Текст книги "Магия побеждает"

– Верно. Но, уверяю тебя, довольно-таки много оборотней до сих пор принимают в турнире участие.

– Как? Разве Царь Зверей не наложил на это вето?

– Мы приглашаем оборотней, не входящих в его Стаю. Они сражаются, и мы увозим их до истечения необходимых трех дней.

Значит, у приезжих оборотней – три дня, чтобы нанести визит Стае и получить разрешение остаться на ее территории, иначе местные хозяева сами к ним придут, что совсем не понравится непрошеным гостям.

– Впечатляюще.

Сайман улыбнулся:

– Оно того стоит. Только цена билетов покрывает большую часть расходов, связанных с бойцами. Настоящие деньги приходят со ставок. За хороший бой Совет получает от половины до трех четвертей миллиона. Самый крупный выигрыш превысил два миллиона.

С надбавкой за риск я получала чуть больше тридцати тысяч в год.

Я смотрела на песок «Ямы». Видения закружились в моей голове. Ограда, бетон, оружие, Сайман – все растворилось в ослепляющем солнце, ярком и безжалостном. Я слышала шум толпы на деревянных трибунах, стремительное стаккато испанского, пронзительный смех женщин и хриплые голоса букмекеров, выкрикивавших номера участников.

Я ощутила присутствие отца, спокойное и надежное. Успокаивающий вес Погибели оттянул мою руку. И я чувствовала запах моей кожи, опаленной солнечными лучами. Из песка поднимался кровавый пар…

– Присядем? – голос Саймана вторгся в мои мысли. И к лучшему.

Мы заняли свои места. Огромные занавеси кирпичного оттенка сдвинулись в дальние левый и правый концы зала, открывая два входа с тяжелыми дверями: правый окрашен ярким золотом, а его двойник слева – в «веселенький» оттенок иссиня-черного.

Сайман наклонился ко мне.

– Бойцы входят через «Золотые ворота», а трупы покидают «Яму» через «Полуночные». Логично, правда? Золото принадлежит победителю.

Раскатистый гул огромного гонга пронесся по «Арене», призывая аудиторию к тишине.

Из «Золотых ворот» вышла стройная женщина в серебряном платье.

– Добро пожаловать в наш дом битвы, где жизнь и смерть танцуют на острие клинка! – Ее низкий голос прозвучал на всю «Арену». – Да начнутся Игры!

– София, – проговорил Сайман. – Продюсер.

Женщина скрылась.

Огромное табло, подвешенное на цепях, опустилось с потолка и зависло прямо над «Полуночными воротами». Имена, написанные на белом фоне каллиграфическим шрифтом, были обрамлены двойными деревянными рамками: Родригес против Каллисто. Коэффициенты под ними гласили: «– 175/ + 200».

На победу Родригеса ставили немного больше человек. Если вы сделаете ставку на него как на победителя, то придется поставить сто семьдесят пять баксов, чтобы получить сверх еще сотню. Если вы выберете Каллисто и она выиграет, за каждые сто долларов вы получите обратно свои деньги и еще двести в придачу.

– Оба – люди. Не слишком интересно. – Сайман махнул рукой в сторону табло. – И как тебе «Жнецы», Кейт? Мне не терпится услышать твою оценку.

– И Март, и Цезарь – бойцы?

Он кивнул.

– Ты когда-нибудь видел, как у них течет кровь?

– У Цезаря. Во время боя с оборотнем он получил несколько глубоких ран на груди и спине. Март до сих пор не тронут.

Я задумалась:

– Ты заметил, насколько идеальна его кожа?

Сайман нахмурился:

– У нее ровный оттенок, но я не понимаю, к чему ты клонишь.

Неудивительно. Кто-то, кто обращался со своей кожей как с глиной, лепил и тянул по собственному желанию, не понял бы важность идеального цвета лица. Слова «прыщик» просто не существовало в словаре Саймана.

– У обычных людей есть недостатки. Синяки, угри, забитые поры, маленькие шрамы. Ничего подобного у Марта нет. Его кожа абсолютно гладкая и неестественно идеальная.

– Возможно, он ускорил исцеление.

– Я видела оборотней с рубцами, а они регенерируют сломанные конечности за пару недель. У нормального человека история написана на его шкуре, Сайман. У нас есть шрамы, полученные во время тренировок, еще до того, как мы стали достаточно хороши, чтобы их избегать. Но у него их нет. Как давно ты его знаешь?

– Два месяца.

– Значит, он в Джорджии с конца лета. Ты видел его загорелым?

– Нет.

– С таким цветом кожи у него уже через полчаса под солнцем Атланты должна появиться хрустящая корочка. Почему же он бледнее цветущего кизила? А ты видел его с другой прической?

Я почти слышала, как вращаются шестеренки в голове Саймана.

– Нет, – медленно произнес он.

– Волосы всегда одинаковой длины?

– Да.

Я улыбнулась:

– Давай поговорим о его приятеле, Цезаре. Татуирован с головы до пят?

– Да.

– Заметил, что чернила выглядят совсем свежими? Во-первых, большинство из нас наносят татуировки в течение нескольких лет. Сложный дизайн требует времени. Для людей процесс – скорее ритуал, и так же важен, как и результат. Постепенно краски выцветают, и на солнце это происходит даже быстрее. А его тату, по крайней мере те, что видела я, очень четкие и черные. Будто он никогда не бывает на улице.

– Вероятно, он придумал рисунок заранее и пользовался солнцезащитным кремом.

– Сильно сомневаюсь, что человек может запросто прийти в тату-салон и показать мастеру полностью проработанный рисунок со сложной племенной татуировкой. В любом случае ты сказал, что у него текла кровь. Из-за глубоких ран узор может исказиться, особенно такой витиеватый. Могут возникнуть утолщения, некоторые линии размоются. Такого я у него не видела.

Беспокойство исказило красивое лицо Саймана.

Как только с тела любым способом был взят образец крови, жидкости или ткани, то владелец уже не мог скрывать свою магию. М-сканер обнаруживал ее следы и регистрировал разными цветами: фиолетовый – у вампиров, зеленый – у оборотней, синий или серый – у простых смертных. Я не видела проблемы: возьми образец крови, просканируй и все, у кого не синий или серебристый, не являлись людьми. М-сканирование было надежным.

– Ты их проверял?

– Несколько раз. Оба регистрируются синим. Чистокровные люди.

Странно.

– С м-сканером не поспоришь, – проговорила я. – Но факт остается фактом: у тебя есть две китайские куклы, одна – почти альбинос, а другая разрисована милыми черными завитками. Оба очень не любят тебя. Я бы наняла охрану, Сайман. И предупредила, что от нападающих стоит ожидать чего-то необычного.

Два участника вышли на арену. Родригесу наверняка уже перевалило за сорок. Невысокий и гибкий, он выбрал короткий и изогнутый кукри – непальский нож с кривым клинком. Оружие было специально утяжелено спереди, чтобы погрузиться в плоть практически самостоятельно.

Каллисто возвышалась над ним на целый фут и казалась тяжелее противника примерно на тридцать фунтов. У нее была оливковая кожа, и непропорционально длинные конечности. Она несла топор. Серебряная цепь обвивала ее правую руку.

Раздался звон гонга. Каллисто замахнулась топором. Если бы она попала по Родригесу, удар расколол бы его надвое, но мужчина отскочил, ловкий, как кошка.

Каллисто усмехнулась и ударила снова – наискосок, и ее левая сторона стала уязвимой для противника. Но Родригес отказался ввязываться в бой и вновь уклонился. Толпа освистала его.

Я оперлась на перила, выслеживая Родригеса на арене. У него есть умение и опыт. Но опасная свирепость Каллисто могла привести женщину к победе.

– Кто победит? – спросил Сайман.

– Каллисто.

– Почему?

– Предчувствие. Она хочет этого больше.

Родригес сделал выпад. Клинок вспорол ей бедро. Нога окрасилась ярко-красным цветом. Я почувствовала запах крови.

Каллисто резко взмахнула рукой. Тяжелая цепь изогнулась полукругом и обмоталась вокруг шеи Родригеса с неестественной точностью. Конец цепи возвышался над плечом бойца, и там-то я и заметила маленькую треугольную голову. Металлические челюсти широко раскрылись. Клыки кусали воздух.

Каллисто натянула цепь, звенья которой сплавились в мерцающее змеиное туловище.

И змейка сжала свои кольца. Родригес попытался разрубить ее в отчаянном безумии, но нож-кудри соскальзывал снова и снова.

Родригес был побежден. Толпа заревела от восторга.

Лицо мужчины побагровело. Он рухнул на колени. Оружие выпало из его руки и вонзилось в песок.

Родригес вцепился в серебряную петлю, сжимающую горло.

Каллисто молча наблюдала за ним. Она могла остановить это в любой момент. Могла убить топором. Но она просто стояла и смотрела, как он задыхается.

Ему понадобилось четыре минуты, чтобы умереть. Наконец, когда его ноги перестали барабанить по земле, женщина отпустила зачарованную цепь.

Змеи уже было не видно. Серебряные звенья зазвенели – Каллисто потрясла цепью перед толпой. Зрители взревели.

Я разжала кулаки. Потребовалась вся моя сила воли, чтобы не прыгнуть в «Яму» и не стащить эту штуку с шеи Родригеса.

Не думала, что смогу думать о Саймане еще хуже. Он доказал, что я ошибалась.

Четыре служителя в серых одеяниях вышли из «Полуночных ворот», положили труп на носилки и унесли его.

Сайман откинулся на спинку кресла.

– Как я и говорил, не слишком интересно.

– Я считаю, что это ужасно.

– Почему? Я видел, как ты убивала раньше, Кейт. Конечно, ты сражаешься более умело.

– Я убиваю, потому что должна. Чтобы защитить себя или других. Я не отнимаю жизнь, чтобы повеселить толпу. И не стала бы мучить человека ради удовольствия.

Он пожал плечами:

– Ты убиваешь, чтобы выжить и успокоить собственную обманутую совесть. Те, кто в «Яме», бьются насмерть ради денег и удовольствия, зная, что лучше победить, чем превратиться в труп. По сути, наши мотивы всегда продиктованы корыстью, Кейт. Альтруизм – иллюзия, созданная хитрыми умами, стремящимися извлечь выгоду из сил и умений других. И все.

– Ты – как бог из греческого мифа, Сайман. Ты не ведаешь жалости. Не имеешь ни малейшего представления о мире за пределами своего эго. Желание чего-либо автоматически дает тебе право на получение этого любым способом, независимо от ущерба, который может быть нанесен. На твоем месте я вела бы себя поосторожней. Друзья и объекты божественных желаний дохнут как мухи. В конце концов, боги всегда остаются несчастными и одинокими.

Он ошеломленно посмотрел на меня и замолчал.

10

Бои шли один за другим, заканчиваясь смертью гораздо чаще, чем это необходимо. Слишком много крови, свежей и запекшейся, слишком много шоу. И чересчур много любительского энтузиазма, прерванного ледяным опытом. Иногда Сайман спрашивал меня, кто победит. Я коротко ему отвечала. Мне хотелось уйти домой.

Гонг зазвенел еще раз.

Спустилось табло с двумя именами: «Арсен против Марта. – 200 / + 900».

Арсен являлся серьезным фаворитом на победу.

– Я хочу предложить тебе работу, – сказал Сайман.

Мне было слишком тошно, чтобы испытать какое-нибудь недоверие.

– Нет.

– Не сексуального характера.

– Нет.

– Во всех шести боях ты угадала победителя. Я хочу нанять тебя в качестве консультанта. Члены Совета оценивают участников до начала мероприятия, чтобы сравнить коэффициенты, которые даются для каждой драки…

– Нет.

Март вышел на песок. Уже без плаща, черный костюм облегал стройное тело бойца.

Он двигался по арене бесшумно, словно тень, единственным светлым пятном были его волосы. С собой он взял два стальных меча, напоминающих два солнечных луча: один – длинный, другой – короткий. Классические катана и вакидзаси[1]1
  Короткий японский меч. В основном использовался самураями. Этот меч носили в паре с катаной. (Здесь и далее прим. пер.)


[Закрыть].

– Три тысячи за оценку.

Я повернулась и посмотрела на Саймана:

– Нет.

Глубокий рык прокатился по «Яме». Низкий протяжный мощный рев, порожденный нечеловеческим горлом, перешел в гром и разразился какофонией, состоящей из фырканья и резких возгласов. Толпа затихла. Моя рука инстинктивно потянулась за плечо, но саблю я, конечно, не обнаружила.

– Что это?

Лицо Саймана озарилось самодовольным восторгом.

– Арсен.

Огромный силуэт возник в темном проеме «Золотых ворот». Медленно, тяжело ступая, боец двинулся к границе света. Тени как будто цеплялись за контуры широких плеч и могучего мускулистого торса, обволакивая громоздкий шлем.

Красногвардеец, державший открытой дверь решетчатого ограждения, выглядел так, будто хотел оказаться где угодно, но только не поблизости от Арсена.

А тот снова взревел и вырвался на свет.

Гвардеец захлопнул дверь и убрался подальше.

Арсен бросился в центр «Ямы» и затормозил, подняв в воздух тучи песка. Притихшие зрители шокированно смотрели на происходящее.

Арсен был ростом семь футов, рельефные мышцы растягивали его угольно-черную шкуру. Короткая шерсть собиралась в косматый беспорядок на груди и спускалась по животу узкой линией, расширяясь у промежности, стремясь, правда без особого успеха, скрыть, как щедро наградила его природа. Волосы были на его бедрах и тыльных сторонах ладоней, длинная грива свисала с массивной шеи. Два бледных рога торчали из черепа. Его физиономия вобрала в себя черты быка и представителя Homo sapiens: бычьи ноздри и губы, но глаза человека, глядящие из-под хребтов бровей. Заплетенная в косу борода свисала с подбородка. Ноги заканчивались копытами, а руки – грубыми ладонями, которыми он мог запросто обхватить мое лицо. Правда, пальцев на каждой было всего три, один являлся большим.

В правой руке он сжимал здоровое копье.

Я вспомнила, что забыла закрыть рот.

– Оборотень?

– Нет. Нечто гораздо более экзотическое, – ответил Сайман. – Он таким родился и не превращается в человека. Он – минотавр…

Арсен взрыл песок левым копытом, пнул углубление и затряс головой. Золотые кольца серег блеснули в левом ухе. Он был силой, мощью и яростью, скованной плотью и стремящейся освободиться.

Март не двигался. Он застыл, опустив мечи, острия которых «смотрели» в разные стороны.

– Арсен – мой личный боец. – Голос Саймана задрожал от гордости.

– Где ты его нашел?

– Греция. Где ж еще?

– Ты привез его из Греции?

На лодке. Сквозь штормы и морских змеев. Должно быть, потратил на доставку целое состояние.

Сайман, словно прочтя мои мысли, самоводольно кивнул.

– Я не трачу деньги на дешевку. Я бы пожертвовал любой суммой, чтобы унизить «Жнецов». Арсен того стоит.

Минотавр снова заревел. Его взгляд остановился на противнике. Он опустил голову.

Март продолжал стоять не шевелясь.

Из ноздрей монстра вырывался влажный воздух. Арсен сгорбился и бросился в атаку. Он завыл. Он был не в силах остановиться, как таран. Март не предпринял ничего, чтобы уклониться.

Двадцать футов. Пятнадцать. Двенадцать.

Март подпрыгнул вверх, неестественно высоко, будто кусок черного шелка, внезапно пропавший из поля зрения. Он перемахнул через минотавра и приземлился ему на плечи. Мгновение он ехал на нем верхом, балансируя со смехотворной легкостью, а затем спрыгнул на песок, невесомый как перышко.

Арсен повернулся и сделал выпад копьем в классическом греческом стиле. Март нырнул под противника, уклоняясь, и отвел его руку своим коротким клинком. Меч «поцеловал» внутреннюю часть правого бедра Арсена. В доли секунды он заблокировал удар, порезал левое бедро минотавра и выскочил за пределы досягаемости.

Все это было проделано с молниеносной быстротой.

– Он мертв.

– Что? – Сайман вытаращил глаза.

– Арсен мертв. Обе бедренные артерии перерезаны.

Густая красная кровь запятнала ноги минотавра. Март на цыпочках повернулся, посмотрел на нашу ложу и поклонился с окровавленными мечами в руках.

Ярость исказила лицо Саймана, превратив его в неузнаваемую маску.

Март ушел к «Золотым воротам».

Арсен застонал, с каждым биением сердца, он ослабевал все больше и больше. Жизнь покидала его. Колени минотавра подкосились. Спустя мгновение он в последний раз содрогнулся и рухнул навзничь на песок, который окутал его тучей пыли.

Толпа взорвалась в бешеном крещендо приветствий. Сайман вскочил и вылетел вон. Я подождала секунд тридцать, чтобы между нами было какое-то расстояние, и тоже выбежала, будто спасаясь от пожара.

Похоже, дело близилось к финалу. Пора бы уже отправиться на поиски «Ред руф инн».

11

Даже у лучших планов есть изъяны. В моем имелось два: я не знала адреса гостиницы и у меня не было транспортного средства.

Первая проблема решилась относительно легко: я поймала первого встречного красногвардейца и допросила его. В том районе действительно был отель «Ред руф инн» – он расположился на западе, по дороге к юго-западной лей-линии, в двадцати минутах езды на лошади или в добром часе пешком.

Сорок пять минут, если я буду бежать. Было около двух часов ночи, в Атланте воцарилась магия, а значит, шансы найти лошадку или мула, которого я смогла бы реквизировать, равнялись нулю. Да и любой человек, который мог бы отправиться на конную прогулку в столь поздний час, не вышел бы на улицу без сильной защиты от потенциальных грабителей.

Зря я не взяла с собой кроссовки.

Я вышла в ночь. Магия лишила «Арену» электричества. Теперь вдоль стен светились красные и желтые руны и тайные символы, их замысловатые узоры сплетались в сложные охранные заклинания. Ничего себе зрелище. Здание мерцало в полупрозрачном коконе охранной магии.

Оно опечатано плотнее, чем банковское хранилище.

Я глубоко вдохнула и выдохнула, вместе с воздухом отпуская беспокойство. Позади меня вырисовывалась «Арена», излучающая злобу. Жадность и жажда крови смешались там в миазмы, которые запачкали всех вошедших.

«Яма», заполненная мужчинами и женщинами в вечерних нарядах, или «Арена», где противники сражаются под палящим солнцем под вопли зрителей, сидящих на деревянных трибунах-развалюхах, – неважно.

Я никогда не забывала бои на песке, но не понимала, насколько четкими могут быть старые воспоминания.

Многое началось для меня именно с арены. Первый раз я дралась без надежды, что отец меня спасет. Я убила женщину – на публику. И как раз тогда кровожадная толпа обожествила меня.

Отец оценил и мой бой, и мой триумф. Он считал, что я должна пережить все это, что я и сделала. Наверное, то событие оставило на мне шрам: ведь только стоило мне увидеть песок, как у меня начинали чесаться и зудеть руки.

Я стряхнула с себя невидимый порошок, смахнув и давние воспоминания. Мне захотелось принять душ.

Прямо сейчас Дерек, вероятно, поджидал Ливи в обговоренном месте. Он осторожен и придет туда за несколько часов. Нужно дотащиться до «Ред руф инн».

Пункт первый: вернуть Погибель. Я направилась к машине Саймана.

– Кейт?

Краем глаза я увидела, как он вышел из здания. Дерьмо.

– Кейт!

Я остановилась и посмотрела на него.

– Игры окончены. Сделка завершена.

Он догнал меня.

– Извини за мой поспешный уход…

– Я не нуждаюсь в твоих извинениях, Сайман. Мне нужна моя сабля. Я выполнила свое обязательство, а сейчас я тороплюсь.

Он открыл было рот, чтобы возразить, но, наверно, увидел нечто такое в моем лице, что заставило его промолчать.

В итоге кивнул и кратко сказал:

– Хорошо.

Мы подошли к автомобилю.

– Как бы ты достала оружие без моей помощи? – спросил он.

– Я бы разбила окно. – Мы перешли белую линию.

– Ты бы испортила мою тачку?

– Ага.

– Ты понимаешь, что она прекрасно защищена?

Я почувствовала, как чей-то взгляд буравит мне спину. Посмотрела через плечо. Татуированный «Жнец», Цезарь, находился прямо за белой линией, которую мы переступили полминуты назад. Под светом прожектора он стоял очень прямо, его лицо окутывала тьма. Глаза светились красным.

– У нас гости.

Сайман увидел Цезаря.

– Весело. Понятия не имел, что произвожу впечатление человека, который поддается детской тактике запугивания.

– Думаю, у них на уме нечто большее, чем просто запугивание.

Я ускорила шаг. Вот он, гладкий, обтекаемый корпус машины. А внутри на переднем сиденье меня ждет моя сабля. Однако до автомобиля оставалось еще добрых двадцать пять ярдов.

И тут произошло кое-что еще.

Какой-то тип перемахнул через ряд машин и приземлился перед нами на корточки, преграждая путь. Темные волосы растрепались. Он посмотрел наверх. Глаза светились, как два раскаленных уголька. Его рот открылся. Неестественно длинный язык, извиваясь, вырвался наружу. Губы оттянулись назад, обнажая ряды изогнутых клыков.

Ну и ладно.

Краем глаза я увидела Цезаря, ожидающего за белой линией. «Жнец» скрестил руки на груди.

Человек со змеиным языком пригнулся к земле. Нити слюны тянулись между его клыками и капали на тротуар, распространяя пьянящий аромат жасмина, кружащегося в воздухе.

Надушенный чудовищный плевок. И куда только катится мир? Сайман побледнел. Его рука сжала трость.

Светящиеся глаза мужчины уставились на метаморфа. Он поднял руки и показал ему два кинжала, узких и острых, как клыки змеи.

На меня он даже не смотрел. Отлично.

Левой рукой Сайман схватился за рукоять трости, потянув правой набалдашник. Я заметила мелькнувший металл между ней и темным деревом. Трость скрывала кинжал, который мой спутник собирался героически использовать.

Мужчина издал странный гудящий звук, от которого на затылке волосы встали дыбом, напрягся и прыгнул.

Это был огромный, необычайно высокий прыжок, призванный преодолеть расстояние в двадцать футов между нами. Сайман шагнул вперед, быстро вытащил кинжал и ссутулился, готовясь встретить нападающего.

Первое правило телохранителя: держи того, кого охраняешь, подальше от опасности.

Я выбила правую ногу Саймана из-под него, ударив его в грудь левой рукой. Он был настолько сосредоточен, что его позиция возмутительно легко вывела его же самого из равновесия. Он упал на спину, как бревно. Я выхватила трость из его руки, когда он падал, и вскинула ее.

Та воткнулась прямо под грудиной мужчины со змеиным языком. Воздух вырвался из его рта в удивленном вздохе. Я обернулась, резко хлестнув ножнами, разбила тростью его висок. Полая древесина сломалась, превратившись в обломки. Удар бы прикончил нормального человека. Он должен был умереть сразу же и моментально.

Мужчина пошатнулся, покачал головой и бросился на меня, нанося встречные удары кинжалами. Я увернулась, отступила, увлекая его дальше от Саймана к машине.

Прожектор пронесся над нами, задержался на секунду и двинулся дальше. Охранники должны были нас видеть.

Змееныш продолжал резать воздух, его взмахи были энергичны, но беспорядочны. Все еще тяжело дышал. Если бы он перевел дыхание, у нас бы были проблемы.

Почти у цели. Шаг. Еще один.

Сайман вскочил на ноги.

– Держись подальше! – рявкнула я.

Противник оглянулся, ударив меня правой, чтобы прикрыться. Я схватила его за запястье, потянула вперед и вниз и воткнула обломки трости под ребра, прямо в почку. Он взвизгнул. Я швырнула его через себя – прямо в автомобиль Саймана.

Тело впечаталось в пассажирскую дверцу. Защитное заклинание вспыхнуло ярко-желтой вспышкой. В разные стороны разлетались оранжевые искры. Змееныш бился в магических всполохах, будто приклеенный к машине, тело дергалось в спазматическом непристойном танце. Вокруг распространился запах горящей плоти.

Враг согнул руки. Кулаки, сжимающие кинжалы, притиснулись к дверце автомобиля. Он пытался освободиться. Защиты будет недостаточно. Черт возьми, он просто отказывался умирать.

Я вытащила из волос шпильки и сжала их.

Со звуком рвущейся бумаги защита потеряла силу. Змееныш вырвался на свободу и бросился на меня. Я пнула его в коленку. Какой хороший, твердый удар! Противник осел, я схватила его за волосы и воткнула шпильку ему в левый глаз четыре раза подряд. Он заорал.

Тогда я изменила свой захват и быстро вставила шпильку – до упора – в его глазницу.

Кинжалы выпали из его рук. Я перехватила один и перерезала змеенышу горло. Острое лезвие почти отделило голову от тела. Кровь хлынула фонтаном, заливая меня. Я повернулась проверить Цезаря, но обнаружила только пустое место.

«Жнец» исчез.

Труп со змеиным языком лежал, бледный и безвольный, в луже собственной крови. Я посмотрела на Саймана, и тот поднял один окрашенный в красный цвет палец.

– Определенно – не человек.

Лицо Саймана дрогнуло от ярости.

– Возмутительно. Я владею седьмой частью Совета.

Защита на машине метаморфа явно подкачала.

– Можешь открыть замки?

Он нашел пульт и дрожащими пальцами вдавил кнопку. Ничего.

– Магия в силе, – сказала я.

Он выругался, достал ключи и отпер дверцу. Я схватила Погибель за рукоять и сразу почувствовала себя лучше.

Сайман провел рукой по волосам.

– Мне нужно, чтобы ты вернулась со мной на «Арену».

– Нет. У меня дела.

– Но ты мой свидетель!

Я старалась говорить медленно и четко:

– Я должна быть в другом месте.

– Мы в глуши. У тебя нет автомобиля.

– Зато есть ноги.

– Если ты расскажешь Совету, что произошло, я отвезу тебя куда угодно.

Я покачала головой. Слишком много времени уйдет, пока он не закончит.

– Я дам тебе лошадь!

Я посмотрела на него через плечо.

А ведь так я доберусь на треть быстрее.

– Только поживей, Сайман. Понял? Потом ты дашь мне лошадь, и я уеду.

– Договорились!

Когда мы шли обратно к «Арене», он произнес:

– Я думал, что у тебя не было лезвий в волосах.

– Их и не было. Это шпильки. Дыши глубже, Сайман. У тебя до сих пор дрожат руки.

Глаза Рене были чистыми и холодными, как кристальные глубины горного озера. Вспышки возмущения Саймана разбились о ее ледяное самообладание.

– Сколько времени нужно, чтобы забрать труп?

– Тело будет здесь через минуту.

Я сидела на столе. Мы находились в одной из комнат охраны. Драгоценные секунды утекали. Я ничего не могла поделать. Рене выполняла свою работу, и я должна позволить ей ее сделать.

Она посмотрела на меня:

– Вы вырезали сердце?

Я покачала головой:

– Не видела необходимости. Я взбила его мозг и отрубила ему башку. При мне еще никто не регенерировал голову.

– Верно. – Рене кивнула в знак согласия.

Сайман взял кофейную чашку, уставился на нее и швырнул в стену. Она разбилась вдребезги.

Мы с Рене посмотрели на него.

– Кажется, твой партнер любит закатывать истерику, – сказала мне женщина.

– Думаешь, я должна залепить ему пощечину?

Но сам Сайман молчал. Должна отдать должное Рене, она сдержалась и не рассмеялась.

Подошел отряд красногвардейцев – с трупом змееныша на носилках. За ними следовали двое охранников, мужчина в летах что-то прошептал Рене на ухо.

Она кивнула.

– Мы крайне серьезно относимся к безопасности наших гостей, и особенно членов Совета. Но есть некие обстоятельства. – Она подняла руку и сосчитала на пальцах. – Во-первых, инцидент произошел за пределами нашей юрисдикции. Наша ответственность за вас заканчивается за белой линией. Во-вторых, монстр не зарегистрирован и не является членом команды «Жнецов». Никто не узнал его. Тот факт, что Цезарь наблюдал за инцидентом, не указывает на соучастие в нападении. Он не обязан помогать вам и, возможно, просто наслаждался зрелищем.

В-третьих, команда «Жнецов», за исключением Марта и двух других членов, покинула здание почти три часа назад…

Меня прошиб холодный пот.

– Это нормально?

Рене продолжила с того места, где остановилась.

– Это нормально? – упорствовала я.

– Нет, – медленно произнесла она. – Как правило, они остаются на Играх до самого финала.

Дерек никогда ничего не делал без подготовки. Он придет на место встречи заранее. У «Жнецов» было трехчасовое окно, а я в свою очередь сидела на балконе и тешила самолюбие Саймана. Я повернулась к нему:

– Мне нужна лошадь. Сейчас.

Он колебался.

– Ну! Или клянусь, я закончу то, что начал он.

Гостиница вырисовывалась на краю разрушенной площади, по обеим сторонам которой высились груды обломков, в прошлой жизни бывшие зданиями.

Я посмотрела на здание «Ред руф инн». Два этажа, верхний из которых немного прогнулся под изогнутой ярко-малиновой крышей. Сооружение чем-то напоминало сутулого старика в красной кепке и в коконе из кудзу[2]2
  Лиановидное растение. Полностью увивает собой деревья, кустарники, различные сооружения. Произрастает в Азии и на юге-востоке США.


[Закрыть].

Я остановилась. Бледный мерин фыркнул подо мной, тяжело дыша после пятнадцатиминутного галопа по темным улицам.

Мазки крови запятнали осыпающийся асфальт. В серебристой дымке лунного света они казались густыми, черными и блестящими, как расплавленная смола.

Я спешилась и шагнула на площадь. Волна отхлынула, пока я еще ехала. Технологии снова взяли верх, и я ничего не почувствовала. Ни остаточной магии, ни следов заклинаний, ни зачарованного наблюдателя. Только пыльный асфальт и кровь. Так много крови. Она была повсюду, растеклась длинными, похожими на перья пятнами, разбрызгалась мелкими каплями вокруг них.

Я присела около одной из луж и окунула в нее пальцы.

Холодная. Все, что тут случилось, закончилось некоторое время назад.

Невидимый кулак больно сжал мое сердце. Я задохнулась от страха. Внезапно воздуха не хватило.

Следовало прочитать записку раньше.

Я взяла шар вины и страха, который грозил поглотить меня, и спрятала его в глубине моего разума.

Для решения задачи требовался только мозг. Разберусь с болью позже, а теперь надо сосредоточиться на месте происшествия и подумать.

Кровопролитие произошло именно здесь, но вряд ли на площади была битва с оборотнем.

У каждого из перевертышей два обличья – звериное и человечье. Одаренные особи могли поддерживать боевую форму огромного человекоподобного существа, вооруженного когтями и кошмарными клыками. У большинства имелись проблемы с поддержанием такого облика, и мало кто мог в нем говорить, но, несмотря на все недостатки, он являлся самым эффективным оружием в арсенале оборотня.

Дерек – один из лучших. Он бы обратился, когда началась драка.

Если бы волчонок сражался на площади, на асфальте остались бы царапины. И шерсть. Куски мяса. У Дерека была привычка разрывать своих жертв в клочья. Ничего из подобного я не видела. Может, он все-таки не дрался здесь. Наверное, наткнулся на все это и ушел.

Я спрятала надежду в то же место, что и вину. Позже.

Мелкие брызги блестящих капель окрасили асфальт слева. Я подошла, осторожно наступая между мазками крови, и опустилась на колени.

Крошечная надежда забрезжила снова и тотчас улетучилась.

Я бы узнала цвет этих пятен где угодно. Расплавленное серебро, которое замерзло ночью в виде шариков. Я вытащила парочку из асфальта и сунула в карман.

Иначе как колдовством ты не расплавишь серебро посреди парковки. Либо у «Жнецов» – сильный маг, либо…

Рычание заставило меня повернуться. Два волка бродили неподалеку. Глаза светились желтым, будто парные огненные луны. Джордж и Бренна.

Джордж наморщил морду и широко расставил лапы. Черные губы раздвинулись, обнажив огромную пасть и острые клыки. Рычание вырвалось из его рта.

Очень медленно я встала и подняла руки.

– Я – не угроза.

Бренна щелкнула челюстями в воздухе, разбрызгав слюну. Шипастые браслеты на ее лапах так и заблестели.

– Не я пролила кровь. Ты меня знаешь. Я – друг Стаи. Отведи меня к Джиму.

Пока я не трогала Погибель, у меня был шанс на мирный исход. Если бы они прыгнули на меня, когда у меня в руках была сабля, я бы их сильно изранила.

Меня учили убивать, и у меня это хорошо получалось.

В приливе адреналина я бы запросто уничтожила двух двухсотфунтовых волков-оборотней, а потом сожалела бы об этом всю оставшуюся жизнь.

Рычание заглушило мой голос. Оба перевертыша напряглись, излучая жажду крови, источая ее, как духи с ароматом смерти. Рука чесалась взяться за оружие.