Текст книги "Звёздный"

Глава шестая
Прогулки во сне

Все пятнадцать животных, благополучно преодолели гребень и соскользнули вдоль дальней стены. Яростный ветер не причинил вреда ни одному волчонку или медвежонку. Фаолан решил, что здесь, у подножия ледяного холма, стоит остановиться на ночлег и вырыть в снегу уютную пещерку, вроде тех, что они сооружали на Хрустальной равнине. Животные ужасно устали, а мягкий снег впервые с тех пор, как они ступили на Ледяной мост, дал им возможность как следует выспаться. В будущем стоит повнимательнее присматриваться к ледяным склонам в поисках таких вот сугробов. Как оказалось, снег в них очень легко роется, и потому они решили прозвать эти норы «снежным уютом». Так на пути в Синюю Даль в их языке появилось еще одно новое название.

Мхайри с Дэрли вызвались постоять на страже. Они решили не взбираться на гребень, потому что там было опасно из-за резкого ветра. Вряд ли Хип со своими чужаками решится перебраться через него и напасть на них, пока все спят. Но ведь чужаки могут дойти до них и по покрытому льдом морю, особенно если поблизости будет не много разводьев. Поэтому сестры внимательно всматривались в море.

– А ведь мы и сами могли бы идти по морю, – заговорила Дэрли. – Если мы боимся, что по нему нас догонит шайка, то почему бы и нам самим не передвигаться по нему? Так было бы даже быстрее.

– По морю? Прямо по льду? – спросила Мхайри, вытягивая шею и рассматривая бескрайнюю ледяную равнину.

Лед лежал не совсем ровно, как на реках в стране Далеко-Далеко. Тут были и небольшие холмы, и неглубокие впадины, как будто бы ледяной покров повторял форму застывших волн. Казалось, что море замерзло в одно мгновение, не перестав волноваться и вздыматься.

– Ну да. Если во льду нет трещин, то можно было бы опуститься и пойти понизу. Так, кажется, легче. По крайней мере там нет хребтов с крутыми стенами.

– Но Ледяной мост тоже казался ровным, когда мы смотрели на него издалека, – сказала Мхайри.

– Верно, но сейчас мы ближе к Замерзшему морю, чем были к мосту, когда впервые увидели его. – Дэрли немного помолчала и добавила: – Странно, да? Когда мы только пустились в путь, мы называли его Западным, а сейчас почти всегда называем Замерзшим.

Мхайри немного подумала.

– Гвиннет рассказывала, что в империи Хуула, до того как совы пересекли Обширное море и открыли Шестое королевство, они называли этот океан Безымянным морем. А в северных королевствах есть место, которое называется Безымянным вот уже несколько столетий.

– Очень любопытно, – произнесла Дэрли.

Мхайри молчала. По тону сестры она догадалась, что та о чем-то глубоко задумалась.

– Получается, что мы даем чему-то настоящее название, только когда познакомимся с ним и свяжем с ним свои воспоминания, – сделала вывод Дэрли.

– Интересно, как мы назовем Синюю Даль, когда доберемся до нее? – спросила Мхайри.

Дэрли обернулась. Глаза у нее сияли, как два уголька.

– Какой замечательный вопрос! Да, действительно, как мы назовем Синюю Даль, когда доберемся до нее?

Она моргнула, и всем показалось, что зеленые угольки ее глаз покрыла тень.

– Что-то не так? – поинтересовалась Мхайри.

– Ох, посмотри…

– Что такое? – спросила Мхайри, повернулась и поглядела в том направлении, в котором смотрела сестра. И тут же глубоко вздохнула от неожиданности. На негнущихся ногах к ним приближался их маленький братец Аббан. Глаза щенка были широко раскрыты, но в них не отображалось ничего. Одна сплошная пустота.

– Наверное, он ходит во сне. Но… но… это похоже на бай-лэнг.

На языке волков выражение «бай-лэнг» означало буквально «глубоко вдали». Часто в такое состояние впадали волчицы, особенно после того как рожали малькада и убегали в другую стаю. О беспокойных волках, которые доставляли неприятности своим сородичам, а потом скрывались, тоже говорили, что они стали бай-лэнг. Но Аббан просто передвигал ногами во сне и никуда не убегал.

Волчицы осторожно подошли к брату.

– И что нам делать? – шепотом спросила Мхайри.

– Не знаю. Только думаю, что небезопасно будить волка, когда он ходит во сне. Помнишь историю, которую рассказывала Аластрина?

В свое время Дэрли проходила обучение у старого скрилина клана МакДунканов и тоже могла бы занять этот почетный пост, если бы не землетрясение, погубившее тех немногих волков, что выжили во время голода. Теперь не осталось никаких кланов, и некому было петь песни скри, рассказывать старинные легенды.

– Ты имеешь в виду историю про мать, которую разлучили с ее щенком. Она стала ходить во сне? – спросила Мхайри.

– Да, и потом к ней ночью пришел ее супруг и попытался разбудить ее, а она приняла его за кугуара, который приснился ей во сне и якобы убил ее сына. Она ударила со всей силы его по морде и выцарапала глаз.

– Ах, Люпус! – в голосе Мхайри послышалась тревога. Волосы на загривке у нее встали дыбом.

Аббан подходил к ним все ближе и ближе. Он был еще маленьким, но кто знает, на что он способен, если его внезапно разбудить?

– Мне кажется, нам лучше стоять смирно и не шевелиться, – прошептала Дэрли.

Щенок прошел мимо них. Телом он был здесь, но душа его находилась где-то далеко-далеко, как будто ее ночью похитил вор, оставив пустую, безжизненную оболочку. Походка его была шаткой и неуверенной, похожей на походку старого, почти парализованного волка. И хотя он ничего не видел перед собой, его, казалось, влекла за собой какая-то таинственная, неведомая сила.

 
«Как нам надоело!» – они говорят
И леммингов больше глотать не хотят.
Лемминги тут и лемминги там,
Лемминги бродят по снежным норам.
Но моря глубины богаты едой,
Там хватит на всех, это скажет любой.
Рыбок проглотит, выложив в ряд,
Тупиков глупых и шумных отряд.
 

Позади щенка появился Фаолан и шевелением ушей дал сигнал не издавать ни звука. Сестры поняли, что он следил за волчонком от самой снежной пещеры, чтобы тот ненароком снова не свалился с моста. Он осторожно направлял его в пути, как мать карибу очень нежно подталкивает своего теленка, и постарался развернуть Аббана обратно к «снежному уюту», где крепко спала его мать Кайла. К счастью, она не заметила, что ее сын ходит во сне. Мхайри и Дэрли безмолвно наблюдали за волком и детенышем, пока они не скрылись из глаз. Наконец Фаолан вернулся, уже один.

– Ни слова Кайле. Она и так едва с ума не сошла, волнуясь за Аббана. От этого ей станет только хуже.

Сестры кивнули.

– Очень беспокойный щенок, – добавил Фаолан.

– Она поэтому так грубо обращалась к Эйрмид? – спросила Дэрли. – Боялась, что он станет, как… как малькад со скрученным разумом, и Эйрмид его отнимет?

– Возможно. Но Эйрмид такого никогда не сделает. Она больше не обея. И никогда больше не станет ею.

– Но… – замялась Мхайри. – Вдруг он и в самом деле кэг-мэг?

Фаолан резко опустил хвост. Он весь показался каким-то очень усталым.

– Не знаю даже, кэг-мэг или нет… Мне кажется, что на безумца он не очень похож. Есть в нем какое-то отличие от других кэг-мэг.

– А что тогда с ним? – спросила Эдме, выходя из-за Фаолана.

Она пришла сменить сестер на страже и увидела, как Фаолан провожает Аббана обратно к снежной пещере.

– Может, его разум слегка помутился. Как будто он мыслями находится в другом месте.

– Да, действительно. Похоже, как будто сам он находится в каком-то вымышленном мире.

– В этом-то все дело. Я не думаю, что это полностью выдуманный мир. Аббан видел нечто, что никто из нас никогда не видел. Он побывал на дне моря!

Внимание Фаолана привлекло мерцание на небе и он поднял морду.

– Видишь то созвездие, Эдме? Ты замечала его раньше?

– В стране Далеко-Далеко никогда. Но ты же сам сказал, что все тут по-другому.

– Как ты думаешь, на что оно похоже?

– Не знаю. По очертаниям похоже на рыбу. На рыбу с… – тут она повернулась и посмотрела на Фаолана широко раскрытыми от изумления глазами. – На рыбу с длинным мечом, растущим из головы! Нарвал?

Мхайри и Дэрли тоже задрали морды, рассматривая звезды. Потом повернулись и пошли к убежищу, оставив Фаолана и Эдме любоваться ночным небом в одиночестве.

– Вот именно! – сказала Эдме. – Похоже на одного из тех морских животных, которых мы видели прошлой ночью в разводье! Которые большой стаей медленно проплывали по проходу во льдах.

Фаолан ничего не ответил, а только продолжал стоять и рассматривать бескрайнюю ледяную равнину Замерзшего моря. Эдме склонила голову и внимательно изучала своего друга. Она уже не раз видела такую позу, такой наклон головы и такое выражение в его глазах. В такие мгновения его лучше не прерывать. Он сам заговорит, когда будет готов.

Луну закрыли облака, преграждая путь лучам, освещавшим лед. Ветер вытянул их так, что они стали похожи на изящные силуэты волков в бирргисе, пересекающих ночное небо охотничьим шагом. А позади них мерцало новое созвездие Нарвала.

– Эдме, – обратился к ней Фаолан, повернувшись. – Что скажешь, если мы пойдем там?

Легким взмахом головы он указал вдаль.

Эдме ответила не сразу.

– Там? Ты хочешь сказать, по Замерзшему морю?

– Да. Дэрли, кстати, тоже предлагает спуститься. Возможно, так нам будет легче передвигаться. Никаких высоких преград там вроде бы нет.

Эдме заморгала единственным глазом. Ей почему-то захотелось отыскать тысячу и ещёе одну причину, почему эта идея не настолько хороша, но она просто молчала.

Фаолан внимательно рассматривал ее. Он понимал, что у нее на уме. Всякий раз, когда Эдме начинала быстро моргать, это значило, что внутри себя она борется с нетерпением. А обычно она была очень терпеливой и спокойной волчицей.

– Да, Фаолан, высоких гребней там нет, – сказала она наконец. – Но там есть трещины и разломы, в которые мы можем упасть. И там очень опасно! Что, если лед потрескается прямо у нас под ногами? Или мы окажемся на отколовшейся льдине, и нас унесет в большое разводье? Или мы заблудимся и не сможем вернуться к Ледяному мосту? Что тогда? Будем вечно странствовать по снежной равнине?

Всем своим видом она показывала, что серьезно обдумала свои слова, а не просто волнуется. Хвост она держала прямо, уши выставила вперед, единственный глаз сиял зеленым огоньком. Но глубоко внутри него мелькала еще какая-то искорка, похожая на отблеск древней звезды.

– Мы можем ориентироваться по звездам, – сказал Фаолан. – Посмотри на созвездие Нарвала. Его бивень указывает на Синюю Даль, да и Бизар светит очень ярко. И у нас есть Гвиннет. Совы очень хорошо умеют ориентироваться по звездам.

Эдме почувствовала, как по ее костному мозгу распространяется какая-то странная дрожь. Она знала, что Гвиннет – самая старая подруга Фаолана, с которой он познакомился, когда пришел из Крайней Дали после бесплодных поисков своей второй Кормилицы, медведицы-гризли по имени Гром-Сердце. Оказалось, что она мертва, и однажды Фаолан, не выдержав горя, печально завыл на луну. Тут-то его и увидела сова Гвиннет. Она привела его к своей кузнице, утешила, насколько смогла, и убедила в том, что ему нужно найти свой клан. С тех пор они стали близкими друзьями.

Но готов ли Фаолан признать то, в чем она, Эдме уже уверена? То, что его старая подруга Гвиннет слепнет? Он сам видел, как неуклюже она плюхнулась в сугроб. Но после волк пресекал любые попытки заговорить на эту тему и даже огрызнулся, чего никогда себе не позволял в разговоре с ней. «Что значит она не видела нас? – сказал он. – Это просто смешно! Она нас видела. И я слышал про эти ветры-крушильни. Тут был точно такой же ветер».

Эдме поняла, что сейчас не время вновь рассуждать о зрении Гвиннет. Лучше применить другую тактику.

– Да, мы могли бы ориентироваться по звездам с помощью Гвиннет, – сказала она. – Но ведь эти полыньи открываются так быстро! Мы уже раза два, не меньше, видели, как они вырастают буквально из ниоткуда. Едва услышишь треск, как смотришь – а лед уже разошелся.

– Кстати, о разводьях. Есть еще кое-что, Эдме.

Он шагнул поближе – так, что их морды едва не соприкасались.

– Что именно, Фаолан?

– Аббан. Этой ночью я довольно долго ходил за бедным щенком. Как я уже сказал, я не верю, что он кэг-мэг. Точнее было бы сказать, что в его теле поселился иной разум.

– Какой еще разум?

– Морской.

Эдме заморгала, не веря своим ушам. Она совсем не понимала, к чему клонит Фаолан.

– Эдме, – продолжил Фаолан. – Я внимательно наблюдал за ним с тех пор, как он упал в воду. Ты права. Эти полыньи вырастают внезапно, почти без всякого предупреждения. Но я замечал, что каждый раз шерсть на загривке Аббана встает дыбом и его уши дрожат. Он знает о таких разломах заранее, гораздо раньше нас и любых других животных, кроме тех, что обитают на морской глубине. И знает кое-что еще.

– Что еще?

– Ты слышала, как Гвиннет сказала, что это нарвалы его спасли?

– Да.

– Ну вот, во сне он иногда бормочет об одном из этих созданий. Он называет его Старый Бивень. Это точно нарвал. Нам кажется, что волчонок лишился разума, но на самом деле это не так. Мы думаем, что его слова не имеют смысла, но смысл в них есть, просто мы не догадываемся, в чем он.

– И что он говорил об этом нарвале?

– Перед тем как я отвел его к Кайле, он снова заговорил тем странным глухим голосом. Похожим не столько на вой, сколько на тихое пение – на подводное пение. Он сказал: «Старый Бивень запоет, перед тем как треснет лед. И откроется вода, чтоб прошли мы без труда».

Фаолан внезапно умолк.

– Что еще? – спросила Эдме.

Зеленоватое сияние в глазах Фаолана стало сильнее.

– Еще Аббан сказал: «Вниз свалился несмышленый, но поднялся просветленный. Достают до звезд едва Бивня Старого слова». Понимаешь, Эдме, между Звездным нарвалом на небесах и тем, который прячется в морской глубине, есть связь. Вместе они выведут нас к Синей Дали, разве не так?

– Фаолан… Фаолан… – Эдме не знала, что сказать.

Фаолан был самым близким ее другом. Будучи глодателями, вместе они участвовали в играх гаддерглода и вместе отправились в Стражу. Кроме того, между ними ощущалась какая-то загадочная связь, природу которой никто из них до конца еще не понимал. В любом случае она всегда доверяла Фаолану, а он всегда доверял ей. Их взаимное доверие было все равно что живым – все равно что кость, внутри которой таится мозг. Но теперь Эдме была сбита с толку. Она не знала, чему верить, и не понимала, что за чувства охватывают ее – такие новые и неожиданные.

– Да, понимаю, это звучит необычно.

«Необычно. Да это самое странное, что я слышала за последнее время», – подумала Эдме.

– Так что ты думаешь? – спросил Фаолан.

Эдме пожала плечами.

– Думаю? Я думаю, что это опасно…

– Но не кэг-мэг?

«Что за вопрос? – подумала она. – Мы собираемся довериться волчонку, который если и не совсем кэг-мэг, то уж очень похож на него?»

Эдме тяжело вздохнула.

– Ты что, спрашиваешь, кто из вас больше кэг-мэг, ты или Аббан? – спросила она вслух. – Даже не знаю, что ответить на это.

Фаолан заметно поник. Хвост его опустился, и волк почти принял позу покорности. Сейчас он казался едва ли не самым жалким из всех глодателей, что она видела за свою жизнь. Зрелище было непереносимым. Эдме стало ужасно не по себе и захотелось утешить его.

Вдруг рядом с ними появились взволнованные Эйрмид и Катрия. Резкий порыв ветра развеял облака, и в серебристом свете луны призрачно-бледный Ледяной мост пересекли огромные крылатые тени.

Глава седьмая
Орлы

Орлы прилетали с востока. Их крылья и хвосты были покрыты сверкающим инеем, а белые головы отражали лунный свет. Во многих отношениях орлы были противоположностью совам.

В отличие от сов они не летали бесшумно, а оставляли позади себя целые вихри снежинок и ледяных кристалликов, словно несли за собой собственный зимний ветер. Даже когда они, громко всплеснув крыльями, опустились на снег, то воздух вокруг них еще некоторое время дрожал, словно живой. Эдме увидела, что размах их крыльев едва ли не вдвое превышал длину волка от кончика хвоста до носа, отчего ей стало еще более не по себе.

– Они идут. Ветер изменился и дует им в спину. Они быстро преодолевают расстояние, – скрипучим голосом сказал орел покрупнее.

Краем глаз Эдме заметила еще один взмах крыльями. Это рядом с ней опускалась Гвиннет.

Орлы были редкими гостями в стране Далеко-Далеко. Говорили они с хуульской картавостью, и Фаолану с Эдме было трудно их понимать. Но зачем волки понадобились этим огромным, величественным птицам? Все животные были настолько взволнованы, что не могли промолвить и слова. Наконец, Фаолан сделал шаг вперед и заговорил.

– Что? Что вы хотите сказать? Кто идет?

– Желтый волк, – ответил орел поменьше.

– Хип! – воскликнула Гвиннет, более или менее встав на ноги после очередной трудной посадки.

Она выглядела очень уставшей. Фаолан и Эдме обменялись тревожными взглядами. Неужели Гвиннет отправилась на разведку, увидела Хипа, а потом нашла этих орлов?

Ветер затих, и воцарилась тишина. Но если прислушаться, то можно было услышать, как звенят друг о друга крошечные ледышки, покрывающие крылья этих огромных птиц.

Гвиннет продолжила:

– Сегодня ночью я полетела на разведку на восток от этого гребня. Я нашла Илона и Зануш, – она кивком указала на орлов. – Они мои знакомые по Серебряной Мгле.

– Так, значит, по нашим следам идет Хип? – спросила Эдме.

Обращаться напрямую к орлам ей было немного страшно. Хотя у орлов с совами мира Хуул издавна были добрососедские отношения, с волками у них не было почти ничего общего, за исключением самых трагических эпизодов. Будучи хищниками, орлы иногда в качестве добычи подбирали щенков-малькадов, оставленных на тумфро. Это было естественно и, согласно правилам клановых волков, допускалось. Но сейчас эти два орла стояли перед группой волков, среди которых находились три бывших малькада – Фаолан, Эдме и Свистун. Только благодаря Люпусу они избежали печальной участи и не стали добычей повелителей неба. Ситуация была, по меньшей мере, не из приятных. Но ведь орлы прилетели, чтобы предупредить их об опасности. Их выслеживает шайка Хипа!

– Да. Мы следили за ними несколько дней подряд, – ответила Зануш. – Они не так организованы, как вы. Хип плохой предводитель, но он вдохновляет их ложными обещаниями. Поначалу идти им было нелегко, но потом ветер переменился, и сейчас он дует им в спину. Некоторые из гребней, которые вы преодолевали, были разрушены сильным ветром, и перейти их разбойникам не составило труда.

– Это плохие волки, – вставил свое слово Илон. – Мы знаем это. Когда наступил голод, мы охотились далеко от нашего родного гнезда в Амбале. Мы видели, что вытворяли эти волки. В новом мире, к которому вы стремитесь, не должно быть места для таких, как они.

– Вот именно! – согласилась Зануш. – Все они грубые дикари.

– А куда направляетесь вы? – задумчиво спросил Фаолан. – Вы же прилетели из Амбалы?

– Амбалы больше нет, – грустно ответила Зануш. – Огромное гнездо наших предков, которому насчитывалось несколько сотен лет, упало и развалилось на куски. Нам некуда возвращаться. Немногие выжившие совы и орлы решили пересечь Бескрайнее море и достичь Шестого королевства. Каждому свое, я думаю…

Она глубоко вздохнула и замолчала.

– А мы решили полететь на запад, – сказал Илон. – Даже если ветер будет дуть нам навстречу. Но он наконец-то изменился.

– Этот новый ветер еще не дошел до нас, – сказал Свистун, который пришел заменить дозорных на страже.

– А что вы думаете о том, чтобы нам оставить Ледяной мост и выйти на Замерзшее море? – спросил вдруг Фаолан.

Илон и Зануш обменялись взглядами.

– Лед выглядит крепким, – начал Илон. – Но никогда не знаешь, где откроется очередная полынья.

– Эйрмид и Катрия должны неплохо плавать, – сказала Гвиннет. – Все волчицы из клана МакНамар хорошо плавают. Они живут возле Горького моря и постоянно тренируются.

– Но мы же не тренировались, – сказала Эдме. – Разве что летом иногда заходили в реку в поисках рыбы. А это не одно и то же.

– Верно, – подтвердил Илон. – Но когда лед трещит, то обычно он разламывается не сразу, и у вас будет время вернуться на мост, – он посмотрел на Гвиннет. – Ты хороший штурман. Совы славятся тем, что умеют прокладывать путь. Твоя тетушка, сова-кузнец из Серебряной Мглы, как раз славилась этим.

– Д-д-да… – неуверенно согласилась Гвиннет. – Но звезды тут немного другие. Вполне можно… слегка сбиться с пути.

– Гвиннет, я могу тебе помочь, – сказал Фаолан.

– Но как, Фаолан? Я не понимаю.

– Я изучал эти новые созвездия, – Фаолан шагнул ближе к Гвиннет и заглянул в ее черные глаза. – Пошли к краю моста. Ветер утих. Посмотрим на небо вместе, и я кое-что покажу тебе.

«Он знает, – подумала Эдме. – Он знает, что она слепнет. Но он не признается, чтобы не поранить ее чувства. Разве существует на свете другой такой волк, одновременно настолько храбрый и настолько нежный?»

Сердце Эдме учащенно забилось.

Волк и сова стояли рядом друг с другом на самом краю Ледяного моста. Фаолан слегка присел, чтобы находиться вровень с правой слуховой щелью Гвиннет.

– Посмотри на восток, Гвиннет. Прямо у горизонта, – прошептал он.

– Да, – отозвалась она слегка дрожащим голосом. – Что ты мне хочешь показать? Созвездие с раздвоенным хвостом, правда? – она прищурилась. – Ну да, похоже немного на рыбу.

Голос у нее уже не так дрожал.

– И с крупной головой.

– Похожей на кувшин, но не на те, что делала Сарк.

– Да, похожей на кувшин. Именно, Гвиннет, – Фаолан поднял лапу и легонько потрепал сову по плечу. – А что ты видишь на конце этой похожей на кувшин головы?

– Похоже на клинок, который однажды смастерил мой отец для Войны углей…

Сова вдруг вздохнула и добавила:

– Ах, Глаукс в Глауморе! Теперь я вижу. Это же бивень нарвала!

– Да, и он указывает на запад. А плавники хвоста указывают сюда, на это самое место на Ледяном мосту, где мы стоим сейчас.

– Фаолан, – Гвиннет повернула голову к своему другу. – Мы никогда не заблудимся, если будем держать нос чуть-чуть по правую сторону бивня и хвост по левую сторону раздвоенного хвоста. Мост находится примерно в двух пунктах от левой точки…

– Не понимаю я все эти пункты и… точки… и… – замялся Фаолан.

– Тамо? – тихо спросила Гвиннет.

– Тамо? – переспросил Фаолан.

– Это древнее слово, которым гнездовые змеи обозначают небо. Я рассказывала тебе о слепых змеях, обитавших в Великом Древе Га’Хуула. Но несмотря на свою слепоту, они обладали невероятной способностью воспринимать все, что происходит вокруг них, в том числе и в небе. Их чувства были необычайно обострены. Они умели ощущать то, что недоступно обычным существам, то есть тем, кто обладал зрением. В последнее время я часто о них вспоминала, – Гвиннет вздохнула. – Особенно об одной чрезвычайно выдающейся змее, которую звали миссис Плитивер. Она иногда летала вместе с Сореном.

– Королем Сореном?

– Да, но задолго до того как он стал королем. Когда он еще был молодым совенком. Говорят, она однажды сказала, что небо существует не только для птиц, его бытие не исчерпывается жизнью птичьих перьев, костей и крови. Небо становится Тамо для всех живых существ. И это твое Тамо тоже, Фаолан. Я утверждаю это с полной уверенностью. Ты знаешь звезды, Фаолан, хотя здесь звезды немного другие. Ты знаешь, как ориентироваться по ним, несмотря на то, что ты волк. Клянусь Глауксом, если кого и можно назвать по-настоящему Звездным волком, так это тебя!

Фаолан помедлил с ответом. Гвиннет, конечно, была права в том отношении, что Тамо всегда было его. Но она не знала, насколько была права. Она и не подозревала о его предыдущей жизни в облике полярной совы, которая странствовала по всем королевствам Хуула, как по северным, так и по южным. Пестроперые были самыми беспокойными совами во всем мире, они постоянно перелетали с места на место, редко задерживаясь, разве что только чтобы пропеть завороженным слушателям очередную прекрасную песню. Они не стремились завести себе семью и гнездо, найти супруга, родить и воспитать детей. Они гордились своей свободой, и их одиночество было ценой, которую приходилось платить за свободу. В каком-то смысле их лишения были почвой, на которой вырастали их песни, и они постоянно сочиняли романтические баллады о своих странствиях и о том, как они надеются найти свою родственную душу, такую же непоседливую и страстно мечтающую о приключениях.

Фаолан закрыл глаза, и откуда-то из глубин его сознания перед его мысленным взором всплыл облик полярной совы, которой он некогда был. Совой с белоснежным оперением, украшенным кружевным мхом и пестрыми перышками пятнистой неясыти. Как же они наряжались в те дни, надевая на себя бусы из ярких ягод и вплетая в свой пушок цветы! Да, было на что поглядеть. Но прославились они, в первую очередь своими голосами, легенды о которых разошлись по всем королевствам. Они выступали на праздниках и пели самые разные песни, от нежных баллад до заразительных джиг. На ум Фаолану пришли слова одной песни, словно дошедший сквозь века свет от дальней звезды.

 
Улети со мной ты вдаль,
Чтоб душа моя запела.
Улети со мной ты вдаль,
Чтобы сердце не болело.
Улети со мной ты ночью.
Улети со мной ты вдаль.
 
 
Улетим мы до зари,
Чтоб подолгу не прощаться.
Улетим мы до зари,
Чтоб назад не возвращаться.
Улетим и не вернемся.
Улетим мы до зари.
 
 
Улетим мы на рассвете,
Нас подхватит сильный ветер,
Пронесет он нас сквозь тучи,
Мы увидим солнца лучик.
Мы услышим песню моря.
Позабудем мы про горе.
 

Гвиннет беспокойно посмотрела на Фаолана, который, казалось, унесся мыслями куда-то очень далеко в пространстве и во времени.

– Фаолан, все будет хорошо, вот увидишь. Я помогу, насколько смогу, но знаешь… – голос ее дрогнул, и она не договорила.

– Я знаю, Гвиннет.

– Только не рассказывай остальным, пожалуйста.

– Не буду.

– И я до сих пор могу летать. Я чувствую ветер, понимаешь. Так я нашла орлов – по завихрениям, которые они оставляли позади во время полета. Совы чувствуют многое из того, что не видят. Чувствуют своим желудком, понимаешь. Те ощущения, о которых говорила миссис Плитивер, – они никуда не исчезают, разве что немного притупляются.

Она подпрыгнула и слетела с края ледяного моста, чтобы поймать только что подувший легкий ветерок.

– Посмотри, Фаолан! – воскликнула она и сложила крылья, устремившись в пике. Потом перекувыркнулась через голову, расправила крылья, перевернулась на спину, пролетела так немного и вернулась в исходное положение. Происходящее ей явно доставляло удовольствие. Через мгновение она уже снова сидела на краю моста.

– Ну как, оценил? – торжественным тоном спросила она. – Это называется трюки. В сезон Медных дождей у Великого Древа Га’Хуула всегда проводился большой праздник, на котором совы соревновались между собой, выполняя такие трюки. Ах, как же там было весело! – вздохнула она с сожалением. – Как ты знаешь, меня непросто было заставить покинуть страну Далеко-Далеко и отправиться на юг, к Хуулу или к Великому Древу. Но даже такая одиночка, как я, не могла устоять перед этими состязаниями с трюками.

– Да, наверное, замечательное было зрелище, – согласился Фаолан.

– А полетаю-ка я немного прямо сейчас. Заодно посмотрю поближе на созвездие Нарвала. Мне кажется, если взлететь повыше, то можно будет пересчитать все звезды на его хвосту.

– Да, полетай, Гвиннет. Это поможет.

– А уж какое это удовольствие!

Но едва масковая сипуха расправила крылья, чтобы подпрыгнуть и взлететь, как Фаолан заметил выпавшее из ее хвоста перо. Одинокое темно-бурое перо с несколькими крапинками.

– Гвиннет, а это тебе не нужно? – он подобрал перо.

– Ах, Глаукс! Это всего лишь старое перо. Наверное, наступил сезон линьки, хотя кто знает, ведь все в этом мире так перепуталось!

Свистун по-прежнему нес стражу с Банджей. Мхайри и Дэрли спали вместе со своим братиком, уютно пристроившимся между ними, а большие орлы уселись на гребне вдали, как на огромном насесте. Фаолан походил кругами около углубления, в котором они с Эдме вырыли «снежный уют». Сейчас она спала вместе с Мирром и Моди, потому что Банджа стояла на страже.

Грудь Эдме ритмично вздымалась и опадала. Обычно она спала единственным глазом вверх, но сегодня ночью перевернулась и выставила другую сторону морды с отсутствующим глазом. Шрамы, пересекавшие ее голову, служили свидетельством ужасного зверства, совершенного предводителем клана МакХитов. Эдме родилась здоровым щенком, но ее специально изуродовали, чтобы она стала глодателем и представителем клана МакХитов в Кольце Священных Вулканов. Мех на шрамах так и не отрос, поэтому они сохраняли розоватый оттенок цвет и походили на недавние. Впрочем, Фаолан не видел в Эдме никакого уродства. Для него она была само совершенство. Кость, которую Эдме постоянно несла в зубах и на которой были вырезаны таинственные знаки, пробуждала в его костном мозге непонятные и необъяснимые чувства. Но сейчас он об этом не беспокоился. Он взял перо Гвиннет и попытался представить, как бы оно выглядело, если бы украшало загривок Эдме. Эдме была прекрасной и так, сама по себе, без всяких украшений. Поэтому он просто положил перо рядом с костью, чтобы она увидела его, когда проснется.