Текст книги "Чудесное путешествие"

Мэнди отряхнулась, приходя в себя. Страх уступил место гневу.

– Вы пытались убить меня и при этом беспокоитесь о чувствах моего отца?

Ястреб решил не обращать на нее внимания. Небо порозовело. Пора было двигаться в путь.

– Послушайте, леди. Вам лучше свернуть свою постель. Мы тронемся немедленно после еды.

Мэнди закусила губки. Как он посмел так обращаться с ней, думала она. Этот крупный мужчина, о котором она столько думала, его горящие темные глаза, его тело, прижимавшееся к ней, сейчас только разозлили ее. Он оказался очень странным, этот Ястреб. Девушка думала, что ему могло присниться. Казалось, он сражался с неведомым врагом не на жизнь, а на смерть. Она хотела только помочь этому грубияну. Ладно, больше она не повторит этой ошибки.

Ястреб наблюдал, как девушка встала на колени и складывала постель. Он улыбнулся и покачал головой, снова ощутив тепло ее тела, когда она была распростерта под ним. Его кожаная рубашка все еще пахла лавандой. Он дотронулся до пряди чудных каштановых волос, когда она коснулась его груди.

Впрочем, не важно, он не собирается думать обо всем этом. Им предстоит чертовски длинное путешествие!

Глава 5

Путешественники позавтракали сухарями и вяленой олениной. Джеймс собрал вещи, Ястреб оседлал лошадей. Они двинулись в горы, вместо того чтобы следовать вдоль равнины Платт обычным маршрутом дилижансов и прочих экипажей. Этот путь был более тяжелым, зато Ястреб точно знал, куда направляется. Мэнди принимала его за человека, близкого к земле, к природе, как индейцы. Он и походил скорее на индейца, чем на белого.

Внезапно кобыла Мэнди споткнулась и навострила уши. Мужчины продолжали двигаться вперед. Мэнди ослабила повод Леди Энн. Лошадь хорошо чувствовала дорогу, была резвой, на ней было удобно сидеть. Собственная лошадь была у Мэнди всего один раз в жизни: Скунер, огромный гнедой мерин. Девочка любила его. Сейчас, сидя верхом на Леди Энн, Мэнди вспомнила Скунера и, как всегда, почувствовала острую боль вины. Когда-то, катаясь, она пустила Скунера вскачь по прерии и, не обратив внимания на предостережения отца, помчалась быстрее обычного. Вдруг мерин споткнулся, резко наклонив голову, и Мэнди вылетела из седла вперед, коснувшись щекой жестких прядей гривы. Когда всадница и лошадь грохнулись на землю, вокруг поднялись облака пыли, заслонив свет. Мэнди почувствовала резкую боль в руке и услышала, как жалобно заржал Скунер, стараясь подняться с земли.

О Боже, что она наделала? Мэнди попыталась повернуться. Резкая боль пронзила руку, однако жалобные стоны Скунера заставили ее приподняться. Рот был набит песком, щеки в грязи, исцарапаны. Девочка подползла к гнедому мерину и беспомощно наблюдала, как тот неистово вскидывал красновато-коричневую гриву и бил по воздуху копытами.

– Скунер, о Боже, Скунер. Ну пожалуйста, мальчик, лежи спокойно. – Она гладила лоснящуюся шею лошади и что-то мурлыкала на ухо, а взглядом искала отца. Тот поскакал вслед за ней, рассерженный, потому что Мэнди слишком удалилась от форта. Капитан был уже у подножия холма, когда она заметила его. Увидев, что и девочка, и лошадь оказались на земле, Эштон поскакал галопом. Он так спешил, что спрыгнул с лошади еще до того, как она остановилась, и подбежал к дочери.

– Ты ушиблась?

Мэнди кивнула.

– Кажется, я сломала руку, но Скунер… Посмотри, что с ним. – Она закрыла глаза и молилась, чтобы гнедой не пострадал.

Отец обошел лошадь, разглядывая холку, спину, бока, поглаживая и осматривая животное со всех сторон. Закончив, он вернулся к дочери, снял с шеи свой желтый платок и подвязал ей руку к груди, затем помог подняться на ноги.

– Так что со Скунером? – Сердце учащенно забилось. Мэнди знала ответ, но молила Бога, чтобы все обошлось. Отец ничего не ответил. Вместо этого он осторожно поднял дочь и усадил в свое потертое седло, затем достал карабин из чехла на задней луке.

– Нет! – изо всех сил запротестовала Мэнди. Она ухватилась за ствол и не отпускала его, несмотря на острую боль в руке при каждом движении. – Не надо убивать Скунера! Это я виновата в том, что мы упали, а не он.

По щекам девочки покатились слезы.

– Пожалуйста, папа, – умоляла она. – Я сделаю все, что ты попросишь, только не убивай Скунера.

– Скунер сломал ногу, – тихо ответил отец. – Несправедливо заставлять его страдать.

– Пожалуйста, папа. Это моя вина!

– Да, ты виновата! Теперь, надеюсь, ты поняла, к чему приводит безрассудство?

Мэнди беспомощно смотрела на Скунера, Несколько лет он был ее другом. А сейчас кроткие карие глаза казались дикими от боли.

– Он просит нас сделать то, что требуется, – сказал отец.

Мэнди кивнула и отвернулась. Она слышала шаги отца по сухой каменистой земле, когда тот подошел к лошади. Затем услышала, как он взвел курок, и закрыла глаза. В ушах свистел ветер. Раздался выстрел, за которым последовал предсмертный хрип Скунера.

– Мисс Эштон? – Низкий голос Ястреба прервал ее воспоминания. – Здесь тропа становится круче. Советую вам быть более внимательной и не грезить наяву о своем кавалере. – Его развязный тон вывел ее из себя, и девушка не удержалась, чтобы не ответить тем же:

– В чем дело, мистер Лэнгли? Вы боитесь, что я упаду со скалы и вы не получите вознаграждения? Ведь вы беспокоитесь именно об этом, не так ли? Вознаграждение за меня. Как на плакате: «Разыскивается Джулия Эштон, живой или мертвой, за невероятные преступления».

Ястреб придержал лошадь и нахмурился.

– Не думаю, что это остроумно. Ваш отец считает, что делает все только ради вашего блага. Насколько я успел разобраться, по-видимому, он прав.

– Как это следует понимать?

– А так, мисс Эштон, что пришла пора повзрослеть и начать думать не только о себе.

– А вы сами, мистер Лэнгли? Разве вы думаете о ком-то, кроме себя?

Ястреб нахмурился еще больше, плотно сжав губы. Мэнди улыбалась, чувствуя себя победительницей, когда Леди Энн снова споткнулась и едва не упала.

– Стой! – резко скомандовал Ястреб.

Мэнди послушалась. Он спешился и поднял правую переднюю ногу кобылы. Та тихо заржала и замотала головой, позвякивая уздечкой.

– Лошадь немного повредила ногу о камень. – Он сдвинул шляпу назад, затем повернулся к Мэнди с самодовольной улыбкой. – Похоже, вам придется ехать вместе со мной.

– Ни за что! Лучше уж пойду пешком. – Мэнди соскочила с лошади, расправила юбки и с достоинством двинулась вперед по узкой тропе.

Ястреб догнал ее.

– Я сказал, что вы поедете со мной! Завтра лошадь поправится, но сейчас нет времени на ваши капризы, мисс Эштон. – И прежде чем девушка успела открыть рот, чтобы возразить, он подхватил ее и рывком усадил в свое седло, затем сам устроился позади. Мэнди старалась держаться прямо, чтобы не прислоняться к его широкой груди, но места было слишком мало.

Джеймс продолжал осторожно продвигаться вперед по крутой тропе.

Через час стараний избегать прикосновений к мужчине, сидящему позади, Мэнди окончательно выбилась из сил. Она чувствовала его тяжелый взгляд на своем затылке и думала, что Ястреб, наверное, испытывает удовольствие, наблюдая, как она мучается.

– Скажите, мистер Лэнгли, – начала она, решив, что, возможно, небольшая беседа отвлечет ее от ощущения его тела, которое волновало ее близостью и теплом. – Как получилось, что отец доверил вам привезти меня домой?

– Почему бы нет? Неужели вы думаете, что он мог предположить, будто бы я сорву с вас одежды и изнасилую где-нибудь по дороге?

Ее щеки запылали. Да как он смеет?!

Ястреб наблюдал за ее реакцией, пытаясь что-то понять. Мэнди продолжала сидеть спиной к нему, но ее рука слегка дрожала, и девушка поняла, что он это заметил.

– Надеюсь, я не шокирую вас, – сказал он, поворачивая спутницу лицом к себе и наблюдая, как она краснеет. – Не думал, что вы так чувствительны. – Ястреб потратил уже чертовски много времени, чтобы понять эту женщину. Обычно он легко мог определить тип любой женщины, только не этой. Меньше всего он ожидал от Джулии, что она будет краснеть, как девственница. Кого она надеется одурачить? Каждый второй франт в Сакраменто-Сити рассказывал истории о ее страстных увлечениях! Но как ей удалось заставить его почувствовать себя виноватым всего лишь после откровенного замечания?

Мэнди совсем разобиделась. Но она очень устала сопротивляться и наконец нерешительно прислонилась спиной к груди Ястреба. Ее голова оказалась у него под подбородком… Сконцентрироваться на дороге он был уже не в состоянии: все силы уходили на то, чтобы сдерживать нарастающее – в прямом смысле слова – возбуждение. Ястреб пожалел, что не позволил ей идти пешком.

– Ваш отец и я встретились четыре года назад, – сказал он, надеясь как-то отвлечься. – Нас познакомила ваша тетушка Мод. Удивительно, что она никогда вам об этом не рассказывала.

Он почувствовал, как девушка слегка напряглась, затем пожала плечами.

– Ну вы же знаете, какая у меня тетя, – брякнула Мэнди.

Он улыбнулся, вспомнив сварливую седовласую ирландку.

– Мне нравится ваша тетушка. Она настоящая леди, хотя кроткой ее не назовешь. В ней так и кипит энергия.

Ястреб услышал, как девушка тихо засмеялась, услышав это описание. Ее чистый голосок ободрил его. Он откашлялся и продолжил:

– Однажды на нее с подругой по дороге из Сан-Франциско в Сакраменто-Сити напали разбойники. Мы с Джеймсом случайно оказались поблизости и нарушили планы грабителей. Мы умеем это делать. Я имею в виду, нарушать чьи-то планы. Согласны, мисс Эштон?

– Мне кажется, на свете совсем немного таких вещей, в которых мы могли бы прийти к согласию друг с другом, мистер Лэнгли.

Трэвис рассмеялся. Мэнди чувствовала, как двигается его грудь. От этого ощущения ноги ее задрожали.

– Тетушка Мод представила нас вашему отцу. Мы выполняли кое-какую работу для него, порой весьма секретную. Со временем мы стали не только друзьями, но и деловыми партнерами. Ваш отец очень хороший человек. Впрочем, уверен, что вы знакомы с достаточным количеством хороших людей, не так ли, мисс Эштон?

Мэнди немного помолчала.

– Не знаю, на что вы намекаете, но если имеете в виду Джейсона Майклза, то вы абсолютно правы. Он очень хороший человек.

Она, конечно, поняла намек. Невероятная женщина, подумал Лэнгли. Не только избалованная и эгоистичная, но к тому же потрясающая актриса.

Мэнди пыталась сосредоточиться на беседе с Ястребом, однако думала только о его мускулах, которые касались ее спины. Она вся раскраснелась, так как от тепла его тела день казался еще жарче. Когда они наконец сделали остановку, разговор прекратился и к Ястребу вернулось мрачное настроение.

Казалось, он избегает своей невольной спутницы. Весь оставшийся вечер он не обращал на Мэнди внимания, а она не пыталась его привлечь – хотелось побыть одной. Сразу после еды девушка легла и уснула еще до захода солнца.

Ястреб разглядывал хрупкую фигурку крепко спящей девушки. Он был доволен тем, что Джулия отдыхает, – от нее потребуется много сил. На следующий день они собирались снова двигаться без остановки, на всякий случай, – вдруг Джейсон попытается вернуть ее? Ястреб нисколько не доверял этой маленькой плутовке. Все получалось слишком легко. Что-то было не так. Он нутром чувствовал это.

Вечерний полумрак сменился темнотой. Ястреб еще раз проверил лошадей, затем растянулся рядом с костром на постели, упершись спиной в ободранный ствол упавшего дерева, и уставился в ночное небо. Вокруг поляны, словно стражники, высились сосны. Воздух был наполнен острыми запахами дыма, смолы и жареной оленины, которую они ели на ужин. Сегодня у него был трудный день, и все из-за близости этой зеленоглазой красотки. Зато погода была вполне сносной, и обильный ужин вполне удовлетворил его. Джеймс также оперся на бревно, черные кожаные сапоги небрежно валялись рядом с ним.

Джеймс тихо засмеялся, глядя на спящую девушку.

– Ну, Ястреб, что ты о ней думаешь? – спросил он, нарушив тишину. При этом он сунул ветку в затухающий костер, подняв столб искр, взметнувшихся в чистое ночное небо.

Ястреб наблюдал за сверкающими огоньками, которые исчезали среди звезд. Он наморщил лоб и довольно громко застонал, но не стал уходить от неизбежного вопроса.

– Я стараюсь вообще не думать о ней, но если ты настаиваешь… – Он умолк, подыскивая нужные слова. – Полагаю, она именно такая, как описывал ее отец: избалованная и эгоистичная. Однако мне приходит в голову мысль, что, возможно, он ошибается, хотя трудно утверждать это. Она неплохо выглядит, скажу я тебе. – Ястреб закинул руки за голову, продолжая смотреть в небо. – Ты знал гораздо больше этих маленьких богатых девчонок, чем я. Что скажешь?

Джеймс улыбнулся в темноте, расстегнул еще одну пуговицу на своей белой, но уже грязной рубашке и почесал укус комара на шее. Он подумал о богатой чикагской семье, которую оставил. Его не привлекала карьера, уготованная властолюбивым отцом, – работа в конторе, продолжение семейного дела, жизнь в городе. Джеймс Лонг ушел из дома в восемнадцать лет, отправившись на запад искать свое счастье.

Он снова улыбнулся, вспомнив об этом. Он поступил правильно, хотя существовал словно перекати-поле, без особых перспектив. Став напарником Трэвиса Лэнгли, Лонг сумел скопить немного денег. Впервые в жизни он начал строить планы на будущее, и нынешнее поручение губернатора давало возможность сделать большой шаг к задуманному.

Он попытался ответить другу.

– Знаешь, большинство богатых девушек, с которыми я был знаком, привыкли получать все, что попросят. – Джеймс вспомнил многочисленные вечеринки, которые вынужден был посещать. – В этом отношении мисс Эштон кажется такой же, но, с другой стороны, никак не вписывается в общую картину. Скажу тебе одну вещь, – уныло проговорил он. – Если она упряма даже наполовину по сравнению с тем, как кажется, у нас будет по горло работы. У меня есть предчувствие, что она пытается усыпить нашу бдительность, выжидая, пока мы допустим ошибку.

Ястреб что-то буркнул, пристально вглядываясь в темноту. Хотя он и не получал удовольствия от поручения губернатора, но считал, что его надо выполнить как следует.

– По-моему, ты прав. У меня тоже есть некоторые соображения на этот счет. Несколько недель без нянек помогут немного перевоспитать ее. Я хочу как следует погонять ее в течение первой недели или двух. Надо сбить с нее спесь. Кроме того, чем скорее мы доставим девицу домой, тем скорее получим деньги. Джеймс рассмеялся.

– А вдруг оставшуюся часть пути она будет вести себя как ласковая кошечка, и у нас вообще не будет проблем?

– Вряд ли. Губернатор не стал бы выкладывать такую сумму просто так.

– Пожалуй, ты прав, – согласился Джеймс. – Послушай, Ястреб. Я знаю, ты не в восторге от этого приключения, но деньги нам весьма кстати.

Теперь засмеялся Ястреб.

– Ты все-таки решил купить этот салун?

– Да. Денег пока маловато, но я все ближе к цели. – Джеймс снова подбросил веток в костер. – Ну а ты? Скоро сможешь завершить сделку со своим ранчо?

Ястреб не отозвался. Он уже был на ногах. Мокасины делали шаги бесшумными. В лунном свете сверкнул его тесак, когда Ястреб взобрался на огромный валун, чтобы подстеречь человека, который пытался потихоньку пробраться в их лагерь.

Ястреб обследовал каждый камень и каждую впадинку, его глаза быстро привыкли к темноте после света костра. Раздался хруст сухой веточки, и все тело его напряглось. Вновь сверкнул нож. Ястреб приготовился к атаке. Внизу среди камней мелькнула тень незваного гостя, и Ястреб согнулся перед прыжком. В последний момент он внезапно распрямился и облегченно вздохнул.

Улыбаясь, он заговорил на языке шайенов с человеком внизу:

– Бегущий Волк, раньше ты подкрадывался гораздо тише. – Ястреб спрыгнул с камня, оказавшись рядом со своим индейским другом. – Было время, когда я обнаруживал тебя только после того, как к моему горлу уже был приставлен твой нож.

Молодой индеец добродушно рассмеялся.

– Я проявил почтение к твоим годам, позволив тебе обнаружить меня, – ответил он, также широко улыбаясь.

Ястреб обнял его рукой за плечи.

– Рад видеть тебя, мой друг. – Они вернулись к костру, и Ястреб заметил, как Джеймс убрал в кобуру свой револьвер. – Джеймс, это Бегущий Волк.

Худощавый индеец поприветствовал Джеймса Лонга на языке жестов, и тот ответил ему тем же. Затем Ястреб и Бегущий Волк сели, скрестив ноги, у костра и начали какой-то важный разговор. Не понимая языка шайенов, Джеймс снова привалился к бревну, закурил сигару и молча предложил еще одну Бегущему Волку. Тот взял ее.

– Как ты узнал, где найти меня? – спросил Ястреб индейца.

– Черный Ястреб, такого человека, как ты, не трудно найти. Где бы ты ни проезжал, люди твоего племени следят за тобой. Они еще не забыли тебя.

– Так же как и я их.

– Миновало уже очень много лун, с тех пор как ты пришел к нам. Твои мать и отец соскучились, ты давно не посещал их могилы.

Ястреб помрачнел и кивнул в знак согласия.

– Ты прав, брат. Сейчас я не могу прийти к вам. Но скоро, скоро…

Бегущий Волк прикурил сигару от тлеющих углей и глубоко затянулся, напрягшись всем своим тощим телом. В воздух медленно поднималась тонкая струйка дыма.

– Я пришел не для того, чтобы говорить о твоей семье, мой друг. Я пришел сказать, что белые люди вторглись в наши владения у Черных холмов. Они ищут желтые камни. Пока там всего несколько человек, но скоро их будет много. Наша земля будет истоптана их сапогами.

Ястреб уже не впервые слышал о вторжении белых людей на территории племен шайенов и сиу. Это очень тревожило его.

– Мне известно об этом, Бегущий Волк, но я ни чего не могу поделать. Жадность всегда была самым жестоким противником.

– Да, мой брат, но ты знаешь многих белых старейшин. Мы хотим, чтобы ты поговорил с ними, рассказал о наших бедах. Ведь ты один из нас. Ты понимаешь, зачем нам эти земли.

Ястреб кивнул. С тех пор как покинул индейскую деревню, где вырос, он делал все, что было в его силах, чтобы помочь своему народу обрести территорию, землю, которую люди могли бы называть домом. Но его усилий было явно недостаточно.

– Постараюсь сделать все что смогу, – пообещал Ястреб, размышляя о том, насколько весомым могло бы быть его мнение.

Бегущий Волк облегченно вздохнул. Его миссия была выполнена. Индеец улыбнулся и одобрительно кивнул.

– Это все, о чем я хотел тебя попросить.

Когда все было сказано, мужчины поднялись.

– До свидания, брат. – Бегущий Волк обнял Ястреба на прощание, сделал прощальный жест Джеймсу и бесшумно исчез среди сосен.

Ястреб снова сел и пересказал разговор с индейцем Джеймсу.

– У этой проблемы нет решения, – сказал Джеймс.

– Я тоже так думаю. – Ястреб вытянулся на постели, расправив натруженные мышцы.

– За этим последует новое кровопролитие, – заметил Джеймс.

– Боюсь, что так.

Ночь была теплой даже на такой высоте. Ястреб стянул через голову свою кожаную рубашку, чтобы немного отдохнуть. Его мозг сверлили мысли о том, что принесут индейцам, да и многим белым, надвигающиеся события. Вернувшись в Сакраменто-Сити, он попытается еще раз помочь своему народу, но сначала надо доделать дело, за которое ему платят.

Лэнгли еще немного поворочался, но вскоре веки его отяжелели и он в конце концов заснул. Беспокойные мысли об индейских братьях навеяли сон.

Он увидел мальчика, с потрескавшимися, кровоточащими ногами, который брел по пустыне, простирающейся на многие мили. По пыльной земле глухо стучали лошадиные копыта, слышались голоса женщин, присматривающих за детьми. Кожаная петля на шее была затянута. Все мышцы болели.

Воин на крапчатой лошади что-то кричал, мальчик не понимал его, он старался удержаться на ногах, но снова и снова падал. Он не мог двигаться дальше, но надо было идти. Отец одобрил бы его. Ребенок поднялся и сделал несколько шагов вперед, едва переставляя ноги. Он чувствовал волдыри, вспухшие на его руках и спине, где индеец разорвал его рубашку, подставив белую кожу безжалостному солнцу. «Я должен выдержать это», – твердил Трэвис сам себе. Он терпел наносимые ему удары и продолжал идти. Ради своего отца, ради дяди Марти и всех остальных. Ради себя.

Сон расплылся, и пустыня исчезла.

Теперь он был в тихом прохладном лесу. Пели птицы, шуршали на деревьях белки. Вокруг расположились индейцы, – на этот раз другое племя. Женщины носили одежды из мягкой белой кожи, мужчины были высокими, с правильными чертами. На лицах – ни раскрасок, ни татуировок. К мальчику приблизился огромный индеец в нарядном головном уборе и встал между ним и воином, который взял его в плен и вел через пустыню.

– Ты преодолел длинный путь, юноша, – обратился к нему мужчина. – Ты выжил, тогда как большинство погибло.

Мальчик смотрел в глаза этому человеку. Взгляд был проницательным.

– Я Твердая Стрела из племени шайенов, – сказал мужчина.

Трэвис ничего не ответил.

– Мы не воюем с твоим народом, – продолжал мужчина. – Сочувствую твоему горю… твоим утратам.

Трэвис, к которому впервые с тех страшных событий проявили доброту, едва не расплакался. Но он знал, что не должен показывать свою слабость и, не думая о последствиях, плюнул прямо под ноги стоящему перед ним мужчине.

Твердая Стрела не шелохнулся.

– Мои друзья говорят, что мне не следует брать тебя, – продолжал он на ломаном английском. – Что я должен оставить тебя команчам. Однако я потерял сына. Мальчика… того же возраста, что и ты. Мне кажется, у тебя никого нет. Может быть, мы могли бы помочь друг другу. – Мужчина пристально посмотрел в глаза Трэвису. Решение было принято.

Ремень на шее мальчика разрезали и его увели. Ему дали еду и воду. По крайней мере он выжил.

Отдаленные крики койотов разбудили Ястреба. Грудь и руки его были покрыты каплями пота. Он откинул легкое одеяло и лег на спину. Ночной ветерок принес прохладу. Наконец Ястреб снова заснул, на этот раз без сновидений, хотя на мгновение его посетила беспокойная мысль о спящей неподалеку губернаторской дочке.