Текст книги "Земная кровь"

Как Роун ни старался сдерживать себя, у него перехватило дыхание.

– Сначала оплата будет маленькой, – быстро произнес Гом Балле, скосив один глаз на Роуна. – Откровенно говоря, вообще никакой опланты, пока не выучишься делу.

Роун глубоко вздохнул, отрицательно покачав головой. Гом Балж все еще выжидающе смотрел на него.

– Нет, не могу, – наконец сказал Роун. – Сначала надо спросить отца…

Он вдруг вспомнил, что мама сейчас ждет его с готовым обедом, а Раф… скорее всего уже беснпокоится, куда это подевался его неугомонный сын.

– Мне надо идти, – выдавил Роун, испытынвая какую-то непонятную подавленность.

Гом Балж пробарабанил щупальцами под стонлом, поцыкал камнеобразным зубом и продолжал в раздумье изучать Роуна.

– Зачем же беспокоить старого отца, юный землянин? Ты уже достаточно взрослый, чтобы безбоязненно покинуть свою нору. Вероятно, он и скучать-то по тебе на станет. Появится новый помет…

– У землян не бывает помета. У мамы есть только я.

– Ну хорошо, – добродушно согласился Гом Балж. – При первой же возможности ты напиншешь им о своем выборе. Привлекательная пернспектива – иметь свой собственный номер в танком шоу, как мое!

– Сначала я должен спросить отца, – стоял на своем Роун.

Гом Блаж пальцем подал сигнал.

– Представь себе, как он удивится, когда одннажды ты вернешься к нему, весь в сверкающих драгоценностях…

Рука Айска коснулась запястья Роуна, но тот неожиданно поднырнул под нее и бросился наунтек. Что-то маленькое, с ярко-красными глазканми, мелькнуло перед ним, он сбил его с ног и ринулся к башенке, пробивая себе дорогу между покупателями, изыскивая проходы между разнноцветными палатками под дуговыми лампами. Наконец он обогнул клетку, в которой стонало длинноногое существо, перепрыгнул через нантянутую веревку и бегом преодолел последние ярды…

Неуклюжая фигура с жабрами – двойник Айска – выпрыгнула ему навстречу. Он ловко увернулся от нее, нырнул под открытый клапан палатки, с трудом пробился сквозь толпу грасилов, шипевших и зло колотивших его шишконватыми костями своих крыльев, затем проскочил мимо огромного серого существа с длинными клыками, торчавшими из безобразного рта, успев заметить, как оно раскачивалось на маленькой стойке, нервно трубя и дуя в тяжелые серые щунпальца на голове. Потом скользнул под край панлатки, выскочил наружу и бросился к стене.

Увидев, как поднимаются над ликующей толнпой украшенные гирляндами огней ворота, Роун зачарованно остановился. Он еще долго мог люнбоваться этим зрелищем, если бы не заметил нанправляющихся в его сторону чудищ с жабрами, расчищающих себе дорогу взмахами трехпалых когтистых лап. Роун бросился от них в толпу, чтобы, затерявшись в ней, незаметно пробиться к намеченной цели. Еще несколько ярдов и… И тут он услышал до боли знакомый голос.

– Роун! – где-то совсем рядом отчаянно звал его этот голос. – Сюда, мальчик!..

У ворот, в толпе, маячила белая голова.

– Отец! – крикнул Роун и ринулся к нему, расталкивая едва сдвигающуюся с места толпу.

Но в тот самый миг, когда Роун оказался вознле ворот, а Раф протянул ему свою трость, чундище с башмачной мордой и жабрами бросилось им наперерез.

От него увернуться Роуну удалось, но возникнли другие, отставшие, и снова его руки оказались в железных тисках. Подскочивший с тростью Раф что-то разгневанно стал кричать, но, из-за рева толпы, Роун не мог понять – что. Он только мог наблюдать, как Раф замахнулся и его трость, прочертив дугу, опустилась на голову с жабрами. Тиски на руке чуть ослабли, и Роун высвободил одну руку. Еще не успев этим воспользоваться, он вдруг с ужасом увидел, как мелькнувшая за спиной Рафа серая фигура приложила свою трехнпалую лапу к его голове. На миг Раф словно остолбенел в недоумении, затем замертво рухнул на землю.

Отчаянный крик вырвался из груди Роуна. И в тот же миг свободной рукой он нанес бешеный удар по башмачной морде. Раздавшийся вой приндал ему уверенности – нечеловеческим усилием высвободив другую руку, Роун по-боксерски понслал ненавистного врага в нокаут. И… снова пончувствовал на своих руках железную хватку трехпалой клешни подоспевшего чудища… Однанко Роуну удалось вцепиться в омерзительные длинные пальцы, которые он стал мять и выкрунчивать.

Потом он куда-то падал, падал, и откуда-то доносились до него едва слышные голоса, затем и они стали постепенно затихать, пока не настунпила полная тишина…

И снова он остался один – такой маленький и беспомощный в такой непроглядной и бесконнечной темноте.

Глава пятая

Бриллиантовая булавка Гома Балжа поблескинвала, как его глаза. Он равнодушно покуривал сигару, словно перепробовал их несметное мнонжество и от них уже устал.

– А ты – настоящий дикарь, землянин, – протянул он, направив оба глаза на Роуна. – Что за глупость – калечить Айска? Видел бы ты его руку – ужас!

– Я рад, что ему как следует досталось, – превозмогая распирающую боль в голове, упрянмо произнес Роун. – Я бы его убил! И убью, при первой же возможности, я…– но, всхлипннув, замолчал, вспомнив отца, который пыталнся ему помочь, и то, как он упал… и пыль на его лице…

– Какая нужда в трагедиях? – лениво прондолжал Гом Бал ж. – Если ты успокоишься и станнешь паинькой, то поймешь, насколько выгоднее жить в Экстраваганзоо. И знай – я не собираюсь отказываться от услуг Айска. Ты-то хоть понинмаешь, что едва не оторвал ему пальцы?

– Он убил моего отца! – вскричал Роун и, как ни пытался, уже не мог сдержаться – слезы ручьем хлынули из его глаз, лицо сморщилось в мучительной беспомощности.

Кровавая корка болезненно стянула кожу, хватка искана – оказывается, так звались эти трехпалые уроды – усугубляла боль, но Роун не позволил себе согнуться, продолжал стоять прянмо, уставясь в один глаз Гома Балжа – второй его глаз был прикован к разложенным на столе бумагам.

– Я знаю, что ты собираешься сказать, – пронизнес антрепренер, – поэтому не стоит себя утнруждать. Только позволь заметить – тебе очень повезло, землянин. Если бы ты не был в своем уродстве таким ценным экспонатом, я бы давно упек тебя в ближайшую тюрьму за весь тот ущерб, который ты мне причинил. Но я – бизннесмен, и для меня дело превыше всего. Ты нанчнешь в качестве уборщика, под наблюдением зеленолицего, – он махнул огромной рукой в стонрону трехпалого охранника. – Отведи его в каменру номер два, на палубу зверинца, он достойно пополнит коллекцию уродов, и следи, чтобы дверь как следует запиралась.

Зеленые руки, словно лапища грузового кранна, подхватили Роуна и поволокли в коридор. Вибрация двигателей и резкий запах озона здесь ощущались куда сильнее, чем в устланном ковнрами кабинете владельца зоо.

На какой-то момент Роун даже воспрянул дунхом, вдруг осознав, что находится на борту конрабля в глубоком космосе. Ему захотелось узнать и куда они летят, и как долго продлится путеншествие. Но он не мог спросить у искана – наверняка тот помогал убивать отца. Точно знать Роун этого не мог – все исканы были для него на одно лицо, но главного убийцу среди них он непременно бы узнал, непременно…

Роун лежал на мягкой охапке сена, которое служило ему постелью. Спертый воздух зверинца тяжело повис в камере с металлическими стенанми. Роуну нечем было дышать, он задыхался и чувствовал себя вконец разбитым, больным, одннако сознание оставалось ясным. И вот сейчас он с тревогой прислушивался к каким-то постонронним звукам. Снаружи кто-то возился с его дверной щеколдой. Роун насторожился, поискал глазами какой-нибудь предмет для защиты, .но ничего не нашел. Четыре голые стены да охапка замызганного сена – вот и вся его наличность. Даже одежду отобрали. Но еще у него остались руки и зубы. Весь в ожидании Роун напрягся и приготовился к схватке. Он не спускал глаз с двери. Но она так и не открылась, лишь откиннулась металлическая панель, и сквозь ее пронрезь он неожиданно увидел бледно-карие глаза на овальном белокожем лице, нежном и гладком, как листья дерева тей-тей, и облачко мягких вонлос цвета раннего солнца.

Затем услышал смех, прошелестевший словно слабый ночной дождик. Роун ошарашено устанвился на нежный алый ротик, белые зубки и кончик розового язычка.

– Ты, – с трудом выдавил Роун, – ты человенческая женщина?..

Она снова рассмеялась, и он заметил тоненьнкую бордовую ниточку, которая слабо пульсиронвала на ее белой шее.

– Нет, – прошептал ее голос, напоминающий шепот вечернего ветра в кристаллических листьях дерева-недотроги. – Я – мул.

Пристально разглядывая ее, Роун не в состоянии был оторваться от узкой прорези, – тоненьнкая шейка, очертания упругой округлости под серебристой одеждой, тонкая талия, изящные линнии удлиненных бедер.

– Я видел картинки, – сказал Роун, ощущая, как голос застревает в горле. – Но я никогда, нинкогда не видел…

– Но у тебя и возможности не было. А папа говорил, что я могла бы сойти и за чистокровнную, если не слишком придираться.

Она положила руки на прорезь, такие маленьнкие, нежные, гладкие ручки. Роун осторожно коснулся одной из них.

– Мулы – это смешение двух гуманоидных рас, они никогда бы не смогли создать свое понтомство, – сказала она рассеянно. – Мулы стенрильны, – продолжала она задумчиво и, взгляннув на него, без перехода спросила, – тебе порензали голову, ты плакал?

– Ты можешь, можешь… снять рубашку? – не слыша ее, пробормотал Роун и запнулся.

Все еще улыбаясь, девушка удивленно взгляннула на него, а потом, вдруг покраснев до корней волос, рассмеялась, но уже совсем не так, как раньше.

– Что ты сказал?

– Пожалуйста, сними рубашку.

Светло-карие глаза какое-то время растерянно смотрели в голубые глаза Роуна, затем тонкие, мягкие пальчики выскользнули из-под его руки, и он заметил, как что-то серебристое тихо шурша сползло на пол. Девушка словно замерла перед ним, потом медленно повернуласьх Роун тяжело, порывисто дышал.

– Я никогда не думал, что бывает такая крансота, – выдохнул он.

Девушка сдержанно улыбнулась, плавно нангнулась, подхватила свою одежду и убежала. Ронун буквально вжал свое лицо в прорезь, чтобы еще лучше разглядеть ее изящную фигурку в монмент, когда она пробегала мимо высокого гуманоида. Проводив ее пристальным взглядом, гуманоид неуклюже подошел к двери камеры и сердито посмотрел на Роуна.

– Черт побери, что случилось со Стеллери? – пролаял он, гремя ключами. – Ладно, землянин, хватит баклуши бить. Я – Наг. Будешь работать на меня, а я тебе кое в чем помогать…

Дверь с лязгом отворилась, Роун вышел, менряя привычным взглядом семифутовую фигуру. Существо назидательно подняло палец, похожий на каменную дубинку.

– И оставь свои бредни, коротышка. Выполнняй работу, и все будет в порядке. Я полагаю, тебе нужна какая-нибудь обувь и рубаха, здесь только одежда отличает уродов от животных.

– Кто она? – спросил зачарованный Роун. – Куда ушла?

Наг удивленно уставился на него.

– Да ты что, спятил, коротышка? Брось дунмать о Стеллери – для тебя она Стеллери. А вонобще-то она танцовщица, и у нее нет времени на уродов и уборщиков. А ты – уборщик, смотри себе под ноги да получше убирай. И кстати, нанблюдай за своим зеленолицым. А теперь идем.

Роун следовал за неуклюжим гуманоидом по сильно резонирующим коридорам, буквально сонтрясающимся от рева вентиляторов, многоголосонго гула, шарканья неисчислимых ног. Наконец они добрались до плохо освещенной комнаты с раскрытыми шкафчиками, полки которых были завалены тряпьем и каким-то неизвестным Роуну оборудованием. Наг вытащил большую сумку с поношенной одеждой и вытряхнул ее на пол.

Роун стал копаться в образовавшейся куче. Отбросил лифчик, который подошел бы миниантюрной Стеллери, трубку с молнией, похоже, из кожи гуманоида, шестиугольный корсет, стянунтый проволокой, и марлевую вуаль. Но вот он наткнулся на простую рубаху с пуговицами, правда изрядно великоватую, обнаружил пренкрасный пояс из гибких металлических звеньев, оказавшийся под стать его тонкой талии, удалось отыскать и пару высоких сандалий.

Наг хмыкнул.

– Теперь отправляйся вниз, на палубу лС», ребята скажут, что тебе делать, – распорядился он. – И не ищи приключений!

Роун в лифте спустился на палубу и сразу же ощутил удушающую атмосферу конюшни – огнромного металлического помещения, эхом разнносящего визги и хрюканье его обитателей, шарканье и клацанье их копыт, скрежет их когтистых лап. В дверных прорезях виднелись лохматые шкуры – черные, розовые и темно-коричневые; блестящие, чешуйчатые, пупырчатые, гладкие туши; завитки волнистых хвостов, когнтистые конечности и беспрерывно шевелящиеся щупальца; лучики света мерцали на рогах, клынках и бивнях.

– А, это ты, сукин-ин сын-ын, – долетело до Роуна эхо.

Роун обернулся. Из-за массивной решетки на него уставился злой взгляд семифутового искана, его трехпалая рука протянулась сквозь прорезь, стараясь схватить Роуна. Вторая его рука похондила на болванку из грязных бинтов. Айск понтряс ею.

– Этой-ой рукой-ой я работал-ал. Ты покале-чил-ил ее на всю жизнь-изнь.

– Отлично, – выпалил Роун, – я и вторую тенбе обработаю!

– Подожди-ди там, – прошипел Айск, двиганясь вдоль решетки. – Я тебя-бя сейчас-ас убью-ю.

Роун невольно попятился, в надежде найти подходящий предмет для защиты. Возле перегонродки стояли острые вилы с длинным черенком. Схватив их, Роун громыхнул по стальной стене и побежал навстречу Айску. Широкие ворота в конце коридора были открыты, искан уже стоял возле них, Роун смело шагнул в проем, поднимая вилы.

Айск сделал едва уловимое движение рукой, и тяжелая, управляемая мотором решетка обруншилась на Роуна, сбила его с ног, прижав к полу. Когтистой трехпалой ногой Айск ударил Роуна в грудь, а здоровой рукой выхватил из-за спины нож. Он нажал кнопку, и из рукояти выскочило острое, как бритва, лезвие ножа. Роун замер. Айск пододвинулся к нему ближе, но так, чтобы Роун не мог дотянуться до него; его жабры вздынбились, налившись кровью.

– Сначала-ла я перережу-жу сухожилия-лия на руках-ax, – разнеслось зловещее эхо. – Потом-ом я выколю-лю тебе-бе глаза-за…– Он держал перед собой забинтованную руку, продолжая разнмахивать ножом.

Роун не спускал глаз с ножа. Каждый раз, когда тот оказывался слишком близко, он был гонтов выхватить его из руки-Айска. И потому, когда Айск попытался нанести ему удар в плечо, Роуну удалось отбить руку. Схватившись за бинты, на которых выступило кровавое пятно, искан отскончил. Из его глотки вырвался вой. Но он быстро пришел в себя, взял нож за кончик лезвия и приннялся целиться Роуну в глаз. Роун чувствовал, что этот замах – всего лишь ложный выпад и Айск нанесет ему другой – непредвиденный удар.

В этот момент раздался лязг двери, а затем звук бегущих шагов по коридору. Послышался голос Стеллери:

– Айск, ты, вонючее животное, отпусти его и убирайся отсюда! – Она уже стояла над Роуном, уперев руки в бедра.

Айск заскулил, подняв забинтованную руку.

– Из-за него-го я потерял-ял работу-ту. Тенперь я всего-го лишь грязный-ый уборщик-ик…

– А тебе и совсем не поздоровится, если я расскажу обо всем Гому Балжу! – Она демонстнративно ткнула пальцем в тяжелые ворота.

– Он искалечил-ил меня, – оправдывался Айск. – Оу…

Но все-таки ворота позволил поднять. Роун с облегчением перевернулся и сел, сразу же глянув в сторону вил. Стеллери перехватила его взгляд.

– Землянин, ты должен обещать, что не станнешь снова затевать драку…

– Я все равно его убью…– с трудом вымолвил Роун, каждое слово болью отдавалось в его ребрах.

– Да понимаешь ли ты, что если б не я, он бы прикончил тебя! Так что вы квиты! Роун взглянул на нее:

– Может, и убил бы, а может, и нет. У него ведь куцые мозги и замедленная реакция.

– Слушай, ты должен забыть о случившемся. А уж Айск мстить не станет, – настаивала Стеллери.

– Эй, – начал было Айск.

– А ты заткнись, – огрызнулась она, – и убинрайся подобру-поздорову. Ну, быстро!

Роун наблюдал, как поплелся Айск, придернживая больную руку.

– Ладно, – наконец сдался он, – я оставлю его в покое, если он не будет ко мне приставать.

Преодолевая боль, он осторожно улегся на металлический пол, довольный, что сумел сдержать стон; ему было бы стыдно проявить слабость пенред девушкой. Стеллери положила прохладную ладонь ему на лоб.

– Отдохни минутку, хороший…

– Я должен работать.

– Да ты совсем еще сосунок, чтобы тебя так сурово наказывать! Лежи, пока не наберешься сил.

– Но он работает, и я могу…

– Конечно, ты сильный, кто сомневается в этом. Я видела, как ты дрался с исканами, когда они схватили тебя. У исканов мало мозгов, но уж силы не занимать, а ты сумел изувечить Айска! Я никогда не видела, чтобы кто-нибудь так отважно сражался, а уж мне за свои сиротские годы много подобного довелось повидать! А из-за чего ты так на них разозлился?

Роун сел, возвращаясь памятью к случившенмуся, и почувствовал, как горькие слезы снова готовы хлынуть из его глаз.

– Они убили моего отца, – доверился он Стеллери.

– Да, хороший, это паршивое, страшное дело, и тебе сейчас очень тяжело. – Она опустилась на колени и погладила его по голове. – А ты понплачь, знаешь, тебе станет легче. А что касается Айска, то ведь ты хорошо проучил его. Он больнше не сможет работать в охране, Гом Балж понслал его сюда, вниз, уборщиком.

– Он не должен был убивать моего отца, – твердо повторил Роун. – Мой отец стал каленкой, защищая меня, когда я еще даже не рондился.

– И сколько в тебе настоящего земного пронисхождения? – поинтересовалась Стеллери. – Твоя мать?

– Я чистого земного происхождения, – отвентил Роун. – Я был приемным сыном Рафа, а манма – гуманоидом. Из-за меня ей всю жизнь приншлось жить возле мусорной кучи, и папу убили из-за меня. А Айск убил отца и разгуливает, как ни в чем не бывало. Подумаешь – рука! Да он легко отделался.

– А мои родичи были забавной парочкой, – весело откликнулась Стеллери. – Папа был воднным горняком на Арко-четыре. Он выходец из Ганнских Крестов, настоящий коротышка, он мог запросто не дышать пятнадцать минут, кожа у него была очень грубая. А вот мама из Тирского мира, темнокожая, со светлыми волосами и очень стройная. У меня ее глаза, но во всем остальном, мне кажется, я – атавизм.

– Ты красивая, – сказал Роун. – Мне нравятнся твои глаза. И если бы не смерть отца… я был бы рад, что меня похитили.

– Это правильно, – Стеллери нежно улыбнунлась, – старайся думать только о хорошем.

– У меня никогда раньше не было друга, – признался Роун. – Настоящего друга.

– Вот это да! – воскликнула Стеллери, и ее глаза округлились, как у ребенка. – Кем меня только не называли мужчины здесь, в зоо, но чтобы – другом! Такое со мной впервые. – Ее мягкие ладони нежно скользнули по его груди и рукам. – Странный ты все-таки. Эта щетинка, зачем она? – Стеллери прикоснулась к его щенкам. – У тебя колючее лицо.

– Это борода. Я должен бриться почти кажндый день.

– А мне нравится. Проводишь по ней, и прянмо мурашки по телу! Зачем это? Открой-ка рот. – Девушка увидела зубы Роуна. – Какие отличные белые зубы, но их так много. – Она быстро их пересчитала. – Целых тридцать два. А у меня только двадцать шесть…

– В таком случае, с тобой выгодно обедать, моя хорошая…

Решетчатая дверь внезапно со стуком отворинлась. Толстое бескостное щупальце со ртом на кончике дотянулось до Стеллери, обвилось вокруг нее и потащило к двери.

– Стеллери! – Роун задохнулся и, вскочив, вцепился в серую конечность, напоминающую хобот.

Но, к его удивлению, Стеллери смеялась, усанживаясь в кольцо массивного щупальца. За дверью Роун увидел огромное существо, наподобие груды серых камней. Девушка поставила нонгу на его гигантский изогнутый кверху бивень и спокойно шагнула на массивную голову животнного.

– Да это же Джамбо! Он знает, как работает лифт, и иногда отвязывается.

Джамбо тем временем запустил свой хобот прямо в кормушку и вытащил оттуда охапку сенна, которую тут же отправил себе в рот.

– Стел! – окликнул ее скрипучий голос. – Отправь этого проклятого самца на место обратно вниз.

Топая огромными ногами, подошел лысый Наг. Он снова сердито покосился на Роуна.

– Этот землянин опасен, Стел, держись-ка от него подальше…

– Ты сейчас разговариваешь не со своими уборщиками, Наг, – оборвала его Стеллери, – так что не командуй тут. Лучше бы ты присмотрел за Айском, а то он уж слишком донимает мальнчика.

Наг снова покосился на Роуна.

– Ладно, парень, все в порядке, иди работай.

– Он сегодня не будет работать, Наг. Не иснключено, у него сломаны ребра, этот проклятый тупица придавил его воротами. Я собираюсь отнвести юнца к ветеринару.

– Слушай, Стел…

– Скажи об этом Гому Балжу. Иди со мной, землянин.

Роун с опаской посмотрел на огромное сущенство, потом на Стеллери, осторожно притронулся к серой коже гиганта, затем робко вступил в изнгиб щупальца, и животное с невероятной легконстью подняло его к девушке.

– Это самое удивительное существо, которое я когда-либо видел, – как можно более небрежно произнес Роун. – И пожалуйста, не называй мення больше землянином, зови Роуном.

Роун едва удерживался на ногах, когда слонноподобное существо тяжело развернулось и, раснкачиваясь, двинулось по коридору.

– Да и потом, зачем мне идти к ветеринанру? – добавил он. – Со мной все в порядке.

– Слушайся меня. Я отведу тебя в свою комннату и дам тебе умыться. От тебя же несет, как от настоящего мусорщика. К тому же я хочу оснмотреть этот порез на твоем лице.

Глаза Роуна от удивления расширились, когда он увидел апартаменты Стеллери. Большая комнната, три на четыре ярда, низкий светящийся потолок, три стены, разукрашенные рисунками цветов, в качестве четвертой – панель из зеленноватого стекла, за которой на фоне мрачного миниатюрного пейзажа, шевеля пестрыми плавнниками, с какой-то удивительно мечтательной медлительностью двигалась маленькая живая рыбка. У одной из стен стояла низкая кушетка и столик из полированного черного дерева, а мягнкий ворсистый ковер серого цвета, в котором нонги тонули по самую лодыжку, покрывал пол.

Наслаждаясь, Роун медленно втянул в себя воздух.

– Пахнет… как хорошо пахнет, – с удивленнием отметил он. – Я раньше никогда не встренчал такого приятного запаха.

– Это же духи, глупый! Садись сюда, на понстель, я достану лекарства.

Роун спокойно терпел, пока Стеллери обрабантывала глубокую царапину на его щеке, замазывала ее какой-то жгучей бордовой жидкостью и наклеивала пластырь.

– Ну вот. Я сама ветеринар, не хуже Грола. По-моему, я все сделала как надо. Теперь иди туда, – указала она пальцем, – и прими ванну.

Роун подошел к двери и заглянул внутрь. На полу стоял резервуар со сверкающими кнопками и кранами вокруг.

– Я что-то не вижу воды…

Стеллери рассмеялась.

Ты на самом деле как ребенок, правда, только когда не злишься. Смотри, надо просто повернуть вот это…

Вода запенилась из трубы.

– Теперь снимай свою рубаху и залезай. Я надеюсь, мыться-то ты умеешь. Роун нырнул в теплую воду.

– Довольно странно, – недоуменно заметил он, – мыться прямо в комнате. Обычно я ходил на речку.

– Ты что, мылся прямо на улице? Вместе с рыбой и прочей ерундой? В грязи? Как же так можно!

– Ну что ты, это было замечательно. Никанких рыб, никакой грязи – я мог переплыть на другой берег и валяться там сколько угодно, глядя в небо. Мне очень это нравилось, – добанвил он.

– Ладно, давай я потру тебе спину. Этот пронтивный Наг запер тебя в камере, где раньше дернжали грязного борова, пока он не сдох! Надо бы мне сказать пару словечек Гому Балжу. У тебя должна быть такая же комната, как и у меня. Ты же ценный экспонат, Роун. А что за номер у тебя в шоу?

– Хождение по проволоке. Гом Балж сказал, что земляне к такому не приспособлены, но мне-то ничего не стоит это сделать.

Стеллери, вздрогнув, передернула плечами.

– А я боюсь высоты. Ну да, ты же говорил, что рос среди этих летающих существ, грасилы или как они там называются, я думаю, от них ты и научился такому мастерству. Сколько он тебе платит?

– Не знаю. Похоже, ничего, пока не выучусь делу.

– Ха! Ну еще посмотрим. На вид ты настоянщий землянин. Только не говори ничего Гому Балжу о лишних зубах, и он никогда ничего не узнает.

– Мне не нужны его деньги. Я собираюсь вынбраться отсюда, как только смогу…

– Ой, хороший, куда ж ты пойдешь? Сначала нужно заработать деньги на проезд, чтобы верннуться в Тамбул. Поверь, это стоит дорого. Ты бы лучше согласился выступать в шоу, по крайнней мере, до тех пор, пока не накопишь немного денег, а уж я прослежу, чтоб тебе все заплатили.

– Нет, я не хочу, чтобы у тебя были непринятности.

– Ну, насчет Гома Балжа можешь не беспонкоиться. На самом деле он довольно приятный старикан, и тебе было бы полезно с ним побесендовать. Он привык иметь дело с грубыми джиннами и теперь уверен, будто со всеми можно так разговаривать. Хотя со мной у него этот номер не прошел.

Роун высыхал в огромном мягком полотенце, которое пахло так же приятно, как и комната.

Из шкафа, набитого яркими одеждами, Стеллери достала ему чистую рубаху.

– Идем, – сказала он. – Я покажу тебе корабль. Ему больше тысячи лет…

Долго следовал Роун за девушкой по бесконечным коридорам, с теснящимися в них какими-то суетливыми существами, с выплывающими откуда-то звуками и даже запахами цветов. Они проходили через огромные, гулко резонирующие залы, использовавшиеся раньше для проведения общественных собраний или для игр в мяч. Они поднимались вверх по широким лестницам и спускались вниз по узким проходам и наконец оканзались в большой полукруглой комнате, выгнунтая стена которой – из смолянисто-черного стекнла – пестрела яркими точками цветных огней.

– Так это что… небо? – воскликнул Роун, заворожено любуясь мириадами движущихся огоньков.

Сейчас, здесь, он не только еще раз подумал о своем пребывании в глубоком космосе, но и немножко ощутил, что же такое Сам Космос. Эта бесконечная пустота! Он внимательно изучал комнату – огромное количество приборов и датнчиков, дверь с красной сверкающей надписью: лРубка боевого управления. Только для служебнного персонала».

– Что это такое? – полюбопытствовал он. – И кто управляет приборами?

– Нас это не касается. Сюда никто не ходит и никто не знает назначения этих приборов. Гом Балж говорит, что они не связаны с системой управления и срабатывают автоматически. Во всяком случае, на нашей памяти никому не приходилось в этой комнате трогать какую-нибудь кнопку или выключатель.

Роун слушал, продолжая внимательно осматнривать приборы. Настоящий земной корабль! Его строили человеческие руки, и древние герои Земнли летали на нем!

– Знаешь, на этом корабле есть кое-что позаннимательней, – сказала Стеллери. – Идем, я понкажу тебе Железного Роберта.

– А кто это такой? – загорелся Роун. Стеллери нервно рассмеялась.

– Потерпи, увидишь.

Они поднялись на лифте, миновали зал, сонтрясавшийся от вибрации работавшего вхолостую главного двигателя, прошли через комнату с вынсоким куполообразным потолком, где несколько дюжин тщедушных существ натужно дули и конлотили в странные инструменты. Роун невольно поежился от шума визжащих флейт, воплей рожнков, завывания струн.

– К чему весь этот шум? – с трудом перекринчал он эту какофонию.

– Такой оркестр обычен для зоо, его истоки восходят к дням Империи, – пояснила Стелленри. – Общественные собрания старых землян не мыслились без участия оркестрантов, так их там называли. Появление некоторых наших инструнментов датируется теми днями.

– Ужас! – воскликнул Роун, наблюдая за конротеньким многоруким существом, дувшим в огнромный латунный рог. – Это же настоящий банзар!

– Гом Балж говорит, что древние земные извлекатели шума, или как они их сами называнли – оркестранты, пользовались чем-то вроде карт, поэтому у них инструменты звучали соглансованно и стройно. Но наши парни представленния не имеют, как читать такие карты, поэтому просто извлекают шум.

– Давай уйдем отсюда!

Миновав девять палуб, они спустились вниз, туда, где в бронированном хранилище находился груз на продажу. Стеллери тронула Роуна за руку и кивнула в сторону широкого прохода, тенрявшегося в темноте.

– Он здесь один, – тихо сказала она. – В его распоряжении весь нижний уровень.

– А почему ты говоришь шепотом? – поддавншись ее беспокойству, с тревогой спросил Роун, заметивший вмятины на переборках. – Это кто же оставил такие следы на земном металле? Тут что-то произошло?

– Ровным счетом ничего, просто здесь тренируется Железный Роберт. И вообще интересно, кто тут говорит шепотом? Давай лучше двинемся дальше.

Она повела его по неосвещенному проходу и остановилась перед открытой камерой, напоминавшей пещеру, полную мрака.

– Он здесь, – снова прошептала Стеллери, еще сильнее сжимая руку Роуна.

Роун подошел ближе, вглядываясь в темноту и морщась от неприятного запаха серы. Он с трундом выхватил из темноты тусклые стены, какое-то сооружение, вроде гигантской наковальни, на полу, в центре, и возле одной стены едва выринсовывающиеся огромные комковатые очертания, словно бы части статуи из серого камня.

– Да ведь здесь никого нет, – разочарованно протянул Роун, – кроме этого старого валуна.

– Тш-ш-ш, – хотела остановить его Стеллери.

Но в этот момент валун зашевелился и занял вертикальное положение. От неожиданности Роун остолбенел, но уже вскоре в состоянии был увиндеть высоко над собой два ярких фасеточных гланза, зеленоватыми бликами отражавших свет и сверкавших, как драгоценности. Из самых недр валуна раздался низкий недовольный рокот.

– Зачем вы разбудили Железного Роберта?

– Привет, Железный Роберт, – пропищала, трепеща, Стеллери. – Я… я хотела, чтобы наш новый экспонат встретился с тобой… Он земного происхождения и собирается ходить по проволонке…– Ее голос замер, а пальцы судорожно впинлись в руку Роуна.

Роун хотел отступить, но Стеллери стояла сзанди, и он мог ее толкнуть. Роун не тронулся с места еще и потому, что зеленые глаза Железнного Роберта притягивали его, словно кусочки светящегося нефрита у древнего идола, вырубленнного из лавы.

– Ты хочешь сказать, новый урод пришел понсмотреть на старого. Тогда иди-ка сюда, земляннин, посмотри на меня как следует. Железный Роберт – самое сильное живое существо. Он всегнда и везде всех побеждает, – голос великана был подобен раскатам грома.

Стеллери дернула Роуна за руку.

– Мы… ну… не хотели потревожить тебя, Железный Роберт, – заверила она, едва дыша.

Она снова дернула Роуна за руку, но тот прондолжал стоять как ни в чем не бывало.

– У тебя что тут, нет света? – наконец раснкрыл он свой рот.

Темные очертания заколебались, девятифутовая фигура поднялась в свой полный рост – настоящая гора!

– Железный Роберт любит темноту. Сидит в темноте и думает о былых битвах, старина. – Он сделал шаг, и палуба под ногами закачалась и загудела. – Ты пришел увидеть Железного Роберта? Хорошо, тогда пожми ему руку, которая ломает ногу быку! – И он протянул огромную, с тупыми пальцами, темно-коричневую ручищу.