Текст книги "Бывший муж и другие неприятности"

– Почему Мариной?

– Потому что папа с мамой так назвали. Она всегда Мариной была, для всех. Только для меня – Машкой. Раньше ей нравилось, а сейчас велела забыть. Марина она, видите ли, Марина Анатольевна Шубина… блин!

Настя была права – за прожитые вместе годы Марина достаточно хорошо изучила мужа и знала, как построить разговор, чтобы добиться конкретного результата. Понять бы еще самой, какой результат ей нужен? Чтобы Алексей превратился в грозного мужа и приказал: «Немедленно увольняйся!»… Или, наоборот, чтобы он обрадовался за любимую женщину – директор издательства, это карьерный рост, и не маленький.

И как обо всем рассказать, чтобы Лешке никакие мысли дурные в голову не полезли? Он, конечно, не ревнив… хотя до сих пор поводов не было ревновать. А директором стать очень хочется! Опыта у нее достаточно и нет сомнений, что под ее руководством «Лотос» будет процветать. Женьку вполне можно держать в рамках приличий. Он вменяемый человек и быстро поймет, что приключения ей не нужны. Может, обратит внимание на более доступные объекты, на ту же Настю, например. А Лешка разумный муж и без причины переживать не будет. Если все продумать и аккуратно выстроить взаимоотношения, то ситуацию можно разрулить к всеобщему удовлетворению.

Алексей был дома. Сидел за компьютером в рабочем кабинете и колдовал над чьей-то свадьбой. Свадебные съемки Алексей всегда старался превратить в волшебные фильмы, и заурядные гулянки после монтажа превращались в чудесные, необыкновенной красоты истории. Марине это не особенно нравилось. Она была не против красоты и волшебства, но уж очень много времени за те же деньги тратил муж на создание каждой сказки.

Вот и сейчас он задумчиво пристраивал к застывшим в танце фигуркам жениха и невесты полупрозрачные переливающиеся крылышки. Марина подошла ближе, посмотрела на монитор. Жених, светловолосый качок в смокинге, с эльфийскими крылышками выглядел достаточно нелепо, но это был просто условный грузчик в смокинге и с крылышками. А вот невеста… сама по себе эта невысокая стройная девушка с рыжими волосами была вполне симпатична. Но ее наряд! Белое платье с длинными рукавами, украшенными от локтя до запястья массой оборочек, с кружевным лифом и странного фасона юбкой, спереди не доходящей до колена, сзади она спускалась, превращаясь в шлейф, подметающий пол. Причем на края юбки тоже были пристрочены оборки. Привлекал внимание и вырез платья – узкий, но глубокий, почти до пупка. На ногах – белые ботильоны, украшенные крупными белыми же пуговицами. Разумеется, и на уложенных в сложную прическу рыжих волосах был закреплен не банальный веночек с фатой, а крохотная, размером со стакан, атласная белая шляпка-цилиндр. В общем, на взгляд Марины, крылья невесту уже не портили.

– Как тебе кажется? – не оборачиваясь, спросил Алексей.

– Очень глупо выглядят, – честно ответила она.

– Понимаешь, я хотел их первый танец под «Вальс Цветов» пустить. Пол и вообще все вокруг убрать, как будто они в небе кружатся. И розовые лепестки тоже кружатся вокруг них. Тогда крылья очень уместны были бы.

– Только не с этой парой. А они что, действительно под Чайковского танцевали?

– Нет, конечно. Там вообще не вальс был, а что-то из Верки Сердючки. Но если подработать немного, то будет смотреться вполне пристойно. Н-да, как-то на них крылышки не очень…

– Ужасно, – уточнила Марина, по мнению которой эта пара, вне зависимости от того, что и как они танцевали, выглядеть пристойно не могла в принципе. – «И Вальс Цветов» твой им не нужен. Ты им здесь саму Сердючку поставь, путь мелькает по всему экрану.

– А может, не одну Сердючку? – немного оживился Алексей. – Смотри, вот жених с невестой начинают танец… вот появляется здесь, на заднем плане, Верка Сердючка… вот я ее удваиваю… утраиваю…

Марина полюбовалась тем, как стройные ряды Верок Сердючек ритмично дрыгают ногами, а на их фоне танцуют молодожены с крылышками.

– Падающие звезды добавь, – посоветовала она. – И бенгальские огни.

– Может, сразу фейерверк?

– Тоже хорошо. Только крылья не забудь убрать.

– Угу… – Он принялся за работу.

Марина присела на мягкий диванчик так, чтобы муж мог ее видеть, не поворачиваясь.

– Мальчишки днем звонили, дед им рыбалку пообещал. Завтра поедут, уже и удочки приготовили.

– Знаю, мне они тоже звонили, хвастались. Коля показывал, как надо правильно забрасывать, и поймал Сашку на крючок.

– Не в лицо попал? – встревожилась Марина.

– Не, классический вариант, в попу. И то до кожи не добрался, за шорты зацепился. Так что все в порядке.

Несколько минут в комнате было тихо. Алексей работал, а Марина собиралась с духом. Наконец, стараясь, чтобы голос звучал нейтрально, она объявила:

– Леша, а у нас на работе новости.

– Это хорошо, – рассеянно одобрил он. – Давно пора встряхнуться, а то закисаете, все одно и то же.

– Да уж, встряхнули нас, ничего не скажешь, – нервно хихикнула она. – Леш, нас продали. Пока я в отпуске была, Оксана издательство продала и к дочери уехала.

– Это плохо. – Алексей посмотрел на нее. – И кто покупатель?

– Ты его не знаешь. Некий Евгений Константинович Скворцов. Владелец сети магазинов стройматериалов, решил расширить сферу своих интересов. Хочет попробовать, каково это – быть издателем.

– То есть закрывать вас не собирается. Это хорошо.

– Не закроет, если мы будем приносить прибыль.

– А поскольку он в вашем деле не разбирается, – понимающе кивнул муж, – прибыли, скорее всего, не будет. Это плохо.

– Поскольку он в нашем деле не разбирается, Евгений Константинович предложил мне должность директора. С соответствующим повышением оклада.

– А вот это хорошо! – Алексей пересел на диван и обнял ее за плечи. – Маришка, я всегда говорил, что ты умница! Директор издательства – это надо отпраздновать! У нас шампанское есть? Или в кафе сходим?

«А потом ночь безумной любви, – вспомнила Марина. – Ох, Настя».

– Подожди, это еще не все. Дело в том, что я нового хозяина давно знаю.

– И что? Почему таким тоном? Хочешь сказать, что он жулик?

– Нет, Леша, ничего такого. Наверное, немного жулик, но ведь бизнесмен же, им без этого нельзя. Просто… это мой первый муж.

– Муж? – Глаза Алексея округлились. – Но как… ах да, ты же была замужем… я как-то об этом забыл.

– Я сама забыла. Представляешь мое состояние, когда я его увидела?

– Ну-у… – Он немного подумал, потом честно признался: – Я, конечно, до тебя женат не был, но, если бы был и вот так, вдруг… наверное, мне было бы неприятно узнать, что я теперь должен подчиняться бывшей жене.

– Ты понимаешь, – облегченно выдохнула она и прижалась к его плечу. – Я теперь не знаю. С одной стороны – директор и все такое. Это же интересно! С другой стороны – Женька. То есть теперь Евгений Константинович, будь он неладен! И я не могу решить, соглашаться или послать его к черту и уволиться.

– Вопрос, конечно, интересный. – Алексей осторожно погладил ее по голове. – Мариш, ты у меня совета спрашиваешь или разрешения?

Она слабо улыбнулась.

– И то и другое, наверное. Если ты сейчас скажешь «нет», я моментально напишу заявление, с большим облегчением!

– Нравится тебе демонстрировать, какой у тебя муж деспот.

– Ага. И какая я послушная жена. Так что ты скажешь?

– Ты же знаешь, что «нет» я не скажу. Разве что… этому человеку можно доверять? Не окажешься ты через полгода-год с кучей финансовых проблем на шее? Уверена, что ему нужен именно знающий директор, который будет содержать издательство в порядке, а не зиц-председатель Фунт, чтобы было кого на нары отправить?

– Ой, Алеша, – она зябко поежилась, – как ты говоришь нехорошо. Нет, Женька ничего такого делать не станет. Он, конечно, скотина бездушная, сволочь распоследняя и гад ползучий, но человек порядочный. Кроме того, ты меня знаешь, я осторожная и ни в какой мухлеж не полезу. Женька, кстати, это тоже знает. Нет, на должность зиц-председателя он бы меня не стал звать.

– А как насчет моральных принципов? Приставать к тебе он не будет?

– Тут никаких гарантий. – Марина поморщилась. – Женька автоматически пристает ко всему, что двигается.

– А что не двигается, он двигает и тогда пристает? – Лицо Алексея не то чтобы окаменело, но слегка потеряло подвижность.

Она сделала вид, что ничего не заметила, и легко согласилась:

– Примерно так. Но у меня на него иммунитет.

– И во время вашего делового разговора он, надо понимать, попробовал проверить, насколько этот иммунитет работает.

– Леш, ты ревнуешь, что ли?

– Пока не решил. Так что, проверял?

Марина несколько секунд смотрела на равнодушное лицо мужа, потом неохотно ответила:

– Естественно. Но мы обсудили этот вопрос и договорились придерживаться исключительно деловых отношений. Алеша, если ты будешь на меня так смотреть, я уже завтра на работу не выйду!

– А как я на тебя смотрю?

– Как будто ты мне не доверяешь! – Она вскочила с дивана.

– Глупости. Я не доверяю неизвестному мне мужику, которому не хватило мозгов удержать тебя в свое время. Вдруг он поумнел?

– Он, может, и поумнел, но я за эти годы точно не поглупела! Алеша, если ты…

– Не пыли, Маринка. – Он тоже встал и обнял ее. – Между нами вопрос о доверии не встает. Но я не хочу, чтобы этот человек расстраивал тебя. И если тебе неприятно будет с ним работать, то я говорю – увольняйся. Если же ты уверена, что справишься… – Он неожиданно наклонился и чмокнул ее в нос. – Тебе же хочется попробовать, я вижу! Хочется побыть директором.

– Хочется. Ужасно. И страшно. Вдруг я бестолковая, вдруг не получится?

– Глупости. Ты очень толковая, и все у тебя получится. Ты будешь самым лучшим директором, «Лотос» начнет приносить сумасшедшую прибыль, и твой хозяин будет носить тебя на руках… хм, что-то я не то говорю. Давай так: хозяин будет тебе платить сумасшедшие деньги, а носить тебя на руках буду я. Согласна?

– Согласна! Давай начинай прямо сейчас!

– Нет проблем! – Он легко подхватил ее на руки и снова поцеловал, на этот раз в губы.

– А кстати, какая у тебя будет теперь зарплата?

– Э-э-э… Леш, а об этом как-то разговор не заходил. Женя сказал, что прибавит, но сколько… – Она пожала плечами.

– Маришка, ты уникальное существо! – восхитился муж. – Я не знаю другого человека, который соглашался бы на сложную и ответственную работу, не представляя себе, сколько за нее будут платить!

– Да, я такая, – самодовольно согласилась она. – И я хочу шампанского! Кто тут предлагал устроить разгуляй?

– Слушаюсь, ваша светлость! Все, что пожелаете, ваше сиятельство! – Он поставил ее на пол и склонился в глубоком поклоне. – Куда прикажете, ваше высочество?

– Прикажу… Помнишь, мы как-то в «Парусе» были? Вроде там неплохо. Только такси вызови, чтобы ты тоже мог выпить. А я через двадцать минут буду готова!

– Ваше величество! Волшебница! Не существует другой женщины, которая могла бы собраться за двадцать минут! – восхитился Алексей.

– Других женщин вообще не существует. – Марина чувствительно ткнула любимого мужа локотком в бок и направилась переодеваться.

С завтрашнего дня она будет директором «Лотоса»! А что у нас еще по плану? Правильно, сначала чудесный вечер в кафе, а потом… Настя права – потом ночь безумной любви!

Жизнь – хорошая штука, которую не могут испортить даже появляющиеся некстати бывшие мужья!

– Что ты такой дрянью травишься. – Евгений закашлялся и помахал перед лицом ладонью, безуспешно пытаясь разогнать табачный дым. – Ну давай я тебе зарплату прибавлю, если на нормальные сигареты не хватает! Или просто блок «Парламента» куплю, хочешь?

– «Парламентом» твоим только девок окуривать. А мне для прочистки мозгов. – Олег оттолкнулся от стола правой ногой и, не вставая с офисного кресла, подъехал к окну. Дотянулся до ручки и дернул, открывая створку. – Тут «Прима» нужна.

– Лучше «Примы» хуже нет, – проворчал Скворцов. – Тогда уж кондиционер выключи. Чего он улицу будет студить.

Олег молча оттолкнулся от стены и вернулся к столу. Взял из керамического стаканчика, стоящего по левую от Евгения руку, пульт от кондиционера, нажал на кнопку и вернул пульт в стаканчик. Небрежно сгреб со стола разбросанные распечатки, перебрал их, быстро просматривая, и снова бросил на стол.

– И что? На четвертый раз разглядел что-нибудь? – спросил Евгений, дождавшись, когда начальник службы безопасности снова откинется на спинку кресла.

– Я же не бухгалтер, – вяло откликнулся тот. – Аудитора надо пригласить.

– Чего смотрел тогда? Отпечатки пальцев искал?

– Просто люблю ведомости. Все циферки аккуратные, столбики ровненькие, суммы на уголках сходятся… Красиво.

– Эстет. Что делать-то будем?

– Как обычно. – Олег глубоко затянулся и раздавил окурок в пепельнице. – Понаблюдаю за бухгалтерией. По магазинам пробегусь, посмотрю, чем они там дышат.

– Думаешь, в магазинах напрямую тащат? – Теперь распечатки начал перебирать Евгений.

– Только если их в центральной бухгалтерии страхуют. Причем не Светка, а Саныч. Он достаточно опытный мужик, чтобы всю туфту на взгляд отсеивать. – Олег снова закурил, уставился в потолок и задумчиво спросил: – Интересно, ведь проверяем всех, вроде честных берем, так почему они воруют? Четвертый главбух… Слушай, а может, это твоя бывшая воду мутит? Саныч три года спокойно работал, без проблем, а как Шубина у тебя в директорах обозначилась, так и началось. Может, она с Санычем и спелась? Подбросила ему идею…

– Не говори глупостей. Во-первых, Машка ни разу не бухгалтер, и никаких идей она подбросить не может.

Олег немного подождал, не спуская внимательного взгляда с мрачного начальника, потом спросил:

– А во-вторых?

– Что?

– Ты сказал «во-первых», значит, есть и «во-вторых».

– А во-вторых… и в-третьих, и в-десятых, твоя идея приплести здесь Машку – полный бред. Она честный человек, и ей в голову не придет воровать.

– Даже у тебя? Ты только подумай, ты ее пятнадцать лет назад бросил…

– Я ее не бросал. Машка сама от меня ушла.

– Хорошо, пятнадцать лет назад она тебя бросила, а тут вдруг такая золотая возможность бывшему мужу напакостить? Думаешь, удержится?

Евгений посмотрел на свои непроизвольно сжавшиеся кулаки, распрямил пальцы и холодно повторил:

– Машке в голову не придет воровать. Никогда. И тем более у меня. Побрезгует.

– Хм. – Олег не то чтобы растерялся, но идея, что можно побрезговать у кого-то что-то украсть, была для него новой. – Ну-у… Тебе виднее… Так что с аудитором?

– Я Анастасии Михайловне позвонил. Обещала на следующей неделе заняться.

– Сама добрая фея? – оживился Олег. – У нее же график на полгода вперед расписан! Или баба Настя ремонт затеяла?

– Баньку она хочет поставить на дачном участке. По полной программе: парилка, душевая, джакузи, бассейн небольшой, комната отдыха… намекнула, что не откажется от совета насчет достойного доверия проектировщика.

– А проектировщик подскажет достойных доверия мастеров, – подхватил оживившийся Олег. – Это нам повезло, что мадам строиться затеяла. Глядишь, мы на ней больше заработаем, чем она на нас!

– Не любишь ты ее, – усмехнулся Евгений. – И почему, интересно?

– Профессиональная ревность, – охотно объяснил безопасник. – Помнишь, как я вокруг Прохорова месяц кругами ходил, землю рыл и никак ничего нарыть не мог? А баба Настя за два дня: бумажки просмотрела, на калькуляторе посчитала и небрежно этак тычет пальчиком – вот он ворюга, а вот и доказательства, берите лиходея за жабры, не сомневайтесь!

– Я тогда ей бонус за оперативность приплюсовал, – кивнул Евгений. – Ладно Прохоров, это дело прошлое. А сейчас… ты давай начинай по своему плану. Я тоже вызову койко-го, попугаю.

– Может, не стоит? Если Анастасия Михайловна возьмется, то через несколько дней ты без всяких пуганий будешь знать, куда денежки утекают, откуда и кому. А вот если насторожишь Саныча, то… – Олег сделал неопределенный жест рукой. – В общем, можешь усложнить профессионалу работу. Она хоть и фея, но не волшебница. И если Саныч успеет зачистить хвосты… Не, баба Настя все равно докопается, но времени и сил у нее уйдет больше. Следовательно, у тебя уйдет больше денег.

– Какой ты умный, это что-то, – проворчал Евгений. – Вот так бы и дал в ухо.

Олег ухмыльнулся.

– Это будет абсолютно непроизводительный расход энергии. Кстати, о расходах. У меня возникли некоторые вопросы по поводу грандиозного торжества, которое у нас затевается.

– Какое еще торжество? – с подозрением поглядел на приятеля Евгений.

– Да так, одному на редкость забывчивому и не особо приятному в общении бизнесмену исполняется тридцать пять лет. И он поручил именно мне организацию праздника.

– А-а. Есть такое дело. И что за вопросы? Меню составить не можешь?

– Смеешься? Все, что касается стола, Семен Михайлович взял под свой контроль, меня там и близко не подпускают.

– Ну, раз Михалыч лично занимается, все будет по высшему разряду. А в чем проблема? Тамаду подходящего не нашел?

– Теперь это называется ведущий. Нашел, конечно, о чем речь? Посмотрел его сценарии, мне понравилось. И аппаратура хорошая, так что по этому пункту порядок. Ты еще съемку на видео хотел. Причем велел искать самого лучшего.

– И что?

– Я тут посоветовался с товарищами, и мне указали на Шубина.

– Ну и… Подожди, Шубин? Это что, Машкин муж?

– Именно. По общему мнению, он лучший. Большой Паша им очень доволен, Харченко тоже, и Суворов рекомендовал. Претензия только одна: долго фильмы не сдает, вылизывает до последнего. Зато получаешь вещь.

– Забавно. Это может получиться забавно. – Евгений повертел в руках карандаш и небрежно бросил на стол. – Договаривайся с ним.

– Женя, а тебя не смущает, что жена человека, которого ты нанимаешь для съемок, будет в числе гостей? Или ты не собираешься ее приглашать?

– Почему? Я приглашаю всех руководителей моих точек, и Шубина не исключение. А муженек ее, раз он самый лучший, пусть снимает. Договаривайся.

– Ну-ну. Ты начальник, твой и выбор.

* * *

Евгений хотел официально представить коллективу издательства нового директора, но Марина очень просила его на общее собрание сотрудников «Лотоса» не приходить. Объяснила, что общаться с людьми ей будет гораздо проще, если за спиной не будет скалить зубы бывший муж. Скворцов немного обиделся на формулировку «скалить зубы», заявил, что хотел лишь морально поддержать небезразличного ему человека, и самоустранился.

Народ принял новость, которая, впрочем, стараниями Насти и Танечки новостью ни для кого не была, с одобрением. Шумно и немного бестолково поздравили Марину, заверили, что поддержка во всех начинаниях ей обеспечена, и притихли, ожидая «тронной речи» и внятных объяснений, как эти грядущие начинания будут выглядеть. Марина неожиданно перетрусила, перепутала все листочки, на которых записала, что и в каком порядке собирается сказать, и чуть не расплакалась. Коллектив, глядя на это позорище, вместо оправданного в такой ситуации злорадства, умилился, проникся сочувствием и по второму кругу заверил «дорогую Марину Анатольевну» в полной поддержке.

Кроме того, у всех женщин, оказывается, имелись предложения как по внедрению новых проектов, сулящих «Лотосу» реальную и скорую прибыль, так и по улучшению условий труда. Среди предложений было несколько вполне дельных, которые Марина тут же записала на своих перепутанных листочках, и несколько спорных, которые, не откладывая в долгий ящик, принялись обсуждать. Какие-то идеи в результате удостоились места на тех же листочках, часть была отвергнута окончательно и бесповоротно, а часть дружно решили отложить, дополнить, уточнить… в общем, обдумать и обсудить позже.

Все настолько увлеклись, что не заметили, как закончился рабочий день, поэтому, когда кто-то взглянул на часы и ахнул, собрание моментально закончилось. Женщины похватали сумочки и разлетелись по домам.

А Марина, еле живая от усталости, доползла до кабинета директора и рухнула в ближайшее кресло. Минут пять она просто сидела, расслабившись и прикрыв глаза. Потом подумала, что хорошо бы выпить кофе. Именно так, чашку хорошего, крепкого, сладкого кофе. Она открыла глаза, посмотрела на подоконник, где стоял чайник. Надо подняться с кресла и пройти до окна шага три, не меньше… достать из шкафчика чашку и банку с кофе… А сил нет даже на то, чтобы пошевелиться…

Громко хлопнула дверь, и в кабинет впорхнула Настя.

– Ты еще не ушла? – слабо удивилась Марина.

– Есть причина! – Подруга сделала изящный пируэт, взмахнула пакетом, который держала в руке, и приземлилась в соседнее кресло. – Ой, Мариночка, я так за тебя рада! Ты знаешь, я Оксану Максимовну очень уважала, но она иногда такой консерватор!

Трефилова действительно косо поглядывала на экстравагантные наряды девушки. Дресскод в «Лотосе» соблюдать не требовалось, но Насте, когда та наряжалась особенно ярко, Оксана Максимовна делала замечания. Говорила, что та солидных клиентов отпугивает.

– Итак, поздравляю тебя, Марина Анатольевна, с первым рабочим днем в новой должности… Эй, а чего грустная такая?

– Устала. И кофе хочу.

– Какой кофе?! Сейчас мы с тобой ликерчика хватанем! – Настя достала из пакета небольшую темную бутылку с квадратной пробкой и показала Марине: – «Амаретто»! Я же знаю, что ты любишь!

– «Амаретто»? Хм, действительно, сейчас неплохо бы капельку…

– А я о чем! У Оксаны где-то тут рюмки были, ты их не выбросила?

– В шкафу, за правой дверцей. А закусывать чем будем? Там яблоко должно быть.

– Прекрасно! Вот тебе тарелочка, вот тебе ножик. – Настя уверенно хозяйничала в шкафчике. – Режь! А у меня шоколад есть, что еще девчонкам надо?

Марина медленно встала, потянулась, разминая плечи, и подошла к столу. Пока она нарезала яблоко, Настя, не переставая болтать какую-то чепуху, выложила на блюдечко две большие дольки молочного шоколада, разлила ликер по рюмкам и придвинула стул для себя.

– Ну, Маринка, за твой счастливый шанс! – Она подняла свою рюмочку, посмотрела ликер на свет и непривычно серьезно продолжила: – Ты его честно заслужила. Ты упорная, упертая и талантливая, ты сможешь! Удачи тебе!

– Спасибо. – Марина шмыгнула носом и полезла целоваться.

Потом они выпили, закусили яблоком, и Настя снова наполнила рюмки.

– Ты не слишком гонишь?

– Это же ликер, а не водка, – отмахнулась подруга. – Что нам будет с двух-то рюмок. А тебе надо расслабиться.

– Ох, Настя, расслабиться нужно, это точно. – Тем не менее Марина пить не стала, только губы смочила и облизала. – Я, Настенька, так перепсиховала, так перетрусила… Господи, как же я работать буду, если мне уже сейчас так страшно?

– Я тебя умоляю! – Настя отсалютовала рюмкой, выпила и заела шоколадкой. Потом подтянула поближе еще один стул, сбросила туфельки и положила на него ноги. – Ну страшно, и что такого? Ты столько лет у Оксаны заместителем была, вот и продолжай. Девчонки тебя поддержат, пакостить никто не станет, не сомневайся. Ой, мы так боялись, что Скворцов со стороны кого пришлет… новую метлу. А ты – это же просто подарок!

– Да уж, подарочек и мне и вам. Настя, ты понимаешь, что нам обязательно надо теперь в плюс выходить, причем в хороший плюс! Иначе нас просто разгонят! Ты понимаешь, что, если я не справлюсь, «Лотос» закроют и все останутся без работы! Исключительно по моей вине!

– А с чего нам вдруг в плюсах не быть? – рассудительно заметила Настя. Посмотрела на почти полную рюмку Марины и налила только себе. – Жили мы как-то до сих пор. И времена, вспомни, разные были, не только жирные, но и тощие. А мы вот они – и сами здравствуем, и издательство не пропало. Сейчас еще «Амаретто» по глоточку сделаем и перспективный план прикинем. Оксана последнее время ничего затевать не хотела, а ведь есть идеи… сама сегодня слышала. Девчонки тебя поддержат, они понимают, что это в их интересах. И Евгений Константинович палки в колеса вставлять не будет: он тебе человек не чужой, да и в прибыли не меньше нас заинтересован. – Она потянулась за второй долькой шоколада, но Марина шлепнула ее по руке:

– Не наглей, ты свою уже съела! – и быстро сунула спорный кусочек в рот.

Настя утешилась долькой яблока и снова подняла рюмку.

– За удачу?

– За это мы уже пили.

– И что? Удачи много не бывает. Ой, а хочешь, мы за Евгения Константиновича выпьем? За его здоровье и благополучие?

– Еще чего! То есть я не в том смысле, пусть он будет здоров, не жалко, но еще и пить за него? Тогда лучше за твои успехи по его охмурению!

– За это я с удовольствием! Хотя, должна тебе признаться, подруга, охмурять такого типа – работка не для слабонервных. Уклоняется он просто виртуозно. Ты бы мне хоть помогла советом, на что его цеплять?

– В смысле?

– Ну, что ему нравится, а что, наоборот, раздражает? Брюнетки ему, например, глянутся или мне сразу в блондинку перекрашиваться? И по характеру кого предпочитает – умных, или мне лучше рот не открывать и только ресничками на него хлопать?

– Дур он точно не любит, в этом я уверена. Еще зануд терпеть не может. А в остальном… Настя, я его пятнадцать лет не видела. Не помню я, что ему нравится.

– А все-таки, – не сдавалась Настя. – Вот из еды, например? Что ты ему готовила?

Марина, которая как раз решила сделать очередной глоточек, фыркнула и поперхнулась. Прокашлялась, утерла выступившие на глаза слезы и только тогда покрутила пальцем у виска:

– Мне было восемнадцать, когда мы поженились! Я умела делать яичницу и жарить картошку. Свой первый суп я варила, не выпуская из рук телефона и непрерывно консультируясь со всеми, до кого смогла дозвониться. В результате в моем супе плавали кусочки колбасы, рис, вермишель и капуста…

– Почему колбаса? – перебила Настя.

– Потому что на мясо Евгений Константинович тогда не зарабатывал. Вот кто-то добрый и посоветовал мне накрошить любительской колбасы. Сказал, что будет вкусно и питательно. Сочетание капусты с вермишелью и рисом у тебя, как я понимаю, вопросов не вызывает?

– Ну, я подумала, может, рецепт особенный… фамильный.

– Да уж. Супчик вышел такой, что действительно впору было рецепт записывать и хранить как фамильную реликвию.

– И что Евгений Константинович?

– Что-что. Ржал полчаса и кастрюлю фотографировал. А потом мы этот суп съели. Молодые были, голодные. Даже вкусно получилось – продукты-то все хорошие.

– А кроме супа? Ели же вы что-то еще?

– Конечно, два года без еды не сидели. Я быстро готовить научилась. Но вот так, навскидку, сказать, что Женьке больше всего нравилось? Насть, молодой, здоровый мужик, после работы… он любил все и побольше. – Марина нахмурилась на секунду, потом хлопнула в ладоши: – О, вспомнила! Пирожные он любил, «картошку»!

– «Картошку»? – недоверчиво переспросила Настя. – Я тоже люблю «картошку».

– Да ты что, правда? Никогда бы не подумала! Я была уверена, что во всем мире, кроме Женьки, таких… э-э-э… в смысле я ничего плохого не хотела сказать. Но ты знаешь, как эти пирожные делают? Собирают вечером в кафе…

– Именно поэтому я покупаю себе «картошку», только когда никто из знакомых меня не видит. Не хочу каждый раз выслушивать эту нелепую байку. Ты хоть понимаешь, насколько это дико звучит – пирожное из объедков?

– Если честно, я никогда об этом не задумывалась. Но, согласись, выглядят они все-таки… бисквит или корзиночка гораздо симпатичнее.

– «Картошка» тоже может выглядеть очень привлекательно! Я знаю такой рецепт – загляденье получается, а не пироженки! И вкуснющие, пальчики оближешь!

– Больше не спорю, – засмеялась Марина. – Похоже, вы с Женькой прекрасная пара! Сделай ему «картошку» по своему волшебному рецепту, и он не устоит.

– Сделать – не вопрос. А вот как его с этими пирожными подкараулить? Евгений Константинович, он же вечно куда-то торопится: появился, поговорил с тобой – и фьють! Не переться же мне с подносом к нему в центральный офис! Да его и там не застанешь.

– Тут нужно подумать. – Марина прониклась серьезностью проблемы. – Давай-ка мы с тобой по этому поводу…

– Еще ликерчику? – Настя потянулась за бутылкой.

– Нет, хватит. Лучше кофейку. – Марина включила чайник и продолжила: – Нам надо заманить Женьку в «Лотос» на достаточно длительное время. Посидеть, порешать всякие очень важные вопросы и между делом кофе предложить. А на кухне ты со своими пирожными в засаде. А?

– На кухне нельзя, там остальные девчонки сразу набегут. У тебя в кабинете.

– Это технические детали. Нам тема для разговора нужна.

– Я знаю! – встрепенулась Настя. – «Как нам заработать побольше денежек для любимого издательства и Евгения Константиновича лично»! Наши предложения и разработки!

– Хм. Мысль интересная. Если набросать перспективный план развития, да несколько вариантов новых проектов… сегодня на совещании кое-что очень даже неглупое мелькнуло. Например, идея раскрутить успешных бизнесменов на мемуары мне понравилась. Помочь написать, литературно обработать и издать за их счет. Вот нам и хлебушек.

– А литобработчиками наших взять! Светка вполне прилично пишет, и я могу. Тогда к хлебушку и кусочек масла добавится.

– Надо все бумажки разобрать и переписать толково.

– Правильно. Сейчас кофе сделаю и буду тебе диктовать! А ты включай комп, записывать будешь!

– Я не буду записывать, – неожиданно возразила Марина. – Я здесь, между прочим, директор. Это я займусь кофе, а ты записывай!

– Вот именно, ты директор, и кофе разливать тебе не по чину! Кофе сделаю я!

– А секретарем у тебя быть мне по чину?

– Компьютер твой, значит, тебе на нем и работать, – тут же нашлась Настя. – Не могу же я в директорском компе нагло шариться.

– Логично. – Марина нажала клавишу. – Убедила. Ладно, тогда наливай.

– «Амаретто»?

– Кофе, балда! Чайник вскипел.

Через минуту Настя поставила чашки с кофе на стол и, снова открыв дверцу шкафчика, внимательно изучила его содержимое.

– Ты в курсе, что у тебя сахар закончился?

– Что, совсем?

– Самый нелепый вопрос, какой только можно задать в этой ситуации. Если что-то закончилось не совсем, значит, оно еще есть. А у тебя… – Она взяла прозрачную банку с притертой крышкой и выразительно потрясла ею.

– Неужели там ничего сладкого нет? Были же какие-то конфеты!

– Тут пакет в уголке, сейчас посмотрю… – Настя пошуршала в шкафу и со странной улыбкой продемонстрировала большую высохшую рыбину: – Вот. Вобла.

Глаза у Марины округлились.

– Откуда?

– Я знаю? Это твой кабинет и твой шкафчик.

– Наверное, Оксане кто-то подарил, а она сунула на полку и забыла.

– Марин, может, нам по комнатам пройтись? У девчонок если не конфеты, то уж сахар-то наверняка найдется.

– Не хватало еще директору издательства у рядовых сотрудников сахар воровать! Мне совесть не позволяет.

– Ой, откуда столько пафоса? Воровать! Ты еще скажи, что зачерпнуть две чайные ложки сахара – это вооруженный грабеж! Гоп-стоп! В общем, я не начальство и совести у меня нет, так что сиди здесь, вся такая гордая, а я пошла за сахаром.