Текст книги "Сокровище Серебряного Озера"

– Хм! Позвольте узнать ваше имя?

– Это еще зачем?

– Потому что вы мне нравитесь, сэр, а когда я испытываю симпатию к тому, с кем встречаюсь, не могу найти себе места, пока не узнаю, как его зовут.

– Вы мне тоже сразу понравились, – ответил Полковник, – но я посчитал бы невежливым спрашивать ваше имя.

– Почему? Я не считаю это невежливым и ответил бы на ваш вопрос. У меня нет повода скрывать свое имя. Лишь тот, у кого помыслы нечисты, скрывается от Других.

– Пожалуй, это уже оскорбление, сэр!

– Ничего подобного! Я никогда не оскорбляю чудаков. Адиос, сэр, прячьте подальше ваше имя, я не хочу его слышать!

Дролл повернулся и зашагал прочь.

– Он надо мной издевается, – прошипел Полковник. – И я должен это сносить!

– Почему ты стерпел? – засмеялся кто-то за его спиной. – Я бы с удовольствием об этот мешок почесал кулаки!

– Последствия могут быть плачевными.

– Ха! Чего бояться эту жабу!

– Но человека, который позволил черной пантере приблизиться к себе на длину руки, а потом хладнокровно пристрелил, словно куропатку, нельзя недооценивать! Впрочем, речь идет здесь не только о нем одном, не забывай, что многие тут настроены против нас, – Полковник погладил свою пораненную ладонь, – и пока нам не стоит привлекать внимание.

На обратном пути Тетка Дролл наткнулся на обоих индейцев, которые сидели на тюке с табаком. Одежда молодого еще не высохла, и он развернулся лицом к солнцу. Заметив Дролла, оба индейца поднялись как люди, готовые к разговору. Дролл сначала замедлил шаг, а потом поспешил к ним и сразу воскликнул:

– Mira, el oso grande y el oso bajo!1414
  Смотри, Большой Медведь и Маленький Медведь! (исп.)


[Закрыть]

Белый произнес фразу по-испански, ибо знал, что оба краснокожих, особенно отец, слабо знали английский, но на испанском говорили бегло, а главное – все понимали.

– Que sorpresa, la Tia Droll!1515
  Какой сюрприз, Тетка Дролл! (исп.).


[Закрыть] – ответил старый индеец, хотя уже видел Дролла, когда тот сидел на плоту.

Дальше разговор шел на чистом испанском.

– Что вы делаете здесь, на Востоке, на этом пароходе? – спросил Дролл, протягивая обоим руку.

– Вместе с другими краснокожими братьями мы ездили в Новый Орлеан, покупали там вещи, а теперь мы на пути домой, а остальные везут товары. Много лун прошло с тех пор, как мы виделись прежде, – ушел от прямого ответа старый индеец.

– Маленький Медведь вырос в два раза! Мои краснокожие братья живут в мире со своими соседями?

– Они зарыли топор войны и больше не хотят поднимать его.

– Так когда вы вернетесь к своим?

– Сейчас об этом трудно сказать. Мы собирались вернуться, когда круг луны превратится в серп, но теперь это невозможно.

– Невозможно? Что это значит?

– Большой Медведь не сможет вернуться домой, пока не утопит свой нож в крови его оскорбившего!

Ответ был настолько неожиданным, что Тетка Дролл на секунду замолчал. Он слишком хорошо знал индейцев, поэтому сразу понял, что дело очень серьезное.

– Кто он?

– Тот белый пес с рыжими волосами, – спокойно сказал старик. – Он ударил Большого Медведя по лицу.

– Дьявольщина! Этот парень из ума выжил! Нужно быть сумасшедшим, чтобы поднять руку на индейца, тем более на Большого Медведя! – произнес Тетка Дролл без малейшей ноты лицемерия.

– Он, кажется, не знает меня. Большой Медведь назвал ему свое имя на родном языке, Большой Медведь просит своего белого брата не называть его по-английски.

– Если я теперь что и скажу ему, то уж, во всяком случае, не имя моего брата, а сейчас я должен идти к тем людям – они хотят поговорить со мной. Но я еще не раз вернусь к моим братьям, чтобы услышать их голоса.

С этими словами Дролл прыгающей походкой направился к корме. В тот момент там стоял вышедший из каюты отец спасенного ребенка, сообщая всем, что его дочь очнулась и чувствует себя неплохо и что девочке требуется лишь покой. Потом он поспешил к индейцам, чтобы наконец отблагодарить юношу за его смелый поступок. Услышав издали слова инженера, Дролл осведомился о том, что случилось, а после того как Том коротко рассказал о недавних событиях, заметил:

– Да, парень подает большие надежды. Теперь он уже не ребенок, а настоящий мужчина.

– Вы знаете юношу и его отца? Мы видели, что вы говорили с ними.

– Мы встречались несколько раз.

– Встречались? Он назвался индейцем-тонкава, а это почти вымершее племя никогда не вело оседлый образ жизни, но теперь лишь жалкие его остатки влачат свое существование в убогих резервациях в долине – Рио-Гранде.

– Большой Медведь никогда не был оседлым, он остался верен обычаям своих предков. Большой Медведь, как и вождь апачей Виннету, исходил наши края вдоль и поперек, но о своем доме или жилье всегда молчит. Иногда он говорит о «своих», но кто они и где живут, остается тайной. Сейчас он тоже направляется к ним, но одно обстоятельство – месть рыжеволосому – теперь может его задержать.

– Он сказал об этом?

– Да, он не успокоится. Этот «полковник» теперь пропащая душа!

– Мне тоже так кажется! – произнес Олд Файерхэнд, присутствующий при беседе. – Насколько я знаю индейцев, Медведь стерпел пощечину не из трусости!

– Да-а? – наигранно-удивленно протянул Дролл, с интересом глядя на великана. – Вы тоже знаете индейцев, если позволено будет спросить? Что-то не очень похоже, хотя и выглядите настоящим Голиафом. Думаю, что вы больше ценитесь в салонах, нежели в прерии.

– Увы, Тетка! – улыбнулся Том. – Только что вы пристрелили бестию, а уж отгадать, кто стоит перед вами, вам раз плюнуть!

– Что-то ничего на ум не приходит. Может, вы будете так любезны и сами представитесь?

– Ну, нет! – не унимался Черный Том. – Так легко вам не отделаться! Хоть немного напрягите ваши мозги, ведь этот господин принадлежит к числу наших самых знаменитых вестменов!

– Да? Даже не к знаменитым, а к самым знаменитым?

– Вот именно.

– Насколько я знаю, таких людей только двое, ибо никто другой, кроме них, не заслужил обращения в превосходной степени!

Дролл сделал паузу, прищурил один глаз, другим подмигнул Олд Файерхэнду, при этом его «хи-хи-хи» напомнило звуки кларнета, и продолжил:

– Этими двумя могут быть лишь Олд Шеттерхэнд и Олд Файерхэнд. Первого я знаю лично, если потребно, а значит, этот сэр не кто иной, как Олд Файерхэнд! Угадал?

– Да, это я, – признался гигант.

– Вот оно что! – Дролл отступил на два шага назад и вытаращил на него глаза. – Любой негодяй воистину задрожит перед вами! Вид у вас точно такой, как описывают, но… может, это шутка?

– А это тоже шутка?! – спросил Олд Файерхэнд и, схватив Дролла правой рукой за ворот пиджака, поднял его, три раза повернул и опустил на ближайший ящик.

Лицо толстяка стало пунцовым, грудная клетка задвигалась от частых вдохов:

– Черт возьми, сэр! Вы приняли меня за маятник или за флюгер на корме? Разве я создан, чтобы танцевать вокруг вас по воздуху? Счастье, что мой спальный халат из прочной кожи, иначе бы он порвался, а вы зашвырнули бы меня в реку! Но проба была хорошая, сэр, вы действительно Олд Файерхэнд. В это можно поверить хотя бы потому, что я готов еще раз продемонстрировать на себе этим джентльменам оборот Луны вокруг Земли. Всякий раз, когда я вновь слышал о вас, представлял, как вас увижу! Я лишь простой траппер, но точно знаю, что за люди вашего склада! Вот моя рука, и, если вы не желаете огорчить меня, не отмахивайтесь от нее!

– Отмахиваться? Это было бы просто грешно. Да я всегда охотно подам руку каждому бравому мужу, а уж тем более тому, кто так зарекомендовал себя.

– Вы о чем?

– О том, как вы застрелили пантеру.

– Ах, вот оно что! Но это не дело, о котором стоит говорить. Зверь был в воде, где он не очень хорошо себя чувствует, и не желал мне зла, а хотел лишь спастись на моем плоту, но, к сожалению, я оказался не слишком гостеприимным.

– Это было как раз очень мудро с вашей стороны, ведь пантеры великолепно плавают, и если бы она добралась до берега, местные жители вряд ли сказали бы нам спасибо, но, к счастью, этого не произошло. Я жму вашу ладонь и хочу познакомиться поближе.

– То же желание испытываю и я, сэр! А теперь давайте выпьем за наше знакомство. Я нахожусь на палубе этого парохода не для того, чтобы испытывать жажду, идемте в салон.

Все последовали за Дроллом. Чтобы присоединиться к своей новой компании, Том должен был заплатить за каюту, что он сделал с превеликим удовольствием.

Когда джентльмены удалились с палубы, из машинного отделения вышел тот самый негр, которому не позволили посмотреть на пантеру. Его место занял другой кочегар, а он теперь искал тень для послеобеденной дремы. Медленно и лениво потащившись на нос судна, он скорчил такую хмурую физиономию, что Полковник просто не мог не обратить на него внимания. Окликнув черного кочегара, на которого он давно положил глаз, рыжий подозвал его к себе.

– Что вам угодно, сэр? – спросил негр, подойдя ближе. – Если у вас есть какое-нибудь желание, то обратитесь к стюарду, я здесь не прислуживаю пассажирам.

Он говорил по-английски, как белый, совершенно без акцента.

– Я знаю, – ответил Полковник. – Я хотел только спросить, не хотите ля вы выпить с нами стаканчик бренди?

– Если дело в этом, то я к вашим услугам, – оживился бесхитростный негр. – На таком пекле горло и кожа полностью пересохли. Но я не вижу выпивки ни на один глоток?!

– Вот вам доллар, берите и принесите из бара то, что вам по душе, а потом – к вам.

Выражение лени тотчас исчезло с лица кочегара, он оживился и быстро принес две полные бутылки, несколько стаканов и сел рядом с Полковником, который гостеприимно отодвинулся в сторону. Пропустив первый стакан, негр тотчас налил второй, опорожнил его и тогда сказал:

– Такую роскошь люди вроде нас могут себе позволить не часто! И как вам взбрело в голову предложить мне выпить? Вы, белые, не привыкли так любезничать с нами, черными!

– Для меня и моих приятелей негр такой же человек, что и белый. Я заметил, что вы все время стоите у котла, а работа очень тяжелая. Не думаю, что капитан платит вам стодолларовыми купюрами, потому мне показалось, что глоток бренди вам был бы как раз кстати.

– Да, это действительно так – капитан платит в самом деле скверно! С этого не позволишь себе хорошо поесть. Обычно он не дает даже того, что вы называете «аванс», а раскрывает свой кошелек только в конце рейса. Проклятье!

– Он так поступает только с вами?

– Да.

– Почему?

– Говорит, что слишком многого хочу. Другим платит ежедневно, а мне – нет, потому мне и хочется всегда больше!

– Утолите ли вы сегодня свои желания или нет – все зависит от вас.

– Как вы сказали?

– Я готов дать вам несколько долларов при условии, что вы окажете мне маленькую услугу.

– Несколько долларов? Ой-ей-ей! Я бы смог тогда взять много полных бутылок! Если речь идет о бренди, я охотно окажу вам эту любезность.

– Нужно провернуть одно деликатное дельце. Я, правда, не знаю, верный ли вы человек.

– Я? Если дело действительно стоящее и речь идет о бренди, то на меня смело можно положиться!

– Возможно. Но придется немного схитрить.

– Схитрить? Не пойдет ли это во вред моей спине, а то капитан не терпит никаких незаконных действий…

– Ну, что вы, ничего подобного. Вам надо только немного навострить уши и послушать.

– Кого послушать? Где?

– В салоне.

– Да?! Хм! – задумчиво пробормотал негр. – И зачем же, сэр?

– Дело в том… ну, будем откровенны! – Полковник налил полный стакан и заговорил доверительным тоном: – Есть там высокий, здоровенный, как великан, человек, которого называют Олд Файерхэндом; вместе с ним – чернобородый парень по имени Том; и, наконец, клоун в кожаном пиджаке по кличке Тетка Дролл. Этот Олд Файерхэнд – богатый фермер, а те двое – его гости, которых он везет к себе. Случайно оказалось, что мы собираемся наняться на работу на его ферму. Само собой разумеется, нам хотелось бы узнать, что они за птицы, ведь нам предстоит иметь с ними дело. Вы просто посмотрите и послушаете, так что, как видите, я не требую от вас ничего плохого или запретного.

– Совершенно верно, сэр! Ни один человек не может мне запретить слушать, о чем говорят здесь другие. Ближайшие шесть часов принадлежат мне, я волен и могу делать, что мне вздумается.

– Но что вы будете делать?

– Как раз тот вопрос, который я сам только что себе задал.

– Вы имеете право находиться в салоне?

– Впрямую не запрещено, но мне там просто нечего делать.

– Ну так найдите предлог!

– Но какой? Я могу только внести или вынести что-нибудь, но этого малого времени мне не хватит, чтобы выполнить свое намерение.

– Неужели у вас нет никакой работы, чтобы задержаться там?

– Нет, хотя… Мне пришла в голову одна мысль: окна там очень грязные – можно их помыть!

– А это не привлечет внимание?

– Нет. В салоне всегда полно людей, и хотя, собственно, это работа стюарда, но он не будет огорчен, если я займусь этим делом.

– А он не может что-нибудь заподозрить?

– Нет. Он знает, что у меня нет денег и что я люблю бренди. Я скажу ему, что у меня в горле пересохло и за стаканчик хочу помыть окно. Не беспокойтесь, сэр, это уж моя забота. Вы, кажется, обещали мне доллары?

– Я заплачу, как только принесете мне вести, – подытожил Полковник, – уж на три доллара можете смело рассчитывать.

– Отлично, идет! Налейте мне еще бренди, и я пойду.

Когда негр ушел, друзья Полковника тотчас осведомились, что тот задумал.

– Мы лишь бедные бродяги, – ответил тот, – поэтому никогда ничего не должны упускать! Нам пришлось заплатить за проезд, и я хочу теперь попытаться вернуть наши денежки. Для нашего плана нужны большие приготовления, а где взять средства, ведь сами знаете – наши кошельки почти пустые…

– Мы же хотели потрясти железнодорожную кассу!

– Ты так уверен, словно дело шито-крыто! Если можно взять монеты здесь, почему мы должны упускать такую возможность?

– Кража тут, на борту?! Это слишком опасно! Если кто-нибудь обнаружит пропажу – перевернут весь пароход, обыщут всех и вся, и мы будем первыми, на кого падет подозрение!

Полковник посмотрел на товарища как на идиота:

– Ты самый большой глупец, которого я когда-либо видел! Дело действительно опасное, но лишь на первый взгляд. Все зависит от того, как повернуть. Я не из тех, кто не с той стороны смотрит на вещи. Если будете меня слушать, все уладится, и не только здесь, а и в нашем главном деле.

– На Серебряном озере? Хм! Может быть, если ты не байки травишь.

– Тьфу! Что говорю – то и делаю! Сейчас нет времени на подробные объяснения. Когда будем на месте, вы все узнаете, а до того момента можете мне верить – там столько богатства, что хватит до конца жизни! Сейчас, однако, нам нужно избегать пустой болтовни и спокойно ждать, какие новости принесет этот черномазый олух.

С этими словами Бринкли прислонился к фальшборту1616
  Фальшборт – продолжение борта над палубой, служащее ограждением для нее.


[Закрыть] и закрыл глаза, давая понять, что разговор окончен. Остальные также расположились поудобнее, ибо хмель вовсю гулял в их головах. Кто-то прикорнул, а кто-то тихо шептался о великом плане, толком, правда, ничего не зная, но готовый навеки связать с ним свою судьбу.

«Черномазый олух» тем временем старался изо всех сил. Если бы что-то помешало его задумке, он тотчас бы вернулся, но пока все шло по плану: сначала негр зашел в служебную каюту, чтобы поговорить со стюардом, потом исчез в дверях салона и долго не показывался. Прошло больше часа, когда он снова появился на палубе, держа в руках какие-то тряпки, которые тотчас убрал, и вернулся к развеселой компании, из которой никто не догадывался, что четыре зорких глаза давно наблюдали за ними и за черным – оба индейца, отец и сын тонкава, как всегда, были бдительны.

– Ну, – нетерпеливо спросил Полковник. Негр, вернувшийся не в настроении, с неохотой ответил:

– Я задал себе много хлопот, но не думаю, что за все услышанное получу больше тех упомянутых трех долларов. Дело в том, что вы ошиблись, сэр.

– В чем?

– Гиганта действительно зовут Олд Файерхэнд, но он никакой не фермер, а следовательно, не мог приглашать к себе этого Тома и Тетку Дролла.

– И только? – разочарованно вздохнул Полковник.

– Да, и все, – проговорил негр. – Великан – известный охотник, он направляется в горы.

– Куда?

– Этого он не сказал. Пока я был там, ни одно слово не прошло мимо моих ушей. Те трое сидели вдали от прочих с отцом малышки, которую чуть не сожрала пантера.

– Так этот Файерхэнд собирается в горы один?

– Нет. Отец девочки – его зовут Батлер – инженер, вот он и направляется с ним.

– Инженер? А что ему нужно в горах? Может, там открыли рудник и Батлер хочет исследовать его?

– Нет. Этот Олд Файерхэнд осведомлен обо всем лучше, чем самый умный инженер. Сначала они собираются навестить брата Батлера, который в Канзасе содержит большую ферму. Должно быть, тот очень богат, ибо занимается доставкой скота и зерна в Новый Орлеан, а этот инженер, кстати, везет деньги, которые должен передать брату.

Глаза Полковника было вспыхнули, но ни он, ни один из трампов не подали виду, как важно для них это сообщение.

– Да, в Канзасе есть сказочно богатые фермеры, – произнес задумчиво Рыжий Бринкли, – но этот инженер неосторожный человек. А сумма большая?

– Он тихо прошептал о девяти тысячах в купюрах, но я все равно слышал! – заулыбался подвыпивший негр.

– Такую сумму не носят при себе – зачем тогда банки? Если он попадет в руки трампов, то я ему не завидую.

– Нет, откуда им знать, что у него деньги?!

– О, это ребята рисковые…

– Но там, где он их спрятал, никто искать не будет.

– Так вы знаете где?

– Да, он показал остальным. Он сделал это осторожно, ибо я был неподалеку. В тот момент я повернулся спиной, и они полагали, что я ничего не вижу, но забыли о зеркале, в которое я посмотрел.

– Хм, зеркала обманчивы – то, что видишь в них слева, на самом деле находится с правой стороны, и наоборот, – начал философствовать Полковник.

– У меня было мало времени, но все же, что я видел – то видел. У инженера есть старый охотничий нож – «боуи» с отделяющейся рукояткой, в которой и спрятаны банкноты. Трампы, если бы он попал в их руки, могли бы его ограбить, но на старый, затупленный нож вряд ли кто позарится.

– Это, конечно, умная мысль. Но где у него нож? Он ведь не носит ни охотничьего костюма, ни пояса?

– Пояс у него под жилетом, а на нем висит кожаная сумка, где он и спрятан.

– Так! Впрочем, нас это не интересует. Мы – совсем не трампы, а честные жнецы. К сожалению, я ошибся, приняв гиганта за фермера, хотя сходство с тем фермером поразительное.

– Может, это его брат? Вообще-то, не только инженер везет при себе деньги: тот, с чертой бородой, говорил о значительной сумме, которую он получил и должен поделить со своими товарищами-рафтерами.

– А где они находятся?

– Сейчас они сплавляют лес на реке Черного Медведя, о которой я первый раз слышу.

– Я знаю, она впадает в Арканзас ниже Тулоя. А сколько их?

– Около двадцати, все очень дельные парни, как он говорил. А тот веселый в кожаном рубище вообще таскает с собой массу самородков и тоже держит путь на Запад. Хотел бы я знать, зачем он взял с собой золото? Кто же носит его в глуши!

– А почему нет? На Западе у разных людей разные потребности. Там есть форты, забегаловки и торговые лавки, где можно истратить кучу золота и самородков, но эти люди действительно очень беспечны. А вот зачем инженер тянет за собой в горы маленькую девчонку – вообще понять не могу!

– Она его единственная дочь, а дитя очень любит отца и не хочет с ним расставаться. Они собираются остаться в горах надолго, инженер будет строить блокгаузы1717
  Блокгауз – оборонительное сооружение из бетона, дерева и других материалов, приспособленное для ведения кругового пулеметного и артиллерийского огня.


[Закрыть], так что и жене и ребенку будет где жить.

– Блокгаузы? Он прямо так и сказал?

– Да.

– Для его семьи достаточно одной хижины, значит, они там будут не одни. Хотел бы я знать, что у них за цели?

– Бородач тоже спрашивал об этом, но Олд Файерхэнд ответил ему, что позже все прояснится.

– У них какая-то тайна. Может, речь идет о бонансе или о жиле, которую они хотят исследовать и втихаря заняться ее разработкой? Интересно, где находится это место…

– К сожалению, об этом они не обмолвились. Как я понял, они хотят взять с собой бородача и Тетку Дролла. Похоже, они с удовольствием общаются друг с другом: сняли соседние каюты.

– А какие, вы, случаем, не расслышали?

– Этого они не скрывали. Под первым номером живет инженер, каюту номер два занимает Олд Файерхэнд, номер три – Том, номер четыре – Тетка Дролл и в каюте номер пять расположился юный Фред.

– Кто он?

– Парень, который прибыл с Теткой.

– Это его сын?

– Нет, похоже.

– А как его фамилия я зачем он здесь?

– Об этом они не говорили.

– Каюты с первой по пятую расположены справа или слева? – уточнил Полковник.

– Если смотреть со стороны правого борта, стало быть – слева. Дочь инженера спит, конечно же, в дамской каюте… Хотя, что я тут разговорился, вам ведь это совсем не интересно.

– Да, действительно, мы ошиблись и нас совершенно не интересует, где лежат и спят эти люди. И чего хорошего в этих тесных каютах, в них задохнуться можно! То ли дело здесь, на палубе! Какой воздух!

– Well! Но пассажиры в каютах тоже могут подышать свежим воздухом, ибо окна легко выставляются и в жару вместо них вешают марлю. Хуже всех, однако, нам. Когда ночью нет работы, мы обычно спим там, внизу, – с этими словами черный указал на люк, который неподалеку вел под палубу, – и лишь в особых случаях, с позволения офицера, нам разрешают прилечь с пассажирами. Через узкий люк воздух вообще не доходит до нас, а из трюма так и несет гнилью.

– А ваша «спальня» ведет прямо в трюм? – спросил Полковник заинтересованно.

– Именно так. Туда вниз идет лестница,

– А нельзя закрыть этот ход?

– Нет, тогда вообще спать невозможно.

– Сочувствую вам, но хватит об этом. У нас в бутылке еще осталось бренди.

– Правда ваша, сэр, от этой болтовни горло пересохло, – оживился негр, уже достаточно подогретый спиртным. – Сейчас я пропущу еще стаканчик, а потом поищу тень, чтобы вздремнуть. Оставшиеся пять часов пройдут быстро, а там – снова к котлу. А как насчет моих долларов?

– Я сдержу слово, хотя платить и не за что. Я сам ошибся, поэтому вы здесь ни при чем. Вот три доллара, но больше не просите, ибо ваши услуги не принесли нам никакой пользы.

– Я больше и не прошу, сэр, – улыбнулся негр, вращая пьяными глазами. – За три доллара я достану столько бренди, что упьюсь насмерть. Если вам еще что-нибудь будет нужно, то обращайтесь ко мне и ни к кому другому! Можете на меня рассчитывать, сэр.

Осушив полный стакан и пошатываясь, негр отошел в сторону, а потом лег в тени большого тюка.

Трампы с любопытством поглядывали на своего предводителя. Всем было ясно, что Полковник что-то замыслил, но никто не мог сказать ничего определенного.

– Хотите объяснений? – спросил Бринкли с самодовольной ухмылкой. – Девять тысяч долларов в банкнотах наличными, не какие-нибудь там чеки или векселя, это же порядочная сумма! Деньги сами текут к нам в руки!

– Если бы они у нас были! – вырвалось у одного.

– Они уже у нас!

– Пока не вижу.

– Если я говорю, то это так.

– Но как же мы их получим? Как мы доберемся до этого ножа?

– Я принесу его.

– Из каюты?

– Да.

– Ты?

– Конечно. Такое важное дело я никому не доверю.

– А если попадешься?

– Исключено. Мой план готов, и он осуществится.

– Если так, то твой план мне по вкусу, но если инженер обнаружит пропажу, тут черт ногу сломит!

– Да, но мы будем уже далеко.

– И где же?

– Что за вопрос? На берегу, конечно.

– Вплавь? – спросил другой трамп.

– Нет, таких подвигов от вас я не жду. Я сам неплохо чувствую себя в воде, но ночью не рискнул бы пересечь эту широкую реку.

– Ты думаешь, нам удастся прихватить с парохода одну из лодок?

– Тоже нет, незаметно ее не возьмешь, так что на это надеяться не следует. Я лучше поберегусь от всяких неожиданностей.

– Тогда я не вижу способа выбраться на сушу до того, как обнаружат пропажу.

– Это говорит о том, что у тебя пустая башка. Зачем же я спрашивал о трюме?

– Откуда мне звать.

– Знать – не звать, но догадаться-то можно! Оглянись! Что стоит там у блока с якорным тросом?

– Кажется, ящик с инструментом.

– Наконец-то! Я уже заметил, что в нем лежат молотки, напильники, клещи и сверла, среди которых одно диаметром более полутора дюймов! А теперь соединяй две вещи: трюм и сверло?!

– Гром и молнии! Ты хочешь продырявить посудину? – вставил чей-то сиплый голос.

– Конечно!

– Чтобы мы все пошли ко дну!

– Во дурак! Об этом и речи быть не может. Я лишь хочу, чтобы капитан приказал пристать к берегу.

– Ах так! А это возможно?

– А почему нет? Если судно дает течь, значит, есть пробоина, а если есть пробоина, нужно срочно плыть к берегу и там заниматься починкой.

– А если пробоину заметят слишком поздно?

– Все равно ничего страшного. Когда пробоина маленькая, пароход тонет медленно, а тем временем снаружи вода поднимается до уровня ватерлинии и выше, за чем должен следить офицер или рулевой, если они не слепые. Как только поднимется паника, инженер вряд ли вспомнит о ноже, а когда потом обнаружит потерю, то может помахать нам ручкой.

– А если он все же заподозрит что-нибудь раньше, а капитан подведет пароход к берегу, но не позволит никому высадиться? Надо все обдумать.

– Все равно никто ничего не найдет. Мы привяжем нож к шнурку или веревке, а другой конец закрепим на внешней стороне борта. Кто сможет его обнаружить? Лишь ясновидящий!

– Это, конечно, неплохая мысль, но что будет потом, когда мы покинем пароход? Мы же хотели на нем проплыть гораздо дальше.

– Уж с девятью тысячами можно что-нибудь придумать! Если мы поделим деньги, то на каждого придется по четыреста долларов. Впрочем, нам не нужно будет слишком долго скитаться – найдем какую-нибудь ферму или индейскую деревню, где возьмем коней, не спрашивая у хозяев.

Бродяги переглянулись – если все будет так, как говорит Полковник – стоит попробовать!

– А потом куда? – уточнил кто-то.

– Сначала отправимся на реку Черного Медведя.

– К рафтерам, что ли, о которых болтал ниггер?

– Да. Их лагерь легко будет отыскать, и там есть чем поживиться. Естественно, мы не покажемся на глаза, а подождем чернобородого, заодно почистим и его карманы. Если там все удастся, нам хватит снаряжения для дальней поездки.

– Значит, с кассой железной дороги мы не…

– Вовсе нет. Там всегда есть несколько тысяч, и мы будем глупцами, если упустим эти деньги, но надо быть вообще безумцами, чтобы отказаться от того, что лежит рядом. Теперь вы знаете о наших планах. Заканчиваем болтовню, этот вечер у нас будет завален работой, и об отдыхе не может быть и речи, так что вздремните, чтобы быть свежими и готовыми к большому походу.

Все последовали его совету. Тем временем на судне воцарились необыкновенная тишина и покой, ибо ужасный зной вконец измотал людей. Ничто уже не могло привлечь внимание пассажиров, поэтому все решили по-настоящему отдохнуть, поспать и отвлечься от жутких событий этого дня.

Лишь к вечеру, когда солнечный круг коснулся линии горизонта, палуба снова пришла в движение. Жара понемногу спадала, и сорвался легкий ветерок. Леди и джентльмены вышли из своих кают, вдыхая свежесть вечернего бриза. Среди них был инженер вместе с женой и дочерью, которая почти оправилась от потрясения. Все трое разыскивали индейцев, поскольку обе дамы желали выразить им искреннюю благодарность, не высказанную ранее.

Оба Медведя провели все послеполуденное время с истинно индейским спокойствием на тех же самых ящиках, на которых их оставил Дролл. Завидев краснокожих, все семейство инженера тотчас направилось к ним.

– Хе – эль бах шаи – бах мателу макик1818
  Сейчас они будут давать нам деньги. (Пер. авт.).


[Закрыть], – произнес отец на языке тонкава, увидев приближающегося инженера с женой и дочерью.

Старый воин нахмурился, ибо для индейцев подобного рода благодарности очень обременительны. Но сын вытянул вверх перед собой правую руку, обращенную ладонью вниз, и быстро опустил – это означало, что он другого мнения. Его глаза внимательно смотрели на девочку, которую он спас. Та подошла, мягко обхватила своими руками ладонь юного воина и произнесла:

– Ты добрый и мужественный парень. Жаль, что мы не живем рядом, а то бы я обязательно тебя полюбила.

Молодой индеец серьезно посмотрел на покрасневшую девочку и ответил:

– Моя жизнь принадлежать тебе. Великий Дух слышать эти слова, он знать, что это правда.

– Мне хочется дать тебе что-нибудь на память, чтобы ты не забывал меня… Можно?

Парень посмотрел ей в глаза и кивнул, а девочка сняла с пальца тонкий золотой перстенек и аккуратно надела его на маленький палец левой руки индейца. Тот взглянул на перстень, потом на нее, сунул руку под покрывало, отвязал что-то с шеи и протянул девочке. Это был небольшой, плотный, четырехугольный кусок кожи, аккуратно выдубленный и разглаженный, на котором оказалось выдавлено несколько знаков.

– Я тоже сделать тебе подарок, – произнес тонкава. – Это тотем Нинтропана-Хомоша, только он из кожа, а не из Желтый Металл, но если ты когда-нибудь встретишься с индейцами и будешь в опасности, покажи его им, и опасность уйдет! Все индейцы знать эти знаки Нинтропана-Хомоша и уважать их.

Девочка не поняла, что такое тотем и какое огромное значение мог он иметь при определенных обстоятельствах. Сейчас она знала только, что вместо перстенька индеец подарил ей кусок кожи, однако она не показала виду, была по-прежнему весела и добродушна, а чтобы не обижать оказавшего ей внимание индейца, который по виду вряд ли мог быть богат, она повесила тотем себе на шею, после чего глаза молодого парня блеснули радостью.

– Благодарю тебя! – воскликнула девочка. – Теперь у тебя есть что-то от меня, а у меня – от тебя. Это будет радовать нас обоих, хотя и без подарков мы не забыли бы друг друга!

В этот момент мать спасенной поблагодарила юношу простым пожатием руки, а отец сказал:

– Как я должен отплатить Маленькому Медведю? Я не беден, но всего, что мы имеем, было бы слишком мало, чтобы отблагодарить тебя! Теперь мы навсегда твои должники. Я могу лишь вручить тебе вещь, которая необходима такому храброму воину, как ты. Маленький Медведь примет это оружие? Я прошу его об этом!

С этими словами инженер вытащил из карманов два очень тонко сработанных револьвера с инкрустированными жемчугом рукоятками и протянул краснокожему. Молодой индеец едва сдержался, чтобы не выразить свое восхищение. Он отступил на шаг назад, выпрямился и произнес:

– Белый человек дарить мне оружие, это великая честь, ибо оружие носить только воины! Я принимать дар и обещать, что никогда не поднимать оружие на хороший человека, а стрелять только в плохой! Хуг!

С этими словами парень взял револьверы и заткнул их за пояс под покрывалом. Теперь настала очередь Большого Медведя, по лицу которого было видно, что колебаниям наступил конец и он не мог себя больше сдерживать.

– Я тоже благодарить белый муж, – сказал он Батлеру, – что он не давать денег, как невольникам или слугам, у которые нет чести! Это большая награда для нас, и мы никогда не забывать вас. Белый человек, его скво и дочь навсегда наши друзья. Пусть мой друг хорошо спрятать тотем Маленького Медведя, и Великий Дух всегда дарить ему солнце и радость!