Текст книги "Проект «Вайнах»"

– Скорее всего, – Сергей не знал, что это такое, но мог предположить, – дозиметрическая разведка. Проверяют, не начали ли мы ракеты разбирать.

– Во лохи, блин.

– Нет, они не лохи, – покачал головой Луницкий. – Они, друг Горацио, готовятся к штурму. Пускай попробуют, а мы им преподадим назидательный урок. Так сказать, на будущее.

Сергей подошел к пульту управления, поднял пластиковый футляр-крышку, где находилась одна-единственная большая красная кнопка, под которой была установлена табличка с надписью «Защита». Сразу же все отсеки БЖРК наполнились ревом сигнальной сирены. Снаружи открылись замаскированные порталы, выдвинув из своих недр защитные комплексы. Так же автоматически выдвинулись пульты управления огнем и амбразуры систем управления.

Защитная система на БЖРК носила прозаическое название «Пояс верности». Состоял он из сдвоенного блока: скорострельного четырехствольного авиационного пулемета «ГШГ» и установленного под ним струйного огнемета. Пулемет калибра 7,62 мм в авиации не прижился из-за слабости боеприпаса, в то время как в наземных системах безопасности он был просто необходим. Шквальный огонь пулеметов плотно покрывал от тысячи до пятидесяти метров, если же нападающие прорывались за черту пятьдесят, в ход шел огнемет, выжигающий все живое на оставшемся пространстве. Система была безукоризненна, оберегая правительственные бункеры и ракетные шахты, работала в автоматическом режиме. На БЖРК, выглядевшем вполне мирно, дабы избежать несанкционированного расстрела какого-нибудь полустанка, управление огнем велось в ручном режиме. Причем каждый огневой блок управлялся одним снайпером, который садился на выдвижное сиденье, наблюдая за противником через секторный прицел, держась за ручку управления, похожую на обычный джойстик с двумя кнопками-гашетками. Простота управления позволяла быстро обучать новичков.

Услышав сигнал сирены, заранее отобранные боевики заняли места за пультами управления, видя в секторные прицелы лица солдат внутренних войск. Пулеметный свинец вполне бы долетел до них, но не было приказа открыть огонь.

Ощетинившись пулеметно-огнеметными блоками, БЖРК напоминал бронепоезд времен гражданской войны. Возможно, это перевоплощение и пугало кого-то из солдат и офицеров, но только не операторов-наводчиков, сидящих в двух бэтээрах.

То, что Луницкий принял за дозиметрическую разведку, на самом деле было ударной лазерной установкой «Арган» – последнее детище научно-исследовательского института астрофизики. Двадцать трубок под шапкой гриба были миниатюрными лазерными пушками. Сейчас, когда захваченный комплекс оскалился, обнажив не только стволы, но и прицелы, операторы, глядя на экран монитора, поделенного на двадцать небольших квадратов, манипулировали клавишами управления, наводили на них стволы лазерных установок. Когда все цели были охвачены, последовал короткий доклад:

– На боевом.

Теперь следовало ждать приказа открыть огонь.

* * *

Закончив говорить, Журавлев поднялся из-за стола, на котором были разложены карта, фотографии, схемы. Дав минуту на переваривание услышанного, генерал спросил:

– Вопросы, возражения, предложения есть?

– Вопрос можно? – из-за стола поднялся полковник Маковцев.

– Слушаю.

– В общем, ваш план, товарищ генерал, как говорится, без сучка и задоринки. Но, – последовала короткая пауза, – сомневаюсь, что штатный боеприпас «В-94» сможет пробить обшивку БЖРК.

Журавлев улыбнулся. Полковник отдавал себе отчет, что произойдет с его людьми, если хоть на одном из подготовительных этапов произойдет сбой. Хотя сам еще полчаса назад был готов штурмовать БЖРК под прикрытием аэродромных прожекторов.

– Огонь будет вестись только по приборам наблюдения, это наиболее уязвимые места. В БЖРК прочность титаномагниевой брони не уступает высоколегированной стали, поэтому будем применять для этого новый боеприпас повышенной пробиваемости. – Увидев недоверие в глазах окружного генералитета, Андрей Андреевич кивнул офицеру по особым поручениям. Тот достал из кейс-атташе длинный, бутылочной формы патрон к крупнокалиберной винтовке. Генерал взял его из рук офицера, продемонстрировал собравшимся, для большей убедительности протянул патрон Маковцему.

Полковник взвесил патрон на ладони, коснулся ярко-оранжевой пули и удивленно перевел взгляд на Журавлева:

– Пластик?

– Целлюлоза, пропитанная специальным горючим составом, внутри находится десятимиллиметровая пуля длиной сто миллиметров.

– Типа австрийской «стрелы», – проговорил начальник военной разведки округа, демонстрируя свою осведомленность.

– Вроде того, – подтвердил Журавлев, – только их «стрела» из вольфрама и предназначена для гладкоствольного оружия, при попадании в броню крошится и поражает осколками. Наш «Саморез» имеет свои внутренние нарезы для лучшей балансировки. В броню вкручивается, как шуруп, и проходит целиком, поражая противника своей массой и убойной силой. Это первое, – генерал загнул палец, – второе, наши стрелки не промахнутся, они одни из лучших – инструктора стрелковой подготовки с высших офицерских курсов «Выстрел». Еще вопросы?

Из-за стола поднялся немолодой тучный генерал-лейтенант с обрюзгшим лицом, заместитель командующего округом по воспитательной части.

– Обедненный уран, ведь это опасно для здоровья? – удивленно произнес он хорошо поставленным голосом площадного оратора.

Левая бровь Журавлева гневно вздыбилась.

– Наверное, такие, как вы, генерал, сердобольные, придумали приговоренным к смерти мазать лоб зеленкой, чтобы те после расстрела не получили заражение крови.

Все дружно рассмеялись, генерал-лейтенант покраснел как рак и сконфуженно сел на свое место.

– Еще вопросы? Нет. Тогда по местам, через полчаса начинаем операцию.

Загремели сдвигаемые стулья, генералы поспешно покидали помещение передвижного командного пункта. Хотя многим делать было нечего.

– Разрешите вопрос не совсем по теме, – полковник Маковцев единственный не спешил.

– Валяй, полковник, – сев на свой стул, кивнул Журавлев, вертя в руке патрон с оранжевой пулей.

– Как я понял, у вас до мелочей отработана технология захвата подобных объектов?

– Конечно, – подтвердил начальник оперативного отдела ГРУ.

– Тогда почему ваши люди не сами штурмуют БЖРК, ведь там заложников нет.

– Потому что ответственность корпоративная, – последовал не очень длинный, но вполне вразумительный ответ.

– Ясно, – кивнул командир «Альфы», ему честно объяснили, что за этот штурм никто не хочет нести ответственность единолично, – разрешите идти?

– Подожди. – Журавлев подвинул к себе план расположения отсеков БЖРК. – Я вот что подумал: заходить вы будете с четырех направлений?

– С четырех, – подтвердил полковник.

– Отсюда, отсюда, отсюда и отсюда, – пальцы Андрея Андреевича обозначали направления штурмовых групп, проникающих в БЖРК. – Только в одном месте получается несостыковка, в генераторной они могут запереться, и тут у твоих людей будет заминка. Сам понимаешь, чего она может стоить.

– Понимаю, – сказал полковник. Он действительно понял, чем эта заминка может закончиться.

– Ты подсади человечка на крышу этой генераторной, – палец Журавлева уперся в крышу вагона. – Пусть сделает отверстие кумулятивным зарядом и поддержит наступающих, как говорится, огнем и маневром.

– Есть у меня кандидат, как раз для него задание.

– Вот и хорошо, выполняй. – Генерал протянул на прощание руку, полковник, пожав ее, вместо того чтобы идти, неожиданно попросил: – Разрешите возглавить штурм?

Журавлев внимательно посмотрел в лицо полковника и почти с отеческой усмешкой произнес:

– Что, еще не навоевался? Ладно, воюй.

Подготовка к основной фазе операции, к штурму, заняла не особо много времени. Кроме танкистов, которым следовало начать первыми, все более или менее были в курсе своих основных целей и задач. За последние полчаса цели и задачи были окончательно утверждены, детали обговорены, наступило время действия.

Капитан-связист, включив радиостанцию, поднес ко рту черный прямоугольник микрофона, начал перекличку подразделений.

– Мастодонт?

– Мастодонт – полная боевая готовность, – ответил командир танкового взвода.

– Арган?

– Арган-1 готов. Арган-2 готов, – последовали ответы операторов-лазерщиков.

– Мушкетеры?

– Мушкетеры готовы, – сжимая рукоятку «В-94», за всех ответил командир группы снайперов, проведший за пять минут до этого свою перекличку.

– Арбалетчики?

– Арбалетчик-1 готов. Арбалетчик-2 готов, – ответили командиры подрывных расчетов.

– Легионеры?

– Легионеры готовы, – последовал ответ полковника Маковцева. Весь отряд «Альфа» был поделен на пять небольших групп по числу вагонов. Бойцы были облачены в бронежилеты, титановые шлемы. Впереди идущий держал в левой руке небольшой противопульный щит, в правой – пистолет Макарова. Остальные были вооружены портативными пистолетами-пулеметами «Кипарис», одним из лучших образцов оружия для боя в замкнутом пространстве.

Лишь одна группа отличалась от других. Впереди стоял верзила под два метра ростом – капитан Валерий Новодворский, за спиной у него была приторочена кумулятивная мина размером с тарелку НТВ, руки его сжимали торец толстого пластикового шеста, который за ним держали еще шестеро бойцов. Со стороны они казались древними воинами, собравшимися таранить ворота вражеской крепости.

– Все в полной боевой готовности, – наконец доложил связист генералу Журавлеву.

– Ну что ж, операцию «Осада Карфагена», думаю, можно начать. С богом, – без всякого пафоса сказал Андрей Андреевич.

– Хоп, – произнес условную фразу в эфир связист.

И в следующую секунду гулко ударили танковые пушки.

* * *

Выстраивающиеся, как на параде, группы отряда «Альфа» не веселили взор Сергея Луницкого. Его настораживало то, что антитерры даже не пытались прятаться и маскироваться. Построившись пятью колоннами, они стояли во весь рост, как будто собрались грудью броситься навстречу пулеметному огню. Это было не похоже на высококлассных профессионалов. Значит, не могло быть правдой.

Он снова припал к перископу, стараясь разглядеть подвох, увидеть направление опасности, главного удара. Выстрелы танковых пушек слились в один звук со взрывами. «Началось», – единственное, что успел подумать Сергей.

* * *

Танкисты сработали на «отлично». Четыре танка «Т-72» выстрелили одновременно в неприметные вагоны-теплушки с надписями на бортах «Аварийная» и «Ремонтная». В каждый вагон влетело по два тяжелых стодвадцатипятимиллиметровых осколочно-фугасных снаряда. В следующую секунду огненные кусты поглотили пустые вагоны, разбросав их обломки да содержимое, мгновенно покончив с отрядом прикрытия.

Едва обломки раскуроченных вагонов рухнули на землю, сразу же сработали лазерные установки «Арган». Растопыренные, как пальцы, цилиндры пусковых установок выплеснули наружу импульсы спиц лазерных лучей вишнево-красного цвета.

Вслед за «Арганами» ударили крупнокалиберные снайперские винтовки. Из длинных стволов вырывались метровые снопы пламени, это горела целлюлоза, освобождая от своей опеки смертоносные пули «Саморез».

После снайперского залпа штурмовые группы бросились на приступ...

* * *

Танковые выстрелы слились в один звук с разрывами снарядов. Сергей Луницкий дернулся, отрывая лицо от перископа, и почти по-звериному зарычал.

– Вот так, значит, падлы!

В следующее мгновение в правом глазу, прижатом к резиновому наглазнику, вспыхнула красная вспышка.

– А-а! – заорал Сергей, хватаясь за лицо, в правом глазу горело адское пламя. Он рухнул на металлический пол, держась за поврежденную глазницу, но почувствовать боль не успел. Неповрежденный левый глаз зафиксировал, как державшегося двумя руками за верхнюю часть лица Щегла неведомая сила отбросила от окна. Щегол отлетел к противоположной стенке, ударился о нее и рухнул возле Сергея, дернулся и затих. С уголка рта стекала тонкая струйка крови, а в центре груди, прикрытой жестким бронежилетом, образовалось большое отверстие, из которого струился дымок.

Многослойное бронированное поликарбонатное стекло было продырявлено. Вокруг пулевого отверстия тонкой паутинкой расходились волнистые трещины.

Смерть верного «адъютанта» заставила Сергея забыть о жгучей боли. Ухватившись за трубу перископа, он оторвал свое тело от пола, сидя, огляделся. Вокруг были трупы, все находящиеся в вагоне, сидящие за пультами управления огневыми комплексами системы «Пояс», были мертвы. Крупнокалиберные пули в основном поражали головы операторов, превращая их в бесформенные кровавые огрызки.

* * *

После того как прогремел залп снайперов, бойцы «Альфы» рысью бросились в направлении серых секций БЖРК. Профессионалы антитеррористического отряда прекрасно знали, что их ждет, если хотя бы один стрелок-крупнокалиберщик промахнулся. Пулемет «ГШГ», обладающий скорострельностью шесть тысяч выстрелов, просто сметет наступающих. И все, что могло утешить «альфовцев», которых прикрывали впереди бегущие с небольшими пуленепробиваемыми щитами, так это бойцы из группы подрывных расчетов. Они бежали впереди антитерров без щитов, с ранцами, наполненными взрывчаткой.

Две группы подрывников на пределе сил неслись к БЖРК, они на приличное расстояние оторвались от «Альфы». Расчеты действовали четко, как детали хорошо подогнанного механизма. Достигнув необходимого расстояния, «первый номер» (стрелок) остановился и, встав на колено, упер в землю основание катапульты, похожей на морской линемет. Как только «вторые номера» добежали до крайних вагонов, сразу же глухо хлопнули катапульты, выбросив в воздух широкие, похожие на пустой шланг брандспойта контейнеры с жидкой взрывчаткой.

Едва «шланг» упал на крышу, перебросив конец на другой край вагона, как «второй номер» опрометью бросился за ним, соединил два конца в замок-детонатор, выдернул предохранительную чеку. Десятисекундная задержка давала «второму номеру» возможность отскочить на безопасное расстояние...

Сквозь увеличивающую оптику бинокля Журавлев наблюдал, как синхронно взорвались заряды жидкой взрывчатки. Направленные взрывы, подобно мгновенной газосварке, срезали торцевые стенки крайних вагонов. Многотонные бронированные пласты с грохотом обвалились, открывая штурмующим вход на стартовые площадки. Но прежде чем в вагоны полетели светошумовые гранаты «Заря» и туда ринулись «альфовцы», огромный детина, удерживающий край пластикового шеста, подгоняемый шестью другими бойцами, взлетел на крышу вагона генераторной. Опустившись на левое колено, он молниеносно из-за спины выхватил «тарелку» кумулятивной мины и укрепил ее на крыше вагона, нажав на кнопку пуска таймера. Кумулятивная струя взрыва прожгла бронированную защиту и взорвалась внутри вагона, уничтожая тех, кого не достали снайперы.

Едва дым рассеялся, как детина выхватил из полуоткрытой кобуры длинноствольный «стечкин» и «солдатиком» нырнул в образовавшуюся пробоину.

«Вот сорвиголова!» – искренне восхитился бесстрашным бойцом генерал-лейтенант.

* * *

Группа, возглавляемая полковником Маковцевым, достигла командного вагона, когда две другие группы ринулись на штурм стартовых площадок.

К обычной вагонной двери тут же был прикреплен черный квадрат вышибного заряда. Яркая вспышка взрыва швырнула в сторону смятую дверь, освобождая вход в тамбур. Но уже через метр дорогу закрывала толстая бронированная заслонка, открывающаяся только при помощи кодового ключа-карточки. С этой дверью пришлось повозиться. Двое бойцов по периметру заслонки нанесли толстый слой пластиковой взрывчатки, затем один из них вставил в пластид электродетонатор с длинными проводами, и оба бойца бросились на выход. Получив концы проводов, полковник Маковцев замкнул цепь при помощи портативного аккумулятора. Мощный взрыв сорвал заслонку с креплений и вогнал ее внутрь командного вагона. Из тамбура повалил кислый сизый дым, бойцы по одному ринулись внутрь.

* * *

Раскаты близких взрывов вывели Сергея Луницкого из шокового состояния. Боли в правом глазу он почти не чувствовал, но ничего этим глазом и не видел. Сейчас, сидя на залитом кровью полу, он сообразил, что «благодетели» просто-напросто его подставили. Никто не собирался требовать за похищенную боеголовку выкуп.

«Ну да, Чечня воюет. И для того, чтобы с федеральным центром разойтись краями, им необходима ядерная дубина».

Теперь все встало на свои места, но не такой Сергей был человек, ни просить, ни каяться он не умел. Понимая, что использован ради чужих целей и выбран по чужой воле, он не проклинал своих «благодетелей», сейчас он думал только об одном – как бы подороже продать свою жизнь.

Поднявшись с пола, Сергей сбросил почти обезглавленный труп с ближайшего пульта управления «Поясом». Занимая освободившееся место, зло процедил сквозь зубы:

– Сейчас я вам устрою соло на пулемете.

Но взяться за рукоятку управления огнем он не успел, мощный взрыв вырвал заслонку и швырнул ее прямо к ногам опешившего Сергея.

Оглушенный, полуслепой Луницкий наблюдал за происходящим, как в замедленной киносъемке. Через дымящийся дверной проем в вагон врываются бойцы антитеррористического отряда. В бронежилетах, кевларовых шлемах, с лицами, закрытыми черными шерстяными масками, они больше походили на инопланетян, чем на людей. Сергей вскинул правую руку с зажатым в ней кургузым бельгийцем «Р-90» и попытался левым видящим глазом прицелиться. Но впереди идущий «альфовец», держа перед собой в левой руке небольшой титановый щит, а в правой миниатюрный «Кипарис», опередил его. Короткая очередь выплюнула горсть бронебойных пуль, три из которых, ударив террориста в грудь, швырнули его обратно на пол.

Но даже умирая, захлебываясь собственной кровью, Сергей Луницкий не хотел сдаваться. Его левая рука потянулась к нагрудному карману и, дрожа от напряжения, извлекла дистанционный взрыватель заминированной ракеты, но активизировать его он не успел.

Игорь Маковцев заметил действия раненого и инстинктивно вскинул пистолет. Красная точка лазерного целеуказателя ткнулась Сергею в лоб, и в следующее мгновение тупая «макаровская» пуля разнесла основание черепа...

* * *

– Все чисто, – докладывали полковнику командиры штурмовых групп. Маковцев слушал их внимательно, разглядывая черненькую коробочку дистанционного управления, и мысленно улыбался, они переиграли террористов по всем пунктам. Внезапно его лицо посуровело:

– Какие у нас потери?

Все командиры ответили одинаково:

– Потерь нет.

Маковцев несколько секунд постоял в задумчивости и снова включил рацию:

– Значит, так, мужики. Как вернемся в Москву, скажете женам поставить в церкви самые большие свечки во здравие генерала Журавлева. Сегодня его бенефис.

Те, кто не раз ходил под смертью, знают, чего стоят такие слова.

Переключив рацию на волну ПКП, Маковцев доложил:

– Легионеры работу закончили, высылайте спецов для оценки.

После захвата БЖРК на командном холме царило веселое оживление. Командование округом чувствовало себя сейчас едва ли не именинниками. В общем веселье не принимал участия только московский гость.

Генерал-лейтенант Журавлев по-прежнему стоял отдельно и внимательно смотрел в сторону раскуроченного бронепоезда, возле которого сгрудились «альфовцы». Только что в чрево БЖРК забрались спецы-ракетчики для определения годности ракет.

Через несколько минут из динамика рации донеслось:

– Докладывает Самоделкин, один пенал в полном порядке.

Это была ободряющая новость, «пеналом» называлась пусковая установка с ракетой, и она была в полном порядке. Андрей Андреевич даже на какое-то мгновение поверил, что все обойдется...

– Говорит Самоделкин-два, в пенале отсутствует боеголовка... Повторяю, отсутствует боеголовка, – голос эксперта сильно дрожал, он даже забыл, что кодовое обозначение боеголовки «наконечник», и молол в эфир открытым текстом.

Сразу же веселье на холме прекратилось, генералы ошалело пялились на Журавлева. Тот помолчал и повернулся к стоящему рядом капитану-связисту.

– Обеспечьте мне ВЧ-связь с Кремлем, – устало произнес генерал-лейтенант.

О результатах операции он должен был доложить советнику Президента, который курировал данную проблему. В случае успешного завершения операции председатель правительственной комиссии должен был произнести одну фразу – «Код Виктория».

– Слушаю, – донесся из динамика телефона сонный баритон Валерина.

– Код – три шестерки, – произнес Журавлев. Именно числом зверя была обозначена вышедшая из-под контроля ситуация с ядерным оружием.

– Даже так, – голос советника был немного подавленным. Он, как и Журавлев, надеялся на скорый, а главное, счастливый конец этой истории. Не получилось.

– Вы знаете, что надо делать в сложившейся ситуации? – Советник все еще не мог осознать происшедшее, но из жизненного опыта он хорошо усвоил: главное – действия. Даже пусть это будут неправильные действия (в конце концов, профессионалы быстро сориентируются). Страшнее всего апатия, она подобна преждевременной капитуляции.

– Да, у нас был заготовлен резервный план на случай чего-то подобного, – ответил Журавлев.

– Действуйте, – приказал Валерин, добавив: – И постарайтесь в ближайшее время приехать в Москву для подробного доклада.

– Слушаюсь, – как вышколенный лейтенант ответил начальник оперативного отдела ГРУ.