Текст книги "Точки непостижимого. Современный рассказ"

Мои подозрения подтвердились утром, когда надлежало идти в порт на службу. Напялил костюм, макинтош и не нашёл беретки. Вечером, вернувшись с производства, я продолжил поиски беретки, но опять не нашёл её. Мне всё стало понятно. Многие знают, как женщины могут устранять нежеланные для них объекты. Эта мысль пронеслась у меня в голове молнией, живо себе представил, что сейчас моя настоящая беретка где-нибудь неаккуратно прикручена шурупом к шершавой грязной стене, и её разъедают жуки и черви, или того хлеще, она закована в железо в темном подвале, где сыро и живут крысы. Меня передёрнуло.

Я решил не миндальничать и сразу двинулся в атаку. Сопротивлялась она недолго: час или полтора. Потом цитадель пала. Я выяснил, что беретка заперта в сундуке и придавлена стопкой глянцевых журналов, а поверх сундука лежит ридикюль. Всё оказалось так, чего я и опасался: беретка настрадалась. Мне пришлось её приводить в чувство и отпаивать виски. Мы поехали в бар на пляж и пили, пока заведение не закрылось. Ясно было, что беретке не всё равно. Был вечер буднего дня, погода была по-настоящему летней. Пляжники сидели на газонах, чуть повыше песчаного берега. Шумные безмозглые чайки кружились вокруг. Старухи, разменявшие седьмой или восьмой десяток, сидели на скамейках и, надев тёмные очки, молча смотрели на солнце. Мы гуляли и валялись на газонах и много не разговаривали. Нам было просто хорошо вместе. Мы спокойно плыли по течению. Потом поехали обратно домой. По дороге я сказал, что мы всегда будем жить вместе.

Всё оказалось до банальности просто: она начала ревновать меня к беретке. Она посчитала, что теперь моим сердцем владеет беретка, что она мне больше не нужна и что если беретка попросит, то я брошу её. Она сидела в гостиной и рассказывала мне всё это, заливаясь слезами. Никогда, никогда в жизни я не встречал лица, на котором так открыто, обнажённо и бесстыдно отражалась бы страсть, безумие и алчность. В это время беретка лежала рядом и наблюдала за происходящим. Оказалось, что здесь не обошлось без помощи её подруг, которые выдвинули предположение, что это нормально для современных мужчин – встречаться с беретками раз в квартал, а то и пару раз в неделю. И, чтобы не возникало искушения, имеет смысл конкурентку удалить. Я был собакой. Хотя зачем винить собак? Я встал, нашёл бутылку вина и сильно выпил.

Не знаю, сколько я отсутствовал, но, вернувшись, нашёл её в спальне. Казалось, что она спала.

– Эй. Детка. – Я подошёл и взял её за руку. Очень вялая. На ощупь как плеть. – Хватит шуток. Я знаю, что ты притворяешься. – Она молчала. Я посмотрел по сторонам и заметил на полу рядом с кроватью пустую баночку от лекарств.

Снотворное. Я пробовал эти таблетки раньше. Одной хватало, чтобы угомонить здоровенного портового грузчика часов на восемь.

– Ты наглоталась таблеток…

– Мне… всё… равно… ты всё время с ней… мне всё… равно…

Я сходил на кухню, взял какую-то миску, вернулся и поставил её на пол возле кровати. Потом положил её на живот, зажал голову и плечи и засунул пальцы ей в глотку. Её стошнило на пол. Я сходил на кухню и принёс пару стаканов воды, потом приподнял её, дал немного подышать и насильно влил один из стаканов, повторил весь процесс. Потом проделал то же самое ещё и ещё. Она продолжала блевать. Через час она ожила ровно настолько, чтобы перевалиться на спину.

– Я хочу домой, – простонала она, – я хочу к маме.

Она дрожала, кожа стала жёлто-бурого цвета, густые рыжие волосы превратились в серый ком грязи, выступила испарина.

– Не уходи, – прошелестела она.

– Я останусь с тобой. Я тебя сегодня ночью одну не оставлю.

– Ты меня всё равно оставишь?

– Не знаю. Наверняка. Но потом, когда ты поправишься, – сказал я.

Ночью был шторм. Непрерывно лил дождь, ветер дул будто в последний раз. Вихрь сильно толкнул раму и ворвался в помещение, принеся с собой хаос и разрушения. Гарпия на огненной колеснице, запряжённой огненными конями, ворвалась в спальню, помчалась вихрем, раскидывая и уничтожая всё на своём пути, подхватила её и понеслась на небо.

Вскоре всё успокоилось, вещи опустились на пол, дом опять погрузился в уныние. Я вышел на балкон. У крыльца вывернуло ракиту, под которой она любила сидеть. Дерево вырвало с корнем, и растение исчезло в потоке грязи. Небо было совершенно безоблачно, горели звёзды… уличные фонари смутно светились. У обочины стояла машина с мужчиной за рулём и работавшим мотором.

Всё закончилось.

Теперь мы живём с береткой вместе. Летом она нежится на верхней полке в прихожей, осенью я беру её на прогулки, зимой она командует шапками.

* * *

Утро окончательно заползло в окошко и оживило всех, кто только мог радоваться новому дню. Шарлотта Жановна Брустер встала из-за рабочего стола и подошла к зеркалу. В свои пятьдесят она всё ещё была хороша собой – высокая, крепкая, фигуристая, приветливое лицо, слегка подёрнутое морщинами, большие алчные губы, крупный нос, широко раскрытые зелёные глаза и всегда аккуратно уложенные рыжие волосы. Она стояла перед зеркалом и пристально смотрела в отражение своих глаз. Дверь открылась как раз в тот момент, когда усталость начинала раскапывать завалы памяти, вытаскивая на поверхность сознания обрывки прежнего счастья: эхо чьих-то смеющихся голосов, вспышки воспоминаний о другой, погребённой жизни, но в основном – тоска и совсем немного угрызений совести. В дверях стоял молодой санитар.

– Прошу прощения, Шарлотта Жановна, но требуется ваше присутствие. Случай необычный.

Ночная смена была нервной. Милиция устроила очередную облаву, и сейчас в приёмном покое сидели, лежали, были сложены штабелями результаты ночной охоты. Либо молодые, либо очень старые. Жирные и бледные, с синими венами на ногах, лица опухли и пожелтели.

Застёгивая на ходу халат, доктор пробиралась за санитаром. Её лицо не выражало никаких эмоций. Всё это и даже более чудовищное она видела много раз за долгие годы работы в больнице. В больнице, расположенной там, где грубость и насилие берут верх над добротой и любовью.

– С документами? Оформили?

– Нет, ничего нет. Ни паспорта, ни справки, ничего. Даже денег нет.

– Милиция здесь ещё?

– Сперва думали, что мёртвый. Уже положили к жмурам, а он зашевелился и зашипел. Пришлось вернуть. Но шансов мало, скорее всего, не выживет. Мы ему сделали два кубика, но… Вот посмотрите.

Санитар откинул много раз испачканную выделениями простыню. Под ней ровно лежало грязное тело мужчины, на груди в районе сердца был наклеен приличный кусок фиксирующего пластыря, потемневшего от сочащейся крови, в руке был зажат маленький свёрток.

– Валерий Егорович, подождите, – доктор окликнула рослого рыжеволосого милицейского капитана, фланировавшего среди груды тел. – У нас тут ещё один есть клиент для вас. Тоже из «Пирса», тоже неопознанный.

Казалось, что время и место, откуда прилетают голоса и где вообще что-то происходит, находятся очень далеко, что нужно изо всех сил сосредоточиться, собрать последние силы, чтобы участвовать в происходящем. Он чувствовал, что приближается к чему-то важному, излучающему нестерпимый жар. Самым ужасным было то, что это важное приближается со спины, и не было никакой возможности увидеть, что же это такое. Ощущение было невыносимым. Вдруг в голове колоколом ударил мужской голос.

– Ну как же неопознанный? Мы этого вашего клиента очень хорошо знаем, – ответил капитан.

Голос ему показался знакомым.

В воздухе повисло молчание. Он почувствовал, что ему раздирают кожу, раскрывают грудь.

Санитар резко оторвал гуммозу.

– Практически ножевое. Вилкой в сердце. Глубоко ткнули.

Три пары глаз смотрели на четыре прорехи.

– Интересно. Вилкой в сердце, – присвистнув, сказал мужской голос. – Этот неопознанный попал к нам несколько лет назад от иностранцев[1]1
  Сотрудники Интерпола.


[Закрыть], проходил по подозрению в убийстве какой-то женщины в замке Флам или Фрам… или как-то так.

– Прямо как детектив – убийство в замке Флам, – кокетливо подхватил женский голос.

– Ну да, детектив. Мы ничего по существу не нарыли и отпустили. Так он тут у нас осел. Работал в артелях. Капитаны отзываются о нём очень положительно, но на берегу это самый отпетый пьяница и дебошир. Он по хулиганке у нас каждый раз после рейса отдыхает по две недели, а то и по месяцу.

– Пьяница и бродяга.

– Оформим, – сказал мужчина, – но попозже. А сейчас пойдёмте чаю, что ли, попьём, Шарлотта Жановна. Чувствую, что я у вас тут надолго.

– Вы идите, Виталий Егорович, я сейчас закончу и догоню вас. Через минутку.

Как ему казалось, долгое время вообще ничего не было, потом послышался кашель, скрип половиц, промчался тонкий запах спирта и хлора. Его тело было сковано, он только глядел в потолок.

Раздался спокойный голос Шарлотты Жановны. Она была очень близко. Она склонилась над ним, положила руку на шею, нащупала артерию. Он почувствовал её возбуждение.

– Замок Флам… Мне и не нужны никакие доказательства. Я сейчас тебя вылечу без них.

В голове начали шевелиться вялые мысли о том, что надо бы оттолкнуть женщину, вскочить, побежать… или хотя бы закричать.

Медленно, как в кинотеатре перед началом сеанса, свет в глазах померк. Некоторое время он ещё смотрел на потолок, а потом стал чувствовать, что медленно заваливается набок, всё ниже и ниже. И вот он, отпустив вожжи, мчится вниз на тройке безумия. Очень быстро все ощущения от тела исчезли, осталась только всепоглощающая боль.

– Скажи Эвер, что она лучше всех, что я её люблю. – Голос доносился откуда-то свысока.

Дыхание остановилось. Мышцы ослабли, из руки выпала беретка, которую он держал до последнего.

– Не выжил, – сказала Шарлотта Жановна и пошла пить чай.

Игорь Чичилин

Инженер-физик (закончил МИФИ), выпускник Высших литературных курсов, курсов литературного мастерства Литературного института им. А. М. Горького. Автор нескольких книг в жанре фантастики, выходивших в издательствах «ЭКСМО», «Терра», «Izdat-knigu», а также статей, стихов, рассказов, опубликованных в различных российских газетах, журналах, альманахах и сборниках. Член Союза писателей России, Интернационального союза писателей.

Лунный червь

 
Всё, что здесь под солнцем, созвучно с суетой,
Но солнце затмевается луной.
 

Pink Floyd «Dark Side of the Moon»

 
Я лунатик, я гуляю по ночам,
Улыбаюсь лунным девственным лучам.
Словно паук,
С помощью цепких рук
Вверх по стене
Лезу к своей Луне.
 

Группа «Мозаика»

Рассказ

Я лунный червь. Вы слышали о кратерах на Луне? Это моя работа.

Каждую ночь, когда тьма накрывает мир и Луна появляется на небе, я выползаю из своей норы и греюсь в зыбких лучах лунного сияния. Хотя Луна бывает не каждую ночь, но это всё равно – я знаю, что Луна есть, и неважно, видна ли она. Да! Луна есть! Она во мне, в моей голове, я храню и лелею её.

Мой дом на окраине города, моя квартира – на последнем этаже. Крыша. О да! Это лучшее место в мире. Ночью все спят, ночью Луна занимает своё место над миром. И я прихожу на крышу и становлюсь так близко, так высоко! Всё остаётся внизу, где-то там, только Луна передо мной, она рядом. И я цепенею, отправляясь в путь по зыбким лучам, отдаваясь в их бледные руки, и ползу по лунному свету, медленно, сонно, самозабвенно. Я – лунный червь, я завёлся внутри яблока Луны и точу её поверхность и недра. Вы слышали о кратерах на Луне? Это сделал я…

Птицы не летают на Луне, кошки не могут жить там. Но однажды… однажды…

– Вы тоже не спите по ночам? – она улыбалась приветливо и чуть смущённо. – Я случайно увидела, что дверь на крышу открыта, и решила посмотреть, какой отсюда вид ночью. Обычно я поздно ложусь и домой прихожу поздно. Сейчас как раз шла и увидела…

Я непонимающе смотрел на неё. Кто она? Что ей нужно? Я был здесь, на Луне, в одном из кратеров, которые сделал сам, и вдруг она…

– Я ваша соседка, – словно в ответ на мои мысли, сказала она, – недавно переехала. Теперь живу здесь на последнем этаже. Моя квартира справа от лифта. А ваша?

– Моя слева, – неожиданно для себя произнёс я, удивляясь, что вообще могу говорить: на Луне нельзя говорить.

– Значит, напротив, – улыбалась она. – Давайте знакомиться. Меня зовут Алла.

Я машинально назвал своё имя. Она, всё улыбаясь, прошла вперёд и остановилась перед небольшим ограждением на краю крыши.

– А здесь красиво, – радостно произнесла Алла, глядя на город внизу. – Столько огней!

Она стояла между мной и Луной. И её тень в лунном свете… Луна сегодня была такой сказочно, великолепно яркой! Но её тень в лунном свете падала прямо на меня. Я смотрел на ту, что преграждала мне путь, отделяла меня от Луны. Она отвернулась, любуясь видом ночного города, я смотрел на её спину, на то, как близко она стоит от края высоты. Только чуть-чуть помочь, лишь слегка подтолкнуть, выставив руку, коснуться этой спины. Лёгкое движение, чтобы она отправилась вниз ко всем остальным и не мешала мне быть с Луной. Я смотрел на эту спину, отгораживающую меня от лунного света.

– Наш дом самый высокий, – она обернулась и радостно улыбалась. – Наверно, с других домов совсем не такой обзор. Отсюда видно так далеко! А дома из окна всё по-другому, хотя вроде ненамного ниже, – теперь она стояла спиной к Луне, глядя на меня. – А с той стороны что?

Алла перевела взгляд куда-то за меня и пошла к другому краю крыши. Луна снова встала передо мной. Но я не был на ней, я оставался отдельно.

– А там лес, – радостно произнесла Алла за моей спиной. Я подумал секунду и решил повернуться в её сторону: Луна всё равно уже была потеряна.

– Вы часто здесь бываете? – не оборачиваясь, спросила Алла.

– Да, – ответил я.

Теперь всё было наоборот – моя тень в лунном свете падала на неё.

– А я первый раз, – она повернулась ко мне. – Хотя, я это уже говорила, – улыбалась она. – Надо будет сюда почаще приходить, пока лето. Наверно, зимой здесь не так хорошо. Вы давно тут живёте?

– Да… Н-нет, не очень.

– Но зимой вы здесь уже были? – спросила она и, не дав ответить, продолжила: – Скорее всего, тут снега много и ветер дует. Ух! – она чуть поёжилась, подняв плечи. – Чтото мне от этих разговоров о зиме и правда холодно стало, – она снова улыбнулась. – Пора домой. Пойдёмте ко мне в гости чай пить? – она всё улыбалась. – Надо же знакомиться, раз мы соседи.

– Да?

– Конечно. У меня там торт есть, вчера купила. Правда, он уже не весь, но больше половины осталось. Вкусный. Пойдёмте?

– Ммм…

– У меня и чай с мятой, – она снова поёжилась. – Уф! Идёмте, а то я совсем замёрзла.

И с этими словами она повернулась и направилась к двери.

– Идёмте, – оглянувшись, с улыбкой повторила она.

– Хорошо, – обречённо произнёс я и последовал за ней…

Мы сидели на кухне. Луна за окном. Но нет. Свет в помещении и оконное стекло совершенно отделяли её от меня. Я не чувствовал Луну, словно она была просто картинкой на стене. Впрочем, наоборот – лунный свет за окном был настоящим миром, а мы здесь так, только фигурки в кукольном домике.

– Вы как любите, покрепче? – суетилась Алла, наливая чай. – Вам сколько сахара? Торта побольше? – она отрезала кусок торта и положила его на блюдце передо мной. – На кухне удобно чай пить. Я раньше в коммуналке жила, там на кухне не очень посидишь. Иногда можно, конечно, но… Мы потом вместе с соседями коммуналку продали, и я себе эту квартиру купила. Мне очень нравится. Вы чай пейте, – кивнула она на чашку и торт, заметив, что я просто сижу, глядя на неё.

– Да, – ответил я, взял чашку и отпил глоток.

– И торт ешьте. Он вкусный. Я такой больше всего люблю.

Алла всё улыбалась.

Я послушно взял ложку и, отщипнув кусок торта, положил его в рот и подумал: «Что я делаю здесь?» Приходилось жевать, я жевал, совершенно не чувствуя вкуса. Луна была только картинкой или чем-то отдельным за окном.

– Здесь район хороший, – продолжала Алла. – Хотя и далеко от центра, но зато зелени много. Я люблю, когда дом среди деревьев. У меня несколько вариантов было, один почти в центре. Но там на первом этаже, и машины вокруг. Здесь мне больше всего понравилось, и квартира хорошая. У вас ведь, по-моему, такая же, только наоборот – кухня слева, а комната справа?

– Да, – кивнул я.

– Ну вот! – обрадовалась она. – Значит, в одинаковых квартирах живём. Только одинаковых наоборот, – она смеялась.

Я тоже натянуто улыбнулся.

– А вы где работаете? – спросила она.

Я сказал.

– Понятно. А я сейчас в одной фирме, – щебетала Алла. – Правда, мне там не нравится, хочу уходить оттуда. Только сначала нужно другую работу найти. Пока ничего подходящего…

Я подумал, что уже поздно, даже если прямо сейчас пойти на крышу. Да и вообще, я чувствовал, что уже не смогу быть с Луной. Нет, не сегодня. Сегодня уже всё. К тому же завтра рано вставать. Впрочем, дело не в этом, но… В общем, нужно идти спать. Я подумал, что если сегодня лечь пораньше и выспаться, то завтра ночью будет больше времени, чтобы оставаться с Луной. Да, нужно идти спать.

– Ладно, – сказал я, – уже поздно. Я пойду.

– Уже? Может, ещё чашечку?

– Нет, спасибо. Завтра рано вставать. Пойду.

– Что ж, как хотите, – вздохнула она.

Я встал и направился к двери.

– Спокойной ночи, – несколько грустно произнесла Алла, когда мы стояли в прихожей. – Заходите ещё. Вечером я всегда дома.

– Хорошо, – кивнул я. – Спасибо. – И повторил: – Спокойной ночи.

И ушёл.

Примерно через неделю я встретил её у лифта. Когда зашел в подъезд и увидел её, то чуть замешкался в дверях, не зная, что делать. Но она уже заметила меня, поздно было отступать, да и глупо, пожалуй.

– Вам какой? – с кокетливой наивностью спросила Алла, когда мы зашли в кабину, и, дождавшись моей улыбки, нажала кнопку нашего этажа.

– Вчера к подруге в гости ходила, – говорила Алла, – у её мужа день рождения был. Допоздна сидели, еле на метро успела. А сегодня с работы пораньше ушла. У нас начальник в командировку уехал, ну, мы все раньше и ушли. Хорошо, когда начальства нет. А у вас как дела?

– Нормально.

Я смотрел на неё. Она всё время улыбалась и говорила что-то. Хорошенькая? Да, пожалуй. Как-то я не заметил этого в первый вечер, просто было не до того. Хорошенькая… Хм… Я думал об этом, глядя на неё, слушая её. Потом лифт остановился, двери открылись.

– Ладно, до свидания, – сказала она, когда мы стояли на лестничной площадке. – Заходите как-нибудь.

– Хорошо, зайду, – кивнул я. – До свидания.

Она достала ключи и стала открывать дверь.

– Идти недалеко, – улыбалась Алла, – дорогу знаете.

– Да, – ответил я, тоже доставая ключи.

– Ну, всё, пока, – заходя в квартиру, сказала она.

– Пока.

Я зашёл в свой дом, закрыл дверь и остановился в прихожей.

Чёрт! Что это? Странные чувства владели мной. Чего она хочет от меня? Чего я хочу от неё? Почему всё так, будто Луна за сотни километров отсюда? Словно лунный свет не самое важное, что есть в мире. Что это? Чёрт! Я не мог понять.

Впрочем, мог. Но только не так. Женщины… Я уже давно ответил на вопрос, что лучше – Луна или любая из женщин. Так почему же сейчас сомневаюсь в этом?

Я потряс головой, стараясь прогнать наваждение. Потом снял ботинки и прошёл в комнату. До прихода Луны оставалось несколько часов. Ничего. Просто сейчас я видел её, а не Луну. Когда увижу Луну, всё встанет на свои места. Ничего.

Но вышло совсем по-другому.

Уже начинало темнеть, и тут в мою дверь позвонили. На пороге стояла Алла.

– Ох, извините, – смущённо произнесла она. – Но, понимаете, я тут затеяла плов делать, а соли, как оказалось, нет. Вы не одолжите немного?

– Да, сейчас, – я направился в кухню.

По дороге вспомнил, что забыл пригласить её в дом. Но она вошла сама.

– Магазины уже закрыты, – услышал я её голос и, обернувшись, увидел, что она стоит в дверях кухни, – а кроме вас у меня здесь нет знакомых. Вы уж извините. Но просто я там всё уже поставила, только соли нет.

– Возьмите, – я протянул ей чашку, в которую насыпал соль.

– Спасибо, – улыбалась она. – Но соль нельзя так отдавать, можно только за деньги. Вот, – она положила на холодильник монетку. – А то поссоримся, – всё улыбалась она и взяла у меня чашку. – Спасибо, – ещё раз сказала она. – А чашку я сейчас отдам. А лучше… вы сами заходите, когда всё будет готово. Попробуете. Хорошо? – я не знал, что ответить, но, как оказалось, этого и не требовалось. – Ой! – вдруг засмеялась она. – Что я говорю? Мало того что чашку у вас взяла, да ещё заставляю вас за ней приходить, – она смеялась. – Сейчас сама занесу.

– Нет, ничего, – сказал я, – не надо.

– Да? – обрадовалась она. – Так вы придёте?

Святая Луна! Ну разве это я имел в виду?

– Так вы придёте? – с надеждой во взгляде повторила она.

Я смотрел на неё. Хорошенькая? Хм… Что я хочу? Почему…

– Приходите, – прерывала она мои мысли. – Посидим. У меня обычно вкусный плов получается. Все подруги спрашивают, как я такой делаю.

– Да?

– Приходите. Хорошо? Примерно через час.

Я бросил взгляд на часы. Через час Луна должна появиться на небе. Сегодня она восходит в это время.

– Так я буду ждать, – с надеждой во взгляде произнесла Алла. – Ладно?

Отказаться было невозможно. «Хорошенькая…» – обречённо подумал я и, улыбнувшись, сказал:

– Хорошо. Через час.

– Вот и отлично, – весело отозвалась она. – Ну, я пойду, а то там плита горит. Заходите.

И упорхнула с чашкой соли в руках.

То, что было когда-то давно, теперь не осталось лишь тенью воспоминаний. Как глупо. Как славно, что всё случилось именно так! Иначе я никогда не увидел бы Луну такой, какая она есть, не смог бы раскрыть себя лунному свету.

В детстве. Всё случилось в далёком детстве. На перемене мы играли в футбол во дворе школы – обычное дело, все там играли в футбол, часто. Весёлое занятие. Перемена подходила к концу, когда один из трёх игравших со мной товарищей вдруг ударил неожиданно сильно и высоко. Мяч пролетел над моей головой, и послышался звон разбитого стекла сзади. Товарищей как ветром сдуло. Они просто заскочили внутрь школы, а я решил сначала повернуться и посмотреть, что же произошло. Святая Луна! Как хорошо, что я сделал так!

Правда, тогда я думал совсем по-другому. Обернувшись, я увидел, что мяч разбил окно и влетел в кабинет директора. Директорша тут же выглянула на улицу. Её лицо появилось над угловатыми осколками стекла, торчащими в оконной раме. Её лицо нахмурило брови, её лицо сверкнуло глазами, увидев меня. Я был единственный, кто стоял перед ней.

– Так, – сурово сказало нахмуренное лицо и потом чуть ли не с нежностью: – Ну-ка, зайди ко мне, – вкрадчиво и много многообещающе.

– Это не я, – обиженно произнёс я.

– А кто? – усмехнулось лицо. – Пушкин? Давай быстро ко мне.

И следующие несколько дней стали для меня сплошным кошмаром.

Чёрная несправедливость обвинений в том, что я не совершал, разверзлась надо мной. Никто не верил, когда я пытался оправдываться, рассказывая, кто сделал это, всех только раздражало моё нежелание признать вину. Одноклассники назвали меня предателем, учителя издевались надо мной, родители просто давили немым укором. Все, весь мир отвернулся от меня. Я был один, и чёрная несправедливость жгла невыносимым огнём. Но никто не слушал, все только ненавидели меня.

И однажды ночью, когда я лежал в темноте без сна, Луна вдруг заглянула в окно. Она была спокойной и доброй, она знала всё. Луна смотрела на меня, и понимание, и тепло были в её взгляде, и забота. И я мысленно потянулся к ней. Луна раскрылась для меня, и я раскрыл себя для лунного света. Мне вдруг стало хорошо, тепло и уютно в её мягких призрачных лучах. Луна слушала меня, хотя я не произносил ни слова, но это было не нужно – она понимала и так. Она одна понимала, была со мной. Она стала для меня всем.

Какое счастье, что всё случилось именно так! Иначе я никогда не узнал бы ласковых, волшебных, завораживающих объятий лунного света. Луна протянула свои зыбкие бледные руки, и они были нежны, и забота и ласка были в ней. И я взял её руки, я ступил на лунную дорогу. В первый раз. Я тогда в первый раз отправился в путешествие по лунному свету. И всё осталось внизу, там, далеко. Я парил в призрачных лучах над миром, и все напасти, и все, кто был внизу, перестали что-либо значить. Я был над ними, я был надо всем, и мне стало хорошо, легко и свободно. Я улыбался, лёжа в кровати и путешествуя по лунным лучам. Я впервые улыбался за те дни.

– Проходите, проходите, – улыбалась Алла, пропуская меня в квартиру. – Как раз вовремя, всё уже готово, – она провела меня в комнату и показала на диван: – Садитесь, – и ушла на кухню.

Я присел, оглядываясь по сторонам. Довольно уютная комната, в прошлый раз я не заходил сюда. Алла вернулась, неся тарелки в руках. На столе уже была постелена скатерть.

– Как вам мой дом? – улыбка не сходила с её губ.

– Хорошо, – ответил я, – уютно.

Она просто светилась от счастья. Потом ещё несколько раз ходила на кухню. Вкусный запах плова витал в воздухе.

– У меня тут ещё кое-что припасено, – со своей неизменной улыбкой проговорила она и, открыв шкафчик, достала бутылку вина. – Вот как раз и пригодилось.

Спокойная негромкая музыка звучала из колонок. Я налил вино в бокалы.

– За что же нам выпить? – взяв бокал, проговорила Алла.

– Не знаю, – пожал я плечами. – За вечер.

– Да, – её глаза озарились радостью. – За знакомство!

Мы чокнулись и выпили.

– Ну, пробуйте, – кивнув на тарелку с пловом передо мной, сказала она.

– Угу, – я попробовал. – Вкусно.

– Правда? – она снова улыбалась. – А я думала, что пересолила.

– По-моему, вкусно, – сказал я и был при этом вполне искренен.

Мы сидели напротив друг друга. Я вдруг заметил кулон на её шее. Какой-то камень овальной формы на цепочке. Он был странного цвета – белый, голубой… Он словно не имел поверхности, существовал внутри дымки, и словно бы свет исходил от него. Такой приятный мягкий свет, призрачный и… и такой знакомый. Я не мог понять и не мог отвести глаз. Алла заметила мой взгляд.

– Это лунный камень, – с лёгкой улыбкой проговорила она. – Вам нравится?

– Д-да, – произнёс я, заставив себя всё же отвести взгляд.

– У меня ещё и серёжки такие, – она чуть приподняла волосы, показывая серёжки. Я видел: они были сделаны из такого же лунного камня.

Господи! Что это? Она носит лунный камень! Я смотрел на неё. Я уже совсем по-другому смотрел на неё. Она носит лунный камень. Она…

– Давайте ещё выпьем, – подняла бокал Алла.

– Давайте, – я чувствовал, что мне нравится видеть её, нравится слышать её голос, нравится быть здесь.

– За что теперь?

– Ммм… За лунный камень, – сказал я.

– За лунный камень? Довольно странный тост.

– Вот и отлично, – я улыбался, потому что мне хотелось улыбаться.

– Действительно. Почему бы и нет? Давайте за лунный камень, – весело произнесла она, чокаясь со мной.

– До дна, – сказал я.

– До дна.

На улице давно уже было темно. Время от времени я поглядывал в окно, но не видел Луну – тучи закрывали небо. Впрочем, я чувствовал, что теперь это не так уж важно. Я смотрел на Аллу, на лунный камень, и мне было легко, радостно.

Вечер проходил в приятной беседе. Пустая бутылка на краю стола. Вино уже было выпито, вино чуть шумело в голове.

Алла поставила на стол свечи, зажгла их и выключила свет.

– Так ведь лучше, правда?

– Правда, – согласился я.

В полумраке свет исходил только от свечей и от лунного камня на её груди, чуть мерцающего в блеске пламени. И ещё я иногда видел лунные камни серёжек – когда она поворачивала голову, они поблёскивали сквозь волосы. Она сидела в неровном свете свечей и в ореоле лунного блеска. И я вдруг подумал, что она прекрасна. Я видел её на фоне окна, в котором не было Луны, но зато она была передо мной. Лунный свет исходил от неё. И всё оставалось далеко, где-то там, внизу. Только мы с ней…

Плавное сияние призрачного света, мягких зыбких тонов. Полумрак. Отблески пламени, призрачные, таинственные, завораживающие и глубокие, словно они, наоборот, забирают свет и зовут тебя. Я чуть прикрыл глаза, наслаждаясь мягкостью и лёгкостью, плавностью того, что окружало меня.

– Что с вами? – увидела это Алла.

– Нет, ничего. Просто мне хорошо.

– Да? – с лёгким кокетством произнесла она и немного повернула голову, вызвав мерцание лунных бликов.

Она была прекрасна. Я знал это, я видел это. Мне вдруг захотелось коснуться её, ощутить её запах, почувствовать её рядом, совсем близко.

Медленная приятная музыка звучала в комнате. Алла принесла из кухни чашки для чая. Я следил за её плавными движениями в парящем мерцании.

Святая Луна! Волшебная Луна! Мягкие аккорды, сплетающиеся с блеском пламени. Ночь за окном. Вино чуть шумело в голове. Я хотел быть с ней. Мне было мало просто видеть её. Я хотел большего, я хотел всего. Лунный свет заполняет небо, а оно огромно, огромно – все звёзды в нём.

Я встал и подошёл к ней.

– Приятный вечер сегодня.

– Я рада, что вам понравилось, – негромко ответила она.

Завораживающее мерцание. Она была прекрасна, она была волшебна. Я обнял её, чуть наклонился к её лунному свету и поцеловал её.

Облака и звёзды. Ветер спит среди них. Молчание в небесах. Лишь она говорит здесь:

– Хорошо, что ты пришёл ко мне, – мягкая постель и тишина располагали к полушёпоту.

Музыка уже давно перестала играть, свечи погасли, но это было неважно, неважно. Мы лежали в темноте.

– А интересно, что ты думал, когда шёл сюда? – она чуть приподнялась и наклонилась надо мной. Лунный камень, свисая на цепочке с её шеи, коснулся меня.

– Не знаю, – я убрал волосы с её ушей, обнажив лунные камни серёжек. – Ты красивая.

– Правда? – она улыбалась. – А ещё какая?

– Волшебная.

– Да? А ещё?

– Лун… – хотел сказать я, но она положила пальчик на мои губы.

– Нет, не говори. Лучше поцелуй меня.

И я не стал говорить. Я обнял и поцеловал её. Луна была скрыта за облаками. Нет, Луны сегодня не было в небе, она была здесь со мной.

В следующие дни я часто видел её. Она заходила ко мне, или я приходил к ней. Ночной город за окном. Я почти каждое утро опаздывал на работу, она почти каждую ночь была со мной, Луна в небе оставалась одна.

Мы не звонили друг другу, просто приходили. Мне было хорошо с ней. Я забывал обо всём. Протуберанцы на Луне. Магическое светило. Однажды оно зашло в гости к нам.

У меня не было штор на окнах, я не вешал их, чтобы не мешать лунному свету. Мне всегда нравилось засыпать под зыбкий плеск бледного сияния, купаясь в лунном свете, и плыть в нём, засыпая. Но так бывало, конечно, только если Луна светила в окно.

В эту ночь ветер собрал тучи и закрыл небо. Но сегодня это не имело значения – Алла пришла ко мне, мы были вместе.

Она села в постели и, протянув руку, взяла чашку кофе со стола.

– Хочешь кофе? – спросила она.

– Нет, спасибо.

Она чуть пожала плечами, отпила немного и потом поставила чашку обратно на стол.

Она обернулась и улыбалась. Нет, она не собиралась ложиться. Она была нагой и сидела в постели, зная, что мне нравится смотреть на неё. И вдруг… вдруг…