Текст книги "Тайник в ковре: Империя в страхе"
Автор книги: Иса Абдулла
Жанр: Жанр неизвестен
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
Тайник в ковре
Империя в страхе
Глава 1
Лучше вовсе молчать тем, кто речь не ведет о тебе.
Лучше все позабыть,если память пройдет о тебе.
Верблюд никогда не болел. Если, совсем честно, то практически никогда. Даже если и болел, кочевники моих земель находили в этом благо. Существовала древняя легенда о том, как один верблюд отстал от каравана. Умудренный проводник понял, что он болен. Заглянул ему в пасть, раскрыл веки, покрытые толстым слоем песка, пощупал бока. «Оставьте его здесь, ему не жить», – сказал он торговцам.
Через две недели, возвращаясь назад, они нашли этого верблюда живым и здоровым. Лежал он в непонятной, дурно пахнувшей черной грязи. Она была очень похожа на мазь, которую использовали для факелов и светильных ламп. Но сколько не старались ее поджечь, ничего не получалось. Непонятный продукт не горел.
Собрали ее в кожаный ранец и отнесли к себе домой. А там эту мазь уже стали использовать в лечебных целях.
Даже болея, верблюд приносил только пользу. Именно в этом, а вовсе не в выносливости и неприхотливости, было главное его преимущество. Прекрасное зрение и чутье, способность стойко переносить долгие дни путешествий через бескрайнюю пустыню с ее свирепыми внезапными ветрами и смертельно опасными змеями, пить соленую морскую воду сделали верблюдов совершенными животными моего времени.
То же самое было и с нами. Мы практически не болели, никогда не ныли, были безотказными, словом, воспитаны в строгом, военном стиле. В истории не осталось практически никаких следов от нас, несмотря на то, что мы были основными ее вершителями или хотели в это верить.
Мы были у каждого правителя. Служили при дворе веками. Мы не сражались, не охраняли, не следили за здоровьем Шахиншаха в полном смысле этого слова. Но мы всегда находились рядом с Правителем.
Ни одно из мелких или больших дел помазанника Божьего не свершалось без нашего участия. Во дворах могущественных шахиншахов нас называли «бехишти афсар» – воины рая. Только очень узкий круг приближенной к Правителю знати был осведомлен о нашем существовании. Мы не являлись наемниками, а были слугами, которые подчинялись только Шахиншаху или его Гранд Визирю. Но и мы тоже были не бесконтрольными. Во все времена какие-то пары невидимых глаз постоянно следили за нами. Существовали и более конкретные запреты – к примеру, на связи с окружением Правителя, женитьбу на родственниках из близкого окружения, занятие какого-то официального поста. Во все времена даже у самых миролюбивых властителей были слуги моего рода. Потому что это было требованием всех времен – хороших и ужасных.
Они отдавали приказы, а мы их выполняли. Делали все – убивали, резали, душили, насиловали без разбора. Это было страшной стороной нашей работы. Но была и другая, более увлекательная. Правитель не привык слышать слова «нет». Он был наместником Бога и мог все – как минимум время от времени черный люд и подданные должны были зреть силу его власти. Здесь были более востребованы другие наши таланты.
У меня не было имени, хотя я знал имена всех при дворе. Знал, кто был реально сильным, а кто – шутом, кто влиял на Правителя, а кого он терпел ради своих корыстных целей, кого любил – таких было очень и очень мало, а кого сторонился, как свою мать. Она была еще той штучкой. В молодости попала в плен к врагам, но никогда не рассказывала о том, что с ней произошло в неволе. Но то, что этот случай оказал серьезное влияние на ее поведение и действия, было фактом неоспоримым.
Дела при дворе никогда не шли хорошо. Жизнь здесь хоть и казалась благополучной, но в реальности все обстояло иначе. Это еще раз доказал Сулейман Великолепный, затеяв с нами игру, сложную, многоходовую и нацеленную на конечное истребление Дома Сефевидов. Сулейман был не великолепным, а скорее вездесущим. На пике своей европейской компании 1529 года, захватывая Балканы, приближаясь к крепостным стенам Вены, он не забывал и про нас.
Его подарок Правителю – великолепный ковер с миниатюрой Хосрова и Ширин, героев поэмы бессмертного Низами – таил в себе немало секретов, которые не должны были покидать темные сундуки дафтархане11
Канцелярия при дворе
[Закрыть]. Наши попытки приподнять завесу над этой тайной вовлекли людей из окружения Тахмасиба22
Второй Шах шиитской династии Сефевидов (1514-1576), правителей Персии.
[Закрыть] в коварные интриги и превратили их в маниакально подозрительных параноиков.
Одному сказочно красивейшему ковру было предназначено изменить ход истории региона. В нашу задачу входило раскрыть тайну этого ковра, а еще больше – понять, кто реально стоял за этой игрой, кто дергал за невидимые ниточки всех этих могущественных особ в столицах мира точно бессильных слепых котят? Что вообще это было – война за земли, за торговые пути, за гаремы, за лучшие умы, за власть и амбиции вообще или мы опять, как это часто бывает, так ничего и не узнаем о том, кто нас вел, куда и зачем?
Глава 2
Шел он дальше без спутников, по неизвестной дороге.
Сам теперь он не ведал, куда приведут его ноги.
Восток любил тишину. В Империи серьезные дела делались молча. У красивого трона Шахиншаха Тахмасиба принимались последние решения. Точно также на этом троне принимал решение Шахиншах Исмаил33
Шах Ирана, основатель династии Сефевидов (1487-1524)
[Закрыть], человек, который навеки изменил судьбу мусульманского мира, став во главе новой идеологии кызылбашей44
Золотоглавые, по головному набору из 12 золотых повязок, которые носили последователи шиизма
[Закрыть], течения шиизма. Его отец и его отец точно так же правили своей большой империей. Как и много веков назад, целая армия советников, клерков, послов, сотрудников дафтархане, осведомителей и шпионов собирала и обрабатывала массу всевозможных сведений, доносов, сплетен. Но все это происходило очень тихо и чинно, если не касалось вопросов первой необходимости. Переписка внутри Империи, доклады о недовольстве на местах, ценах на важные ресурсы, сообщения о переездах и встречах местных чиновников и вельмож, визитах миссионеров, которые были очень активны в Империи, сборе налогов, запасах пресной воды, об урожае с полей в остандарах55
Территориальная единица в Иране, остандар – губерния.
[Закрыть], племенах, контролирующих Шелковый путь, и не менее важный Караван рабов, приносящий не меньше дохода, – вся эта информация скрупулезно собиралась и тщательно обрабатывалась. Было порядка десяти пунктов сведений, которые мои соратники добывали с мест.
Правда, последние три года я был на юге Империи, в городе Бам, что на границе c Империей тимуридов. Мы строили крепость для Шахиншаха. Как всегда у этой истории были две стороны.
– Что бы ты ни думал, ты не прав, – оригинально, уже в миллионный раз, сказал, принимая меня, Главный Визирь.
Его тучный взгляд держал подчиненных в напряжении, но только не меня. Я привык к этому взгляду и, особенно – к его содержанию. Меня больше интересовало, что он скажет еще, кроме своей коронной фразы, про то, что я всегда неправ. Визирь встал с ковра и пригласил меня к карте.
– Вот наш Бам. Что ты там видишь?
– Хорошую дорогу. Это прекрасный источник дохода для казны.
– Она была хороша со времен Дария и что? Что это дает дому Сефевидов, нашим кормильцам, сейчас?
– Это дает бумагу Самарканда, кинжалы Мерва, золота Памира, красавиц Карачи, шелк Поднебесной, пряности....
– Ты не понимаешь сути моего вопроса. Все еще молод и думаешь ногами, а не головой.
Это была другое известное изречение Гранд Визиря. Он этим не оскорблял, а скорее, намекал на не зрелость. Для моего кормчего были две категории людей – работающие ногами и головой.
Все свой путь начинали, работая ногами – носили дорогие халаты сердаров, бегали по городу с записками и грузами, встречали и сопровождали гостей, следили за врагами на базарах, в харамхана66
Гарем на Востоке
[Закрыть] и караван-сараях. По прошествии лет те, кто мог думать головой, выходили на второй уровень развития. Здесь не было экзаменов и конкретных сроков, у каждого была своя история успеха.
– Нужно возродить наш мир в Центральной Азии и вернуть Персию Фирдоуси, – продолжал он. – Каких-то 100 лет назад арабы были братьями османов, а что мы видим сейчас? Два полярных мира, ненавидящих друг друга, борющихся за все, за что можно бороться: за превосходство своей идеологии, торговые пути, ремесленников, красивых женщин, лекарей, коней, верблюдов, и, конечно, за святые места Хиджаза77
Западная область Аравийского полуострова, где находятся священные города Мекка и Медина
[Закрыть]. То же самое, но уже с другими тюркскими племенами должны сделать в следующие 150 лет.
Визирь так и сказал:
– Видишь – Багдад, Мосул, Алеппо, Идлиб, даже далекий Хабеш88
Абиссиния, ныне Эфиопия
[Закрыть] – это все наше! Лучшие мастера по коврам, шелкам, миниатюрам, лекари, астрономы и алхимики и многие другие. Они шииты, носители наших ценностей. Ну, а что на восточных просторах Империи? Полудикие племена, народы и псевдо государства. Время расширяться к самым богатым краям этого мира.
– Мир Фирдоуси больше миф, чем реальность. Не случится так, что мы попросту потратим ресурсы и время, как Великий Искандер? – спросил я с иронией.
– То, что Фирдоуси всю жизнь был бродягой, богохульником и падким на вино, знать должны только мы. Но для всех остальных народов мира он – создатель образа великой цивилизации, государства с 5000-летней историей. Поэтому и таджики, и хазары, и фарсиваны являются нашей опорой. Им есть, что желать, чем восхищаться. Это и будет твоей главной скрытой целью в Баме. Нужно заманивать как можно больше людей в город. Так нам будет легче работать. Ты уже понимаешь, что я хочу. Теперь ты должен найти такую причину, чтобы слава Бама была известна далеко за пределами Империи, – сказал Гранд Визирь и показал на дверь.
– Я решу это задачу быстро, Великий Сардар, – ответил я уверенно, выходя во внутренний дворик.
У двери я увидел надпись на противоположной стороне карты. Это был бейт Фирдоуси:
“Лишь дело героя, да речь мудреца
Проходят столетия, не зная конца”.
– Сегодня я был мудрецом, а ты постарайся вернуться героем, –добавил Визирь, увидев, что я вцепился глазами в эту фразу.
Слова Визиря понравились мне, и, слегка улыбнувшись, я вышел во двор и тут меня поймал сладкий запах гашиша. Хитрый до неприличия Бабуджан, помощник Главного Визиря, уже зазывал меня к себе. Все свои пошлые делишки мы обычно делали вдвоем – ходили по танцовщицам, в лучшие галйаналты99
Места ночного отдыха, где можно курить легкие наркотики и развлекаться
[Закрыть], хамамы, знали богатые на дичь прикаспийские луга и т.д.
Бабу принес легкий сверток.
– Ничего не говори – только попробуй, – сказал он.
– Наверно, твое очередное творение?
– Только что попробовал. Если тебе тоже понравиться, возьмем для наших вечерних потех.
Он любил придумывать различные добавки, которые делали гашиш, во-первых, более легким. Я не любил закуривать дурман в сыром виде. Во-вторых, он придавал ему особый вкус. Уже тогда мы знали про привычку европейцев курить табак, и он был у нас во дворе тоже. Первая затяжка была легкой. Я всегда так делал – хотел понять состав смеси. Сначала уловил тяжелый привкус табака и было что-то от лимона. Потом уже пошла глубокая затяжка и приятный дурман начал спускаться вниз. Как я любил эту травку. Ты не терял ясность ума, но было такое ощущение расслабленности и идиллии, которое невозможно достичь любым другим методом. И голова в этом состоянии работала более четко. Я чувствовал, как напрягались определенные части моей головы, словно по ним бегали маленькие букашки и дразнили их. Тайные мысли и дикие прихоти охватывали мой разум. Все, что я знал и чего хотел, столкнулись в одной страсти как горная река Панджер. Только так мой разум находил ответы на сложные вопросы. А они у меня были.
Глава 3
Там, где лик ты явишь, там и лунный свет не нужен.
Тем, кого ты осчастливишь, сладостный шербет не нужен.
Самое сложное в пути – это убивать время. Пока верблюд переваливает тебя с одного бока на другой, ты не можешь ничего делать – ни читать, ни писать, ни кушать. А теперь подумайте про открытую пустыню с ее невыносимой жарой, всякой гадостью типа мышей, змей, бегающих колючек, разбойников и песчаных бурь. Из-за всего этого путешествие из одного города в другой для меня становилось настоящим кошмаром.
Но в пустыне были и свои развлечения. Если попадался хороший чавуш1010
Молодой человек, идущий впереди каравана и исполняющий религиозные песни
[Закрыть], он всю дорогу напевал хорошие песни, смешил тебя и весь народ. Хороший индийский проводник, а большинство из них были индусами, сидя на ковре и соскребывая грязь со своих ног, рассказывал бы про алмазы махараджей или про мудрецов и мобедов1111
Тайные звездочеты при средневековых дворах на Востоке
[Закрыть]. А опытный торговец, приготовил бы крепкий кофе, добавив к нему верблюжьего молока, и раскрыл бы пару секретов далеких стран.
Хотя я уже два года как передвигался на своем именном коне, тяжесть путешествий не становилась легче. Испробовав многое, я понял, что самый лучший вариант это найти интересного спутника, а еще лучше думать. Тупо думать обо всем – как раскрыть очередной секрет врагов, кого и как завербовать, какой наркотик попробовать и какую красавицу выкрасть в этот раз. Важно и другое – не забыть ничего. Поэтому весь мой маленький дневник был исписан кодовыми знаками.
До Яазда еще можно было видеть что-то принятое глазу, а уже оттуда начинался настоящий ад. Восемь дней пути и всего два нормальных караван-сарая – Рафсанджан и Махан, а потом уже –мрачный Бам. Здесь все было противно глазу.
Мой любимый Тегеран, где ты сейчас? Столица Империи с ее широкими улицами, вдоль которых обязательно ровным строем стояли красивые и высокие каштаны или чинары, где уже в конце апреля можно было попробовать ранний тут и вишню. А мой район, Дербент1212
Один из элитных районов Тегерана
[Закрыть], полный красавиц, курящих ананасовый или яблочный кальян в закрытых ресторанах на высоте птичьего полета. Где все это сейчас? Я еще не говорю про мой маленький секрет – преданного пса Алабая, которого я держал вдали от всех глаз.
В душе стоял крик отчаяния. Все было жутко, мрачно и некрасиво. Из деревьев только финиковые пальмы, люди одевались не просто жалко, а ужасно жалко. Так жалко, что на них было жалко смотреть. Грязные дети бегали и прыгали в пыли и грязных лужах. А это ведь был город на важном форпосте. Отсюда открывались наши глаза и уши на весь Восток.
Среди многих бедных лачуг, как бегемоты из лужи, выделялись красивые двух– и трехэтажные дома. Они радовали мне глаз и напоминали про Тегеран. В одном из таких домов и жил комендант. Показалось странным, что он не встретил меня прямо у ворот города. Это было неуважительно. Я прошел меж узких улиц в сторону базара. Все что мне нужно было – это рынок. Его мастерские, цеха, торговые площадки, склады, чайхана, рестораны. Только увидев, как обстоят дела здесь, можно было понять, насколько ситуация безнадежна.
В маленькой чайхане попросил еды. Один Бог знает, что это было – мясо красноватого цвета и черная-черная лепешка. Вот сейчас я конкретно пожалел, что покинул родной дом. На секунду промелькнула мысль о том, что все эта затея с новым дворцом Шахиншаха не что иное, как западня. Может, Гранд Визирь так решил избавиться от меня? Это старый трюк – дать преуспевающему работнику невыполнимую задачу, а потом все неудачи и провалы свалить на его некомпетентность. Я был зол. К еде не прикоснулся.
Когда подошел к коню, чтобы развязать его, подбежал мальчик со странным головным убором, на котором висел колокольчик.
– Хозяин просит подождать его, Сардар.
– Кто твой хозяин? – спросил я.
– Не могу сказать, просто подожди его.
Я улыбнулся мальчику. Но на душе скребли кошки. Голова начала работать молниеносно, воскрешая в памяти детали – что и где я видел, входя в город, с кем говорил и кого их этих людей я встретил, дойдя до базара? Голова работала все быстрее, а рука цепко держала клинок под плащом.
Сардар был толстоватым мужчиной лет пятидесяти. Рядом с ним были еще два помощника. Он так горячо меня поприветствовал, что я устыдился своих подозрений. Агаи Ваис сразу пригласил меня к себе домой. Как я и полагал, это было двухэтажное здание, один из тех немногих приличных домов, где еще имелся и маленький бассейн.
Меня привели в просторную, светлую комнату, всю обвешанную дорогими коврами. Прислуга уже накрывала на стол, подавая легкие закуски. Их было порядка десяти – баклажановая мосамма, салат королей, как мы его называли, a еще холодный айран с нане, зелень и свежие овощи. Рядом был вкусный бараний сыр с высокогорных лугов Тебриза.
Пока я поглощал эти блюда, мы говорили о торговле и неизвестных народах по ту сторону Аму-Дарьи.
Агаи Ваис называл все народы по ту сторону реки не иначе, как дикими. У них нет Бога и ценностей, говорил он. Все что могут эти люди, так выращивать рис и поклоняться деревянным куклам. Да, все представлялось интересным. Но мои мысли были заняты запахами, идущими из сада. Там, в глубокой яме обжаривали баранину. Это был мой любимый лявянги – когда в распоротый желудок молодого барашка наполняли измельченные грецкие орехи, репчатый лук, густой соус из дикой алычи, кишмиш, другие сухофрукты и, конечно же, шафран. Все это быстро зашивали и жарили в тандыре1313
Глиняная жаровня для выпечки хлеба и приготовления пищи
[Закрыть]. Самое интересное, что все содержимое желудка, смешивалось с натуральным соком, выделявшимся из молодого барашка, что придавало блюду тот неповторимый вкус, который гурман хочет получить, подсаливая еду.
То, что подавали на стол, невозможно было описать словами. Сначала в твою тарелку положили ребра животного. Они были такими нежными, что соскальзывали с костей и прилипали к пальцам. Все это дело мы запивали красивым молодым вином Шираза. Тем меньше барашка оставалось на столе, тем веселее и расслабленнее становились мы. Съев еще две порции, я почувствовал приятное успокоение. Все мое тело билось в тонких, едва заметных ощущениях удовольствия, а в желудке царила полная идиллия. Я давно заметил, что бы ты ни ел, и, самое главное, сколько – при хорошей еде, кроме приятного ощущения в желудке, ничего не почувствуешь. И это было именно то ощущение, которое охватывало меня сейчас.
Под конец трапезы мы решили выйти на воздух. Там было достаточно холодно. На нас накинули одеяло. У меня приятно кружилась голова.
– Сардар, я гарантирую, вы никогда не пробовали наш опиум. Это однозначно самый качественный дурман во всей Империи, – сказал Агаи Ваис.
– Не люблю опиум, он слишком тяжелый для меня, – ответил я.
– Поверьте мне, это что-то другое, – уточнил хозяин, делая круги пальцами вокруг головы.
Но я так и не понял, что он хотел сказать. Первая затяжка показалась легкой. Я почувствовал обычное облегчение, знакомый поток холодного воздуха, тихо прошел по горлу в желудок. Он немножко щипал мое горло. И это было нормально. Вторая и третья затяжки уже начали меня заводить. Через 10 минут гости стали расплываться перед глазами. Казалось, что их разговор и смех доносились со дна того самого тандыра, где жарился барашек.
Вскоре я перестал затягиваться и прислонился к стенке. Взгляд начал тупеть, а сердце сильно колотилось. Сейчас я понял, что страстно желаю Мунизу, мою наложницу с кыпчакских степей, ее упругое и соленое тело, которое я так любил облизывать. Мунизу, которая угадывала все мои грешные мысли, знала мои любимые позы и знала, как я люблю ее грушевидные, упругие груди.
Какие-то люди взяли меня под руки и принесли в темную комнату. Я видел небо, полное звезд, но они рассыпались и падали на землю как в день Гиямата1414
Судный день по канонам ислама
[Закрыть]. Мне помогли лечь на что-то мягкое и теплое. Кулаки сжимали все, что попадало под руки, так я хотел женщину. В одиночестве я лежал не долго. Дверь чуть приоткрылась. Что-то маленькое и холодное юркнуло в мою постель. Я замер. Маленькие руки двинулись к моей груди, потом начали спускаться вниз и я чувствовал, как наложница тонкой струей дышит мне в спину. Руки понеслись ласкать это тело. Я начал с бедер. Но, даже не повернувшись лицом к таинственной гостье, почувствовал грубость ее конечностей. Еще секунда и все мое тело напряглось. Как будто кто-то грубой, тонкой палкой начал бить по пяткам, как это делали те суки муллы в медресе.
Инстинкт не подвел меня. Когда я отбросил покрывало с красавицы, моей наложницей оказался тот самый мальчик с колокольчиком, который встретил меня у дешевой закусочной. Его лицо и тело было намазано неизвестной мне мазью, чувствовался легкий запах персика, а на талии у него висел только тонкий кожаный пояс с маленькими монетками вокруг, которые так любили носить танцовщицы.
– Позови Ваиса! – крикнул я.
И это был я. Один в комнате, опьяненный непонятным дурманом, без кинжала. Хорошо, что мой яд сулеймания1515
Считался самым дорогим и безболезненным ядом Востока
[Закрыть] был зашит в рукаве. Он должен был спасти меня на случай провала. А что, если это простая подстава и что, если Агаи Ваис вообще не он, а кто-то другой? Первый день в городе, и уже провал. Еще этот мальчик. Я не был презренным аль-фаильем1616
Так называли любителей мальчиков на древнем Востоке
[Закрыть], и в роду у нас таких тоже не было.
– Ты, наверно, считаешь меня аль-фаильем, не так ли, Ваис? – уже кричал я на сонного хозяина дома.
Ваис смиренно опустил голову, не смея поднять на меня глаз. Его помощники тоже хотели зайти в комнату, но я их быстро прогнал.
– Что это за опиум ты подсунул мне? Где мои вещи? Где мой конь, где все, презренный гяур?
– Сардар, у меня только благие намерения. Это девственный опиум. Вы знаете, он только для самых дорогих гостей.
– Я буду твоим дорогим гостем, когда разрушу твой дом, все отниму у тебя, а твоих жен продам на рынке для черни. Каждый мелкий торгаш будет вдоволь развлекаться с твоими женами, Ваис.
– Аллах проклянет меня, если я изменю Шахиншаху и его верным сардарам, я просто хотел все самое лучшее для тебя. Ваши вещи прямо у дверей. Они в порядке, а конь накормлен и в хлеве.
Меня качало. Действие опиума еще не пошло. Я внимательно, тяжелым, как у степного верблюда, взглядом посмотрел на Ваиса. Вся беда была в том, что он стоял с опущенной на грудь головой. Я твердо попросил его выйти. За дверью послышался тихий шорох уходящих шагов. Вскоре все стихло. Я присел у стены и начал понимать, что за дурман мне дали покурить. Девственный опиум подавали только членам шахской семьи и близкого окружения. Видимо, Ваис хотел поразить меня по полной программе. Но я, глупец, реально потерял контроль над собой. Аллах пожалел меня. Если бы это были другие люди, с конкретной целью и определенными задачами, меня бы долго пытали, чтобы узнать с какой целью я приехал в этот конец Империи, а потом я лежал бы где-то с поломанными руками, выколотыми глазами и перерезанным горлом. Был только один положительный момент во всей этой неприятной истории – я попробовал девственный опиум, про который так много слышал.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
