал? – обиженно буркнул Зир, – меня отец родил.

– Здесь за такое скорее колдуном объявят, – отмахнулся Манду. – А там и до костра недалеко.

– А вообще-то… – задумчиво протянул капитан, – хм… магия… А что? Это мысль…

– Ты что-то придумал? – с надеждой посмотрел на него Манду.

– Можем попробовать объяснить всё мистикой, – предложил Индра. – Волшебство, позволившее – о, чудо! – забеременеть мужчине. Если прокатит, то мы не только сохраним позиции, но и сформируем нужные качества зародыша. Родишь настоящего богатыря, царь! – улыбнулся капитан.

У Манду и остальных лица уже озарились надеждой, когда Индра добавил:

– Заодно вложим инстинкт ненависти к асурам. Такой наследник непременно уничтожит их до последнего! – сверкнул глазами капитан.

– Нет! – резко воскликнул царь. – Я не позволю делать куклу из моего сына! Запрограммировать пол – да. Нужен мальчик, это понятно. Сделать его физически сильным, умным, ловким – да. Ведь от него будет зависеть страна. Но лишать его свободы воли? Нет, Индра! Мы не асуры!

– Да нет больше свободы, наивный! – простонал тот. – Война, Манду!

– Я тебе говорю: нет, капитан! У суров никогда не было, нет и не будет рабов. Ни в нашей вселенной, ни в какой другой.

…Цветы украшали парадный зал дворца, а драгоценные камни переливались в нарядах гостей. Сидевший на троне Манду величественно кивал каждому и мысленно вздыхал: «Господи, за что мне всё это?..». Вот уж не думал сын врача и сельского учителя, что самая обычная экспедиция закончится восшествием на престол в этом отсталом мире. Но и оставаться в стороне суры не могли, особенно когда их бывшие друзья, летевшие на втором корабле, решили захватить власть на планете. Кто ещё остановит этих подонков? Уж всяко не местное население со своими копьями и стрелами.

Повернувшись, царь улыбнулся жене. Бедняжка! Так и не сумевшая забеременеть в течение шести лет брака, она, по местным традициям, уже, по сути, была приговорена к смерти. Весь народ, казалось, ждал, когда же царь объявит о кончине супруги под любым предлогом. «Не дождутся!» – зло подумал он, вцепившись до боли в ручки кресла.

– Гость из Элама! Маг и целитель Джафар, – объявил слуга, и Манду внутренне напрягся.

В зал вошёл, медленно передвигая ножками, бородатый толстяк. Только глаза выдавали в нём строгого, подтянутого, молодого капитана. «Ну и вырядился», – хотелось расхохотаться царю, но он, конечно, сдержался.

Отвесив множество поклонов, гость представился:

– Я прослышал о твоей беде, царь, и могу помочь. Я изучал травы и зелья у лучших магов мира и создал специальное снадобье для твоей жены. Прошу тебя: прими мой дар. Стоит ей выпить это, и она забеременеет.

Манду милостиво махнул рукой, позволяя слуге принять флакон.

– Мы почти отчаялись, но всё в воле богов, – кивнул он.

– Ей следует выпить это как можно быстрее, пока свежи травы. Если на дне бокала останется бордовый осадок, то будет девочка, а если чёрный – значит, мальчик, – поклонился гость.

Царь недоверчиво усмехнулся, но приказал:

– Принесите два бокала! Мне налейте вина!

Через мгновение слуга подал ему необходимое. Бокал для царя уже был наполнен, а во второй Манду собственноручно вылил содержимое флакона. Красную жидкость невозможно было отличить от вина.

Царица встала, принимая из рук мужа бокал. Ещё более бледная, чем обычно, она, конечно, как и многие вокруг, думала сейчас, а не отравить ли её задумал супруг. Ведь даже не проверил, не дал попробовать прежде странный напиток слугам!

– Я люблю тебя, – обречённо прошептала она и сделала глоток.

– Не бойся, – так же тихо ответил ей муж и залпом осушил свой бокал. А затем, словно парализованный, уставился на дно и вскричал: – …чёрный осадок!.. О, боги! Неужели я перепутал бокалы?!

…Едва влетев в медицинский отсек корабля, Манду лёг на кровать и закричал Индре:

– Давай быстрее! Я сегодня вечером должен принимать послов!

– Тьфу ты! – выругался тот. – Нельзя такое делать наспех! Через три дня поместили бы зародыш…

– Я и так уже неделю как официально беременный! Некогда ждать! – замотал головой царь.

Вздохнув, капитан склонился над прозрачным компьютером, и пальцы забегали над виртуальными клавишами.

– Так… полный рост во взрослом возрасте… мышечная масса… уровень интеллекта… – бормотал он, настраивая показатели зародыша.

– Капитан! – окликнул его скучающий Манду. – Я всё спросить тебя хочу: что ты так ненавидишь асуров? Мы, конечно, все их не жалуем, но ты прямо искришься, едва речь о них заходит. А ведь именно ты вырос в их квартале, жил с ними. Признаться, я долго думал, что ты вообще встанешь на их сторону здесь.

– Вот поэтому и ненавижу… – хмуро взглянул на него Индра и снова углубился в расчёты. – Знаю потому что, кто они и чего от них ждать.

Манду посмотрел в белоснежный потолок и повертелся на кровати, стараясь улечься поудобнее.

– Вообще не так уж наши народы отличаются друг от друга, – царь явно настроился на философский лад. – На Арии мы два последних века жили в мире, а здесь – что с нами случилось, Индра?.. Я всё больше думаю, что нам обязательно надо найти общий язык, особенно теперь, когда мы вместе застряли на этой планете. Нам следует объединиться, а не драться.

– Искать общий язык – с асурами?! – вскричал капитан. – Ладно, знаешь что? Лежи-ка ты и помалкивай. Мне надо сосредоточиться, а то создам тебе шестирукое чудище с головой слона, и будешь воспитывать.

Царь засмеялся, но замолчал. А Индра склонился над экраном, переваривая услышанное. Нет, этого нельзя допустить! Мир с асурами?! И, сжав зубы, он набрал: «Инстинкты».

…Манду тихо покачивался в кресле в саду. До родов оставались считанные дни. То, что малыш – настоящий богатырь, можно было уже не сомневаться. Любая местная женщина при таком животе решила бы, что носит тройню, не меньше.

– Эй, сур! – услышал он вдруг шёпот в кустах и схватился за лазер на поясе. Неожиданно ребёнок у него внутри забился всеми конечностями, словно стараясь разорвать отца на части.

– Тихо, тихо… – зашептал Манду, поглаживая живот, и встал в боевую стойку. – Выходи давай, кто бы ты ни был! – крикнул он в темень сада и усмехнулся, – если не боишься.

– Я давно ничего не боюсь, сур, – услышал он насмешливый ответ, и перед ним предстал капитан второго корабля. – Да опусти ты лазер! – слегка повысил он голос. – Если бы я хотел драки, то не с разговора бы начал, верно?

– А если бы ты желал перемирия, то, вероятно, связался бы официально, а не проникал ко мне, как вор? – царь одной рукой поддерживал разбушевавшийся не на шутку живот, а вторая не опускала лазер из боевой позиции. – Сколько моих сейчас перебито, а? Честно!

– Суров – ни одного, – усмехнулся гость. – А людей… – он махнул рукой, – сам подсчитаешь потом. …Я просто хотел поговорить с тобой, Манду. Боюсь, что через связь на корабле я нарвусь только на этого фанатика Индру, – он презрительно нахмурился и присел на скамейку напротив. – Тебе самому-то нравится, что он тут устроил? Нам ли, разумным, убивать друг друга? Да опусти ты лазер!

– Как будто твой в кармане не нацелен на меня, – но царь всё же опустил оружие и присел обратно в кресло.

– Ты знаешь, а я люблю суров, – вдруг заявил вражеский капитан, слегка наклонившись вперёд. – У меня в школе был потрясающий учитель по древней живописи. Сур. Вот тогда я понял, что во всех искусствах вы намного, намного лучше нас. Но неужели ты не видишь, Манду, что в политике вам не место?

– М-да? И давно ты стал экспертом по месту суров в общественной жизни? – расхохотался царь. – Кстати, пятый владыка Арии был сур.

– Точно. И именно он чуть не довёл планету до гражданской войны, – парировал гость. – А кто спас положение? Следующие трое. Асуры, разумеется. Понадобилось три поколения, чтобы исправить то, что натворил этот неумёха!

Манду пожал плечами. Политика никогда его не интересовала. Он бы и тут с удовольствием отдал бразды правления, если б было кому.

– Может, нам и здесь просто передать вам власть? – с сарказмом уточнил царь.

– Это лучший выход, – серьёзно кивнул асур. – Но, принимая во внимание вашего фанатика-капитана, моя просьба куда скромнее: хотя бы не мешайте. Планета маленькая, но и нас не много. Забирайте себе эту страну и не лезьте в нашу. И перестанем драть друг другу глотки. Как тебе такой вариант, царь?

– И позволить вам превратить людей в рабов? – сжал зубы Манду.

– Ну, вам-то что? – простонал гость. – Что вы вечно лезете в чужое? У вас свои люди есть, и делайте с ними, что хотите! Ешьте их, дрессируйте или сдувайте с них пылинки, если вам так нравится!

Манду вскочил, сверкая глазами, но тут же опять схватился за живот: ребёнок явно не собирался успокаиваться. Царь медленно сел и взял себя в руки.

– Ты прав в одном: нам глупо ссориться. Именно сейчас, когда мы в западне, нам особенно важно сохранить мир. …Ведь мы вместе летели, Наму! Сообща решали все проблемы! И когда у вас прорвало отсек с палиуном, кто вам помог? Кто, не раздумывая, перекачивал вам свои запасы, пока мы все в итоге не остались без топлива?

– И это ещё раз доказывает, что вы не способны принимать важные решения, сур, – пожал плечами капитан. – Если бы авария случилась у вас, то вы бы просто спланировали вниз, и хоть один корабль вернулся бы за подмогой. А сейчас уже все были бы дома, – улыбнулся Наму.

– Но ведь могло и не оказаться подходящей планеты! – воскликнул царь. – А если бы негде было переждать беду?

– Мы бы вечно скорбели о вас, – с усмешкой ответил гость. – Но давай всё-таки вернёмся к перемирию.

– Я не позволю вам превратить людей в рабов, асур, – спокойно, но жёстко ответил Манду. – Есть их, дрессировать или что вы там делаете.

– Дурак!.. – простонал Наму. – Ну, какой нам смысл мучить их, ты подумал? Мы что – похожи на идиотов или садистов? Кто будет пахать в поле, мыть полы, если мы их перебьём? Кроме того, у нас мало своих женщин. Нет, дорогой мой, мы их холим, лелеем, заботимся о них гораздо больше, чем вы о своих. Что ты, царь, сделал в своей стране? Лазером только горазд махать. А мы уменьшили смертность в три раза!

– Это всё замечательно, – отвёл глаза Манду. – Но свобода выбора, асур! Ты знаешь, что за всю историю у нас никогда не было рабов.

– И глупо, – пожал плечами Наму. – Не на каждой ступени развития свобода – это благо.

– Манду! – послышался вдруг взволнованный возглас, и в конце сада показался Индра.

– О, маньяк пожаловал… – вздохнул гость, доставая из кармана лазер. – Похоже, переговоры пока окончены, царь. Но ты подумай над моими словами, – быстро добавил он, поскольку капитан суров, занимавший во дворце пост начальника охраны, уже подбежал, сверкая глазами и лазером.

– Грязный асур! – заорал Индра, бросаясь на врага.

– Ну, почему ж грязный-то, а? – засмеялся Наму. – До чего ж вы эмоциональный народ… – он со вздохом отразил нападение, незаметно отступая к краю сада.

– Индра, остынь, – пытался утихомирить друга царь. – Мы обсуждали перемирие. Давайте сядем и поговорим.

– Что ты обсуждал с убийцей детей?! – орал капитан, всё дальше вытесняя врага к краю сада. – Ты знаешь, что он перебил всю западную часть дворца, чтобы проникнуть сюда?!

– Что?.. – ахнул Манду и в который раз схватился за живот, пытаясь успокоить разбушевавшегося ребёнка.

– Ну, ладно, приятно было повидаться, – холодно улыбнулся Наму и резанул лазером по ближайшему от царя дереву. Оно с грохотом повалилось на землю. Манду успел отскочить, но его всё же задело, и он упал рядом на бок.

– Нога застряла! – закричал он, пытаясь выбраться.

– Ребёнок как?! – орал Индра, пытаясь за плечи вытянуть друга.

– Да умею я падать, капитан! – обиделся тот. – Малыш в порядке. …Ха. Интересно… – вдруг засмеялся он. – С момента появления этого асура ребёнок бился во все стороны. А как он смылся – успокоился.

Капитан ничего не ответил на это, всё пытаясь вытащить царя.

– Нет, надо поднимать дерево. Я пошёл за слугами. …За теми, кто остался в живых, – зло добавил он, удаляясь.

Но поднять дерево им удалось ещё не скоро.

– Индра! – заорал Манду, едва завидев друга с толпой слуг. – Индра, ребёнок! Пора!

Тот, подбежав, склонился над животом царя.

– Тёплую воду! Чистые тряпки мне! Быстро! – скомандовал он, снова доставая лазер.

– Чёрт, я даже на спину перевернуться не могу, – простонал Манду, стараясь поменять положение, но тщетно.

– Ладно, не дёргайся, я сбоку сделаю разрез, – Индра уменьшил длину лазера и настроил его в форму скальпеля.

Толпа взволнованно ахнула, когда начальник охраны достал из бока царя ребёнка, а затем быстро провёл лазером по ране молодого отца, и она словно по волшебству затянулась.

– Богатырь! – улыбнулся Индра, когда малыш издал первый крик.

– Мальчик? Принц? – зашептали в толпе, и он повернулся к зрителям:

– Ах, да… – он повыше поднял ребёнка и торжественно провозгласил: – это мальчик!

Толпа радостно улюлюкала, поэтому капитан не сразу услышал недовольный окрик Манду:

– Эй, Индра! Да Индра же, асур тебя подери! – и когда тот, наконец, повернул сияющее лицо, царь потребовал: – ты дашь уже сына его отцу? И, может, займёшься деревом?

– Прости, дружище: традиция, – прошептал тот, передавая ему младенца. – Так, братцы, – скомандовал он слугам, – давайте-ка освободим царя.

* * *

Искры взрывов сотрясали пространство. Порой Мучо казалось, что он способен стрелять сразу в нескольких направлениях, причём везде попадал в цель.

– Не уйдёшь, гад! – зарычал он, увидев, что последняя стайка вражеских истребителей отступает.

– Мучо, хватит! – раздался в приёмнике голос Манду. – Они уходят! Достаточно!

– Ну, уж нет… – фыркнул парень, направляя свой истребитель за асурами. Здесь, на орбите, они напоминали тараканов, разбегающихся от страха.

– На корабль, лейтенант! Это приказ! – заорал царь, и молодой пилот с нервным стоном повернул назад.

Машина с грозным шумом влетела в стартовый отсек. Открыв дверь, Мучо устало вывалился наружу и зло посмотрел на Манду:

– Какого чёрта, папа? Если бы боем руководил Индра, он бы дал мне закончить начатое!

– К счастью, сегодня здесь я, поэтому есть кому ограничить твою неуёмную энергию, – удовлетворённо кивнул ему отец. – Иди-ка поешь и спускаемся на землю.

– Думаешь, я могу есть, когда эти гады в двух шагах, а я их так глупо отпустил?!

– Значит, просто спускаемся.

Годы почти не сказались на Манду. А несколько седых прядей появились больше благодаря войне, нежели времени. Всё такой же подтянутый, он неплохо справлялся и с управлением страной, и с отражением нападений асуров. Правда и то и другое он по-прежнему с удовольствием обменял бы на простую жизнь пастуха.

Со вздохом он похлопал по плечу сына, который уже был на голову выше него, а ведь и сам Манду был не маленького роста. Но Мучо стал настоящим великаном.

– Ты слишком много времени проводишь здесь с Индрой, – он подвёл сына к иллюминатору и показал ему на планету: – твой дом – там, помни об этом. А тут просто станция переговоров да военная база, пока не закончится это дурацкое противостояние с асурами.

– Отец, почему ты к ним так добр? Приказываешь отпустить, противостояние – «дурацкое»… А все эти попытки мирных переговоров? К чему всё это?

Царь опустил тяжёлый взгляд в черноту космоса.

– Ты слишком молод и горяч, – тихо ответил он. – Направь свою энергию ещё хоть куда-нибудь кроме войны с асурами.

– Как?! Объясни мне! – закричал парень. – Я даже во сне вижу только то, как мочу этих подонков! – он сжал кулаки, а Манду встревоженно посмотрел на сына.

В этот день впервые царь обратил внимание, что, о чём бы ни зашла речь в пути или за ужином, Мучо всё сводит к разговорам об асурах.

– Какие качества ты запрограммировал у зародыша, Индра? – жёстко спросил он, когда вечером остался с капитаном наедине. – Или скажешь, он просто воспитан в этой войне, и его ненависть к врагам естественна? – с горечью добавил несчастный отец.

– Нет, – пришедший в себя Индра спокойно уселся напротив. – Я сделал то, что должен был. То, на что у тебя не хватило духу. Он нужен нам именно таким! Неужели ты не видишь, Манду, что только в последние два года мы уверенно побеждаем в каждом бою? Только с тех пор, как Мучо вырос!

– Да мне плевать! – заорал на него царь. – Речь идёт о моём сыне! Какой инстинкт, асур тебя побери, ты вложил в него?!

– Ненависть к асурам и желание убивать их до победного, как я и предлагал, – пожал плечами капитан.

– Что?! – раздался рядом отчаянный возглас, и, оглянувшись, суры обнаружили, что не одни. Мучо в смятении переводил взгляд с одного на другого. – Папа… Индра… Я что – мутант или робот?! – заорал парень. – Отвечайте мне!!! Кто я?!

Перевалило далеко за полночь, когда тяжёлый разговор иссяк. Индра устало зевнул и похлопал парня по плечу:

– Да расслабься ты, Мучо! Пойми, чудак, у всех нас в той или иной степени есть разные инстинкты.

– Да! Только ты из-за своих не мчишься убивать кого-то, – огрызнулся тот и грустно добавил: – …сам не зная зачем. …А с чего вообще началась вражда? Что вы не поделили с асурами? – вдруг спросил он, удивляясь, что не задал этот вопрос раньше.

– Они чуждая нам раса! – резко ответил Индра, вставая. Он подошёл к окну и, скрестив руки на груди, уставился вдаль. – Мы слишком разные, и не жить нам на одной планете, вот и всё!

– Да вы же абсолютно генетически совместимы! – вскричал парень.

Услышав это, царь и Индра впервые за вечер расхохотались.

– Вот уж не приходило в голову загулять с кем-то из асурских девушек… – смеялся Манду.

– Да уж, насмешил, брат… – вытер глаза капитан.

– А что особенного? – не мог взять в толк Мучо. – Та, например, с которой общался на последних переговорах отец, была очень мила. Ну, то есть, конечно, у меня всё клокотало внутри от желания разорвать её на части, – зло добавил он. – Но как факт, физически она была очень привлекательна.

– Разное строение мозга, малыш, – объяснил, наконец, сквозь смех Манду. – У нас больше правое полушарие, а у них – левое.

– И вся разница? – отчаянно спросил парень. – Из-за этого всё?

– Да, – отец пожал плечами. – Из-за этого мы никогда не поймём друг друга. Из-за этого у нас кардинально отличается система ценностей. Из-за этого у нас разное представление о мире. Из-за этого мы считаем злом то, что для них – благо.

Мучо уронил голову в ладони и простонал:

– Бред… ну, бред же…

– Послушай, – Манду приобнял сына за плечи. – Тебе стоит отвлечься от этой темы. Может, пора тебя женить, а? Давай-ка устроим праздник на той неделе! Позовём все знатные семьи города, выберешь любую девушку…