Текст книги "Карантинный полубред, или Сказки на ночь для маленьких взрослых"

Камиль Ларин
Карантинный полубред, или Сказки на ночь для маленьких взрослых

Жили мы, не тужили, даже хорошо, как выясняется, жили: практически не тужили, пока – ХРЯ-Я-Я-СЬ! – человечество не накрыла жутчайшая в своем женском роде эпидемия, с не менее пугающим и устрашающим в своем мужском роде названием – вирус COVID-19.

Народ послушно отправился на самоизоляцию.

Поначалу это даже обрадовало: будем убираться дома, играть в лапту с ребятами, читать книги, наконец-то доберемся до завалов на стеллажах и полках – и половину повыбрасываем!

Ну, все и стали убираться, расчищать, выбрасывать. Потом энтузиазм иссяк: кто доубирался до неприличного порядка, кому просто надоело.

Стали книги читать. Лично я прочитал одну – но дважды! – «Баранкин, будь человеком!» Это я сыну читал на ночь. Кстати, очень интересное чтиво! Там есть своя мораль, несмотря на то, что книга детская, но очень философская. А мораль: как прийти от себя к себе. Советую перечитать J.

Потом все бросились снимать какие-то песни, читать стихи, произведения, сказки. И выкладывать это, естественно, в Интернете.

Мне тоже захотелось читать сказки. Но поскольку эта ниша была уже занята моими талантливыми коллегами, я понял, что надо придумать что-то свое. Ну, или не совсем своё, но точно такое, до чего еще никто не додумался!

Так родилась идея ПЕРЕСКАЗОК, которые я назвал «Карантинный полубред, или Сказки на ночь для маленьких взрослых». Брал известные сказки и пересказывал их на новый лад, сохраняя сюжет, но добавляя в него неожиданные, порою совершенно неожиданные повороты.

Первой придумалась сказка-пересказка «Красная Шапочка», главная героиня которой занималась красным террором: то белочке лапку откусит, то волку… Ну, полный беспредел.

Показал супруге Катерине со словами: «По-моему, – бред! Страшно выкладывать…» Она говорит: «Это смешно! Попробуй!»

Выложил сказку в Instagram и Facebook… И даже не ожидал, что будет ошеломительный успех: после первых Пересказок друзья требовали: еще, еще! Так в течении двух недель придумывал, снимал и выкладывал. На вопрос, почему такие страшные истории на ночь, отвечал: «Клин клином вышибаю!» У всех же в головах: пандемия, вирус, – и если буду говорить, что вокруг все хорошо, это эмоционально не зацепит, – вот и стал немного ужаса нагонять.

Впрочем, и у многих великих сказочников: Ханса Кристиана Андерсена, Шарля Перро, братьев Гримм, – в оригинальных версиях сказки очень даже кровожадные и жестокие. Причем, писались они для детей. А я всё-таки – для взрослых. Хотя, многие мои друзья признавались, что с нетерпением ждут очередную историю в тандеме со своими маленькими детьми.

Так что пандемия, помноженная на страшные ПЕРЕСКАЗКИ, – такой вот минус на минус, – даёт, что? Положительный эффект!

Получилось 28 пересказок. Как оказалось, их читали не только друзья-фрэнды, но и издатели! И предложили мне выпустить книгу.

Вот я её и пишу. В ней вы прочитаете много интересных и смешных историй, новые стихи, мысли, рассуждения и прочее.

Но начать книгу решил именно с карантинных, бредовых ПЕРЕСКАЗОК!

Часть I
Пересказки на ночь

№ 1. Красная Шапочка

Жила-была девочка Красная Шапочка. А почему она называлась Красная Шапочка? А потому, что была не просто девочка, а девочка, которая устраивала Красный террор!

В лесу ее все боялись. Потому что туда она ходила не за грибами и ягодами. Встретит бывало зверушку – хап! И нет лапки у белочки. Хап! – и нет лапки у волка.

И вот отправилась она как-то к своей бабушке. И пошла не по короткой дорожке, а по длинной, чтобы встретить кого из зверушек и оторвать им лапки.

Но как назло не было никого на ее дороге, потому что все зверушки по норкам да по домам попрятались.

Пришла девочка в дом к Красной Бабушке.

– Тук-тук! Тук-тук!

Это Дятел стучит. У него ведь тоже красная шапочка – конкурент, стало быть.

Хап! И нет дятла!

Что было дальше?

Дальше – девочка вошла в дом своей Красной Бабушки.

Видит: та лежит в кровати. Та бабушка, да не та: что-то в ней странное.

– А почему у тебя такие странные глаза, бабушка?

– Обычные глаза, внученька.

– А почему у тебя такие странные уши?

– Обычные уши, внученька…

– А почему у тебя такие странные зубки?

– Да к стоматологу я сходила, внученька.

Хап! И нет внученьки!

Вот такая вот страшная история на ночь, дружок.

Сладких тебе снов!

№ 2. Колобок

Жил да был Колобок.

Ну как жил? Ну как был?

Испекла его бабуля и посадила на подоконник.

Скучно ему стало одному на подоконнике сидеть… Или стоять… Или лежать – не поймешь этих Колобков.

Спрыгнул он вниз и покатился по узкой дорожке. Катится-катится и думает: – Куда я качусь? И кому все это надо?

Вдруг кто-то его остановил. Смотрит: а это Заяц. Довольный, ухмыляется:

– Ну, здравствуй, Колобок! Я тебя сейчас съем! Поскольку ты…

Не успел договорить Заяц – хап! И съел его Колобок.

Да так ему понравилось, что сил это ему придало в его кондитерское тело. И (он уже быстрее) покатился дальше.

Встречает Волка. Тот ему:

– Колобок, колобок, я тебя…

Нет! Ха-а-ап! Опередил его Колобок.

Та же участь была и с медведем: недолго думал Колобок – Хап! И съел медведя.

Вся надежда была на Лису! Да не та, видать, уже Лиса… Сдалась и она, тоже оказалась в чреве колобочном.

И вот катится такой Колобок, катится Хозяин леса! Пуп зимы…

И вдруг встречается ему на дороге… Ёжик.

«Десерт», – подумал Колобок.

«Колобок?» – удивился Ёжик.

Конечно, вы решили, что мог и Ёжика Колобок съесть? Но не смог: защищен был Ёжик, защищен иголками своими, которые впились в Колобка…Да тот и сдулся.

Мораль сказки такова: от судьбы-то не уйдешь!

Сказочка тем и закончилась: не стало Колобка.

А что же было с Ёжиком? Ежик сидел дома весь в печали и думал:

– Ведь я такой же колобок, только с иголками…

№ 3. Коза и семеро козлят

Жили-были Коза и семеро козлят. Жили нормально, никого не трогали.

И вот как-то мама собралась толи в аптеку, толи на базар, – не важно, но точно не за молоком, как многие думают.

– Сидите дома, – говорит, – детки мои милые. Сидите и никому дверь не открывайте, на улицу носу не кажите.

Услышали они ее, остались дома, в игры разные играли

Вдруг: стук в дверь! Кто-то пришел. Точно.

– Кто там?

– Это я – Волк! Хе-хе-хе!

Даже голос не поменял, даже не соврал! Как есть говорит: волк, и все тут!

От наглости такой опешили козлята:

– Это что ж такое? Нас-то семеро, а волк – один!

Открыли они дверь да выпрыгнули на улицу, да разорвали на части этого волка!

– Бесстыжее ты, серое существо! Тварь ты поганая!

Это все подумал один из козлят, но вслух ничего не сказал, просто остановил братцев: – Давайте не будем открывать дверь! Ну его на фиг!

И, правда, не открыли. Ничего и не случилось.

А через час пришла Коза, да и съела всех козлят! Вот оно, материнское счастье.

Своих-то за что?

Посадили Козу на кол. Она сидела на колу и говорила: – Я ж их породила, я и съела. Ваше-то какое дело?

№ 4. Крошечка-Хаврошечка

Жила была девочка Крошечка-Хаврошечка. Милая девочка, но странная очень: возьмет бывало лопату, подкрадется к кому-нибудь сзади, да Х-Х-РЯСЬ! по затылку!

Сельчане удивляются: – Чего это ты нас по затылку лопатой бьешь?

А она говорит: – Дурь из вас выбиваю!

Дурь лопатой выбивает: дело хорошее! Стали к ней ходить. А на 20-м пациенте лопата-то и сломалась…

Ой, сколько дури в поселке собралось, накопилось, а деваться некуда: так с ней и живут дальше.

Была у Хаврошечки мачеха. Как-то она ей сказала: – Зарежь корову нашу, Пеструху.

А Хаврошечке жалко ее, в плачь она, слезы льет.

Пеструха ее успокаивает: – Ты зарежь меня, только мясо не ешь, а косточки в землю закопай.

Так она и сделала. Только лопата ведь сломана была, так она мотыгу взяла. Мотыгу взяла да и косточки посадила. Выросло из них дерево – яблонька, да такая красивая, с наливными яблоками.

А тут как-то мимо Принц на лошади скакал. Увидел он яблоньку, да так ему захотелось яблок, что он и говорит: – Девицы, красные, угостите меня яблочком.

У мачехи были три дочери: Одноглазка, Двухглазка и Трехглазка. И вот кинулись они к яблоньке, – та ветки-то подняла и не дает им сорвать яблоки. А Хаврошечка подошла, да и сняла самое красивое яблоко, Принца угостила.

Скушал он яблочко, да так ему понравилось, что он предложил девушке выйти за него замуж, – стало быть женой стать. А Хаврошечка, недолго думая, мотыгу взяла и Х-Х-ХРЯСЬ! Принца по затылку. Упал он наземь, и тут же умер.

Вот оно как: дурь из людей выбивала, а свою дурь выбить не смогла.

Так-то оно в жизни бывает…

№ 5. Сказка о Рыбаке и рыбке

Жил-был Старик со своею Старухой у самого синего моря.

Жили они вместе долго: ровно 30 лет и 3 года, 8 месяцев и 2 дня.

Хорошо жили, спокойно, но скучно как-то. Старик звезд с неба не хватал, у судьбы ничего не просил, – она ему сама время от времени подкидывала что-нибудь: то избу добротную, то должность высокую для него и Старухи. А он отказывался, не брал: совестливый был. Хоть и партийный.

И вот однажды пошел он к морю, поймал рыбку – не простую рыбку, Золотую! Взял ее в руки, и будто услышать от нее что-то хочет… А рыбка молчит. Тут он вспомнил, что рыбы-то не разговаривают.

Держит ее в руках, держит… Держал часа два, пока та совсем дышать не перестала.

Положил он ее тогда на берег, подле камня, и решил вернуться домой.

Вернулся домой, а на пороге его Старуха стоит, а перед нею – дед какой-то в труселях расхаживает.

О-о-о! Подступила кровь к голове Старика! Ревность его обуяла!

Схватил он весло, – рядом оно лежало, – силушки еще были, размахнулся, да…как закинул весло, куда глаза глядели! Улетело оно.

Старик стоит, не шелохнется, ноги ватные, как памятник стоит, горем убитый… Так всю ночь и простоял.

А утром весло вернулось, прилетело – бумеранг это оказался. Бумеранг. Ударил он Старику по затылку, тот упал наземь, да и помер.

Не рой другому яму… И берегись бумерангов. И мотыг, конечно, тоже.

Доброго вам сна! Если получится…

№ 6. Дюймовочка

Жила-была девочка Дюймовочка – маленькая тщедушная тварь. Кустодиевскими формами не отличалась, но почему-то особи мужского пола так и льнули к ней.

Вот как-то Сын жабы уволок ее на болото и говорит:

– Жениться на тебе хочу.

А она, недолго думая, за загривок его схватила да и притопила в воде. Захлебнулся он.

Дальше – она Жука какого-то встретила. Жук ее на дерево затащил и говорит:

– Хочу в жены тебя взять.

На колени встал свои – у него ж лапок-то шестнадцать или восемнадцать, в общем, на все сразу встал и просит ее: – Будь моей жжженой, это мой жжжжилище.

А друзья его – дружки стало быть – на смех подняли: что мол за пигалица такая, всего две руки, две ноги?

Отказался он от нее. Она, не долго думая, один конец веревки к дереву привязала, а другой к лапкам его бесчисленным и сбросила жука с дерева. Так тот и болтался, пока не издох.

Потом Крот появился – крупный, серьезный, функционер оказался:

– Возьму тебя замуж, и все тут!

Это, мол, экономически выгодно. Он хоть и слепой, а в корень-то зрил. Дюймовочка, не долго думая, вход в его пещерку завалила, да и задохнулся он там в своих испражнениях.

Дальше Дюймовочка Ласточку встретила. Прыгнула ей на спину. Ласточка говорит:

– Отвезу тебя в сказочную страну.

Дюймовочка на смех ее подняла:

– В какую еще сказочную страну? Мы ж и так в сказке!

Прилетели туда, а там, действительно, все такие сказочно чопорные, какие-то странные… Мотылек к ней подлетел, говорит:

– Выходи за меня. – А сам в обморок падает: тщедушный какой-то.

Дюймовочка ему лапы и крылья оборвала да с камня и сбросила. А тому много и не надо было: ударился об землю и помер.

В общем, вернулась Дюймовочка домой и говорит Матери (а Мать крупная такая, раз в 600 больше дочки была):

– Не могу я больше, не хочу! Не мое это. Не хочу жениться, то есть замуж выходить, а хочу учиться!

Мать ей говорит:

– Правильно. Тебе ведь на следующий год в восьмой класс идти.

А ночью Дюймовочке сон приснился. Бог явился и говорит: «Я почему тебя тварью называю? Потому что все вы для меня хоть и божьи, но твари. Люблю я вас все равно всех, люблю»

И вы любите друг друга! И сладких вам снов!

№ 7. Три поросенка

Жили-были три поросенка: Ниф-Ниф, Нуф-Нуф и Наф-Наф – три братца, три родненьких – близнецы, стало быть. Разница меж ними была небольшая – три минуты всего.

Самый старший, Наф-Наф, говорит им:

– Давайте домик построим… И дни рождения… наш…отмечать там будем.

А те братцы были молодые, ветреные, отвечают ему:

– Некогда нам. Вон какая погода нынче! Гулять будем.

Так, хибары себе соломенные сварганили по-быстрому – и все.

А в тех краях Волк появился, серый. Прознал он, что есть такие три поросенка, и решил к ним наведаться. Приходит к Ниф-Нифу:

– Открой, – говорит, – дверь.

А тот его на три буквы посылает:

– Иди, – говорит, – в лес!

Волк юмора не понял, набрал воздуха в щеки да как дунул и снес домик.

Ниф-Нифу деваться некуда, он копыта в руки, как говорится, и побежал к братцу своему Нуф-Нуфу. Забежал к нему и кричит:

– Волк меня преследует!

Закрыли они дверь, – вернее, двери-то не было, так соломой забросали вход – вроде как замуровались. Волк же тут как тут. Надул щеки, опять дунул как Соловей-разбойник, и снес нафиг и этот домик! Поросята дальше побежали, к Наф-Нафу. Прибегают:

– Наф-Наф, открывай дверь!

Наф-Наф в ту пору желуди в лесу заготавливал на зиму. Тут они вспомнили, что ключ у него всегда под ковриком. Кинулись они, а коврика – нет: ключ есть, а коврика нет! Остолбенели они, задумались. А Волк долго не думал: ам – и съел обоих!

В тот момент Наф-Наф уже за спиной Волка стоял.

– Я, – говорит, – получаюсь свидетель… А свидетелей убирать надо. Жри меня, серая тварь такая.

Волк говорит:

– Да не хочу я: наелся уже.

– Ах так! АААМММ! – и съел Наф-Наф Волка.

А потом стоит и думает: «Это что ж такое получается? Я ж не только волка съел, но и братцев своих родненьких! Эх, свинья я, необученная!»

Так и жил всю жизнь с грузом этим, пока в день рождения желудем не поперхнулся.

№ 8. Репка

Посадил дед репку. Выросла Репка большая-пребольшая, крупная-прекрупная, необъятная, – ни в одно платье не влезала. Отправили ее в школу, знания получать. Училась она плохо, успеваемость – никакая. Как-то они всем классом и учительницей отправились в лес. Вроде как на экскурсию: птиц смотреть, растения разные собирать. Репка приотстала и заблудилась. Вышла к какому-то болоту, шаг шагнула и провалилась. Думает: «Погибну я здесь». Нет, – Дед рядом оказался, за деревом прятался. Он же ее бедовую не оставлял ни на шаг, все время за ней присматривал, ходил следом.

Ну, вот: тянет-потянет из болота Репку, а вытянуть не может. Стал он думать про Бабку: надо было и ее с собой взять. А не надо было, – Бабка сама за Дедом ходила, потому что не доверяла: гулящий он был. Вот она и пряталась за соседним деревом. Ну, и вышла помочь.

Тянут они вместе, потянут, а вытянуть Репку не могут. Нужно Внучку звать. А как ее позовешь? Внучка уже давно взрослой стала: трое детей у нее, в городе живет.

А тут кобель какой-то из кустов вышел, Собака, стало быть. Не, – точнее все же кобель. Он решил им помочь и сразу Бабке зубами в жопу как вцепится! Дед приревновать хотел, да весла рядом не было. Думает: «Я потом, тварь такая кобелиная, с тобой разберусь. Придушу тебя. А пока дело сделать нужно».

Вот они тянут-потянут, но вытянуть не могут. Кошка бы пригодилась, а Кошка: она же тоже гулящая была – в деда от первого брака, тут и оказалась рядышком.

В общем, вцепились они друг в дружку как клещи, тянут-потянут, – а вытянуть-то… смогли! Вот лежат они на поляне, дышат часто: устали. Жрать им захотелось.

– Что ж, – они говорят, – сказка заканчивается, а мы и не жрали ничего.

И вдруг в кустах зашуршало что-то.

«Мышь», – подумал дед.

Ну, а кто ж еще? Действительно, Мышь вышла.

– Давайте ее и сожрем!

Бабка говорит:

– Не надо. Вдруг больная какая-то.

Правда ее: больная оказалась. Она хвостиком махнула, крутанула и взвилась в небо, крылья выпустила и полетела вверх, к звездам. Летучая это мышь оказалась.

Эти-то все головы подняли, челюсти у них отвисли и смотрят, удивляются: летучей мыши никогда не видели, медитируют, в Нирвану вошли. А когда три часа простояли с открытым ртом, воздух-то весь из них и вышел. Задохнулись они, упали на землю, и все…

Вот к чему любопытство-то приводит.

А последнее, что подумал дед: «Жалко, что я перед смертью кобеля этого ползучего не придушил».

№ 9. Курочка Ряба

Жила-была как-то курочка Ряба. Хорошо жила, перспективно – яйца золотые несла. Снесет бывало золотое яйцо и отдаст кому-нибудь за копеечку, или просто так, – по доброте душевной.

И вот зашла она как-то по соседству к деду с бабкой. Те как раз завтракать собирались, только у них на столе ничего не было. Решила курочка им помочь из добрых намерений: снесла яйцо – золотое.

Дед смотрит на яйцо и не понимает: чего это курица, издевается что ли? Взял скалку, бил-бил яйцо, не разбилось оно. Бабка взяла скалку, била-била деда, не разбился и он. Дед тогда опять скалку взял и по курочке Рябе как ХРРРЯЯЯСЬ! Та на всякий случай и окочурилась: как бы хуже не вышло.

И вот попала она на тот свет, видит Бога и спрашивает его:

– Боженька, что же я не так-то сделала? Я ведь старалась добрые дела сеять, людям помогать.

А он ей говорит:

– Да пойми ты, курица мокрая, что помимо роскоши людям иногда просто есть хочется: снесла бы ты обыкновенное яйцо, они, глядишь, сюда бы только через неделю попали. А теперь к вечеру ожидаем.

И опять ее ХРРРЯЯЯСССЬ! по голове. Она так – хоп! – и опять к деду с бабкой попала.

Закричала:

– Дед! Дед! Я теперь все поняла! Снесу вам обыкновенное яйцо!

Два снесла. Чтобы уж яичницы было много. Те сели, довольные, поели. Понравилась яичница. Потом спать прилегли. Уснули да и не проснулись.

У курицы, видно, после этих событий что-то случилось в организме, и яйца токсичными стали.

И вот стоит она – живехонькая, одна, посерёдке избушки и думает: «Что же я не так-то делаю? Кого ж теперь слушать-то?»

№ 10. Теремок

Стоял в поле теремок – ни низок, ни высок.

И жили в нем какие-то странные обитатели: все такие возвышенные, восторженные, воздушные. Да… Поэтические, стихами все сыпали – сочиняли и рассказывали оды, панегирики, эпиталамы – ну, это если кто женился.

Нужно заметить, что имена у них тоже были какие-то странные – стихотворные: Мышка-норушка – детская игрушка, Лягушка-квакушка – кислородная подушка, Заяц-выбегаец – ни француз и ни китаец, Лисичка-сестричка – зажигается, как спичка, Серый волк – зубами щелк.

Как-то был у них очередной поэтический вечер: читали стихи разные, чай с вареньем пили. Вдруг стук в дверь:

– Кто-кто в теремочке живет?

Они сразу и давай перечислять имена свои:

– Я – Мышка-норушка – детская игрушка!

– Я – Лягушка-квакушка – кислородная подушка!

– Я – Заяц-выбегаец – ни француз и ни китаец!

– Я – Лисичка-сестричка – зажигаюся, как спичка!

– Я – Серый волк – зубами щелк!

И хором:

– А ты кто?

Он отвечает:

– А я Медведь!

Размахнулся лапой, да как ХРРРРЯЯЯСНУЛ! по домику! Домик и рассыпался…

Обитатели сразу все разбежались: кто в эмиграцию, кто в нору спрятался, кого Колобок по дороге сожрал…

А Медведь разгреб весь мусор и новый домик построил: большой, основательный, с размахом. И написал над дверью: МЕДВЕДЬ. ПРОСТО МЕДВЕДЬ.

 
Вот она – проза жизни.
Праздник чувства окончен… Погасли огни,
Сняты маски и смыты румяна;
И томительно тянутся скучные дни
Пошлой прозы тоски и обмана.
 

(С. Надсон)

Доброй ночи, дружок! Все будет хорошо!

№ 11. Маша и Медведь

Жили-были Старик со своею Старухой у самого зеленого леса. И была у них внучка Маша. Детей своих у них отродясь не было, а внучка была, – такое в деревне случалось иногда.

И вот посылают они как-то Машку в лес. Говорят:

– Машка, возьми подруг, и сходите грибов-ягод соберите, зайца, может, подстрелите какого-нибудь: жрать дома нечего!

Машка спорить не стала, берданку взяла и пошла. Она без берданки никогда в лес не ходила.

И вот пришли они с подружками в лес. А Машка привязала их к деревьям и давай шмалять по ним, как по мишеням, – вроде как забава такая. Но ни в одну не попала. Бедовая, а стрелять-то не умела. Один раз в молоко угодила: корова рядом стояла приблудная, вот она в нее и попала.

Заскучала Машка, дальше пошла. Видит, избушка стоит, и над дверью надпись: МЕДВЕДЬ. ПРОСТО МЕДВЕДЬ. Она заходит туда, а там, действительно, – Медведь. Сидит перед самоваром, стихи Надсона читает. Она говорит:

– Медведь, ты давай на стол накрой: с дороги я, жрать хочу.

Медведь спорить не стал. Видит: девчонка с берданкой, шмальнет, может быть. «Я-то, – думает, – мишень вон какая большая, попадет еще». В общем, накрыл на стол, поели.

Вскоре Медведь всему обучился: сам убирает, стирает, готовит все. Говорит ей:

– Машка, неделя прошла, ты уж, поди, заскучала… Давай я тебя к твоим отнесу.

Машка говорит:

– Да нет. Хорошо мне у тебя, покойно. Привыкла я уже.

Он говорит:

– Нет. Я уже и короб собрал, давай полезай.

В общем, утрамбовал ее в короб, сверху пирожков накидал со смородиной, с клубникой, с бздникой, – есть такая ягода, я проверял. Крышку закрыл, скотчем замотал, веревкой перевязал, а еще цепочкой обкрутил и амбарный замок навесил для надежности.

Пошел по самой короткой дороге, чтобы быстрее было: по бурьяну, по косогорам, ветки-сучья ломая. Дошел быстро: дней за пять.

Домик, где Машка жила, Медведь сразу узнал: он весь в гирляндах, в шарах был. Дед с бабкой, когда внучку-то в лес отправили, на радостях все украсили – избавились от внучки. Да не тут-то было!

Медведь, слышь-ка, открывает короб, а там никого. Ни Машки, ни бздники! Гудини! Чистой воды Гудини!

Бабка-то знахаркой была, колдовала немножко, видимо, мастерство свое и передала Машке. Тут чердачная дверь открывается, и оттуда Машка появляется. Медведь так и оторопел:

– Машка, как ты там оказалась?!

– Да не Машка я, а Дашка! Нас же семеро сестер-близняшек: Машка, Дашка, Сашка, Глашка, Семен и еще две какие-то – Степанида и Алевтина. Они к нам прибились, когда мы в таборе жили. Так что иди к Машке и радуйся своему счастью. Или не, не иди, – беги! Дед, спускай собак!

И побежал медведь счастью своему радоваться! Вот оно счастье-то!

Берегите себя! Доброй ночи!