Текст книги "Золотко"

Золотко
Ирина Ваганова

Иллюстратор Елена Лев

© Ирина Ваганова, 2017

© Елена Лев, иллюстрации, 2017

ISBN 978-5-4485-3614-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Нарушена привычная жизнь

Зима засиделась в городе. Весне ещё предстояло растопить снег и высушить лужи. Тут и там прятались в закутки пупырчатые сугробы. Солнышко удивлённо поглядывало на них из своего заоблачного дома. На тротуаре местами горбился лёд, где-то виднелись замёрзшие следы ручьёв. Накануне небесное светило выполнило заметную часть работы. Ночью опять подморозило, в тени высоких домов было скользко.

Вероника Золотова, девочка одиннадцати лет, шла домой с утренней тренировки в приподнятом настроении. Скоро первенство России среди юниоров. Отбор был жёсткий, Ника обошла двенадцать претенденток. Это не стало неожиданностью, она лучшая из лучших – так говорили всегда. Поспорить с Вероникой в разное время могли только подруга и одноклассница Лариса Кравченко, а ещё Юля Снегирёва. Но в работоспособности Золотовой Нике нет равных. Она упорно тренировалась всю жизнь. Начинала с занятий по общей физической подготовке. Среди беспомощных созданий заслуженный тренер России Ольга Михайловна высматривала настоящих гимнасток, двухлетнюю Никушу выделила сразу и выстраивала тренировочный процесс в расчёте на её будущие победы. Ника другого отношения не знала, воспринимала это как единственно возможный путь к цели. Из года в год, изо дня в день знакомая дорога в спортивный комплекс. Иногда и два раза в день. Но на сегодня всё. Дома обед – и в школу.

Вчера устные предметы мама на ночь читала вслух, а на упражнения и задачи сил измученная спортсменка не нашла. Сейчас тоже не успеть – задержалась на тренировке, утомилась. Ни родители, ни учителя не станут её винить. Зная это, Вероника с лёгким сердцем решила нагнать упущенный материал с папиной помощью вечером.

Ласковый ветерок трепал выбившиеся из-под шапочки волосы, воздух едва уловимыми ароматами напоминал о скором пробуждении природы. Ника подмигивала ярким солнечным зайчикам, которые играли с ней, отражаясь от многочисленных окон высотного дома. Девочка любила раннюю весну: многообещающую свежесть, пробуждение звонких почек, громкий радостный щебет птах, ручьи, стремительно несущие корабли из палочек и прошлогодних листочков к неведомому океану. Скоро каникулы, а это – путешествия, новые впечатления, может быть, новые друзья. Ольга Михайловна обязательно что-нибудь придумает. Обычно она вывозит подопечных из города в какой-нибудь спортивный лагерь, чаще на море. Дух захватывало от предстоящих приключений. Волны! Чайки! Песчаные пляжи, горы, пронзающие небо снежными вершинами. Вечерние посиделки у костра, игры, песни под гитару, задушевные разговоры. Вероника уже подросла, не будет скучать по родителям, как раньше. Хотя будет, но совсем чуть-чуть.

По пути из спортивного комплекса домой Нике надо перейти Школьную улицу. Оживлённого движения нет, но светофор на пересечении со Спортивной установлен. Здесь и произошло с Вероникой несчастье, как теперь говорят, ДТП. Девочка убедилась, что зажёгся «зелёный человечек», и стала переходить проезжую часть. Машин не было. Преодолев полосу, Ника увидела, как автомобиль мчится по Спортивной к перекрёстку. Он должен затормозить, красный горит везде. Если бы нарушитель ехал прямо, ничего бы не случилось, но водитель, не сбавляя скорости, стал поворачивать, машину на скользкой дороге занесло. Увидев надвигающийся на неё зад седана, гимнастка подпрыгнула, перекатилась по дверце багажника и упала с другой стороны машины. Тёмный автомобиль с тонированными стёклами, будто испугавшись, рванул с места и умчался по Школьной. Ника ударилась головой о ледяной бугор, потеряла сознание. Немногочисленные прохожие бросились на помощь. Крепкий мужчина поднял ребёнка, донёс до автобусной остановки, усадил на лавку, девушка вызвала «скорую помощь», бабуля допытывалась у Ники, есть ли у неё телефон – надо родителям позвонить. У девочки мир кружился перед глазами, она с трудом понимала, чего от неё хотят.

– Тошнит, сейчас вырвет, – шепнула пострадавшая, – голова кружится.

– Мобильный есть, деточка? – не унималась сердобольная старушка. – Мамке позвони!

– Сейчас. – Вероника порылась в кармане курточки и вытащила смартфон. – Не могу, всё плывёт…

– Вот аспид, – ругнулась старуха на виновника происшествия. – Дай-ка! Чего тут жать?

Помогла девушка, мигом разобралась.

– Как тебя зовут? – спросила она, найдя в контактах номер, помеченный «Мамочка».

– Вероника.

Девушка кивнула и, услышав в трубке женский голос, заговорила:

– Это мама Вероники? Ваша дочь упала, поскользнулась. Сидит сейчас на остановке около школы… Ничего страшного. Сказала, что голова кружится… Да, мы «скорую помощь» вызвали… хорошо. Я Ира… да… дождусь. – Ира вернула смартфон Нике и объявила остальным очевидцам: – Вы идите, я подожду либо врачей, либо маму девочки.

«Скорая помощь» приехала раньше. Алевтина Сергеевна ещё домой заскочила взять медицинский полис, свидетельство о рождении дочери и свой паспорт, подтверждающий местную прописку. Кроме того, на всякий случай прихватила пакет с тапочками, пижамой, умывальными принадлежностями.

В травмпункте при городской больнице медичка, заполняя многочисленные бумаги, строго спросила подоспевшую женщину:

– Что ж это вы дочь отпускаете без сопровождения?

– Она с восьми лет одна ходит, – оправдывалась мама Вероники, – каждый день тренировки, не могу же я работу бросить.

– Ну, вот и дотренировалась.

– Машина на улице стукнула, – робко противоречила Алевтина Сергеевна, – с каждым может случиться.

– С теми, кто дома сидит, не случается.

Медработник вернула документы и велела идти на рентген. Девочка, поддерживаемая мамой, бродила по этажам больницы, борясь с тошнотой и головокружением. На рентген их пропустили без очереди, но пришлось ждать, пока снимки будут готовы. Потом изображение Никиной головы разглядывал травматолог, далее невролог изучал рефлексы, затем прибыл педиатр.

Голова болела так, что пострадавшая едва различала сменяющиеся лица и с трудом понимала бесконечно повторяемые вопросы. К тому же между детским доктором и мамой разгорелся нешуточный спор.

– Когда она сможет приступить к тренировкам? – не удержалась от волновавшего её вопроса Алевтина Сергеевна.

– Мамаша, вы из дочери инвалида задумали сделать? Неделю как минимум, а лучше две лежать и не шевелиться! О физкультуре можно будет думать не раньше чем через месяц, да и то сначала с неврологом посоветоваться, дополнительные обследования пройти.

– До первенства неделя осталась. Вероника к нему несколько лет стремилась!

– Какое ещё первенство? – возмутилась врач.

– Спортивная гимнастика…

– По бревну скакать? – Взгляд педиатра испепелял маму Вероники. – Забудьте! К сотрясению мозга нельзя относиться легкомысленно.

– Доктор, ребёнок просто упал, она падает то и дело…

– Вот-вот! Возможно, это не первый случай. Деточка, у тебя раньше не было подобных состояний? – Женщина демонстративно отвернулась от матери.

– На дороге? – не поняла девочка.

– На тренировке. Упала, голова кружится, тошнит…

– Не помню.

– У них медик в спорткомплексе, если что, сразу осматривают, – пояснила Алевтина Сергеевна.

– Мамочка, оформляем ребёнка в стационар? – нервно махнула рукой врачиха, которой надоело пререкаться.

– Может быть, она дома полежит?

– Дома полежит, говорите? Пишите отказ от госпитализации. Но учтите, возможны последствия. Вы на работу, а девочка скакать по квартире. Здесь за ней присмотрят, лекарства вовремя дадут, уколы поставят…

– Можно, я тренеру позвоню? – спросила Алевтина Сергеева и вышла в коридор. Доктор оторвалась от записей, доверительно заговорила с Никой:

– Полежи, отдохни. Заездили ребёнка совсем. На что тебе все эти соревнования? Сегодня чемпионка, а завтра? А если проиграешь? Не дай бог, свалишься с брусьев своих! Потом ложкой в рот попадать не будешь.

Ника смотрела на женщину в белом халате и не находила слов для ответа. Мысль о прекращении тренировок была непривычной и даже пугающей. Остальные девочки из секции будут заниматься, оттачивать программы. А она матрацы мять?

Вернулась мама. Подошла к Нике, погладила её волосы и, нехотя повернувшись к врачу, проговорила:

– Ольга Михайловна сказала, при сотрясении мозга Веронику не допустят к соревнованиям.

– Ну да, такую ответственность никто на себя не возьмёт. Сами же засудите их, если что случится.

Оказалась Вероника в больнице. Корпус недавно построили. Современное оборудование, новые мебель и сантехника. Ровные блёклые стены – глазу не на чем задержаться. Посетителей в палату не пускали, выходить в холл, где обычно пациенты общались с друзьями и родственниками, Нике разрешали ненадолго – надо лежать. Честно говоря, девочка с трудом переносила радостный гомон подружек. Родителям рада была, но почти сразу выпроваживала – смущал укор в маминых глазах. Лежать скучно, да ещё голова раскалывается. Ни читать, ни кино смотреть, ни музыку слушать Ника не могла. Глотала таблетки – ненадолго помогало.

– Порисуй, не так скучно будет, – советовала лечащий врач Наталья Матвеевна. – Хочешь, альбом с карандашами принесу?

Так нашлось хоть какое-то занятие. Первый рисунок – гимнастка на бревне. Тоненькая девочка подпрыгнула в шпагат, летит над снарядом. Гимнастический купальник вишнёвого цвета, собранные в пучок волосы, красивая линия рук. Наталье Матвеевне рисунок понравился:

– Можно повесить на стенд? У нас в коридоре выставка работ пациентов. Твоя одна из лучших будет.

– Призовое место?

Доктор засмеялась.

– Настоящая спортсменка! Разрешаешь?

Теперь Никина гимнастка красовалась среди принцесс, автомобилей, роботов и букетов.

Рисовать Вероника любила. С двух до пяти лет ходила заниматься к художнику, другу Станислава Андреевича, отца Ники. С удовольствием вспоминала, как она, стоя перед мольбертом в папиной рубашке поверх обычной одежды, размешивала гуашь «Гамма» в баночках. Ей нравилось смотреть, как дядя Миша «колдует» над палитрой, добавляет к лужице из краски одного цвета другую, как получается что-то совсем непохожее. Потом он высветлит полученную краску белой гуашью и наносит широкой кистью мазки на ватман. Приходит очередь Ники. Сначала её ручкой водит художник, показывая, как надо равномерно закрашивать фон, потом она сама делает неуверенные движения, иногда заезжая за светло-зелёный контур, намечающий задуманный рисунок. Когда фон готов, работу оставляют сохнуть, а в следующий раз надо будет прорисовывать мелочи. Девочке казались чудом происходящие на листе изменения. Возникало нечто совершенно неожиданное, непохожее на то, что она задумала раньше. Малышке трудно вообразить будущую картину. Хотя её спрашивали, что она хочет рисовать, но на следующем занятии у неё появлялись новые желания и рисунок обрастал подробностями и, кажется, жил независимой жизнью.

Теперь Никины детские работы в рамах висят на стенах в комнате родителей. Даже не верится, что она рисовала это, будучи совсем маленькой. К сожалению, когда начались ежедневные тренировки, времени на увлечения не осталось. В школе на уроках рисования Золотову всегда хвалили и часто вывешивали её рисунки напоказ, учитель предлагал участвовать в конкурсах, но здесь нужны были работы сложнее тех, которые Ника успевала сделать за урок.

В больничной палате времени было предостаточно. Получив альбом и цветные карандаши, девочка вспомнила прежние навыки, ощущения волшебства, происходящего благодаря твоим стараниям. Случилось так, что чудо произошло не только на бумаге. В соседней палате вместе с мамой лежала маленькая девочка Лиля. Крошка постоянно плакала. То поскуливала, то кричала. Когда плач становился особенно громким, Веронике приходилось подушками прикрывать уши, спасаясь от головной боли. Молодая женщина почти всё время держала Лилечку на руках. Та, обхватив маму за шею, постанывала. Скоро заметили, как успокаивается ребёнок около стенда с рисунками. Девчушка улыбалась, глядя на Никину гимнастку, водила пальчиком по бумаге и лепетала тихим нежным голоском.

– Что вы тут торчите всё время? – недовольно возмущалась заведующая. – Не положено. Все должны находиться в палатах. Какой пример детям подаёте?

– Дочурка не плачет, когда смотрит, – указала мама Лили на рисунок, – только здесь унимается.

– Нравится картинка? Животик не болит, рёва? – криво улыбнулась заведующая.

Лилечка закивала.

– Идите, идите в палату. Нечего болтаться. Вы на обследовании, а не в картинной галерее.

Женщина вынуждена была унести дочку из коридора. Заведующая пошла по своим делам. Из Лилечкиной палаты снова послышались горькие всхлипывания.

На следующий день Наталья Матвеевна просила Нику подарить рисунок Лиле.

– Малышка успокаивается, когда на твою гимнастку смотрит.

– Пусть забирает, я ещё нарисую, – разрешила Вероника.

Теперь она изобразила девочку с лентой. Спортсменка в лиловом костюме высоко подпрыгнула, прогнувшись. Рука с палочкой взметнулась вверх, продолжая линию корпуса, лента замерла абрисом крыльев бабочки. Тщательно прорисовав силуэт гимнастки, юная художница задумалась: как бы придать ей большее сходство с бабочкой? Полежала, прислушиваясь. В соседней палате тихо – Лиля получила рисунок. Придумала! Это соревнования! Снова взялась за карандаши. Очерченное яркой лентой пространство рисовальщица заполнила изображением красных кресел, кое-где сидели нарядные зрители, составляя причудливый рисунок крыла. Остальные места заняты людьми – фон серо-зелёный. Лишь некоторые болельщики потрудились одеться в жёлтое, белое или синее, изображая редко рассыпанные цветы. Два дня трудилась Ника над своим произведением. На больничную выставку не отдала – не захотела расставаться. Голова почти не болела, тошнота прошла, завершились положенные обследования, тянуло домой.

Незадолго до выписки из больницы Нику навестила подруга и одноклассница Кравченко Лариса. Сообщила школьные новости, комично передразнивая учителей и ребят, похвастала успехами на тренировках и рассказала о пропущенных Вероникой соревнованиях. Ольгу Михайловну огорчил результат, команда выступила хуже, чем ожидалось. Лариса получила бронзовую медаль за вольные упражнения, а вот Юля Снегирёва, которую включили в команду вместо Вероники, растерялась и выступила хуже, чем могла. Кравченко была довольна собой. До этого она на призовое место никак не рассчитывала, обходить Нику в вольных упражнениях ей не доводилось, но на этот раз благодаря отсутствию главной соперницы смогла принести команде бронзу.

– Жалеет Ольга Михайловна, что ты на первенстве не показалась. Ругает водителя – сбил надежду тренера.

– Досталось, наверное, Юльке!

– Урок нам! Надо готовиться к выступлению, даже если есть за чью спину прятаться.

– Ольга Михайловна, наверное, так говорит? – догадалась Вероника, услышав в этой фразе знакомые нотки.

– Ага. Ты скоро тренироваться начнёшь?

– Не раньше осени. – Ника достала свою бабочку из альбома. – Посмотри.

– Ничего себе! – то ли рисунок, то ли отсрочку в тренировках оценила Лариса. – А в школу когда?

– Обещали завтра выписать, сразу после каникул в школу пойду.

Наталья Матвеевна слово сдержала, отпустила Нику домой. Тренировки запрещены до следующего сезона, освобождение от физкультуры на месяц. До конца учебного года чуть больше двух. Все оставшиеся дни каникул девочка провела за учебниками и тетрадями. Папа давал задания, вечером проверял, разъяснял непонятное. Надо нагнать одноклассников и окончить год без троек. Спортивных нагрузок нет, отставание в школе оправдать нечем. В перерывах между занятиями Ника гуляла, иногда бралась за карандаши, делала наброски. Волновала художницу спортивная тема, видимо, неожиданная разлука с гимнастикой заставляла скучать по нагрузкам и ярким переживаниям.

Началась последняя четверть. Благодаря дополнительным занятиям Вероника наверстала упущенное. Некоторые нерадивые ученики даже стали спрашивать у неё тетрадки, чтобы списать решённые задачки. Чаще всего этим злоупотребляла соседка по парте. Кравченко собралась на море в оплаченный благотворителем спортивный лагерь. Уедет со дня на день и вернётся только в самом конце учебного года. Ларискины мысли уже плескались в морской воде, поэтому домашние задания она списывала у Вероники и, не стесняясь, пользовалась её подсказками во время устных ответов. Нике горько было от того, что не может поехать с подругой, но та, не замечая грусти в её глазах, то и дело восхищалась предстоящим путешествием.

– У нас там и уроки будут, но совсем крошечные, не школа всё-таки! Зато можно будет по горам полазить, и цветёт там уже всё-всё. Красота!

– Да, наверное.

– Я тебе буду фотки присылать!

После Ларискиного отъезда Ника одна ходила и в школу, и обратно. Кое-кто из одноклассниц жил неподалёку, но у каждой были привычные попутчики. От одиночества стало особенно грустно. Рассматривая, показались листочки на деревьях или ещё рано, девочка вспоминала слова подружки о буйстве природы в тёплых краях. Кравченко забыла обещание, фотографии не присылала. Может быть, спортсменки так загружены, что некогда гулять по окрестностям? Хотелось хоть одним глазком взглянуть на цветущий край, но придётся дождаться возвращения подруги, тогда она точно покажет снимки.

Однажды по дороге в школу Вероника повстречала улыбчивую женщину, лицо которой казалось знакомым.

– Ника! Здравствуй. Не узнаёшь меня?

Девочка присмотрелась. А, это мама маленькой Лилечки, что была в соседней палате, когда Ника лежала в больнице.

– Узнала. Извините, я в школу тороплюсь.

– Одну минуточку постой, хочу спасибо тебе сказать.

– За что? – Ника послушно остановилась.

– Твой рисунок помог. Представляешь, с самого рождения у Лили живот болел. Как только ни лечили, где ни обследовали, без толку. Твоя гимнастка помогла, теперь малышка совсем не жалуется, а с картинкой не расстаётся.

Вероника пожала плечами и обогнула назойливую даму, до начала уроков оставалось не так много времени.

– Подожди, я тебе шоколадку дам. – Женщина раскрыла сумочку. – Хорошая, бери!

– Не надо, я не ем шоколад. – Нику смущал непонятный восторг во взгляде малознакомой женщины. Неужели она в самом деле верит в чудодейственность рисунка?

– Угостишь кого-нибудь. Возьми, пожалуйста, так хочется тебя хоть чем-то отблагодарить!

Ника положила в карман плитку шоколада и простилась с больничной соседкой. Почти у школы девочку нагнала одноклассница Соня Мухина, она видела сцену с навязанным подарком и полюбопытствовала:

– Привет! Что это к тебе тётки на улице пристают? – Кивнула на торчащий из кармана уголок: – Шоколадки вручают.

– Эта тётка лежала в соседней палате, говорит, от моего рисунка у ребёнка её боли в животе прекратились.

– Везёт, мне бы кто подарил хотя бы конфету.

– Забирай. – Ника протянула однокласснице шоколад.

– Нельзя. – Соня сглотнула слюну. – Толстею от сладкого.

– Подумаешь, толстеет она! Ты же не балерина, которую мальчишки вверх подбрасывают. Вполне нормально выглядишь.

– У меня предрасположенность к полноте.

– Ешь по одной дольке в день, ничего не будет.

Соня забрала подарок, спрятала в портфель.

– Как твоя картинка девочке помогла, интересно?

– Не знаю. Говорят, всегда живот болел, а с тех пор как я Лильке гимнастку подарила, не болит.

– Волшебство?

– Какое ещё волшебство? Скажешь! Так, самовнушение. Бывают такие боли – соматические, мне папа рассказывал: если о них не думаешь, то и не болит. Вот Лилька смотрит на картинку и забывает про живот.

– А можешь мне нарисовать, чтобы я похудела чуть-чуть? – попросила одноклассница, не обратив на Никины «научные» доводы внимания.

– Брось ты! Не хватало голову глупостями забивать.

– Я тебя очень-очень прошу, Никочка, миленькая! Только одну картинку, самую-самую малюсенькую, – голос Мухиной задрожал. – Так хочется в джинсы влезть, которые крёстная подарила. Тесноваты.

– Нарисую, – согласилась Вероника, – не жалко, да только дело-то не в этом. Ты ешь немного и часто, вот и не будешь вес набирать.

– Да я иногда целый день не ем!

– И так нельзя, организм пугается, когда его не кормят, и при каждом удобном случае жир откладывает. Нам диетолог объясняла.

– Ладно, только нарисуй мне гимнастку. Я тебе пятьдесят рублей дам! У меня есть. Или даже сто!

Вернувшись из школы, Ника достала наброски, сделанные на каникулах, выбрала из них тот, что больше остальных подходил Соне: танцевальный класс, балетный станок, зеркальная стена, а в ней – отражение балерины в пачке и пуантах, которая высоко подпрыгнула, будто вспорхнув над полом, и была похожа на снежный вихрь. Вероника взялась за карандаши, раскрасила пол, изобразила отражённые в зеркале лампы, они, как далёкие звёзды, окружали снежную балерину, в костюм которой рисовальщица щедро добавила серебряных блёсток.

Так началось ремесло. Получив рисунок с летящей балериной, Соня меньше чем за месяц вытянулась и похорошела. Ребята даже дразнили её моделью. Мухина, до умопомрачения довольная эффектом, разболтала всем о чудесных свойствах работ Золотовой. Мигом разлетелись по классу новость о девочке в больнице, излеченной волшебной картинкой, и рассказ о том, как нарисованная балерина повлияла на фигуру Мухиной. Соня обеспечила художницу множеством заказов, она же надоумила ребят платить за чудо – иначе, мол, не подействует.

На переменках девочки то одна, то другая отводили Золотову в сторонку и шёпотом сообщали о сокровенных желаниях, которые Ника обязана исполнить. Потом потянулись и мальчишки, правда они делали это, как бы играя по кем-то придуманным правилам, не то чтобы верили Никиной силе, а так, хотели вывести её на чистую воду. Вероника поначалу отшучивалась, убеждала одноклассников, что Сонька всё выдумала, но это возымело обратный эффект – цену набивает. Вскоре Ника осознала невозможность избавиться от навязчивых заказчиков и принялась за работу. Едва успевала выполнять просьбы одноклассников, посвящая им всё утро до школы. Хорошо, по вечерам папа проверял домашние задания, иначе запустила бы учёбу. В конце года многие школьники мечтали исправить отметки, покупные рисунки таинственным образом этому способствовали.

Под заработанные деньги рисовальщица приспособила шкатулку, которую бабушка подарила для медалей. Мама тогда шутила: мол, ёмкость маловата. Медали сюда складывать не довелось, а для купюр вполне годится. Отведённая под копилку коробочка пополнялась мятыми сторублёвыми банкнотами. Вероника говорила себе: «Это тоже награда за труд». Помогают рисунки ребятам или нет, Нику не интересовало. Выполняла заказы – и всё. Ребята доверяли художнице свои чаяния, от обилия чужих желаний голова шла кругом. «Просите рисовать – рисую. Зачем вам это нужно, не моё дело, – говорила она, – я не волшебница и не колдунья». Школьники сердились, считали Золотову хитрой, но просьбами по-прежнему одолевали. В общем, модная в подростковой среде художница объявилась.

Вернувшаяся из спортивного лагеря Кравченко хохотала от души, увидев какой «бизнес» подруга развернула в школе. Даже советы Нике давала шутливые: мол, надо не просто отдавать рисунки, а пассы какие-нибудь руками делать или заставлять ребят повторять за собой труднопроизносимые заклинания. Каждого заказчика новоявленной художницы Лариса встречала нарочито-загадочным видом, а провожала уморительной гримасой в спину. Ника рада была бы отделаться от «клиентов» и даже просила подругу помочь ей, объяснить одноклассникам наивность их надежд, но Лариса отмахивалась – разбирайтесь сами – и только посмеивалась, а желания ребят странным образом исполнялись. Всё свободное время Ники уходило на рисование, Кравченко упорно тренировалась, они даже не смогли поговорить о том, как жилось гимнасткам в спортивном лагере на море.

Четверть пролетела быстро. Раньше дни Золотовой Вероники заполняли тренировки или выступления, она не замечала бега времени. Теперь же рисовала, едва успевая выполнять запросы ребят, оглянуться не успела, как закончился учебный год.

В июне пятиклассников привлекли к двухнедельной практике – сажали цветы на пришкольном участке под руководством учительницы биологии. Каждому классу поручили отдельную клумбу. Пропалывали, поливали, рыхлили. Получалось красиво, целые картины составили из цветов. Когда рассада принялась, расправила упругие листочки, сразу стало понятно, как здорово будет здесь летом. Жильцы соседних домов заходили за школьную ограду, любовались клумбами и нахваливали вкус и трудолюбие исполнителей.

Вероника так и носила повсюду папку с рисунками. Девочки и мальчики одолевали Нику просьбами на сайте «ВКонтакте», звонили по телефону, караулили в школьном дворе и около дома. Часто кто-нибудь из одноклассников приводил приятеля из другой школы. Рисовальщица едва справлялась, карандаши работали целыми днями. Малознакомые школьники вызывались трудиться вместо Вероники на клумбе, лишь бы та в это время изобразила что-нибудь на альбомном листе. Однажды примостившуюся на лавочке Нику заметила Эльмира Альбертовна, руководившая практикой пятиклашек. Учительница подошла, присела рядом.

– Золотова, ты что бездельничаешь? Рисовать будешь дома, а здесь надо работать.

– Сейчас, я иду.

– Мы участвуем в городском конкурсе на лучшее оформление школьного двора. Хотелось бы выиграть его, разве нет?

Ника кивнула и уже хотела отложить рисунки, но учительница остановила её.

– Что тут у тебя?

Эльмира Альбертовна взяла папку, пролистала готовые работы. Прыгуны, хоккеисты и пловцы рвались к победе. Женщина сочувственно посмотрела на спортсменку, думая, что та скучает по тренировкам и доверяет тоску бумаге. Семиклассница, для которой Ника рисовала, подбежала к лавочке, испугавшись, что Эльмира Альбертовна заберёт предназначенный ей рисунок.

– Штангист мой! Возьмите другого, пожалуйста.

– Зачем? – Удивлённо вскинула брови учительница и вернула папку Веронике.

– Желания исполняются, – пояснила семиклассница. – У вас есть желания?

– Моё горячее желание видеть практикантов у клумбы. – Эльмира Альбертовна поднялась. – Ты зачем пришла, Семёнова? Ваш класс в июле работает, насколько я знаю.

– Вместо Ники. Она рисует, а я рыхлю.

– Безобразие, чтоб я этого больше не видела! Золотова, работать, а то день не отмечу. А ты забирай своего штангиста и быстренько домой!

Девочки послушались, но как только учительница ушла, к Нике подошёл младший братишка одной из одноклассниц и так упрашивал нарисовать ему непременно сёрфингиста, что художница вновь взялась за карандаши. Мальчик был единственным, кто не говорил о мечтах и желаниях, ему просто захотелось иметь рисунок, как у сестры, и обрадовался, увидев, что новая картинка даже лучше. Несмотря на огромную нагрузку, Вероника выкроила время и без всякой просьбы нарисовала для Эльмиры Альбертовны изобразивших водный цветок синхронисток: бирюзовая вода бассейна, розовые с золотыми прожилками костюмы девушек.

– Красиво. Ты учишься где-то? – заинтересовалась учительница, когда Ника протянула ей свою работу.

– Нет. Раньше занималась у художника, когда маленькая была. Долго уже не рисовала, снова начала в больнице от нечего делать.

– Думаю, ты одарённая девочка, надо бы показаться профессионалам.

– Мне доктор давала телефон знакомой художницы в Доме детского творчества, советовала обратиться туда, но я не звонила.

– Почему?

– Когда вернусь к тренировкам, времени не будет. Зачем начинать, если бросишь.

– Я знакома с Инной Викторовной из Дома творчества, прекрасный педагог!

Эльмира Альбертовна замолчала, любуясь синхронистками. Она когда-то и сама занималась рисованием, ей нравилось, как Ника расположила фигуры, как подобрала цвета. Хорошо бы девочке выбрать живопись, а не спорт, но Эльмира Альбертовна не бралась уговаривать Золотову, зная, сколько сил уже отдано гимнастике. Однако Никин рисунок так понравился учительнице, что она решила сама зайти в Дом творчества и показать эту работу художнице.