Текст книги "Он мне приснился. Тени"

Ирина Зартайская
Он мне приснился

Он мне приснился

Моей лучшей подруге

Кира открыла глаза и прошептала:

– Приснился… Он мне приснился… Потом резко скинула с себя одеяло и вскочила на постели:

– Приснился!

Янка, которая ещё спала, вздрогнула и медленно втянула воздух через сомкнутые губы.

– Янка, Янка, просыпайся, слышишь? – Кира трясла подругу за плечи. – Он мне приснился, представляешь?!

Не дождавшись ответа, Кира спрыгнула на холодный пол и, айкая, на цыпочках, подбежала к окошку. Отдернув пыльную дачную занавеску, Кира потянулась к оконной ручке, подпрыгнула, и в то же мгновение в резко распахнувшееся окно ворвался утренний ветер. Сияющая, вся освещённая солнцем, она повернулась к Янке.

Подруга поёжилась и получше укуталась в одеяло. Заспанные глаза, полные непонимания, глядели на силуэт у окна и недоверчиво щурились.

– Чего? – спросила Янка в пододеяльник.

– Да приснился же, говорю! – свежий воздух защипал нос, и Кира громко чихнула. – О, значит, правда!

Откинув со лба чёлку, она посеменила к Янке, залезла в постель и уткнулась носом в подушку.

Янка вспомнила вечер накануне, когда подруги, ночуя здесь впервые, смеха ради, шепнули перед сном: «На новом месте приснись жених невесте». Она поднялась на локтях и улыбнулась:

– Да ладно!

Из подушки последовало сдавленное «Ага!»

– Вот здорово! И кто?

Подушка молчала.

Кира медленно встала на колени и удивлённо посмотрела на Янку.

– Ну? – не выдержала та.

Удивление сменилось смятением, и широко открытые глаза уставились в пустоту.

– Я…, я не помню…

– Как это? Он тебе приснился, а ты не помнишь? – Янка плюхнулась на подушку.

– Не-а… – Кира плюхнулась рядом.

Девочки смотрели друг на друга и молчали. Занавеска дрожала на ветру, запуская в комнату бесформенные лучи света.

– Зато я помню, что Он вылез из скворечника, который я построила для своего пингвина, пингвин так обиделся, что забрал все мои шишки и улетел в Африку…

Янка не выдержала и прыснула. Через секунду в неё полетела подушка, и Янка расхохоталась ещё больше.

Кира с Янкой приехали на дачу вчера. Каникулы только начались. Недавно отгремели все контрольные и зачёты. Восьмой класс стал девятым, где-то впереди замаячили последние школьные годы. Но верилось в это как-то с трудом. Казалось, что школа вечна. Не то что лето. Оно пролетало быстро и незаметно. Поэтому в этот раз подруги решили провести его как-нибудь по-особенному. Например, в кого-нибудь влюбиться.

– Это дело нехитрое, – сказала Янка, подмигнув.

У Янки всегда всё просто. Кира дружила с ней со второго класса, и за это время не было ещё такого дела, о котором бы Янка не сказала: «Да раз плюнуть». Так что и в этот раз Кире оставалось только пожать плечами. Действительно дело за малым – найти того самого. То есть тех самых. Принцев. Никто из их класса на эту роль не подходил. Одни фамилии чего стоили: Огурцов, Башмаков, Зайцев.

Вот Янка и предложила поехать вместе к ней на дачу. Все дачные минусы: бабушкин надзор, зелень с грядки и отсутствие горячей воды – компенсировало присутствие местных красавцев футболистов, которых Янка расписывала как заправских денди.

– Ты бы видела, как они бегают, – воскликнула Янка, потрясая в воздухе ещё тёплым блином.

Девочки сидели на веранде и завтракали.

– Кто бегает? – спросила Янкина бабушка, Варвара Александровна, разливая морс по пластмассовым кружкам.

– Собаки, бабуль, собаки! – отозвалась Янка и откусила кусок блина, так что большущая капля варенья шлепнулась на скатерть.

– Шляпа ты, Янка, – сказала Кира и поспешила накрыть пятно салфеткой.

– Сама ты шляпа, – засмеялась Янка. – За пингвином не уследила.

– И что вы там опять навыдумывали? – поинтересовалась Варвара Александровна.

Янка хотела было рассказать бабушке о пингвине и скворечнике, но Кира её опередила.

– Очень у вас, Варвара Александровна, блины вкусные! – похвалила она и ткнула Янку под столом коленкой.

– Что? – Янка закусила губу.

– А как же, – улыбнулась бабушка. – Таких блинчиков ты нигде больше не попробуешь.

И, поставив на стол кружки с морсом, направилась на кухню.

– Допивай давай, – скомандовала Янка. – И пошли на великах кататься.

У Янки на даче было два отличных велосипеда. Один – специально для гостей.

– Поехали, я тебе окрестности покажу, – предложила Янка и припустила вперёд.

Кира помчалась следом. Под колёсами весело шуршала мелкая галька. Было очень рано, так что воздух еще не успел прогреться. Прохладный ветер освежал лицо. Янка то и дело выкрикивала: «Тут малинник», «А тут, за сосновым бором, озеро», «Здесь я в шесть лет соседскому мальчишке нос расквасила», «А тут он мне потом подножку поставил», «Здесь дядя Коля живёт», «А здесь – тётя Маша, у неё с дядей Колей роман». И всё в том же духе.

Наконец они подъехали к огромному футбольному полю. Янка спрыгнула с велика.

– А вот это наша с тобой цель.

Кира остановилась рядом. На поле не было ни души. Слегка покосившиеся ворота напоминали какие-то древние развалины. Разросшаяся, почти по колено, трава покачивалась на ветру.

– Это что, Помпеи? – Кира недоверчиво взглянула на подругу. – Тут разве что в прятки играть. Какой футбол?

Янка хмыкнула. Было видно, что она и сама не ожидала увидеть такую разруху.

– В прошлом году здесь иначе было, – растерянно сказала она. – Может, не время ещё. Наверное, скоро расчистят.

– Счет 1:1! – засмеялась Кира и снова взобралась на велик.

– Вот увидишь, всё будет! – закричала Янка ей вслед и, немного постояв, тоже повернула к дому.

Кира никогда не была такой бойкой, как её подруга. И, если быть откровенной, не любила футбол и не считала футболистов такими уж распрекрасными. Кира любила читать английские романы, и Янка постоянно над ней посмеивалась.

– Надеюсь, ты взяла с собой пару-тройку слезливых книжек, чтобы мы могли вдоволь поплакать? – спросила Янка перед отъездом.

Кира передразнила её и ничего не ответила.

Ну, конечно, взяла. На прошлой неделе папа принёс ей «Ярмарку Тщеславия» Уильяма Теккерея, такую толстую, что Кира рассчитывала читать её как минимум месяц. Книжка значительно прибавила веса рюкзаку, но Киру это не остановило.

– Это что, на лето задали? – спросила Янка, перегнувшись через спинку кровати.

Кира разбирала свои вещи и раскладывала их в тумбочке.

– Папа подарил, – коротко ответила она.

Янка откинулась на подушки.

– Я-ясно. Нет, а всё-таки интересно, что с нашим полем случилось?

Кира не знала, что случилось с полем. Она посмотрела на Янку, отрешённо уставившуюся в потолок.

– Слушай, – сказала она наконец. – Наплюй ты на этих футболистов, сдались они тебе!

Янка очнулась.

– Если бы сдались, я бы не переживала, – она потянула вверх простынку. – Подняли бы они белый флаг над полем, посмотрели бы на меня вот так, – Янка подняла брови, сделала несчастные глаза – взгляд побитой собаки. – Сдаёмся, Янка, выбирай, кого душа твоя пожелает!

– И стояли бы перед тобой, выстроившись в шеренгу, а ты бы говорила, качая головой: «Ну не знаю, мальчики, все вы какие-то… не айс!»

Янка от смеха свалилась с кровати, да так здорово грохнулась, что Варвара Александровна из-за стенки обеспокоенно спросила:

– Чего там у вас такое делается?

– Ничего, бабуля, – отозвалась Янка, давясь от хохота. – Это Кира свою книжку уронила.

А Кира добавила:

– Футбольную энциклопедию.

– Яночка, сходили бы вы к Вертухиным, а то неудобно как-то, – сказала бабушка за обедом.

Янка скривилась.

– А кто это? – поинтересовалась Кира. – Ты про них ничего не говорила.

Девочки сидели на веранде и лениво ворочали ложкой в тарелке с окрошкой.

– Прекрасные люди, и сын у них просто золото, – продекламировала Янка, возведя глаза к потолку. – Бабуля, ну неужели это так необходимо? Они ведь нас не трогают.

Варвара Александровна покачала головой:

– Зря ты так. Марк хороший мальчик, вы с ним всё детство…

– … в одной песочнице играли, – закончила за неё Янка. – Не надо мне каждый раз об этом напоминать. Мы же с ним куличи делали, а не ребёнка.

Кира, сдержав смех, уставилась в тарелку. Варвара Александровна нахмурилась:

– Я им обещала сапоги резиновые отдать, которые у нас в сарае стоят. Сходи и отнеси.

С этими словами она вышла из-за стола и зашаркала тапочками по деревянному полу.

– Ты чего? – спросила Кира шёпотом.

– Да ну их! – Янка плюхнула ложку в суп, да так, что брызги снова заляпали скатерть.

– Ты мне про Марка ничего не говорила, – сказала Кира разглядывая капли. – Совсем ужас?

– Ещё хуже, – Янка вытянулась по струнке и, сделав жест, будто поправляет на носу очки, сказала гнусавым голосом: – «Здравствуйте, Яна Валерьевна! Как ваши дела? А я сегодня огурцы посадил».

– Действительно ужас, – Кира подхватила чуть было не слетевшую со стола ложку. – Он что, садовод?

– Хуже, – Янка села и отломила кусок хлеба. – Отличник.

Послышались шаркающие шаги, и девочки срочно принялись доедать окрошку. В дверях появилась бабушка с полной миской клубники.

Нельзя сказать, чтобы Кире уж очень не нравились отличники. Она и сама хорошо училась, а вот Янка редко получала пятёрки.

– Чего плохого в тройке? – пожимала она плечами. – Это же «удовлетворительно». Значит, родители должны быть удовлетворены.

Кира так не считала. Но никогда не перечила подруге.

Однако, когда они подходили к дому Вертухиных, держа в руках зелёные резиновые сапоги, Кира представляла себе Марка-отличника каким-то уж совсем противным типом. Он-де и страшен как смертный грех, и волосы у него на пробор расчёсаны, как у мальчика из воскресной школы, и шепелявит, и очки носит толстые, в роговой оправе. В общем, тот ещё красавец. К тому же, по словам Янки, Марк влюблён в неё с самого детства и каждое лето забрасывает цветами, глупыми открытками и плюшевыми медведями.

Короче говоря, к тому моменту, как девочки постучали в дверь, в голове у Киры сложился отчётливый и далеко не самый привлекательный образ.

Открыла им симпатичная молодая женщина в переднике с вышитыми вишенками.

– Здрасьте, тёть Тань! – отчеканила Янка и улыбнулась во весь рот.

– Марк! – позвала тётя Таня. – Смотри-ка, кто пришёл! – и обратилась к Янке: – Как ты выросла! Просто красавица! А это, должно быть, твоя подруга?

Кира поздоровалась, и Янка представила её:

– Кира, моя одноклассница. Мы с ней вместе…

– Учитесь вместе. Это я поняла, – тётя Таня заправила за ухо растрепавшиеся локоны.

Янка протянула ей пакет:

– Мы вам сапоги принесли. Резиновые.

– Вот спасибо! Да что же мы на пороге-то стоим? Проходите, я как раз клубнику собрала.

Янка икнула.

– Ой, спасибо, мы только что…

Но тётя Таня уже не слушала. Она кричала откуда-то из глубины дома:

– Марк, к тебе гости! – и потом в сторону двери: – Девочки, ну где же вы там застряли?

Янка пожала плечами и взяла Киру за Руку.

– Держись, – сказала она и склонила голову набок. – «Здравствуйте!»

Тётя Таня расставляла тарелки.

– Марк сейчас спустится, он на чердаке. Чинит что-то.

Кира с Янкой сели на угловой диванчик и огляделись по сторонам. Ярко освещённая кухня была вся увешана картинами. На одной городской пейзаж с портом, на другой пионы, на третьей лодка у пристани.

– Это всё Марк нарисовал, – пояснила тётя Таня.

Янка многозначительно кивнула и ткнула Киру локтем. Кира вздрогнула.

– Здорово, – похвалила она.

– Он в художественное училище собирается поступать, – гордо сообщила тётя Таня. – Весь в деда. У него дед художником был. Помнишь, Яночка, как Марк тебя в детстве рисовал?

Яна покачала головой. Но тётя Таня не обратила на это внимания.

– А как вы с ним…

– …в песо-о-чнице играли, – протянула Янка и улыбнулась. – Помню, конечно, тёть Тань.

Женщина посмотрела на девочек и вздохнула:

– Кажется, недавно это было, а вон вы уже как выросли.

Она хотела сказать ещё что-то, но тут в дверях показался Марк.

– Здравствуйте – поздоровался он.

Янка снова толкнула Киру локтем. Марк стоял против солнца, опершись плечом о дверной косяк. Ни очков, ни пробора – в общем, совсем не такой, как описывала Янка. Светлые, чуть вьющиеся волосы, высокий лоб, тонкие черты лица… Кажется, Янка и сама не ожидала.

Марк подошёл и протянул руку:

– Привет, Яна, хорошо выглядишь.

– Мерси, – Янка, привстав, сделала реверанс.

Марк откинул со лба чёлку и повернулся к Кире.

– Меня зовут Марк, – представился он и добавил: – Как евангелиста.

– А меня Кира, – сказала она и тоже уточнила: – Как завоевателя.

Марк улыбнулся, и Кире вдруг показалось, что она его уже где-то видела.

Первой нарушила молчание Янка:

– Евангелиста – это та, которая супермодель?

– Нет, – Марк посмотрел на Янку. – Это тот, который апостол, автор одного из четырёх канонических Евангелий.

Янка вскинула брови и закатила глаза:

– А, неважно. Мы тут сапоги принесли.

Марк сел за стол и потянулся за клубникой.

– Мы что, идём в лес? – спросил он с плохо скрываемой иронией.

Тётя Таня, всё это время с умилением наблюдавшая за встречей старых друзей, тут же спохватилась:

– Сейчас я вам лимонной воды принесу.

– Да мы уже пойдём, тёть Тань, – Янка вскочила и потянула за собой Киру. – Нам ещё в магазин за… за хлебом. До свидания.

– До свидания, – машинально повторила Кира и, прежде чем Вертухины успели опомниться, девочки выскочили за дверь.

Янка бежала и волокла за собой Киру.

– Стой, – кричала та. – Да погоди ты!

Янка остановилась, перевела дыхание.

– Чего?

– Неудобно как-то, – отдышавшись, сказала Кира. – Взяли да убежали.

– А ты хотела ещё немного про этих, как там… анархистов послушать?

– Не анархистов, а евангелистов!

Янка пристально посмотрела на подругу:

– Кир, он тебе что, понравился?!

Кира пожала плечами:

– По крайней мере не такое чудовище, как ты рассказывала.

– Ну да, очки пропали – наверное, линзы нацепил. Да и вообще подрос, на человека стал похож. Пошли, чего стоим.

Янка взяла Киру под руку.

– Но как был занудой, так и остался. Ты видела, как он на меня смотрел?

Кира чуть заметно кивнула.

– Скоро цветы начнёт носить, вот увидишь, – Янка задрала голову и посмотрела на небо.

Был вечер. Деревья шуршали молодой листвой, в воздухе пахло жареной картошкой. Где-то вдалеке лаяла собака.

– Хорошо тут, – вздохнула Кира.

– Нормально, – отозвалась Янка. – Только интернета нет. А по мобильному звонить дорого.

Кира резко остановилась.

– А давай в это лето – никакого компьютера!

– Это как? – опешила Янка. – А как же скайп?

– Подождёт твой скайп до осени, ты вокруг посмотри.

Янка огляделась.

– И что?

– А то, что мы уже по самые уши в этом виртуальном мире сидим, а тут, – Кира закружилась на месте, – вон какая красота.

Янка недоверчиво посмотрела на подругу.

– Ты что, на солнце перегрелась? Жаль, жаль… Только один день здесь пробыли.

Кира перестала кружиться и потрясла Янку за плечи:

– Ну давай, а? Никаких скайпов, асек, мэйлов…

– А эсэмэски можно писать?

– Можно, – вздохнула Кира. – Эсэмэски – можно.

– Ну ладно, давай. Только успокойся. Всё равно здесь интернет дорогой.

Кира подпрыгнула и что было сил обняла Янку.

– Пошли домой, ненормальная, бабушка волнуется, – простонала Янка, высвобождаясь из объятий, и потянула счастливую Киру за собой.

Ночью разразилась гроза. Янка с Кирой лежали под одеялом, так что наружу торчали одни носы. Было слышно, как бабушка закрывает дверь на веранду. В окно стучали ветки, и казалось, что весь дом трясётся. То ли от ветра, то ли от страха.

– Про что там в твоей книжке? – спросила Янка и повернулась к Кире.

– Про любовь, конечно, – ответила та, улыбнувшись.

– И только-то? Ну, это скучно…

– И вовсе не скучно, – Кира перетянула на себя одеяло.

– Скучно! – Янка потянула обратно.

– Нет!

– Да!

Одеяло оказывалось то на одной, то на другой стороне кровати, пока наконец не свалилось на пол.

– А всё-таки признайся, что тебе Марк понравился, – Янка строго посмотрела на Киру.

За окном громыхнуло так, что девочки взвизгнули.

– Прямо как в кино, – Кира подняла одеяло.

Янка снова укрылась с головой и глухо спросила:

– Ну?

– Может быть… А может, и нет.

– Может – не может. Устроила тут ромашку! – Янка прислушалась. – Слышишь, как деревья трещат?

– Слышу, – прошептала Кира.

И они стали слушать грозу. А она кряхтела, шумела, шуршала, спотыкалась о корни и запутывалась в кустах. И, только когда девочки уснули, стихла.

Кире снилась книга. Огромная, будто гора, по которой Кире приходилось карабкаться.

«Где-то это уже было, где-то было…», – говорил голос.

Кира нервно листала книгу.

Где-то было… Было, было… Но когда? Где?

Она никак не могла отделаться от мысли, что это происходило с ней. Перебирала в памяти глянцевые и матовые, цветные и чёрно-белые страницы воспоминаний. Раньше она никогда не интересовалась ничем, кроме «содержания», потому что оно ей уже все рассказывало. Всё, что она хотела увидеть и понять, было на первой странице. Но здесь…

Где-то это уже было, где-то было… Глаза бегали по странице… Кира облизала пересохшие губы…

Она впервые заглянула дальше оглавления. Цифры внизу мелькали одна за другой: 5, 18, 45, 60… Кира не понимала, что происходит, почему она не может увидеть жизнь, как раньше? Она произносила звуки, они складывались в слова, слова в предложения…

«Где-то это уже было, где-то было…», – всё шептал кто-то.

Конец, уже конец, а губы не переставали повторять содержание. Что в нём? Она сама? Как же так? Неужели вот так просто кто-то взял и написал книгу о ней? Она знала, что это было. Теперь она знала точно, где и с кем. С ней, с ней самой. В этой жизни… Или в прошлой? Страницы, точно пронумерованные, сложенные в главы и аккуратно сшитые… Вот так просто сшили её движения, склеили канцелярским клеем, ровно и безжалостно. Тысячные тиражи её мыслей, переведённых на разные языки, издали и разослали по городам и странам…

Наутро солнце сияло так, будто грозы и не было. Голубое небо слепило глаза своей чистотой, а земля, умытая и свежая, пахла ягодами.

Кира сидела, сложив ноги по-турецки, и читала. Янка вертелась перед зеркалом, примеряя весь гардероб, который сумела увезти с собой.

– Как думаешь, – спросила она, приложив к себе платье, – мне идёт зелёный?

– Угу, – отозвалась Кира, не отрываясь от книги.

– А красный? – Янка повернулась.

– Ага.

– А бегемоты?

– Да, да, – всё так же рассеянно ответила Кира, и Янка недовольно вздохнула.

– Ты совершенно не интересуешься подругой!

У калитки послышался звон колокольчика, а затем голос Марка:

– Доброе утро, Варвара Александровна!

Янка вскрикнула и бросилась к окошку.

– Небось цветы притащил!

Кира отложила книгу и тоже отодвинула занавеску. Янка уже лихорадочно рылась в косметичке.

– Девочки, – позвала бабушка, – Марк пришёл!

– Выйди к нему, пли-из, – умоляюще протянула Янка, крася правый глаз. – Я сейчас.

Кира вздохнула и пошла на веранду.

– Привет! – Марк стоял у дверей, придерживая одной рукой руль велосипеда.

– Привет, – Кира провела рукой по столу. – Яна сейчас выйдет.

– Это я уже понял, – улыбнулся Марк и добавил шёпотом: – Приглашаю на речку, купаться.

Кира подошла ближе.

– А почему шёпотом?

– Потому что Варвара Александровна считает, что после дождя вода слишком холодная, – Марк наклонился к Кире. – А я хочу вас похитить.

Она вздрогнула. По спине пробежали мурашки.

– Мы же не Европы, чтобы нас по воде на своей спине переправлять, – она опустила глаза.

– Да и я, скажем прямо, далеко не Зевс…

Их взгляды встретились, и девочку накрыло тёплой волной счастья. Такого юного и неокрепшего – она и сама не поняла, что это.

– О чём шепчемся? – раздался звонкий Янкин голос, и Марк с Кирой одновременно повернулись.

На Янке было зелёное платье, волосы она уложила в небрежный пучок, на губах блестела помада. Кира машинально отступила. Зато Янка подбежала к Марку и, лукаво улыбнувшись, спросила:

– А где же цветы?

– По дороге нарвём, – Марк подмигнул Кире. – Мы тут обо всём сговорились.

Янка вопросительно посмотрела на Киру.

– Марк зовёт нас на речку… – сказала та и добавила: – Купаться.

– Тс-с-с! Главное, чтобы бабушка не узнала, – перебила её Янка и снова обратилась к Марку: – Ты же знаешь, она…

– Знаю, знаю, – кивнул Марк. – Поэтому быстро собирайтесь, и поехали.

– Полная конспирация! – Янка увлекла Киру за собой.

– О чём вы говорили, пока меня ждали? – спросила Янка, как только подруги оказались в комнате.

– Ни о чём, – рассеянно отозвалась Кира. – Он на речку позвал, и всё.

– Завяжи, пожалуйста, – Янка подставила Кире спину и протянула концы купальника. – Говорил что-нибудь про меня?

– Да ничего он не говорил, – Кира затянула узелок так туго, так что Янка ойкнула.

– Ну и хорошо, – Янка надела платье. – Ты готова?

– Почти.

– Вечно ты копаешься, – в шутку упрекнула её Янка и приоткрыла дверь. – Пойду возьму что-нибудь пожевать.

Кира осталась одна и медленно опустилась на кровать. Она чувствовала себя почти как Эмилия, героиня «Ярмарки Тщеславия», которую затмила своей красотой самоуверенная Ребекка. Наедине с Марком Кире всегда было так хорошо, так уютно, а когда появлялась Янка, она не могла сказать ни слова. Что это? Неужели она влюбилась? Тогда почему на душе у неё стало так тоскливо? Ведь всё должно быть наоборот! Хотя, если Янка права и Марк влюблён в неё с детства, то чему уж тут радоваться? Плакать надо.

– Ну где ты там? – послышался Янкин голос.

Кира вскочила.

– Уже иду! – и стала поспешно собираться.

На речке было безлюдно. Марк расстелил огромное полотенце, которое Янка тут же назвала одеялом и, засыпав песком, спросила, чем же он будет теперь укрываться ночью. Марк ничего не ответил и, взяв девчонок за руки, повёл к воде.

Сердце Киры бешено застучало. Глаза Янки победно заблестели.

Вода и вправду оказалась прохладной. И, если бы не Марк, тут же окативший Киру с Янкой с ног до головы, они бы так и не решились войти в речку. Кира невольно подмечала все взгляды, которыми Янка одаривала Марка, считала те, которые Марк бросал на неё, и старалась сама на него не смотреть. Всё это было одновременно и мучительно, и приятно. Каждое его прикосновение заставляло Киру краснеть, каждое слово, адресованное Янке, – негодовать. Чувства смешались в один клубок, так что стало сложно разобраться, чего в нём больше – любви или ревности, гордости или зависти.

– Лови! – крикнула Янка, и на Киру откуда-то сверху свалился надувной мяч.

– Ах так? – Кира сощурилась. – Ну, держись!

Если бы Кира с Янкой участвовали в соревнованиях по водному поло, то наверняка вышли бы в лидеры. Марк только и успевал следить за полётом мяча.

– Вперёд! – подзадоривал он девчонок. – Группа в полосатых купальниках! Река уже готова выйти из берегов!

Река и вправду слегка заволновалась.

– Ловкость рук, и никакого мошенничества! – вопила Янка и с плеском выпрыгивала из воды.

С каждым прыжком она всё ближе и ближе подходила к Марку, пока они наконец не столкнулась.

– Ого! – Марк удержал её за талию.

Мяч пролетел мимо Киры. Янка смеялась.

– Лови его!

Будто очнувшись, Кира бросилась за мячом.

Она плыла что было сил и несколько раз даже дотронулась до скользкой поверхности мяча, но он предательски выскальзывал из рук и в результате оказывался ещё дальше.

– Вот чёрт!

Кира хотела встать и отдышаться, но вдруг поняла, что заплыла слишком далеко. До дна было не достать. Она резко повернулась и посмотрела в сторону берега – течение унесло её куда-то очень далеко. Кира хорошо плавала, но тут руки вдруг ослабли, ноги перестали слушаться. В голове гудело. Она гребла изо всех сил, но течение было сильнее. Вода залила лицо, и Кира закрыла глаза.

Вдруг кто-то подхватил её за плечи, и в следующую секунду Кира почувствовала, что плывёт. Она посмотрела перед собой. Синее-синее небо. Повернула голову. Рядом, так близко, было слышно дыхание, Кира увидела лицо Марка. Напряжённое, губы плотно сжаты.

– Настоящий Зевс, – сказала она тихо.

– Эх ты, Европа, – Марк тяжело вздохнул, и Кира почувствовала, что её ноги коснулись дна. – Куда ж тебя понесло?

– Мяч далеко уплыл, – виновато объяснила она.

Марк провёл рукой по лицу, на секунду зажмурился – и взглянул прямо на Киру.

– Глупая, ты же чуть не утонула.

– Но ты же меня спас…

– Меня могло бы не быть.

– Но ты был, – упрямилась Кира.

Марк усмехнулся:

– Ты как ребёнок.

– Зато ты ужасно взрослый.

– Никогда больше так не делай, слышишь?

Марк взял Киру за плечи. Она вздрогнула.

– А то ты меня накажешь?

– Думаешь, нет?

И в то же мгновение Кира ощутила на губах его поцелуй. Это было до того неожиданно, что она даже не успела ничего сказать. А когда пришла в себя, Марк уже выходил на берег, а к ней бежала взволнованная Янка.

– Дурочка, ты чего так пугаешь?! – налетела она на остолбеневшую Киру. – Сдался тебе этот мяч!

– Он уплыл, – рассеянно повторила Кира, провожая взглядом Марка.

– Ну и шут с ним, – Янка пощёлкала пальцами перед лицом Киры. – Эй, ты здесь?

Кира кивнула. Янка взяла её под руку.

– Пойдём на берег, я бутерброды взяла, и колу.

Марк сидел на песке, укутанный в полотенце.

– Янка, доставай свой стратегический запас, – потребовал он. – Спасать людей не такое уж простое дело.

Янка стала рыться в сумке, Кира села рядом.

«Наверное, Янка ничего не видела», – думала она. – «А то обязательно начала бы расспрашивать».

Кира украдкой взглянула на Марка. Он сидел как ни в чём не бывало, жмурился на солнце и бросал в воду камушки. Янка протянула ему бутерброд.

– Нет, сначала Офелии, – усмехнулся Марк и кивнул в сторону Киры.

– Не умничай, – отозвалась Янка. – Жуй.

Марк покорно взял бутерброд. Янка повернулась к подруге:

– Тебе с сыром или с колбасой?

– Неважно, – Кира положила свёрток рядом с собой.

Янка посмотрела на неё сочувствующе:

– Понимаю. Не каждый день тонешь.

Кира усмехнулась и бросила взгляд на Марка. Тот отряхнул крошки с коленей и откинулся на спину.

– Хорошо тут, – сказал он и добавил: – В окружении прекрасных нимф.

– Сам ты нимфа, – Янка толкнула его в бок. – Подвинься.

Марк освободил место для Янки. Она улеглась на живот и положила голову на руки.

Кира смотрела на реку. Она хотела увидеть то место, где Марк подхватил её, поцеловал, но никак не могла найти его на блестящей водной глади. И опять ей показалось, что она видела Марка прежде. Но где и когда? Наверное, в городе, а может, у Янки, на фотографии. Кира перевела взгляд на ребят.

«Зачем он это сделал?» – вертелось у неё в голове.

И душу её наполняла тихая радость.

Тр-р-р-р-р-р!

Янка подскочила и огляделась по сторонам.

– Тихо, тихо, – Марк засмеялся. – Это всего лишь мой мобильник.

Из его рюкзака доносилось оглушительное треньканье.

– А попротивней музыки не было? – съязвила Янка и плюхнулась обратно на полотенце.

– Была, – сказал Марк, доставая телефон. – Хочешь проверить?

– Нет, спасибо, ответь уже скорее!

– Слушаюсь! – Марк нажал на кнопку. – Алло! Да. Ба, какие люди!

Марк отошёл в сторону, и Янка шепнула Кире:

– А он изменился за пару лет! Ну, ты понимаешь, о чём я…

Кира кивнула и опустила глаза.

– Забудь всё, что я говорила, – продолжала Янка. – Конечно, умничает слишком много, но это поправимо. Надо же, а ещё недавно…

Янка осеклась на полуслове.

– О чём беседуете, милые дамы? – Марк сел рядом и посмотрел сначала на Киру, а затем на Янку.

– А тебе всё расскажи! Это ты давай колись, кто звонил?

Марк закинул телефон в сумку.

– Брат. Двоюродный, не родной, – добавил он, заметив Янкино удивление. – Родители его к нам на дачу собираются отправить.

– В ссылку? – Янка усмехнулась.

– Точно. Провинился, теперь вот свободой расплачиваться будет.

– Хорошее наказание, – заметила Кира. – На природе всё лето.

– Кому как, – Марк слегка наклонил голову набок. – Не каждому по душе вылавливать из воды русалок.

Кира вспыхнула и резко поднялась.

– Ты куда? – Янка тоже встала.

– Хочу прогуляться, вы оставайтесь. Я тут, рядом.

Марк взял её за руку.

– Ну уж нет, мы тебя больше одну не отпустим. Лучше поехали на карьер.

– Куда? – Кира нехотя высвободила пальцы.

– Это он про то место, куда мы всё детство мотались, – начала объяснять Янка. – Помнишь, я тебе рассказывала? Там огромный красный обрыв и лужа посередине.

Марк рассмеялся:

– Ты просто Паустовский какой-то. Мастер описывать пейзажи.

Янка нахмурилась:

– Не нравится – не слушай.

– Ну, извини, извини. – Марк обратился к Кире: – Так что?

По большому счёту Кире было совершенно всё равно, куда ехать. Только бы вместе с Марком. Она поняла это столь неожиданно и столь отчётливо, что улыбнулась сама себе.

– Видишь, заулыбалась, – заметила Янка. – Значит, поедет.

Кира пожала плечами, а Марк скомандовал:

– Тогда по коням!

Дорога шла через лес. Тропинка петляла между деревьями, и колёса велосипедов то и дело норовили застрять в торчавших тут и там корнях.

– Долго ещё так трястись? – крикнула Кира Янке в спину.

– Километра два, не больше, – ответила та, не поворачиваясь.

– У-ужас, – протянула Кира.

– Что?

– Я говорю, отлично! – и Кира закрутила педали быстрее.

Два километра, которые обещала Янка, оказались намного короче и превратились метров в пятьсот.

– Вечно ты всё преувеличиваешь! – Кира слезла с велика.

– И вовсе нет, – Янка показала Марку язык. – Это он коротким путём поехал.

Марк ничего не ответил. Прошёл немного вперёд и остановился у трёх сосен. Девчонки подошли следом.

Карьер и вправду оказался красивым. Крутые склоны, сплошь засыпанные огненно-красным песком, опоясывали небольшое озерцо, мутноватое от глины. Тут и там, растопырив причудливые корни, стремились к небу высокие сосны. А одна накренилась так, что ветвями почти доставала до воды.

– Видишь вон ту сосну? – указала на неё Янка.

Кира кивнула.

– Мы там с Марком часами просиживали.

Кира недоверчиво посмотрела на подругу. Ведь только вчера она говорила, что Марк всегда ей надоедал, и вдруг оказывается, они «часами просиживали».

– Ну, допустим, не часами, а минутами, – возразил Марк, заметив Кирин взгляд. – Янка вечно от меня на футбольное поле убегала.

Янка нахмурилась.

– Это потому, что ты зануда, всё время про свои книжки талдычишь. А мне нужно живое общение. Кстати, не знаешь, что там с полем случилось?

Марк подал девочкам руки и предложил спуститься к озеру.

– А ты не слышала? Его застраивать собираются, кому-то взбрело в голову построить на этом месте очередную виллу «Курица».

– Что?! – воскликнула Янка, споткнувшись о какую-то корягу, и, наверное, упала бы, если бы Марк её вовремя не поддержал.

– Да вы что сегодня, сговорились что ли? – выдохнул он. – Одна тонет, другая с обрыва кидается!

– Мне только это теперь и остаётся! – воскликнула Янка, оправляя платье.

Первое удивление прошло, сменившись негодованием.

– Я этой курице покажу, как футбольное поле своими сараями застраивать! Откуда она только вылезла?

Марк невольно усмехнулся. Кира взяла Янку за руку.

– Это он Пеппи процитировал, она так свой дом называла.

– А мне какая разница, кто как его называл? – возмущалась Янка. – Вы мне только дайте до этой Пеппи добраться, я ей такое нацитирую!