Текст книги "Азбука спасения. Том 38"

Святитель Василий Великий

Жизнь наша наполнена грехопадениями языка

Грех, содеваемый языком, и на деле весьма удобен и многообразен. Разгневался ли ты – и язык предваряет. Похоть ли возобладала тобою – язык прежде всего служит тебе, как бы переводчицей и переносчицей, которая помогает во грехе и вводит в искушение ближних. Язык для тебя и оружие неправды, если он не от сердца говорит, но для обмана других.

Но к чему перечислять словом все грехи, совершаемые языком? Жизнь наша наполнена грехопадениями языка: срамословие, смехотворные, глупые, непристойные речи, пересуды, слово праздное, лживые клятвы, ложные свидетельства – все это и гораздо еще большее число зол суть произведение языка. А те, которые отвергают уста своя на поругание славы Божией и неправду в высоту глаголют (Пс.72:8), каким другим орудием совершают сие нечестие, как не орудием языка! Итак, поскольку от словес своих осудишися (Мф.12:37), то удержи язык твой от зла (Пс.33:14) и не делай сокровища языком лживым суетная (Притч.21:6). Удержи и устне твои, еже не глаголати льсти (Пс. 33:14), т. е. сделай, чтобы целое орудие, данное тебе на служение слову, было свободно от действий лукавых.

Святитель Григорий Богослов

Злой язык на совершенства твои изрыгает змеиный яд

Остерегайся, чтобы не поразили тебя нечаянно осмеяние и злой язык, который на совершенства твои изрыгает змеиный яд. Два пути у человека, и поругание бывает двоякое. Один путь худ, он приводит и к концу худому. Другой путь хорош, и конец его, как и естественно, вожделенный. Но осмеяние преследует человека на обоих путях. А если бы язык нападал только на тех, которые худы, что тогда было бы превосходнее его? Теперь же с одинаковою яростью нападает он на всех, на добрых и на злых. И ты будь осторожен и осмотрителен в обоих случаях. Страшись языка, который преследует беззаконников, чтобы бегать и самого порока, поражаемого языком, а языка, который у злого врага, вооружен на добрых, столько же бойся, сколько вдавшийся в море утес боится ветра и сокрушающейся о него волны.

Много лежит на языке тлетворных зелий пагубы, потому что язык – половина всех человеческих пороков, изрыгает ли он явное зло – гнев, который особенно сильный, в своих порывах отнимает у человека ум или, затаив в груди коварный умысел, льет кроткие речи из мягких устен.

Язык всего пагубнее для людей. Это конь, всегда убегающий вперед, это – самое уготованное оружие.

Если захочет, без всякого труда, в одну минуту, заставит он враждовать дом с домом, город с городом, народ с властелином, царя с подданными, как искра, мгновенно воспламеняющая солому. Плывущих на одном корабле, сына, родителя, брата, друга, супругу, супруга – всех удобно вооружает он одного против другого. Злого сделает добрым, а доброго, напротив того, погубит, и все это опять переиначит. Кто переможет слово? Язык мал, но ничто не имеет такого могущества.

Святитель Иоанн Златоуст

Язык – причина всех зол

Вот что дерзко: иметь уста, подобные диавольским, и обладать языком, подобным языку злого духа, особенно тому, кто участвует в столь высоких Таинствах и приобщается самой Плоти Господней.

Язык – причина всех зол или, лучше, не язык, а те, которые худо им пользуются. Отсюда обиды, злословия, хулы, страсть к удовольствиям, убийства, любодеяние, воровство, все рождается отсюда.

Бог не для того нам дал его <язык>, чтобы мы злословили, чтобы поносили, чтобы клеветали друг на друга, но чтобы прославляли Бога, чтобы говорили то, что благодать внушает слушателю, что служит к назиданию, к пользе.

Язык дан для того, чтобы ты песнословил и восхвалял Создателя, но, если ты недостаточно наблюдаешь за собой, он становится для тебя причиной богохульства и сквернословия.

Злые болтают языком, не сознавая значения своих слов, а мудрые связывают уста сознанием.

Язык – царский конь. Если вложишь в него удила и выучишь ходить ровно, то доверится ему и сядет царь. А если оставишь необузданным (и позволишь) нестись и скакать, то будет колесницей диавола и демонов.

Преподобный Нил Синайский

Язык злоречивый – диавольское ложе

Для того даны нам два уха, а один язык, чтобы для спасения более мы слушали, нежели говорили, взывая паче добрыми делами и божественными преспеяниями.

Язык многих тщеславных довел до гибели.

Преподобный Феодор Студит

Уста приучайте петь только боголюбезное и пребывать непраздноглаголивыми. Удержите язык свой от зла… от которого мы в большом числе падаем всегда в грехи.

Преподобный Никодим Святогорец

Язык, коль скоро начнет говорить в свое удовольствие, то бежит в речи, как разнузданный конь, и выбалтывает не только хорошее и подобающее, но и нехорошее и зловредное.

Преподобный Ефрем Сирин

Охраняй язык свой от всякого зла, и уста твои, сотворенные для хвалы, да не произносят хульного слова.

Святитель Дмитрий Ростовский

Давид говорит: Изострили, как оружие, язык свой. Более, говорит, чем неприятельское оружие, страшны острые и злые людские языки завистливых. Умел тот царственный рыцарь мужественно стоять против неприятельского оружия, не страшны были ему в бою меч, стрела, копье, но злого языка он боялся, и потому-то он и ищет у Самого Бога защиты: Укрой меня, Господи, от скопища лукавых, которые изострили, как оружие, язык свой (Пс.63:3,4). Не страшен, говорит, мне Голиаф, иноплеменники-филистимляне для меня ничто, но злой язык людской, язык завистливых, язык лукавствующих дал мне знать о себе: укрой меня, Господи, от него, защити меня от сонма тех, которые изострили языки! Но не падай духом, знатный муж, не ослабевай в своих подвигах, не малодушествуй в своем изменившемся счастье! Те воображаемые мечи, говорю о языках завистливых, вонзятся в их сердца, чтобы они видели и завидовали, и в самой зависти мучились.

Преподобный Иоанн Кронштадский

Как из дырявого сосуда течет вода, так из недоброго человека слово осуждения, ненависти, злословия.

Злобы как огня бойся, ни из-за какого благовидного предлога, тем более из-за чего-либо тебе неприятного, не допускай ее до сердца: злоба всегда злоба, всегда исчадие диавольское. Злоба приходит иногда в сердце под предлогом ревности о славе Божией или о благе ближних, не верь и ревности своей в этом случае: она ложь или ревность не по разуму, поревнуй о том, чтобы в тебе не было злобы. Бог ничем так не прославляется, как любовью, все терпящей, и ничем так не бесчествуется и не оскорбляется, как злобой, какой бы она ни прикрывалась благовидностью. Под маской попечения о нищих Иуда, скрывая злобу свою на Господа своего, предал Его за 30 сребреников. Помни, что враг неусыпно ищет твоей погибели и нападает на тебя тогда, когда ты менее всего ожидаешь его. Злоба его бесконечна. Не связывайся самолюбием и сластолюбием, да не удобно они пленят тебя.

Святитель Феофан Затворник

Язык?! Нет зловреднее вещи под небесем.

Преподобный Варсонофий Оптинский

Женские души в аду больше находятся за злой язык.

БОРЬБА СО ЗЛОМ

Я согнал грехом рай из сердца моего. Теперь там – смешение добра со злом, там – лютая борьба добра со злом, там – столкновение бесчисленных страстей, там мука, предвкушение вечной муки адской. Святитель Игнатий (Брянчанинов)

Преподобный Иоанн Кронштадский

На земле великая борьба со злом продолжается уже восьмую тысячу лет

С начала творения земного шара, предназначенного для рода человеческого, и начиная с первых людей, Адама и Евы, началась на земле великая борьба со злом, человека – с сатаною, или человеческого рода – с царством злых духов. В этой борьбе слабой стороны с сильной, прельщенной и прельщающей, принимает справедливое и человеколюбивое участие Сам Бог, Творец духов и всякой плоти (человеческого рода). Эта великая борьба продолжается уже восьмую тысячу лет и должна кончиться победой слабой стороны над сильной, подобает бо Сыну Божию царствовати дотоле, доколе Он положит вся враги под ногама Своима; последний же враг, смерть, будет упразднен (1Кор.15:25,26), и уже положено тому славное начало – сошествие Жизнодавца в ад, разрушение его и изведение из него всех узников с воскресением их из мертвых.

Для борьбы своей с Богом и людьми падшие злые духи употребляют самих же людей, хотя и сами непосредственно пакостят много в людях неверующих, неосторожных, пристрастных к земным вещам, и причиняют множество зла в мире. Иногда люди, как колосья на огромной ниве, пожинаются жестокою и долгою войной, иногда моровым поветрием, или потопом, или ураганом и землетрясением, или огненною стихией, бесчисленными видами болезней, скорбей, мучений и прочим. Казалось бы, по-человечески для чего бороться Творцу с тварью ничтожною, с диаволом и человеком нечестивым, вроде фараонов, навуходоносоров, иродов, пилатов, книжников, фарисеев и первосвященников, или вводить человеков в борьбу со злыми духами или нечестивыми человеками? Но это близорукое человеческое суждение крайне ошибочно.

Сколько в этой борьбе проявилось и доселе проявляется Божественной благости, премудрости, силы, долготерпения, великолепия дел Божиих! Эта борьба ведет к полному торжеству правды и святости всего Божественного домостроительства, к вразумлению людей заблудших, к возвращению человеку потерянной святости, к утверждению воли его в добре, от которого он отпал и которое он возненавидел, к шествию по пути правому Божиих заповедей, к общению с Богом и вечному блаженству. В этой великой борьбе человека со злом и злыми духами помогает Сам Бог, и скольких людей Он явил славными победителями в этой борьбе и брани духовной! Вспомним ветхозаветных и новозаветных праведников и всех святых, победивших с Божией помощию исконного врага – борца – диавола и его воинство. Какую славную победу они одержали над врагами! Каких светлых венцов сподобились в вечном Царстве Славы! А сколько долготерпения явил Господь к нечестивцам и к самим демонам, пакость творящим различную в роде человеческом! Как долготерпел Господь ко всем нечестивым царям, мучителям Его, иконоборцам, еретикам! Сколько кротости и долготерпения Божия проявилось к этим нечестивцам! И все после борьбы и победы воссияли, как солнце, а борющие посрамились и наследовали участь, достойную своего лукавства, своей гордости и злобы.

Итак, борись, христианин, в этой общей великой борьбе, с помощью Божией, и побеждай всякий грех и виновников его, и ты воссияешь как солнце в Царстве Отца Небесного! Цель борьбы – растленное грехами человечество обновить, оскверненное очистить, неправедное и грешное привести к покаянию, немощное обновить и укрепить, омраченное расточить, больное исцелить, погибшее оживотворить, осатаненное обожить, сделать богоподобным. Какие великие, достойные Бога дела, Его благости, премудрости, силы и долготерпения! О земнородные человеки, познайте дела Божии в мире и в Церкви Божией! Церковь есть носительница и провозвестница правды и святыни, снисхождения и долготерпения Божия. Вне Церкви – тьма, заблуждения бесчисленные, пагуба и мука здесь и в вечности. Аминь.

Да будет Бог всяческая во всех (1Кор.15:28). Господь, как Творец и Дух, всенаполняющий, бесконечный, желает быть всем во всех (все во всех): и светом, и силою, и благодатию, и премудростию, и красотою, и желанием крайним, и стремлением всеусильным, а диавол, падший гордостию и непослушанием, также хочет быть всем во всех падших, единомысленных с ним духах: тьмою адскою и силою злою, всеми пороками и стремлением ко всему злому. Отсюда происходит в людях непрестанная борьба со злом, и человек-христианин, которому даны все силы к животу и благочестию, должен выйти победителем благодатию Божией из этой упорной и жестокой борьбы, иногда до смерти, как это было с мучениками. В позорищи вси убо текут, един же приемлет почесть. Тако тецыте (и вы, христиане), да постигнете (1Кор.9:24).

Для борьбы нашей с грехом ради живота вечного попущена от Бога врагам бесплотным воля прельщать нас, чтобы борьбою с ними мы могли возвратить себе то состояние верности, повиновения и преданности, которого мы лишились в раю, и чрез борьбу с грехом, болезнями и разными напастями (как Иов укрепил душу свою в добродетели) быть достойными своего Господа, Которому оказались неверными и изменниками в раю. Искуси их и обрете их достойны Себе… и яко жертвенное всеплодие прият их (Прем.3:5,6).

Когда в сердце твоем возгорится злоба против кого-либо, тогда поверь всем сердцем, что она – дело действующего в сердце диавола: возненавидь его и его порождение, и она оставит тебя. Не признавай ее за что-то собственное, не сочувствуй ей. Испытано. Та беда, что диавол прикрывается нами самими, скрывает свою голову и свой хвост, притаивается, а мы слепые и думаем, что это все делаем только мы сами, стоим за дело диавольское, как за что-то свое, как за что-то справедливое, хотя всякая мысль о какой-нибудь справедливости своей страсти чисто ложна, богопротивна, пагубна. Тем же руководствуйся и относительно других; когда видишь, что кто-либо злобится на тебя, не считай его злобы прямым его делом; нет, он только страдательное орудие всезлобного врага, не познал еще совершенно его лести и обманывается от него. Молись, чтобы враг оставил его и чтобы Господь просветил его сердечные очи, помраченные ядовитым, тлетворным дыханием духа злобы. Надо сердечно молиться Богу о всех людях подверженных страстям: в них действует враг.

Святитель Игнатий (Брянчанинов)

В падшем естестве человеческом добро смешано со злом

Прившедшее в человека зло так смешалось и слилось с природным добром человека, что природное добро никогда не может действовать отдельно, без того, чтоб не действовало вместе и зло. Человек вкушением греха, то есть опытным познанием зла, отравлен. Отрава проникла во все члены тела, во все силы и свойства души; поражены недугом греховным и тело, и сердце, и ум. Пагубно льстя себе и обманывая себя, падшие человеки называют и признают свой разум здравым. Здравым разум был до падения, по падении у всех человеков, без исключения, он сделался лжеименным, и для спасения должен быть отвергнут (1Тим.6:20,21). Свет очию моею, и той несть со мною (Пс.31:11), говорит Писание о разуме падшего естества. Пагубно льстя себе и обманывая себя, падшие человеки называют и признают свое сердце добрым; оно было добрым до падения, по падении добро его смешалось со злом и для спасения должно быть отвергнуто как оскверненное.

Сердцеведец Бог всех человеков назвал злыми (Лк.11:13). От греховной заразы все в человеке пришло в расстройство, все действует неправильно, все действует под влиянием лжи и самообольщения. Так действует его воля, так действуют все его сердечные чувствования, так действуют все его помышления. Тщетно и всуе именует их падшее и слепотствующее человечество добрыми, изящными, возвышенными! Глубоко наше падение: весьма немногие человеки сознают себя существами падшими, нуждающимися в Спасителе, большинство смотрит на свое состояние падения как на состояние полного торжества, – употребляет все усилия, чтоб упрочить, развить свое состояние падения. Отделение собственными усилиями прившедшего зла от природного добра соделалось для человека невозможным. Зло проникло в самое начало человека, человек зачинается в беззакониях, рождается во грехах (Пс.50:7). С самого рождения своего человек не имеет ни одного дела, ни одного слова, ни одного помышления, ни одного чувствования, ниже на кратчайшую минуту, в которых бы добро было без большей или меньшей примеси зла. Это засвидетельствовано Священным Писанием, которое говорит о падших человеках, что между ними несть праведен никтоже: еси уклонишася, вкупе непотребни быша. Несть творяй благостыню, несть до единаго (Рим.3:10—12).

Указывая на свое падшее естество, святой апостол Павел говорит: не живет во мне, сиречь в плоти моей, доброе (Рим.7:18). Здесь под именем плоти апостол разумеет не собственно тело человеческое, но плотское состояние всего человека: его ума, сердца и тела. И в Ветхом Завете назван плотию весь человек: Не имать Дух Мой, сказал Бог, пребывати в человецех сих во век, зане суть плоть (Быт.6:3). В этом плотском состоянии, как в своем теле, живут грех и вечная смерть. Апостол называет плотское состояние телом смерти (Рим.7:24), телом греха (Рим.6:6). Состояние это по той причине называется плотью, телом, телом смерти и греха, что в нем мысль и сердце, долженствующие стремиться к духовному и святому, устремлены и пригвождены к одному вещественному и греховному, живут в веществе и грехе. Человеческое тело апостола, как всем известно, было храмом Святаго Духа, было проникнуто Божественной благодатию и источало из себя действия Божественной благодати (Деян.19:12). К нему не могут относиться выражения, так верно относящиеся к плотскому состоянию, в которое низверглось человеческое естество падением: сущии во плоти угодити Богу не могут (Рим.8:8), да упразднится тело греховное (Рим.6:6), кто мя избавит от тела смерти сея (Рим.7:24).

Превосходно описывает апостол смешение добра со злом в падшем человеке, предоставленном собственным усилиям к творению добра, причем по необходимости зло проникает из естества, искажает его добро и низлагает замыслы ума, тщетно покушающегося ввести в душевный храм истинное служение Богу. Закон, говорит апостол, духовен есть: аз же плотян есмь, продан под грех. Еже бо содеваю, не разумею: не еже бо хощу, сие творю, но еже ненавижду, то соделоваю. Аще ли, еже не хощу аз, сие творю, уже не аз сие творю, но живый во мне грех. Обретаю, убо закон, хотящу ми творити доброе, яко мне злое прилежит. Соуслаждаюся бо закону Божию по внутреннему человеку: вижду же ин закон во удех моих, противувоюющ закону ума моего и пленяющ мя законом греховным сущим во удех моих. Окаянен аз человек: кто мя избавит от тела смерти сея? Тем же сам аз умом моим работаю Закону Божию, плотию же закону греховному (Рим.7:14—25).

Под словом плоть здесь опять надо разуметь плотское состояние, которым ниспровергаются все покушения ума человеческого исполнить волю Божию, доколе человек пребывает в состоянии падения, доколе он не обновлен Духом: Дух, вселившись в человека, освобождает его от греховного рабства (Рим.8:14), разрушая тело греха (Рим.6:6), то есть плотское состояние в человеке. Так надо понимать и слова апостола: плоть и кровь Царствия Божия наследити не могут (1Кор.15:10). Здесь под именем плоти и крови разумеются помыслы и чувствования, рождающиеся в падшем естестве, содержащие человека в плотском состоянии по его уму, сердцу и телу. Это состояние называется и ветхим человеком (Еф.4:22), которого апостол повелевает христианину отложить и облечься в новаго человека, созданнаго по Богу в правде и преподобии Истины (Еф.4:23,24). Это – то же самое, что он сказал в Послании к римлянам: Облецытеся Господом нашим Иисусом Христом (Рим.13:14), и к Коринфянам: Облечемся во образ небеснаго (1Кор.15:49) (человека).

Известно, что апостол был обновлен Духом и облечен во Христа; просвещенный Духом и движимый любовью к ближним, он произнес от лица падшего человека, усиливающегося расторгнуть цепи греховные, исповедание состояния, производимого падением; состояния, при котором человек, насилуемый живущим в нем злом, не может не совершать зла, хотя бы и желал совершать добро (Прп. аввы Дорофея поучение 1). Такое зрение падения человеческого – дар благодати Божией.

В обществе падшего человечества некоторые люди называются добрыми. Так называются они неправильно, относительно. В этом обществе называется добрым тот человек, который делает наименее зла, а злым тот, который делает наименее добра. Впрочем, злой человек может до того преуспеть во зле, что вся деятельность его обращается в непрерываемый ряд злодеяний. В точном смысле доброго человека – нет. Нет человека, который бы в падшем состоянии своем делал чистое добро, не оскверненное злом: никтоже благ, токмо един Бог (Мк.10:18), говорит Слово Божие. Оно всех человеков, как выше сказано, признает и называет злыми (Лк.11:13). Ветхозаветные праведники именовались праведниками единственно по отношению к прочим человекам (Рим.4:2,3; Иов.1:8), а не по отношению к Богу. По отношению к Богу все, без исключения, падшее человечество соделалось недостойным Бога; все дела растленного падением естества соделались неблагоугодными Богу, как оскверненные неотъемлемою примесью зла. Одна вера в обетованного Искупителя, доказываемая делами веры, усваивала Богу ветхозаветных праведников, вменялась им в правду (Рим.4:2—8; Гал.2:18—26), доставляла надежду спасения, надежду исшествия из темниц адовых, в которые низвергались все без исключения души человеческие по разлучении их с телами, доколе вочеловечившийся Бог не сокрушил заклепов и врат адских.

Мало того, что грех через падение соделался как бы естественным человеку, столько свойственным ему, что Писание назвало грех душою человека (Мф.10:39), что отречение от греха сделалось отречением от себя (Мф.16:24), падший человек приял в себя обольстившего его сатану и сделался жилищем сатаны. «Обретается некоторым образом, – говорит преподобный Макарий Великий, – внутри нас пребывающим и сам враг, борющий, пленяющий нас». Это отнюдь не произвольное суждение и не мечта, а опытное познание, получаемое теми, которые, как говорит тот же угодник Божий, искренно предали себя Господу, твердо пребывают в молитве и непоколебимо противостоят борющему их врагу (Слово 4, гл. 5).

Такое опытное познание человеческого падения недоступно для христианина, живущего посреди мира, связанного попечениями, отторгаемого от самозрения непрерывным развлечением. Не к нему наше слово. Пусть добрыми делами в недре Православной Церкви, особливо милостынею и целомудрием, он изработывает свое спасение. Мы беседуем с иноками, всецело предавшими себя в служение Богу, желающими увидеть в себе Царство Божие открывшимся в силе и славе. Непреложный духовный закон подвижничества требует, чтоб человек сперва расторг узы вещества, которыми он связан извне, и потом уже приступил к расторжению тех уз, которыми он связан во глубине своего ума и сердца духами злобы. «Двояким образом и двоякого рода узами, – говорит святой Макарий Великий, – оказался человек связанным по преступлении им заповеди и по изгнании его из рая: оказался связанным в мире сем предметами мира и любовью к миру, то есть к плотским пожеланиям и страстям, к богатству и славе, также любовью к тварям, к жене и детям, к сродникам, к отечеству, к местам, к одеждам, короче сказать: любовью ко всем видимым вещам, от которых Слово Божие повелевает ему отречься по собственному произволению (потому что человек порабощает себя всему видимому произвольно), чтоб, разрешившись и освободившись от всего этого, он возмог исполнить волю Божию совершенно.

Внутри же себя человеческая душа связана, заключена, окружена стенами и окована узами мрака до такой степени духами злобы, что не может, как бы ей хотелось, любить Бога, веровать в Него и почитать Его» (Прп. Макария Великого беседа 21, гл. 1). Далее в беседе своей великий угодник Божий и наставник иноков научает, что только те, которые свергли с себя узы мира и предали себя в истинное и исключительное служение Богу, могут открыть в себе плен свой, свое рабство, свою вечную смерть. Напротив того, тот, кто предварительно не позаботился о разрушении уз, возложенных на него веществом, то есть видимым миром и земною временною жизнью с ее положением и отношениями, – никогда не познает, не приметит своего плена и не увидит духов злобы, в нем действующих. Он остается навсегда чуждым сам себе: питая в себе сокровенные страсти, не только не познает их, но весьма часто признает побуждения их за побуждения правды и действие их за действие благодати Божией или за утешение совести. В самой монашеской жизни телесный подвиг, как бы он ни был велик, не может сам собою открыть внутренних уз и внутреннего бедствия; для этого необходим подвиг душевный. Телесный подвиг, не сопровождаемый душевным, более вреден, нежели полезен; он служит причиною необыкновенного усиления душевных страстей: тщеславия, лицемерия, лукавства, гордыни, ненависти, зависти, самомнения. «Если внутреннее делание по Богу, – сказал Великий Варсонофий, – не поможет человеку, то напрасно он трудится во внешнем» (Ответ на вопрос 210).

Следующие духовные подвиги открывают для подвижника его внутренний плен, служа причиною возбуждения брани в помыслах и чувствованиях:

1) истинное послушание; при нем новоначальный подвижник, отсекая ради Бога свою волю и свои разумения для исполнения воли и разумений подвижника преуспевшего, стяжавшего неуклонное послушание к Богу, непременно возбудит к противодействию гордого падшего ангела и тем откроет его присутствие в себе. Если подвижник не обольстится злохитрыми представлениями лукавого, стремящегося под разными предлогами отвлечь от послушания, и пребудет постоянным в подвиге, то возбудит к зависти и лютой борьбе невидимого врага, который не преминет воздвигнуть в подвижнике разнообразные греховные мечтания, помышления, ощущения, увлечения и тем обнаружить зло, в необыкновенной обширности таившееся во глубине сердечной и представлявшееся вовсе несуществующим.

2) Чтение, изучение и исполнение евангельских заповедей, которые, отсекая деятельный грех, по преимуществу истребляют грех в самом уме, в самом сердце. Исполнение этих заповедей, или, правильнее, усилие к исполнению заповедей, по необходимости обличает живущий внутри нас грех и возбуждает жестокую внутреннюю борьбу, в которой принимают сильнейшее участие духи злобы.

3) Бесчестия и другие скорби также обнаруживают таящийся грех во глубине души. Скорбь по той причине и называется искушением, что она открывает сокровенное состояние сердца. Естественно, что в человеке, находящемся еще под властью греха, она обличает живущий во глубине души грех, который обнаруживается сердечным огорчением, печалью, помыслами ропота, негодования, самооправдания, мщения, ненависти. Усиленное действие этих страстей в душе, особенные нашествие и напор помыслов и мечтаний служат несомненным признаком действия падшего гордого духа.

4) Внимательная молитва, особливо молитва именем Господа нашего Иисуса Христа, при усилии соединять сердце с умом обличает гнездящегося в сердечной глубине змея и, уязвляя его, побуждает к движению. Преподобные Каллист и Игнатий Ксанфопулы в сочинении своем о безмолвии и молитве приводят следующие слова святого Иоанна Златоуста: «Молю вас, братия, никогда не попирать и не презирать правила молитвы. Слышал я некогда отцов, говоривших, что не инок тот, кто поперет или презрит это правило, но он должен – употребляет ли пищу или питие, пребывает ли в келье или находится в послушании и в путешествии, или что другое делает – непрестанно вопиять так: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, чтоб непрестанно воспоминаемое имя Господа нашего Иисуса Христа раздражало на брань врага. Ибо нудящаяся душа может все найти таким воспоминанием, и злое и благое. Сперва она увидит зло во внутренности сердца своего, а потом сокровенное в нем добро, то есть, благодать Божию, насажденную в каждого православного христианина святым крещением».

Такое состояние внутренней борьбы должно переносить благодушно, как наставляет преподобный Макарий Великий, с несомненною верою и надеждою на Господа, с великим терпением, ожидая от Господа помощи и дарования внутренней свободы. Брань не может быть увенчана победою, и свобода не может быть приобретена собственными усилиями человека; то и другое – дар Божий, даруемый подвижнику в свое время, известное единому Богу (Беседа 21, гл. 3,4). Весьма ошибочно поступают те, которые, находясь под властью страстей, требуют от себя бесстрастия. При таком неправильном требовании от себя, происходящем от неправильного понятия о себе, они приходят в необыкновенное смущение, когда проявится каким-либо образом живущий в них грех. Они приходят в уныние, в безнадежие. Им представляется, по неправильному взгляду их на себя, проявление греха чем-то необычным, чем-то совершающимся вне порядка.

Между тем проявление греха в помыслах, чувствованиях, словах и делах (здесь говорится не о смертных грехах и не о грехах произвольных, но об увлечениях) есть проявление логичное, естественное, необходимое. «Если страсть тревожит нас, – говорит преподобный авва Дорофей, – то мы не должны этим смущаться: смущаться тем, что тревожит нас страсть, есть дело неразумия и гордости, и происходит от того, что мы не знаем своего душевного состояния и избегаем труда, как сказали отцы. Потому мы и не преуспеваем, что не знаем меры нашей и не имеем терпения в начинаемых нами делах, но без труда хотим приобрести добродетель. Чему удивляется страстный, когда страсть тревожит его? Зачем смущается? Ты стяжал ее, имеешь в себе и смущаешься! Принял в себя и залоги ее, говоришь: зачем она тревожит меня? Лучше терпи, подвизайся и моли Бога.

Созерцающие в себе грех, по причине этого созерцания, весь день земной жизни проводят в сетовании о греховности своей, умственно показывают себя, свое бедственное состояние Господу и вопиют в болезни сердечной: Очи мои выну ко Господу, яко Той исторгнет от сети нозе мои. Призри на мя, и помилуй мя, яко единород и нищ есмь аз. Скорби сердца моего умножишася, и от нужд моих изведи мя. Избави от оружия душу мою, и из руки песий единородную мою. Кая бо польза человеку, аще мир весь приобрящет, душу же свою отщетит? Или что даст человек измену за душу свою? Спаси мя от уст львовых, и от рог единорожьих смирение мое, зане супостат мой диавол, яко лев, рыкая, ходит иский мя поглотити. Виждь смирение мое и труд мой, и остави вся грехи моя. Виждь враги моя, яко умножишася, и ненавидением неправедным возненавидеша мя. Сохрани душу мою, яко душу Иова, раба твоего, и избави мя, да не постыжуся, яко уповах на тя (Пс.24:15—20; Пс.21:21,22; Мф.16:26; 1Пет.5:8; Иов.2:6). Жительствующий этим правилом, без всякого сомнения, удостоится сказать в свое время: терпя потерпех Господа, и внят ми, и услыша молитву мою: и возведе мя от рова страстей, и от брения тины, и постави на камени нози мои, и исправи стопы моя: и вложи во уста моя песнь нову, пение Богу нашему (Пс.39:2—4).

Не ложен даровавший обетование уповающим на Него и не отторгающимся от упования на Него, несмотря на продолжительное и мучительное томление, производимое в сердце насилием грехов. Даровавший обетование непременно исполнит его. Бог не имать ли сотворити отмщение, свидетельствует Сын Божий, избранных своих, вопиющих к Нему день и нощь, и долготерпя о них? Глаголю вам, яко сотворит отмщение их вскоре (Лк.18:7,8). Здесь под словом долготерпение должно разуметь попущение Божие искушаться человеку, для его же пользы, в течение известного времени грехом, живущим внутри человека, и духами злобы. «Князь века сего, – говорит святой Макарий Великий, – для младенцев по духу есть жезл наказующий (вразумляющий) и бич, дающий раны, но он, как выше сказано, этим приготовляет великую славу и большую честь, озлобляя и искушая их… Чрез него некоторое великое устроевается дело спасения, как негде сказано: зло, имея целию зло, споспешествует добру. Для благих душ, имеющих благое произволение, и самое по видимому скорбное обращается, наконец, во благо, как свидетельствует сам апостол: Любящим Бога вся споспешествуют во благое (Рим.8:28).