Текст книги "Путь к власти"

Глава 10. Узы Гименея

Тем временем в Англии умер король. Из-за траура брачные переговоры с Испанией были приостановлены. Довольная Генриетта потирала руки. Теперь у нее появился еще один союзник – время…

Королем Англии стал Чарльз I[52]52
  Чарльз I (англ. Charles I of England, 19 ноября 1600 г. – 30 января 1649 г., Лондон) – король Англии, Шотландии и Ирландии с 27 марта 1625 г. Из династии Стюартов. Его политика абсолютизма и церковные реформы вызвали восстания в Шотландии и Ирландии и Английскую революцию. В ходе гражданских войн Чарльз I потерпел поражение, был предан суду парламента и казнен 30 января 1649 г. в Лондоне.


[Закрыть].

Наконец-то этот выскочка Бэкингем ответит за все, – радовались враги герцога, который фактически правил Англией в последние годы жизни короля Джеймса.

Но их ждало жестокое разочарование. Новый король не только оставил за Бэкингемом прежние посты, но и утвердил его в звании лорда-адмирала и Верховного командующего военно-морскими силами королевства.

Так что испанская брачная авантюра очень помогла Джорджу Вилльерсу, хотя и оказалась бесполезной для Чарльза.

Далеко не все пожелали смириться с таким положением вещей. Граф Соммерсет[53]53
  Роберт Карр (англ. Robert Carr; 1590–1645), граф Сомерсет, шотландский дворянин, в 1610–1615 гг. фаворит короля Джеймса I, член Тайного совета, Лорд великий камергер.


[Закрыть], из числа наиболее близких к новому королю людей, грезил о должности первого министра и мечтал свергнуть Бэкингема, лишившего его когда-то милостей короля Джеймса.

– Ваше Величество, – внушал он Чарльзу, – народ, парламент и даже лорды ненавидят первого министра.

– Друг мой, – мудро заметил король, – это не ненависть, это зависть. Если бы я утвердил вас в этой должности, они все возненавидели бы вас. Я же слишком дорожу вами, чтобы обречь на такую судьбу.

– А Вилльерс? – вспыхнул Соммерсет.

– О, Джордж – дело другое. Он долго занимает этот пост и успел привыкнуть к нападкам недоброжелателей.

Впрочем, чтобы успокоить графа, король пожаловал ему ряд прибыльных должностей и монополий. Сомерсет этим нисколько не удовлетворился. У него возник замысел обвинить Вилльерса в монархоубийстве, благо, король умер настолько неожиданно, что любые слухи и предположения казались возможными.

Соммерсет стал распространять слухи об отравлении Джеймса. Скоро об этом стали говорить не только в будуарах, но и в гвардейских казармах.

К тому же в руки графа попало письмо брата Бэкингема – Джона, барона Стоукского.

Высокий, атлетического сложения, темноволосый красавец Джон Вилльерс был любимцем двора. Он предпочитал проводить время в обществе хорошеньких женщин, был неуемным повесой и дуэлянтом. Все это стяжало ему славу донжуана, которая тускнела только в блеске подвигов его брата.

Письмо, на которое возлагал большие надежды граф Соммерсет, он написал своей невесте Френсис, дочери самого сэра Эдварда Кока[54]54
  Кок, Эдуард (1552–1634) – английский политический деятель и юрист, занимавший ряд высших судебных должностей, один из авторов «Петиции о праве».


[Закрыть], всего за день до смерти короля Джеймса.

«Душа моя! Сейчас я еду к королю. Не смей переживать за меня, а его душу пусть помилует Господь. Рука моя не дрогнет. Буду у тебя вечером.

Твой преданный слуга,

Джон Вилльерс».

Это был ответ на письмо самой Френсис, которое, к сожалению, Джон уничтожил.

«Любовь моя!

Граф Бристоль донес до меня ужасную весть о вашем поединке с лордом Данверзом.

Вы не можете быть столь безрассудны, чтобы подвергать свою жизнь опасности из-за такого ничтожного повода. Я умираю от беспокойства.

Немедленно приезжайте и успокойте меня, если сможете.

Френсис».

Их любовь продлилась недолго. Френсис, измученная постоянными изменами Джона, покинула двор, захватив с собой любовную переписку, и была настолько неосторожна, что показала ее матери. Леди Хаттон никогда не одобряла планов мужа породниться с семьей королевского фаворита. Теперь же ей предоставился случай настоять на своем.

Взяв письма, леди Хаттон отправилась прямо к герцогу Соммерсету.

– У меня есть оружие, которое свалит Бэкингема, если им правильно воспользуется такой человек, как вы, – сказала она Роберту Карру, игриво помахивая письмом.

Тот выхватил бумагу из ее рук и жадно просмотрел ее.

– И что? – недоуменно спросил он.

– А то, что я даю вам возможность не распускать слухи об отравлении короля Джеймса, а заявить об этом во всеуслышанье!

Леди Хаттон изложила Соммерсету свой план. Выслушав ее, Роберт Карр довольно усмехнулся. Удача сама шла к нему в руки, и упускать такую возможность граф не собирался. Он не испытывал ненависти к Джону, но тот был братом проклятого фаворита.

– Я очень удивлюсь, если после такого скандала Бэкингем удержится у власти, – заявил Соммерсет. – Но станет ли Френсис свидетельствовать против бывшего жениха?

– Это я беру на себя, – усмехнулась леди Хаттон. – Моя дочь не будет женой выскочки из Бруксби[55]55
  Джордж Вилльерс был сыном мелкопоместного дворянина, родился в деревне Бруксби, графство Лестершир. Герцогом Бэкингемским он стал только в 1623 г. – уникальный случай, так как до него титул герцога в Англии носили исключительно члены королевской фамилии.


[Закрыть]. Но вы должны вернуть моего мужа в Тайный Совет.

Соммерсет поморщился. Бывший главный судья Эдвард Кок уже полгода пребывал под следствием по обвинению во взяточничестве. Только заступничество Бэкингема, который нежно любил младшего брата, до сих пор спасало его будущего родственника от расправы палаты общин.

– Хорошо, сударыня, – произнес он вслух. – Я выполню вашу просьбу.

Френсис согласилась отомстить, и после тщательной подготовки необходимых деталей кузен Соммерсета Уолси пошел к королю. Бомба взорвалась. Джон Вилльерс и Сесил Вудсток, его близкий друг, были арестованы. Но как ни старался Соммерсет подвести заговор под Бэкингема, это ему не удалось.

– Я всем обязан Его Величеству, – сказал тот в свою защиту. – До последней минуты своей жизни король благоволил ко мне.

И это была правда! Чарльз также отклонил такую возможность. Но дела Джона были плохи. Весь Лондон говорил о том, что он отравил короля. Несмотря на все усилия герцога Бэкингемского, Его Величество отказался освободить барона Вилльерса. Оставалось одно средство – Джон вынужден был покинуть пределы Англии.

– Убежал, значит, виновен! – произнес Чарльз, узнав о побеге.

– Нет, Ваше Величество, он сбежал, потому что его хотели убить! – отпарировал Вилльерс.

– А вы помогли ему, – вмешался Соммерсет.

– Докажите! – заявил герцог.

– И докажу! – его противник был взбешен.

Несмотря на все старания, Соммерсету не удалось ничего доказать. Бэкингем по-прежнему оставался первым министром, но он не мог не чувствовать охлаждения в отношениях с Чарльзом.

– Я должен стать незаменимым для короля, – повторял он как заклинание. – Его нужно отвлечь от этого проклятого дела. Чем же?

Соммерсет возобновил брачные переговоры с Испанией, заручившись поддержкой Джона Дигби, графа Бристоля, который много лет был послом в Мадриде. Узнав об этом, Бэкингем чуть с ума не сошел.

– Один мерзавец пытается присвоить мои достижения, а второй негодяй, которого я только из сострадания не оставил гнить в Тауэре, потакает ему. Ну, ничего, я охотно помогу ему вернуться в тюрьму, раз он так этого желает! – разозлился герцог и швырнул секретарю бумаги, которые тот принес на подпись.

Несмотря на угрозы, в голосе первого министра слышался страх. И действительно, граф Бристоль был серьезным противником, так как долгое время руководил не только дипломатическим корпусом, но и секретной службой, и был личным другом короля Филиппа. Именно последнее обстоятельство и побудило Бэкингема обвинить его в шпионаже в пользу Испании, так что граф некоторое время провел в Тауэре, а потом отправился в ссылку. После смерти короля Джеймса он возвратился ко двору, чтобы вступить в борьбу со своим заклятым врагом – Бэкингемом…

– Ваша светлость, – тихо проговорил секретарь, привыкший к таким вспышкам герцогского гнева, – неужели, кроме инфанты, никто не может составить счастье нашего государя?

– Кого ты имеешь в виду? – спросил Бэкингем.

– У короля Португалии есть дочь.

– Англии не нужен такой брак.

– А если сосватать французскую принцессу?

– Черт возьми, – задумался герцог. – Это мысль!

Он приказал вызвать к нему лорда Рича, графа Холланда. Этот молодой человек был всем обязан Бэкингему и предан ему. Уже год граф жил во Франции, выполняя поручение герцога, который, на всякий случай, еще перед отьездом в Мадрид, поручил ему сформировать при французском дворе сильную проанглийскую партию. Сейчас Бэкингем мог поздравить себя с подобной дальновидностью.

Холланд был неоценимым человеком. Прежде всего потому, что использовал все доступные средства, чтобы достигнуть поставленной цели. Чаще всего он ставил на женщин, таким образом сочетая работу и развлечения. Почти год граф был любовником мадам де Шеврез. И, нужно заметить, никого за всю свою жизнь эта ветреная женщина не любила с таким постоянством.

Рич вернулся в Лондон два дня назад, чтобы уладить дела с наследством, и сразу же дал знать о своем приезде. Тут тоже был свой расчет – граф справился с поручением и имел основания надеяться, что министр будет доволен. А раз так, то он мог рассчитывать на помощь своего благодетеля.

Через час Холланд прибыл в герцогский дворец. Несмотря на то что приемная была заполнена просителями, его сразу же пропустили к Бэкингему. Такая поспешность обещала либо что-то хорошее, либо плохое.

– Входите, друг мой, – герцог встретил его любезной улыбкой.

«Значит, хорошее», – отметил про себя граф.

Поклонившись министру, он сел в предложенное кресло.

– Я пригласил вас для того, чтобы обсудить наши дела во Франции.

– Я готов предоставить Вашей Светлости все необходимые сведения, а также полный отчет о своих финансовых расходах.

– Деньги меня сейчас не интересуют, – поморщился герцог.

Холланд радостно кивнул и начал длинный монолог о жизни при французском дворе. Рассказчик он был превосходный. За час с четвертью герцог узнал все новости, включая дворцовые сплетни и интриги. Коснулся граф и альковных дел.

– Королева – прекраснейшая женщина, но мужа своего она не интересует, в отличие от господина кардинала.

– Ришелье влюблен в королеву Франции?

– О, да. Мадам де Шеврез рассказала мне одну пикантную историю о том, как кардинал, нацепив на себя шутовской колпак с бубенчиками и костюм с погремушками, танцевал для королевы сарабанду в ее покоях. Герцогиня спряталась в гардеробной и не смогла сдержать смех при виде такого зрелища.

– Разрази меня гром, – рассмеялся герцог, – неужели ему удалось добиться взаимности?

– Увы, – притворно вздохнул Рич, – Ее Величество отвергла этого жалкого любовника, а Его Высокопреосвященство утешился в объятиях одной чертовски привлекательной девицы, Марион Делорм.

– Замечательно, – проговорил герцог, которого не слишком интересовали чьи-то любовные дела. – А теперь расскажите мне о принцессе.

– О принцессе? – удивился граф.

– Да, о Генриетте Французской. Она красива?

– Я не видел ее, но Мари де Шеврез как-то призналась, что завидует ее красоте, – признался граф. – Однако о Ее Высочестве ходят разные сплетни, – добавил он, уловив разочарование на лице министра.

– Слушаю, – произнес герцог.

– Неизвестно почему, но кардинал решил позаботиться о душевных и телесных утехах Ее Высочества и обеспечить ее другом сердца. На эту роль был избран шевалье де Лоррен. Скажу вам, редкостный негодяй, но хорош собой. Принцесса была безутешна после гибели графа д’Эгмона (он был ее любовником), и шевалье стал ее утешать. Развязка наступила довольно скоро и была весьма неожиданна. Словом, Лоррен утонул в пруду дворцового парка. Следов насилия на теле не обнаружили, а пловец он был изрядный.

– И причем же здесь принцесса?

– Неизвестно… Затем фрейлину принцессы, мадемуазель де Нуавиль, приближенный Ришелье Рошфор подловил значительным карточным проигрышем. У бедняжки не было денег, и, чтобы выплатить долг чести, она согласилась шпионить за своей госпожой. Генриетта узнала об этом, и девушка сбежала из дворца в одной сорочке и босиком добралась до монастыря кармелиток в окрестностях Парижа, умоляя приютить ее.

– Убежала от гнева кардинала или принцессы? – спросил герцог.

– Не знаю, Ваша светлость. Такие сплетни ходят при дворе…

– Да уж, Его Преосвященство любит покрывать свои грехи за чужой счет. Но раз очаровательная женщина считает свою подругу красивой, значит, так оно и есть. Решено!

– Ваша светлость?

– Вы завтра же вернетесь в Париж…

– Я не могу, милорд, у меня тяжба с кузеном.

– Что такое?

– Из-за наследства…

– Оно ваше.

– О, Ваша светлость…

– Достаточно. Возьмите у моего казначея 10 000 фунтов золотом, и завтра же езжайте во Францию. Необходимо устроить союз Ее Высочества Генриетты Французской и Его Величества короля Англии. Деньги употребите на вербовку сторонников этого брака. Через месяц другой в Париже будет официальное посольство, ратующее за этот союз, и я сам возглавлю его. Я хочу, чтобы вопрос решился быстро.

– Я думал, инфанта Испании…

– Друг мой, думать буду я, а вы будете исполнять то, что я скажу. Вам все понятно?

– Да, милорд.

– Прощайте. Будете информировать меня обо всем обычным путем. Шифр для переписки вам сообщат завтра. И пришлите мне портрет принцессы.

Отпустив Холланда, герцог глубоко задумался. Он серьезно рисковал, собираясь предложить королю такой брак. Еще король Джеймс желал союза с Испанией, поскольку брак с испанской инфантой должен был помочь курфюрсту Фридриху[56]56
  Фридрих V (нем. Friedrich V, 26 августа 1596 – 29 ноября 1632) – курфюрст Пфальцский 1610–1623, король Чехии (Фридрих I) 1619–1620 г.). Унаследовал курфюршество Пфальц после смерти отца 19 сентября 1610 г. В 1618 г. началось чешское восстание против императора Фердинанда II, которое переросло в Тридцатилетнюю войну. Повстанцы предложили Фридриху корону Чехии как лидеру Евангелической унии. Фридрих принял предложение и был коронован 4 ноября 1619 г., однако скоро потерпел поражение в сражении на Белой Горе (8 ноября 1620 г.), получив прозвище («зимний король»). Имперским эдиктом в 1623 г. он был лишен владений и титула. До конца жизни он с семьей находился в изгнании. Был женат с 1613 г. на Елизавете Стюарт, дочери Джеймса I, короля Англии.


[Закрыть], мужу его дочери Елизаветы, вернуть Пфальц, захваченный испанцами. Сам Бэкингем положил много сил, прежде чем добился уступок от Мадрида. Уолтер Рейли[57]57
  Уолтер Рэйли (англ. Sir Walter Raleigh[1], 1552 или 1554 – 29 октября 1618) – английский придворный, государственный деятель, мореплаватель, ученый и поэт. Один из величайших людей своего времени. Казнен по требованию испанского посла в Англии за нападение на испанские колонии.


[Закрыть], один из самых замечательных людей своего времени, заплатил за это жизнью, и его смерть была на совести герцога, но это его не волновало. Милорд столько раз совершал насилие во имя власти и богатства, что научился не замечать чужих страданий. Сейчас же герцогу необходимо было позаботиться о своем будущем.

Джордж усмехнулся, вспомнив инфанту. Если бы этот негодяй Соммерсет не взялся за улаживание испанских вопросов, то он, Бэкингем, лично бы возглавил посольство в Мадрид, и король Филипп не посмел бы возразить. Но все это в прошлом и должно там остаться.

Джон… Его очень волновала судьба брата. Думая о событиях последних месяцев, Бэкингем почувствовал суеверный страх, вспоминая, с каким огромным облегчением принял известие о смерти короля.

«Да, – произнес про себя Вилльерс, – я смеялся и плакал от счастья! Я благодарил Небо за то, что оно взяло к себе душу моего благодетеля! Еще немного, и я сам бы принял яд, только бы не видеть этот похотливый взгляд и не изображать блаженство в объятиях старого сатира. Если бы те умники, которые сейчас смеются над нашим с Чарльзом испанским вояжем, были на моем месте, они бы сами сбежали куда-нибудь подальше от такой жизни. Впрочем, это была блестящая идея, ведь именно поездка в Мадрид и сблизила меня с королем…»

Герцог знал, что он сможет вернуть эту дружбу, – английский народ и парламент не желал союза с Испанией.

Глава 11. Переговоры

Тем временем Холланд прибыл в Париж. Когда страсть от встречи с Мари немного утихла, он рассказал ей о планах Бэкингема насчет брака между королем Англии и французской принцессой. Герцогиня сразу же сообщила об этом Генриетте. Эта новость обрадовала принцессу, хотя она не подала виду и только попросила Мари сообщать ей о действиях английской стороны. Ей нужно было все обдумать.

По просьбе любовника Шевретта написала Ришелье письмо, в котором приглашала его для важной беседы. Кардинал приглашение принял. Мари представила министру графа Холланда.

– Ваше Высокопреосвященство, – обратился англичанин к кардиналу, – я приехал во Францию как частное лицо, но по поручению милорда герцога Бэкингема. Его светлость просил передать вам, что он преклоняется перед вашим умом и талантами государственного мужа.

– Продолжайте, – ничем не выказывая удивления, ответил кардинал.

– Его Светлость считает, что отношения между такими великими государствами, как Англия и Франция, могут и даже обязаны быть дружественными. Великая королева Елизавета сделала многое, чтобы Генрих IV стал королем.

– Аминь, – ответил Ришелье.

– Герцог предлагает уладить существующие недоразумения и заключить союз между Англией и Францией, скрепив его браком между Чарльзом Английским и Генриеттой Французской.

Предложение было неожиданным. И, хотя кардинал не был подготовлен к такому повороту событий, выгода была очевидна. К тому же устроив этот брак, Ришелье освобождался от такого тягостного для него присутствия принцессы. Да, предложение Бэкингема действительно заслуживало внимания!

– Вы обладаете полномочиями вести переговоры? – осведомился кардинал.

– Мне поручено довести до сведения герцога ваше предварительное согласие, что сделало бы возможным их начать.

– Мне известно, что сейчас обсуждается женитьба Вашего короля на инфанте Испании. Мне казалось, что вопрос решен.

– Это не совсем так, Ваше Преосвященство, переговоры действительно идут, но первый министр Англии отдает предпочтение французской кандидатуре.

– Мне нужно подумать.

– Да, Ваше Преосвященство, как вам будет угодно. Но его светлость просил не затягивать с ответом. Он не сможет долго удерживать короля от союза с Испанией.

– Если соглашусь, то дам вам знать, – ответил кардинал, выходя из комнаты.

Не удовлетворившись беседой с Ришелье, Холланд попросил Мари представить его Генриетте Французской. Увидев принцессу, граф лишился дара речи, – такой прекрасной она ему показалась. Генриетта же воспользовалась этой встречей как подарком судьбы, выспросив у графа все подробности его разговора с Бэкингемом.

– Неужели герцог столь могуществен, что может так влиять на короля? – осведомилась она, уже прощаясь с Холландом.

Получив утвердительный ответ, принцесса задумалась. При английском дворе тоже был свой Ришелье, и ссориться с ним было крайне опасно. Вот почему, пригласив графа бывать у нее в качестве друга, она рассчитывала узнать все об этом человеке. И лорд Рич не разочаровал Ее Высочество. От него принцесса узнала, что Бэкингем…

– …Необычайно красив, умен, обаятелен, галантен, щедр. Получил прекрасное образование. Великолепный наездник, фехтовальщик, азартный охотник, превосходный танцор.

– Баснословно богат. Владеет землями, ежегодный доход от которых составляет восемьдесят тысяч фунтов. И это не считая доходов от монополий и продажи должностей.

– Великолепный оратор. Обладает огромным личным обаянием. О его любовных победах ходят легенды.

– Фактически правит Англией и совершенно подчинил себе короля, который не принимает ни одного важного решения, не посоветовавшись с другом.

И хотя милорд Рич не обладал глубоким умом и его умозаключения были весьма поверхностны, Генриетте стало ясно, что Джордж Вилльерс, герцог Бэкингемский, по меньшей мере, незаурядный человек.

Дружба с Холландом давала ей возможность узнавать все новости. Генриетта благоразумно скрыла он него, как желательно для нее это замужество. Но события нужно было ускорить.

Вскоре шпионы отца Жозефа передали кардиналу поддельное письмо, адресованное Анне Австрийской и написанное от имени Оливареса[58]58
  Гаспар де Гусман-и-Пиментель, граф Оливарес и герцог Санлукар-ла-Майор, известный как граф-герцог де Оливарес (исп. Gaspar de Guzmány Pimentel, Conde-Duque de Olivares; 6 января 1587 г., Рим – 22 июля 1645, Торо) – испанский государственный деятель, фаворит короля Филиппа IV. Результатом его правления стала утрата Испанией гегемонии в Европе.


[Закрыть]. Ришелье встревожился. Из документа следовало, что союз между Англией и Испанией вот-вот будет заключен. Вот почему Холланд получил приглашение к кардиналу.

– Я соглашусь на брак французской принцессы с королем-протестантом при выполнении следующих условий: английский парламент отменяет законы, преследующие католиков, оглашает свободу вероисповедания, новая английская королева останется католичкой, – заявил Ришелье.

– Но Ваше преосвященство, вы забываете, что Оливарес предлагает нам в королевы инфанту на тех же условиях! – возмутился Холланд.

Кардинал понял, что нужно сбавить тон.

– Вы можете передать герцогу, что Франция заинтересована в переговорах. Я уже передал наши пожелания, герцог может выдвинуть свои. Король примет официальное посольство и выслушает предложения, касающиеся союза. Когда вы едете в Лондон?

– Завтра же, Ваша Светлость, но мне нужен портрет принцессы.

– Если я правильно понял, вы ограничены временем, поэтому тратить его на написание портрета я считаю излишним. Вы видели Генриетту Французскую и сможете засвидетельствовать ее красоту. Я могу вас снабдить вот этой миниатюрой, но она далека от совершенства. Решайте сами, показывать ее или нет.

Кардинал вручил графу полудетский портрет принцессы, к тому же очень неудачный. Но выхода не было, и Холланд отправился в Лондон.

– Ну, что же, – сказал Бэкингем, посмотрев на миниатюру, – могло быть и хуже. Полагаюсь на ваше красноречие, друг мой. Но инфанта не будет королевой Англии, это уже решено. А теперь – к королю.

Уговоры стоили герцогу двух недель беспокойства и бессонных ночей. Он сделал невозможным брак короля с инфантой, обнародовав испанские требования о возвращении в Англию ордена иезуитов. Парламент восстал. В результате король согласился жениться на Генриетте Французской, «если только Франция не потребует слишком многого».

– О, нет, Ваше Величество, – уверил короля Вилльерс, – требовать будем мы!

Глава 12. Приключения Джона, барона Вилльерса

После своего побега, вызвавшего настоящую бурю при английском дворе, Джон Вилльерс оказался во Франции. Здесь он должен был жить под именем мистера Гаррисона, сына богатого английского купца, отказавшись не только от имени, но и от дворянского звания. На этом настоял Бэкингем, понимая, что светская жизнь привлечет к брату дополнительное внимание. Герцог также советовал Джону опасаться прекрасного пола, который, как известно, слишком любопытен и не в меру болтлив, впрочем, не веря в успех такого предостережения…

Итак, барон Стоукский оказался в чужой стране, сопровождаемый только доверенным лицом своего брата, Патриком Роджерсоном.

После нескольких недель уединенной жизни в Бретани барон начал смертельно скучать.

– Патрик, мы едем в Париж, – сказал он, – и я не хочу слышать никаких возражений. К тому же мои деньги на исходе, и пополнить кошелек я смогу только у банкира Бурдоне.

– Вы все равно меня не послушаете, милорд, – ответил Роджерсон. – Хотя это в высшей степени неблагоразумно, я последую за вами.

В Париже Патрик снял часть дома № 13 на улице Медников. Несмотря на близость к Лувру, жилище казалось уединенным. Молодой человек осведомился у хозяина о соседях, и, получив ответ, что здесь квартирует солидный мужчина, «торговый человек, как и ваша милость», и так как в квартиру вел отдельный ход, вполне этим удовлетворился.

Впрочем, принадлежность соседа к купеческому сословию скоро начала вызывать сомнения у проницательного Роджерсона. От нечего делать тот подолгу просиживал у окна, что давало ему возможность наблюдать за посетителями. Среди них попадались монахи, были, возможно, и люди, связанные с торговым делом, но большинство составляли военные, по виду дворяне, которые, впрочем, тщетно пытались это скрыть. Сам же сосед, видимо, предпочитал принимать посетителей, а не наносить визиты. Если же ему и случалось покинуть свое жилище, то выходил он всегда в сопровождении слуги, вооруженного до зубов, и тщательно закутывался в плащ, несмотря на великолепную погоду.

Патрик высказал свои сомнения барону, и тот, скучая еще больше, чем камердинер, поскольку не привык к уединенному образу жизни, составил ему компанию, пытаясь разгадать эту тайну.

Однажды поздним вечером Роджерсон заметил, как напротив дома № 13 остановились носилки, откуда вышли две дамы в масках. Постояв минуту в нерешительности, одна из них подошла к двери в жилище графа и постучала. Патрик открыл дверь.

– Дома ли твой господин? – спросила она.

– Да, – удивленно ответил Патрик, – но он никого не принимает.

– Меня примет, – властно ответила ее спутница, подходя ближе.

Она сняла маску, и ошеломленный Патрик увидел лицо, красивее которого он никогда в жизни не видел. Другая девушка тоже была очень хорошенькая, правда, ее красота не шла ни в какое сравнение с внешностью решительной дамы. Юноша посторонился, пропуская их в дом.

– О небеса! – воскликнул Джон, спускаясь вниз. – Какая красавица!

– Вы кто? – проговорила темноволосая гостья, отступая на шаг.

– Я – хозяин этой скромной обители, – проговорил барон, изящно поклонившись.

– Вот как? – гостья на мгновение задумалась. – В таком случае извините нас за вторжение, мы, вероятно, ошиблись дверью.

– И я благодарю за это судьбу, – взволнованно сказал Джон. – Не случись этого, я бы мог прожить всю жизнь, даже не узнав, что на свете существует такая красота. Простите меня за эту вольность, сударыня.

– Я охотно извиняю вас, сударь, но мы должны уйти. Кэт, следуйте за мной, – обратилась она к спутнице.

Они вышли быстрее, чем Джон смог придумать, как их удержать. Барон готов был рвать на себе волосы от досады.

– Они стучатся к нашему соседу, – сказал Патрик, выглянув в окно. – Так, дверь открылась, и посетительниц впустили…

– Я должен узнать, кто она! – вскричал Джон.

Он бросился к двери, но Роджерсон остановил его.

– Милорд, будьте благоразумны. Взгляните, вашу красавицу ожидают вооруженные телохранители.

Барон разразился проклятиями. Но тут же улыбнулся, сообразив.

– Есть еще окно, которое выходит в сад, – проговорил он и бросился в темный просвет.

Патрик, проклиная свой длинный язык, последовал за ним. Добравшись до окон соседа, молодые люди осторожно заглянули туда. Они увидели мужчину привлекательной наружности, одетого, как знатный дворянин, и красавицу-незнакомку. Несмотря на ее скромный наряд, Джон не сомневался, что она знатного рода. К сожалению, услышать разговор не получилось – окно было наглухо закрыто.

– Это не похоже на любовное свидание, – прошептал Вилльерс.

– Неважно, – отрезал Патрик, – у такой красавицы непременно должен быть муж или любовник, либо и тот и другой. Вмешаться в ее жизнь – значит получить кучу неприятностей. Вам они ни к чему.

Джон пропустил этот монолог мимо ушей, ибо его внимание было полностью поглощено происходившим в комнате. Дама выглядела очень разгневанной.

– Вы не сделали для меня ровным счетом ничего, – выговаривала она маркизу де Молина (ибо это был он).

– Вы думаете? – магистр тоже был раздражен. – Мои люди внушили Оливаресу мысль настаивать на возвращении в Англию ордена иезуитов. Лорд Соммерсет, по указанию нашего ордена, принялся хлопотать об испанском браке. Это не понравилось Бэкингему, который, в сущности, и правит Англией, и тот уговорил Чарльза I на союз с Францией. Чего же еще?

– Я не знала… – немного смягчилась Генриетта. – Но нет гарантии, что Ришелье все-таки заключит этот союз.

– Вы все сделали для того, чтобы завоевать ненависть Его Преосвященства, – улыбнулся маркиз. – Действуйте в том же духе, и он не сможет избежать искушения избавиться от вас. Я же, со своей стороны, тоже попытаюсь повлиять на его решение.

– Хорошо, – вздохнула Генриетта, – видимо, придется набраться терпения.

– Вот именно. Но, поскольку вы здесь, то я хотел бы оговорить размер благодарности за оказанные мной услуги.

– Вы, видимо, забыли, что сами задолжали мне, – нахмурилась Генриетта.

– Правда, – усмехнулся маркиз. – Но я думаю, что мы могли быть друг другу полезны и в дальнейшем, когда вы станете королевой.

– Возможно, что так и будет. Но говорить об этом еще слишком рано.

– Я хочу, чтобы орден получил право на легальное существование в Англии. Это, кстати говоря, в ваших же интересах.

– Хорошо, – ответила Генриетта после продолжительной паузы. – Если я стану королевой и у меня будет достаточно власти, то я выполню вашу просьбу…

Они расстались, пребывая в твердой уверенности, что им удалось обвести собеседника вокруг пальца. Увы! Они оба ошибались…

– Что ты думаешь обо всем этом? – спросил Джон, когда они вернулись к себе.

– Не знаю, – честно ответил Патрик, – мы же ничего не слышали.

Он был рад, что барон не догадался проследить за носилками, а тот был в отчаянии, что не подумал об этом. Единственным шансом увидеть незнакомку было то, что она еще раз посетит таинственного соседа. Поэтому наблюдение за дверью соседа теперь велось постоянно. Но прошла неделя, а дамы все не было.

– Я знаю, что делать, – однажды утром сказал барон. – Я отправлюсь к этому господину, познакомлюсь с ним и постараюсь что-нибудь узнать.

Неизвестно почему, но Патрику идея не понравилась.

– Он не тот, за кого себя выдает, – ответил Роджерсон, – а если так, то сочтет наше любопытство попыткой вмешательства в свою личную жизнь. Хорошо, если обойдется дуэлью, но ведь он может приказать слугам убить вас.

– Он дворянин, – ответил Вилльерс.

– А вы для него всего лишь сын коммерсанта, – отпарировал Патрик.

– Если сегодня ничего не произойдет, я пойду к нему, несмотря на твои уговоры, – произнес Джон.

Но ему не довелось осуществить свое намерение. К дому подьехала карета, куда слуги очень быстро погрузили вещи, и сосед укатил в неизвестном направлении.

Вместо него появились сомнительные личности. Они установили наблюдение за дверью. Еще трое мужчин заняли дом. Все происходящее настолько завладело вниманием наших искателей приключений, что они не делали никаких попыток выйти на улицу, убедив таким образом шпионов, что дом № 13 полностью в их власти.

А вечером произошло то, чего так ждал барон. Джон заметил две женские фигуры, подошедшие к соседней двери. Дамы были одни. Сердце подсказало милорду, что это те самые незнакомки, которых он ждал. Было поздно предупреждать их об опасности, поэтому, схватив шпагу и пистолеты, Джон выбежал из дома. Патрик, тоже вооружившись, последовал за ним. Они подоспели вовремя. Оглушив одного шпиона, молодой человек скрестил шпагу с другим. Роджерсон выстрелом из пистолета уложил третьего на месте и теперь оглядывался по сторонам в поисках новых врагов.

– Сударыни, – обратился к девушкам Джон, проткнув своего противника, – думаю, нам нужно отсюда уходить.

– Вы правы, сударь, – дрожа, ответила Генриетта (а это была она), – проводите нас к карете, она на соседней улице.

Они добрались до кареты без особых неприятностей, видно, шпионы, испуганные внезапно появившимся подкреплением, не решились их преследовать.

– Господа, вам нельзя возвращаться домой, – подала голос спутница принцессы.

– Ты права, Кэт, – согласилась Генриетта, – вы поедете с нами.

– Хоть на край света! – обрадованно воскликнул барон.

Они сели в карету, и Ее Высочество расспросила Джона о событиях этого дня.

– Нам очень повезло, что вы оказались рядом, – улыбнулась она. – Страшно даже подумать, что эти мерзавцы могли бы с нами сделать.

– Но кто на вас напал? – спросил молодой человек.

– Господа, я взяла вас с собою, рассчитывая на вашу скромность. А если вы будете чересчур любопытными, боюсь, мы тут же распрощаемся.

– Я буду нем как рыба, – улыбнулся Джон.

«Все это отлично, но я хотел бы знать, куда мы едем», – подумал Патрик.

Его удивление возросло, когда карета подъехала к Лувру, но остановилась у незаметной калитки.

– Вы здесь живете? – спросил барон.

– Да, – ответила принцесса, – мы фрейлины Ее Высочества Генриетты Французской. Благодаря вашему заступничеству мы благополучно вернулись во дворец. А что собираетесь делать Вы?

– Вернусь домой, – улыбнулся Джон, – если у вас, сударыня, не будет ко мне поручений.

– Я уже вне опасности, отважный рыцарь, – улыбнулась Генриетта, – а вот вам следует позаботиться о себе и забыть о возвращении в тот проклятый дом.

– И где же мы должны ночевать? – вмешался Патрик.

Молодого человека совсем не прельщала прогулка по ночному Парижу, кишащему грабителями.