Текст книги "Игры кошачьей богини"

Ирина Игоревна Фельдман
Игры кошачьей богини

© Фельдман И., текст, 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Глава 1. Про кошек и собак

«Господи, благодарю тебя за то, что этот сукин сын лишился рассудка!»

Отрывок из дневниковой записи Джона Ханта

Разогнавшийся троллейбус резко затормозил. Я крепче вцепилась в поручень, чтобы мои мощи не улетели в другой конец салона. Все места свободны, а любовь к катанию стоя у окошка у меня никто не отнимет.

– Детей везёт, не картошку, – проворчал Данька.

Не очень справедливое замечание. Моему двоюродному брату двенадцать лет, а мне уже восемнадцать стукнуло, значит, я типа как не дитя.

Мы выскочили на остановку. Я притормозила и выплюнула в мусорку жвачку, которой меня угостил брат. Чувствую, её умопомрачительный химический запах, именуемый «клубника-банан», ещё долго будет напоминать о себе.

– Варежка, – с укоризной позвал меня Данька.

Вообще-то по паспорту я Варвара Пономарёва, а Варежкой меня только члены семьи называют. В тусовке же меня знают как Юки.

– Да иду, иду.

Ускорившись, мы потопали дальше.

Блин, я так хотела поспать до полудня, но мы ж договорились пойти в музей до обеда. Даньке не терпелось попасть на выставку, вот он и вытащил меня из постели телефонным звонком. Сама виновата, никто меня за язык не тянул, когда обещала мальцу, что отвезу его в центр города посмотреть на заморские диковины. Он у нас мальчик по нынешним меркам странный. В свободное время не режется в компьютерные игрушки и не сидит с бутылкой пива у подъезда, предпочитая более культурный досуг. С детского сада Данька любит читать, особенно его увлекают энциклопедии, и чем больше в них страниц, тем сильнее его восторг перед новыми знаниями. Даже в сети он сидит не в идиотских чатах, а на сайтах вроде «Википедии». Во как, а вы говорите, от интернета дети тупеют. На данный момент тащится по динозаврам и по древним египтянам и при любой удобной возможности читает окружающим лекции. Причем так упорядоченно и занимательно, что многие взрослые слушают его с неподдельным интересом. Молодец, одним словом, не то что я.

Краеведческий музей встретил нас яркими баннерами с изображениями золотой маски Тутанхамона и Анубиса. Может, я чего-то не понимаю, но такая завлекаловка выглядит неадекватно. Даже моих остаточных знаний хватит на то, чтобы сообразить, что погребальную маску известного фараона в нашу глушь не привезут. Да и Анубис – зловещее божество с головой шакала, помнится, бог смерти или чего-то с ней связанного. Позитив прёт.

Я еле сдержала разочарование, когда узнала стоимость билетов. В два раза больше, чем я рассчитывала! Ну ладно, не время жмотиться. Тем более, слава моей хитрожопости, стипендию мне будут исправно выплачивать. Не обеднею.

– Вы без взрослых? – насторожилась женщина на входе, принимая у меня купюры.

– Пф! – бряцая значками с анимешками, я достала из внешнего кармана сумки студенческий. – Я взрослая.

Да-да, взрослая. Маленькая, утопающая в мужской клетчатой рубашке, надетой поверх майки с надписью «I am Sherlocked», в драных джинсах и при этом с полной уголовной ответственностью.

– Сейчас сезон лагерей, детей толпами водят. Кошмар какой-то, – доверительно сообщила женщина.

Я уж не стала интересоваться, что именно здесь творят маленькие монстры. Данька не простил бы мне промедления.

Из холла мы прошли в первый зал.

Сто лет не была в этом музее. В первый и последний раз я его посетила во втором или третьем классе, и тёплых воспоминаний о нём у меня нет. Тут не было ничего интересного, только допотопные чучела животных нашей области да кубок, из которого якобы пил кто-то из царей. Зато наша классуха, Татьяна Пална, чуть голос не сорвала, пытаясь собрать всех в кучу.

Древнеегипетские штучки здорово оживили атмосферу. У меня аж глаза разбежались от количества экспонатов, хотя я до последнего считала, что останусь равнодушна.

– Варь, ну куда ты несёшься? – Данька цапнул меня за рубашку. – Давай с самого начала смотреть.

И он повёл меня вдоль витрин. На таблички я почти не смотрела, на них всё равно почти не было полезной информации, к тому же братуха начал отжигать. Первым делом, пока мы стояли у беспонтового обломка стелы, он объяснил мне, почему некоторые иероглифы обведены овалом. Это называлось картуш, такая фиговинка, выделяющая имя фараона из всей записи, чтобы не сливалось с прочей абракадаброй.

– Я даже знаю, кто расшифровал иероглифы, – прихвастнула я. – Француз один. Шампиньон.

Данька посмотрел на меня как на неандертальца. Хотя нет, пожалуй, плохое сравнение. Неандертальца он рассматривал бы с большим уважением: первобытный человек, в отличие от меня, умел добывать огонь и убивать мамонтов, а это полезнее всех моих талантов вместе взятых.

– Варя, его звали Жан-Франсуа Шампольон. Шам-поль-ён.

Стало немножко обидно. Как будто он старше, а не я.

Помолчу-ка в тряпочку. А то мой доморощенный вундеркинд всем растреплет, какая я тупая.

Следующие экспонаты были скучными. Для меня. Малой, в свою очередь, не торопился отходить от покоцанных вазочек и огрызков папирусов и вещал дальше. Оказывается, в Древнем Египте было дофига царских династий, и Данька с умным видом соотносил конкретного фараона с его историческим периодом. Не знаю, возможно, где-то он ошибался, но пара посетителей специально подошли к нам поближе. Нет чтобы записаться в группу для цивилизованной экскурсии, на халяву и уксус сладкий.

Я старалась выцепить что-нибудь интересное для себя. Что тут у нас? О, вот изображение какой-то знатной дамы (в табличке так и было указано: «Личность не идентифицирована»). Как у неё жирно подведены глаза, прям как у меня, только мои стрелки покороче. А на этом рисунке танцовщица с лицом в профиль сверкает драгоценностями и голой грудью.

– Детям до шестнадцати! – Я закрыла Даньке глаза руками, но он не оценил шутку. Вредина.

Why so serious?

Утомившись, я отошла немного подальше. Краем глаза заметила, что в соседнем зале выставлены мумии. Мелкие, животных, наверное, но всё же они гораздо интересней кусков камней.

Уйти туда или подождать брата?

Я вытащила из кармана плеер, привела в порядок наушники и, поборов желание погрузиться в мир музыки, положила обратно.

Экскурсовод поневоле обзавёлся единомышленниками и покидать зал явно не собирался.

Окей, пусть тусуется. Не зря же я столько денег отвалила за билеты.

– Ты чего пялишься? – раздражённо обратилась я к статуэтке в виде чёрной кошки с нарисованным ошейником.

Покрытые тонкой сеточкой трещин жёлтые глаза мигнули, как фары.

Ничего себе! Теперь понятно, почему фигурка стоит отдельно и без стекла: это новодел со спецэффектами.

Сидит такая высокая, изящная. Головка круглая, хвост куда-то подевался… И всё равно притягательная.

«Примерно период правления XX династии, – гласила табличка. – Предположительно скульптура богини Бастет».

«Примерно», «предположительно». Да я тоже так могу!

Миндалевидные, почти человеческие глаза кошки вновь засветились, стали ярче. У меня дыхание перехватило от неожиданности.

Если это поделка для привлечения посетителей, зачем ей табличка? Да и где кнопка, Урри?

Воровато оглядевшись и убедившись, что никто не кинется на защиту музейного имущества, я взяла статуэтку в руки. Шершавая и такая тяжёлая, хоть и маленькая. И не идут от неё провода. Неужели на батарейках?

Кошачьи глаза засияли так сильно, что я зажмурилась и внезапно ослабевшими руками понесла древнюю богиню на место. На смену болезненному свету пришла мягкая тьма, сопровождаемая звуком, какой бывает, когда наполненная водой тяжёлая ваза опускается на поверхность стола.

Голова боли-и-ит… И тошни-и-ит. Вот прикол, сейчас глаза открою, а все вокруг меня прыгают, суетятся. Только Даньку жалко. Мне при нём никогда не было плохо. Я вообще в обморок до этого один-единственный раз в жизни падала. Когда в десятом классе болела гриппом и с температурой тридцать девять вылезла на кухню водички попить.

Стоп. А сейчас почему мне сплохело?

Я попыталась проморгаться. Мешая обзору, перед глазами плавали красные и чёрные пятна. Ох, как затылок болит, наверное, об пол со всего маху приложилась.

Кое-как села и приложила пальцы к голове. Липко!

Я даже не удивилась, увидев, что рука перемазана кровью. Упала, звезданулась – всё логично.

Пятна стали расплываться. Уже лучше.

Эй, а что с маникюром? Я же вчера накрасила ногти тёмно-синим лаком и мизинцы выделила ядовито-зелёным. Куда всё это делось?

Погодите, это же не мои руки. Не мои худющие лапки, а мужские!

Прикольный сон, что я могу ещё сказать. Если бы башка не трещала, было бы вообще супер.

И ведь реально – сон. Смотрю, лесочек вокруг меня такой красивый, птички вдалеке чирикают. Погулять бы, да плохо мне.

Я сделала глубокий вдох, от которого закружилась голова. Фак, почему я прогуливала практические занятия по оказанию первой медицинской помощи? На паре лекций была и то вместо записей занималась рисованием. Вот и аукнулось мне моё разгильдяйство. Сижу теперь в лесу, помираю.

Нет, всё-таки не очень прикольный сон. Надо бы себя по щекам побить, но у меня тогда голова взорвётся на фиг.

Ох, кто тут так топает? Словно табун лошадиный… А и правда, лошадь. Пока одна, но и это не добавляет ситуации ничего хорошего.

– Эндрю, он здесь! – крикнул всадник в старинном охотничьем костюме. Ни дать ни взять английский денди. Я, наверное, на ролёвку попала. Точнее, она мне снится.

Он быстро спешился.

– Привяжи мою лошадь! – Молодой человек даже не взглянул на подоспевшего к нему второго всадника.

– Что… кто… – еле ворочая языком, выдала я.

– Боже! Что с тобой случилось? – Он сбросил с плеча ружьё и опустился передо мной на колени. Зря, штаны испачкает, а шмотки у него на заказ сшиты – в копеечку влетит его неосторожность. У меня глаз на косплей намётанный, я в таких вещах толк знаю.

А косплей-то и впрямь годный. Чуваку ужасно идёт костюм, у него даже моська как у какого-нибудь британского актёра. Не шибко смазливый, за этим типажом не бегают толпами девочки из средних классов. Зато с почти неуловимым иностранным шармом.

Так, отмотаем назад. Что со мной случилось? Да без понятия!

Подвывая на бегу, из кустов вылетела небольшая белая собака с чёрными и рыжими пятнами. Она замерла на месте, лаем возвестила о своём прибытии и подбежала к Эндрю, который, пристроив свою лошадь, занимался другой. Просто маленькое чудо! Всю жизнь мечтала о собаке, но мама всегда была резко против любых животных в доме.

– У тебя кровь, – сказал первый «ролевик».

Да вы что, Капитан Очевидность!

Он порылся в карманах, достал на свет несколько патронов и в последнюю очередь платок. Нет, он не Капитан Очевидность. Он возомнил себя доктором Хаусом.

Я сдавленно зашипела, когда он коснулся раны на голове.

– Брат, как это случилось?

– А ты кто? – ответила я вопросом на вопрос.

Ой-ой, голос совсем не мой. Низкий, несмотря на то что вроде очухалась. Неужели я действительно в мужика превратилась?!

Я хотела проверить странную догадку, убедившись в наличии кое-чего, но мой взгляд задержался на лице незнакомца. Глаза вылупил, будто призрака увидел.

– В… в смысле – кто? Я же твой брат, – неуверенно произнёс он.

– У меня нет братьев.

Данька не считается. Он двоюродный.

– Бен, это не смешно, – нахмурился парень.

– Джон, у твоего брата появилось чувства юмора? – с неправдоподобным весельем хохотнул Эндрю.

– Я вас не знаю, – заявила я.

На языке вертелось множество вопросов, но я не знала, с чего начать и, признаюсь, чуток стеснялась разговаривать с глюками. Вдруг я так долбанулась макушечкой, что у меня сознание помутилось? Всё вокруг нормальное, а я сижу, юродивую из себя строю?

Не радует меня перспектива пускать слюни в смирительную рубашку.

– А можно собачку погладить? – робко спросила я.

Мне показалось, что Джон побледнел.

– Это же твой щенок…

Вау! У меня в этой реальности есть собачка!

Пёсик радостно откликнулся на свист и, бешено виляя хвостом, запрыгнул мне на колени. Гладить пришлось одной рукой, на второй ещё не засохла кровь.

– Бенни, не пугай меня, – в голосе Джона прорезались истерические нотки. – Перестань! С тобой всё нормально, ты просто нас разыгрываешь.

– Ты сам-то не спятил? – прервал его Эндрю. – Он что, по-твоему, разбил себе голову, чтобы подшутить над нами? Чепуха! Да Бен, видать, с лошади упал. Где она, кстати?

Крутотень, у меня ещё и лошадка имеется.

Собака норовила вылизать меня до зеркального блеска, чем очень мешала думать. Мысли разбегались от каждого движения непоседы.

Нет, ничего и никого похожего на собаку в музее не могло быть. Ощущение возни со щенком ни с чем не спутаешь. Это точно не галлюцинация.

А вдруг… вдруг я попала? Ну как в фантастических фильмах и книжках. Попала в другой мир? Умерла там или в кому впала. Лежу такая красивая в гробу или в больнице с трубкой в горле… А-а-а! Не-е-ет!

Наверное, у меня был слишком убитый вид, потому что Джон пару раз дёргано провёл рукой по моей спине, как человек, не умеющий ласкать.

– Не переживай. Ты ничего не забыл, просто тебе надо немного отдохнуть.

– А я читал одну занятную историйку. – Эндрю скрестил крепкие руки на груди, его клетчатая куртка чудом не затрещала. – В ней говорилось о беглом каторжнике, который с товарищами по несчастью бродил по малообитаемому острову. Еды у них не было, на живность охотиться толком не умели. И в один прекрасный день они убили своего главаря, из-за которого, собственно, сбежали. Да не просто убили, а выпотрошили и съели.

– К чему ты это рассказываешь? – обозлился Джон.

– Сейчас поймёшь. Потом они убили другого своего товарища, потом ещё, и так продолжалось до тех пор, пока друг друга не перебили. Так вот, тот бедолага, о котором я уже упомянул, единственный оставшийся в живых каторжник. Когда его нашли, он совершенно не помнил последние месяцы, проведённые в лесах. Только спустя годы вспомнил, каких мерзостей навидался и в чём участвовал.

Джон выпрямился как пружина.

– Бен всего лишь ударился головой!

– Это не противоречит его состоянию. Хант, просто прими это. Память иногда теряется. Ты сам все свои пирушки помнишь? Каждый раз ведь потом спрашиваешь у меня и Джорджа, не занимал ли кому с перепоя денег.

– Это другое дело!

Вот разорались! И без них башка болит.

– У меня с памятью всё в порядке, – влезла я в их перепалку. – Просто…

– Просто что? – взвился Джон.

А ведь правда – что? Скажу правду, что я девчонка, так эти придурки мне не поверят, а Эндрю, наверное, поржёт. На реакцию Джона было бы любопытно взглянуть, но его немного жалко. Он же думает, что я его брат.

– Голова сильно болит, – пробурчала я, – и тошнит.

Позже их «обрадую». Или только Джона, когда его приятеля не будет поблизости. Дело-то семейное, получается.

Охотники тут же засобирались обратно в усадьбу. В чью – фиг его знает. «Брат» предложил мне поехать на его лошади, но я отказалась наотрез. Даже не знаю, с какой стороны подходить к этому животному, и уж тем более не владею навыками верховой езды. Всегда мечтала научиться, да не судьба, и вообще у меня хотелок выше крыши, а возможностей мало. И так много денег на хобби трачу.

Из солидарности парни тоже пошли пешком. К слову, у меня реально немного кружилась голова, плюс к этому новое тело было непривычным. Мой рост сто пятьдесят один сантиметр, и вешу я сорок кэгэ, так что разницу я почувствовала, как только встала на ноги. По ощущениям, Бен был выше меня сантиметров на двадцать пять – тридцать и весил, разумеется, побольше.

Жесть. Всё-таки я и впрямь угодила в чужое тело. Незавидное положение, но, если вдуматься, Бену нужно сочувствовать даже больше. Жил себе человек, никого не трогал, и тут такая подлянка! Ой, а где же его душа? Неужели я её каким-то образом вытурила? Ай-ай, а что тогда с моим телом?

Не заметила, как оступилась. Джон вовремя подхватил под руку.

Э, нет, так не пойдёт. Сейчас нельзя паниковать. Я же смогла взять себя в руки, когда на последнем экзамене не смогла открыть файл со шпорами. Выкрутилась, и тут выкручусь! Надо просто спокойно понаблюдать за обстановкой и обратиться к тому, кто сможет помочь.

Да и с чего я решила, будто бесповоротно померла в музее? Вполне возможно, мы с Беном всего лишь махнулись телами. М-да, не повезло ему. Из нормального человека превратиться в меня – это ж врагу не пожелаешь.

Надо разобраться, куда я попала. Хотелось бы верить, что в параллельный мир, населённый магами и эльфами, да что-то несильно похоже. Магией, если не считать самого факта переноса, пока не пахнет. И с языком какая-то ерунда: вроде все говорят по-русски, а имена иностранные. Или ребята русские, и это их никнеймы. Меня вот друзья называют Юки, но я ни разу не японка.

Собака вносила изрядную долю позитива в моё положение. Я с умилением наблюдала за тем, как эта няшность с очаровательными рыжими ушками и чёрной спинкой носится вокруг нас, принюхиваясь, опускает мордочку к земле и что-то напевает по-собачьи. Оставьте нас вдвоём, мы же просто созданы друг для друга!

По дороге мы нашли пропавшего скакуна. Тёмно-гнедой жеребец преспокойно щипал траву и с неохотой оторвался от своего занятия, когда Эндрю взял его под уздцы.

– Попался, проказник! Пойдёшь на колбасу.

– Сам ты колбаса, – встала я на защиту животного. – Если наездник не удержался в седле, это только его вина и ничья больше.

Хм, а конь немаленький, с него слетишь на полном ходу – точно с жизнью распрощаешься.

Я прислушалась к своим ощущениям. Болит голова, подташнивает, место удара неприятно пульсирует… и всё. Отделался бы парень одной травмой, если бы действительно упал с лошади?

Поздравляю, Варя. У тебя в кои-то веки логика проснулась.

Продолжаем играть в детектива. У Джона и Эндрю на руках перчатки, а у меня нет. По фэнтези-романам помню, всадники защищали ладони, чтобы не натереть их поводом. Выходит, Бен либо в этом плане беспечный, либо…

Нащупала в кармане куртки что-то из мягкой кожи. Ага, взял их с собой, но не надел. Или спешился и снял, потому что погода очень тёплая.

О, май га-а-ад! Мне для полного счастья только не хватало в чужих тайнах разбираться.

Стоп. Я же пообещала себе не паниковать. Значит, буду считать, что Бен упал из-за моего вселения в него. Так проще.

Попадалово. Стопудово попадалово.

Старинная усадьба, словно сошедшая с кадров исторического фильма, поражала своим великолепием и… оживлённостью. Передо мной был не тоскливый памятник архитектуры девятнадцатого века, а обитаемый комплекс, где люди чувствовали себя вполне комфортно. Конюх принял лошадей, дворецкий велел лакею сообщить хозяину о происшествии… И ни намёка на современность. Никакая ролевая игра не может похвастаться таким размахом.

Русских здесь нет.

Спасибо, конечно, неведомой силе, наделившей меня способностью понимать речь окружающих и говорить на местном языке, только подобная забота выглядела лишней. Английский я более или менее знаю, часто по скайпу общаюсь с иностранцами и могу заменять незнакомые слова и выражения жестами с мимикой. Лучше бы мне кто-нибудь объяснил, как древнеегипетские артефакты связаны с викторианской Англией. С таким же успехом я могла бы очутиться в средневековой Японии среди самураев и гейш. Логичней было бы попасть в Египет периода… не помню какой династии. Хе, пусть остаётся как есть, было бы гораздо хуже очнуться на горячем бархане с видом на стройку пирамид. Была бы вся в песке, скорпионах… Бр-р-р!

Увидев зеркало в позолоченной раме, я сначала вздрогнула, но быстро пришла в себя и уверенными шагами приблизилась к нему.

С той стороны зеркальной поверхности на меня пристально смотрел парень лет двадцати с небольшим. Симпатичный, с аккуратными чертами лица. Нос, на мой взгляд, длинноват, но мужчине как бы положено быть чуть красивее обезьяны. Глаза голубые, и, что примечательно, взгляд умный. Волосы слегка вьющиеся, русые, ближе к светло-каштановому оттенку. Я дёрнула себя за прядку. Капец, никогда так коротко не стриглась. В смысле, у Бена шевелюра нормальной длины, даже уши прикрыты. Но я же девочка! Я жить не могу без заколок и ободочков!

– Ты что, себя не узнаёшь? – Джона, кажется, нервировало моё поведение.

– Не узнаю, – честно ответила я.

С сожалением отвернулась от своего нового отражения. Интересно же, хоть и страшно.

Джон бросил шляпу и перчатки на ближайший стол. Немножко промахнулся – одна перчатка стукнулась о край столешницы и шлёпнулась на пол.

– Ничего, братец, мы тебя вылечим.

– Поспишь, и всё пройдёт, – хихикнул Эндрю.

Реально, этот бугай нравился мне всё меньше. Противный он какой-то. Тролль, одним словом.

Мы прошли в глубь дома. Я озиралась вокруг, разглядывала шикарный интерьер и жалела, что у меня нет с собой фотика. Как же здесь классно, отличное место для фотосетов.

И при этом стыдилась того, что иду по паркету и коврам в пыльных сапогах.