Текст книги "Трейдеры-миллионеры. Как переиграть профессионалов Уолл-стрит на их собственном поле"

Советы Даны Аллена

Ищите то, что приумножит ваши вложения в десятки раз

В истории Даны Аллена впечатляет число сделок, которые принесли ему прибыль, в десятки раз превышающую первоначальные вложения. Работая с опционами, акциями и товарами, Дана добивается непревзойденных результатов, неизменно покупая то, что имеет высокую стоимость. Подтверждая справедливость слов Джона Темплтона, который сказал, что инвесторы делают самые выгодные вложения, когда кажется, что вот-вот наступит конец света, Дана не раз заключал прибыльные сделки в очень нелегкие времена. После краха рынка в 2001 году, используя тот же метод, что и Темплтон полвека назад, Дана закупил столько долларовых акций Нью-Йоркской фондовой биржи и Nasdaq, сколько сумел найти, – и эта стратегия принесла огромные прибыли при восстановлении рынка. Дана неукоснительно соблюдает правило – покупать ценные бумаги лишь тех компаний, у которых нет долгов. Это разумный подход, поскольку компания, обремененная долгами, может разориться, даже если бизнес идет сравнительно успешно, особенно если ей приходится направлять поток денежных средств на обслуживание долга.

Акции имеют тенденцию к росту

За последние 200 лет доходы от акций в США составили в среднем 7 процентов. Несмотря на значительные коррекции, акции остаются единственным финансовым активом, который имеет выраженную тенденцию роста в долгосрочном аспекте. Следовательно, продажа растущих акций на фондовом рынке менее эффективна, чем покупка падающих. Акциям свойственно повышаться, поскольку они растут в цене вместе с развивающейся экономикой. Специалисты по анализу рынка называют этот феномен тенденцией к повышению. Разумеется, акции могут падать дни, недели и даже годы напролет. Однако в долгосрочном аспекте они скорее будут расти, нежели падать. Как сказал один мудрый человек, на бегах не всегда побеждает сильнейший или быстрейшей, но они дают возможность сделать ставку. Именно так делает ставки Дана Аллен – он предпочитает покупать обрушившиеся акции, а не продавать те, которые вызывают ажиотаж на рынке.

Выставляем стоп-ордера – не только цена, но и время

Любопытная составляющая методологии Даны – использование не только стоп-цены, но и стоп-времени. В конечном итоге любая сделка включает не только фактор цены, но и фактор времени, однако трейдеры сосредоточены лишь на ценовой составляющей риска. В системе для скупки обрушившихся акций Дана попросту выставляет стоп в конце дня. Если к концу дня цена не вышла на заданный уровень, он все равно завершает сделку. Он рассуждает примерно так: после обрушения цены быстро взлетают вверх, поскольку на акции набрасываются спекулянты, которые ищут возможность скупить их по дешевке. Если скачка вверх не произошло, значит, большинство участников рынка не оценило стоимость акций на данном уровне и они могут продолжать падать. Поэтому стоп-время, как и стоп-цена, помогает трейдеру минимизировать риск.

Лучший подход к торговле – разграничить цену и фундаментальные показатели

Расхождение встречается в торговле нередко. Обычно имеет место расхождение, связанное с техническими факторами, когда цена расходится с индикаторами импульса. Однако Дана Аллен любит заключать сделки, используя расхождение, в основе которого лежат фундаментальные факторы. Его излюбленная схема – использовать ситуацию, когда компания сообщает о высоких доходах, но акция активно распродается в стремлении зафиксировать прибыль. Это очень интересная стратегия, поскольку Аллен и в этом случае уделяет первоочередное внимание стоимости. Когда стремление снять прибыль достигает пика и продажи завершены, стоимость такой акции нередко становится весьма привлекательной, поскольку долгосрочные инвесторы, для которых важны устойчивые фундаментальные показатели, вновь начинают выставлять заявки на покупку. В эту схему не укладывается лишь биотехнологический сектор. Дана считает, что финансовая стоимость акций в этом секторе плохо поддается определению, поскольку эти компании не имеют активов, кроме интеллектуальной собственности, а их судьба во многом зависит от Центра по оценке и изучению лекарственных средств FDA.

Глава 3. 100 пунктов и ни пунктом больше
^{Роб Букер}

Если вы попросите Роба Букера, бывшего юриста, а ныне профессионального трейдера, рассказать, чем он занимается, он скажет, что он прежде всего «тестировщик» и лишь потом трейдер. Не прошло и пяти лет, как он превратился из трейдера со счетом на 2500 долларов в клиента крупной финансовой компании, что требует солидной суммы на счете. Стиль торговли Роба – оборонительный, основное внимание он уделяет сохранению капитала. Его основное правило: «Если эффективность системы не подтверждена тестированием, я не стану применять ее на практике». Невозмутимый, с отличным чувством юмора, любящий непринужденную атмосферу, Роб притягивает к себе людей. Он один из самых жизнерадостных и при этом самых скромных трейдеров, которых мы знаем. Он научил торговать более тысячи трейдеров, и все они считают его своим другом, поскольку он поддерживает долгие и прочные отношения с каждым из них. Роб беседует с нами из своего офиса в Уилинге, Западная Вирджиния, он выкроил несколько часов, чтобы рассказать о своем восприятии рынка и поделиться своими профессиональными секретами.

* * *

В: Расскажите немного о своем пути к финансовому рынку. Вы познакомились с ним еще в детстве или это произошло значительно позже?

О: Мой опыт, связанный с акциями и инвестициями, в молодости был скорее негативным. Речь идет не о том, что я потерпел неудачу, просто меня всегда склоняли, если так можно выразиться, к более традиционным видам деятельности – праву или медицине. Я не слишком хорошо владел математикой – а мне всегда говорили, что для работы на рынках нужна основательная математическая подготовка, – и поэтому даже не рассматривал Уолл-стрит как один из вариантов. Откровенно говоря, я никогда не испытывал воодушевления по поводу работы на финансовых рынках, не то чтобы это вызывало у меня отторжение, но я даже и не думал, что это может стать для меня карьерой или хобби, это попросту не вызывало у меня интереса. Насколько я помню, впервые я заинтересовался инвестированием, когда в старших классах выбрал для себя курс по предпринимательству. В начале семестра мы должны были открыть демосчет, купить акции и отслеживать их котировки по газете в течение семестра, чтобы увидеть, каковы будут результаты.

В: Был ли этот интерес достаточно сильным, чтобы желание работать на финансовых рынках сохранилось и в дальнейшем?

О: Пожалуй, нет. Занятия закончились, и я забыл о них. Но они доставляли мне огромное удовольствие. Помню, я купил акции компании Pioneer. Она производила электронику, а я мечтал о ее стереосистеме с CD-плеером. Я выбрал то, что мне было близко, и наверняка финишировал последним [смеется]. Это вполне закономерно – я вложил средства в компанию только потому, что она нравилась мне, а не потому, что у нее был подлинный потенциал роста. И все же тогда, в школе, меня привела в восторг мысль о том, что ты можешь купить кусочек компании, а затем играть в эту восхитительную игру – ждать, чтобы узнать, правильным ли было твое решение. Поначалу я серьезно заинтересовался этим, но потом забыл об этом начисто. Это вспомнилось мне много позднее.

В: Довольно любопытная история. Далеко не каждый, кто успешно играет на бирже, занимался чем-либо, хоть отдаленно связанным с этим, в колледже.

О: Абсолютно верно, в колледже я практически не посещал курсов, связанных с экономикой. Когда я учился в Университете Бригама Янга (BYU), там был ужасный курс Economics 101[2]2
  Базовый курс экономики в вузах США. – Прим. пер.


[Закрыть] – я боялся его до полусмерти, потому что о нем рассказывали массу леденящих душу историй. Поэтому хотя я и интересовался бизнесом – а в то время рынки снова стали привлекать меня, – я был слишком запуган, чтобы ринуться навстречу опасности и взяться за изучение экономики. Я упустил возможность получить основательные базовые знания, которые наверняка помогли бы мне в торговой карьере.

В: И тогда вы стали изучать юриспруденцию?

О: Да. Я закончил BYU, получив степень по итальянскому языку, и мы с женой переехали в Сан-Франциско, где я поступил на юридический факультет.

В: Вы подчинились давлению со стороны родителей?

О: По большей части да. Винить в этом решении моих родителей будет несправедливо, но я считаю, что поступил на юридический факультет, потому что мне всегда внушали мысль о том, что это «беспроигрышный» вариант. Именно поэтому я пошел туда учиться. Мои родители делали все, чтобы я получил традиционную профессию, которая позволила бы мне обеспечить семью. При этом любое давление, которое я ощущал со стороны родителей, было позитивным – они были очень рады, что я иду на юридический факультет, и не сомневались, что я добьюсь огромных успехов. Пожалуй, они радовались этому больше, чем я. Это никогда не действовало мне на нервы, и можно сказать, что я избрал этот путь сам – мои представления о юридической карьере были весьма далеки от реалий работы адвоката, и я решил, что это то, чем я хочу заниматься. Начав учиться, я вскоре понял, что не испытываю интереса к юридической практике.

В: Какую отрасль права вы изучали?

О: Поначалу на юридическом факультете вы изучаете самые общие предметы, и у вас почти нет возможности специализироваться на чем-то определенном. Поэтому я выбирал самые разные курсы – от уголовного и конституционного до предпринимательского права. Продолжая изучать право, летом я поступил на работу в инвестиционный банк в Сан-Франциско, а моя жена работала в хеджевом фонде. Знакомство с работой такого рода заставило меня вновь задуматься о карьере на финансовом рынке. Поэтому я стал выбирать курсы по транзакционному и корпоративному праву и понял, что игра на бирже опять влечет меня, мысль о ней засела у меня в голове давным-давно, и я возвращался к ней вновь и вновь. Работая в инвестиционном банке, я познакомился с одним трейдером. В тот же день кто-то сказал мне, что парень, с которым я познакомился, в прошлом году заработал 600 000 долларов. «Это куда больше, чем можно заработать адвокатской практикой», – подумал я. Потом мне сказали, что в этом году он наверняка заработает больше миллиона. И я задумался: какого черта я торчу на юридическом факультете?

В: Любопытно, что вы проходили стажировку в инвестиционном банке, ведь те, кто изучает право, обычно проходят практику в крупных юридических фирмах. Что подтолкнуло вас к этому?

О: Хороший вопрос. Очень любезно с вашей стороны задать его, поскольку вы, по-видимому, полагаете, что я мог вызывать какой-то интерес у крупных юридических фирм. На самом деле ничего подобного не было и в помине. Я решил поработать в инвестиционном банке в основном потому, что у меня не было других вариантов. Хотя мне повезло поступить на хороший юридический факультет, у меня были ужасные оценки. Я почти сразу потерял интерес к юридической карьере, и это сказалось на результатах. Поэтому согласился на первое, что мне подвернулось, и получил должность рядового сотрудника в Montgomery Securities, Сан-Франциско. Мне очень нравилась атмосфера в этом банке. Я помню те дни, когда Montgomery Securities работал с компанией Netscape, помогая ей вывести свои акции на биржу. Весь персонал, особенно операционный отдел, был захвачен мыслью о том, что эта компания, не имеющая доходов, станет открытой акционерной компанией. Я помню, как мне говорили, что дело обречено на провал и у компании нет шансов выжить. Теперь нам известно, что создатели компании здорово разбогатели, и в 1998 году она была продана AOL за 4 миллиарда долларов. В тот день, когда Netscape стала открытой акционерной компанией, мы наблюдали, как ее акции растут как на дрожжах, и все рассуждали, как низко они упадут потом. Но пока я там работал, они так и не упали. Думаю, этот случай воодушевил меня: я понял, что рынок – удивительное место, которое может сделать человека богатым в мгновение ока. Возможно, это была не самая глубокая мысль, но после этого меня снова потянуло к рынку. И с тех пор я уже не терял к нему интереса.

В: Вы получили степень юриста или решили сменить профессию, не получив диплом?

О: Я все-таки закончил юридический факультет. Сказать по правде, хотя я не жалею почти ни о чем в своей жизни, мне досадно, что я не стал консультантом по биржевой торговле в Montgomery Securities, а продолжал изучать право и прошел этот путь до конца.

В: Когда вы решили сменить профессию?

О: Мои оценки на юридическом факультете были не блестящими, и я стал присматриваться к работе другого рода. Когда я окончил университет, мне предлагали работу в юридических фирмах, но я уже понял, что это не для меня. Мы с женой переехали на Восточное побережье, и я попытался поступить на программу Ph. D. Однако в итоге решил, что эта программа мне не подходит, и устроился на работу сразу в несколько мест, чтобы обеспечить семью. По принципу «Все что угодно, только не юриспруденция». Я предпочитал получать втрое меньше, занимаясь чем-нибудь другим. Но рынок по-прежнему маячил на горизонте, и через пару лет в Южной Калифорнии меня познакомили с трейдером, который частным образом торговал на валютном рынке. Именно тогда я понял, что для трейдинга не нужны ни степень по бизнесу, ни личные связи. Все, что мне требуется, это хорошее интернет-соединение, кое-какая информация о том, как взяться за дело, и настойчивость, чтобы не сдаться во время неудач, которые выпадают на долю каждого из нас. Так началась моя карьера валютного трейдера.

В: По-видимому, ваша жена всячески поддерживала вас или по крайней мере была весьма сговорчивой, когда вы переезжали с места на место.

О: Да, она никогда не заставляла меня заниматься тем, что не доставляло мне удовольствия, и вопрос денег никогда не был в нашей семье главным. На первом месте стоял вопрос качества жизни – возможность заниматься тем, что приносит нам удовлетворение и позволяет быть вместе. Я активно воплощал в жизнь планы такого рода, и было ясно, что со временем проблема с деньгами будет решена. Я не понаслышке знаком с дилеммой, встающей перед начинающим трейдером, который пытается работать целый день и одновременно торговать. Когда я закончил юридический факультет, мы были по уши в долгах. Начав торговать на валютном рынке, я просрочил выплату по студенческим ссудам. Нам приходилось очень туго – было нечем платить за квартиру, нечем выплачивать кредит на машину, да что там, нам не хватало денег на самое необходимое. Но мы решили, что не свернем с избранного пути, я принял решение и не собирался сдаваться. У меня не было специального образования, а мои родители не могли подбросить мне кругленькую сумму для открытия торгового счета. Нам предстояло начинать с нуля.

В: Вы сразу начали с FOREX, или на первых порах занимались фьючерсами, акциями или чем-то еще?

О: Я не торговал акциями с тех пор, как в девятом классе купил акции компании Pioneer, которые к концу семестра упали по крайней мере пунктов на 10.

В: Расскажите нам про того трейдера из Южной Калифорнии. Как он вовлек вас в торговлю на FOREX?

О: С этим трейдером меня познакомил мой друг, весьма успешный бизнесмен. Он сказал мне: «Если тебя интересует торговля на финансовых рынках, поговори с этим парнем, который торгует моими деньгами». Мой друг сказал, что он ссудил ему около миллиона, и с этой суммы тот выплачивает ему 6–8 процентов в месяц. Я подумал: «Значит, это блестящий трейдер! Чтобы ежемесячно выплачивать такие проценты и при этом получать прибыль, он должен неплохо зарабатывать». На тот момент мой друг вернул вложенный капитал в полном объеме – на это ушло около 12 месяцев – и теперь продолжал получать проценты. «Что ж, – подумал я, – если кто-то торгует валютой так успешно, что может позволить себе брать деньги под такие безумные проценты, – я хочу узнать об этом как можно больше». Мало-помалу этот валютный трейдер познакомил меня со своими методами, но то, что он рассказывал, звучало слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. Думаю, вам приходилось слышать подобное. Позднее мы выяснили, каким образом он привлекал средства, – чтобы расплатиться с теми, кто давал ему взаймы, он занимал деньги на стороне. В конце концов, этой игре пришел конец, и его разоблачили. Но когда я узнал, что он был обманщиком, я уже почти растратил средства на своем первом счете и решил, что сумею разобраться во всем самостоятельно, если потрачу на это должное количество времени.

В: Наверное, вам было не по себе – вы и без того с трудом сводили концы с концами, да еще потерпели фиаско, когда начали торговать. Что помогло вам не потерять уверенность в себе и не бросить это занятие?

О: Когда я начал заниматься юриспруденцией, она тоже давалась мне не слишком легко, как все остальное, за что я брался впервые. Когда в пятнадцать лет я впервые сел за руль, я не слишком хорошо водил машину, но прошло некоторое время, и я освоился, хотя на это ушел не один день. Я понимал, что определенные убытки неизбежны, как и связанные с этим финансовые затруднения. Однако затруднения затруднениям рознь. Если вы получаете извещение о выселении или не можете выплачивать кредит на машину, вы испытываете затруднения. Но едва ли я испытывал затруднения из-за того, что не мог овладеть искусством трейдинга с первой попытки. Я познакомился с достаточным количеством трейдеров в Сан-Франциско и переговорил с достаточным количеством людей, чтобы понять, что торговля на бирже ничем не отличается от того или иного вида спорта, новой работы или вождения. Мне предстоял период обучения, а значит, я должен был неизбежно испытывать дискомфорт, наделать уйму ошибок и открыть для себя массу вещей, о которых не пишут в книгах и которым не научишься с чужих слов.

В: Поначалу вы делали много ошибок?

О: Ну разумеется! Едва ли страниц вашей книги хватит, чтобы рассказать о каждой из них. Я совершал все мыслимые ошибки. Вот перечень основных:

1. Я заключал слишком много сделок.

2. Объемы сделок были слишком крупными – я рисковал 5–10 процентами своего капитала при каждой сделке, тогда как мне не следовало подвергать риску более 1 процента.

3. Я торговал с помощью разных систем одновременно.

4. Я торговал всеми парами валют, которые мне нравились.

5. Я торговал в разное время дня.

6. Я заключал долгосрочные и краткосрочные сделки.

7. Я прочел слишком много книг о методах торговли и слишком мало о дисциплине.

В: Вы посещали какие-нибудь занятия?

О: Нет. Я прочел массу книг, но не посещал никаких курсов. Пожалуй, лучшей книгой, которую я прочел в ту пору, была Reminiscences of a Stock Operator («Воспоминания биржевого спекулянта») Эдвина Лефевра, которая, как известно, представляет собой биографию Джесси Ливермора. Кроме того, я обнаружил массу интересного в биографиях людей, добившихся успеха в жизни, – Джона Рокфеллера, Ганди, Джорджа Вашингтона и других «отцов-основателей». Зачастую я находил в их биографиях больше ценных сведений о торговле, чем в специальной литературе.

В: Сколько времени прошло, прежде чем дела у вас пошли на лад?

О: Одиннадцать месяцев. За этот период я хорошенько поработал головой. Я разрабатывал собственные системы торговли и без устали тестировал их. Я тестировал их часами изо дня в день. Я торговал на демосчете и работал с небольшой суммой на реальном счете.

В: Был ли момент, когда вам хотелось бросить это?

О: Почти каждый день [смеется]. Поначалу я думал об этом постоянно, отчасти из-за того, что одновременно мне приходилось работать. Я создавал веб-сайты. На заре становления Интернета я нашел работу по продаже выделенных соединений и интернет-услуг. Я занимался подбором персонала для финансовых структур. Единственное, за что мне не хотелось браться, – работа в юридической фирме, мне не хотелось, чтобы меня затянул соответствующий образ жизни, и я встал на путь, который был мне не по душе. Поэтому, пока я учился торговать, занимался массой разных вещей, чтобы продержаться на плаву.

В: Вы работали целыми днями и одновременно торговали? Или в основном это была работа с неполной занятостью?

О: Я работал целый день, обычно с 9.00 до 17.00, и, кроме того, брал работу на дом, например помогал составить контракт или создать веб-сайт. Я брался за все, что мне предлагали, предпочитая работу, которую можно было делать по ночам.

В: Как вам удавалось торговать, работая в таком режиме?

О: Я просто мало спал. Вспоминая то время, я не могу найти этому другого объяснения. Я вставал в 2–3 часа ночи и наблюдал за торговыми сессиями в Лондоне или в Европе. С валютной торговлей меня познакомил человек, который торговал по ночам на таких сессиях, поэтому меня привлекали именно они. Таким образом, я бодрствовал почти всю ночь, а утром был готов идти на работу или заниматься подработками. Вечером я возвращался домой, старался успеть пообщаться с женой и поспать, а потом снова вставал среди ночи. Я мог вести такой образ жизни только потому, что очень мало спал.

В: Можно ли сказать, что главным стимулом для вас было желание добиться своего?

О: Да, в какой-то момент я принял решение, как поступаю в большинстве случаев. Я решил, что добьюсь своего. Я видел, что другие зарабатывают себе на жизнь торговлей, и верил, что, раз это удается другим, при должной настойчивости я тоже сумею разобраться в этом. Я понимал, что могу потратить на это больше времени, чем другие, но я не ставил своей целью обогнать кого-то и сделать это побыстрее. Я знал, что не могу открыть счет на крупную сумму, которая, возможно, есть у кого-то другого, но я не собирался состязаться с другими в объеме капитала. Я старался всего лишь разобраться в новом для меня деле и научиться получать стабильную прибыль. Кроме того, у меня был близкий друг, финансовый консультант, который сказал мне: главное – добиться регулярного получения прибыли. Задача не в том, чтобы сорвать куш, перехитрить игровой автомат или выиграть в лотерее, а в том, чтобы получать прибыль постоянно, неделю за неделей, и, если я сумею добиться этого, сумма, которую я заработаю, не так важна – в таких условиях я могу сохранить и приумножить свой капитал. И я решил уделять первоочередное внимание именно этому – пусть это будет всего 50 или 25 долларов в неделю, – дело не в сумме, главное, разобраться, как это делать. Позднее я понял, что, если понадобится, я смогу найти больше денег для торговли. Я хочу еще раз подчеркнуть свою мысль. Основной вывод, который я сделал на тот момент, заключался в том, что мне не надо зарабатывать 1000 долларов в день и даже в месяц. Я должен зарабатывать хоть что-то и не терять заработанное. Я понял, что, если я позабочусь о своем торговом капитале, остальное придет само собой.

В: С какой суммы вы начали?

О: 2500 долларов. Отчасти это были мои деньги, отчасти средства, которые вложил в меня мой близкий друг. За первые несколько дней я заработал 10 процентов. После этого мне следовало закрыть торговую программу и не открывать ее хотя бы месяц.

В: Что произошло?

О: Я отлично помню эти цифры – сумма на счете выросла с 2500 до 2752 долларов с мелочью, я получил 10 процентов прибыли, и мне надо было выключить компьютер и отвлечься хотя бы на неделю. Меня охватила эйфория. Я чувствовал себя Уорреном Баффеттом валютной торговли. Я вспоминал истории о тех, кто выручал в месяц 6–8 процентов и более, и думал, что тоже сумею добиться этого. Но я не остановился. Две недели спустя я заключил сделку, не выставил стоп-лосс и спустя 72 часа потерял 90 процентов своего капитала. Я помню, как он стал уменьшаться, и, когда сумма достигла 2500 долларов, я сказал себе: «Может быть, я сумею закрыть позицию, выйдя в ноль, и все будет выглядеть так, словно этой неудачной сделки не было вовсе». Но деньги продолжали таять, сумма снизилась до 2000, а потом до 1500 долларов. Когда она опустилась до этого уровня, я подумал, что ничего хуже случиться уже не может, и не стал закрывать позицию. Но, разумеется, итог оказался куда хуже.

В: В чем изменился ваш подход сейчас?

О: Я делаю все, чтобы не потерять деньги. Это моя основная забота. Я понимаю, это звучит странно, но делать деньги – не самое сложное. Когда я начал торговать, я едва сводил концы с концами. Мой близкий друг, успешный бизнесмен, отвел меня в сторону, заглянул мне в глаза и сказал: «Роб, ты убедил себя, что зарабатывать деньги трудно, – и добавил: – Зарабатывать деньги легко. Трудно сохранить их». Он говорил не о торговле, но это относится и к ней, и он был прав. Я обнаружил, что разработать прибыльную торговую систему не слишком сложно. Однако, чтобы сохранить прибыль, не перестараться со сделками, не завысить сумму риска, нужна настоящая твердость характера. Поэтому для меня смысл этой игры в том, чтобы не потерять деньги и при этом еженедельно получать прибыль.

В: Сколько времени вам понадобилось, чтобы понять, что вам следует придерживаться оборонительной стратегии?

О: Когда я окунулся в это занятие по-настоящему, на это ушло одиннадцать месяцев. Потеряв 2500 долларов, я провел одиннадцать месяцев, занимаясь тестированием и экспериментами. Теперь я читал не только про торговые системы и методологии. Я старался изучить и взять на вооружение принципы, которые помогут мне владеть собой. Я был исполнен решимости никогда не впадать в оцепенение из-за убыточной сделки, когда вам кажется, что это сон и со временем все наладится само собой. Я обещал себе, что не допущу, чтобы это повторилось. Это была стратегическая цель, и у меня ушло одиннадцать месяцев на то, чтобы не только разобраться с открытием и закрытием сделок, но и выйти на такой уровень, когда я смог торговать на реальном счете с достаточно устойчивыми результатами, не рискуя деньгами. Свою основную задачу я видел в том, чтобы не потерять стартовый капитал. Сохранив капитал, я останусь в игре. Торговля – это игра на выживание.

В: Что представлял собой такой процесс самообразования? Вы учились читать графики или начали изучать фундаментальные показатели?

О: Поначалу я занимался только техническим анализом. Экономика страшила меня, поэтому на первых порах я избегал фундаментального анализа. Вместо того чтобы читать литературу по экономике, я взял книгу Александра Элдера Trading for a Living[3]3
  Элдер А. Как играть и выигрывать на бирже. – М.: Альпина Паблишерз, 2010.


[Закрыть] и познакомился со скользящими средними. Одиннадцать месяцев я сидел над графиками, не поднимая головы, и работал исключительно со скользящими средними, занимаясь тестированием на исторических данных и экспериментами. Я помню, как в конце этих одиннадцати месяцев кто-то поинтересовался, почему, работая со скользящим средним, я остановился на 62 и не связано ли это с коэффициентом Фибоначчи. И я спросил, что он имеет в виду, потому что не знал, что такое коэффициент Фибоначчи. Сам я ограничивался тестированием данных и экспериментами со скользящими средними. Я наносил скользящие средние на графики. Я продвигался вперед, анализируя по одной свече за раз. Я брал различные отрезки времени и экспериментировал с разными парами валют, пока не накопил огромное количество данных о взаимодействии цены и скользящих средних и о том, чего можно ожидать от той или иной сделки. Открывая сделку, я хотел знать ответы на два вопроса: каких убытков мне ожидать и на какую прибыль рассчитывать? И когда соотношения прибылей и убытков стали приемлемыми и я смог применять свою стратегию, стабильно получая прибыль каждую неделю, я понял, что мой капитал защищен. Теперь, знал, что, хотя система, с помощью которой я торгую, не является совершенной, она обеспечивает регулярный доход.

В: Так значит, ваш метод тестирования на исторических данных заключается в том, чтобы взять ценовой график и попробовать предсказать то, что должно произойти в дальнейшем?

О: Да.

В: При этом вы не пользовались никаким языком программирования?

О: Нет. Это еще один аспект. В то время я был слишком глуп и необразован, чтобы понять, что подобные вещи поддаются программированию. Я не знал, что существует язык программирования и платформы для составления графиков, которые позволяют тестировать подобную информацию автоматически или вручную. Сейчас я очень рад, что у меня не было таких инструментов, потому что наблюдение за графиками без их помощи принесло мне огромную пользу. Теперь я знал, каким образом меняется цена на графике британский фунт/доллар США. Я изучил пару доллар США/японская иена. Я привык наблюдать за регулярными взлетами и падением цен, которые происходили по единой схеме. В моей памяти навсегда запечатлелись тренды и ценовые коридоры, а некоторые валютные пары стали мне близки, как хорошие друзья.

В: Остался ли ваш подход к тестированию прежним? Этот вопрос мы задаем, потому что, как нам кажется, масса трейдеров-новичков поначалу находит вещи, подобные Easy Language, весьма и весьма пугающими.

О: Повторю то, что я уже говорил. Мое основное занятие – тестировщик. Трейдером я работаю по совместительству [смеется]. Это значит, что я до сих пор ежедневно занимаюсь тестированием. Как раз перед нашей беседой я наносил на очередной график очередной набор скользящих средних вместе с теми, кто пришел ко мне в офис, чтобы вместе заняться тестированием. Мой офис обустроен так, что желающие могут принять участие в процессе совместного тестирования.

В: Так, значит, никто у вас в офисе не знаком ни с Easy Language, ни с другим языком программирования?

О: На самом деле сейчас я сам знаю Easy Language достаточно хорошо, чтобы запрограммировать большую часть того, что я делаю; кроме того, если у меня возникает необходимость в оптимизации механических систем, я обращаюсь за помощью как минимум к двум программистам. Но я редко берусь за оптимизацию или программирование системы, пока не удостоверюсь, что она работает как надо. К примеру, я мог бы настроить ее так, чтобы она подавала звуковые сигналы или оповещала меня о появляющихся возможностях, но я по-прежнему не применяю никаких механических торговых систем, то есть не позволяю компьютеру открывать и закрывать позиции.

В: Таким образом, вы занимаетесь тестированием, чтобы собрать справочную информацию и заложить фундамент?

О: Совершенно верно. Это научный процесс: гипотеза (идея торговой системы), затем проведение экспериментов и так далее. Если я не могу проверить систему, я не стану применять ее для торговли. Если мы с вами нанесем на графики случайно выбранный индикатор, взяв любой отрезок времени и любую пару валют, имея в своем распоряжении гистограмму с числом столбцов не менее 5000–10 000, и закроемся в кабинете на полгода, мы сможем выстроить систему на основе одного-единственного индикатора. Главное для меня – проверка и проведение экспериментов. У меня нет предпочтений в отношении той или иной методологии, будь то фундаментальный анализ, анализ движения цен, анализ потока ордеров, торговля с учетом зон поддержки и сопротивления или астрология [смеется]. Если эффективность метода можно проверить на исторических данных, я приму полученные доказательства и признаю, что они как минимум подтверждают статистическое преимущество в прошлом. И хотя нельзя сказать, что результаты в прошлом однозначно определяют эффективность в будущем, они, несомненно, дают массу подтверждений методологии, которую я оцениваю. Если мы беремся применять систему, не имея статистического базиса, мы просто блуждаем наугад по Уолл-стрит, а что толку торговать наобум?