Текст книги "Одни несчастья"

Что у меня находилось в совершенно плачевном состоянии, так это личная жизнь, а никак не внешность. Эта самая личная жизнь имелась, но сугубо набегами, на несколько часов в один-два месяца, а то и гораздо меньше. Да бесполезный обмен электронными сообщениями, который только растравливал душу… И эти несколько часов мы сидели там, где нас никто не мог увидеть, держались за руки и спорили до хрипоты. На большее не хватало ни времени, ни сил, да и воспитание что у меня, что у него было до тошноты хорошим. Моя личная жизнь желала стабильности, желала серьезных отношений, куда включались совместное проживание, дети… а не то, что у нас сейчас. Вот только я не могла предоставить ничего из вышеуказанного. Не потому что не хотела… Просто… Просто ситуация так сложилась. Вот и все.

Стоило только мыслям перейти к запретной теме, как эта тема напомнила о себе сама. Телефон издал мелодичную трель, сообщая о входящем сообщении, открыв которое я прочла долгожданное: «Буду послезавтра. Прилетаю в половине седьмого». Этот телефонный номер я давным-давно заучила наизусть, боясь сохранять в контактах своего мобильного, и старательно удаляла все сообщения сразу по прочтении. Потому что вычислить, кто же был тем самым таинственным несчастьем, общение с которым надолго выбивает меня из колеи, пытался весь журнал разом. У меня время от времени уводили мобильный телефон, взламывали почту… да чего только не делали в попытках раскрыть мой маленький секрет. Будто я такое позволю. Отвечать на сообщение на этот раз я ничего не стала. Как частенько и делала. Вот только на то время, пока Такео будет в городе, я всеми правдами и неправдами выбью себе отгулы. Даже если ради внеплановых выходных придется в пух и прах разругаться с Джен и это будет грозить «Фейри стайл» полнейшим разорением, а мне – потерей работы. Потому что потом мы еще долгое время не увидимся. И я буду каждые полчаса проверять свой телефон: не пришли ли новые сообщения и нет ли пропущенных вызовов. Даже если не стану отвечать или перезванивать.

– Ты выглядишь что-то уж больно мечтательной, Джули, – тут же заметила изменения в моем настроении Лиллен. – Неужто на свидание собралась?

Я только фыркнула. Вся редакция была уверена, что у меня никого нет (еще бы, ведь на работе я практически жила), впрочем, это не мешало окружающим регулярно предпринимать попытки подтвердить или опровергнуть данную гипотезу. Надо сказать, считали так коллеги не зря. Всех поклонников я с постоянством отвергала. И они с легким сердцем уходили к другим, которые зачастую оказывались не только сговорчивее, но и гораздо красивее. Найти привлекательных женщин в мире глянца было делом несложным, куда трудней отыскать в наших рядах дурнушку.

У меня никого нет уже очень долго… А это… Ну, не в счет. Несерьезно. Осталось только донести эту простую истину до одного упертого человека.

– Конечно нет. К родне надо съездить. Бабушка соскучилась, – привычно (и бессовестно) солгала я напарнице и, разумеется, не испытала ни малейшего стыда по этому поводу. – А ты же понимаешь, как необходимы старым людям забота и внимание.

Бабушка Верити, крепкая здоровая женщина, выглядящая гораздо моложе своих шестидесяти, была особой деятельной, занятой и в постоянном внимании внучки уж точно не нуждалась. Но, слава богу, в «Фейри стайл» об этом не знали, и визиты к дорогой моей бабуле стали отличным алиби, когда у меня возникала необходимость исчезнуть, не вызывая ненужных подозрений.

– Заведи уже себе, наконец, парня вместо бабушки! – фыркнула коллега, картинно тряхнув золотистыми локонами, на которых была тонна лака для волос и две тонны пенки. Правда, средства для укладки Лил нанесла так умело, что только такая же посвященная, как одна из наших модных барышень, могла в полной мере оценить масштаб проведенных работ. Для иных прическа Адамс выглядела совершенно естественно. Сверкнули на свету довольно-таки крупные бриллианты в аккуратных ушках Лил.

Понятно. Не волосами трясла напарница моя, а новыми сережками, подарком последнего своего ухажера, на которого Лиллен имела очень большие виды. Кажется, он тоже не собирался ограничиваться легкой интрижкой. Состоятельному мужчине по статусу полагается иметь холеную красавицу-супругу. Лил была и холеной, и сказочно красивой, и при этом даже обладала умом, пусть и часть ее выводов оспаривалась до смешного легко.

– Когда у меня вдруг появится свободное окно в графике, обязательно так и сделаю. Увы, Лиллен, милая, не все настолько не заняты, чтобы находить время на личную жизнь, – как всегда подпустила шпильку по поводу лени и халатного отношения к работе я. Мне порой нравилось вот так нарочито ставить Адамс на место. Все-таки весомая доля стервозности в моей, по мнению большинства, беззлобной душе имелась.

– Да ты просто мне завидуешь! – тут же привычно вздернула нос Лил. Это был ее обычный аргумент при любой критике, но в данном случае в заявлении Лиллен имелась доля правды. Весомая. Девушка не бредила несбыточным, ее желания не выходили за рамки обыденного, и осуществить их не составляло особого труда. В отличие от моих. И да, я ей завидовала до безумия.

– Разумеется, а теперь шагом марш собирать сплетни! – стукнула я ладонью по столешнице на манер Дженнет. У миз Коллинз вообще было в арсенале множество характерных жестов, которые прилипали намертво к каждому, кто с ней общался. Ко мне пристало вот это раздраженно-понукающее постукивание. И, как говорила золотоволосая куколка, сидящая со мной в одной приемной, тяжелый взгляд профессионального инквизитора, которым я награждала тех, кто, по моему мнению, проявил недостаточное рвение.

Боже ж ты мой… Как все не вовремя… Совсем не вовремя… Через два дня пройдут важные показы, на которые приглашена Джен, и ей будет просто необходимо присутствие рядом ассистента, а мне придется пустить все на самотек, то есть оставить на Лиллен. Это порождение глянца обязательно сделает что-то не так… и Дженнет придет в ярость. В итоге я окажусь крайней. Но мне нужно это время.

И самое главное, что же мне надеть?..

Я должна выглядеть… по-особенному. И быть особенной. Проклятье! Я опять замечталась. Нельзя позволять себе такую роскошь на работе, если не хочешь этой самой работы лишиться. Особенно когда дел невпроворот. Но завтра в семь я буду ждать очередного сообщения.

И именно за это я себя больше всего ненавижу.

Лиллен явилась спустя час, за который я успела сделать пять звонков, причем во время трех пришлось безобразно ругаться, а еще подготовить документы для совещания, назначенного после полудня, отослать бессчетное количество электронных писем и даже выбрать примерно, в чем я буду послезавтра. У Лил успехи оказались немного скромнее.

– Что узнала? – рассеянно поинтересовалась я, подтачивая ноготь. В работе наметился небольшой перерыв, миз Коллинз закопалась в фото с последнего модного показа, так что я получила возможность немного расслабиться.

– Ничего, – покаянно вздохнула она, чуть ссутулившись, чего и Дженнет, и я терпеть не могли.

– Поясни, – отложила я пилку в сторону и уставилась в упор на Адамс.

– Джули, у нас вообще не ходит никаких слухов на эту тему. Все считают, будто это всего лишь случайность.

Блондинка беспомощно развела руками, признавая свое полнейшее поражение.

– У нас тут пакостит ведьма и она не поделилась своими успехами ни с одной закадычной подружкой? – опешила я. Картина происходящего в голове не укладывалась совершенно.

Нет, женщины, разумеется, могут хранить секреты, но исключительно небольшими группами по двадцать – тридцать человек, и никак иначе. По идее наша местная ведунья должна была растрепать все, начиная со своей родословной и заканчивая списком привороженных кавалеров. Что вообще происходит?

– Джули, мне кажется, ты просто ошиблась, – чуть натянуто улыбнулась Лиллен, в глазах которой мелькнула тень превосходства. И с этим нужно было срочно бороться. – Не было никакого сглаза. И ведьмы никакой нет.

– И это говорит та, на которой я разглядела венец безбрачия, – раздраженно фыркнула я. – Сняла его, разумеется, колдунья, но если бы не я, ты бы еще долгие годы не могла понять, что с тобой не так.

Так уж получилось, что я вижу магию. От простеньких наговоров на удачу до сложнейших заклятий. С самого детства у меня это выходит само собой, что-то вроде редкой особенности, при том что в самой колдовства ни на пенс. Мне порой кажется, что все из-за дедушки, но он всячески это отрицает. И ни разу в жизни я не ошибалась и не путалась, если дело касалось обнаружения чар. Поэтому если я увидела сглазы, значит, были сглазы и ничто иное. В редакции ведьма. Но почему это не отражено в личном деле?

– Джулия, вы мне нужны! – прозвучало из кабинета главного редактора, и мне пришлось отвлечься от проблем с нежелательной волшбой в офисе ради проблем более насущных. Ни одна ведьма не сможет сравниться по разрушительным последствиям с разъяренной Дженнет Коллинз.

Начальница безумно подняла мне настроение, отправив в три места, находящихся мало того что в разных районах города, так еще и в часе езды от высотки, где разместился «Фейри стайл». Что означало убитые несколько часов, но никак не отменяло дел, которые запланированы на сегодня. Опять заночую на рабочем месте… Но я все равно люблю свою работу. Я очень люблю свою работу. И мне нужно закончить все, чтобы получить вожделенные отгулы… Господи, ну зачем я только на все это подписалось, скажите на милость?

В девять часов вечера я чувствовала себя одновременно выжатой и пропущенной через мясорубку. Три раза. А следовало еще сделать столько всего, что ноги не держали. В кабинетах уже было темно, только у Энди Форест, одного из самых перспективных наших дизайнеров, горел свет, но тут не было ничего необычного, Энди всегда засиживалась допоздна, если вдохновение накрывало ее ближе к концу рабочего дня. Вот уж фанат своего дела. Хотя я тоже фанат «Фейри стайл», наш журнал держится на плечах многих, в том числе и на моих, так что я имею полное право гордиться собственной работой.

Желудок оскорбленно забурчал, сообщая, что совершенно необходимо что-нибудь перехватить, чтобы не умереть голодной смертью. Взять с собой пару бутербродов я во время дневных метаний успела, а чай можно было прекрасно заварить и в офисе, благо от визитеров начальницы чего только не оставалось, в том числе и элитные сорта чая. Есть в одиночестве всегда казалось мне верхом глупости, поэтому, поставив на поднос две чашки с черным чаем и тарелку с бутербродами, я пошла в кабинет Энди, еще одной несчастной, которой пришлось ночевать на работе. Не то чтобы мы с Форест приятельствовали, просто она никогда не против перекусить в приятной компании. Ей тоже наверняка нужно сегодня чем-нибудь подкрепиться, ведь об обеде она имела вредную привычку забывать в приступе творческого вдохновения. Сегодня Энди может и до утра просидеть, злосчастный фейри-проект сдавать уже через несколько дней.

В темноте и тишине немного неуютно было слышать гулкий стук собственных каблуков, казавшийся таким жизнерадостным в начале дня, но и к этому привыкаешь, когда регулярно засиживаешься на рабочем месте до поздней ночи. Дверь в кабинет дизайнера пришлось открыть толчком ноги и протискиваться в комнату боком, поэтому-то я и не сразу увидела… А когда увидела, то поднос ко всем чертям полетел на пол. Лицо Энди, хохотушки Энди, было повернуто к двери. И на нем застыл первозданный ужас. И все бы ничего, если бы голова не лежала на столе, а тело в луже крови не валялось у окна.

– Господи ты боже мой… – потрясенно пролепетала я, прижавшись к уже успевшей закрыться двери. Ноги подкосились, и я по ней попросту сползла, не в силах отвести взгляд от жуткой картины. Но как? Кто? И почему я даже ничего не услышала? Приемная Джен, конечно, не ближайшее к этому месту помещение, но не настолько она и далеко, чтобы, находясь там, я не слышала, как у одной из наших сотрудниц… отрывают голову.

Нужно что-то сделать… Да, нужно что-то сделать. Убрать поднос. Нет, не то… Нужно позвонить. Нужно позвонить Дженнет. Да, точно… Нет, сперва в полицию. Потом – Дженнет. Именно так.

Дрожа как осиновый лист, я сломя голову побежала назад в приемную и, оказавшись в обманчивой безопасности своего рабочего места, тут же заперла за собой дверь… Хотя если убийца тут, то хлипкие офисные перегородки его вряд ли остановят.

Вызов полиции занял минуту, а вот звонок миз Коллинз несколько затянулся, бесподобная босс оказалась совершенно выбита из колеи появлением трупа посреди ночи на своей территории и с четверть часа вытрясала из меня самые подробные объяснения. Оно и понятно: что в этом мире никак не ассоциировалось с кровью и смертью, так это сияющий глянцем «Фейри стайл»…

Факт того, что в офисе мне придется остаться на всю ночь, дошел до меня, уже когда за окном раздались гудки полицейской сирены.

Нет ничего омерзительнее, когда тебя выдергивают звонком из постели на работу. Хотя нет, еще омерзительнее, когда в постели с тобой – любимая женщина… Диана любимой определенно была, поэтому можно сказать, что приятный во всех отношениях вечер оказался бесповоротно испорчен. Но трупы – они ждать не будут, раз уж появились. Хорошо хоть Билл, напарник, решил забрать друга на машине, и не пришлось самому ехать на место происшествия. Собственное средство передвижения уже неделю было в ремонте и могло пробыть там и дольше: старая колымага дышала на ладан и явно выбирала подходящее время для кончины.

– Что, не подфартило, старик? – насмешливо спросил Билл, темноволосый парень с неизменной улыбкой до ушей на простоватой физиономии, как только Генри О’Нил, инспектор специального отдела, сел в его автомобиль.

С Биллом Саммерсом Генри работал в одной связке уже третий год, и это время, пожалуй, было для инспектора самым веселым в его жизни. Напарник оказался парнем с легким нравом, в меру циничным чувством юмора и удивительно острым умом, правда, временами Билл казался чуть странным.

– Даже не представляешь насколько, – устало протянул О’Нил, откидываясь на сиденье. Вообще, чудовищно хотелось спать. И есть. Но рабочий день у полицейского всегда ненормированный, и если бы Генри так не любил свою работу, то давно бы нашел местечко потише, да и поприбыльней. – Только удалось выкроить вечер… Ди была так рада… И такое. Куда хоть едем?

– Не поверишь, в редакцию «Фейри стайл», – нервно хохотнул напарник, взлохмачивая мальчишеским жестом короткие темные волосы. Его происходящее явно веселило. Впрочем, сложно сказать, что вообще могло расстроить Билла.

Генри удивленно моргнул. Ему показалось, будто он ослышался. Убийство произошло в редакции крупнейшего журнала мод в стране, журнала, полного всей этой глянцевой дури, которая застит глаза слабой половине человечества. Слава богу, Диана была женщиной разумной и не пялилась в блестящие страницы таких сомнительных изданий. Мертвый человек в подобном месте… Как-то не вязался этот самый «Фейри стайл» с чем-то жутким. С тупым и бесполезным – да, но не с жутким.

– Секретарша засиделась допоздна, заметила в одном из кабинетов свет, зашла посмотреть и – вуаля! – расчлененный труп в обители высокой моды, – с кривой ухмылкой на чересчур крупных губах пояснил напарник, слишком резко выруливая на проспект. Машину, как всегда, занесло. Отчаянно завизжали шины. Если вероятность попасться дорожному патрулю была мала, Саммерс выжимал из своей колымаги все, что только можно, разгоняясь так, будто удирал от Дикой Охоты[3]3
  Дикая Охота – призрачные всадники-охотники со сворой собак. Упоминания о Дикой Охоте восходят к норвежской мифологии. В разных вариантах легенды Дикую Охоту возглавляли как мужчины, так и женщины. Нередко предводитель всадников ассоциировался с дьяволом.


[Закрыть]. – Сейчас там только вызвавшая полицию кукла, но она клятвенно пообещала мне собрать весь штат в течение пары часов. Хотя я бы не стал надеяться на исполнительность таких цыпочек.

Напарник не надеялся на исполнительность женщин в целом. Диана так и вовсе в глаза называла Билла отпетым шовинистом. И он соглашался. Саммерс относился к тому типу мужчин, для которых приемлемо нахождение особы слабого пола только в пределах кухни. При этом в идеале она должна быть босой и беременной.

– Как зовут? – только и уточнил полицейский, сонно прикрывая глаза. Вечером в офисе журнала оставались только жертва и ассистент главного редактора. Логично предположить, что преступником является именно она.

– Секретаршу? Джулия Беннет, двадцать четыре года, не замужем, работает в журнале около двух лет. Больше ничего сказать не могу. Но вряд ли она была в состоянии оторвать кому-то голову.

– Оторвать голову? – ошарашенно переспросил Генри, тут же пытаясь прикинуть, какой силой должен обладать преступник, чтобы сотворить подобное. Честно говоря, инспектор надеялся, что насчет отрывания головы напарник просто неудачно пошутил… За Саммерсом такое иногда водилось.

– Девица говорит, что одному из их дизайнеров кто-то открутил голову прямо на рабочем месте.

– А я думал, что кто-то покойнице просто глаза пилочкой выковырял, – мрачно прокомментировал следователь. – Было бы как-то реалистичней.

Девушка, вызывавшая полицию, и правда оказалась классической гламурной куклой, какие обычно и работают в таких вот офисах. Шелковая белая блузка с глубоким вырезом, через которую просвечивало белье, короткая пышная юбка, шарфик какой-то, высоченные ходули, выдаваемые за каблуки, каштановые тщательно завитые локоны и бессмысленное фарфоровое личико, сплошь покрытое косметикой, причем наверняка такой, что всей зарплаты полицейского не хватило бы для покупки содержимого косметички секретарши.

Девица бестолково мяла в руках белоснежный кружевной платочек, то и дело порываясь поднести его к глазам, но не пролила ни единой слезинки, только часто моргала. При этом мисс Беннет внятно и подробно отвечала на все вопросы и ровным, несрывающимся голосом говорила по телефону, когда обзванивала сотрудников редакции, которых нужно было вызвать на рабочее место.

– Миз Коллинз будет через четверть часа, – оповестила секретарша, прочтя сообщение, пришедшее на мобильный телефон. – Остальные сотрудники подъедут не ранее чем через час. Могу я предложить вам чаю?

Билл с Генри с удивлением переглянулись, но в конечном итоге согласились. Место происшествия они уже осмотрели, протокол был составлен, остальное – работа экспертов, так почему бы не выпить чаю, раз предлагают? Правда, сам факт, что Беннет пришло это в голову, когда еще не вынесли труп, заставлял задуматься о многом. Девушка с улыбкой заваривала чай, с улыбкой разливала его по идеально чистым фарфоровым чашкам и с улыбкой же подала напиток полицейским. Сама она тоже взяла себе чашку, но скорее грела руки, чем пила. За все это время у секретарши не дрогнул на лице ни единый мускул, а глаза так и вовсе оставались стеклянными и какими-то пустыми.

Ровно через пятнадцать минут дверь со стуком распахнулась, и в приемную вошла элегантная высокая женщина без возраста, при виде которой куколка тут же подскочила на ноги, чтобы принять плащ и сумку. И без представлений стало ясно: это и есть Дженнет Коллинз, главный редактор и полноправная властительница всего журнала.

– Джулия, отмените мои встречи, назначенные на утро, – тут же безо всякого вступления велела главный редактор своей секретарше, смерив служителей порядка ровным спокойным взглядом. Так же патологоанатом Стив Ленс смотрел на трупы во время работы.

Темные локоны миссис Коллинз были уложены в сложнейшую прическу, которая выглядела ненормально совершенной, учитывая, в каком часу подняли с постели главного редактора и что ей сообщили.

– Уже, Дженнет, – четко отрапортовала девушка, едва по стойке смирно не вытягиваясь перед начальством. Генри показалось, что у нее даже румянец на щеках проступил от зашкалившего служебного рвения, а во взгляде вместо пустоты появилась решимость, с которой, должно быть, летчики Ямато во время войны таранили самолеты противника.

Как она вообще могла о чем-то с кем-то договориться посреди ночи, у мужчин идей не было. Должно быть, модная индустрия жила по каким-то иным, нечеловеческим законам.

– И позаботься, чтобы работа Энди выполнялась, пока мы не подберем ей замену.

– Ее часть работы можно поручить Эрику и Мартине, если вы не возражаете, – мгновенно отозвалась Беннет, сверяясь с каким-то блокнотиком. – Думаю, эта неприятность не отразится на работе журнала в целом.

Как можно запросто обсуждать, на кого сгрузить обязанности только что погибшей сотрудницы, тоже оставалось для мужчин непонятным. Две женщины вели себя так, будто произошла действительно досадная неприятность, но ни в коем случае не трагичное событие, с последствиями которого нужно как можно быстрее разобраться.

– Хорошо, – с удовлетворением кивнула Коллинз помощнице и только потом повернулась к полицейским: – Господа, пройдемте в мой кабинет. Ах да, Джулия, пресса не должна быть в курсе всего этого.

– Да, Дженнет, – спокойно и уверенно кивнула Беннет и уселась за стол.

Генри оставалось только гадать, как одна секретарша будет закрывать рот всей прессе, зверю многоголовому и беспощадному, с которым даже силовые структуры не всегда могли справиться.

Когда полицейские и главный редактор вошли в кабинет, миссис Коллинз поистине царственно предложила визитерам усесться в глубокие кресла, а сама расположилась за письменным столом.

– Задавайте свои вопросы, господа, – холодно и хищно улыбнулась главред, затем нажала на селектор и произнесла: – Проследите, чтобы нас никто не беспокоил, пожалуйста.

– Да, Дженнет, – в очередной раз услышали полицейские.

Казалось, что словарный запас Джулии Беннет за последние несколько секунд сократился до двух слов.

– Кем работала погибшая? – начал Генри допрашивать главного редактора журнала. Билл уже успел достать и включить старый потрепанный диктофон, который исправно пахал, даже несмотря на две трещины в корпусе.

– Она была одним из наших ведущих дизайнеров. Девушка немного не от мира сего, но невероятно талантливая, – со вздохом начала Дженнет Коллинз, медленно вертя ручку. Наверняка баснословно дорогую. Здесь все было дорогое: ручки, мебель, напитки… женщины. Холеные, ослепительно красивые, высокомерные и нереально дорогие. Мало кто себе может позволить такую подругу… Не говоря уже о жене.

– У нее были враги? Недоброжелатели? – подключился, как обычно, Билл. Он всегда отличался словоохотливостью и частенько оттеснял напарника на вторые роли во время допросов, умудряясь вытягивать из собеседника всю подноготную.

Главный редактор коротко хохотнула и изящно – будто позировала для снимка – махнула рукой с явно недешевым маникюром.

– О да, из разряда тех, кто удаляет рабочие файлы на компьютере или подсыпает в чай слабительное накануне важного совещания. Это журнал мод, мистер О’Нил, сами понимаете, что ситуация с убийством… нетипична там, где собрались в основном женщины, помешанные на фешен-индустрии. Тут проблемы решают иными способами и с иным результатом. Хорошо бы сейчас выпить кофе, – устало произнесла она, прикрыв глаза. – Но если послать сейчас куда-то Джулию, она просто упадет от истощения, а пока в офисе больше никого нет.

– Упадет от истощения? – недоверчиво переспросил О’Нил. Лично он никаких признаков упадка сил в кукле из приемной не обнаружил, хотя проговорил с ней довольно долго. – Мне кажется, что мисс Беннет хорошо себя чувствует…

Женщина еле заметно усмехнулась:

– Мисс Беннет сутки на ногах, а вчерашний день для журнала был чрезвычайно тяжелым. Она обнаружила мертвое тело своей коллеги. Как, по-вашему, она должна себя чувствовать? Просто Джулия – ответственный и исполнительный работник.

В такую трактовку событий Генри верилось как-то слабо. Точнее, вообще не верилось.

– Она из тех, кто умрет на рабочем месте, но не покинет его. Но сейчас бедняжка уже наверняка даже соображает с трудом.

Наманикюренный палец вновь надавил на кнопку селектора.

– Джулия, как только появится Лиллен, отправляйтесь в комнату отдыха и поспите пару часов. К сожалению, сегодня я не смогу без вас обойтись.

На этот раз в «Да, Джен» отчетливо слышалось облегчение, которое практически не пытались скрывать. Может быть, и правда просто трудоголик в клинической стадии.

Из приемной раздался звук падения и звон. Кажется, что-то разбилось.

Миссис Коллинз тяжело вздохнула:

– Если моя помощница начала бить посуду, значит, скоро и сама свалится. Верная примета.

Кстати, об этой самой помощнице… Конечно, посмотрев на секретаршу собственными глазами, Генри и Билл не слишком верили, что такая особа могла кого-то собственноручно убить, к тому же способом неэстетичным и требующим большой физической силы. Но это не означало, что Джулию Беннет целиком сбросили со счетов как возможного подозреваемого.

– Хотелось бы побольше узнать о самой мисс Беннет, в том числе и то, почему она оказалась в офисе в столь позднее время, – задал предсказуемый вопрос Билл.

Дженнет Коллинз только руками развела.

– Джулия работает в журнале уже около двух лет моим ассистентом. Пришла сразу после университета. Имеет степень магистра журналистики. Она с самого начала была очень многообещающей девушкой, хоть и немного не наших стандартов, но в жизнь редакции влилась очень быстро, – спокойным размеренным голосом рассказывала редактор о своем сотруднике. Будто перед ней были не полицейские, а другой работодатель, к которому переходит ее помощница. – Исполнительна, трудолюбива, энергична, умна, – принялась перечислять список достоинств Беннет ее начальница. – Неконфликтна… Пожалуй, она идеальна. По крайней мере именно такое мнение возникло у меня за то время, что она работала со мной.

– У нее были какие-то основания, чтобы завидовать убитой? – с надеждой уточнил О’Нил, стараясь не вестись на сияющий ангельский образ, который нарисовала Дженнет Коллинз. Куда проще было бы повесить труп на очевидного подозреваемого и больше не мучиться.

Главный редактор «Фейри стайл» только рассмеялась, взирая на своих незваных гостей как на умалишенных.

– Это невозможно. Энди была дизайнером. Для того чтобы Джулия могла претендовать на ее место, у нее должна быть совершенно другая квалификация. Они и общались-то довольно редко, насколько мне известно. При нашем графике сложно поддерживать близкие отношения с кем-то, чей стол не стоит напротив.

– То есть, чтобы получше узнать о мисс Беннет, нам стоит обратиться… Как зовут вашу вторую секретаршу? – вопросительно посмотрел на Коллинз Билл, ставший в тот момент похожим на гончую.

– Младшего ассистента, – чуть натянуто поправила его женщина. – Ее зовут Лиллен Адамс, и скоро она будет здесь. Впрочем, от нее вы скорее всего наслушаетесь о Джулии мерзостей. По какой-то причине Лиллен не может ужиться с Джулией. Но даже мой младший ассистент не сможет вам рассказать о Джулии что-то криминальное. Так что тут вы тратите время зря.

Возможно, и тратят. А возможно, и нет. В офисе допоздна засиделись двое: погибшая Энди Форест и секретарь главреда Джулия Беннет. Одну убили, другую не тронули. И как Беннет могла ничего не услышать, не заметить? В комнате обнаружены следы борьбы, а мисс Беннет в это время, ничего не подозревая, печатала что-то для своего начальства. Верилось с трудом.

– А чем конкретно занималась в журнале мисс Форест?

– Подбор одежды для съемок, обложки, развороты, разработка специальных проектов «Фейри стайл», в последнее время вела один важный проект… То, что вы вряд ли поймете и оцените. Но для журнала она была бесценна, – с явным высокомерием отозвалась женщина. Генри понял, что она относилась к тем, кто считал свое дело важнейшим в мире, а всех не разделявших ее точку зрения – недалеко ушедшими от обезьяны по пути эволюции.

Единственное, что в этой речи зацепило полицейского, так это факт бесценности убитой для «Фейри стайл».

– Ее смерть принесла неприятности журналу? – решил развить эту мысль инспектор.

– Разумеется, – с поистине скорбным видом кивнула миссис Коллинз. – Потеря Энди существенно затормозит работу, возможно, это повлечет значительные убытки… Но на судьбе «Фейри Стайл» в целом произошедшее никак не отразится.

Не отразится, стало быть… Не под журнал копали… Ну да, Коллинз же говорила, в их мире проблемы решаются иначе, без крови, хотя наверняка с литрами слез…

Дело вообще казалось О’Нилу каким-то слишком уж странным. Как убийца умудрился попасть на верхний этаж небоскреба, где такого уровня сигнализация, что ум за разум заходит, и круглосуточная охрана, причем днем на проходной дежурили оборотни, а ночью – вампиры, и ни мимо первых, ни мимо вторых так просто не проскочишь? Эта охрана, кстати говоря, даже полицию пропустила со скрипом, только после звонка Джулии Беннет, которая подтвердила, что да, она действительно вызывала стражей порядка на территорию «Фейри стайл».

Разве что оторвал голову дизайнеру кто-то уже находящийся в здании… Вот только, судя по записям охраны, здание к моменту убийства полностью пустовало. Лишь в редакции модного журнала продолжалась работа. Но как Беннет могла убить, да еще подобным способом?

Одни загадки…

О чем еще можно мечтать в двадцать шесть лет, когда у твоих ног практически весь мир? Ватанабэ Такео повезло вытянуть выигрышный билет еще при рождении. Он появился на свет в богатой семье, насчитывающей не одно поколение знаменитых предков, но не был старшим ребенком. Это, с одной стороны, давало обеспеченность, а с другой – не вынуждало посвящать свою жизнь семейному бизнесу. Природа тоже не обделила младшего сына рода Ватанабэ, наградив красотой, здоровьем и талантом. Все это в совокупности с родительскими деньгами привело однажды молодого человека на сцену в составе одной из многочисленных музыкальных поп-групп.

Родители посчитали: чем бы дитя ни тешилось, лишь бы было при деле, пусть его отец и надеялся, что, претерпев неудачу, любимый сын вернется под сень родительского дома и займется чем-нибудь серьезным. Однако группа In the Dark, к великому изумлению множества людей, в том числе и самих участников нового коллектива, не просто не прозябала в безвестности – занимала первые строчки чартов. Армия фанаток, мировая слава, баснословные гонорары свалились на молодых людей в одночасье, стоило им только дебютировать… Шестеро золотых мальчиков нежданно-негаданно стали звездами, когда ни одному из них не исполнилось и двадцати лет.

Что только не предрекали их шестерке… И падение в пучину порока и разврата (ну да, упали, было такое, затем все наскучило и снова вернулись в рабочую колею), и наркозависимость с алкоголизмом (тут ками миловали, пили умеренно и только по поводу, а когда в руках младшего участника, Мисаки, на одной вечеринке обнаружился косяк, то доступно объясняли ему, что он не прав, все вместе), и распад из-за повальных ссор (если учесть, что до этого звездная шестерка дружила с детского сада, то их самих не удивляло, что больших конфликтов между ними так и не наметилось). In the Dark упорно жили на радость поклонникам и на горе желтой прессе, которой все никак не удавалось навариться на каком-нибудь крупном скандале, связанном с поп-группой. Ну как-то не случалось у них скандалов. Да и могло ли быть иначе, если шестеро парней считали себя скорее даже братьями, чем друзьями? Ни ссор, ни секретов… До недавнего времени.