Текст книги "Под черным небом"

13

Снова за окнами машины проносился Анкоридж. Они свернули на Шестую Восточную авеню – узкую улицу с маленькими деревянными домиками и тесно припаркованными вдоль дороги машинами. С одной стороны находился трейлерный парк с рядами видавших виды жилых трейлеров и мобильных домиков. Снег повалил гуще, и люди медленно шли по узким тротуарам, борясь с непогодой. Молодой город в окружении гор казался безотрадным и одновременно прекрасным местом.

Трокич услышал его историю от шофера-мексиканца по дороге в гостиницу. США купили Аляску у России в девятнадцатом веке за 7,2 миллиона долларов, и потому она поздно вошла в состав Штатов. Анкоридж возник стихийно в двадцатых годах прошлого века, когда проложили железную дорогу к порту. Даунтаун – центральную часть города – разделили на пронумерованные авеню и улицы в алфавитном порядке. В результате застройки получился город, поделенный на квадраты: с невысокими зданиями и регулярной планировкой. Трокич думал о том, что у его родного города старая душа, а у этого – молодая. Здесь жили люди самых разных национальностей со всех концов света, но по большей части – представители коренного населения. Как его спутница. Она относилась к нему доброжелательно, и Трокич размышлял о ее корнях и о том, каково было вырасти в таком месте, как это. Быть может, ее бабушка и дедушка еще помнили, какой была Аляска до того, как попала под влияние американцев. Быть может, Энджи была из тех, кто мог бы выжить один в дикой природе.

Они проехали мимо пяти церквей самых разных ветвей христианства, прежде чем нашли нужную. Большое деревянное здание, крашенное в белый и окруженное оградой. Расположенное на широкой, запруженной машинами улице, оно казалось тут слегка не к месту.

– Так, это не методисты, – объявила Энджи, выйдя из машины и разглядывая церковь. – У нас их довольно много. Скорее всего, это какая-то деноминация.

Трокичу говорили, что в Анкоридже живет довольно много датчан, причем по всему городу. Они часто собирались вместе. Очевидно, земляки стремились найти друг друга, находясь за пределами родины. Вдали от нее они вдруг с большим энтузиазмом начинали восхищаться датской колбасой, вывешивать красно-белый флаг и смотреть сериал «Матадор». И Аляска тут не являлась исключением, несмотря на то что население штата было невелико.

Когда они вошли в церковь, сразу стало ясно, что часть прихожан тут – датчане. У входа стоял небольшой стол, накрытый красной скатертью. На нем лежали поваренные книги – их можно было одолжить на время, брошюры для датских бизнесменов, работающих на Аляске, программка мероприятий Норвежского общества в Анкоридже и Библия на датском. Энджи взяла ее, немного полистала и положила обратно с выражением отвращения на лице.

– Ненавижу секты и весь этот бред о высших силах, – пробормотала она и слегка размотала свой шарф. – Лучше уж буду весь день утирать слюни псу-боксеру, чем выслушивать это дерьмо.

Трокич улыбнулся. Он не мог не согласиться с ней. Потом он стал рассматривать просторное помещение. Церковь выглядела довольно новой. По прикидкам Трокича, зданию вряд ли могло быть больше пары лет. Белые стены, высокие потолки, а посредине зала на возвышении – небольшой деревянный амвон. В узкие длинные окна проникало много света.

В противоположном конце зала за столом сидела небольшая группа из пяти человек, тихо беседуя. Все подняли головы, когда полицейские подошли ближе. Один из прихожан, невысокий мужчина лет тридцати с прилизанными волосами, бородой и в круглых очках, поднялся и пошел им навстречу, сильно хромая. Он протянул им руку и с сильным немецким акцентом представился:

– Ян Мерц.

– Полиция Анкориджа, – сказала Энджи и с легкой неохотой ответила рукопожатием. – Мы хотели бы задать несколько вопросов о семействе Вад и его связи с вашей церковью.

Ян кивнул.

– Мы так и думали, что в какой-то момент вы появитесь здесь. Сейчас у нас заседание правления, но мы, конечно, ответим на ваши вопросы. Сам я священник в этой церкви.

Он махнул рукой на прочих за столом.

– Это Мишель, Эми, Джек и Томас. Мы планируем зимние мероприятия. Зимой у нас всегда полно дел.

– А что у вас за церковь? – спросил Трокич, пристально разглядывая тощего Томаса, чьи большие пальцы нервно вращались на животе. Острые плечи были вздернуты так высоко, что почти касались бледного лица.

Ян вежливо улыбнулся, снял очки и положил в карман рубашки.

– Это деноминация. Мы христиане. У нас все по-простому. Мы не хотим никого отпугнуть оргáном и длинными текстами. Это вы найдете у соседей дальше по улице.

Трокич смерил его скептическим взглядом. Он относился с подозрением к сектантским группам. Хоть они и называют себя деноминацией. И на то были причины. Ему не один раз попадались в таких местах жадные до власти люди, манипулирующие другими и пользующиеся своим положением по сексуальным мотивам.

– И как часто Вады приходили сюда? – спросил он.

– Обычно это была Метте с детьми, – сказала женщина по имени Мишель – блондинка лет сорока с пышной прической, брылями, глазами чуть навыкате и в кричащем красно-зеленом платье, слишком тесно обтягивавшем фигуру. – Но Асгер жертвовал на церковь. Он был очень щедр.

Остальные прихожане, очевидно, чувствовали себя неловко. Словно не следовало упоминать о деньгах, говоря об усопшем.

– Среди паствы много щедрых людей, – загладил неловкость священник и махнул рукой в сторону пустых стульев и изображений Христа и Девы Марии на стенах.

– Но сам Асгер сюда не приходил? – продолжал копать Трокич.

– Только в праздники. Он был занятым человеком. Но, казалось, он не возражал, чтобы Метте с детьми ходили сюда.

– Значит, вся семья была верующей?

– Кроме Асгера. Но Метте верила в христианские ценности. Дети были слишком маленькими, чтобы усвоить что-то из этого. Они мало говорили. То, что случилось, просто ужасно. Бедняги. И еще Мария…

Трокич перехватил взгляд Энджи. Уголки ее рта неодобрительно опустились, рука поглаживала косу. Одна бровь была приподнята. У нее были пухлые губы, и он поймал себя на том, что разглядывает их слишком долго.

– Кто-то из вас заходил к Вадам? – спросила она.

Все синхронно помотали головами.

– Мы виделись тут. Мы всегда тут встречаемся. Большинство приходят один раз в неделю, как правило по воскресеньям. Но наша дверь всегда открыта, так что сюда часто кто-нибудь заходит, чтобы посидеть и поболтать со мной или с кем-то из остальных.

– Никто не заметил ничего подозрительного в последнее время? – спросил Трокич. – Например, возможно, Метте Вад что-то беспокоило или она рассказывала о чем-то, что показалось вам странным?

Собравшиеся единогласно забормотали, что ничего такого не заметили.

– А сколько тут прихожан? – спросил Трокич.

– Примерно триста человек, – ответил Ян.

Теперь уже Трокич поднял бровь. Число было совсем маленькое, если учитывать, насколько дорогим казалось здание церкви. Но если все вносили пожертвования, то все возможно. Сомнительно, что американское государство финансировало строительство.

Он окинул взглядом собравшихся. Все казались заслуживающими доверия и доброжелательными, но кто знает, какие больные мысли скрываются за внешностью невинных овечек?

– А сколько датчан среди прихожан? – спросил он.

– Думаю, не более двадцати, – сказал священник. – Кто-то живет в городе, кто-то в окрестностях. У нас тут тридцать разных национальностей. Понимаете, многие приходят сюда ради общения. Мы не возражаем. Для нас важно делать людям добро, и, если мы как-то можем помочь, это приносит нам радость. Кроме того… если кто-то уж очень благочестив, то он обычно оказывается у методистов дальше по улице.

– А вы ведете как-то учет членов? – спросила Энджи, подавляя вздох. Придется потратить уйму времени, чтобы изучить список и связаться со всеми.

– У нас есть список тех, кто платит членские взносы, а таких большинство.

Энджи протянула свою визитку, и Ян, поколебавшись, взял ее.

– Пожалуйста, найдите список членов и пришлите его мне или любому другому полицейскому из участка. Адрес на визитке. Это важно, так что сделайте это как можно быстрее.

Священник глянул на карточку.

– Да, конечно, я сделаю все возможное.

Едва они успели выйти на улицу, как огромный лось стремительно порысил в их направлении. Трокич испуганно отскочил в сторону, а Энджи громко рассмеялась.

– Вот черт, – пробормотал Трокич, – они что, прямо по городу тут бегают?

– Наверное, побежал к опушке леса за церковью, – улыбнулась Энджи. – Лоси голодные и ищут корм, поэтому забредают в город. Не волнуйтесь, обычно они не опасны.

Датчанин скептически взглянул на нее.

– Обычно? Что это значит?

Она пожала плечами.

– Бывает, животные ведут себя агрессивно, особенно если с ними лосенок. На территории города примерно тысяча лосей плюс медведи и волки. Просто не обращайте внимания. От лосей вы сможете убежать, а что касается прочего, то вам выдали оружие, так что, надеюсь, вы сможете выстрелить и попасть в цель.

Трокич не стал это комментировать и кивнул в сторону церкви:

– Что думаете о местной святой пастве? На первый взгляд трудно поверить, что среди них может скрываться убийца. Но точно, конечно, никогда нельзя угадать.

– Мне не понравился священник, – сказала она, нахмурившись. – Но, быть может, это просто мои предрассудки. Мы попросим кого-нибудь из наших коллег заняться списком, надеюсь, эти святоши им разродятся.

– А что насчет коллег Асгера по университету? Их уже опросили?

– Нет еще. Мы сейчас ими займемся. Еще нам нужно посетить вулканическую обсерваторию. Там могут быть ученые, которые что-то не поделили с Асгером. Кто знает, какие страсти кипят в мире вулканологов.

Внезапно зазвонил ее мобильник. Она выудила его из кармана и посмотрела на экран сквозь облачко своего дыхания.

– Мне нужно ответить.

После нескольких фраз она плотно зажала телефон между ухом и плечом, записывая что-то в блокнот и притоптывая на морозе.

– Спасибо, мы этим займемся. – Энджи закончила разговор и сунула мобильник обратно в карман. – Интересно. Звонил один из наших старых полицейских. Он видел фото с кукольным домиком, найденным на месте преступления, и решил взглянуть на оригинал в лаборатории. Он уверен, что видел такой раньше. Вроде как у его тетки такой был. Так что мы сперва побеседуем с ним.

14

Они почти не разговаривали, пока ехали вместе в машине. Энджи подмывало спросить Трокича, почему именно его послали в далекое путешествие на Аляску. Разве у него нет семьи, нет детей? Или его выбрали, потому что он лучший профессионал? Она надеялась, что это так. Но пока что темноволосый полицейский не располагал к задушевным беседам. Он просто задумчиво разглядывал ее, будто пытался мысленно оценить. Наверняка он смертельно устал и мучился от джетлага, но он ни разу не пожаловался. Только внимательно прислушивался, когда она говорила по радио с дежурным, используя десять-коды. Вообще-то она очень гордилась тем, как вежлива была с датчанином. Например, не предложила поехать в магазин игрушек, когда он рассказал о своем пистолете девятого калибра. А ведь шуточка так и вертелась на языке.

И все же молчание между ними не напрягало. В каком-то роде приятно было сознавать, что на пассажирском сиденье кто-то есть. Непривычное ощущение, будто ей все время чего-то не хватало. Трокич спросил, всегда ли у них полицейские ездят одни, и казался не слишком убежденным, когда получил ответ. Он не мог понять, как можно чувствовать себя в безопасности без напарника, способного подстраховать в опасной ситуации. Но правда заключалась в том, что в их городе коллега всегда находился на расстоянии пары минут езды. Работать в одиночку было более эффективно. К тому же для самозащиты у нее имелся пистолет побольше игрушечного.

Она открыла дверь криминалистической лаборатории, прошла по длинному коридору и постучала в кабинет Яна Брауна.

– Войдите, – крикнул он громче, чем требовалось.

Энджи усмехнулась. Он что там, оглох? Вошла в кабинет с Трокичем и представила его. Ее новый напарник протянул руку для приветствия и мимолетно улыбнулся. Выходит, Дэниель Трокич все-таки умеет улыбаться.

– Нам надо побеседовать с Алленом насчет кукольного домика, – сказала она. – Мы слышали, он где-то тут.

– Он сидит в комнате для совещаний и ест сэндвич с кофе, – сообщил Ян. – Уверен, он знает, о чем говорит, насчет этого домика.

– А как у вас вообще продвигается? – спросила она. – Есть что-нибудь новенькое?

Ян с энтузиазмом кивнул. Он был у них одним из самых молодых криминалистов. Всего 29 лет, высокий угловатый парень с очень светлыми волосами торчком, большими голубыми глазами и улыбкой, которая, по слухам, сражала наповал большинство сотрудниц. Энджи и сама чуть не попалась на крючок с полгода назад, когда они с коллегами отмечали чей-то день рождения в ирландском баре и она перебрала с «Гиннесом». Ее спасла только мысль о ее убогом жилище. Ни при каких обстоятельствах она не могла бы привести туда Яна. Парень начал бы задавать вопросы, на которые ей не хотелось отвечать.

С тех пор он вел себя так, будто сожалел об упущенной возможности. И все равно он был одним из тех коллег, которые нравились ей больше всего, и единственным, кому дозволялось называть ее «дорогуша». Сейчас он выглядел очень даже привлекательным в светло-зеленом свитере и джинсах.

– Конечно, отпечатков было полно, – начал Ян. – Ясно же – семья с детьми, да еще друзья и знакомые, которые заглядывают в гости. К сожалению, никаких следов в спальне и прочих местах. Только смазанные полосы, которые означают, что преступник был в перчатках.

– Дерьмо, – пробормотала Энджи.

– Да, но есть и хорошая новость – мы нашли ДНК.

– Правда? Это же здорово!

– Неплохо, – сказал Трокич, и Ян смерил взглядом датчанина, словно тот бросал вызов его мужскому самолюбию. Энджи прикусила губу, скрывая улыбку.

– Не томи, рассказывай, – взмолилась она.

– Я поговорил с судмедэкспертом. Они получили результат анализа биологического материла из-под ногтей жены Асгера. Найденная кожа может принадлежать убийце. Женщина могла поцарапать его, пока он ее насиловал. Так что приглядывайтесь к царапинам, когда у вас появится подозреваемый.

– С удовольствием сравню эту ДНК с ДНК Дэвида Гриффина, – сказала Энджи.

– Дэвид Гриффин? – удивился Ян. – Это кто такой?

– Товарищ по охоте Асгера Вада. Мерзкий тип, – объяснила она. – Если у меня будет хоть малейший повод его задержать, я так и сделаю. Мне он конкретно не нравится. Мутный какой-то. А что насчет кукол?

Ян откинулся на спинку стула, крутя в пальцах ручку.

– Мы их изучили, но особенно сказать тут нечего. Они старые и неприглядные. Сделаны из пластмассы, дополнительно использовались шерстяные нити и ткань. Наверняка старше самого домика и выполнены гораздо более топорно. Да, еще они странно пахнут.

– Как – странно? – спросил Трокич.

– Хороший вопрос, – кивнул Ян. – Я бы сказал, они попахивают плесенью. Словно их где-то долго хранили, а потом вытащили на свет. Мы сделали кучу анализов и рассмотрели их под микроскопом. Единственное, что представляет хоть какой-то интерес, это волос, похожий на кошачий.

– Интересно, – заметил Трокич, – потому что у Асгера Вада не было кошки, зато была собака, и это уменьшает шансы на то, что кошачий волос попал на кукол уже в доме Вадов.

Ян радостно улыбнулся.

– Более того, мне сказали, что из кошачьего волоса тоже можно извлечь ДНК.

– Да ну? – Окинув взглядом беспорядок на столе Яна, Энджи чуть больше внимания уделила графикам на экране его компьютера. – Я о таком никогда не слышала.

– Но это возможно. ДНК позволит не только определить, как выглядел кот, но и идентифицировать совершенно конкретного кота. Мне известен случай, когда преступника вычислили, потому что к его одежде прилип волос кошки, принадлежавшей жертве. Он пытался придумать самые разные отмазки. Даже то, что обращался к тому же ветеринару, что и жертва. Но это не прокатило, и мы его прищучили.

– А сейчас уже можно сказать, какой породы этот кот? – поинтересовался Трокич.

– Пока что могу только предположить. Исходя из длины волоса и цвета – самый обычный черный домашний кот, – ответил Ян. – Но я обязательно позвоню, как только буду знать больше. Советую вам приглядываться к черным кошкам. Возможно, где-то расхаживает зверь, который поможет вывести на чистую воду убийцу.

– А что там с пеплом из горла Асгера? – спросила Энджи. – Вы получили образец от судмедэксперта.

Лицо Яна приняло скептическое выражение.

– Скорее всего, это вулканический пепел. И мы на самом деле очень мало о таком знаем. Образец уже отправлен в вулканическую обсерваторию. Быть может, получится выяснить, из какого он вулкана. Или даже после какого именно извержения собран. Посмотрим, что скажут ученые.

– Но если тут замешан коллега Асгера, то он может попытаться ввести следствие в заблуждение, – возразил Трокич. – У вас нет независимых экспертов в этой области?

– В принципе, есть, – сказал Ян. – Знаете, если следовать вашей логике, то любой из научного мира, кому Асгер не угодил, может быть заподозрен в убийстве. Однако сотрудники обсерватории с энтузиазмом взялись за исследование, и я думаю, что на них можно положиться. Задействованы сразу несколько человек, и, как я понял, у них там есть образцы для сравнения.

– Марк еще говорил об анализе обнаруженной крови, – заметила Энджи.

– Анализ подтверждает то, что мы уже знаем, и я, к сожалению, не могу добавить тут ничего нового.

– Ясно, – вздохнула она. – Уже поздно, так что разговор с коллегами придется отложить до завтра. Но мне бы хотелось поговорить с тем полицейским, который, возможно, знает, откуда взялся кукольный домик. Ты говоришь, он в зале для совещаний?

В зале для совещаний действительно сидел пожилой мужчина с сэндвичем в руке и попивал кофе, задумчиво уставясь в пространство. Энджи поздоровалась и опустилась на стул напротив. Полицейский был одет в гражданское: видавшие виды коричневые вельветовые брюки дополняла белая поношенная рубашка. Карие глаза, однако, были умными и внимательными.

– Как мы поняли, вы раньше уже видели подобный кукольный домик?

Аллен отложил сэндвич.

– Верно. В гостиной моей тети стоит точно такой же. Он сделан из дуба и покрыт лаком. Сначала я долго рассматривал фото, а потом приехал сюда, чтобы взглянуть на домик собственными глазами. Готов поставить свою пенсию на то, что оба домика сделаны одним и тем же человеком.

Энджи кивнула. Крупная ставка – хороший знак.

– Что-нибудь еще? Вы знаете, откуда домик у вашей тети?

– Да, знаю. Я позвонил ей и спросил об этом. Оказывается, его сделала одна женщина. Она живет в Талкитне.

Энджи издала тихий стон.

– Вы в этом уверены? Не хочу тащиться в такую даль, чтобы расспрашивать о кукольном домике, который можно купить повсюду.

– Повсюду… Разве вам встречались такие раньше? Я лично видел только один. И опять же – дуб. Такое совпадение неспроста. Думаю, у вас очень неплохие шансы.

Энджи посмотрела в окно и нахмурилась.

– Ладно, мы отправимся туда завтра. В такую погоду ехать так далеко сейчас опасно.

– Боюсь, точного адреса той женщины у моей тетки нет, но она знает дорогу к ее дому. Он находится на окраине города, и при нем совершенно бесподобный сад. Та женщина торговала своим товаром на дому. Городок там небольшой, вы его быстро прочешете.

– А где это? – обратился Трокич к Энджи.

– Примерно два с половиной часа езды на север, недалеко от Национального парка Денали, – объяснила Энджи. – Но это в хорошую погоду. А сейчас – кто его знает.

– Пошлите местного патрульного опросить ее, – предложил Аллен.

Энджи покачала головой.

– Нет, я своими ушами хочу услышать, как она работает, сколько домиков сделала и так далее. Если нам повезет, то она помнит, кому их продала. А когда ваша тетя купила свой домик?

Аллен пожал плечами и почесал подбородок. Оттолкнул пальцем тарелку.

– Сам я не уверен, а она не помнит точно, потому что часто бывала в тех краях, но примерно девять-десять лет назад.

– Довольно давно. Не знаете, домик стоил дорого?

Пенсионер пожал плечами, будто не совсем представлял, сколько должен стоить кукольный домик.

– Тетя сказала, сто десять долларов.

– А если сравнить его с домиком, найденным на месте преступления, то в каком он состоянии?

– Вы хотите сказать, заметил ли я, какой домик старше?

– Именно.

– Думаю, ваш домик и тот, что у моей тети, примерно одного возраста. У этого лакировка совсем не пострадала, на ней ни царапинки. Кажется, вот-вот почувствуешь запах лака.

Энджи замолчала, размышляя. Она встретилась взглядом с Трокичем, и на мгновение между ними образовалась безмолвная связь. Казалось, он тянется к ней, и она не была против.

Трокич перевел взгляд на полицейского.

– А куклы? – спросил он. – В домике вашей тети они тоже были?

– Нет. Она сказала, что, когда купила его, никаких кукол в нем не было. Она не помнит, чтобы женщина делала и кукол тоже, но тетя не уверена. Ведь прошло уже много лет.

– Получается, убийца где-то сам раздобыл кукол, – заключил Трокич. – Намеренно и с конкретной целью.

– Чтобы декорировать место преступления, – закончила Энджи.