Текст книги "Золото и тень"

Краем уха я слышала, что Жерар продолжил лекцию, но сейчас для меня существовал только Маэль.

– Вон там, – сказал Маэль и снова кивнул куда-то вправо, будто это все объясняло. От его дерзкой ухмылки у меня по спине пробежала дрожь.

Я обещала маме, что вернусь домой сразу же после экскурсии. Задержусь – она будет рвать и метать. Если водитель не найдет меня у выхода из катакомб, то немедленно позвонит родителям. Мама накрутит отца, и в итоге мне разрешат выходить из дома только в школу. Мы в Париже уже больше месяца, а мама все еще боится, что я потеряюсь! Раньше мы жили в Сеуле. В Сеуле! Понимаете? После сверкающего огнями Сеула с его передовыми технологиями и никогда не смолкающим шумом Париж кажется сонным пригородом.

Я снова подумала о предложении Маэля. Оно звучало заманчиво, но всем известно, что с незнакомцами ни в коем случае нельзя никуда ходить. Я не знаю Маэля, он – незнакомец, который почему-то заметил, что я замерзла. А вдруг Маэль куда-нибудь меня затащит, заткнет мне рот кляпом, свяжет и…

Маэль с наигранным упреком покачал головой:

– Похоже, кое-кто пересмотрел ужастиков.

– Я читаю газеты, мне этого хватает.

Словно в замедленном действии я увидела, как Маэль растягивает губы в улыбке и оглядывает меня с ног до головы. Мне почудилось, что в его глазах с новой силой вспыхнул интерес.

– Чего ты боишься? – Маэль подошел ближе, и я тут же почувствовала тонкий запах его парфюма. – Что я захочу тебя похитить? Или нападу на тебя? Заткну кляпом рот и оставлю истекать кровью?

– У тебя какие-то больные фантазии, – прошептала я.

– Как и у тебя. В противном случае ты давно бы пошла со мной.

Я вздохнула.

– Так, ладно. Чего ты боишься? – спросил Маэль.

– Своих родителей.

Недоверчиво посмотрев на меня, Маэль сделал шаг назад.

– Кого? – спросил он так громко, что некоторые из присутствующих с любопытством оглянулись.

Какой-то мужчина шикнул. Маэль уставился на него и смотрел до тех пор, пока тот не отвел взгляд. Ну и темперамент! Как бурлящая магма, которая при малейшей возможности вырывается на поверхность. Но потом Маэль повернулся ко мне, и у него внутри словно щелкнул выключатель. Он снова стал самим спокойствием. Я завороженно наблюдала за ним.

– Что-то не так? – поинтересовался Маэль, выгнув бровь.

– Он лишь хотел, чтобы мы вели себя потише. Думаю, он работает учителем. У них такое входит в привычку.

– Он полез не в свое дело, – фыркнул Маэль. – Я сделал бы из него куриное фрикасе, скажи он хоть слово.

– Фрикасе? – переспросила я. – А при чем тут куриное фрикасе?

Надеюсь, что Маэль шутит.

Маэль пропустил мой вопрос мимо ушей.

– Вернемся к твоим родителям. Тебе что, надо спрашивать у них разрешение?

Я поморщилась.

– А твои родители не хотят знать, когда ты вернешься домой?

На безразличном лице Маэля отразилось какое-то чувство. Что это, грусть? Недоумение? Гнев? Но потом Маэль взял себя в руки, и его лицо снова превратилось в непроницаемую маску.

– Ливия, я не собираюсь тебя уговаривать.

Маэль впервые назвал меня по имени, и то, как он его произнес… Ничего прекраснее я сегодня не слышала! «Л» прозвучала мягко и соблазнительно, а гласные в конце – на экзотический манер. «Интересно, – подумала вдруг я, – точно ли его родной язык французский?»

Внутри меня шла борьба. Пойти или нет? Маэль или спокойствие родителей? Если пойду, то получу его номер телефона, если нет, то останусь образцово-показательной дочерью и совесть моя будет чиста…

– Я могу задержаться максимум на полчаса.

Маэль, казалось, уже знал о том, что я соглашусь.

– Я пойду и все улажу.

С этими словами Маэль направился к Жерару. Перебил его и махнул рукой в мою сторону. До меня донеслось что-то про «тошноту» и «выйти на улицу». Жерар предложил вывести нас, но Маэль отказался, вернулся ко мне и повел прочь. Некоторые посетители провожали нас сочувствующими взглядами, а я сосредоточилась на покалывании, которое распространялось по телу с той секунды, как Маэль с притворной заботой взял меня под руку.

Из третьей галереи мы вышли в узкий длинный коридор, и Маэль повел меня во вторую галерею. Я так волновалась, что всю дорогу молчала. Правильно ли я поступаю? Маэль, конечно, классный, но… Вдруг он солгал? Вдруг «Маэль» – это даже не его настоящее имя? А что, если он…

Маэль резко остановился и повернулся ко мне.

– Ты все еще боишься меня.

Я поспешно замотала головой. Он что, читает мои мысли?!

Маэль вытащил из заднего кармана слегка потрепанный бумажник. Достал удостоверение личности и сунул его мне под нос.

– Вот он я.

– Ты что, это совсем необязательно… – пробормотала я, но все же скользнула взглядом по документу. Маэль Анжу, семнадцать лет, проживает в Париже на улице Дампьер.

– Нет, обязательно, – серьезно посмотрел на меня Маэль. – Сфотографируй.

– Нет…

– Давай уже. – По голосу Маэля стало понятно, что в противном случае он и с места не сдвинется. Я наклонила телефон и сфотографировала его удостоверение.

– В туннеле, ведущем в первую галерею, ловится сигнал. Отправь фото тому, кому сочтешь нужным, и успокойся уже, – сказал Маэль. Мне показалось, что он злится, но потом он улыбнулся и добавил: – Будь мы в фильме ужасов, ты вытащила бы нож и прирезала бы меня в каком-нибудь темном закутке. Обычно безобидные опаснее всех.

– Так вот что ты обо мне думаешь, – рассмеялась я.

Пожав плечами, Маэль убрал удостоверение в бумажник.

– Я бы не возражал, реши ты меня прирезать.

– Да ты просто псих, – сказала я, чувствуя, как от смущения у меня вспыхнули щеки.

– Хм-м-м, – протянул Маэль, направился вперед и, обернувшись, добавил: – Ты меня еще плохо знаешь. А теперь спрячь свой нож и следуй за мной.

Я покачала головой и поспешила догнать его.

– Куда мы идем?

– Ты как маленький ребенок, – вздохнул Маэль. – «Куда мы идем? Когда придем? А когда пойдем обратно?»

Я не поняла, что он издевается, пока не посмотрела на него. Ну и ладно.

– Почему тебе не холодно? – спросила я.

– Супергерои не мерзнут, – отозвался Маэль, поигрывая бровями.

– Все с тобой ясно, Бэтмен.

Не удержавшись, я снова на него посмотрела. Какой же он неотразимый! Не заметив на полу яму, я споткнулась и, потеряв равновесие, налетела на Маэля.

– Похоже, тебе нравится бить безобидных юношей, – Маэль театрально потер ушибленное плечо.

Я проглотила смешок. Маэля можно назвать каким угодно, но только не безобидным. Я сбивчиво извинилась. Маэль криво усмехнулся. Он явно хотел меня подразнить.

– Нам туда, – он кивнул в сторону узкого прохода, перегороженного толстой цепью. К ней была прикреплена желтая табличка «Вход воспрещен».

Я испуганно посмотрела на Маэля.

– Но туда нельзя, – возразила я, машинально понизив голос.

Маэль наклонился и шепнул мне на ухо:

– Знаю.

Я испуганно отшатнулась от него и скрестила руки на груди. Из-за длинных рукавов сделать это оказалось не так-то просто. Маэль почти сочувственно наблюдал за моими манипуляциями.

– Где находится эта твоя выставка? – спросила я.

– Здесь, в катакомбах.

– Тогда почему бы нам не пойти по разрешенной дороге?

– Потому что выставка проходит в закрытом для публики зале.

Я резко втянула в себя воздух. Мне доводилось читать о незаконных выставках, проводимых в закрытой части катакомб. Эти выставки вызывают настоящий хайп, в «Инстаграме» можно найти много фоток. Еще там проводятся легендарные тусовки, за которыми следуют полицейские облавы – для борьбы с незаконной деятельностью был создан специальный отдел полиции. Между властями, управлением музея и катафилами – или «друзьями катакомб», как они себя называют – частенько случаются стычки. Здесь, глубоко под землей, катафилы создали царство, где не беспокоятся ни о правилах противопожарной безопасности, ни о сохранности собственных жизней. В Интернете им поклоняются и восторгаются, пресса называет их «легкомысленными самоубийцами», а власти – «нарушителями общественного порядка, попирающими закон».

Маэль внимательно наблюдал за мной, словно пытаясь понять мою реакцию.

– Так ты катафил, – безо всякого выражения произнесла я.

– Если я сейчас кивну, то ты с криками убежишь?

Я молча покачала головой. Сердце колотилось с такой силой, что, наверное, даже Маэль слышал его стук. Маэль, в свою очередь, тоже насторожился. Вена у него на шее запульсировала. Маэль приблизился ко мне, и я невольно подалась ему навстречу, распрямив скрещенные на груди руки.

– Я знаю эти катакомбы как свои пять пальцев, – заявил Маэль, он поднял руку, как будто хотел успокаивающе погладить меня по плечу, но потом опустил ее. – С тобой ничего не случится, обещаю. Все катафилы знают, какие ходы безопасные, а какие – нет. Мне было тринадцать, когда я спустился сюда впервые. Я прихожу сюда каждую неделю вот уже четыре года. Эти катакомбы стали для меня вторым домом.

Мама с папой с ума сойдут, если когда-нибудь об этом узнают, но сейчас я не хочу думать о родителях. Не могу думать о родителях. Стоило Маэлю приблизиться ко мне, как мир сузился до бабочек, танцующих у меня в животе.

– Эту выставку посещают не только катафилы, но и обычные люди. Мы никогда бы не организовали ее в опасном месте. Ливия, эти катакомбы простоят еще много сотен лет.

Я кивнула, не глядя на Маэля.

– Значит, ты согласна? – тихо спросил он.

– Да, – вскинула голову я.

В ответ Маэль ослепительно улыбнулся, и я подумала, что этой улыбки хватило бы, чтобы осветить все туннели катакомб.

– Тогда вперед.

Маэль подошел к проходу и, ловко перепрыгнув через ограждение, галантно протянул мне руку.

– Прошу вас.

Я закатала рукава, приблизилась к проходу и взяла Маэля за руку. Приподняла подол платья и перешагнула через цепь. Цепь тихо звякнула. Маэль оказался так близко, что мы почти столкнулись. Бабочки вихрем взлетели у меня животе.

– Видишь, это совсем не трудно, – прошептал Маэль. Он по-прежнему сжимал мою руку. – Ну что, уже чувствуешь себя иначе?

В неровном, приглушенном свете черты его лица казались более резкими, глубокими. Иссиня-черные волосы сливались с темнотой. Я снова подумала о том, что Маэль выглядел так, словно находился в своей стихии.

– Иначе? – шепотом переспросила я.

– Бунтаркой, которая вот-вот нарушит закон?

Я могла бы в подробностях расписать свои ощущения, но они не имели ничего общего с нелегальной выставкой.

Медленно, почти нехотя, Маэль отпустил мою руку и вытащил из сумки фонарик.

– У нас мало времени. От твоих тридцати минут скоро ничего не останется. Смотри, куда идешь, и держись ко мне поближе. Нельзя, чтобы свет привлек чье-либо внимание, поэтому я включу фонарик только тогда, когда мы отойдем от галереи подальше. Не хочу рисковать.

– Поняла.

– Тогда ладно, – сказал Маэль и пошел вперед.

Я последовала за ним в темноту.

– Маэль?

– Что?

– Ты сказал, что хочешь сделать из того мужчины куриное фрикасе… ты же говорил несерьезно?

– А вот об этом, цыпленочек, я расскажу тогда, когда мы доберемся до места.

После этих слов я засомневалась, что поступила правильно, последовав за незнакомцем в подземный мир Парижа.

Глава 2. Бунтарство для начинающих

Маэль включил фонарик.

Ну наконец-то! А не то еще несколько шагов – и я, наверное, сломала бы себе шею. Я два раза чуть не упала, налетев на торчащие из земли камни. Меня обволакивала темнота – я словно нырнула в океан. Черный и невероятно спокойный океан. Из-за полного отсутствия посторонних звуков я все время держалась настороже. Инстинкты подсказывали: что-то не так. К тому времени я поняла – уж лучше шум, чем эта всеобъемлющая, неестественная тишина. Конечно, я слышала звук шагов идущего впереди Маэля, а сама так вообще двигалась в два раза громче, но… то, что мы были единственным источником шума, вызывало ощущение неправильности происходящего. Вдобавок к этому темнота повлияла на чувство равновесия. Опасность подстерегала на каждом шагу, пройденные метры сливались в бесконечность.

После того как свет фонарика выхватил из темноты грубо отесанные каменные стены, мне сразу стало легче. Судя по всему, даже тусклое освещение действовало на меня умиротворяюще. От тоненького лучика я ожила, как цветок на утреннем солнце. Я выдохнула с таким облегчением, что Маэль, не останавливаясь, оглянулся на меня через плечо.

– Темноты боишься? – весело поинтересовался он.

– Конечно, нет!

Я не боюсь темноты своей комнаты. Но когда идешь по темному туннелю на глубине двадцать метров под землей, то легкая тошнота – дело обычное. Во всяком случае, так мне кажется.

– Уверена? – отозвался Маэль.

Проигнорировав насмешку в его голосе, я спросила:

– Как становятся катафилами? У вас есть какой-нибудь ритуал посвящения? Что надо сделать, положить руку на череп и поклясться в вечной верности?

Такая церемония отлично бы дополнила мрачную обстановку. Воздух вокруг был холодным и на удивление плотным. Глубокий вдох – и в легкие как будто влили ледяной воды. Но куда больше меня смутил запах каменных стен. В нем явственно ощущались металлические нотки, мне даже показалось, что я почувствовала их на языке.

– Мы не какая-нибудь секта, – отозвался Маэль таким тоном, словно я оскорбила его до глубины души. – И черепа нас мало интересуют.

– Но здесь повсюду черепа! Зачем вообще приходить, если не ради них?

– Ради них приходят только туристы, – сказал Маэль.

В следующую секунду я от неожиданности уткнулась ему в спину. Удивленно вскрикнула и машинально схватилась за стену, чтобы не упасть. Почему Маэль остановился? Он обернулся ко мне, скрипнув подошвами обуви по неровному полу.

– Хочешь посмотреть на черепа? – спросил Маэль. Даже в тусклом свете фонарика было видно, как заблестели его глаза. – Я покажу тебе свое любимое захоронение. Если, конечно, хочешь. Кости там разложены особенно живописно.

Некоторое время я задумчиво рассматривала его лицо. Что же выходит? Маэль здесь не из-за черепов, но при их упоминании глаза у него загораются, как у ребенка в канун Рождества? Слово «противоречие» выходит на совершенно новый уровень.

– Ну, что скажешь? Вообще-то я уже должен был добраться до своих, но ради тебя, так и быть, сделаю небольшой крюк, – заявил Маэль.

Да уж, терпение точно не входит в число его добродетелей – он разве что на месте не подпрыгивает. Итак, что мы имеем? Мне хочется увидеть оссуарий. Поэтому я и решила посетить парижские катакомбы. Я бы никогда не притащилась сюда ради «очарования известняка». Сейчас мне выпала возможность сходить на экскурсию, о которой я мечтала. Конечно, эта экскурсия будет не особо профессиональной и подробной, но зато ее проведет Маэль…

– Не хочешь? – испытующе посмотрел на меня Маэль. – Ладно, тогда идем дальше. Я и так уже на полчаса опаздываю.

– Но… – начала было я, но осеклась.

– Но – что? – Маэль криво усмехнулся.

Внезапно я почувствовала себя мухой, попавшей в блестящую паутину.

– Хочу, – сказала я.

Ой, прозвучало просто ужасно.

– Эм-м-м… То есть да, хочу. – Так не лучше. – Я буду очень рада, если ты покажешь мне оссуарий!

– Уверена? Там много черепов и костей.

Я кивнула, несмотря на легкую тошноту. Впрочем, теперь к ней прибавилось предвкушение. Наконец-то я увижу место, хранящее настоящую историю! Как же я очарована этим подземным миром! Чем дольше я здесь, тем сильнее моя жажда узнать побольше.

– Ты точно уверена? На все сто процентов? – снова принялся дразнить меня Маэль.

– Конечно. В нашем возрасте у каждого должно быть свое любимое захоронение.

Маэль сдерживал ухмылку, я видела это по его лицу. Он прищурился и склонил голову набок, с интересом меня разглядывая.

– Правильно мыслишь. Если закрыть глаза на то, что ты надо мной смеешься.

– Что?! – Я демонстративно схватилась за сердце. – Да я бы никогда!

– А ты ведешь себя довольно нахально… для человека, который блуждает по туннелям протяженностью в триста километров. – Маэль наклонился ко мне. – И вдобавок совершенно не ориентируется.

Он пытался выбить меня из колеи, и… ему это удалось. Да, сомневаться не приходилось. Я занервничала – Маэль оказался совсем близко, да еще и издевался… Меня нельзя назвать воплощением находчивости, но сейчас я придумала, как осадить его. Широко распахнула глаза и с напускной растерянностью принялась теребить одну из висящих у меня на шее цепочек.

– Но… – Я окинула Маэля томным взглядом из-под ресниц, который долго тренировала перед зеркалом, и прошептала: – Но у меня же есть ты.

Маэль посмотрел на мои губы, потом – на пальцы, все еще теребящие цепочку, и снова на губы. Повисшую между нами тишину, казалось, можно было потрогать. Дыхание Маэля участилось, грудь вздымалась и опускалась быстро, словно он бежал.

Никогда бы не подумала, что это так называемое «женское оружие» и правда подействует! И уж тем более в моих руках. Я ожидала, что Маэль рассмеется и снова начнет меня дразнить, но, видимо, я зашла слишком далеко. Атмосфера заметно изменилась. Нас тянуло друг к другу, словно магниты с разными полюсами. Стоило Маэлю отвести взгляд от моих губ и посмотреть мне в глаза, как между нами будто искры вспыхнули. Маэль громко выдохнул. Кажется, он тоже это почувствовал.

– Я… – начал он и замолчал. Снова посмотрел на мои губы и решительно отошел на полшага назад. Такое ощущение, что он хотел оказаться от меня подальше и собраться с мыслями.

Всего через несколько секунд Маэль взял себя в руки.

– Повторю еще раз: на твоем месте я бы умерил пыл, – он вызывающе улыбнулся и потянул меня за рукав. – А теперь пойдем. Мы же не хотим, чтобы мама с папой волновались за свою послушную девочку?

С этими словами он отвернулся и потащил меня за собой. Точнее, потащил за собой пуловер.

Мы прошли всего ничего, и Маэль замедлил шаг. В стене слева от нас появился проход в другой туннель, еще более узкий и низкий. Я смерила проход недоверчивым взглядом. Маэль посмотрел на меня, словно хотел убедиться, что я не передумаю.

– Экскурсионная группа уже должна была уйти вперед, но на всякий случай веди себя как можно тише. За несколько метров до выхода из туннеля я выключу фонарик, так что смотри под ноги.

– Поняла, – ответила я и опустила глаза. Все шло хорошо, пока Маэль не выключил фонарик. Я тут же ударилась ногой об острый камень и сдавленно застонала. Если когда-нибудь вернусь в катакомбы, то только в кроссовках или, еще лучше, в «мартенсах» со стальными носами! Надеюсь, мы не попадемся из-за меня!

Не услышав голосов, я снова успокоилась. Похоже, экскурсионная группа и правда уже покинула этот зал. Даже думать не хочу о том, какой поднимется шум, если кто-то увидит, как мы с Маэлем, словно призраки, выходим из запретного туннеля…

– Мы на месте, – объявил Маэль.

– Почему здесь так темно? – прошептала я ему в спину. – Ничего не видно.

– Из соображений экономии. – Маэль снова включил фонарик. – Помещения оборудованы тумблерами. Когда группа выходит, экскурсовод выключает свет. Я не могу его включить. Наверху находится пульт управления, который показывает, где горит свет. Кто-нибудь придет, если он будет гореть после окончания экскурсии.

Я не ответила – все мое внимание было поглощено склепом. Он завораживал своей странной причудливостью. От увиденного у меня чуть глаза на лоб не полезли.

Прямо на каменному полу лежали кости – сотни костей! Они были аккуратно сложены у стены и отсортированы по размеру: в нижних рядах – длинные, мощные бедренные кости, в верхних – тонкие кости рук. На самой вершине покоились гладкие белые черепа. В свете фонарика это выглядело жутковато. Казалось, пустые глазницы смотрят прямо на посетителей. Мы с Маэлем остановились посреди помещения, разглядывая кости, как произведение искусства. На стенах отчетливо виднелись следы добычи известняка, они придавали залу особую атмосферность. Таким я представляла мир после вселенской катастрофы. Даже воздух здесь другой – по-прежнему холодный, но с примесью странного запаха. Одновременно мягкий и острый, так пахнет щепотка перца мелкого помола. При мысли о том, что запах, возможно, исходит от костей, меня пробрал озноб.

– Смотри, – Маэль указал на надпись над проходом.

«Остановись! Здесь начинается царство мертвых», – изящным шрифтом было высечено прямо в камне.

– Жуть какая, – прошептала я. – Похоже на угрозу.

– Это просьба, – отозвался Маэль, он не отрываясь смотрел на надпись. – Просьба оказать уважение мертвым.

Я вопросительно повернулась к нему. Словно почувствовав мой взгляд, он тоже повернулся.

– «Остановись» не значит «вход воспрещен». Смысл примерно следующий: «Если решишь войти, то веди себя уважительно». – Маэль посмотрел на кости, потом снова на меня. – Memento mori.

Я учила латынь в школе и знала, что означает эта фраза.

– Помни о смерти.

Маэль кивнул.

– Я выхожу из себя, когда вижу фотографии, на которых туристы, кривляясь, позируют на фоне костей.

Я невольно улыбнулась, несмотря на то что полностью разделяла мнение Маэля.

– Их тебе тоже хочется пустить на фрикасе?

– Ничего удивительного, что родители держат тебя на коротком поводке. Ты совсем не следишь за языком, – сказал Маэль, скрестив руки на груди. – Видимо, так родители тебя защищают. Тебе не на что жаловаться.

Вот бы придумать какой-нибудь остроумный ответ! К сожалению, как это часто бывает, ничего не приходит на ум.

– Ты…

– Да?

И снова эта насмешка в голосе!

– Какой же ты… – Я нахмурилась, напряженно размышляя.

Почему в голове совсем пусто?!

– Крутой? Красивый? Или умный? – предположил Маэль. – Или все сразу? Такую вероятность тоже нельзя исключать.

Я чуть не взвыла от праведного негодования.

– Ты невозможен!

– Невозможно крут? Невозможно красив? Невозможно…

Я смерила Маэля недовольным взглядом, и тот замолчал. Наконец-то.

– Это что, твой устрашающий взгляд?

– Ну, подействовал же.

Маэль окинул меня изучающим взглядом. Он ничуть не стеснялся пялиться в открытую. Потом он закусил нижнюю губу и едва заметно улыбнулся.

Я невольно посмотрела на его губы. Было в Маэле что-то… дерзкое и возбуждающее, чему невозможно сопротивляться. Я посмотрела на часы, пытаясь отвлечься.

– У меня осталось всего пятнадцать минут.

– Что, серьезно? Как летит время! – Маэль вытащил из кармана телефон. На запястьях он носил широкие серебристые браслеты, поэтому для наручных часов там не оставалось места. Браслеты эти выглядели довольно необычно, на них переплетались разные античные орнаменты. А на левом вообще есть застежка? Кажется, что нет, что браслет изготовили сразу на руке – литьем. Никогда не видела, чтобы ровесники Маэля носили такие украшения, и чем дольше я на них смотрю, тем больше убеждаюсь, что это не просто декоративные побрякушки. Они похожи на оружие… Я смущенно опустила глаза. Воображение снова увело меня в сторону. Скорее всего, браслеты сделаны из легкого материала, похожего на литое серебро. Возможно, Маэль раздобыл их на рынке для хиппи. Или привез с какого-нибудь популярного средиземноморского курорта. Вряд ли браслеты такие древние, какими кажутся.

– Ну что, вперед? – Маэль посветил фонариком в проход.

– Да, – отозвалась я, напоследок окидывая взглядом горы костей. Со всех сторон на меня смотрели пустые глазницы. Я подавила дрожь.

– Готов поспорить, что в ванной по утрам ты так же тормозишь. – Маэль уже стоял в туннеле, направляя теплый свет фонарика на мои балетки. – Иди сюда. Таинственный незнакомец вернет тебя в царство тьмы.

– Какой же ты…

– Знаю, знаю. Умный и красивый.

Я швырнула в Маэля маленькую упаковку мармеладных мишек, но тот увернулся.

– Ух ты. Я был бы повержен, попади в меня этот снаряд. К счастью, ты кидаешься, как девчонка.

– Ш-ш-ш, замолчи, – сказала я, направляясь к нему. – Я пожертвовала ради тебя своими мармеладными мишками.

Наклонившись, Маэль поднял упаковку с пола и вручил ее мне.

– Держи. На случай, если тебе снова понадобится метательный снаряд.

С этими словами Маэль развернулся и пошел вперед.

Я убрала мармеладки обратно в сумку.

– Далеко еще до выставки?

– Нет, если, конечно, по дороге ты не захочешь есть, пить или забежать в туалет…

– Как смешно…

– Что, снова собираешься в меня чем-нибудь запустить? – без особого беспокойства спросил Маэль, даже не взглянув в мою сторону.

– Возможно. – Не говорить же, что моих сил хватает лишь на то, чтобы не отставать от него.

Уже через несколько метров туннель сделал небольшой поворот. Светящиеся на полу точки говорили о том, что мы приближаемся к месту назначения. Вскоре мы оказались в зале. Он напоминал оссуарий, но был примерно в два раза шире. Да и костей нигде не видно… Посреди зала стояла колонна. Я вытянула голову, пытаясь рассмотреть ее получше. Никаких стыков… Такое ощущение, будто камень, расплавившись, стек с потолка и застыл. От этой глыбы исходила до странного живая энергетика… Я снова почувствовала, как по коже пробежал холодок – похоже, сегодня он будет моим постоянным спутником. Помещение освещалось тремя большими прожекторами, я уже видела такие в фотостудиях. Их свет отбрасывал на стены резкие тени.

Вокруг колонны на разложенной на полу полиэтиленовой пленке стояли стеллажи, а у стен – большие фотографии в рамках. Работа здесь шла полным ходом. Большинство присутствующих были мужчинами, но я заметила и женщин. Одеты они были довольно спортивно – в джинсы и простые рубашки. По моему платью можно сразу сказать: мне здесь не место.

Фотографии в белоснежных глянцевых рамках смотрелись здесь чужеродно. Помещение выглядело так, словно здесь произошел взрыв. Стены, как и пол, поражали своей неровностью, а в отдаленных уголках зала, там, куда не попадал свет прожекторов, царила призрачная вязкая тьма. Маэль слегка подтолкнул меня в спину и пошел вперед. В следующую секунду кто-то включил песню Руэль Monsters. Для меня оставалось загадкой, откуда в незаконно используемом карьере глубоко под землей берется электричество. Впрочем, я не хочу этого знать.

Маэль тем временем поприветствовал четверых друзей, которые выглядели заметно старше него. Явно студенты, не школьники. Они поздоровались, ударив друг друга по рукам, один толкнул Маэля в плечо и спросил: «Как дела, старик?» Одеты они были, как и Маэль: узкие джинсы, приталенная рубашка, которая специально выглядела так, будто ее стирали раз двести, летние туфли. Интересно, эти четверо – тоже катафилы? Маэль коротко представил их как своих братьев, которых зовут Рафаэль, Клеман, Артур и Максим. Затем он попрощался с ними и добавил:

– Нам нужно оставить время на обратный путь.

С этими словами он направился к уже установленному стеллажу. На первой фотографии я увидела стену дома, расписанную ярким граффити. Граффити получился таким четким и трехмерным, что создавалось впечатление, будто на улицу из золотой канализационной трубы всплывает настоящая черепаха.

После слов Маэля я кое о чем вспомнила.

– Мама отправила за мной нашего водителя. Он будет ждать на улице Реми Дюмонсель.

– У тебя личный водитель? Кто ты вообще такая? – Маэль покачал головой. – Хорошо. Тогда мы пойдем через «Кроличью нору», она находится неподалеку.

Какую еще «Кроличью нору»?!

– Надеюсь, белый кролик не будет возражать.

Маэль остановился перед одной из фотографий, посмотрел на меня и усмехнулся:

– Твое платье похоже на платье Алисы из Страны чудес. Идеальное совпадение. – Заметив мое недоумение, Маэль пояснил: – «Кроличьей норой» называется проход, ведущий на поверхность. Рабочие, которые добывали здесь известняк, незаконно проложили его много веков назад. Вообще в катакомбах полно таких ходов. Кому захочется тащиться пешком до главного выхода?

– И куда же мы выйдем?

– В заросший сад на территории частного владения. Хозяин о нас знает. Ему плевать, пока мы запираем проход.

– Хорошо, – отозвалась я, хотя от этой мысли мне стало не по себе.

Маэль хотел было ответить, но тут кто-то обнял его со спины. В темноте блеснули серебристые ногти.

– Привет, малыш.

Слова прозвучали уж слишком по-дружески, и я нахмурилась. А это еще кто?

Из-за широкой спины Маэля появилась девушка. Красивая девушка. Из тех, кто затмевает собой всех вокруг и получает все, что захочет. И, самое главное, кого захочет. Мне повстречалась единственная в мире девушка, которую не полнят светло-серые джинсы. Она довольно высокая – метр восемьдесят, а то и выше. Ноги от ушей. Длинные, до талии, светлые волосы с рыжеватым оттенком, который сейчас на пике моды. Впрочем, эта Мадемуазель Вселенная не произвела на Маэля особого впечатления.

– Как дела, Мэдди? – он мимолетно улыбнулся, не оборачиваясь.

– Просто отлично! – Мэдди выскользнула у Маэля из-за спины и взяла его под руку. – А это еще кто? – Она говорила обо мне так, будто меня здесь нет.

Мы с Маэлем переглянулись, а девушка тем временем протянула мне руку:

– Привет, я Мадлен.

– Я Ливия. Привет.

– Какое необычное имя! – ответила Мадлен и лучезарно улыбнулась, обнажая жемчужно-белые зубы. Ее слова прозвучали не как комплимент, а сияющая улыбка казалась какой-то… искусственной. Цвет матовой помады подходил ей идеально.

Ну, естественно.

– Почему ты так поздно? – поинтересовалась Мадлен, повернувшись к Маэлю.

– Мэдди – автор некоторых фотографий, представленных на выставке, – объяснил мне Маэль. – Она очень талантливая.

Ну, естественно.

С этой секунды я решила использовать слово «естественно» исключительно для Мадлен.

– Филипп уже спрашивал о тебе. Ты сильно опоздал.

Эта девушка снова делала вид, будто меня нет, хотя очевидно, что мы с Маэлем пришли вместе.

– Задержался в дороге, – дружелюбно отозвался Маэль. – Мы с Ливией немного прогулялись по катакомбам.

Маэль так подчеркнуто обратил внимание на мое присутствие, что Мадлен с интересом посмотрела на меня. Оценивающе прошлась взглядом по слишком большому пуловеру, затем – по выглядывающему из-под него платью и, наконец, по изрядно потрепанным балеткам. Никто не поверит, если я скажу, что до прогулки по катакомбам они выглядели как новенькие.

– Ты ведь нездешняя? – спросила у меня Мадлен, скривив идеально накрашенные губы.

– Из Сеула, – коротко ответила я и почувствовала удовлетворение, когда Мадлен, пусть всего на секунду, вытаращила глаза.

– М-м, классный наряд.

Сколько же в ее голосе сарказма! Ну и отлично. Я соображаю куда быстрее, если злюсь.

– О-о-о… – с притворным удивлением протянула я. – Неужели до вас еще не дошла мода на овер-оверсайз? В Корее это последний писк. Никогда бы не подумала, что Париж отстает от новых тенденций…

Маэль подавил смешок, а Мадлен, похоже, восприняла мои слова всерьез. Она еще раз осмотрела меня с ног до головы.

Я перестала обращать на нее внимание, хотя от меня потребовались неимоверные усилия, чтобы сохранить на лице бесстрастное выражение.

– Покажешь мне еще что-нибудь? – поинтересовалась я, обращаясь исключительно к Маэлю. Если Мадлен можно, то чем я хуже? – У твоей Алисы заканчивается время.