Текст книги "Книжная кухня"

Ким Чжи Хе
Книжная кухня

Text Copyright © 2022 by Kim Jee Hye

All rights reserved.

The Russian Version translation is published by LLC ROSMAN in 2023, by arrangement with Sam & Parkers Co., Ltd. through Rightol Media in Chengdu.

© Макет, оформление. ООО «РОСМЭН», 2023

Пролог

Мокрый снег, который выпал на рассвете, растаял, оставив на ветвях сливового дерева влажные следы. Солнце было бледным, но его тусклые весенние лучи постепенно согревали округу и, казалось, потихоньку растапливали суровый лик зимы.

Часы показывали два пополудни, когда Ю Чжин, проверявшая отделку кафельного пола, подняла голову и посмотрела в окно. Большие французские окна были раскрыты нараспашку, чтобы выветрить запах ремонта, и с улицы доносился сладкий аромат. Сливовое дерево, безмятежно росшее за окном, тихонько покачивало светло-зелеными листьями, словно здороваясь. На теневой стороне бутоны на ветках набухли, но еще не распустились, хотя на солнечной стороне они, мокрые от влаги, уже приподнимали белоснежные головки, как очнувшиеся ото сна младенцы.

Ю Чжин подошла к окну и взялась за края москитной сетки. Новенькая, еще не запылившаяся сетка легко поддалась. Дувший с гор ветер, казалось, только того и ждал – и сразу же налетел волной, наполняя комнату ароматом цветущей сливы. Ю Чжин поняла, что впервые в жизни видит сливовое дерево настолько близко, и присмотрелась к похожим на снежинки лепесткам. Они были белоснежно-белыми – совсем как новенькая плитка на полу «Книжной кухни Соян-ри». За цветущей сливой виднелись выстиранные покрывала, развевающиеся на ветру. Ю Чжин не знала, точно ли сладковатый запах исходит от цветов – может, от кондиционера для белья? Как бы то ни было, настроение у нее было таким же светлым, как лепестки сливы.

Отвернувшись от окна, Ю Чжин оглядела книжное кафе. Вдоль стен помещения возвышались книжные полки. Книг еще не было, поэтому полки, доходившие до самого потолка, зияли пустотой и напоминали выставочные образцы, которые стоят в магазине. На полках горела подсветка – словно софиты, освещающие пустую сцену.

«Скоро это место будет пропитано запахом книг», – подумала Ю Чжин.

В следующее мгновение ее взгляд упал на лист бумаги формата А3, приклеенный скотчем к стене, – дизайнерский чертеж, претерпевший многочисленные изменения и, после долгих мучений, наконец завершенный. Он был исписан замечаниями и исправлениями карандашом и шариковой ручкой, слегка помят и истерт, поэтому выделялся на фоне нового здания, в котором не было ни пылинки. Ю Чжин осторожно коснулась пальцами пометок. Было трудно осознать, что здание, которое она видела только на дизайнерских чертежах и 3D-моделях, воплотилось в реальности.

* * *

В общей сложности «Книжная кухня Соян-ри» состояла из четырех корпусов: книжного кафе, где будут продаваться книги и проводиться различные мероприятия, и гостевых домиков, где постояльцы смогут читать и отдыхать. Гостевые домики занимали три отдельных здания. На первом этаже четвертого здания располагалось книжное кафе, на втором – помещения для персонала. Корпуса «Книжной кухни Соян-ри» были выстроены в форме креста, соединяла их оранжерея.

Фасад книжного кафе был полностью застеклен, и оттуда открывался вид на деревушку Соян-ри – живописный, как открытка. За сливовыми деревьями виднелась линия горных вершин, и при взгляде на их огромные мягкие изгибы Ю Чжин казалось, что она попала в сон. Ю Чжин родилась и выросла в Сеуле – городе остроконечных небоскребов, круглосуточных мини-маркетов, брендовых кофеен, многочисленных станций метро и больших жилых комплексов, – поэтому деревенский пейзаж казался ей нереалистичным.

– Сестренка Ю Чжин! Иди посмотри, хорошо ли получилось? – позвал снаружи Си У.

– Сейчас!

Ю Чжин поставила сетку на место, сунула рулетку в карман рабочего фартука и выбежала на улицу. Си У и Хён Джун ровняли двухметровую вывеску.

На вывеске крупными буквами было написано: «„Книжная кухня Соян-ри” готовится к открытию – заявки на бронирование принимаются с первого апреля!», а ниже стояли номер телефона и аккаунты в соцсетях.

– О, выглядит неплохо! Давайте сфотографирую.

Достав из кармана телефон, Ю Чжин щелкнула камерой. Она даже не стала настраивать фокус – ей нужно было убедиться, что вывеска висит ровно, не более того. Сейчас она и подумать не могла, сколько нежности почувствует, когда однажды (времена года уже успеют смениться не раз) наткнется на эту фотографию. Си У с растрепанной от ветра челкой широко улыбался в камеру, а Хён Джун смотрел с привычно безучастным выражением лица.

Си У, двоюродный брат Ю Чжин, и Хён Джун, уроженец Соян-ри, были как лед и пламя. Пылкий, открытый и общительный Си У и спокойный, замкнутый Хён Джун, предпочитающий одиночество, казались полными противоположностями. Ю Чжин посмотрела на Си У, бегущего посмотреть на фотографию, потом перевела взгляд на оставшегося на месте Хён Джуна и подумала, что им нужен кто-то третий, который будет чем-то средним.

– Си У, тебе не кажется, что левый край немного выше правого?

Си У наклонил голову, рассматривая экран телефона, и через некоторое время ответил:

– Мм, даже не знаю… Думаю, на месте бывшего сарайчика немного просел фундамент. А так все отлично.

– Хён Джун, а ты что скажешь?

– Выглядит… неплохо.

– Вот и я о чем!

Переглянувшись, Си У и Хён Джун одновременно улыбнулись и дали друг другу пять. Сейчас они напоминали братьев-близнецов, у которых одна душа на двоих.

С улыбкой проводив их взглядом, Ю Чжин посмотрела на «Книжную кухню Соян-ри». Современное здание возвышалось на равнине, как фишка на пустом игровом поле. Ю Чжин снова накрыло ощущением нереальности происходящего. Последние десять месяцев ее жизненного путешествия напоминали сон.

Ю Чжин терялась, когда ее спрашивали, почему она решила уехать из города и открыть книжный магазин в далекой деревушке. Раньше Ю Чжин часто повторяла, что, выйдя на пенсию, хочет жить посреди леса в окружении книг, но она помыслить не могла, что в тридцать два года станет управляющей книжного пансионата в Соян-ри.

С тех пор как Ю Чжин решила купить здесь участок земли, для нее наступил период ожидания, заполненный ураганом дел. Она подала заявку на регистрацию бизнеса, поспешно избавилась от своей квартиры, чтобы получить деньги на первоначальный взнос, потом с нетерпеливым волнением ждала одобрения на покупку земли в ипотеку… Еще она продала почти все акции и потратила вырученные за них деньги на лицензию и строительство. Выучилась на управляющего кафе, после чего подумала, что должна уметь варить кофе, и отправилась на курсы бариста. Ночами напролет изучала проекты архитекторов, с которыми ее знакомил Си У, и разглядывала чертежи. Выбор книг для кафе, поиск товаров для мерчандайзинга – кружек, блокнотов, холщовых сумок – тоже были титаническим трудом. Ю Чжин пришлось просмотреть бесконечное множество разных журналов по интерьеру и дизайну, чтобы выбрать мебель, светильники, электронику и элементы декора.

Больше двух недель ушло на то, чтобы придумать название: «Книжная кухня Соян-ри». Размышляя над подходящим названием для места, заполненного книгами, Ю Чжин подумала, что у каждой книги есть свой «вкус», который разными людьми воспринимается по-разному – в зависимости от индивидуальных предпочтений. «Книжная кухня» получила свое имя потому, что Ю Чжин хотела создать место, где можно расслабиться и отдохнуть душой, выбрав книгу по вкусу. Это было бы все равно что исцеляться от душевных ран, смакуя любимую еду. Ю Чжин хотела, чтобы «Книжная кухня» стала местом, куда люди смогут приехать, рассказать о том, что у них на душе, найти поддержку и ободрение. Подхвативший Ю Чжин ураган наконец утих, и, очнувшись, она обнаружила, что попала в незнакомый мир.

В животе заурчало от голода. За завтраком Ю Чжин съела только черствый пончик и половинку яблока. Книги для кафе обещали доставить утром, поэтому она ждала, откладывая обед, однако сейчас стрелки часов показывали третий час, а вестей от перевозчика все не было. Доставка частенько запаздывала, потому что «Книжная кухня Соян-ри» еще не значилась на картах. Ю Чжин взглянула на экран телефона и повернулась к Си У и Хён Джуну, которые что-то обсуждали.

– Ребята, я не знаю, когда прибудет доставка. Давайте прямо сейчас отправимся в город, пообедаем и зайдем в магазин? Хён Джун, ты потом можешь сразу пойти домой.

1
Бабушка и ночное небо

Когда Да Ин училась в средней школе, на выходных ее основным времяпровождением были походы на прослушивания. Нет, не основным – единственным. Девочке говорили, что голос у нее неплохой, но потом добавляли слова, которые преследовали ее неотступно, как тень: «С такой внешностью знаменитостью не стать». Да Ин и сама это знала. Глядя в зеркало на свое круглое личико с пухлыми щеками, покрытыми солнцезащитным кремом, она вспоминала красивых детей, которых видела на прослушиваниях, детей с кукольными лицами – и это безо всякой пластики. Дети с такой внешностью невольно притягивают к себе взгляды окружающих, независимо от их пола и возраста, даже когда просто идут по улице. На прослушиваниях Да Ин смотрела на них, как на уже дебютировавших айдолов[1]1
  Айдол – успешно дебютировавший артист. – Здесь и далее примеч. пер. и ред.


[Закрыть]. «Интересно, – думала она, – есть ли школы, где из детей делают знаменитостей?»

Когда Да Ин попала в небольшую звукозаписывающую компанию и дебютировала под псевдонимом Дайан, никто не обратил на нее внимания. В мире шоу-бизнеса за один только год дебютирует больше десятка трейни[2]2
  Трейни – подростки-стажеры, которые проходят специальное обучение, чтобы стать айдолами.


[Закрыть]. Двое или трое из них остаются на плаву, остальные тихо исчезают. Их имена забываются за несколько месяцев, как могила на старом кладбище. Компания, которая решилась выпустить альбом Да Ин, была новичком на рынке. Конечно, у них работали сотрудники с продюсерским опытом, но маркетинговая кампания и стратегия продвижения большого агентства и агентства-новичка очень различаются. Это было похоже на школьный клуб по интересам: «Давайте попробуем этот вариант?», «Может, сделаем вот так?». После нескольких часов бесплодных обсуждений все единогласно заключили: «Да Ин – это не айдол-концепция». Это было единственное, в чем сошлись окружающие.

В те времена на пике популярности была женская группа Delicious. Ее участницы-айдолы и правда были delicious[3]3
  Delicious (англ.) – вкусный.


[Закрыть]: выглядели как куклы Барби, говорили милыми голосками, строили умилительные рожицы. «Да, айдол из меня никакой», – согласилась Да Ин, глядя на них. Но раз мир отказывался причислять ее к айдолам, она не знала, в какую категорию себя определить. Да Ин думала, что дебют в юном возрасте может стать маркетинговым ходом, который привлечет к ней внимание, но в то время дети и помладше готовились к своему дебюту. Чтобы вызвать интерес публики, недостаточно сказать: «Она миленькая и поет, как Мэрайя Кэри». Тогда Да Ин не писала тексты и не сочиняла музыку, поэтому не могла позиционировать себя как композитора.

Однако через три года после дебюта Да Ин заслужила прозвище «младшая сестренка нации». Ее секретным оружием стала способность говорить и слушать.

Началось все после того, как Да Ин случайно попала в вечерний радиоэфир. Программа получила самые высокие рейтинги за неделю, и певицу по имени Дайан захотели видеть постоянной гостьей программы. Через шесть месяцев она уже регулярно появлялась в эфирах пяти радиопрограмм.

Большую роль в том, что беседа получилась «вкусной», сыграл голос Да Ин. Хрипловатый, но приятный и мягкий, он создавал впечатление задушевной беседы с близким другом. Да Ин была миленькой и трогательной – как кривоватый, но приготовленный от души шоколадный маффин. Слушателям понравилось, как Да Ин говорила, – ее слова, казалось, проникали собеседнику в душу. Кроме того, изюминкой программы стала песня, которую Да Ин неожиданно исполнила в конце. Видео с ее каверами на песню Мэрайи Кэри Hero, требующую отменных вокальных данных, и на песню Джейсона Мраза Lucky, где она аккомпанировала себе на акустической гитаре, быстро попали в тренды YouTube. Их назвали легендарными.

«Весенний день» стал первым синглом, вошедшим в первую десятку корейских чартов. Эта джазовая песня рассказывала о девушке, работающей в магазинчике на полставки и мечтающей одним весенним днем отправиться в Марокко, идеально ложилась на голос Да Ин. В мелодии не было элементов, характерных для кей-попа, – она была ближе к инди-музыке, и выход альбома прошел практически незамеченным. Однако все изменилось после того, как один айдол исполнил «Весенний день» в эфире развлекательной передачи. Потом в тренды попало видео, как старшеклассники танцуют под эту песню во время школьной поездки.

После этого мелодию использовали в рекламе мобильного телефона… И вот, через три месяца после выхода альбома, трек ворвался в музыкальные чарты. Да Ин подхватила волна популярности. Ее следующий сингл «Это все, что мне нужно» сразу после релиза занял первое место в музыкальном чарте и удерживал позиции в течение месяца. Клип набрал рекордное количество просмотров на YouTube, и на Да Ин посыпались предложения сняться в рекламе. Спонсоры вдруг смекнули, что Да Ин с ее чистым голосом и совсем не гламурным лицом – восходящая звезда.

Популярность Да Ин взмыла до небес. Если еще три месяца назад о певице Дайан почти никто не слышал, то теперь ее начали узнавать на улицах. Она стала занимать первые места в разных чартах и была завалена предложениями о покупке прав на использование ее песен. Ее песни также получили хороший отклик за рубежом и заняли высокое место в азиатском чарте iTunes. Появившаяся откуда ни возьмись толпа фанатов боготворила Да Ин и готова была носить ее на руках.

И Да Ин испугалась. Она была такой же, как три месяца назад, но внезапно все вокруг стали относиться к ней иначе. Да Ин засыпа2ли восторженными комплиментами, расхваливая ее потрясающий талант. Она отнеслась к происходившему настороженно, полагая, что популярность похожа на мыльный пузырь: надувается и растет, пока однажды не лопнет.

Время летело, как танцевальная песенка с динамичным ритмом, – и вот прошло уже восемь лет с тех пор, как певица Дайан стала суперзвездой. У нее сложился образ так называемой славной девчушки: публика считала Дайан милой и нежной, как макарун пастельных тонов. В своих клипах она появлялась в платьях в цветочек и очаровательно улыбалась – и этими клипами утешались ее поклонники мужского пола, оставшиеся на День святого Валентина в одиночестве. А девочки-подростки не один год считали Дайан примером для подражания.

Но на самом деле платьям в цветочек Да Ин предпочитала нейтральные худи. В студии звукозаписи она спокойно погружалась в свой мир, а в повседневной жизни не искрила энергией, как модель из рекламы витаминов. Даже будучи подростком, Да Ин не отличалась любовью к милым вещицам наподобие кукол или празднично украшенных тортиков. Нет, она любила оставаться наедине со своими мыслями и размышлять – например, о смысле жизни и смерти. Родители, конечно, считали ее славной девочкой, но уж точно не открытой и разговорчивой. Да Ин держала все в себе, но при этом была внимательна к другим и без лишних слов заботилась об окружающих.

Может быть, поэтому съемки в рекламе или участие в развлекательных шоу казались Да Ин фальшивкой. И она пребывала в ужасе от того, что любовь и восхищение публики в одно мгновение могут превратиться в ненависть и критику.

В этот четверг у Да Ин впервые за долгое время не было планов. Она хотела выспаться, но до трех часов ночи ворочалась в постели. Потом ей с трудом удалось уснуть, но после череды кошмаров она совсем не чувствовала себя отдохнувшей.

Во сне Да Ин опаздывала на прямой эфир. Она бежала по узкому длинному коридору на высоких каблуках, а потом оказалась в студии, где уже ждал диджей. Да Ин бодрым голосом начала вести эфир, но чем больше она говорила, тем холоднее становилось лицо диджея, пока не стало враждебным – безо всякой на то причины! Да Ин продолжала говорить, хотя была сбита с толку, а потом на экране крупным планом появилось ее лицо.

Она резко проснулась. Окончание сна таяло, как дым. Растрепанная, со слипающимися глазами, Да Ин прошла в гостиную, включила телевизор и увидела на экране себя – с идеальным макияжем и широкой улыбкой, приготовленной для шоу. В конце шоу показали музыкальный клип, в котором певица Дайан выглядела невероятно милой и привлекательной.

Внезапно Да Ин показалось, что с экрана на нее смотрит пустая оболочка. Она пришла в замешательство. Да Ин с детства мечтала стать певицей, но не потому, что стремилась к популярности. Она представила миру собственный стиль, свою музыку, свою манеру общения и думала, что покорит этим публику… Но заблуждалась. Публике нравилась певица Дайан.

Той ночью, когда она лежала в постели, сердце неровно трепетало в груди, его стук отдавался в ушах. Она слышала глухой рокот, как будто издалека приближался поезд. Гул нарастал, становился все громче – казалось, состав настигает ее. Затем ее дыхание участилось. Темнота медленно и неторопливо душила, сжимала горло, не давая вдохнуть. Дыхание становилось все слабее и слабее.

Внезапно Да Ин провалилась в сон, и ей приснилось, что она – живущий в стеклянном ящике зверек, которого выставляют на потеху публике. Сначала Да Ин была маленькой обезьянкой, смешившей детей, потом превратилась в императорского пингвина, любимого офисными работниками чуть за двадцать. После этого она стала самой популярной в зоопарке пандой. Панда широко улыбалась, скрывая за улыбкой боль в душе. Зрителям можно было рассматривать стеклянный ящик со всех сторон, можно было фотографировать ее, менять цвет ее шерстки, а также выбирать ей одежду, аксессуары и игрушки… Словами не выразить печаль, гнев и одиночество, которые испытывала в это время Да Ин.

Она скучала по бабушке. Бабушка, в отличие от Да Ин, была неисправимой оптимисткой. Столкнувшись с невзгодами, какими бы тяжелыми они ни были, бабушка все равно видела мир в солнечном свете. Она шла гулять и возвращалась, отмахивалась от проблем и начинала новый день. Эмоциональная волна, которая обрушилась на семью Да Ин с приходом популярности, прошла мимо бабушки. Она была похожа на человека, который неторопливо гребет по спокойной глади озера на лодке.

Для Да Ин руки бабушки были прекрасной теплой печкой. Когда она приходила к бабушке после недельной бессонницы, та ласково улыбалась и нежно гладила ее по животу. Она редко задавала вопросы.

А еще бабушка не слушала песни Да Ин: еще до того, как к певице пришла известность, у бабушки начался тиннитус[4]4
  Тиннитус – шум или звон в ушах без какого-либо внешнего раздражителя.


[Закрыть], поэтому она не включала ни радио, ни телевизор. Многие вокруг легкомысленно судили, насколько хороша та или иная песня, а вот эта уступает предыдущему альбому по силе, поэтому Да Ин была даже рада, что бабушка не слушает ее песни. Она любила грубоватые, но ласковые прикосновения бабушки, которая видела за Дайан настоящую Да Ин и молча клала ее голову себе на колени.

Стоило бабушке прикоснуться к Да Ин, как та засыпала. Ветер, дующий с края пышной крыши ханок[5]5
  Ханок – традиционный корейский дом.


[Закрыть], ароматный запах тушеного мяса, лай собаки и ярко-оранжевые лучи заходящего солнца – все это навевало сон. Бабушка передавала Да Ин свою светлую, позитивную энергию. Так, беспробудным сном без сновидений, Да Ин спала по десять часов, а после пробуждения гуляла с бабушкой по окрестностям. Покупала фрукты в ящиках, стоящих на обочине сельской дороги, а в дни традиционного пятидневного рынка – штаны-шаровары. Еще она покупала на сельском рынке кукбап[6]6
  Кукбап – горячий суп с рисом, традиционное корейское блюдо.


[Закрыть], собирала листья салата и красный перец, выращенные на бабушкином огороде, ложкой зачерпывала кочхуджан и твенджан[7]7
  Кочхуджан, твенджан – виды традиционных соевых паст.


[Закрыть] из кастрюли чандокдэ и ела, смешивая с кунжутным маслом и порошком.

Приехать в Соян-ри было импульсивным решением. Да Ин прекрасно знала, что бабушки здесь больше нет. Три года назад она отправилась в дом престарелых, а в прошлом году ушла из этого мира. Земля и четыре ханок, где бабушка раньше жила и которые были построены более ста пятидесяти лет тому назад, проданы, чтобы покрыть больничные счета. К тому же на их содержание уходило немало денег. Дома перенесли на свободный участок неподалеку; Да Ин слышала, что два года назад из них сделали отель в традиционном стиле. По телефону мама сказала, что нетронутым остался только сарайчик. Да Ин пряталась в этом сарайчике, когда в детстве играла в прятки. Он был идеальным укрытием.

И обителью хаоса. Окон там не было – маленькое деревянное окошко прямо под потолком не в счет, – поэтому темнота царила внутри даже днем, когда снаружи светило солнце. Играя в прятки с другими детьми, Да Ин пряталась в большом старинном шкафу, который стоял за сваленными в груду старыми книгами и мешками с рисом, и в девяти случаях из десяти ее не находили. Даже если водящий заходил в сарайчик, то натыкался на беспорядочно лежащие лопаты, хомуты, которыми пользовались, когда здесь еще разводили скот, жернов, кучи бумаг, большую фоторамку и покрытые пылью спортивные снаряды – и, боясь на что-нибудь наткнуться в темноте, почти сразу уходил.

«„Книжная кухня Соян-ри” готовится к открытию – заявки на бронирование принимаются с первого апреля!»

Да Ин взглянула на вывеску. Внизу было написано: «Книжная кухня – место, где вы найдете утешение и поддержку. Пансионат & книжное кафе: здесь можно читать, писать и обмениваться впечатлениями». Вывеска колыхалась на ветру, но погруженная в раздумья Да Ин его не замечала.

Да Ин тихо вздохнула. Она бы выкупила бабушкину землю, если бы знала… Дома2 можно было бы использовать как виллу или студию… Но отец не хотел, чтобы Да Ин цеплялась за прошлое. Ей следовало помнить любовь, которую дарила ей бабушка, но не зацикливаться на чувствах и переживаниях.

В мае прошлого года семья первого дяди, проживающая в Соединенных Штатах, и семья третьего дяди, владеющая домиком в Испании, приехали в Корею. Восемь братьев и сестер, каждый из которых жил своей жизнью, решили продать бабушкину землю и разделить деньги. Потому что живые должны жить дальше. Сейчас отец уже знал, что Да Ин мучается от бессонницы (хотя ничего не замечал, пока у нее не развились панические атаки), но надеялся, что она красиво сложит свои воспоминания о бабушке и сохранит их в сердце. Да Ин тоже понимала чувства отца, поэтому не рассердилась, когда он сказал, что продал землю.

Однако ей хотелось вернуться сюда – в место, где она смогла бы чувствовать бабушкино дыхание. Под тенистым склоном холма сквозь тьму суровой зимы распускались цветки сливы. Ветки были усеяны бутонами, которые, казалось, вот-вот раскроют лепестки – как девочка-подросток, которая хочет что-то сказать, но держит рот на замке.

Когда девятилетняя Да Ин сказала бабушке, что мечтает стать айдолом, та лишь улыбнулась и предложила сходить в магазинчик, купить к чаю крученые пончики квабеги. Интересно, были ли у бабушки тайны, которыми она хотела поделиться с Да Ин?

Узенькая дорожка, по которой Да Ин, держась за бабушкину руку, спускалась к рынку, осталась прежней. Горный хребет, похожий на волан юбки, тоже остался прежним – незнакомым было только здание.

Холодный ветер низко завывал, словно предупреждая о произошедших переменах. Старых домов – ханок с их историями больше нет. Теперь на их месте стояло современное здание, состоящее из нескольких больших, примыкающих друг к другу корпусов. Крыша была покрыта деревянным тесом, а широкая терраса хорошо просматривалась снаружи.

Рядом со зданием находился кофейный киоск размером менее двух пхёнов[8]8
  Пхён – мера земельной площади, равная 3,3 м².


[Закрыть], с темно-коричневой крышей и стеклянными стенами, благодаря чему можно было увидеть кофеварку, емкости с кофейными зернами, чашки для эспрессо и подносы. Казалось, этот крошечный киоск работает только навынос. Передний двор, где у бабушки был огород, превратился в сад. Расположенные в ряд цветочные горшки, индийские палатки, похожие на реквизит для съемок в глянцевый журнал… Это место выглядело стильным и уютным, но Да Ин почувствовала, как у нее защемило в груди.

В следующее мгновение подул теплый, прогретый солнцем ветерок, принесший с собой приятный аромат. «Чем это пахнет?» – подумала Да Ин и, оглянувшись, увидела выглядывающие из-за киоска ветки сливового дерева, которое так любила бабушка. Ветви качались, словно приветственно махая. Да Ин невольно шагнула к дереву.

Киоск был примерно такой же высоты, как дерево. Облицовка возвышающегося над землей фундамента показалась Да Ин знакомой, и, присмотревшись, она поняла, что видит часть старого фундамента. Тогда Да Ин поняла, что стоявший возле сливового дерева сарайчик превратился в современный стеклянный кофейный киоск. Сарайчик переродился, его прежний облик претерпел изменения, но структура сохранилась. Глядя на обшарпанную кладку, Да Ин почему-то захотелось одновременно и расплакаться, и заулыбаться.

Да Ин не очень любила весну. Весной повсюду распускались цветы, словно твердя: пришло время забыть о темной, холодной и одинокой, как смерть, зиме. Весной все говорили о новых надеждах, вызовах и начинаниях. Но, быть может, весна неохотно распускает цветы или даже помнит глубокую тьму прошлого. Возможно, весна предпочла бы быть невзрачной, но изо всех сил пытается исполнить возложенный на нее весенний долг.

Обычно все радуются, когда приходит весна, которая приносит с собой частичку надежды. Говорят, весна – это время, когда можно отойти от депрессии и неудач, разочарования и уныния. Говорят, это время забыть о прошлом, время найти себе новые цели. Мир ожидал, что Да Ин будет улыбаться – ярко и ослепительно, как новенький небоскреб, сияющий под весенним солнцем, – что она забудет о старом сарайчике и ханок.

Потому она и думала, что сарайчик исчез…

Но он по-прежнему был здесь. Изменившись, стоял рядом со сливовым деревом. Обшарпанный и потертый фундамент молчал, словно вспоминая прошлое. Да Ин сдержала подступившие к глазам слезы. Казалось, сейчас бабушка придет и позовет ее, как раньше.

Да Ин вспомнились бабушкины слова: «Сильнее всего весну ждут цветки сливы. Склонив головки-бутоны, они ждут первых признаков прихода весны и бесстрашно расцветают, несмотря на царящую вокруг прохладу. И пусть бутоны могут опасть под заморозками и снегом, пусть они мокнут под дождем и выглядят поникшими и безрадостными… Я все равно люблю бесстрашное сливовое дерево. Когда я смотрю на него, то с нетерпением жду весны. Оно – как храброе дитя с чудесной силой духа, которое изо всех сил старается, чтобы бутоны расцвели».

* * *

– Извините… Вы, случайно, не Со Чжин А? – поинтересовалась Ю Чжин, поставив на землю большую картонную коробку.

В честь открытия «Книжной кухни» писательница Со Чжин А решила остановиться здесь на пару дней, а потом написать рецензию. Это было частью маркетингового хода. Со Чжин А писала, что приедет сегодня в пять часов пополудни, поэтому, увидев женщину, которая с отстраненным видом стояла перед входом, Ю Чжин подумала, что писательница прибыла раньше, чем собиралась.

Женщина обернулась к ней и ответила:

– Нет, я просто проходила мимо…

Ю Чжин невольно уставилась на обращенное к ней лицо.

Это лицо было ей знакомо, она совершенно точно видела его раньше. Бледная кожа, казалось, неярко, словно зимнее солнце, светилась изнутри. Простая удлиненная куртка подчеркивала бледность, и Ю Чжин, которая уже лет пять почти не смотрела телевизор, невольно подумала: «Может, это какая-нибудь знаменитость?» Что-то в облике женщины навело ее на эту мысль. Си У, который следовал за ней с очередной коробкой, удивленно замер.

– Что? Дайан? Нет, откуда, быть не может… – забормотал Си У, и коробка выпала из его рук.

Женщина улыбнулась, потом прикрыла рот рукой и замотала головой, нерешительно глядя на него. Похоже, такое случалось с ней бессчетное количество раз.

Да Ин с удивлением смотрела на незнакомку, которая не узнала ее с первого взгляда и даже перепутала с какой-то писательницей. «Это она купила землю», – поняла Да Ин и почувствовала облегчение: эта немногословная серьезная женщина с четко очерченными губами и добрыми глазами понравилась бы бабушке с первого взгляда.

В следующую секунду Да Ин показалось, будто она отряхнула мерзкую тень, липнущую к рукам, и улыбнулась. Эта улыбка была не из тех, которую она изображала перед камерой на церемонии вручения музыкальных наград или в рекламе косметики. Эта улыбка напоминала вздох облегчения.

– О, так здесь жила ваша бабушка? Удивительно.

– Да. Как-то в детстве я забралась на хурму, которая росла на заднем дворе, и упала. Однажды осенью мы со старшей сестрой отправились в горы за каштанами. Мы были настолько поражены видом раскрытых каштанов, что оставались в роще до самого заката. Я была покрыта царапинами с головы до ног. – Да Ин улыбнулась. – Помню, как-то раз я бежала с сачком за бабочкой, не глядя под ноги, и свалилась на грядку с удобрениями.

Да Ин вспоминала, как жила в бабушкином доме, и Ю Чжин показалось, будто она заглянула в прошлое, своими глазами увидела девочку, которая предпочитала штаны платьицам, не боялась лазить по деревьям и со смехом падала носом в огород…

– Знаете, это странно, но я не чувствую неловкости. Мне кажется, будто я у бабушки дома.

– Думаю, так и есть. Вы выглядите очень взволнованной, Дайан.

– Да Ин. Пожалуйста, зовите меня Да Ин. Почему-то мне хочется, чтобы здесь меня называли моим настоящим именем. Мне нечасто выпадает возможность погрузиться в воспоминания о прошлом, но сегодня, когда я пришла сюда, меня вдруг охватила ностальгия. У меня такое чувство, что я снова стала маленькой девочкой, которая бегает по округе.

Из кружки вместе с белым паром поднимался запах американо. На столе стояли ореховый кекс и коричные вафли из местного магазинчика, славящегося своими вафлями; по помещению плыл сладкий аромат выпечки, смешанный с ароматом кофе. Сделав глоток кофе, Да Ин огляделась, а потом посмотрела на сливовое дерево за окном:

– Моя бабушка очень любила это дерево. Помню, как бабушка сидела на крыльце, очищая соевые бобы и фасоль, а позади нее цвела слива. Это бабушка сказала мне, что слива – первое дерево, которое цветет по весне…

Да Ин подошла к окну и с любовью посмотрела на усыпанные бутонами ветки. Ю Чжин встала рядом и распахнула окно.

– Я никогда не собиралась рубить это дерево. Оно такое красивое и, похоже, очень старое… Оно действительно прекрасно. А там, в пристройке, был склад для инструментов? Мы перестроили его в маленькое кафе.

– Да, фундамент остался прежним. Я, признаться, даже расчувствовалась, когда увидела. Раньше я часто там пряталась, когда играла в прятки.

Глаза Да Ин так сияли, что Ю Чжин машинально улыбнулась:

– Превратить сарайчик в небольшое кафе и обслуживать клиентов навынос придумал вот этот юноша. Позвольте представить вам Си У, сотрудника номер один.