Текст книги "Такая обычная фея. Людей почему-то не любит"

Такая обычная фея
Людей почему-то не любит
Инна Фидянина-Зубкова

© Инна Фидянина-Зубкова, 2017

ISBN 978-5-4474-4530-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Медная гора – не ходи туда

 
Хозяйка Медной горы —
на неё не смотри!
Не смотри на неё никогда,
у неё тяжёл взгляд, глаза.
До хозяйки на Медной горе
не ходи ты даже во сне!
 
 
Нет сна у мастера Тараса,
он цветок резцуя красный,
наслушавшись сказок от бабки,
путь кладя в уме стократный,
думу за думой куёт:
«Её замуж чёрт что ли берёт?»
 
 
Чёрт не чёрт, а так, мужик
дров набрал и в гору проник.
Глухо в пещере и тихо:
«Выходи на бой, чёртово лихо!»
 
 
Не вышло лихо,
а возникла дева-краса,
ай да дева краса —
шит крестом пояса.
И сама себя предлагает:
– Возьмёшь меня замуж?
 
 
«Да шут тебя знает!»
 
 
– А не возьмёшь, пойду за Тараса,
я для него прекрасна!
 
 
Мужик не чёрт, но дёрнул чёрт,
и Ивашка говорит:
«Ай, пущай сердце болит
у какого-то там Тараса.
Ты и мне, вроде, прекрасна!»
 
 
Повела девица его вглубь пещеры,
засадила за рукоделие:
– Делай (говорит) бел-горюч камень!
 
 
Вздохнул и сел за работу Ваня.
 
 
А дева обернулась птицей.
Летит, с пути б не сбиться!
Прилетела и села на ставни Тараса,
стала девушкой: – Здравствуй, мастер!
 
 
Тарас свой цветок протянул девице.
Она берёт и огнём палится!
Сгорела хозяйка Медной горы дотла.
Тарас понял одно – случилась беда.
 
 
И рассыпалась гора та лесная,
раздавила Ивана злая.
А бел-горюч камень,
который вырезал Ваня,
лежал, лежал и покатился,
да к Ильмень-реке подкатился,
встал, застыл в её водах навечно.
 
 
Ой и плачет с той поры речка,
речка плачет, журчит и бурчит:
«От камня мой бок болит!»
 
 
* * *
Вот прошло сто лет, сто веков.
Тарас умер давно.
Ходил у Ильмень-берегов
богатырь былинный,
взял он камень и сдвинул.
 
 
И что же тут началось!
Явилась девица вновь,
хозяйка Медной горы:
– Богатырь, меня в жёны бери!
 
 
*
Говорят, что с той поры
перевелись богатыри.
Одни гусельники остались,
да те нам сто лет не встречались.
 

Расскажу, как живу я в лесу

 
Расскажи, как живётся тебе в лесу?
 
 
– По верёвочной лесенке тихо иду,
иду я так тихо,
что кружащее лихо
меня охраняет от зла.
Так шла я и шла,
пока не пришла к избушке,
а в избушке старушка
печь топит
и загадочно смотрит:
«Суждено тебе, дочь, влюбиться
в двух мужчин сразу и злится
они поначалу будут,
а потом обиды забудут.»
 
 
– А дальше то что, родная?
«Дальше судьба плохая
у одного из них.
Вот второй то тебе и жених!» —
а сама улыбается,
ей старухе не мается,
ей старухе не горбится.
 
 
Я стою, мне коробится:
– Как же так? «Так бывает,
в общем, не повстречает
твоё сердце первого с судьбой нехорошею,
зато со вторым всё сложится,
всё сложится, всё получится,
к старости вы подружитесь.»
 
 
– А до старости жить я с кем буду?
Махнула старушка рукой: «Забудешь
с кем маялась,
о чём печалилась,
всё, всё забудешь,
как старой будешь.
А как жених тебя старый обнимет,
так лихо твоё и сгинет!»
 
 
* * *
Я по верёвочной лесенке тихо пошла,
в родной лес с печалью пришла.
С лихом я долго дружила,
слова бабушки той забыла,
а как влюбилась в двух разом,
так и вспомнила сразу.
 
 
А лет мне было немало,
я была уже мама
и лучшая кому-то подруга.
По кругу я шла, по кругу…
 

Я водолей

 
Ах, была бы Водолеем!
Ходила б я с ковшичком,
ходила с кувшинчиком,
поливала б водой
весь мир молодой,
весь мир молодой неустоявшийся,
зыбкий мир, не утрясшийся.
 
 
После войн земля не отдохнувшая
прорастала бы травой, прикорнувшая,
травой прорастала,
цветами расцветала,
сама себе радовалась.
 
 
Поливала б я водой и рыдала:
вы простите меня реки Ямала,
за то что я озорую,
водицу с колодца ворую:
краду кувшин за кувшином
и лью на землю. Рисует
картину весёлый художник —
самый промозглый дождик.
 
 
На этой картине я
хороша, как май, как весна —
красивая, молодая
и очень, очень большая:
большая, как мир, как природа,
как солнечная погода,
как ветер буйный и смелый!
 
 
Рисуй, художник умелый,
а я приползу к ручью,
сяду, вставать не хочу.
Вода прекрасна! Любуюсь.
Почему я ни с кем не целуюсь?
 
 
Журчи ручей, воду лей.
Как жаль, что я не Водолей!
 

Лесная царевна

 
Плакала царевна
горькими слезами,
думала всю жизнь ей
тёмными лесами
жить-поживать
да добро не наживать:
со зверьём лесным целоваться,
с медведями злыми обниматься
во терему высоком
на севере глубоком.
 
 
Ты пожди, царевна, подожди,
до тебя доходят дожди,
тебя сладко греют снега.
О тебе стих слагаю и я.
 
 
Приедет к тебе разлюбезный,
полем прискачет и лесом,
в терем высокий войдёт
и с собой далеко увезёт.
 
 
Привезёт в родную деревню,
познакомит с бабами, с селью;
в работу впряжёт, пойдёшь:
пашня, посев и рожь!
 
 
Чего же ты плачешь, дивчина:
жизнь на миру – кручина?
А в лесу одиноко, но праздно.
Тогда плюнь и устраивай праздник:
 
 
Белки, лисицы и волки,
подбегайте все к нашей ёлке
и выстраивайтесь в хоровод,
ведь в лесу только жизнь и живёт!
 

Я птица вешняя

 
Я птица гордая, я птица вешняя,
смелая я птица, нездешняя;
летала, летала, летала,
а налетавшись, устала,
присела и причитаю:
«Крылышки болят, не летаю,
и головушка болит.»
 
 
Слышу я, как говорит
тетерев тетеревихе:
«Птица вешняя купчиха
налетела на наш лес,
надо подлую известь!
Лети-ка ты за вороном,
и я в четыре стороны
за птицами синицами,
пущай её позаклюют,
ишь, размахалась крылом тут!»
 
 
Я птица гордая, птица вешняя
не боюсь ни воронья,
ни синицы, воробья.
Поднялась я на крыло
и врагам лесным назло
улетела в другой лес.
Пусть самих себя известь
собирается братва!
Труля-ля, что ли, труля-ля.
 

Девушка, живущая в лесу

 
Какая ты, девушка, живущая в лесу?
 
 
Я недолго свой крест несу,
а хожу всё травами, травами,
росами, бликами, покрывалами
из цветов и веток.
Звериных деток
вылечиваю
сказками да предтечами.
От людей хоронюсь,
их злой воли боюсь,
они лесных красавиц не любят,
как найдут, так сразу погубят:
понесут на дыбу.
Видно вам, не видно?
 
 
* * *
Ах и дыбы да дыбы`
стоят на матушке Руси!
На них девки шальные
да скатерти расписные
на столах расстелены:
пьют, поминают неделями.
Вы на это смотрели ли?
 
 
Вот дыба триста девятая:
на ней старая мать горбатая.
А это дыба пятьсот десятая,
на ней ведьма проклятая,


...

конец ознакомительного фрагмента