Текст книги "Секретный пеленг"

4

Подвешенный к потолку вентилятор гудел, как растревоженный шмель. Это гудение нарастало с каждой секундой, сперва это был будто далекий звук безобидного насекомого, но вскоре уже напоминало гул реактивного самолета.

Смок недовольно поморщился, раскрывая глаза. После вчерашней вечеринки голова гудела, а во рту будто разместился филиал скотомогильника.

Коротко стриженный, выше среднего роста мужчина с мощной атлетической фигурой легко встал с кровати. От резких движений в голове еще сильнее загудело.

«О черт, текила все-таки не мой напиток», – проскрипела в мозгу запоздалая мысль. Внимание мужчины от собственных ощущений тут же переключилось на красивое девичье тело.

Только сейчас Смок вспомнил: эту нимфу вчера вечером он подцепил в баре, а вот как они добрались сюда, напрочь вылетело из головы.

Почесав редкую растительность на своей груди, мужчина удрученно покачал головой и направился на кухню. Вытащив из холодильника запотевшую бутылку светлого пива, свернул пробку и жадно припал к горлышку. Запрокинув голову, выпил все без остатка. Смачно рыгнув, Смок полез в холодильник за новой бутылкой. После второй порции прохладного хмельного напитка состояние заметно улучшилось, теперь можно было без опаски шевелить даже мозговыми извилинами.

Как правило, в такие мгновения Смок предавался воспоминаниям и размышлениям.

У некоторых людей судьба определяется задолго до их рождения, именно в эту категорию входил и он.

В начале Второй мировой войны, когда США формально сохраняли нейтралитет, но тем не менее вовсю готовились к предстоящему участию в военных действиях, президент Рузвельт отдал распоряжение о создании Управления Стратегических Служб, которому надлежало заняться сбором разведывательной информации за рубежом, и поручил руководство богатому адвокату с Уолл-стрит Уильяму Доновану, прозванному за неукротимый темперамент Дикий Билл. Опытный стряпчий быстро вошел в курс дела и сообразил, что для большой войны мало одной чистой разведки, нужны еще и те, кто будет выполнять «грязную работу» – проводить ликвидации и диверсии в глубоком тылу врага. Тогда кроме дипломатов и юристов в УСС стали набирать полицейских офицеров, рейнджеров и даже егерей. В общем, всех тех, кто мог помочь в подготовке диверсантов. Дед Смока, штаб-сержант морской пехоты, прослуживший до войны в посольствах нескольких европейских стран, где выполнял особые задания дипломатической службы, вскоре вместе с группой других инструкторов вылетел на берега туманного Альбиона, где и пробыл до конца пятидесятых годов. Сперва он готовил диверсантов для французского сопротивления, а после окончания большой войны натаскивал «лесных братьев», воевавших против советской России. С тех самых пор старик глубоко уверовал, что главный враг американского кондора – русский медведь. И вся его дальнейшая жизнь была посвящена борьбе с бывшими союзниками по антигитлеровской коалиции. К этой борьбе в свое время дед привлек своего сына, а после и внука.

Опустив пустую бутылку на пол, Смок снова открыл холодильник и вынул очередную бутылку с бледно-желтой жидкостью.

Русский язык с тех пор, как дед вернулся в Штаты, в их семье стал вторым после английского. Отец окончил Иельский университет по специализации «Русская литература, конец ХIХ – начало ХХ века», затем работал в аналитическом отделе ЦРУ. Тогда он не смог проявить свои таланты знатока тайн русской души и был отправлен во Вьетнам, где во время проведения операции «Феникс» его застрелил агент Вьетконга.

Воспитание единственного внука взвалил на свои немолодые плечи ветеран разведки.

С самого раннего детства Смок сочетал учебу со спортом, а на каникулах выезжал с дедом в лес, где старик вспоминал все, чему учил «лесных братьев».

Незадолго до окончания колледжа дед отправился в далекое путешествие по реке безмолвия с перевозчиком мертвых душ Хароном.

Получив неожиданную свободу, Смок, едва дождавшись вручения диплома, завербовался в морскую пехоту. После полугодовой переподготовки в звании лейтенанта он был направлен в FAST, подразделение морской пехоты.

Потом были бои в Кувейте, Сомали, а после резни в Могадиш получил за ранение медаль «Пурпурное сердце» и после госпиталя был направлен нести службу по обеспечению безопасности посольства в Варшаве. Жизнь шла на второй круг, загоняя судьбу внука в стандарты его пращура.

Вскоре поступило предложение из рук ведомства «рыцарей плаща и кинжала».

В отличие от деда, Смок не стал инструктором по подготовке диверсантов из числа несогласных со своими правительствами. Впрочем, после окончания разведшколы служба начинающего лазутчика мало чем отличалась от действий курсантов его деда. Благодаря знанию русского языка Смока нацелили на республики СНГ, обеспечивая оперативную поддержку резидентур. Работа не частая, но и небезопасная, действовать приходилось без дипломатического прикрытия и рассчитывать только на свои силы. А значит, каждый раз, пересекая пограничный кордон, можно было угодить под случайный грузовик или стать случайной жертвой бандитской разборки, а то и вовсе неопознанным трупом.

Такая работа требовала максимального напряжения, нервного и психологического. После каждой такой командировки Смок терял до десяти килограммов веса, поэтому двое суток отсыпался без задних ног, а потом ехал на французскую Ривьеру, где у него был небольшой домик, купленный еще дедом, и там бросался во все тяжкие. Впрочем, «все тяжкие» имели всего два направления: алкоголь и женщины. Как-то после первой командировки он съездил в Монте-Карло, немного посидел за карточным столом, в результате сбережения за почти десять лет службы в морской пехоте вместе с надбавками за участия в боевых действиях и ранения растаяли как утренний туман.

Злоупотребления текилой и сексом в Новом Свете считались страшными пороками. В Соединенных Штатах сотни тысяч самых благопристойных с виду людей посещали сеансы обществ анонимных алкоголиков и сексуально зависимых. Сытое, развращенное общество от безделья пыталось хоть чем-то занять себя, не понимая, что эти потуги напоминают голодного удава, заглотившего свой хвост.

Смок плевать хотел на обывательскую психологию соотечественников, с самого раннего детства его дед учил «Когда собаке нечего делать, она ищет блох под хвостом. О здоровье думает тот, кому больше думать не о чем. А тот, кто вкалывает как проклятый, должен иметь возможность снять напряжение».

Неделю назад агент ЦРУ Смок вернулся из Средней Азии, где провел почти два месяца. Руководство Лэнгли не только боролось за демократические ценности во всем мире, но еще по возможности подрабатывало, обслуживая интересы трансатлантических компаний, офисы которых располагались на Уолл-стрит. Последнее время велась борьба как открытая, так и тайная за азиатские запасы углеводородов. Пока она шла с переменным успехом...

Воспоминания Смока прервал зуммер компьютера. На электронный адрес агента пришло сообщение.

Отставив на край стола недопитую бутылку пива, американец поспешил в соседнюю комнату, где стоял включенный лептоп.

– Твою мать! – по-русски громко выругался Смок, бросив взгляд на адрес отправителя. Он снова понадобился фирме. Быстро набрав пароль, он запустил программу расшифровки текста. Через тридцать секунд на экран выполз текст депеши из штаб-квартиры ЦРУ.

– Как и ожидалось, меня не поздравляют с присвоением очередного звания или наградой. Не сообщают о переводе в Штаты, а отправляют в очередной крестовый поход. Все же правы русские, когда говорят: «Кто везет – того и погоняют», – саркастически констатировал он.

Допив уже теплое пиво, Смок направился в душ – до отъезда оставалось несколько часов и он вполне успевал по-настоящему познакомиться со своей подружкой...

5

Тайная встреча начальников американских разведок уже на следующий день вылилась в конкретные дела.

Через сутки пришло сообщение на имя директора ФСБ от руководителя Пулковской обсерватории. На депеше стоял красный штемпель «Срочно. В единственном экземпляре». И тем не менее референт, прежде чем передать сообщение своему шефу, отправил конверт в один из отделов контрразведки.

Система госбезопасности была устроена таким образом, что любая информация, полученная от одного источника, обязательно проверялась из других источников, и только после этого о ней докладывали наверх начальству.

Проверка сообщения от питерских звездочетов заняла меньше суток, и уже утром следующего дня референт докладывал непосредственно директору ФСБ:

– По данным Пулковской обсерватории, американская космическая разведывательная группировка «Хантер», состоящая из пяти спутников, совершенно неожиданно в срочном порядке сменила свою геостационарную орбиту, сместившись из зоны Средней Азии в зону Дальнего Востока и акватории Тихого океана.

Главный контрразведчик пристально посмотрел на молодцеватого референта. Его внешность как нельзя лучше подходила к этой должности – всегда тщательно выбритый, подтянутый, он сиял здоровым румянцем на щеках и, главное, был человеком-энциклопедией, на любой вопрос шефа мгновенно выдавал исчерпывающий ответ.

– Информация проверена? – задал неуместный вопрос директор.

– Так точно, – без промедления последовал развернутый ответ. – О перемещении «Хантера» так же сообщила Хабаровская обсерватория и «Окно»[4]4
  «Окно» – новейшая оптико-электронная РЛС космического слежения г. Нурек (Таджикистан). В 2002 г. станция встала на боевое дежурство, может вести наблюдение за космическим пространством от 2 до 40 тыс. километров.


[Закрыть].

Глава госбезопасности машинально кивнул. Доклады астрономов о перемещении искусственных космических объектов достались ФСБ с благословенных советских времен, когда все было поставлено на обороноспособность страны. Когда все, что изготовлялось в стране Советов, имело двойное назначение. Даже папиросы выпускались диаметром 7,62 мм, новые рыболовецкие сейнера проходили испытания в качестве малых охотников за подводными лодками. Не говоря о грузовиках, самолетах и железнодорожных поездах. Капитаны дальнего плавания в своих походах, случайно обнаружив корабли вероятного противника, особым кодом должны были сообщать их координаты. Теперь многое из тех славных начинаний было похерено, но вот звездочеты по-прежнему исправно несли службу, и это давало соответствующие результаты.

– Странно, «Хантер» был развернут над Афганистаном и Ираком, чтобы держать под контролем перемещения больших масс моджахедов в одной стране и дислокацию войск в другой. Плюс попытка Ирана войти в клуб ядерных держав, – ни к кому не обращаясь, с недоумением размышлял вслух директор ФСБ. – И вдруг такой пассаж. Пять новейших спутников отводят на тысячи километров, к чему такая экстренность?

– Ядерную программу Ирана отслеживает «Большой глаз», в этом отношении «Хантер» был вспомогательной системой, – напомнил референт.

– Спасибо за дополнение, – без тени иронии проговорил шеф, погруженный в свои мысли, потом спохватился и спросил: – Что на этот раз контролируют спутники-шпионы?

– Наш Дальний Восток, обе Кореи и прибрежные зоны Китая аж до вьетнамской границы, – бодро отчеканил референт, потом сделал паузу и добавил уже от себя: – Может, это из-за ядерных испытаний Северной Кореи?

– Это вряд ли, – засомневался директор. – Американцы Северную Корею и без «Хантера» плотно обложили не только спутниками, но и самолетами-разведчиками и даже кораблями электронной разведки. Тут что-то другое, но что?

На этот раз референт промолчал, застыв посреди кабинета каменным изваянием в ожидании следующего, более конкретного вопроса.

– Дальний Восток, – меряя кабинет широкими шагами, продолжал свои размышления глава госбезопасности. Резко остановившись, он в упор посмотрел на своего секретаря, потом спросил: – Там никаких сейчас учений не намечается? У нас или у братской китайской армии?

– Никак нет. До конца года ни наша армия, ни китайская никаких крупномасштабных учений проводить не будет. Ну а полковые или дивизионные маневры вряд ли заставили бы американцев прибегнуть к таким не дешевым действиям. Единственное, что приходит на ум, это скоротечная победная война против Северной Кореи, пока та не оснастила свои баллистические ракеты ядерными зарядами.

– Маленькая победоносная война, – директор на секунду задумался, потом яростно затряс головой. – Нет, американцы и их союзники по НАТО прочно завязли в Ираке и Афганистане, и набрать новую орду для третьей долгоиграющей компании, причем с учетом того, что милитаризированная до нельзя КНДР – это не феодальный Афганистан или напрочь прогнивший продажный режим Хуссейна, уже не по силам. Как говорится – «Друзьям раздайте по ружью, и храбрецы переведутся». В данном случае война в этом регионе маловероятна.

Выслушав эту тираду, выданную на одном дыхании, с упоминанием строк из давнего шлягера Макаревича, референт продолжал хранить молчание, пораженный высказыванием своего начальника. Впрочем, того реакция секретаря нисколько не интересовала.

– Хорошо. Вы свободны, да, и вызовите ко мне подполковника Мальцева, – наконец распорядился директор ФСБ и все свое внимание перенес на изучение карты с нанесением расположения спутников-шпионов над территорией России.

Подполковник Олег Петрович Мальцев, сорокалетний атлет, с вечно озабоченным угрюмым лицом, свою военную карьеру начал в пограничных войсках в должности заместителя начальника заставы в Закавказье. За нестандартный подход к оперативной работе его вскоре перевели в разведотдел пограничного округа, а впоследствии забрали в ФСБ. На сегодняшний день в Московском Управлении контрразведки он считался одним из лучших оперативников.

Мальцев был выше среднего роста, коренастый, с вытянутым черепом и крупными чертами лица. В свои сорок лет он провел добрый десяток многоходовых операций, другой бы на его месте уже ходил в генералах, но бывший пограничник слишком уж был увлечен своей работой, так что на строительство карьеры времени не оставалось. Непосредственное руководство также заметило этот феномен и без зазрения совести использовало его на полную катушку, заодно обходя «тягловую лошадь» присвоением званий и должностей.

Глава госбезопасности России знал об этом «феномене» и собирался в самое ближайшее время разрушить порочный круг, в конце концов талантливые офицеры должны расти согласно своим талантам и заслугам, да руки все никак не доходили. Вот теперь и выдался шанс.

– Разрешите войти, товарищ генерал? – после деликатного стука дверь отворилась, у входа стоял подполковник Мальцев.

Директор ФСБ молча окинул вошедшего внимательным взглядом, тот как всегда был одет с иголочки и сверлил шефа умным настороженным взглядом.

– Проходи, Олег Петрович, садись, – не по уставу запросто указал на кресло главный контрразведчик, и когда Мальцев сел, осторожно поинтересовался: – Твоя бригада работает по американскому посольству?

– Так точно, – подобрался подполковник.

– И что, в последнее время твои орлы никакой суеты не заметили? Или, скажем, какой-то нестандартной ситуации?

– Да нет, ничего необычного. Все по-прежнему, чиновничья бюрократическая суета, выезды на приемы, иногда происходят встречи с нашими «правозащитниками» и прочей шушерой. Все фиксируем, так что ничего особенного не замечено. – Олег Мальцев в раздумье покачал головой, потом спросил: – Мы разве что-то упустили?

– Да нет, – махнул рукой директор ФСБ, как будто размышляя, говорить или нет, потом подвинул к подполковнику листок с последней информацией, вслух добавив: – Что-то наши заокеанские союзники неожиданно засуетились, к чему бы это?

– Это что же получается, «в огороде бузина, а в Киеве дядька»? – прочитав сводку, возмутился Мальцев.

– Именно, – закивал глава Российской госбезопасности. – Только мой опыт контрразведчика подсказывает, что если американцы орбитальную группу спутников-шпионов сместили на несколько тысяч километров, это тебе не билет на трамвай за три копейки, а большие деньги. А, как известно, янки умеют считать финансы и если идут на такие траты, значит, они того стоят. Это первая мысль, что мне подсказал мой опыт, вторая если американцев интересуют государственные тайны России в любой точке одной шестой суши, то обязательно начнется шевеление и в Москве. Вот это, Олег Петрович, я имею в виду.

– Сотрудников посольства взять под усиленный контроль? – Мальцев сразу же сообразил, чего от него ждет директор ФСБ.

– Нет, волну гнать не стоит, – немного нахмурился хозяин кабинета, но тон его по-прежнему был ровным. – Ребята пусть работают в обычном режиме, но чуть повнимательней. А ты, Олег Петрович, тщательно изучай их рапорты, если что вдруг опера пропустят, ты наверняка заметишь. Опыта же тебе не занимать. Если будет что-то интересное или что-то непонятное – сразу ко мне. Сейчас главное – выяснить основную цель американской разработки. Понял?

– Так точно, – по военному коротко ответил Мальцев.

– Вот и отлично. Действуй, пограничник...

6

Прилетев в Таллинн, Смок поселился на заранее подготовленной для него конспиративной квартире. Вечером там появился местный резидент ЦРУ. Встреча была необязательной, но начальство считало, что разговор с офицером разведки может открыть неучтенные в Лэнгли нюансы.

На самом деле «командировочный» ничего для себя нового, а тем более интересного не узнал. Положительным моментом разве что оказалось дружеское возлияние. Двое американцев, один выходец из Техаса, другой из Вермонта, встретившись на чужбине, вылакали пару бутылок «Белой лошади» под соленые орешки и воспоминания о далекой родине, разошлись далеко за полночь, причем, как уходил резидент (посольский атташе по торговле), Смок не помнил. Впрочем, это его мало волновало, начальство дало всего сутки на акклиматизацию.

Все это время он благополучно проспал, изредка просыпаясь лишь для того, чтобы выпить стакан шипучего аспирина и снова погрузиться в тревожный нервный сон...

Утром второго дня Смок выехал в Санкт-Петербург.

Без проблем с пограничниками и таможней туристический автобус в срок доставил американца в Северную Пальмиру. Поселившись в одной из гостиниц, агент сразу же отправился гулять по городу. Стандартная практика разведки – выявить, есть ли за агентом слежка или нет.

Отдав должное достопримечательностям Петербурга, американец к своему удовольствию не обнаружил не только слежки, но даже намека на малейший интерес к своей персоне...

* * *

Моин Валерий Михайлович, долговязый, неопрятный мужчина, в прошлом капитан третьего ранга, замполит частей снабжения подводного флота, окончательно разуверившись в идеях научного коммунизма, учения которого сам пропагандировал среди подчиненных, активно занялся борьбой за экологию. Это выражалось в походах на различные манифестации, где он рьяно выступал с трибун сборищ всевозможных «цветных» движений, крапал статьи в третьесортные журналы о защите экологии, кое-где его даже печатали. Вся эта крысиная суета наполняла смыслом жизнь Валерия Михайловича, а частое общение с молодежью давало возможность попить дешевого вина в веселых компаниях, а иногда какую-нибудь не особо разборчивую девицу из числа активисток затащить к себе в постель.

Этим вечером Моин, попыхивая трубкой из японской вишни, пытался на допотопной пишущей машинке сочинить очередную статью. Сейчас бывший замполит пытался рассуждать о варварском истреблении осетровых пород в Каспийском море. Хотя в тех местах отставному капитану третьего ранга бывать не доводилось, но его это мало волновало, в конце концов, на эту тему достаточно было написано в прессе. Так что было из чего черпать данные.

Попыхивая трубкой, Валерий Михайлович раскладывал перед собой вырезки из газет, ядовито-зеленый маркер проворно отмечал подходящие для статьи строчки.

Моин настолько увлекся своим занятием, что не сразу услышал звонок в дверь.

– Кого там еще черт принес? – сварливо пробурчал отставной замполит, но тем не менее отложил маркер, поднялся из кресла и, шаркая стоптанными тапочками, прошлепал к входной двери, в глубине души питая надежду, что это кто-то из активной молодежи решил заглянуть к старшему товарищу на огонек.

Но его мечтам не суждено было сбыться – на лестничной площадке стоял незнакомый молодой мужчина. Как успел за короткое время осмотра посетителя заметить борец за чистоту окружающей среды, незваный гость был одет дорого и со вкусом.

– Валерий Михайлович Моин? – осведомился незнакомец и широко улыбнулся, не дожидаясь ответа. Несмотря на правильную речь, в ней угадывались интонации англосаксонского языка.

– Он самый. А с кем имею честь? – бывший замполит вытянулся во фрунт и выжидающе уставился на гостя, даже не задумываясь, как он сейчас смешно выглядит в стоптанных тапках, пижамных штанах и местами побитой молью длинной вязаной кофте.

– Я – Ларри Кейт, представитель американской природозащитной организации «Живой океан», – напыщенно представился гость и сразу добавил: – Мы внимательно следим за вашими публикациями, находим в них много полезного. Особенно нас заинтересовала статья о заражении акватории Белого и Баренцева морей советскими, нет, – Кейт сделал умышленную короткую паузу, затем поправился: – Российскими атомными субмаринами.

Кровь отлила от лица Моина, и сейчас оно напомнило восковую маску покойника. Нервно сглотнув, он судорожными движениями поглубже запахнул кофту и тихо произнес:

– Проходите в квартиру, что же мы стоим на пороге.

Обстановка в квартире отставного флотского офицера была далека от приличной: старая, изношенная мебель, покрытая плотным слоем пыли, неряшливо разбросанные вещи, устойчивый запах пота, грязи и еще чего-то непонятного. Как успел мимолетно заметить Смок, на кухне царил такой же беспорядок. Гора немытой посуды угрожающе накренилась над обшарпанными бортами мойки, а пол мыли скорее всего еще до Второго пришествия.

– Небогато вы живете, Валерий Михайлович, – прокашлявшись, осторожно заметил американец, опасливо присаживаясь на краешек глубокого продавленного кресла.

– Так на нынешнюю пенсию особо не разгуляешься, – виновато развел руками Моин.

– Ничего, думаю, мы сможем вам помочь с решением этой проблемы. – Смок за этот день достаточно погулял по городу «трех революций», и сейчас он боролся с нестерпимым желанием вытянуть ноги, а еще лучше водрузить их на журнальный столик. Но он сдержался.

– И кто это «мы»? – настороженно спросил Валерий Михайлович, нервно теребя руками трубку.

– Организация, которой вы так любезно в середине девяностых рассказали о базах атомных подводных лодок Северного флота.

– Это ложь! – фальцетом воскликнул Моин и отскочил в сторону от американца, как будто ему открылся вход в чистилище.

– Это правда, – негромко, но твердо парировал американец. – У нас есть ваша расписка о получении пяти тысяч долларов США, к тому же ваш рассказ полностью записан на видеопленку.

– Это подло, – устало произнес бывший замполит, который, приехав из северной глуши в цивилизацию, понял, как его жестоко обманули, предложив за стратегические секреты сущие гроши. Еще долгое время начинающий эколог корил себя за такой непозволительный промах, мечтая о реванше. И вот наконец случай представился.

– Зато эффективно, – в тон Моину ответил донельзя вымотанный Смок. Он чувствовал себя сытой кошкой, которая, поймав мышь, не ест ее, а лишь развлекается. Данные, которые он изучил из архива Лэнгли на этого фрукта, полностью соответствовали его психопортрету. Так что не стоило особо утруждаться. – Помнится, тогда вы, Валерий Михайлович, разоткровенничались и поделились мыслями о своей мечте – издавать журнал об истории российского подводного флота, – неожиданно сменил тему американец.

– В нашей стране это невозможно, – упавшим голосом возразил отставной офицер.

– Что такое, не хватает материалов? – теперь Смок попытался изобразить искреннее участие.

– Материалов полно, а где взять деньги на типографию, бумагу и тому подобные необходимые вещи? Это не копеечные расходы, да и меценатов для подобного проекта не найти.

– Вы просто, уважаемый, не там искали людей, которые смогут вам помочь воплотить мечту в жизнь.

– И кто же этот благодетель? – на морщинистом лице Моина появилась кислая усмешка.

– Ну, например, я.

– Вы... – улыбка стала еще кислее. – А что взамен?

– Сущий пустяк. – Смок демонстративно замолчал, делая паузу и давая тем самым визави возможность сосредоточиться, потом непринужденным тоном продолжил: – Я как-то услышал, что ваш приятель служит в Обнинском учебном центре ВМФ.

– Да, мой однокашник Валентин Ермолаев сейчас капитан первого ранга, заместитель начальника учебного центра по воспитательной части. Между прочим, когда-то мы с ним были очень дружны, потом уже наши пути-дорожки разошлись.

Моин понимал, что говорит лишнее, но ничего с собой поделать не мог, язык как будто ему не принадлежал.

– Вот и отлично, есть повод проведать старого приятеля, – счастливо улыбаясь, пропел американец. Его собеседник подобной радости не испытывал.

– Да вы что, это секретный объект, там готовят экипажи атомных ракетоносцев. Хотите меня подвести под «вышку»? – вскипел он от праведного гнева.

– Успокойтесь, вы, истерик, – грубо оборвал отставного замполита еще секунду назад любезный агент ЦРУ. Улыбка сползла с его лица. – Вы свою «вышку» заработали еще тогда, в девяносто втором, когда рассекретили ЗАТО[5]5
  ЗАТО – закрытый административный территориальный округ, название военно-морских баз на Северном флоте.


[Закрыть] Северного флота вместе с фамилиями старших офицеров этих баз. Это первое, теперь второе. Нам не нужны атомные ракетоносцы, цель совсем другая. В центре готовится экипаж малого подводного минного заградителя проекта «Краб». Лодка самая обычная, дизельная, поэтому и не секретная. В общем, за рюмкой чая пообщаетесь с курсантами, преподавателями, заглянете в библиотеку центра. Чем больше соберете сведений об этом «Крабе», тем щедрее будет финансовая помощь мецената.

– А как же я смогу их разговорить? – с неожиданной издевкой вдруг спросил Моин.

Смок был готов к этому вопросу и быстро ответил:

– Очень просто – используете свое обаяние, ораторский талант замполита и свое журналистское удостоверение. – Закончив наставления, американец достал из внутреннего кармана пиджака толстую пачку российских банкнот. – Здесь пятьдесят тысяч рублей, приведите себя в надлежащий вид и на месте не скупитесь на угощения, – на тугую пачку легла золотистая визитная карточка. – Завтра с утра пойдете по этому адресу в магазин бытовой электроники. Там вам дадут необходимое оборудование и научат им пользоваться. Вернетесь через две недели, всю информацию сбросите на компьютерный диск, потом отнесете его на Московский вокзал в камеру хранения. Когда все закончите, позвоните по номеру карточки и назовете шифр. – Смок снова позволил себе улыбнуться. – Считайте, дружище, что это ваша первая командировка в качестве главного редактора...