Текст книги "Под чужим именем"

2

О'Шэй закрыл за собой деревянную дверь и привалился к ней спиной. «Майкл О'Брайен, Майкл О'Брайен, Майкл О'Брайен…» – твердил он себе, довольно чувствительно ударяясь затылком о дерево в такт словам. Теперь его зовут О'Брайен, и он должен запомнить это. Как он мог свалять дурака и сказать, что его имя Патрик? С этого момента Патрика О'Шэй больше не существует, его место займет Майкл О'Брайен. Майкл недовольно потер виски. Еще в юности в Ирландии он неоднократно влезал в разные передряги, но как бы эта не оказалась самой рискованной. Может быть, ему не стоило выдавать себя за своего покойного друга. Но кому это могло повредить? Уж, конечно, не бедняге Майклу, тело которого лежит сейчас на дне Атлантики, упокой Господь его душу. О'Брайен перекрестился.

Ну а миссис Э. Лоуренс это не повредит и подавно. У нее будет хороший управляющий, значительно лучше покойного Майкла О'Брайена.

О'Брайен отошел от двери и осмотрел свои новые владения. Дом был небольшой: две комнаты на первом этаже и, вероятно, две наверху, но по сравнению с той лачугой, в которой вырос Майкл, его братья и сестры, это был настоящий дворец. Их было одиннадцать человек в семье; жили они в крошечной хибарке и старались добыть себе пропитание, день-деньской копошась на клочке скудной земли. Все изменилось, когда Таррингтон присоединил их надел к своему загородному поместью.

Майкл провел рукой по губам: одно упоминание имени Таррингтона вызывало у него оскомину. Но все это осталось в прошлом, а он не принадлежал к тому типу людей, что любят вспоминать о былых несчастьях. Сегодня необычный день, он стал иным, новым человеком; теперь его судьба – в его собственных руках. В прошлом Майкл не раз ошибался, делал глупости, но отныне все будет по-другому. Ему выпал шанс, который дается только раз в жизни. Он будет работать и наладит производство на заводе этой англичанки. Завод начнет приносить прибыль. Майкл не станет попусту тратить свое жалованье и в конце концов сумеет купить участок земли на реке и построить там лучший пороховой завод в колониях. Пока это были только мечты бедняка, но О'Брайен был уверен, что сможет воплотить их в жизнь… В дверь постучали.

– Кто там? – спросил О'Брайен. Дверь распахнулась, и на пороге появился рабочий, перепачканный угольной пылью. Он стащил с головы шляпу и протянул Майклу небольшой кожаный кошелек.

– Здесь плата за полгода, хозяйка просила передать вам. Она говорит, что должна их вам, ведь вы приехали из самой Ирландии.

О'Брайен взял кошелек, и монеты тихо звякнули. Миссис Лиззи Лоуренс платила за его знания полновесной монетой. Она была достаточно умна и понимала, что хороших работников можно достать только за хорошие деньги.

– Спасибо.

Рабочий с интересом разглядывал помещение.

– Меня зовут Джонни. Джонни Ле Беннет. У вас тут очень мило, мистер О'Брайен.

Майкл окинул взглядом комнату, в которой они стояли. Стены ее были покрыты свежей штукатуркой, немногочисленную добротную мебель, без сомнения, перенесли сюда из особняка. Конечно, обстановка не шла ни в какое сравнение с той роскошью, которая царила в господском доме, но простому рабочему должна была показаться великолепной. О'Брайену раньше не приходилось жить в таком комфорте.

– Правда, Джонни, мне тоже нравится.

– Хозяйка говорит, что вы собираетесь вызвать сюда свою семью.

– Постараюсь с этим не спешить. – О'Брайен подмигнул Джонни. – Они будут только мешать мне весело проводить время. В вашей округе ведь найдется местечко для веселого времяпрепровождения?

– На том берегу реки есть таверна «Свиное ухо», – ухмыльнулся Джонни. – Там заправляет старушка Мэдди. У нее найдется все, что нужно настоящему мужчине: добрая выпивка, кости и красотки, чтобы скрасить вечерок. – Продолжая посмеиваться, он приподнял шляпу над головой. – Всего доброго, сэр. После того как вы надрали Сэмсону уши, все ждут не дождутся вас на заводе.

О'Брайен проводил рабочего взглядом и обернулся. У дальней стены залитой солнцем комнаты стояла высокая конторка. Бумага, перо и чернила, казалось, только его и ждут. О'Брайен медленно подошел к конторке и присел на краешек табуретки.

Он достал одну монетку из кошелька и взвесил ее в руке, чтобы убедиться, что хозяйка его не обманула. Этого хватит на порцию виски и ставку в игре в кости. Если ему повезет, он сможет следующие полгода оплачивать женщин и выпивку за счет своей игры. Довольный, он получше спрятал монетку.

О'Брайен размял пальцы, посыпал чернильного порошку в чернильницу и размешал его пером. Он помешивал жидкость не торопясь, наблюдая за тем, как она становится темнее и гуще. Наконец взял лист бумаги и поставил на нем дату. Посмотрел в окно, собираясь с мыслями, стараясь подыскать подходящие слова. Но что говорят, когда сообщают о смерти? Разве слова, написанные на этом клочке бумаги, смогут утешить вдову? Она не сумеет даже их прочесть, и, чтобы узнать содержание письма, ей придется обратиться за помощью в ближайшую усадьбу.

«Милая Салли», – в конце концов начал О'Брайен. Он вспомнил, какой она была в ту пору, когда они с Майклом только поженились, и это воспоминание вызвало у него грустную улыбку. У нее были золотисто-рыжие волосы, шелковистая кожа, усыпанная веснушками, и от звуков ее нежного смеха люди забывали все свои невзгоды.

«Жаль, что именно мне выпало сообщить тебе это страшное известие: Майкл погиб…»

Он написал ей, что Майкл умер во сне – у него было заражение крови, и мучения его были недолгими. Пустячная заноза, жалкий кусок деревянной щепы стал причиной трагедии. О'Брайен рассказал Салли о дружбе, связывавшей их с Майклом в те дни, когда они вместе были подмастерьями на пороховом заводе Дюбуа во Франции. В заключение он пояснил, что деньги, которые он посылает вместе с письмом, предназначались для нее покойным супругом. Он пожелал Салли удачи и выразил надежду, что ей посчастливится найти такого же хорошего мужа, каким был Майкл. О'Брайен не стал подписываться своим именем – ведь Патрик Ксавье О'Шэй перестал существовать, – поэтому он просто призвал благословение Божие на нее и ее родных… Салли поймет, от кого это письмо.

О'Брайен присыпал свежие чернила песком. Придется хорошенько заплатить, чтобы письмо и деньги доставили точно по назначению, зато бедняжке будет с чем начать новую жизнь. Имея такое приданое, она станет одной из самых богатых вдов в своей округе и легко найдет мужа.

Когда чернила просохли, О'Брайен аккуратно сложил письмо и отошел от конторки. Он отправит письмо в Филадельфию, а оттуда оно уйдет в Ирландию с первым же кораблем. Письмо в страну, которая больше никогда не будет его домом. Теперь им станет колония Делавэр. Он задумчиво поглядел в окно. Эти места красивы, но ничуть не похожи на холмы его родной Ирландии. Здесь он должен сколотить состояние. Это его последний шанс.

Элизабет исправляла ошибки в счетах. Случайно она уронила каплю чернил с кончика пера, и на странице расплылась клякса. Раздосадованная, она отбросила перо, встала из-за стола и подошла к окну, осторожно переступив через двух собак, спавших у стола. Здание конторы было построено по ее настоянию, хотя Джессоп и утверждал, что это обойдется слишком дорого. Ей не хотелось, чтобы рабочие все время сновали в доме. Кроме того, из этого окна она могла наблюдать за строительством завода, унаследованного от покойного мужа. Отсюда была видна река, полюбившаяся ей еще в первый приезд с мужем на завод Лоуренса. Пол… При воспоминании о нем она почувствовала знакомую боль утраты. Их брак продлился всего несколько недель, но даже спустя год после его смерти ей по-прежнему не хватало его. Пол был такой веселый, и они с Элизабет часто вместе смеялись; а Джессоп… с Джессопом это было невозможно. Кроме того, Элизабет не боялась признаться себе, что ей не хватало физической близости с Полом, не хватало его почтительных и деликатных объятий.

Элизабет встряхнула головой, чтобы отогнать эти неуместные воспоминания. Джессоп прав, ей следует выйти замуж. С тех пор как умер Пол, прошло достаточно времени, и не было никаких причин откладывать официальное объявление о помолвке. Они могли пожениться. Почему же Элизабет медлила? Почему она не ощущала того же волнения, которое охватило ее накануне бракосочетания с Полом? Может быть, тогда ее возбуждала атмосфера приключения, ведь ей пришлось пересечь океан, чтобы увидеться с мужем. Или, возможно, причины были глубже? Неужели этот год, проведенный в борьбе за восстановление предприятия, лишил ее иллюзий? Когда она выходила замуж за Пола, она была наивна, ничего не знала об отношениях между мужчиной и женщиной, между мужем и женой. Теперь она уже представляла, каково это – быть супругой: ни в чем не сметь перечить мужу и всегда выходить из комнаты вместе с другими дамами, когда мужчины заводят разговор о политике.

Пол обращался с ней бережно, будто с хрупким фарфоровым блюдцем, которое может в любой момент разбиться. Ни разу он не взял ее с собой на завод, чтобы показать ей свое предприятие. Каждый раз, когда Элизабет интересовалась, что за компоненты использует Пол в своем производстве, тот говорил ей, что грязную работу лучше оставить братьям Лоуренсам. Ее обязанностью было содержать в порядке дом и дарить Полу счастье. Только после того, как прогремел взрыв и Элизабет вместе со всеми работала среди развалин, откуда еще не были убраны тела погибших и искалеченных, она начала понемногу входить в дела завода и разбираться в технологии изготовления черного пороха. И тогда она раздумала возвращаться к отцу в Англию, хотя именно этого ждали от нее все. Элизабет приняла решение продолжить дело своего мужа, и Джессоп не стал этому противиться. Конечно, от него нельзя было ждать особой поддержки, но, по крайней мере, Джессоп не пытался отстранить ее от дел. Для Элизабет, привыкшей, что мужчины помыкали ею и распоряжались ее жизнью, этого было достаточно.

Элизабет протерла рукавом стекло. Все предметы вокруг были постоянно покрыты тончайшей угольной пылью, которую использовали как сырье для производства пороха. Когда она впервые оказалась на заводе Лоуренса, эта грязь привела ее в ужас, теперь же стала привычной частью повседневной работы. Черная вода в ванне по вечерам после мытья служила лишним подтверждением ее успехов на избранном поприще. Она уповала на то, что новый управляющий поможет ей разрешить проблемы, возникшие на заводе.

Господи, вот и он. Элизабет прильнула к окну, чтобы лучше рассмотреть его. О'Брайен уверенно взбирался по гранитной лестнице, перешагивая через две ступеньки. Как-то сложатся их отношения, размышляла Элизабет. Джессоп был против найма управляющего. Он еще до его приезда утверждал, что ирландцы не желают знать своего места и всюду привносят смуту. Элизабет не понравился этот забияка О'Брайен. Да и самомнение у него ужасное. Но Элизабет интуитивно чувствовала, что он поможет осуществить ее планы. Он сумеет сделать то, что не под силу ей, – объединить рабочих и заставить их как следует трудиться. Но можно ли полагаться на интуицию? Этот человек ударил ее, и его бы следовало арестовать, а не принимать на работу. Может быть, Элизабет просто хотелось настоять на своем, показать характер, как считал Джессоп? Неужели она наняла О'Брайена только в пику Джессопу?

О'Брайен миновал окно, не заметив, что Элизабет наблюдает за ним. Он завернул за угол и вошел в дверь конторы. Лэйси, одна из гончих Элизабет, подняла голову.

Голос О'Брайена донесся до Элизабет из приемной, где он болтал с клерком Ноем, сидевшим за письменным столом недалеко от входа. Она не могла разобрать слов, но, наверное, он сказал что-то забавное, потому что послышался смех Ноя. Элизабет еще не слышала, чтобы Ной смеялся. Она подошла к двери и произнесла:

– Я жду вас, мистер О'Брайен.

О'Брайен кивнул Ною и направился к ее кабинету. Лэйси глухо зарычала, а Фреклс тревожно поднял голову.

– Все в порядке, – успокоила Элизабет собак. – Если понадобится, я скомандую вам взять его.

– Очень мило, – сказал О'Брайен, появляясь в дверном проеме. Он снял верхнюю одежду и стоял в штанах тонкого черного сукна и рубашке из миткаля с закатанными рукавами, открывавшими крепкие мускулистые руки. Его соломенного цвета волосы были собраны в тугую косичку на затылке.

– Ваш багаж пропал в дороге, мистер О'Брайен? – спросила Элизабет, намекая на простоту его костюма.

– Меня пригласили не для ужинов и танцев, меня звали, чтобы я навел порядок в этом хаосе. К тому же, – он потрогал расстегнутый ворот своей рубашки, – здесь жарче, чем в аду.

Элизабет отвернулась, чтобы он не заметил ее улыбки. Ей тоже было трудно привыкнуть к жаре в колониях, когда она прибыла сюда прошлым летом.

– Вы правы, здесь довольно тепло, но я просила бы вас одеваться подобающим образом, если вы выходите с территории завода.

– Я не нуждаюсь в уроках хороших манер, миссис Лоуренс.

– Прекрасно, – она вновь повернулась к нему. – Тогда давайте займемся делом. Итак, вы считаете, что на заводе царит хаос?

Он подошел к окну и выглянул наружу.

– Отсюда прекрасный вид, – сказал он, теребя свои усики. – На заводе нет никакой дисциплины, ваши рабочие удят рыбу в доке, вы знаете это? – Он повернулся к ней.

– Удят рыбу? Вы шутите. – Элизабет подозревала, что рабочие разленились, но не представляла, что дела настолько плохи.

– Они поймали сегодня трех прекрасных окуней. Двое ваших рабочих спят на чердаке над мельницей, кувшин с виски охлаждается в бочонке с водой прямо в цехе, и я не скажу вам, где застал одного из рабочих с его полуголой возлюбленной.

– Вам незачем быть таким грубым, мистер О'Брайен.

Он поморщился.

– Вот почему невозможно работать с женщинами. Вы, благородные леди, слишком нежны для такой работы. Я не могу думать над каждым словом, прежде чем произнесу его; видно, мне придется не говорить вообще ничего.

Она смотрела на него расширенными глазами. Многим женщинам, наверное, понравилось бы, если бы их назвали нежными, но в его устах это прозвучало как оскорбление.

– Когда-то я была нежной, но те времена прошли.

Внезапно она вспомнила, как нашли останки Пола. Его разорвало на части. Она видела это, видела и другие тела и с тех пор перестала быть изнеженной благородной леди.

Пауза затянулась. Элизабет не решалась заговорить.

– Вы должны полностью отдать завод в мои руки, если хотите, чтобы что-нибудь получилось, – наконец сказал он.

– Я хочу, чтобы все получилось, но не хочу, чтобы вы здесь всем распоряжались.

Он улыбнулся ей. Да как! У него была улыбка, способная обезоружить любую женщину. Господи! О чем она только думает?

– Здесь все ваше – и монеты, и дом со слугами… Как я могу поднять мятеж на корабле?

– У меня не так много монет, как вы полагаете, – ответила она сухо. – Мои долги значительно превышают доходы.

– Остались в наследство от дорогого усопшего? Она оставила его саркастическое замечание без внимания.

– Поэтому мы должны свести расходы к минимуму, по крайней мере до тех пор, пока наша продукция не начнет продаваться.

О'Брайен в задумчивости оперся о подоконник.

– Кто сейчас управляет заводом?

– Никто конкретно. Я отдаю приказания, Джонни Беннет передает их на завод, а там за каждую операцию отвечает отдельный человек.

– У семи нянек дитя без глаза.

– Я знаю, – она всплеснула руками. – Поэтому я вас и пригласила.

– Не стоит все мои замечания воспринимать как упрек. – Он смотрел ей прямо в лицо своими зелеными глазами. – Мне кажется, вы потрудились на славу. Я имею в виду те изменения, что вы произвели после взрыва.

Элизабет не смогла сдержать улыбку. Джессоп никогда не хвалил ее работу, ни единого раза.

– Спасибо.

– У вас тут прекрасные условия, хорошее место на реке. В этой стремнине полно силы, чтобы крутить колесо вашей мельницы.

– Но колесо вращается неправильно, и мельница не может размолоть уголь и серу как следует.

– Потерпите, будем делать все по порядку. Нельзя прийти и все разом изменить, рабочие этого не любят. Пусть привыкают к переменам постепенно и сами меняются, тогда они станут лучше работать, будет меньше несчастных случаев и жалоб.

– Итак, вы считаете, что я должна приказать рабочим продолжать выполнять свои обязанности как прежде? – Элизабет выглянула в окно и увидела свою золовку Клер, которая шла из особняка в контору. Только этого ей сейчас не хватало! – Что мы еще должны обсудить, мистер О'Брайен? – Она двинулась к двери, намереваясь отпустить его.

– Я должен изучить состав вашего пороха. Мне нужны точные пропорции.

Элизабет услышала, как Клер, шурша юбками, входит в дверь конторы. Она надеялась, что О'Брайен успеет уйти, не встретившись с ней, но, видимо, встречи избежать не удастся.

– Я… Я подумаю об этом, мистер О'Брайен. Последнее время я много работала над новым рецептом. Надеюсь, что мне удастся заменить нитрат калия нитратом натрия.

– Ого! – О'Брайен присвистнул. – Сообщите мне, когда захотите поджечь эту смесь, чтобы я успел убраться подальше.

– Пока это только идея, и я прошу вас помалкивать об этом.

В кабинет вошла Клер и устремилась к Элизабет. Клер была одних лет с Элизабет. У нее были золотистые волосы и голубые глаза. Мужчины находили ее привлекательной, им нравилась ее миниатюрная фигурка с тонкой талией.

– Лиз, я не нашла тебя в доме и пришла сюда. – Казалось, она не замечала присутствия О'Брайена. – Братец разрешил мне прийти пораньше, потому что я страшно соскучилась дома. Ты и представить себе не можешь, что я нашла!

Несмотря на жару, наряд Клер был безупречен, начиная с платья и перчаток и кончая широкополой соломенной шляпой.

– Что же ты нашла? – спросила Элизабет. Всякий раз, когда посторонние впервые видели Клер, Элизабет испытывала некоторую неловкость. Она не знала, следует ли ей сразу рассказать об умственном расстройстве Клер или сделать вид, что его не существует. Клер протянула Элизабет руку, сжатую в кулачок.

– Мышонок, – прошептала она. – Слышишь его? – И она пискнула: – Пик, пик!

Боковым зрением Элизабет заметила, с каким недоумением О'Брайен разглядывает Клер.

– Я слышу, – она попыталась улыбнуться. Нельзя было расстраивать Клер, во всяком случае, не здесь и не сейчас, иначе потом неприятностей не оберешься.

– Хочешь подержать его? – Клер снова протянула к ней руку. – Я дам тебе его подержать, если захочешь.

Элизабет почувствовала себя очень глупо. Совсем не так представляла она себе первую встречу со своим управляющим. Если бы она не знала Джессопа достаточно хорошо, то решила бы, что он специально прислал Клер.

– Хорошо, дай я подержу его минутку… Клер, это мой новый управляющий мистер О'Брайен, нам с ним еще надо кое-что обсудить.

О'Брайен учтиво поклонился Клер, а та одарила его очаровательной улыбкой и вновь повернулась к Элизабет.

– Вот, держи моего мышонка, только смотри не выпусти! – предупредила она.

Желая подыграть Клер, Элизабет протянула руку, чтобы взять воображаемого мышонка из рук золовки, но как только ее ладонь коснулась пальцев Клер, та с писком разжала руку.

– Ох! Он быстрее тебя! – Она подняла глаза вверх. – Мышонок улетел. Лиз, почему ты никогда не можешь поймать мышонка? – захихикала Клер.

Элизабет взглянула на О'Брайена, который, как и Клер, смотрел вверх, на потолок. Это было настолько нелепо, что она чуть не рассмеялась. Конечно, ничего смешного здесь не было, Клер была больна. Болезнь началась сразу после взрыва. Врачи говорили, что это просто нервное расстройство, но на самом деле положение было значительно серьезнее. Никто не решался произнести вслух, что Клер Лоуренс сумасшедшая, тем более что иногда она вела себя, как вполне нормальный человек.

– Кажется, ты опять провела меня, – согласилась Элизабет. – А теперь, может быть, ты пойдешь и позаботишься, чтобы приготовили чай? Я вернусь, и мы вместе выпьем по чашечке.

– Ты придешь? – Клер захлопала в ладоши от радости. – Я так люблю пить чай с тобой, Лиз. С тобой интереснее, чем с братцем. – Она поморщилась. – Он вечно говорит о налогах да урожае табака.

Клер поклонилась им обоим.

– Лиз… Мистер О'Брайен, всего хорошего. Элизабет не смотрела на О'Брайена, пока Клер не прошла под окном, направляясь к дому. Наконец она все же повернулась к нему. Что сказать? Как она могла объяснить то, чего не понимали даже врачи?

– Мистер О'Брайен, моя золовка… – Он остановил ее жестом.

– Во многих семьях такое случается. – Он неторопливо улыбнулся. – Она безобидна… и очаровательна.

Элизабет улыбнулась в ответ.

– Спасибо за ваши слова. Здесь все знают Клер, и мы стараемся за ней присматривать. Бывают моменты, когда она…

Не желая вдаваться в подробности, Элизабет оборвала фразу.

– Понимаю.

– Нет, боюсь, не понимаете. – Она вздохнула. – Если вы встретите Клер где-нибудь у реки, будьте любезны, проводите ее домой. Иногда она забывает дорогу и не может вернуться к брату.

О'Брайен направился к двери, по дороге перешагнув через одну из собак Элизабет.

– Я собираюсь пойти на завод и все хорошенько осмотреть. Давайте встретимся завтра днем и обсудим то, что мне удастся обнаружить.

Элизабет проводила его до входной двери.

– Я здесь почти каждый день. Вы можете приходить когда угодно, мистер О'Брайен, но, если это будет необходимо, я могу встретиться с вами прямо на заводе.

– Вам лучше заниматься цифрами, мэм, на заводе я и сам справлюсь. Разве не для этого вы меня наняли?

Его слова были учтивы, но их тон ей не понравился. Точно так же Пол убеждал ее не забивать пустяками свою прелестную головку.

– Именно для этого, мистер О'Брайен. Так что хорошенько выполняйте свои обязанности. – Она повернулась и шагнула в свой кабинет столь стремительно, что он не успел ничего ответить. Элизабет не стала подходить к окну, чтобы посмотреть, как он отправится на завод.