Текст книги "Тайна осенней звезды"

– Ая!

– Все! – припечатала я. – Сегодня же сниму квартиру и перееду!

– Куда?! – застонал папа.

– Неважно! К черту на рога! Лишь бы подальше от ваших бесконечных нотаций!

Я выскочила из-за стола и рванула в свою комнату. Выхватила из-под дивана спортивную сумку, распахнула гардероб и выдернула оттуда джинсы с парой свитеров. Запихала их в сумку, со скрежетом застегнула заедающую молнию и вывалилась в коридор.

Там меня ждал папочка, вид у него был испуганный и растерянный. Но мне было уже все равно. Есть предел и моему терпению.

– Пока! – сказала я, не глядя на него. – Устроюсь – позвоню.

– Ая!

Я повернула ключ, распахнула дверь и выскочила из квартиры. Побежала вниз по лестнице с такой скоростью, словно боялась передумать.

Если говорить откровенно, то я тоже хороша. Роль маленькой избалованной девочки, которой все подают на блюдечке, развратила меня и лишила самостоятельности. Меня устраивало отсутствие бытовых проблем, меня устраивало, что родители все решают за меня, меня устраивало, что не нужно думать, как жить. С сегодняшнего дня все будет иначе.

Я внезапно остановилась, пораженная этой мыслью. Черт! Как страшно становиться взрослой!

А надо. Никуда не денешься.

Я ударила ногой подъездную дверь и вышла на улицу. По щекам катились слезы обиды, злости и страха.

Вот так и началась моя взрослая жизнь.

Я дошла до машины, открыла заднюю дверь и швырнула на сиденье полупустую сумку. Уселась за руль, выехала со двора и задумалась.

Куда теперь?

Мир лежал предо мной во всей своей безграничности. К моим услугам были любые параллели и меридианы, но меня интересовала одна маленькая конкретная точка: место, где я смогу хотя бы переночевать.

Конечно, случись со мной подобный казус днем раньше, я немедленно позвонила бы Лешке. Он бы немного поворчал для приличия, отругал меня за невнимание к родителям, а потом обязательно решил все бытовые проблемы, которые я себе создала.

Нашел бы квартиру, заплатил за нее, привез мне полную сумку продуктов, поинтересовался бы, сколько у меня наличных, выдал недостающую для нормальной жизни сумму…

В общем, принял бы на себя все родительские заботы.

Но это могло быть раньше. До вчерашнего вечера. После того, как я уколола Лешку именем Ивана Дердекена, ни о каком обращении за помощью не может быть и речи. Не потому, что Лешка не поможет.

Потому, что я гордая.

– У советских собственная гордость, – сказала я вслух. – На буржуев смотрим свысока!

Цитата из Маяковского меня немного рассмешила и успокоила. В конце концов, все не так страшно. У меня множество знакомых, которые наверняка не дадут умереть от голода и замерзнуть на улице. Плохо, что денег мало. От зарплаты после покупки машины почти ничего не осталось, но это тоже не проблема. Попрошу у шефа аванс в счет гонорара за статью, он даст. До следующей получки как-нибудь дотяну. Подумаешь, придется немного попоститься! Даже полезно! А то я в последнее время начала обрастать жирком…

Я вздохнула.

Нужно было собраться, не торопясь. Белье какое-нибудь прихватить, дезодорант… Я же цивилизованная девушка, не могу допустить, чтобы от меня несло потом!

«Ничего, купишь,» – сказал внутренний голос.

Я снова вздохнула.

Легко сказать, «купишь»! А деньги? У меня их и так почти не осталось! А, ладно… Придумаю что-нибудь.

Я развернула машину и поехала в редакцию.

Шеф встретил меня удивленной гримасой.

– Ты чего явилась? – спросил он недовольно. – Хочешь сказать, что расследование закончено?

– Игорь Константинович, – сказала я без предисловий, – дайте денег.

Шеф даже притормозил от удивления.

– Что ты сказала? – переспросил он, словно не поверил своим ушам.

– Я говорю, аванс дайте в счет гонорара! – повторила я очень четко и раздельно.

– Зачем?!

Я разозлилась окончательно. Швырнула на пол сумку, уселась в кресло для посетителей и разревелась.

Шеф на мгновение впал в кому, потом быстренько из нее вышел, выскочил из-за стола и налил в стакан воды.

– Ну, Майечка, ну, деточка, не надо, – заворковал он, подсовывая мне под нос стакан. – Успокойся, моя хорошая, дядя Игорь рядом…

Я невольно хрюкнула и отстранила стакан. Еще один взрослый с родительским комплексом.

Шеф уселся передо мной на корточки и спросил, заглядывая в глаза:

– В чем дело?

– Я ушла из дома, – ответила я.

Шеф поднялся на ноги и вернулся в свое кресло.

– Та-а-ак, – протянул он зловеще.

Я прижала руки к груди.

– Игорь Константинович! Достали! Сил моих больше нет!

– Вот и Лариска мне тоже самое заявила, – сказал шеф, глядя в окно. – Собрала вещи и умотала к своему парню.

Я издала душераздирающий вздох. Похоже, сочувствия от начальника мне не дождаться. Он целиком и полностью на стороне моих предков. Неужели денег не даст?

– Говорю ей: окончишь институт, тогда делай что хочешь! – продолжал шеф вполголоса. У меня возникло неприятное ощущение, что он забыл о моем присутствии. – Диплом получи, на работу устройся – потом все что угодно! Хоть Саня, хоть Маня, хоть сивый мерин!..

Я почесала нос. Помнится, мои предки говорили то же самое. Просто слово в слово. И чем все кончилось? Спас меня диплом от бесконечных нотаций и поучений? Как бы не так!

– Замуж невтерпеж! – продолжал шеф, по-прежнему не глядя на меня. – Припекает прямо!

Я кашлянула. Шеф опомнился, оторвал взгляд от окна и посмотрел на меня.

– А у тебя что произошло? – спросил он сурово. – Тоже замуж невтерпеж?!

– Совсем наоборот, – ответила я. – Родителям невтерпеж. Я как раз не тороплюсь.

Шеф досадливо крякнул и развернул свою позицию на сто восемьдесят градусов.

– Родители лучше знают! – завел он новую песню. – Если говорят, что нужно замуж выходить, значит, так оно и есть! А вы молодые еще! Слушайте людей, которые вам добра желают!

– Ничего, что я дышу не в такт? – кротко поинтересовалась я.

Шеф снова крякнул.

– Игорь Константинович, – начала я, стараясь говорить спокойно и убедительно. – Я, конечно, не знаю, что у вас произошло с дочерью. Допускаю, что вы были правы. Но вам не кажется, что мы тоже имеем право на свои ошибки? На чужом опыте жизни не научишься! Разве нет?

– Да мы уберечь вас хотим! – начал шеф, но я его перебила.

– Может, не стоит? Дайте нам набить собственные шишки и получить собственные синяки. Возможно, после этого мы придем к тем же выводам, что и вы. Но тогда мы будем точно знать, что вы были правы. Понимаете? Точно знать!

Шеф вздохнул и повозил руками по столу.

– Ладно, – сказал он враждебным тоном. – Уговорила. Денег я тебе, конечно, дам.

– Игорь Константинович! – возликовала я.

– С условием!

Я скисла. Не бывает бочки меда без ложки дегтя.

– Поживешь у нас с женой пару дней и поедешь назад. Домой то есть. К папе и маме. Договорились?

Я встала с кресла.

– Считайте, что я вас ни о чем не просила, – холодно сказала я.

– Сядь! – рявкнул шеф.

– Домой я не вернусь, – продолжала я твердо. – По крайней мере, в ближайшее время.

– Сядь! – повторил шеф тоном чуть пониже.

Я молча опустилась назад в кресло. Шеф минуту посверлил меня взглядом, потом ворчливо спросил:

– Где ты жить собираешься?

– Пока не знаю, – ответила я честно.

Шеф вздохнул.

– Подружка-то у тебя есть?

– Подружка есть.

– Может, у нее?

Я покачала головой. Рада бы в рай, да грехи не пускают.

– Она замужем, – сказала я коротко. – Живет у мужа в однокомнатной квартире.

– Чудесно! – резюмировал шеф с горечью.

– Да вы не волнуйтесь! – успокоила я начальника. – Как-нибудь вывернусь! Сниму квартиру, в конце концов.

Шеф сломал карандаш.

– И эти барышни претендуют на самостоятельность! – возвестил он в потолок. – На независимость они претендуют!

Он перевел на меня негодующий взгляд и спросил:

– Ты знаешь, сколько стоит аренда однокомнатной квартиры?!

– Нет, – ответила я со стыдом. Действительно, прокололась.

– Зарплаты не хватит! – припечатал шеф. Я понуро молчала.

– Ну, что? – спросил шеф чуть мягче. – Домой вернешься или к нам поедешь? Приглашаю от души! Жена тоже будет рада.

– Спасибо, – ответила я.

– Спасибо «да» или спасибо «нет»?

– Спасибо, нет.

Шеф слегка звезданул кулаком по столу.

– Я придумала кое-что получше, – поторопилась я с объяснениями.

Шеф насторожился.

– И что ты придумала? – спросил он недоверчиво.

– Поживу пока в редакции, – ответила я как ни в чем ни бывало. – А что? Денег с меня вы, надеюсь, не возьмете, диванчик в приемной очень даже удобный, туалет и умывальник имеются… Даже чайник есть!

Шеф собрал обломки карандаша и выкинул их в мусорную корзину.

– Кстати! – продолжала я бодро. – Можете зачислить меня ночным сторожем! Насколько я помню, эта штатная единица пока свободна!

Шеф закатил глаза под лоб.

– Сторожем! – сказал он с горечью. – Тоже мне сторож! Да мне придется еще одного нанять, чтоб тебя саму не украли!

Я хихикнула.

– Если украдут, то быстренько назад вернут, – заверила я шефа. – С хорошей доплатой.

– Это точно, – смягчился шеф. – Я все жду, когда Ларискин парень ее обратно приведет. Она же кроме яиц всмятку ничего готовить не умеет!

– Лариска у вас виртуоз, – похвалила я. – Можно сказать, человек с кулинарным талантом. У меня всмятку никогда не получаются, только вкрутую или яичница.

Шеф невольно хрюкнул. Тут же спохватился и посмотрел на меня суровым взглядом.

– Ладно, живи, – разрешил он.

– Спасибо!

– Не за что. Не на улице же тебе оставаться!

– Спасибо! – повторила я радостно и поднялась с кресла.

– Только родителям позвони! Скажи, где будешь ночевать, и все такое…

– Обязательно! – пообещала я.

– «Обязательно»! – передразнил шеф. – Ладно, сам позвоню. Знаю я вас: уйдете, и поминай как звали. А то, что родители ночью не спят, это так, ерунда!

Он вздохнул. Мне стало его жалко.

– Игорь Константинович!

Шеф поднял на меня грустный взгляд.

– Все будет хорошо, – пообещала я. – Вы не торопите Лариску, она сама назад вернется! Честное слово!

Шеф только вздохнул.

– Ладно, – сказал он через несколько секунд жестким начальственным тоном. – Оставили лирику. Что с расследованием?

Я снова уселась в кресло.

– Кое-что выяснила, – начала я. – Во-первых, Штерн дает голову на отсечение, что Терехин скончался от сердечного приступа.

– Вот как, – заметил шеф. Взял из деревянного стаканчика другой карандаш и принялся крутить его в пальцах. – Голову, говоришь… Штерн – человек принципиальный. Его не купишь и не запугаешь. Раз он говорит, что причина смерти естественная, значит, так оно и есть.

– Он не сказал, что причина смерти естественная, – возразила я спокойно. – Он сказал только о сердечном приступе.

Шеф посмотрел на меня.

– Но сердечный приступ – вещь естественная? – спросил он нетерпеливо.

– Ага, – подтвердила я насмешливо. – Особенно для человека со здоровым сердцем!

Шеф сломал второй карандаш.

– То есть… – начал он неуверенно, – ты хочешь сказать, что приступ вызвали искусственно?

Я выдержала многозначительную паузу.

– Я пока ничего не хочу сказать. Только передаю вам то, что сказал Штерн. А он сказал, что у нашего кардиолога господин Терехин не наблюдался. И на сердце, судя по результатам вскрытия, не жаловался.

– Укол? – предположил шеф, слушавший меня, как зачарованный.

Я покачала головой.

– Ничего похожего.

– Яд?

– Никаких токсинов в крови не обнаружили.

Шеф молча развел руками.

– А выражение ужаса на лице покойника? – напомнила я.

Шеф почесал затылок.

– Думаешь, он настолько перепугался, что умер от страха? Чего может испугаться взрослый здоровый мужик, к тому же один из неформальных хозяев города?

– Вот! – сказала я. Поднялась с кресла и пересела поближе к шефу.

– Я о том же думаю!

– И что надумала? – поинтересовался шеф.

Я виновато шмыгнула носом.

– Понятно, – резюмировал шеф.

Я почувствовала необходимость как-то оправдаться.

– Не могу же я за один день внятно объяснить причину его смертельного испуга!

– Да, конечно, – не стал придираться шеф. – Но что-то ты можешь предположить?

Я пожала плечами.

– Честно говоря, даже не знаю, что тут можно предположить. Попыталась вспомнить подобные случаи, описанные в художественной литературе…

– Ну, ну, – заинтересовался шеф. – Вспомнила?

– Только один, – призналась я. – Помните «Одиссею капитана Блада»?

Шеф даже скривился от умственного напряжения. Через минуту его лицо просветлело.

– Это про пиратов, что ли?

– Про них, родимых.

– Кажется, действие происходит в семнадцатом веке?

– В восемнадцатом, – поправила я.

– Хорошая книга, – похвалил шеф милостиво. – Я в детстве зачитывался.

– Я тоже.

Шеф нахмурился.

– Только я не помню, кто там умер от страха?

– Испанский капитан, – напомнила я. – Помните, его привязывают к жерлу корабельной пушки и обещают начать бой выстрелом из нее?

– А-а-а! – вспомнил шеф. – Да-да! Точно!

– И он умирает от страха.

– Да-да! – повторил шеф. Его лицо на мгновение просветлело, но тут же снова омрачилось. Шеф посмотрел на меня и нерешительно спросил:

– Терехина, что… пытали?

– В том-то и дело, что нет, – ответила я с досадой. Ну, никак не хотел покойник втиснуться в положенные ему рамки! – Штерн клянется, что на теле ни пятнышка, ни царапинки, ни синячка… Ничего!

– Голова Медузы, – сказал шеф.

– Я тоже так подумала.

– М-да…

Шеф побарабанил пальцами по столу.

– Но так не бывает, – сказал он неуверенно. – Голова Медузы – это греческий миф.

– Чего-то же он испугался! – возразила я. – Так испугался, что умер от страха!

– Да, действительно…

Шеф нахмурился.

– Может, закроем это расследование? – предложил он неуверенно. – Что-то мне неуютно.

– Боитесь! – уличила я злорадно.

Шеф обиделся.

– Дурочка! Тобой рисковать не хочется!

– Ничего, рискните, – поощрила я. – Мне, например, ужасно интересно, что там произошло!

– Без головы остаться не боишься?

– Не-а, – ответила я беспечно. Мысль о том, что я больше не бездомная собака, согрела мне душу и отогнала все опасения.

Шеф испытующе посмотрел на меня.

– Не нравится мне твой энтузиазм, – пожаловался он. – Передам-ка я это дело Димке Копылову! Он мужчина, вот пускай и разбирается…

– Только попробуйте! – закричала я с испугом. И даже со стула приподнялась.

– Только попробуйте! – повторила я с силой. – Я, между прочим, это дело начала, я его и закончу! А если вы у меня его отберете, то я… я… я…

Меня заклинило, как заезженную пластинку.

– На улице останусь, вот! – нашла я, наконец, убедительный довод.

– С чего это? – не понял шеф.

– С того, что уволюсь! А постороннего человека вы в редакции не оставите! Вот так!

– Шантажистка, – сказал шеф с горечью.

– Все вам не нравится! – возмутилась я. – Работаешь без особого рвения – плохо, работаешь с особым рвением – тоже не слава богу… Чем вы недовольны?

– Тем, что особое рвение у тебя появляется только тогда, когда можно голову сложить, – откровенно высказался шеф. – Пойми, дурочка, я за вас отвечаю! Перед родителями вашими! А в первую очередь – перед собой. Если с вами хоть что-то случится…

Шеф оборвал свою речь и угрюмо уставился в стол. Минуту царило напряженное молчание.

– Игорь Константинович! – позвала я.

– Чего тебе? – откликнулся он ворчливо.

– Я осторожненько! Честное слово!

– Ну, конечно…

– Очень-очень осторожно! – убеждала я. – Буду вас информировать о каждом сделанном шаге! И если вам что-то не понравится… Все! На попятную! Мгновенно!

Шеф поднял на меня недоверчивый взгляд.

– Ой ли? – усомнился он.

Я прижала ладони к груди.

– Клянусь!

Шеф шмыгнул носом.

– Ладно, – ответил он все так же ворчливо. – Попробуем нового блюда. Только дуть на него буду я!

– О’ кей, – подтвердила я. Шеф болезненно скривился. Он терпеть не может пошлых заезженных американизмов.

– То есть хорошо, – поправилась я.

– Уговорила, – признал шеф. – Ты меня снова уговорила. Лиса.

Подумал и спросил:

– Что думаешь делать дальше?

– Думаю покрутиться вокруг знакомых Терехина.

– А зацепки есть?

– Есть мои бывшие однокурсники, которые работают на его телеканале.

– Это хорошо, – проговорил шеф задумчиво. Немного подумал и спросил:

– А что с его личным окружением?

– С этим полный прокол, – признала я. – Не в курсе событий. Даже не знаю, кто у него жена.

Шеф снова помрачнел, и я поторопилась его успокоить.

– Но это ерунда! Все выясню!

Я поколебалась и небрежно предложила:

– Может, мне проконсультироваться у Аси? Она же писала несколько статей по Терехину! Наверняка она в курсе!

– Нет, – отрубил шеф. – Никаких консультаций с Курочкиной! И не откровенничай с ней по поводу расследования!

– Почему? – спросила я тихо.

Шеф замялся.

– Есть причина.

– Это я понимаю, – ответила я. – Хочется знать какая?

Шеф нахохлился.

– Девушка не соблюдает основного правила журналистики? – продолжала я.

Шеф бросил на меня короткий взгляд.

– Ну, в общем, да, – признал он неохотно.

Мне стало смешно.

– Подумаешь, удивили! Да об этом вся редакция знает! И с кем она прокололась? С Терехиным?

– Нет, – ответил шеф ровным голосом. – На этот раз она прокололась с Азиком.

– Что-о-о?!

Я снова привстала на стуле.

– С Азиком? Она, что, совсем спятила?!

– Наверное, – ответил шеф по-прежнему неохотно.

– Он же бандит!

– Это Асю не интересует, – напомнил шеф. – Ее интересует совсем другое.

– Ах, да, – пробормотала я и села на стул. – Деньги…

– Деньги, – эхом откликнулся шеф.

Я почесала переносицу. Что тут скажешь? Ничего!

– А уволить ее вы не можете? – спросила я осторожно. – Человек, работающий на Азика, в нашей редакции… По-моему, это излишняя роскошь.

– Попробуй уволь ее теперь, – проворчал шеф. – Кто же мне позволит это сделать?!

– Да, действительно.

Я немного подумала.

– А что с переделом собственности? – спросила я. – Что будет с Терехинским наследством? Кому все отойдет?

– Если ты имеешь в виду завещание, то его в природе не существует, – ответил шеф.

– Значит, жене, – сообразила я.

– Выходит, так.

– Значит, нужно поехать и посмотреть, что она собой представляет.

– Поезжай, – согласился шеф.

– Ничего, если я прикроюсь журналом? В том смысле, что мы хотим дать некролог?

– Прикройся, – согласился шеф. – Как-то отреагировать на смерть Терехина нам, конечно, придется.

– Тогда я поехала? – спросила я и поднялась со стула.

– Подожди!

Шеф достал из кармана пиджака бумажник и раскрыл его.

– Это терпит, – попробовала отказаться я. – У меня еще есть немного.

Шеф, не обращая внимания на мои нервные возгласы, выгреб из бумажника все содержимое. Протянул мне, коротко велел:

– Бери!

Я приняла бумажные купюры.

– А чего так много? – поинтересовалась я.

– Много не мало! – огрызнулся шеф. И добавил с печалью в голосе:

– Считай, что это прибавка за риск.

– Класс! – сказала я восхищенно. Уложила деньги в нагрудный карман джинсовой куртки и защелкнула кнопкой.

– Класс! – повторила я. – Чувствую себя Матой Хари при исполнении!

Шеф наклонился вперед и поманил меня к себе. Я послушно склонилась над столом.

– Она плохо кончила! – напомнил шеф многозначительно.

– Буду иметь в виду, – пообещала я.

– Имей, имей.

Мы одновременно выпрямились.

– Разрешите идти? – спросила я по-солдатски.

Шеф безнадежно махнул на меня рукой.

– Топай.

Я открыла дверь начальственного кабинета и вывалилась в приемную.

Пока мы с шефом решали наши маленькие и большие проблемы, народ подтянулся на рабочие места. Я поздоровалась с Димкой Копыловым, мы перебросились парой фраз о том о сем, и я уже собралась выйти из редакции…

– Майя!

Я обернулась. Мне ласково улыбалась Ася Курочкина.

Честно говоря, я не люблю, когда Ася улыбается. Нехорошая у нее улыбка, не искренняя. Но когда она пытается улыбаться ласково, смотреть на нее особенно неприятно.

Финиш, одним словом.

Я затормозила.

– Привет!

– Здравствуй, – ответила я сдержанно.

Ася подошла ко мне и взяла меня под руку. Я с трудом удержалась от желания отодвинуться. Ася мне и сама по себе мало симпатична, а уж в сочетании с бандитом Азиком – и того меньше.

Но я пересилила естественную брезгливость и не освободила руку.

– Уходишь? – спросила Ася.

– Да, – ответила я, глядя в пол, на Асины ножки. Ножки были обуты в дорогие туфельки из змеиной кожи. Лично я такие не потяну. Не по карману. Интересно, каким местом она их заработала? Хотя нет, не интересно.

– Я провожу, – предложила Ася. – До двора.

Я молча пожала плечами. Понятно, что барышне нужно со мной о чем-то поговорить. Даже догадываюсь о чем. Хорошо, что шеф меня предупредил об изменениях в личной Асиной жизни! Не дай бог, ляпнула бы что-то про ее нового спонсора!

Мы вышли во двор перед редакцией.

– Пройдемся до машины? – предложила Ася.

Я с удивлением посмотрела на нее. Вчера мы с Асей не виделись, поэтому она про мою дефективную «ниву» знать не может. Хотя новости у нас в редакции распространяются быстро…

– Машина там, – сказала я и показала на свою «ниву», стоявшую немного левей.

– Ты купила машину? – удивилась Ася.

– Ну да! – в свою очередь удивилась я. – О чем же ты говоришь?

Ася ревниво последила за движением моей руки. Увидела старую облезлую тачку неопределенного цвета и сразу успокоилась.

– Твоя? – спросила она, кивнув подбородком на мою развалюху.

– Моя, – подтвердила я с материнской гордостью.

– Симпатичная, – снисходительно похвалила Ася. Ее настроение поднималось вверх прямо на глазах. – Только я не про твою машину. Я про свою.

– Ты купила машину? – на этот раз удивилась я. Впрочем, вру. Не удивилась. Изобразила удивление.

– Нет, – небрежно ответила Ася. – Не купила. Подарили.

И она подвела меня к небольшому симпатичному автомобильчику, на котором красовался знакомый логотип: лев, поднявшийся на задние лапы.

– «Пежо», – констатировала я, рассматривая сияющую новенькую иномарку.

– «Пежо», – подтвердила Ася скромненько.

– Блеск, – похвалила я. – Поздравляю.

– Спасибо.

Ася скользнула внутрь салона и распахнула дверцу пассажира. Мне пришлось усесться рядом с ней.

– Нравится?

Я оглядела салон.

– Нравится.

– Классная машинка, – никак не могла успокоиться Ася. – На такой только в рай въезжать.

– Ну, с этим лучше не торопиться.

– Да.

Минуту мы молчали. Наверное, я ей немного завидовала. Потому что в голове у меня вертелась расхожая Асина фраза: «Знаешь, каким местом она ее заработала?!»

Знаю. Но не скажу. Как Явлинский.

– У тебя личное расследование? – прервала Ася затянувшуюся паузу.

– Что-то вроде того.

Она кивнула.

– По Терехину?

– Ась, – сказала я мягко, – ты же знаешь: говорить о работе заранее – плохая примета.

– Я не просто спрашиваю, – ответила Ася. – То есть не из любопытства.

Я вежливо подняла брови, изображая интерес.

– Отдай мне Дердекена, – попросила вдруг Ася.

Я так удивилась, что даже не сразу нашла ответ.

– Отдать Дердекена? Что ты имеешь в виду?

– Не притворяйся, – сказала Ася нетерпеливо. – Я знаю, что шеф поручил тебе разработку нового клиента.

Я промолчала.

– Давай поделимся, – предложила Ася задушевным тоном. – Я тебе даю материалы по Терехину… Все, какие есть! А ты…

Она сделала паузу.

– А я?

– А ты отдаешь мне интервью с Дердекеном. Ну, и вообще, всю разработку клиента. Лады?

– Ась, – начала я, осторожно подбирая слова. – Ты прекрасно знаешь, что работу распределяет шеф. Попробуй предложить ему то же самое. Если он не против – ради бога! Разрабатывай кого угодно!

Ася откинулась на спинку сиденья.

– Шеф против, – сказала она ровным голосом. – Я уже просила.

Я пожала плечами.

– Ну, а я-то чем могу тебе помочь?

– Откажись от статьи, – ответила Ася.

Я оторопела.

– Ась! Ты здорова?

– Я здорова, – подтвердила Ася. Повернула голову и негромко добавила:

– И ты пока здорова.

Я наклонила голову к плечу и с интересом оглядела коллегу с головы до ног. Похоже, мне только что угрожали.

– Интересная мысль! А на что же я буду жить?

– Деньги не проблема, – продолжала Ася, нервно оглядывая двор. – Сколько ты хочешь за эту работу?

– У тебя столько нет, – ответила я.

– У меня, может, и нет. У других есть.

Я вспомнила нашего маленького круглозадого бандита и понимающе кивнула. Ясно, откуда ветер дует. Не ясно другое: на фиг ему все это нужно? Неужели он как-то причастен к смерти Терехина? Может, это Азик нашел способ напугать его до смерти? Решил остаться единоличным хозяином города? А что, это мысль! Но если это так, то шеф прав: туда лучше не соваться. Можно поломать шею.

– Я подумаю, – сказала я.

– Подумай, – согласилась Ася. – Только недолго. Скажем, до завтра.

Я вздохнула. Приятно думать, что главарь местной организованной группировки так сильно меня боится, но мне в это почему-то не верится.

Дело вовсе не в моей скромной персоне, и вовсе не в этом смешном журналистском расследовании. А в чем тогда?

В чем?!

– Хорошо, – согласилась я кротко. – Я подумаю до завтра.

– Отлично.

Ася вылезла из салона. Я поняла это как приглашение выметаться к чертовой матери.

Вылезла из машины и аккуратно прикрыла дверцу. Машинка была такая новенькая и сверкающая, что хотелось перевязать ее розовой ленточкой.

– Пока, – сказала Ася и пошла прочь. Я проводила ее задумчивым взглядом.

Думаете, я испугалась? Как бы не так! Всякое давление всегда вызывает у меня обратный рефлекс! Самым развитым чувством у меня является чувство противоречия!

Спорить с Асей я не стала по одной простой причине: мне нужно все хорошенько обдумать. Допустим, что за этим предупреждением стоит маленький Турсун с большим Заде. Непонятно другое: зачем ему понадобилось на меня давить? Да еще в такой откровенной форме! Чем ему может помешать мое дилетантское расследование? Кто я такая? Какие у меня возможности? Особенно по сравнению с ним!

Нет, тут что-то не так.

А может, Ася просто хочет лишить меня выгодного заказа? Может, она решила воспользоваться своими неформальными отношениями с бандитом, чтобы сделать карьеру?

Тоже вполне возможно.

Я развернулась и пошла к своей «ниве» цвета «баклажан».

Ясно одно. От своей работы я теперь не откажусь даже под дулом автомата.

Я споткнулась и суеверно сплюнула через плечо.

Нет, под дулом, конечно, откажусь, но будем надеяться, что до этого не дойдет.

Я уселась в машину, выехала из ряда и развернулась. Мой путь лежал в обратном направлении. Туда, где высилась над городом огромная телебашня.

На частном телеканале, принадлежавшим Терехину, работал мой бывший однокурсник, Вовка Сагалаев. Одно время он был в меня влюблен, и даже сделал мне предложение. Кажется, на четвертом курсе. Но я с подачи родителей твердо заявила: сначала диплом, потом глупости.

Или, как поется в одной популярной песне, «первым делом самолеты»…

Вовка огорчился, но ненадолго. Замену мне он нашел так неприлично быстро, что я даже немного обиделась. Впрочем, Танюшка – отличная девчонка, и мы с ней даже немного подружились. Они с Вовкой поженились на пятом курсе, после чего Танюшка ушла в декрет. Даже не знаю, закончила она в итоге университет или так и осталась с «моральным удовлетворением».

Хотя… Каждому свое. Кто-то роет копытом землю, стремясь добиться денег и признания, кто-то получает больше радости от готовки семейных обедов. Люди разные, нельзя их равнять по себе.

Интересно, а чего хочу я?

Мысль показалась занятной, но додумать ее до конца я не успела. Потому что приехала.

Я предъявила охраннику свою корочку, и шлагбаум перед воротами поехал вверх. Я завела машину во двор, приткнула ее на свободный пятачок и хлопнула дверцей.

Тут же осадила себя, напомнив, что машина старенькая. Ее беречь надо. Кто знает, сколько лет мне придется ждать новую? Если вообще когда-нибудь дождусь!

Я вошла в большой прохладный вестибюль, поднялась на второй этаж и пошла по длинному коридору, разглядывая таблички на дверях.

На работе у Вовчика я была не раз. Знаю, что на месте он находится безотлучно, потому что возглавляет информационную редакцию и координирует действия всех корреспондентов. Предупреждать о своем приезде я не стала еще по одной эгоистической причине: мне не хотелось, чтобы Вовчик успел обдумать предстоящий разговор. По опыту знаю, что экспромтом получается лучше. Живенько получается.

– Всем привет! – сказала я, входя в редакцию.

– Привет, – мрачно откликнулся бородатый парень, сидевший в комнате в гордом одиночестве.

– Я – Майя, – представилась я.

– Очень приятно. Я – Гена.

– Рада познакомиться, Гена. Вы, наверное, новенький?

– Новенький, – мрачно подтвердил бородач. – Неделю, как устроился.

– А чего ж вы такой мрачный? – удивилась я.

Гена издал тоскливый вздох.

– Так умер наш хозяин! – сказал он грустно.

– Ничего, – утешила я. – Без работы не останетесь!

Бородач немного оживился.

– Думаете?

– Уверена! Кто-то все равно вас к рукам приберет!

– Кто? Азик?

– Или городская администрация, – не согласилась я. – Скоро выборы, свой канал не помешает.

Бородач встрепенулся еще веселей.

– Да, похоже! А мы тут сидим, предаемся скорби…

– Нет, птичку, конечно, жалко, – проявила я лояльность. – Умер человек, и все такое… Но это же не конец света?

– В общем, нет.

– Видите!

Бородач преисполнился ко мне благодарности.

– Хорошо, что вы пришли, – сказал он проникновенно. – Я до этого почти полгода без работы сидел. Так, перебивался заказными статейками… Надоело до ужаса!

– Понимаю, – посочувствовала я.

– Не понимаете, – заспорил бородач.

– Понимаю, понимаю, – заверила я. – Сама тем же занимаюсь.

И не давая бородачу опомниться, спросила:

– А Сагалаев где скорби предается?

– В столовой, – ответил мой новый друг.

– А вы почему не обедаете?

Гена указал бородой на телефон.

– Дежурю…

– Сочувствую.

– Да ладно! Кто-нибудь вернется – подменит.

– Ну, тогда я пойду.

– Уже? – расстроился Гена. – Посидели бы! С вами так приятно общаться!

– Я вернусь, – пообещала я.

Бородач вздохнул и смирился. Я улыбнулась ему на прощание и покинула редакцию.

Вовка сидел в столовой за самым дальним столиком, стоящим у стены. Поначалу я его даже не заметила. Но потом он поднял голову, я увидела знакомые оттопыренные уши и лишний раз похвалила себя за то, что не вышла за него замуж. Нет, человек, он, наверно, хороший, но уж больно комично выглядит с двумя ручками от амфор по бокам головы. Эдакий родственник Чебурашки.

Вовка махнул мне рукой, я ответила тем же. Подошла к бывшему однокурснику и спросила:

– Разрешите присоединиться?

– Садись, Майка, – разрешил Вовчик. – Рад тебя видеть.

Я отодвинула стул, присела и обвела взглядом пустую столовую.

– А почему никого нет?

– Во-первых, обед уже прошел. Во-вторых, все в разгоне. У нас сенсация, ты в курсе?

– Ты о смерти вашего хозяина?

Вовчик тяжело вздохнул.

– Точно.

Я сочувственно пригорюнилась.

– Даже не знаю, что теперь с нами будет, – уныло продолжал Вовчик, катая по столу хлебный шарик. Эту его мерзкую привычку я терпеть не могла еще с университета, но сейчас замечаний делать не стала.

– Как Танюшка? – спросила я.

Вовчик пожал плечами.

– Ничего. Дома сидит, детьми занимается.

– Значит, у вас все хорошо.

Вовчик вздохнул.

– Как сказать… Квартиру мы купили. В кредит.

– Поздравляю!

Вовка досадливо отмахнулся.