Текст книги "Слушательница"

– Ты это чего, запугивать нас пришёл? – Лана с возмущением встала из-за стола, – знаешь, что? Иди отсюда, запугивай свою новую жену.

– Ева, я постараюсь, конечно, поговорить с твоим соседом, объяснить всё ему, но надежды никакой, что он поймёт всё так, как надо, – Андрей пошёл к выходу и у дверей обернулся и сказал провожающей его Лане, – а жены у меня никакой нет. Так, что милая, я в свободном полёте, как орёл молодой.

– Иди уже, – Лана закрыла за ним дверь и вошла в кухню, – слышала? – спросила она меня, – в полёте он свободном, орёл молодой.

– А, что это ты зарделась? Может, ещё вместе полетаете? Ты у нас орлица не хуже.

– Да, ладно тебе, смущаешь девушку. Давай лучше думать, что делать с этим бандитом недобитым. А то выселит нас без денег и переезда. Эти товарищи на всё способны.

Мы с Ланой в этот день, какие только версии защиты от бандитских нападок не придумывали, но понимали, что ни одна версия не годится для обороны нашей квартиры.

– Да, дракон многоголовый, – сделала заключение Лана.

И мы разошлись по своим комнатам, чтобы встать на утро со свежей головой, так как у нас с подругой были записаны посетители на приём. К Лане должна прийти постоянная клиентка, а мне подтвердил своё посещение опять мужчина.

***

Но мужчина не пришёл. Вместо него в кабинет вошла женщина лет пятидесяти. На её лице было смущение.

– Ничего, что я к вам без записи? Как-то я услышала в автобусе разговор двух женщин. Говорили о вас. Одна другой посоветовала к вам прийти и адрес назвала. А я запомнила. Просто запал адрес в голове.

– Конечно, ничего страшного нет. У нас столпотворения не наблюдается, но приятно слышать, что молва о нашем кабинете идёт значит, и эти женщины соберутся с силами и тоже осмелятся прийти к нам, – успокоила я её.

– И хорошо. Надо душу облегчить, излить из неё, что накопилось за многие годы. Батюшке, всё пыталась на исповеди как-то рассказать. Да рассказ не складывается, всего ему не расскажешь. Да и совет иногда не нужен. А рассказать, поделиться с кем-то очень надо. Знаете, почему Змей Горыныч выпускал из себя огонь? Чтобы не сгореть изнутри. Так и человеку надо выпустить из души затаённую обиду, чтобы душа легче стала и не болела так сильно. Не ныла по ночам от боли.

Живу я здесь недалеко. Иду из больницы. Свекровь проведывала. Умирает она. Мы приходим, родня её, она в сознании, вроде всё понимает. А ночью соседи по палате говорят, в беспамятство впадает. То вроде кого-то прочь гонит, а то прощения у кого-то просит. Вот я была у неё, сырников ей принесла. Прошлый раз просила она меня налепить ей сырников. Ей всегда нравилась моя стряпня. Ничего не могу сказать, она всегда хвалила мою готовку. А прошлый раз вареников с вишней и пирожков просила. Я делаю, приношу, а она не ест. Сил нет у неё уже, чтобы есть. Но понимает, что я, как и прежде, с уважением к ней отношусь. Наверное, понимает. Потому, как сегодня попросила меня ближе к ней присесть, на мою руку свою исхудавшую ладошку положила и говорит:

– Прости меня, Тая. За всё прости, – и заплакала.

А я хоть и сказала, что Бог простит, и я прощаю, а сама сердцем не могу забыть всего того, что пережила от неё. А значит, не простила? Ведь если простила, значит и забыла нанесённую обиду? Разбередила она мои раны душевные своим прощением. Я вот иду и думаю. Раз так, значит, знала, что делала мне больно? А зачем? За что? Я никогда ей зла не делала. Терпела её обиды, но перед людьми не славила. Много лет я пробовала, понять её и простить, но не могу и всё тут. Всего не расскажешь, всех обид не перечесть. Не мелких, нет. А таких, после которых сна лишаешься. Умом не понимаешь, зачем так подло поступать с женщиной, которая тебе никакого зла не делала и не помышляла даже. Которую ты прилюдно дочкой своей величаешь? Зачем делать больно той, которую любит твой сын и с которой у него всё ладится и в жизни и на работе?

Мой муж был моим первым парнем. Первым во всех отношениях. И воспитывали нас в моей семье так, и характер у меня был в этом отношении очень привередливый. Но была я наивной и доверчивой до такой степени… О таких говорят, что таких нельзя обижать. А меня никто не обижал никогда, я имею в виду вне дома. Где бы я ни работала, одни только благодарные мои воспоминания о сослуживцах, начальстве. Даже бывало, если бы не они, так и не знаю, как бы я пережила многие события в своей жизни.

Родилась я на юге и долго не могла акклиматизироваться в Москве. И пища другая и после замужества в восемнадцать лет повышенные обязанности, а мамочка далеко, всему самой приходилось учиться. Работа ненормированная. С десяти утра до семи вечера. Получается, что целый день на работе. Да ещё дорога, туда, обратно. В общем, навалилось всё сразу, да ещё через полтора года после замужества забеременела. Эта первая моя беременность проходила очень тяжело. Гемоглобин, и давление упали до критического уровня. Как говорят, от ветра шатало. Без шоколадки и кофе жить невозможно было. Переливания крови, уколы делать было уже не куда, горсти таблеток, больница. Но родила дочку, всем на зависть. И сейчас не жалуюсь. Но почти через год, опять беременность. И опять те же беды со здоровьем. Только в больницу уже не могла ложиться, дочку не на кого было оставлять. Писала отказы в консультации. На последний отказ, врач хотела телеграммой мою маму вызвать. Но по телефону, у нас не было ещё такой роскоши, вызвала мою свекровь, но та чуть с врачом не поругалась, сказала, что дома мне лечиться лучше будет. А меня так пристыдила? А я и знать не знала об этом приглашении. А если бы и знала, так запретила, потому, что при первой беременности, свекровь разгон мне прямо в больнице устроила. Стыдила, что, я лежебока, мужа бросила и всякую ерунду. Тогда я еле с врачом договорилась, под подписку уйти. Получается, бесплатно пролежала, первые три дня закрыли, а на остальные дни справку мне дали. Так и в этот раз, договаривалась я с врачами, как могла. Под угрозой был декретный. Могли не оплатить, раз, получается, я лечиться не хотела. А свекровь меня ещё пристыдила, что я как-бы хочу на неё свои хлопоты с нашей дочкой переложить. Нет, если бы не денежный вопрос, но тогда врач серьёзно пригрозила, что напишет нарушение режима и мне не дадут декретные выплаты. Не обижалась я на свекровь. Ясное дело у неё своих хлопот хватает: работа, дочь девица у которой на мальчишек глаз настроен. Муж. Всё понятно.

Жили мы тогда отдельно в коммунальной квартире, а муж водителем на межгороде работал. Однажды я ждала его возвращения с рейса. Он когда возвращался ночью, то потихоньку в окошко стучал, чтобы я дверь открыла. Вот мне ночью пригрезилось, что он постучал по стеклу. Я резко повернулась. И так больно мне стало. Чувствую, что ребёнку тоже больно. Еле до утра дотерпела.

Пришла в женскую консультацию, врач послушала, посмотрела, сказала, что всё нормально. Сердце ребёночка бьётся, прослушивается. А мне с каждым днём хуже и хуже. УЗИ и всего такого, что сейчас есть, раньше не было. Поэтому, куда деваться, работать надо. А на работе девчонки удивляться стали, говорят, что это такое, тебе скоро рожать пора, а у тебя живот не растёт, а уменьшается. Врач говорит, питаться надо нормально, худеешь. Опять прослушивает меня, слышит сердцебиение ребёнка. Ешь, говорит чаще и калорийнее.

Какие калории? Жили-то, Господи, дочке бы на эти калории хватало бы. Так я ходила, не ходила, а мучилась. Остался мне месяц с небольшим до декретного отпуска. Это февраль был. А зима до чего снежной выдалась! А тут приехал с другого города двоюродный брат моего мужа. Привёз родне невесту показать. Вся родня и собралась в квартире родителей брата. Я мужа собрала, приготовила его одного отправить на встречу, сама, лишь бы до кровати доползти. А это мероприятие на выходные выпали. Так думаю, он уедет, а я хоть отлежусь в покое. С дочкой побуду дома. Не знаю, что взбрело в голову свекрови. То к нам не загнать, а тут приехала на такси и с ходу на меня:

– Чего лежишь, ноги к верху задрала! Давай собирайся, поедем, вся родня собралась, и тебя давно не видели, хотят посмотреть.

Я ей объясняю, что не могу, плохо мне и без поездок. А она ни в какую, стыдить меня стала перед мужем. Муж уже на сторону матери встал. Уговаривать начал. Я ей говорю, я сейчас в туалете была из меня пробка какая-то чёрная выпала. А она меня на смех подняла. В общем, я сама дура двадцатилетняя нет, чтобы за себя постоять, наоборот её пристыдить, взрослую женщину, кое-как собралась, дочку одела и в такси. А дороги у нас зимой раньше, можно сказать не чистили вообще, ехать далеко, на другой край Москвы. Кольцевая дорога раньше была такая, что её «Дорогой смерти» называли. Едем, а у меня без схваток сразу потуги начались. Я плачу, на каждой кочке мне больно. Уже водитель стал на свекровь кричать. Ей, говорит в роддом надо, а ты, куда её везёшь? А та, торговый работник, с опытом общения, говорит, не твоё дело, ей ещё через два месяца рожать, успеет.

Наконец приехали. Дом без лифта, пятиэтажка, я пока добралась до четвёртого этажа, так согнуло меня пополам. А как в квартиру вошла, я тётке мужа только и сказать успела, что сейчас рожу. Родня вся уже под градусом. Засуетились, забегали. Спиртом ножницы стали протирать. А я как легла на кровать, куда меня положили, так в штанишки и родила. Слышу, тётки говорят, что в «рубашке» родился, хотели пуповину разрезать. Ну, хоть тут у меня ума хватило отогнать их всех, дождаться скорой. Тётки стоят, свекровь спрашивают, зачем же я поехала, безответственность какая. А она им отвечает, что мол, свою голову не дашь. Но мне уже не до их болтовни было. А «Скорая помощь» по снегопаду еле доехала, да к подъезду не смогла подъехать. Врач зашла, посмотрела на обстановку. Похвалила, что не допустила к себе никого. Говорит, малыш твой месяца два назад умер, у него уже полголовки нет. Разложилась. А разрезали бы, так тебя бы похоронили. Сепсис бы стопроцентный был, да и не довезли бы мы тебя до больницы с такими дорогами. Муж увидел кулёк с разложившимся сыночком, сознание потерял, седым очнулся.

Забрали меня в больницу. Да не в нормальную, а в инфекционную, потому, что дома родила. Такие порядки были. Туда всех свозили с домашними родами, да тех, кто сами пытались избавиться от беременности. Были и такие, что плод спицами протыкали, хиной травили. Оставили меня в приёмной. А я плачу, остановиться не могу. Перед глазами у меня этот кулёк с мальчиком моим. Мы же его ждали, Максимкой назвали. Хочу остановить слёзы, да куда там, рыдания так и вырываются. Волосы у меня были тогда густые, да длинные. Разметались по голове пока ехали. Глаза от рыданий опухли, губы от боли искусаны. Конечно, вид у меня тогда был, понимаю мало сказать странный. В приёмной медсестра стала мои данные записывать, я ей через слёзы, отвечаю и реву, реву. Она успокаивала меня, как могла, да тут пришла дежурный врач. Дородная такая тётушка, как сейчас её помню, волосы, выкрашенные в ярко каштановый цвет. Посмотрела на меня с брезгливостью, и говорит:

– Проститутки проклятые, как вы надоели! Как воскресенье так валом валите. До роддома не доезжаете. Напьются, натрахаются со всякой швалью, а потом от детей своих избавляются.

Я ей говорю, как вы можете такие вещи говорить. Я жена мужняя. Работаю в престижной организации. А она ещё больше разошлась. Тут к ней медсестра обратилась. Спрашивает, как ребёнка оформлять как выкидыш или как мясо. Представляете, так и сказала, мясо. Я сначала не поняла, что она имела в виду. А врачиха опять как закричит:

– Какой выкидыш? Чтобы эта прости господи, ещё и деньги получила! В бочку его!

И я слышу, как мой бедный мальчик в эту какую-то бочку – «плюх»! Этот звук! Он потом много лет меня изводил. Я соскочила с кушетки и бросилась на врачиху.

– Гадина, – ору, – фашистка! Как вы можете? Мясо? Это же ребёнок! Это мой ребёнок! У меня муж сегодня чуть не умер от пережитого, поседел весь! А вы его в бочку!

А врачиха за то, что я её фашисткой назвала, как обещала, отомстила мне в операционной. Почистила без обезболивания, да вдобавок такую дозу камфары или ещё не знаю чего, внутрь влила, что я думала, что она спалила мне все внутренности.

Лежала я там две недели, свекровь мою маму вызвала. Мама с работы отпросилась, оставила двоих детей, моих брата и сестру, отца и на самолёт. Конечно, приехала, чтобы за внучкой и зятем смотреть, пока я в больнице находилась.

Женщина замолчала, наверное, вспоминая тяжёлое для неё время. Потом посмотрела на меня.

– Вы думаете, я себя жалею? Или этот случай не могу простить свекрови. Нет. Потом были похлеще случаи. После этого прошли годы. Моя старшая дочь вошла в тот возраст, который называют подростковый, а средняя ещё её догоняла по возрасту. И стала моя дочь грубить мне. Я и так и этак. Не могу найти контакта, как пообщается со свекровью и подросшей невесткой, приходит и одна грубость со мной. Вот тогда мне младшая дочь и открыла глаза. Говорит мама, так бабушка и тётя рассказали нам, какая ты была в молодости гулящая. Даже аборт успела до папы сделать. А нас в строгости держишь. Гулять не пускаешь. Вот этой гадости я и не могу ей простить. Она же была свидетелем всего с первого дня нашего знакомства. И знала, что я домашней девочкой была, и что сын её первый с кем встречаться я стала, за то он всю жизнь и ценил меня.

Вот рассказала вам, а муж мой ничего не знает о её наветах. Это же мать его. Он её любит, а она его любит. С дочерями, конечно, пришло время, мы объяснились. Подросли, всё поняли, всё на место встало. Сейчас, в отличие от «своих» внучек, как она любила говорить, вроде внуки от невестки из другого теста, так ходят к ней в больницу мои девочки. А «своим» всё некогда. А тогда… тяжело было. Морально. Если бы они не поняли меня? Для чего то же она меня грязью обливала, да и не только перед детьми.

А! Да что там. Вот теперь может и одной обидой меньше станет на моей душе. Высказалась и вроде, как один её грех списала. И всё равно не понимаю. С виду она была добрая женщина, с посторонними мягкая. При чужих людях такие мне ласковые песни пела. А на самом деле, такое жестокое сердце внутри неё билось. У самой же дочь росла. Если бы с ней так поступали? Ну, да ладно. Она своё «прости» мне сказала. Теперь ей там перед Богом ответ держать. Пусть Бог простит, а я может и забуду?

На душе было скверно. Решив не дожидаться Лану, которая ещё работала со своей клиенткой, я пошла домой.

Глава 3

На нашем этаже я увидела Андрей и незнакомого мне парня.

– Вы ко мне? – почему-то спросила я.

– О, Ева, привет, – ответил Андрей, – в принципе не планировали, но если ты не против, знакомься, это Сергей Васильевич Жданов.

– Просто Сергей, – перебил его мужчина в дорогом деловом костюме, с расстёгнутой верхней пуговицей на рубашке и с чуть приспущенным галстуком.

– Ладно, заходите, – я открыла дверь и пропустила их в квартиру.

Заметив, с каким вниманием, гость рассматривает гостиную, я поспешила его предупредить.

– Не приценивайтесь, квартира не продаётся, не меняется, и вообще, чего вам от меня надо?

– Ева, не переживайте так. Может, угостите нас чаем? – предложил Сергей.

– Ничего, так себе мужчина. Совсем непохож на бандита, даже симпатичный, культурный. Лицо такое угловатое, но с мягким подбородком, да ещё с небольшой ямочкой. А ямочки на мужских подбородках меня раздражают. Говорят, что мягкий подбородок признак покладистого характера, а ямочка на нём, показывает на то, что это гулёна. В смысле не погулять по воздуху, а любитель женщин. Но рубашка с запонками, которая была на нём, меня сразила наповал. Надо же! Неужели так бандиты переродились, – думала я, заваривая свежий чай на кухне. Я была поражена тем, что мужчина предпочитает запонки на рубашке, – совсем, как мой дед и папа. За это можно простить ему и ямочку и подбородок.

За чаепитием я заметила, как смотрел на меня мой гость. С симпатией и заинтересованностью.

– Решил меня взять комплиментами? Нашёл дурочку, – думала, я, пропуская мимо ушей его очередной словесный выкрутас.

Но мои молчаливые рассуждения прервал телефонный звонок. Я очень удивилась, когда в трубке услышала голос своего бывшего мужа Михаила.

– Что-то не по делу активизировались наши с Ланой бывшие мужья, – подумала я, – Миша, что случилось?

– Ева то, что я тебе сейчас скажу, я понимаю, ты сочтёшь за враньё. Но это правда.

– Господи, вас посетили инопланетяне?

– Мне не до шуток, жене рожать через пару месяцев, а она может не доходить до срока.

– Да от меня ты чего хочешь? Чтобы я помогла ей родить?

– Говорю тебе мне не до шуток. Послушай, пусти нас на некоторое время к себе. Я пока не имею возможности снять квартиру. А у тебя четыре комнаты.

– Ты выпил? Или с ума сошёл? С какой такой радости, ты мне нужен вместе с твоей женой и скорыми родами? Точно сбрендил.

– Сбрендишь тут, – закричал он в трубку, – по дому приведение шастает. Мы, которую ночь не спим!

– Ты что, на травку перешёл?

– Это, что Миха объявился? – ко мне подошёл Андрей.

– Объявился. У него крыша поехала, и он решил, что я её должна чинить.

– Ноль проблем. Ему материал подогнать? – не так меня понял Андрей.

– Но если только в виде новых мозгов, – ответила я ему, – к нам сюда просится пожить с женой и будущим ребёнком. Точно крыша поехала, – ухмыльнулась я такому бредовому предложению.

– Дай мне трубку, – Андрей стал разговаривать с моим бывшим. А я, ничего не понимая, села за стол.

– Весело тут у вас, – улыбаясь, сказал Сергей, – вы, наверное, неординарная женщина, раз вас бывшие мужья забыть не могут, и не боятся разлучниц к вам везти.

– Не мужья, а муж. Я единожды была замужем. То, что он говорит, это однозначно какой-то бред.

– У них по дому полтергейст или барабашка бегает, – подтвердил подошедший Андрей.

– Это барабашки у него в голове появились. Перед сном не надо смотреть телевизор и не покупать газеты в переходах. Начитается ерунды. Но скорее всего теперь он решил, что ему дома и автомобиля мало. Срочно квартира понадобилась, – меня потряхивало от такой наглости бывшего мужа.

– Так вы ему ещё и автомобиль оставили? Не по-современному как-то. Чего это вы сдались без боя? – удивился гость.

– Командующий был такой. Вот Андрей решал наш спор в суде, – я кивнула на адвоката.

– Что-то ты поторопился, обидел такую красавицу, – Сергей обратился к Андрею.

– Всё нормально, – я поспешила успокоить гостя, – машина была куплена, для того, чтобы он возил семью, что касается дома, то мне легче содержать квартиру, тем более что большую часть жизни я провела в этих стенах. А дом за городом, считался дачей, хотя до смерти родных, мы жили там круглый год. Но тогда была большая семья, достаток. Да деду и на пленэр не надо было выезжать, он был художником, там вокруг такие красоты. Да и дому всегда нужны мужские руки.

– И что, ваш дед и отец занимались ремонтом? – интересовался Сергей.

– Мой дед и столярничал и плотничал, но в основном нанимал мужчин себе в помощь. А так как я пока замуж не собираюсь, – Сергей не дал высказать мне до конца мысль.

– Это ваше мнение спорное. Такие женщины, как вы, долго свободными не бывают.

– Это те, кто вовремя не смог оценить счастливое состояние свободы, а я теперь очень дорожу нынешним своим положением. Меня всё устраивает, кроме навязчивых идей Михаила, – ответила я ему, мне казалось, резко.

Но Сергей улыбнулся, и обратился к Андрею.

– Оставил девушку без автомобиля, что же ты так?

– У девушки помимо шикарной квартиры в центре Москвы, имеется не менее шикарное авто «Мерседес», раритетное, между прочим.

– Даже так? – удивился Сергей, – так что там за полтергейст такой у него шалит?

– Бред полнейший, – не вытерпела я, и даже слушать не хочу.

Закончилась наша беседа приглашением в любой удобный для меня день, в ресторан на торжественный ужин в честь нашего с Сергеем знакомства. Но я отказалась от его предложения. С большим желанием остаться одной, я вскоре проводила своих гостей.

– Можно, я всё-таки позвоню вам? Может мне удастся уговорить вас на встречу?

Дав утвердительный ответ, наконец, я выпроводила гостей из квартиры.

Уговорить меня пойти в ресторан удалось Ланке, которая вернулась домой позже обычного и что было подозрительно в очень хорошем настроении.

– Всё! Даже не спорь со мной! Завтра вечером мы с тобой идём в ресторан, – сняв туфли и развалившись на диване, заявила она.

– Понятно, тебя встречал твой адвокат, и вы пили в машине шампанское и целовались, – с улыбкой предположила я.

– Дунька, ты дурёха. Ты ничего не понимаешь. Перед тем, как целоваться, ты бы слышала, что он мне говорил…

Ланка закатила глаза от удовольствия.

– Чего здесь гадать? Могу пересказать дословно. Весь этот год без тебя, он не мог смириться с вашей разлукой. Нет той женщины, способной заменить тебя! Он мучается в тоске и поэтому, просит, чтобы ты уговорила меня пойти на свидание в ресторан с этим бандитом, положившим глаз на мою квартиру. Всё банально и предельно ясно.

– Дунька, говорю же, ты не только дурёха, ты ещё и зараза. Ты что, совсем меня за идиотку считаешь? Да всё я понимаю, но если бы ты знала, что он говорил… – Ланка опять закатила глаза от удовольствия.

Я присела рядом с подругой, у которой вдруг показались слёзы на глазах, и обняла её.

– Ланочка, ты что? Я поняла. Признаю, я дура и зараза и идиотка. Ты всё ещё любишь своего адвоката? Бедная моя девочка. А я думаю, что это она всё пыжится, бегает, носится с этой рекламой, всё в этот ящик телевизионный попасть мечтаешь? А оказывается, это всё для него, ради него?

Ланка захныкала. А я не знала, как успокоить мою подругу.

– Думаешь, я сразу не просекла, что это ему перед своим боссом выслужиться надо. А я ему до лампочки, – рыдая, говорила Лана, – а я так ждала от него этих слов. Ты не думай, я, конечно, не поверила ни одному его слову. Но, так хотелось думать, что это правда. Конечно, не пойдём мы в этот дурацкий ресторан, пусть сами там от злости упьются.

Лана с бойцовским настроем стала вытирать потёкшую тушь у глаз, а мне, вдруг в голову постучалась безумная идея.

– Нетушки! Мы пойдём в ресторан! Они сами подали нам повод стать стервами. Как он сказал? Что я поступила с Мишкой не по-современному? Отлично. Осовременимся, но так, чтобы они ни о чём не догадались. Поняла?

– Нет. Ничего не понимаю. Ты о чём? Ты чего удумала?

– Да ничего нового. Они оба сделали вид, что влюбились в нас? Но один так поступил из-за квартиры, другой из-за карьеры в бандитском логове. Ладно.

– А дальше то, что?

– А дальше, Ланочка, надо сделать так, чтобы они действительно в нас влюбились!

– И тогда что?

– Не тупи, подруга! Тогда мой бандитский сосед откажется от моей квартиры, а ты вернёшь своего Андрюшеньку в лоно семьи.

– Ты думаешь? А в чём мы пойдём? – вдруг спохватилась Ланка.

С нарядами у нас целая проблема. В последнее время вещами мы себя не баловали. Привыкшие к качественным товарам, ходить по вещевым рынкам у нас не выдерживали нервы, а на сверхмодные бутики в центре Москвы нам не хватало денег. А потом в так называемых фирменных бутиках, где предлагались товары от кутюр в основном были вещи совсем не от тех кутюр, за которых продавцы пытались их выдать, да ещё за баснословные деньги и в основном в валюте.

В пылу новой идеи мы стали перетряхивать весь свой вещевой запас.

– Нет ничего такого, чем бы мы могли покорить надломленные нашей красотой сердца своих кавалеров, – печально осознала я.

И тут в моей заполоненной, как оказалось, новыми идеями голове, созрела ещё одна идейка.

– Ланка, скажи, правда, у моей мамы был исключительный вкус?

– Да, Надежда Петровна блистала, особенно, когда приезжала из заграничных турне.

– Гм, я молчу о бабушке. Ты видела её концертные платья? Их немного, но какие!

Одно от самого Кардена!

– Дусь, а времени им сколько? Но, с другой стороны, моль по дому не летает, не в нашем положении кочевряжиться.

Всё–таки в жизни мне повезло! Я помню себя в детсадовском возрасте. Тогда я очень скучала по любимой троице, когда они уезжали в турне по Союзу или в другие соцстраны, а меня оставляли на нашу добрую домработницу и мою няню Нюшу. Теперь и соцстран нет, и наша Нюша давно умерла. А её маленькую комнату, которую она занимала, родители переделали в большую гардеробную для сценических костюмов и платьев. Эта комната и комнатой не считалась. Числилась большой кладовкой с окном. А Нюша боялась больших пространств, да и находилась она в ней только тогда, когда надо было ложиться спать. Но, мама с бабушкой её уютно обустроили и девять метров кладовки превратились в уютную Нюшину комнатку, которую она очень любила. Здесь мне заплетались косы. А на её большой металлической с блестящими набалдашниками на спинках и множеством разных по размеру подушек кровати, мне рассказывались сказки перед ночным сном. И только здесь, без скандалов и уговоров я могла заснуть днём. Ах, золотые годы детства!

После долгих примерок и переделок мы соорудили два приличных наряда. Учитывая натуральные ткани, мастерство модельеров и нашу смекалку нам удалось выглядеть прилично: и по-современному и нарядно.

В назначенное время мы сели в присланный за нами шикарный автомобиль, и водитель довёз нас до ресторана.

– А почему так далеко находится ресторан? – спросила я у водителя, мне показалось, что мы долго ехали на другой конец Москвы.

– Наверное, это ресторан Сергея Васильевича? – вторила мне Лана.

– Можно и так сказать. Почти его, – ответил водитель, больше смахивающий на вышибалу или охранника, – это заведение под охраной Сергея Васильевича.

– Понятно наш сосед его крышует, – с видом знатока разъяснила мне Лана.

Водитель обернулся и удивлённо посмотрел на неё, – ну, можно и так сказать, – усмехнувшись, тихо вымолвил он.

Кавалеры, встречавшие нас у входа с небольшими, но оригинальными букетами, оценив наши старания комплиментами, подвели нас к столу. Да… Сказать, что наши глаза разбежались от увиденного на тарелках, это ничего не сказать. Но мы ещё дома договорились: не объедаться деликатесами и не упиваться напитками. В общем, вести себя достойно наших нарядов. После каш, разных быстрых супчиков и нашей экономии на еде, удержаться, чтобы не закидывать в себя всяческую вкуснятину, разложенную на тарелках, нам было тяжело.

Конечно, дефицитом на прилавках магазинов и рынков, теперь наших людей не удивишь. Молодые реформаторы постарались. Беда одна. Они не подумали, что если кошелёк пустой, то дефицит, это лишний раздражитель для людей.

Вот прежние правители, старой закалки, вот это тактики были. Для чего они выдумали продуктовый дефицит? Для сохранения морального самочувствия советских граждан и укрепления их здоровья. К празднику насобирал рабочий класс деньжат, значит, найдёт возможность по блату, из-под полы понемножку вкусненького достать. На многое, конечно не хватит, но и ни к чему рабочему человеку омары всякие, да «Салями» вредные. Продуктовые наборы на предприятиях для чего? Чтобы приятные воспоминания остались! А в целом крепчало здоровье нации. Какая польза от частого употребления севрюги или крабов? Так только, похвастаться перед сослуживцами, что смогли достать. Вот на родное «Оливье» всегда продукты найдутся, а баночку горошка и майонеза в наборе получат. Наш народ и без дефицитных продуктов всегда обходился. Он с такой кулинарной фантазией! А учитывая многонациональность нашей страны, так из самых простых продуктов такое сотворить могут!

Но новые времена расширили пищевой кругозор и нашего народа. Вот разобрались же с сыром «Рокфор» да кальмарами? Раньше на этот сыр с непонятной плесенью с кривыми лицами смотрели, когда он на прилавках черствел. А кальмары? Лежала в рыбном отделе какая-то сине-красная слизь и вся очередь за Ледяной рыбой только спрашивала друг у друга: как это есть можно? Оказалось можно. Да ещё как! Советский народ, нигде и ни при каких обстоятельствах не пропадёт. Недаром сейчас, когда прилавки ломятся от деликатесов, все вспоминают праздничные столы застойного периода.

Наш вечер подходил к своему завершению, когда прозвучал звонок из новомодной штуки. Из большого, увесистого с антенной телефона Андрея. Хорошая вещь, но для меня дорогая и непонятная. Звонил Михаил.

– Не знаю, что и думать, но мужик чуть не плачет. Я тоже сначала подумал, что у него с головой не всё в порядке или он имеет какие-то притязания к тебе, Ева. Но теперь я думаю, что дело в чём-то другом, – задумчиво произнёс Андрей, после разговора с Мишей.

– Что опять полтергейст объявился? Может правда, газет начитался, телек насмотрелся? – предположил Сергей.

– Что опять к нам просился заселиться? – возмутилась Лана.

– Нет, он не знает, что ему предпринять. Он и в милицию местную ходил. Знаете, что ему ответили? Поймай и приведи, а мы на него дело откроем за вторжение на вашу территорию.

– Слушай, Андрюха, да отошли к нему пару наших ребят, пусть там заночуют. Они сразу вычислят этого полтергейста.

– Хорошая идея, – ответил Андрей и стал кому-то звонить.

– Знаете, что. Сначала привезите к нам Мишу с его беременной женой, а потом засылайте туда своих молодчиков, – это выскочила из меня ещё одна идея.

– Дуська, ты что? – Лана чуть не упала со стула.

Мужчины удивлённо смотрели на меня, а я как-то сразу подумала, что после этого шикарного свидания, Сергей будет требовать белее уютных свиданий, а это в мои планы не входит. А так, с переездом новой семейной ячейки на мою территорию, я придумаю, как ему отказать. Да и с отъёмом моей квартиры он повременит, а там посмотрим, что дальше будет.

– Вы подумайте о бедной женщине. Она на сносях, а должна постоянно дрожать от страха. Мишка не может работать, потому, что боится оставить её одну, – я старалась быть убедительной.

– С другой стороны, женщины должны быть солидарны, – помявшись, поддержала меня Лана, видно сообразив, что если я сделала такое предложение, значит, есть на это причина.

– Ты не устаёшь меня удивлять, – только и сказал Сергей, думаю, не разгадав моего плана.

***

Конечно, видеть каждый день бывшего мужа на своей территории, да ещё с молодой беременной соперницей, для меня радости мало, но что не сделаешь ради того, чтобы не остаться совсем без крыши над головой. Да и чувства к «бывшему» у меня давно поутихли. Даже можно сказать, совсем пропали.

Мишу долго уговаривать не пришлось и к полудню следующего дня, он привёз свою перепуганную всем происходящим жену к нам. Я выделила им большую комнату моих родителей, где они удобно расположились. За обедом, на который Мишка не остался, Лена, так звали его жену, рассказала о ночных страхах в таком родном для меня загородном доме.