Текст книги "Ложь под звездным соусом"

– Так о чем вы хотели поговорить?

– О вашем покойном племяннике, разумеется. Кажется, он слыл большим любителем противоположного пола?

– Разве это преступление? – вопросом на вопрос ответил Кузьмин. – Мне всегда представлялось, что любовь к женщинам добавляет нашему брату очков!

– Ну, это только в том случае, когда «любовь» взаимна, – парировала Регина.

– Вы о беспочвенных обвинениях убийцы?

– Не такие уж они и беспочвенные.

– Уверяю вас, Регина…

– Савельевна.

– Регина Савельевна, то, в чем ваша подопечная пытается обвинять моего племянника, – плод ее воспаленного воображения. Не удивлюсь, если она сама на что-то надеялась, работая бок о бок с Егором, но он, видите ли, предпочитал более эффектных женщин. Чем, скажите, Попкова могла его привлечь? Она показалась мне более чем ординарной, ничем не примечательной девицей. Вы видели последнюю жену Егора?

– Видела. И видела самого Егора. Согласна, что Устинья, возможно, не фотомодель… хотя, знаете, как говорят – кому нравится поп, кому попадья…

– …а кому – поповская дочка, – закончил за нее генеральный директор.

– Вот именно. Но и ваш племянник отнюдь не являлся, вы уж меня простите великодушно, мечтой каждой женщины! Неужели вы всерьез полагаете, что ни одна девушка, привлекавшая его внимание, ему не отказывала?

– Какие нынче девушки! – развел руками собеседник Регины. – Егор и впрямь не отличался внешней красотой, но у него имелись другие «активы».

– Вы имеете в виду деньги?

– Деньги, связи и многое другое, что позволяет пустить пыль в глаза. Юные девицы падки на спецэффекты – это я вам как человек с большим опытом заявляю! Но даже если допустить, что Егор позволил некие вольности в общении с кем-то из них, то жалоб ведь нет, верно?

– Откуда вы знаете?

– Вы бы сами не преминули мне указать на эти факты, имей они место! Но у вас ничего нет, и вы хватаетесь за какие-то непонятные слухи. Руководствуетесь пословицей «Нет дыма без огня»?

– Нет, словами моей клиентки.

– Верите ей безоговорочно?

– Мои клиенты меня не обманывают – это главное правило адвоката.

– Можно врать всему миру, но не собственному адвокату? – усмехнулся Кузьмин. – Послушайте, Регина Савельевна, я не хочу быть грубым, но, боюсь, от меня вы не получите сведений, которых ожидаете. В конце концов, я переживаю невосполнимую потерю, уже вторую за этот месяц, и я не намерен выслушивать инсинуации в адрес члена моей семьи!

– Простите, если я оскорбила вас своими предположениями, – решила сделать шаг назад Регина – в конце концов, она не в зале суда, и ее не слушают присяжные. – На самом деле я хотела спросить о работе Егора.

– О работе?

– Насколько важной была его должность в концерне?

– Вы же в курсе, что он являлся моим заместителем?

– Да, но чем конкретно он занимался? У вас только один заместитель?

– Нет, конечно. Егор был заместителем по связям с общественностью.

– И насколько важной была его работа?

– Очень важной: через него концерн общался с внешним миром… Я не пойму, к чему эти вопросы?

– Просто пытаюсь выяснить, не мог ли ваш племянник помешать кому-то – конкурентам, к примеру?

– То есть его «заказали»? Чушь!

– Почему?

– Да потому что, если бы кому-то требовалось обезглавить «Пугачеффа», они взялись бы за меня, за любого из членов совета директоров или… короче, за кого-то более весомого, чем Егор! Его роль была важна, однако не настолько, чтобы убивать.

– То есть ваш племянник не принимал стратегических решений?

– Верно.

– И все же вы его наняли. Вас не смущало то, что он – член семьи?

– В каком смысле?

– Я вот, к примеру, знаю, что на Западе не принято нанимать родственников, если только это – не семейное предприятие. «Пугачефф» ведь таковым не является?

– Лично я не вижу в этом ничего криминального!

– На этой должности до Егора работал другой человек.

– Вы знаете, что это была она? Вы правы, работала. Очень хороший человек.

– И моя подзащитная долгое время была ее правой рукой. Этот «хороший человек» рассказывала вам, что девушка не справляется, ведет себя как-то не так, и вообще…

– Неужели вы всерьез полагаете, что мы с Рафией обсуждали ее секретаршу?! – перебил генеральный. – Да я понятия не имел, кто она такая, пока мне ее следователь не показал – я даже не знал, что Попкова работает в «Пугачеффе»!

Лимузин замедлил ход, и Регина поняла, что сейчас разговор закончится – они, видимо, прибыли на место.

– Последний вопрос можно? – поторопилась сказать она, прежде чем Кузьмин вытолкает ее вон.

– Валяйте!

– Почему, раз Галиева являлась эффективным работником, вы с ней расстались?

– Вы и тут подвох подозреваете? Напрасно. Рафия ушла сама – по личным мотивам. Ее уход стал для меня неожиданностью, но должность освободилась, и я решил – почему бы Егору ее не занять? А теперь, простите, мне пора на совещание!

Регина вышла, поднялась на парапет и проводила глазами стройную, жилистую фигуру Кузьмина в сопровождении телохранителей. Через минуту подъехал Захар и, перегнувшись через сиденье, распахнул дверцу. Регина грациозно скользнула в салон.

– Ну, и как успехи? – спросил он, и по его тону она поняла, что Захар весьма скептически отнесся к идее беседы с генеральным директором «Пугачеффа».

– Кое-что есть, – задумчиво пробормотала Регина, разглаживая юбку на коленях. – Например, я пришла к выводу, что роль Сугривина в концерне была не слишком значительной, несмотря на должность. Странно, не находишь?

– Нет, потому что я тебе еще не рассказал, что накопал на него.

– Ты что-то накопал и до сих пор молчал?!

– Сначала хочу послушать, что тебе наш «бонза» поведал. Не волнуйся, я от тебя ничего не утаю – все узнаешь в свое время! Так есть новости?

– Не то чтобы новости – так, информация к размышлению. У Устиньи создалось впечатление, что ее босс, предшественница Сугривина, была буквально выдавлена им со своей должности, однако Кузьмин, хорошо о ней отзываясь, говорит, что та ушла по собственной инициативе. Якобы должность освободилась и ему буквально пришлось пригласить племянника.

– Ну да! – скривился Захар. – А о том, что обычно на такие должности проводится конкурс, он и слыхом не слыхивал!

– Кроме того, – продолжала Регина, – Кузьмин утверждает, что понятия не имел о существовании Устиньи до встречи со следователем. Однако, учитывая вышесказанное, как-то сомнительно, что у Сугривина были рычаги, чтобы убрать ее из финансового отдела!

– Намекаешь, что такое под силу только человеку, облеченному реальной властью – кому-то вроде Кузьмина?

– Точно. Хотя, конечно, нельзя сбрасывать со счетов и личные отношения между покойником и начальником отдела. Может, они просто договорились – так сказать, услуга за услугу… А теперь я хочу услышать твою историю!

– Ну, ты слишком много-то не ожидай – я только начал, – притормозил ее Захар. – Но уже сейчас ясно, что Сугривин – то еще «приобретение» для «Пугачеффа»!

– В смысле?

– Мужик ни на одном месте долго не задерживался. Хотя, надо признать, образование у него прекрасное: два года в Финэке и еще четыре – в Лондонской школе экономики и политических наук.

– Учился за границей? Интересно! И с таким образованием и, судя по всему, опытом работы ему досталась должность зама генерального по связям с общественностью?

– Удивительно, да? Казалось бы, экономист с международным дипломом…

– Кстати, а как насчет опыта – удалось выяснить, где до «Пугачеффа» работал Сугривин? Что, если он нажил себе врагов на старых местах, а потом спрятался за спиной у дяди?

– В подробности я не вдавался, но, – Захар крякнул и полез в задний карман брюк, – вот, держи.

Регина быстро пробежала список глазами.

– Ничего себе! – присвистнула она. – И это все – за шесть лет?

– Раньше таких, как Сугривин, если не ошибаюсь, называли «летунами», – кивнул Захар. – Он нигде не задерживался дольше трех-четырех месяцев. Непонятно – компании-то сплошь солидные, и для того, чтобы устроиться в них, обычно требуется пройти неслабый конкурс! Если Сугривин их устраивал, то почему они так легко с ним расставались?

– Сможешь это узнать?

– А то! Только нужно больше времени.

– Как работа?

– Ой, не делай вид, что тебе интересно!

Регина обиделась – каждый раз, когда она пытается выказать участие, Захар отчего-то чувствует себя оскорбленным – да что с ним не так?!

– Хорошо, не буду, – сказала она сухо. – Едем в офис!

* * *

Артур с удовольствием разглядывал сидевшую напротив него девушку. Регина Савельевна вряд ли одобрит принцип, по которому он выбирал ту, у кого бы выведать необходимую информацию – она должна была быть симпатичной блондинкой, желательно со светлыми глазами. Марина была именно такой.

Два дня он провел «в засаде», пытаясь понять, как проникнуть в «Пугачефф». Это представлялось не таким уж легким делом: вход туда только по пропускам. Артур не хотел рисковать, поэтому выжидал, присматривался, прикидывал. Люди в деловых костюмах и рабочие в комбинезонах беспрестанно сновали туда-сюда, так что у парня даже начало рябить в глазах. Однако среди этого черно-бело-серого народа мелькали порой цветные вкрапления. Посыльные! Некоторые подкатывали на машинах, другие приходили пешком, нагруженные коробками с пиццей и сэндвичами. Были и такие, на боку которых болтались внушительных размеров сумки с логотипами. Артур понял, что, если хочет проникнуть внутрь, ему позарез нужно раздобыть такую сумку. Что он и сделал, дождавшись посыльного у входа. Пришлось выложить раз в пять больше, чем она стоила, но Регина Савельевна выдала достаточно денег «на накладные расходы», а Артуру требовалось доказать, что он чего-то стоит. Алене поручают серьезные дела, а его считают чем-то вроде мебели. Нет уж, Собакиной придется подвинуться и перестать задирать нос – подумаешь, без пяти минут член коллегии… Он возьмет не знаниями, а актерским талантом и обаянием!

Парень положился на судьбу – раз уж придумал, как пробраться в «Пугачефф», непременно подвернется случай с кем-нибудь познакомиться. Так и вышло. Артур легко нашел финансовый отдел и, выбрав самую симпатичную девушку, разогнавшись, налетел на нее из-за угла. Бумаги, которые красотка несла в руках, рассыпались, но, увидев, что ее сбил привлекательный молодой человек, она не стала сильно ругаться и позволила ему помочь все собрать. Артур так забавно извинялся и сокрушался по поводу собственной неуклюжести, что Марина окончательно сменила гнев на милость. Короткий, ничего не значащий разговор, легкий флирт, и девушка согласилась на встречу после работы.

– Значит, учишься на юридическом? – с интересом спросила Марина. – А посыльным подрабатываешь?

– Ну да, – подтвердил он. – Не самая престижная подработка, но все лучше, чем бегать с подносами между столиками в каком-нибудь «Макдоналдсе»!

– О, я работала в «Макдоналдсе» – настоящий кошмар, просто потогонная фабрика! Выдержала ровно три месяца и сбежала.

– А в «Пугачеффе» каково трудиться?

– Отлично! Говорят, на производстве мат-перемат столбом стоит, но в главном здании – все больше приличные люди, хоть и мужчины… Извини, я ничего плохого сказать не хотела!

– Да все нормально. Думаешь, я не понимаю, каково девушке среди такого количества мужиков? Донимают небось?

– У нас, в финансовом отделе, в основном, женщины работают. Только начальник мужчина, Олег Макарыч. Неплохой человек.

– Строгий?

– Да не то чтобы… Нормальный.

– Значит, не тиранит вас?

– Да нет, не тиранит! – рассмеялась Марина.

– А сколько вас в отделе?

– Девять девушек.

– И как вы справляетесь с таким большим объемом работы, ведь «Пугачефф» – огромное предприятие!

– Ты прав, тяжело. До недавнего времени нас было десять, но пока никого не могут найти на освободившееся место.

– То есть, ваш душа-человек Олег Макарыч все-таки кого-то выпер?

– Ой, такая неприятная история вышла, – понизив голос, проговорила Марина, склоняя прелестную головку поближе к лицу Артура. – К нам перевели девушку из другого отдела… Раньше она тоже в концерне работала, только на другой должности. Так вот, ее и уволили!

– Чем же она провинилась?

– Кажется, не отправила вовремя счет-фактуру на оплату тары, и из-за этого едва не случился коллапс на складе! Но вообще-то это странно.

– Почему? – насторожился Артур.

– Олег Макарыч в принципе мужик мировой, да и еще один человек нам позарез был нужен, потому что одна из коллег месяц назад ушла в декрет, но, когда пришла эта новенькая, Устинья, по-моему, Олег Макарыч не слишком обрадовался.

– В самом деле?

– Ну, она вроде приличной выглядела – работоспособная, усердная, но он как-то сразу принял ее в штыки.

– Есть предположения, почему?

– Мы с девчонками это обсуждали – может, его насильно заставили ее взять? Я имею в виду, вдруг она была чьей-то протеже?

– И часто у вас такое случается?

– Какое – такое?

– Ну, навязывание «своих» людей?

– Да бывает, – вздохнула Марина. – Стараешься, стараешься, прямо из кожи вон лезешь, а потом приходит какая-то…

– А этот ваш Олег Макарыч, он как-то показывал, что идея с новенькой ему не по душе?

– Можно и так сказать.

– Он притеснял ее, обижал, хамил?

– Нет-нет, не в этом дело. Он ее игнорировал.

– То есть?

– Не замечал.

– И как это возможно – начальнику не замечать подчиненную?

– Он не поручал ей никаких серьезных дел. Устинья, в основном, бумажки перекладывала. Еще она кофе на всех варила, бегала в другие отделы с поручениями – короче, скорее исполняла обязанности внутреннего курьера, хотя образование у нее получше моего. Поэтому мы так удивились, когда выяснилось, что Олег Макарыч поручил ей обработать и переслать счет-фактуру, а она не справилась!

– Ты уверена, что это не было подстроено?

– Кем?

– Твоим начальником.

Марина опустила глаза и поковыряла длинным розовым ногтем разноцветные выпуклые ромбики на скатерти.

– Мы об этом думали, – медленно проговорила она, снова поднимая взгляд. – Не хочется так об Олеге Макарыче, но… Все как-то нехорошо вышло, честное слово! Как только ее убрали из отдела, он как будто стал прежним, словно избавился от тяжелой ноши – в толк не возьму, чем Устинья его так не устраивала!

– Действительно, странно…

– Знаешь, – неожиданно улыбнулась Марина, – я такого, как ты, в первый раз встречаю!

– Такого, как я? – слегка растерялся Артур. Неужели она прямо тут собралась признаваться ему в любви? Они ведь едва знакомы!

– Парни обычно говорят только о себе – о своих делах, о своей работе, о своих интересах. А что представляю собой я… Ты – первый, кто действительно говорит обо мне, даже неудобно!

– Просто ты – замечательная девушка, и мне хочется побольше узнать о тебе, – честно глядя ей в глаза, произнес Артур. Он почти не лгал. – А как узнать человека получше?

– Как?

– Выяснить, чем он дышит. Работа – важная часть жизни, и по тому, насколько она значима для человека, вполне можно судить о том, что он собой представляет… Но, помимо работы, есть и другие интересные вещи. Скажи-ка, ты когда-нибудь прыгала с парашютом?

* * *

– Значит, вы были довольны Устиньей? – уточнила Регина и сделала пометку в блокноте. Необходимость в этом отсутствовала, но она использовала обычный психологический прием – человек, которому задают вопрос, получает возможность подумать над своими словами, прервав зрительный контакт. Иногда он неожиданно меняет мнение и опровергает только что сказанное. Регине было важно понять, насколько надежным свидетелем Рафия Галиева могла бы стать на суде, ведь ей должны поверить присяжные. Она уже решила, что в случае, если до суда все-таки дойдет, Устинья будет требовать, чтобы ее заслушивала коллегия присяжных. Дело обещало быть трудным, и, позволь они прокурору гнуть свою линию, девушка предстанет не в самом выгодном свете. Все будет зависеть от того, чью сторону примут избранные мужчины и женщины (надо сделать все возможное, чтобы большинство жюри составили женщины, ведь речь идет о попытке изнасилования!). Придется доказывать две взаимоисключающие друг друга версии. С одной стороны, что Сугривин домогался Устинью, и, с другой – что она не убила его за это. Прокурор, конечно же, встанет на позицию, что девушка была плохим работником, и ее увольнение не имело отношения к тому, в чем она обвиняет покойного. Поэтому нужно заручиться свидетельствами тех, кто может подтвердить ее компетентность и опровергнуть клевету, которая непременно польется со стороны «Пугачеффа». Кузьмин постарается сделать так, чтобы имя его племянника, каким бы гадом он на самом деле ни являлся, осталось незапятнанным. Рафия Галиева в этом случае – хорошая ставка, ведь Устинья долгое время на нее работала. Чтобы подвергнуть сомнению ее оценку, прокурору придется попотеть!

– Абсолютно, – отвечая на заданный вопрос, сказала Рафия. Это была довольно высокая, полная женщина, не лишенная привлекательности. Когда она открыла дверь, Регине показалось, что ее глаза слегка опухли, как и все лицо в целом, что наводило на мысли о злоупотреблении алкоголем. Что ж, это объяснимо – Рафия, насколько известно, до сих пор сидит без работы. Занимать высокий пост, получать приличные деньги – и вдруг оказаться на улице… Кроме того, и возраст поджимает – Рафие пятьдесят два года – не старая еще женщина, но на пятки наступают гораздо более молодые, а найти должность руководителя вообще нелегко! Наверняка у Рафии высокие запросы – во всяком случае, если судить по квартире. Она проживала на Крестовском острове, а Регина в курсе цен здешней недвижимости – они просто атомные. Сама адвокатесса предпочитала центр. Ей нравились старые дома (если, конечно, они прошли капитальный ремонт), неспешная жизнь, текущая под окнами исторических зданий, и в то же время сознание того, что, стоит выйти на Невский проспект, все мгновенно изменится, и ты окажешься в водовороте людей и событий. Жилая площадь Рафии, по прикидкам Регины, составляла метров сто пятьдесят, а то и больше, ведь квартира двухуровневая. Дорогая мебель в стиле неоклассицизм, картины на стенах (не самые дешевые, насколько она могла судить, немного разбираясь в живописи), техника – все говорило о том, что раньше Рафия Галиева могла себе позволить практически любой каприз. Конечно, ей выдали выходное пособие, и оно явно не было маленьким, однако деньги имеют способность растворяться без следа, а ведь на дворе финансовый кризис! Так что настроение у женщины отнюдь не радужное.

– Устинья – отличная сотрудница, – продолжала Рафия. – Исполнительная, умная и самое главное – инициативная. Это последнее качество для меня ценнее всего – любой человек с достаточным уровнем образования и воспитания способен выполнять поручения начальства, но далеко не каждый сумеет найти творческий подход, проявить смекалку для достижения заданной цели. Устинья замечательно справлялась!

– То есть ее увольнение вас шокировало? – поинтересовалась Регина, внимательно следя за выражением лица собеседницы.

– Не то слово! Правда, я узнала об этом только из выпуска новостей – тогда же, когда и об убийстве…

– Вы не общались после ухода из концерна?

– Нет.

– Устинья говорила, вы обещали взять ее к себе, когда подыщете подходящее место. Вы вроде бы сработались?

– Знаете, я решила взять тайм-аут. Работаю с восемнадцати лет, поэтому решила пожить некоторое время в свое удовольствие. На пенсию я почти заработала, так что…

Ну да, как же! Что-то не похоже, чтобы Рафия сильно радовалась этому «тайм-ауту». Тетка она деятельная, большую часть жизни занимала руководящий пост – если верить Устинье, участвовала в создании «Пугачеффа» чуть ли не с нуля – и вот, глядишь ты, оказалась не у дел, в шикарной квартире, но в полном одиночестве, невостребованная. Кому такое понравится?

– Скажите, Рафия Хамзиновна, почему вы ушли из «Пугачеффа»? – напрямик спросила Регина. – У Устиньи создалось впечатление, что Кузьмин «подвинул» вас, чтобы сунуть на вашу должность своего племянника. Сам же Кузьмин утверждает, что вы ушли по семейным обстоятельствам, и только поэтому, за неимением кандидатуры на ваш пост, ему пришлось взять Сугривина. Какая из двух версий правдива?

– Странно, что Устинье так показалось, – задумчиво произнесла Рафия. – Возможно, мне стоило с ней поговорить… На самом деле причины действительно были личные.

– Простите, но я вынуждена просить вас пояснить. На процессе…

– Я понимаю, тут нет никакого секрета, – прервала Рафия. – Видите ли, в этом году я пережила тяжелейший развод. Мы со вторым мужем прожили десять лет вместе, и вот как раз на годовщину он сообщил мне… Короче, вы сами можете догадаться – нашел себе помоложе и сделал ноги.

– Сочувствую, – пробормотала Регина. Господи, какое счастье, что эта чаша ее миновала: нет мужа – нет расстройств, самокопания, постоянной неудовлетворенности и страха остаться одной! Значит, у Галиевой имелись причины злоупотреблять алкоголем – не только из-за работы.

– Я уже это пережила, – пожала плечами Рафия. – Ну, почти. Тяжело сознавать, что тебя выбросили, как подержанную мебель! К счастью, материально я не пострадала, я всегда зарабатывала больше, чем мой бывший.

– Да, но это не объясняет ваше внезапное решение…

– Как раз объясняет, – снова перебила Регину собеседница. – Я чувствовала себя опустошенной, разбитой и неспособной решать серьезные проблемы. А моя должность… Знаете, некоторые считают, что зам генерального по связям с общественностью – ерундовая должность, за которую платят несоизмеримые с вложенным трудом деньги, но это не так. Работы много, она тяжелая и порой неблагодарная. Особенно в последнее время.

– А что изменилось в последнее время?

– Если вы занимаетесь делом, связанным с «Пугачеффом», то должны знать о наших конкурентах.

– Вы имеете в виду «Живую воду»?

– Именно. Они особенно активизировались в связи с предстоящим чемпионатом мира по футболу.

– Что, простите? – растерялась Регина. Какое отношение имеет предстоящий чемпионат (кстати, он состоится еще не скоро, через три года) к конкуренции, имеющей место между двумя концернами?

– Контракт на обслуживание, понимаете? Раньше тендеры выигрывались в основном иностранными компаниями вроде «Кока-колы» или «Эфеса Пилсенера», но сейчас, когда международная обстановка напряжена, решено давать больше шансов отечественным производителям. И основная борьба разворачивается именно между «Пугачеффом» и «Живой водой»! Если бы вы поинтересовались, что пишут в прессе по этому поводу, то обнаружили бы множество «заказных» статей как с нашей, так и с противной стороны. Борьба усиливается, и дальше будет только хуже! Вот потому-то надо было находиться во всеоружии, а я… Не с моим упадническим настроением и постоянной апатией было разгребать эти проблемы! Я пошла к Кузьмину и поделилась своими сомнениями. Он пробовал предложить мне другую должность, но я в тот момент не чувствовала себя готовой к новым вызовам. И я ушла.

– Но вы ведь начинали вместе с Кузьминым – неужели не жалко было все бросать?

– Вот именно потому, что мы вместе начинали, мне небезразлична судьба «Пугачеффа»!

Регина ненадолго задумалась. Наконец она снова заговорила:

– Рафия Хамзиновна, вы выступите на процессе в пользу Устиньи, если дело дойдет до суда?

– Естественно, – ни секунды не колеблясь, подтвердила та. – Я не сомневаюсь, что Устинья не могла никого убить, а то, что она – отличный работник, является бесспорным фактом, и я хотела бы лично поглядеть в глаза начальнику финансового отдела, когда он станет расписывать ее некомпетентность!

– Отлично! – обрадовалась Регина. – Тогда у меня еще вопрос. Насколько хорошо вы были знакомы с покойным Сугривиным?

– Почему вы спрашиваете?

– Ну, он все-таки стал вашим преемником. Логично предположить, что вы были знакомы!

– Не близко. Видела его пару раз, только и всего.

– Разве вы не передавали ему дела?

– Передавала, но процесс не занял много времени, ведь с ним оставалась Устинья, а она – профессионал… Жаль, что Сугривин ее не оценил!

– Так вы полагаете, дело в этом?

– А в чем еще, простите? – Лицо Рафии выразило недоумение.

– Устинья вам не рассказывала?

– Мы не говорили с тех самых пор, как… Что случилось – в смысле, помимо убийства?

– Пожалуй, я должна признаться вам, что мы познакомились с Устиньей до того, как ее обвинили в убийстве Сугривина. Она обратилась за консультацией по поводу попытки изнасилования.

– Он?..

– Да.

Рафия резко поднялась и прошлась по комнате. Регина видела, что она огорошена известием, и сыграть такое было бы чрезвычайно трудно, если, конечно, бывшая начальница клиентки не оканчивала театральное училище!

– У него получилось? – тихо спросила Рафия, снова развернувшись к Регине.

– К счастью, нет. И, возможно, к несчастью, тоже.

– То есть?

– Теперь это – только слова Устиньи. Доказательств нет, Сугривин мертв… В любом случае попытка изнасилования нам не помогает. Если она действительно имела место, то вырисовывается довольно веский мотив, что при отсутствии алиби сослужило бы нам плохую службу, но могло бы объяснить внезапное увольнение. Если же ничего не было, то мотива у Устиньи нет, ведь ее увольнение – решение начальника финансового отдела, и именно на него, казалось бы, должен быть направлен ее гнев. Как вы считаете, мне стоит ей верить?

– Если она так говорит, значит, это правда, – убежденно отчеканила Рафия. – Скажите, кем надо быть, чтобы врать всем, что начальник едва тебя не изнасиловал?!

– Допустим. А вы, случайно, не слышали, чтобы кто-нибудь жаловался на Сугривина – на то, что он пристает, к примеру, или преследует кого-то?

– Женщин, вы имеете в виду? Нет, ни о чем таком мне неизвестно. Но я же уже сказала, что едва-едва его знала! Вам лучше поспрашивать тех, с кем Сугривин общался более близко.

– Пожалуй, я так и сделаю, – улыбнулась Регина. – Спасибо за помощь.

* * *

– Она определенно недоговаривает, – сказала Регина, захлопывая дверцу машины.

– Думаешь, Рафия как-то замешана? – удивленно приподняв тонко выщипанную бровь, спросила Мамочка. Регину всегда поражало то, что в свои «за шестьдесят» эта женщина продолжает тщательно следить за внешностью. Она видела ее фотографии в юности и знала, что Ольга Шаевна никогда не была красавицей, но всегда выглядела прекрасно – ухоженная, с отличной стрижкой и макияжем в любое время суток. Казалось, Мамочку невозможно застать растрепанной и без косметики!

– Вряд ли, – вздохнула Регина, откидываясь на спинку сиденья. – Но ей точно что-то известно… И насчет «добровольного» ухода из «Пугачеффа» я тоже сомневаюсь.

– Почему?

– Женщина, всего добившаяся сама, достигшая определенных вершин – и вдруг осталась без работы? Я бы поняла, если бы она нашла другое место, но прошло полгода, а она сидит дома!

– Так ты считаешь, Галиеву выперли из концерна, чтобы поставить на ее место Сугривина?

– Понимаешь, это-то и странно. Похоже, Рафия не имеет ничего против Кузьмина. Если бы было так, как ты предполагаешь, она должна была бы злиться, а ничего подобного я не заметила! Наоборот, Рафия до сих пор считает «Пугачефф» своим детищем и желает ему процветания… Что-то тут не так! А у тебя есть новости?

– Пока ты отсутствовала, звонила Алена.

– И?

– Она поболтала с первой женой Сугривина. Говорит, что ничего нового не узнала. Женщина понятия не имеет, кто мог грохнуть ее бывшего, но уверена, что это связано с женщинами, так как Сугривин, как мы уже знаем, был большой «ходок».

– Он не просто «ходок», – покачала головой Регина. – Такие обычно довольствуются теми, кто на них клюет, и не пытаются добиваться расположения силой. Покойник, совершенно очевидно, страдал сексуальной распущенностью и не видел разницы между тем, говорит объект его страсти – «да» или «нет». Если «да» – считай, ей повезло, ну а если «нет»…

– И еще наша клиентка звонила, – добавила Мамочка. – Елена Турчинова призналась, что Сугривин ее изнасиловал, но вмешался Кузьмин и подкупил ее.

– Она согласна дать показания?

– Елена вышла замуж, родила сына и очень боится, что муж и свекровь узнают, что с ней произошло. Так что, дохлый номер!

– Плохо.

– Есть еще одна девушка, Анжелика Вязьмина, и Устинья собирается с ней поболтать. Чем черт не шутит, вдруг она согласится?

– В любом случае нам не стоит на это рассчитывать. Даже если удастся доказать, что Сугривин покушался на честь Устиньи, это не ликвидирует ее обвинение в убийстве! Даже скорее наоборот.

– И что нам делать?

– То же, что и всегда, – искать настоящего убийцу. Как там камеры наблюдения?

– Я все еще с ними работаю, но пока ничего подозрительного. Проверяю номера машин, которые въезжали до убийства и выезжали со стоянки, но мне требуется еще время.

– А как у Артурчика дела? – поинтересовалась Регина после короткой паузы. – Ему удалось познакомиться?

– Ты же знаешь Артурчика – он ас в том, что касается женского пола!

– Надеюсь, не только в этом?

– Он рассчитывает уговорить девчонку выяснить настоящую причину увольнения Устиньи.

– Это будет непросто, – вздохнула Регина, потирая виски указательными пальцами. – Вряд ли начальник финансового отдела признается, что сфабриковал улики!

– Согласна, – кивнула Мамочка. – Он же не сам это придумал, а явно действовал по указке, только вот чьей – Сугривина или все-таки Кузьмина?

– Может, и Кузьмина. Он прикрыл племянничка в деле с Турчиновой, мог и в случае Устиньи вмешаться! Что сейчас делать будем?

– Ты продолжай заниматься машинами – чем черт не шутит, может, у убийства были свидетели или кто-то видел убийцу? А я, пожалуй, поговорю со второй женой жертвы.

– А кто любовницу Сугривина «окучивает»?

– Захар. Я подумала, что в случае с ней мужчина лучше справится.

– Ну, девочка, Захар – не самый большой обаяшка, знаешь ли!

– Зато он профи и знает, какие вопросы задавать, где припугнуть, а где и погладить по головке.

– Тебе виднее. Вы хотя бы помирились – уже хорошо.

– Да мы и не ссорились вовсе!

– Ну да, не ссорились, то-то он за границу мотанул!

– У него есть работа, понимаешь? Обязательства и все такое… Работа закончилась, Захар вернулся – и весь сказ.

Мамочка многозначительно хмыкнула, но дальше спорить не стала.

* * *

Почему-то Регине казалось, что именно вторая жена Сугривина – та, от которой не было детей и которая, единственная из всех, сохранила с ним приятельские отношения, – может пролить свет на то, что случилось с ее экс-супругом. Артурчик уже беседовал с Марией Липницкой, однако тогда они еще не знали того, что известно теперь. Поэтому Регина решила навестить женщину еще разок. Договориться о встрече по телефону не составило труда – Мария согласилась увидеться, но предложила Регине прийти в фитнес-центр, где проводила почти каждое утро.

Регина ждала Марию в кафе спортивного питания, расположенном на территории фитнес-центра. Женщина появилась через десять минут после назначенного времени, и адвокатесса отметила, что все жены покойника настоящие красотки – и как ему только удавалось заполучить девушек модельной внешности, не являясь ни писаным красавцем, ни олигархом (все-таки работу по найму в фирме дядьки нельзя назвать таким уж достижением!).