Текст книги "Хроника красного террора ВЧК. Карающий меч революции"

Постепенно Учредительное собрание уходило в прошлое, не представляя теперь уже угрозы для большевиков. Тем самым была подтверждена эффективность превентивной политики ВЧК, чисто силовых методов решения политических проблем. В партии большевиков стала наблюдаться переоценка «ненасильственной политики» первых месяцев послеоктябрьского периода в сторону более «адекватных» мер наказания и принуждения. Л.Д. Троцкий в беседе с американским писателем А.Р. Вильямсом заявил об этом прямо: «Главное наше преступление в первые дни революции заключалось исключительно в доброте»[154]154
   Цит. по: Троцкий Л.Д. К истории русской революции. – С. 424.


[Закрыть]. Схожее мнение демонстрировали другие лидеры большевиков.

Косвенным признанием эффективности деятельности ВЧК стало новое подтверждение ее полномочий и особого статуса в конце января 1918 г.

24 января 1918 г. Трибунал по делам печати, в лице своего председателя левого эсера Г.И. Шрейдера, предложил изъять из ведения ВЧК и других следственных комиссий дела о преступлениях, связанных с печатью. 27 января 1918 г. левый эсер В.А. Алгасов, член коллегии Наркомюста и НКВД, внес в повестку заседания СНК предложение о создании особой комиссии при Совнаркоме для усиления борьбы с контрреволюцией, при этом комиссия в значительной степени дублировала бы ВЧК[155]155
   Городецкий Е.Н. Рождение советского государства. 1917–1918 гг. Изд. 2. – М., 1987. – С. 176–177.


[Закрыть]. Оба предложения были отклонены правительством, т. к. необходимость чрезвычайного органа защиты диктатуры пролетариата, каким являлась ВЧК, была еще раз подтверждена декабрьско-январскими событиями в Петрограде и в целом по стране. ВЧК все в большей степени должна была уделять внимание социально-политическим процессам, происходящим в стране, занимаясь теперь в первую очередь контрреволюционными выступлениями.

ВЧК и ведение института смертной казни

Максималистские настроения, в том числе одобряющие принятие смертной казни, были особенно характерны в начале 1918 г. для большевистских деятелей, непосредственно участвовавших в подавлении контрреволюционных выступлений на местах: М.А. Муравьева, П.Е. Дыбенко, В.А. Антонова-Овсеенко и др. Позднее, в апреле 1918 г., в Москве проходят два процесса, связанные в том числе с самочинными расстрелами: дело П.Е. Дыбенко и дело М.А. Муравьева.

Оба процесса, особенно Муравьевский, выявили многочисленные случаи злоупотребления высшей мерой наказания в период, когда она официально была отменена. Частично это объяснялось политическими взглядами конкретных деятелей советской власти, частично ужесточением форм гражданской войны.

В начале января 1918 г. в Киеве местными антисоветскими силами расстреляно более 700 рабочих-арсенальцев, что еще раз подтверждало наметившийся переход к вооруженной борьбе с большевизмом. Ответные меры также характеризовались намеренной жестокостью. На станции Круты, по пути следования эшелонов М.А. Муравьева в Киев, было расстреляно около 20 гайдамаков, среди которых много гимназистов 17–18 лет[156]156
   Обожда В.А. Константин Мехоношин: судьба и время. – М., 1991. – С. 107.


[Закрыть]. После захвата Киева по приказу М.А. Муравьева в городе расстреляно в течение трех дней более тысячи человек, а по сведениям С.П. Мельгунова, до двух тысяч[157]157
   Мельгунов С.П. Указ. соч. – С. 46.


[Закрыть]. М.А. Муравьев использовал расстрел как метод наказания и в борьбе с грабежами в армии. В конце января 1918 г. на румынском фронте по его приказу расстреляно за грабежи 30 анархистов из 150 членов анархистского отряда, входившего в его части[158]158
   Известия ВЦИК. 1918. 26 марта.


[Закрыть].

Такие факты, выявленные в ходе следствия над Муравьевым, были осуждены целым рядом свидетелей. Ф.Э. Дзержинский на следствии утверждал: «…худший враг наш не мог бы нам столько вреда принести, сколько он принес своими кошмарными расправами, расстрелами, самодурством, предоставлением солдатам права грабежа городов и сел. Все это он проделывал от имени советской власти, восстанавливая против нас население…»[159]159
   Цит. по: Обожда В.А. Указ. соч. – С. 108.


[Закрыть] Несмотря на многочисленные свидетельства, следственная комиссия не подтвердила предъявленное обвинение, и 9 июня 1918 г. дело было прекращено за отсутствием состава преступления.

Так же закончился суд над П.Е. Дыбенко, которого в том числе, помимо самостоятельного оставления фронта, обвиняли в самочинных расстрелах под Нарвой, правда, в гораздо меньших масштабах[160]160
   Известия ВЦИК. 1918. 3 мая.


[Закрыть]. Оба закончившихся процесса выявили изменение оценок в подходе к вопросу о применении смертной казни прошедшее за три месяца. То, что ранее в январе – феврале 1918 г. представлялось преступным нарушением распоряжений советской власти, в апреле этого же года казалось лишь служебным упущением и злоупотреблением.

Было несколько причин подобной эволюции взглядов.

Требование ужесточения диктатуры пролетариата, возобновления института смертной казни уже со стороны большинства партий усилилось в связи с массовым ростом преступности и самосудов зимой 1918 г.

Следует отметить, что если количество погромов и в целом преступлений в первый месяц нового года по сравнению с декабрем 1917 г. сократилось, что свидетельствовало об упрочении позиций советской власти. Однако количество самосудов в городе, наоборот, возросло. Они приобретали все более бытовой, аполитичный характер. Отчасти это было связано с общими показателями преступности в городе. В одном только Петрограде, по данным М. Лациса, насчитывалось до 40 тысяч уголовных элементов, а в Одессе и Москве до 30 тысяч «бандитского элемента»[161]161
   Лацис М.Я. Указ. соч. – С. 69.


[Закрыть]. Грабежи, убийства стали обыденным явлением столицы. За неделю в городе фиксировалось до 40 случаев убийств. Данные «Журналов происшествий по Петрограду» были переполнены сообщениями о различной тяжести преступлениях. Так за одни только сутки, с 10 на 11 января 1918 г., в городе были зарегистрированы 8 крупных краж (более 300 руб.), 32 мелкие кражи на сумму менее 300 руб., 6 разгромленных магазинов и 1 общественное здание, 2 менее значительных грабежа, обнаружено 5 трупов: всего 93 происшествия[162]162
   ЦГА СПб. Ф. 1000. Оп. 2. Д. 149. Л. 2–5 (об).


[Закрыть]. Средние же показатели колебались около цифры в 60 зафиксированных происшествий по городу за сутки.

В советских газетах приводилась порой иная статистика. В частности, «Известия ВЦИК» писали, что в декабре 1917 г. по городу было зафиксировано 1368 правонарушений (около 45 в сутки), а в январе 1918 г. уже только 699[163]163
   Известия ВЦИК. 1918. 15 марта.


[Закрыть]. Однако подобные публикуемые данные, на наш взгляд, являлись попыткой продемонстрировать успехи советской власти в борьбе с одной из наиболее значимой на тот момент проблемой, а не следованием реальной статистике.

Авторитет властных структур, призванных бороться с бандитизмом, был крайне низок. Характерен пример, приведенный в центральном органе левых эсеров «Знамя труда». «Сегодня к дому булочника Николаева, на 1 Мещанской улице, подъехал грузовик, в котором было около 25 вооруженных человек. В это время мимо дома проходил отряд милиционеров. Неизвестные предъявили последним ордер на обыск квартиры Николаева и потребовали сопровождать их. Милиционеры согласились. Но едва все они только вошли в квартиру, бандиты скомандовали «руки вверх» и открыли огонь. В результате было убито девять милиционеров и четыре члена семьи Николаева. Убийцы успели скрыться»[164]164
   Знамя труда. 1918. 26 февраля.


[Закрыть].

В Петрограде и Москве зимой 1917/18 гг. в массовом порядке, по образному выражению В.Б. Лопухина, «раздевали и убивали»[165]165
   Цит. по: Мусаев В.И. Преступность в Петрограде в 1917–1921 гг. и борьба с нею. – СПб., 2001. – С. 73.


[Закрыть]. Об этом же писал в своих «Несвоевременных мыслях» Максим Горький (сам ставший в этот период жертвой преступников). Никто не был гарантирован от разгула преступников. В любой момент, в любом месте, любой человек мог стать их жертвой. Нападению подвергались даже представители высших руководящих органов советского государства. Так в начале 1918 г. были остановлены и обезоружены возвращавшиеся на автомобиле с заседания в Смольном «нарком по морским делам Раскольников, помощник по внутренним делам Петровский и тов. Лацис»[166]166
   Там же.


[Закрыть]. О похожем случае с известным петроградским большевиком М.С. Урицким рассказал в своих воспоминаниях Р.Г. Брюс Локкарт: «Однажды вечером Урицкий, впоследствии глава Петербургской ЧК, возвращался из Смольного в центр города. Бандиты стащили его с саней, раздели и предоставили ему продолжать путь в таком виде. Ему повезло: он остался в живых»[167]167
   Локкарт Р.Г. Брюс. История изнутри. Мемуары британского агента. Пер. с англ. – М., 1991. – С. 222.


[Закрыть]. Последний случай зафиксировал в своих воспоминаниях и В.Д. Бонч-Бруевич. Имея более достоверную информацию об этом событии, прошедшем в день открытия Учредительного собрания, он ее описал очень подробно и точно.

«Находясь уже в Таврическом дворце, Владимир Ильич снова захотел видеть Урицкого, которого в этот момент не было во дворце. Но вот открылась дверь, и Урицкий, расстроенный, бледный, пошатываясь, своей походкой вразвалку, пошел к нам и даже как-то смутился.

– Что с вами? – спросил его Владимир Ильич.

– Шубу сняли, – ответил Урицкий, понижая голос.

– Где? Когда?

– Поехал к вам, в Смольный, для конспирации на извозчике, а там вон, в переулке, наскочили двое жуликов и говорят: «Снимай, барин, шубу. Ты, небось, товарищ, погрелся, нам холодно»… Я: «Что вы?» А они свое: «снимай» да «снимай». Так и пришлось снять. Хорошо, что шапку оставили. До Смольного ехать далеко, в Таврический – неловко. Так я пешком переулками и придрал в Таврический»[168]168
   Бонч-Бруевич В.Д. Избр. соч. – М., 1963. Т. 3. – С. 133.


[Закрыть]. Казусное событие закончилось для Урицкого благополучно. Налетчиков же, несмотря на интенсивные поиски, так и не нашли.

Похожие случаи происходили в январские дни и в других городах. В Москве за один только день были ограблены член ВЦИК левый коммунист Е.А. Преображенский и член ЦК Б.И. Гольдман-Горев. У первого были отобраны пальто, бумажник и револьвер, второй лишился денег и документов[169]169
   Известия ВЦИК. 1918. 19 января.


[Закрыть]. Позднее, 2 апреля 1918 г., ограблению в Петрограде в дневное время подверглась известная большевичка Е.Д. Стасова (впоследствии летом – осенью 1918 г. она будет работать в Петроградской ЧК). Грабители, напавшие на нее на Фурштадтской улице, отняли под угрозой оружия восемь тыс. рублей и скрылись[170]170
   Наш век. 1918. 4 апреля.


[Закрыть].

Нападения совершались и на иностранных граждан, в том числе на дипломатических сотрудников. В новогоднюю ночь 1918 г. было совершено нападение на итальянское посольство, отбитое с трудом присланным отрядом солдат. 29 января 1918 г. тремя вооруженными лицами, одетыми в солдатскую форму, был ограблен на Моховой улице голландский консул. На следующий день, на углу Михайловской площади и Итальянской улицы, нападению подвергся итальянский посол маркиз Делла Торетта, лишившийся шубы в 20-градусный мороз, и т. д[171]171
   Мусаев В.И. Преступность в Петрограде в 1917–1921 гг. и борьба с нею. – СПб., 2001. – С. 79.


[Закрыть].

Жертвами преступного насилия становились и другие известные люди. Несколько ранее среди ограбленных в Петрограде оказался бывший министр продовольствия Временного правительства, лидер партии народных социалистов (энесов) А.В. Пешехонов, подвергнувшийся ограблению на Французской набережной. Среди убитых в этот период был известный художник В.А. Плотников, которого убили в своей мастерской на Колпинской улице[172]172
   Там же. – С. 56.


[Закрыть].

Многие преступления в первые месяцы после революции к тому же часто совершались под вывеской советских органов власти, в том числе и ВЧК. Преступники представлялись работниками ЧК, выписывали ордера на «изъятое в ходе обыска» имущество, даже приглашали в ЧК за конфискованными вещами после разбирательства. Подобные случаи подрывали и без того слабый авторитет чрезвычайных органов у населения.

Особенно «прославился» подобными выходками известный преступник-авантюрист, так называемый князь Эболи (он же по другим поддельным документам Гриколи, Найди, Маковский, Долматов), за поимку которого ВЧК в советских газетах специально было обещано 5 тыс. рублей[173]173
   Известия ВЦИК. 1918. 17 февраля.


[Закрыть]. Он был отнюдь не единственным преступником, который использовал образ чекистов для успешной преступной деятельности. Так, в середине февраля 1918 г. в петроградскую гостиницу «Медведь» явилась под видом чекистов группа вооруженных лиц. Преступники, предъявив фальшивый ордер на обыск, забрали у посетителей 40 тысяч рублей и скрылись. Позднее руководителей этого налета, Смирнова и Занозу, удалось арестовать и по постановлению ВЧК они были расстреляны[174]174
   Красная газета. – Пг, 1918. 3 марта.


[Закрыть].

В условиях безнаказанности и отсутствия твердой власти в Петрограде значительно выросло количество самосудов. Защитники жертв самосуда также подвергались угрозе расправы на месте[175]175
   Северная коммуна. – Пг., 1918. 5 июня.


[Закрыть]. Ставшие свидетелями преступления обыватели брали на себя функции судей. Характерно сообщение об одном из грабежей в Петрограде 10 января 1918 г. «Сегодня в 11 часов утра в ювелирный магазин, расположенный по Загородному проспекту, д. 11, вошли пять вооруженных револьверами и стамесками лиц. Убив владельца магазина и ранив мальчика, грабители вытащили у владельца магазина бумажник, в котором находилось 10 000 рублей и разные документы, и бросились бежать с криком «держи вора!». Двоих из них удалось задержать и доставить в комиссариат. При обыске у них был найден похищенный бумажник, револьвер и обойма с патронами. Собравшаяся толпа ворвалась в комиссию и потребовала выдачи преступников, когда им в этом было отказано, то толпа собственными силами вывела их во двор и, несмотря на увещания прибывшего представителя от совета и служащих комиссариата, расстреляла их»[176]176
   ЦГА СПб. Ф. 1000. Оп. 2. Д. 149. Л. 2(об).


[Закрыть]. В деревне Власьево Бегуницкой волости местной властью было расстреляно 13 бандитов, использовавших подложные документы[177]177
   ЦГА СПб. Ф. 1000. Оп. 2. Д. 295. Л. 3.


[Закрыть].

На окраинах России проблема самосудов стояла еще более остро. На Кубани, по сообщениям газет, была совершена публичная казнь сорока человек, из которых шестеро четвертовано. В Евнянском уезде, по постановлению схода, в присутствии всей волости были сожжены на костре четверо грабителей. В Тарнополе на Соборной площади были отрублены головы трем подросткам, уличенным в краже[178]178
   Красная газета. – Пг., 1918. 15 марта.


[Закрыть].

Ситуация усугублялась тем, что самосуды часто принимали политическую окраску, и эта тенденция усиливалась. Одним из источников этого явления была временная утрата контроля над анархистским движением, особенно в Петрограде. Экипаж линкора «Республика», подавлявший выступления Краснова-Керенского, в конце 1917 г. стал центром бандитизма[179]179
   Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 35. – С. 34.


[Закрыть]. Анархисты «Республики» и других примкнувших к нему морских экипажей устраивали самочинные расстрелы, «до 43 человек на брата», творя произвол от имени советской власти[180]180
   Бонч-Бруевич В.Д. Страшное в революции. – М., 1926. – С. 20–23.


[Закрыть]. Наиболее известный акт самосуда с участием анархистов произошел в ночь на 7 января 1918 г. Тогда были убиты в Мариинской больнице депутаты Учредительного собрания, члены свергнутого Временного правительства Ф.Ф. Кокошкин и А.И. Шингарев. Часть участников самосуда скрылась в расположении экипажа «Чайка», а остальные, преимущественно солдаты, были арестованы. Состоявшееся расследование показало отсутствие непосредственной причастности к акту насилия органов центральной советской власти, но само возникновение подобной ситуации возлагало определенную ответственность на советское правительство.

И хотя многие советские газеты выступили с осуждением этого самосуда, как и других, ответственность за положение в борьбе с волной самосудов все равно лежала на большевиках[181]181
   Известия ВЦИК. 1918 г. 9 января.


[Закрыть]. Открещивание советской власти от подобных актов мало чем помогало.

Обвинения со стороны противников нового режима были еще более жестокими. Самосуды и погромы объявлялись лидерами меньшевиков «организованными по подстрекательству или по попустительству большевиков». Советскому правительству приписывались десятки тысяч жертв, убитых в самосудных расправах зимой 1917/18 гг.[182]182
   Мартов Л. Долой смертную казнь! – М., 1918. – С. 4, 5; Кого преследуют и убивают? – М., 1918. – С. 5, 8.


[Закрыть] Такие обвинения не учитывали, что всплеск преступности и самосудов был порожден, в т. ч. тем, что в бандформирования и преступный мир пошли бывшие офицеры и другие деклассированные революцией элементы. Самосуды также являлись последствием еще неконтролируемого большевиками революционного максимализма. Часть ответственности за эти явления несло советское правительство. Но, безусловно, следует учесть, что на рост преступности и анархобандитизма повлияли события 1914/17 гг., положившие начало процессу формирования террористического сознания у части населения[183]183
   Подробнее см.: Канищев В.В. Русский бунт – бессмысленный и беспощадный. Погромное движение в городах России в 1917–1918 гг. – Тамбов, 1995; Ратьковский И.С. 1917 год как фактор политики террора //Революция 1917 г. в России. Сб. научных статей. – СПб., 1995. – С. 141–145.


[Закрыть].

Попытки решения проблемы преступности с помощью Красной гвардии, милиции и других вооруженных подразделений местных советов зимой 1917/18 гг. оказались неэффективны. В поисках выхода из сложившейся ситуации советские учреждения стали применять расстрелы преступников в обход действующих декретов СНК, т. е. организовывая фактически государственные самосуды. В это время в газетах фиксируется значительное число расстрелов на месте преступления или даже при препровождении к месту допроса, якобы при попытке к бегству[184]184
   Ижевск в огне гражданской войны. Из истории революционного движения ижевских рабочих 1917–1918. – Ижевск, 1927. – С. 37.


[Закрыть]. Позднее, в середине апреля, собрание московской милиции выступило с воззванием о недопустимости подобных случаев[185]185
   Беднота. – М., 1918. 23 апреля.


[Закрыть].

В январе 1918 г. подобная самоуправная политика не находила поддержки у высшего руководства страны. Наряду с участившимися самосудами и усилением криминогенной обстановки она послужила причиной возобновления института смертной казни. «Эти обстоятельства заставили и нас, в конце концов, решить, что применение смертной казни неизбежно. Борьба с бандитами поглощала все наше внимание до самого переезда в Москву», – писал впоследствии чекист Я.Х. Петерс[186]186
   Известия ВЦИК. 1918. 6 ноября.


[Закрыть].

Огромную роль в возобновлении смертной казни сыграл и внешний фактор: наступление 18–25 февраля 1918 г. германских войск. В этих условиях необходимо было обеспечить надежный тыл фронту, тыл без мародеров, бандитизма, спекуляции и самосудов. 21 февраля 1918 г. Совнарком принял декрет «Социалистическое отечество в опасности!», в котором была изложена программа чрезвычайных мер, направленных против нашествия германского империализма. Наиболее значимыми пунктами в декларации были шестой и восьмой, официально вводившие смертную казнь. В пункте шестом объявлялось о расстреле сопротивляющихся мобилизации в батальоны для рытья окопов «работоспособных членов буржуазного класса» (фактически он не использовался). Пункт восьмой, выделенный, как и пункт 6, в постановлении курсивом, на основании которого и производились первые официальные расстрелы, гласил:

«8) Неприятельские агенты, спекулянты, громилы, хулиганы, контрреволюционные агитаторы, германские шпионы расстреливаются на месте преступления»[187]187
   Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 35. – С. 358; В.И. Ленин и ВЧК. – С. 63; Правда. 1918. 22 февраля; Известия ВЦИК. 1918. 22 февраля.


[Закрыть].

Данное постановление значительно расширяло полномочия ВЧК и других следственных комиссий, ранее передававших расследуемые дела для определения меры наказания в ревтрибуналы. Следует отметить, что уже на следующий день после начала действия декрета, 22 февраля 1918 г., левые эсеры предприняли попытку приостановки действия постановления и изъятия из него именно 8-го расстрельного пункта декрета, но этого им не удалось. Декрет в неизменном виде продолжал действовать.

23 февраля 1918 г. ВЧК поместила в газетах объявление об изменении методов борьбы с контрреволюцией:

«Всероссийская Чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией, саботажем и спекуляцией при Совете Народных Комиссаров доводит до сведения всех граждан, что до сих пор комиссия была великодушна в борьбе с врагами народа, но в данный момент, когда гидра контрреволюции наглеет с каждым днем, вдохновляемая предательским нападением германских контрреволюционеров, когда всемирная буржуазия пытается задушить авангард революционного интернационала – российский пролетариат, Всероссийская чрезвычайная комиссия, основываясь на постановлении Совета Народных Комиссаров, не видит других мер борьбы с контрреволюционерами, шпионами, спекулянтами, громилами, хулиганами, саботажниками и прочими паразитами, кроме беспощадного уничтожения на месте преступления, а потому объявляет, что все неприятельские агенты и шпионы, контрреволюционные агитаторы, спекулянты, организаторы восстаний и участники в подготовке восстания для свержения Советской власти – все бегующие на Дон для поступления в контрреволюционные войска калединской и корниловской банды и польские контрреволюционные легионы, продавцы и скупщики оружия для отправки финляндской белой гвардии, калединско-корниловским и довбор-мусницким войскам, для вооружения контрреволюционной буржуазии Петрограда будут беспощадно расстреливаться отрядами комиссии на месте преступления.

Всероссийская Чрезвычайная комиссия»[188]188
   Известия ВЦИК. 1918. 23 февраля.


[Закрыть].

Первый санкционированный расстрел Чрезвычайной комиссии был произведен 26 февраля 1918 г. над уже упомянутым Эболи и его сообщницей Бритт, действовавших под вывеской ВЧК. В тот же день ВЧК расстреляла четвертых матросов-налетчиков и одного немецкого шпиона[189]189
   Знамя труда. – Пг., 1918. 28 февраля.


[Закрыть]. 28 февраля ВЧК расстреляло еще двух грабителей, действовавших от имени Чрезвычайной комиссии: В.А. Смирнова, И.В. Занозу[190]190
   Красная газета. – Пг., 1918. 12, 21, 24 марта; Известия ВЦИК. 1918. 15 марта.


[Закрыть]. В 1918 г. подобные действия будут неизменно ВЧК караться высшей мерой наказания.

Первоначально ВЧК не злоупотребляли новыми чрезвычайными полномочиями. Всего в петроградский период деятельности ВЧК по постановлениям чрезвычайных комиссий было расстреляно 16 человек[191]191
   Там же. 21 апреля.


[Закрыть]. Девять из них приходились на февраль 1918 г., остальные на первую неделю марта. За исключением одного расстрелянного германского шпиона, все это были лица с богатым уголовным прошлым, что особо подчеркивалось как самими чекистами, так и в сообщениях советской периодике.

Вместе с тем ситуация с применением высшей меры наказания зимой 1918 г. обстояла не столь благополучно, как это подавалось большевиками населению. Декрет «Социалистическое отечество в опасности» открыл целую череду новых несанкционированных расстрелов местными органами власти, т. к. в документе не говорилось об органах, получивших это право.

В результате помимо ВЧК производили расстрелы на месте преступления и другие органы советской власти. Уже в первый день применения смертной казни 22 февраля 1918 г. в Петрограде было расстреляно не менее 13 уголовников. Расстрелы продолжались и после выхода разъяснения ВЧК от 23 февраля, в котором чекисты говорили о закреплении расстрельной функции исключительно за ЧК и недопустимости подобных самосудных приговоров. Расстрелы не стали даже менее массовыми. Так, счет расстрелянных на месте преступления 26 февраля 1918 г. доходил в Петрограде уже до 20 человек[192]192
   Красная газета. – Пг., 1918. 27 февраля.


[Закрыть]. Продолжались самосудные расстрелы и в следующем месяце. В марте советская периодика фиксирует около 100 подобных случаев расстрелов (в средней по 3 человека в день). Значительная часть из них приходилась на Москву, в Петрограде же ситуация постепенно улучшалась. В частности, 6 марта в Москве на основании декрета от 21 февраля 1918 г. были расстреляны трое неизвестных, 11 марта – 7 анархистов из группы «Ураган» (первый расстрел переехавшей в Москву ВЧК), 20 марта – двое и 23 марта – еще один грабитель[193]193
   Анархия. – М., 1918. 15 марта.


[Закрыть]. В дальнейшем расстрелы на месте преступления местными органами власти применялись уже не так часто. Вместе с тем следует отметить, что по целому ряду расстрелов, совершенных самочинно, были возбуждены уголовные дела. В первую очередь это было связано с сомнением в обоснованности применения высшей меры «социальной защиты».

Наиболее известным было расследование о расстреле 11 марта семи анархистов на Большой Бронной. Для выяснения обстоятельств была создана специальная комиссия, куда вошли представители московской организации анархистов, группы «Ураган», советских учреждений, в т. ч. Д.И. Курский, Д.А. Магеровский[194]194
   Там же.


[Закрыть]. В течение месяца газета «Анархия» выходила под лозунгом «Долой расстрелы безоружных!»[195]195
   Там же. 12 марта.


[Закрыть]. Анархисты требовали немедленной отмены декрета Совнаркома от 21 февраля, который действует против безоружного населения и анархистских групп. Расследование оказалось безрезультатным – расстрелы на месте преступления продолжались. Советская власть не пошла на уступки анархистам, декрет не был отменен, а уголовников, вне зависимости от их партийной принадлежности, продолжали расстреливать.

Следует отметить, что данные сомнительные расстрелы в большинстве своем осуществлялись не ВЧК. Значительная часть приговоров на месте преступления выносилась милицией и разного рода правоохранительными организациями. Как уже указывалось, декрет «Социалистическое отечество в опасности!» четко не определял органы власти, которым вменялось в обязанность его выполнение, оставляя тем самым возможность его толкования населением и отдельными учреждениями как право на самосуд в чрезвычайных обстоятельствах. Сразу же по опубликовании декрета, в ночь на 23 февраля 1918 г., на Суворовском проспекте в Петрограде было расстреляно 6 «офицеров-корниловцев»[196]196
   Знамя труда. – Пг., 1918. 25 февраля.


[Закрыть]. В последующие дни в Петрограде производились расстрелы по распоряжениям различных районных органов власти, таких как Комитет охраны города Петроградской стороны и следственная комиссия Совета рабочих и солдатских депутатов Петроградской стороны[197]197
   Там же. 1916. 8, 23 марта.


[Закрыть]. Нередко основанием для вынесения смертных приговоров служила контрреволюционная деятельность, что противоречило декрету СНК, направленного в первую очередь против уголовно-спекулятивного элемента.

Еще более многочисленными были примеры самосудов на основании декрета СНК в губерниях. В Кубанецкой волости Петроградской губернии на основании декрета крестьяне расстреляли 12 человек за налеты и грабежи[198]198
   Там же. 1918. 7 апреля.


[Закрыть]. В Богуницкой волости той же губернии на основании того же документа – 12–13 «грабителей»[199]199
   ЦГА СПб. Ф. 1000. Оп. 2. Д. 29. Л. 9.


[Закрыть]. Впоследствии ситуация с самосудным расстрелом оказалась более запутанной, чем представлялась вначале. Выяснилось, что «реквизицию» осуществляли представители соседней волости. «Экспроприаторов» крестьяне расстреляли на месте преступления на основании декрета СНК. Увещания местных властей ничего не дали. При этом еле удалось удержать от ответного похода и расстрелов «контрреволюционеров» уже со стороны пострадавших[200]200
   ЦГА СПб. Ф.1000. Оп.79. Д.12. Л.12–17.


[Закрыть].

В Рязанском уезде на основании декрета был объявлен красный террор против кулачества; после 12 расстрелов напуганное кулачество пошло на уступки властям[201]201
   Беднота. – М., 1918. 3 апреля.


[Закрыть]. В селе Белоярское Барнаульского района были заживо похоронены три человека[202]202
   Петроградская правда. 1918. 23 апреля.


[Закрыть]. В Петрограде применяли расстрелы комитет охраны города и милиция, в Москве продолжались солдатские и милицейские самосуды[203]203
   Анархия. – М., 1918. 27, 30 марта; Знамя труда. 1918. 5 марта.


[Закрыть]. Фиксировались и безусловные вопиющие злоупотребления при новой карательной политики со стороны отдельных представителей советской власти.

Впоследствии по одному из таких дел о расстреле районным советом Петроградской стороны гражданина Марка Моисеевича Аптера было возбуждено уголовное дело. Арестованный 23 февраля 1918 г. и обвиненный в спекуляции мануфактурой, он был подвергнут заключению. 3 марта жене Аптера было заявлено, что ее муж может быть освобожден до суда под залог в 35 тыс. руб. и при условии пожертвования в пользу Совета 15 тыс. руб. Деньги были принесены, но их не взяли, так как Аптер был уже расстрелян как контрреволюционер, спекулянт и за попытку взятки. Похожие сведения об этом расстреле «по постановлению Совета рабочих и Солдатских Депутатов Петроградской стороны» поместила на своих страницах петроградская «Красная вечерняя газета». Согласно заметке, крупный спекулянт Аптер, находясь под стражей, оскорблял «членов Совета и следственной комиссии… предложениями взятки в 25 000 рублей»[204]204
   Красная газета. Вечерний выпуск. – Пг., 1918, 9 марта.


[Закрыть].

Выданное жене 6 марта тело мужа свидетельствовало об ином: «резаные раны: одна в живот в область паха с выпадением кишок, а другая в правую руку, остальные огнестрельные: две в спину, в правую сторону, в лопатку и ниже и одна в затылок с направлением сверху вниз». В расследовании этого дела принял участие нарком юстиции левый эсер И.З. Штейнберг. В результате был задержан весь личный состав следственной комиссии, но в дальнейшем дело ограничилось отдельными его участниками[205]205
   ЦГА СПб. Ф.1000. Оп.2. Д.158. Л2-6.


[Закрыть]. Вскоре его фигуранты были освобождены.

Наибольшие масштабы практика массовых расстрелов «на основании» декрета от 21 февраля 1918 г. приняла в Красном Крыму. Здесь 22–24 февраля 1918 г. было расстреляно и уничтожено другими способами (порой самими чудовищными) как минимум 600 человек. К этим масштабным расстрелам и самосудам была причастна как местная власть, так и фактически контролировавшие ее «матросские массы». Среди жертв красного террора преобладали офицеры, но были и священники, представители прежней власти, обыватели. Декрет значительно усилил масштаб имевшихся уже репрессий, легализируя их. Московское правительство не было причастно к этому всплеску казней. Советский Крым, как и ряд других территорий лишь отчасти контролировался им[206]206
   Зарубин А.Г., Зарубин В.Г. Без победителей. Из истории гражданской войны в Крыму. Симферополь, 1997. С. 66–73.


[Закрыть].

Все это стало возможным в условиях децентрализации управления страной и отсутствия единого органа борьбы с контрреволюцией и преступностью. Подобные случаи всячески осуждались советской властью и часто становились предметом публикации. Помимо гласной борьбы с самосудными расстрелами, применялись и иные меры. Постепенно сокращалось количество организаций, имевших право расстрела (до июля 1918 г.), многие из них упразднялись, например, следственная комиссия в Петрограде. На участников самосудов заводились уголовные дела. Но окончательно решить эту проблему весной 1918 г. так и не удалось. В центре России удалось установить контроль над вынесением смертных приговоров лишь к середине апреля 1918 г. На местах же продолжалась практика незаконных арестов и расстрелов, так как деятельность ВЧК сосредоточивалась главным образом в Петрограде и Москве и мало влияла на обстановку в стране в целом.

Вместе с тем следует отметить, что серьезнейшие недостатки были свойственны и самой чрезвычайной комиссии уже в первые месяцы ее деятельности. Ряд арестов ЧК было произведено без достаточных на то оснований. При их проведении, в частности в Саблинской волости Царскосельского уезда, по словам пострадавших, местными чекистами произносились «всевозможные угрозы, как то: вытянуть жилы, расстрелять и прочее»[207]207
   ЦГА СПб. Ф. 142. Оп. 2. Д. 39. Л. 1–3.


[Закрыть]. Предпринимались чекистами и первые попытки создания псевдоконтрреволюционных организаций и заговоров[208]208
   Там же. Л. 2 об., 3.


[Закрыть]. В феврале 1918 г. произошел первый самосудный расстрел арестованного в ходе следствия членом ВЧК К.Я. Березиным[209]209
   Вечерние известия Московского Совета. 1918. 25 декабря.


[Закрыть]. С подобными фактами внутри ведомства в тот период велась беспощадная борьба, но они, в отличие от противоправных действий местных органов власти, не становились достоянием гласности.

Таким образом, месяц после возобновления высшей меры наказания выявил целый ряд серьезных недостатков в советской правоохранительной системе, которые были обусловлены в первую очередь отсутствием всероссийских структур органов борьбы с контрреволюцией и специальной кадровой политики. Многочисленные расстрелы ранней весной 1918 г., зачастую не обусловленные внутриполитической обстановкой в стране, были вызваны применением чрезвычайных мер наказания местными органами власти, которые не были приспособлены к действиям в чрезвычайной обстановке. Единственный чрезвычайный орган диктатуры пролетариата (ВЧК) являлся всероссийским лишь по названию. Все крупные операции, проведенные ВЧК в феврале 1918 г., касались контрреволюционных организаций, базирующихся в Петрограде: «Все для родины», «Белый крест», «Черная точка», «Союз помощи офицерам-инвалидам», «Военная лига», «Возрождение России», «Союз реальной помощи», «Союз георгиевских кавалеров», «Заговор Михеля»[210]210
   Из истории ВЧК. – С. 98–102; Кутузов В.А. и др. указ. соч. – С. 96–97.


[Закрыть]. Преобладание ВЧК в определении и осуществлении всей карательно-репрессивной политики Советского государства начинается только после переезда ее 9 марта 1918 г. в Москву, когда происходит формирование единой системы чрезвычайных комиссий.