Текст книги "Новый год шагает по планете. Литературный сборник"

Новый год шагает по планете

Татьяна Аксёнова

Москва

Новогодняя песня

(в соавторстве с Ириной Ракиной)

 
Шампанское – не пробкой в потолок
Мы открываем, а интеллигентно.
Но раз в году, когда приходит срок,
И бьют часы – воплощена легенда —
Нас радует шампанского хлопок!
 
 
И мы опять встречаем Новый год,
Развешивая шарики на ёлку,
И ожидая, что когда пробьёт
Двенадцать, и когда куранты смолкнут,
То чудо с нами вновь произойдёт!
 
 
Как в детстве: мандарины на столе,
Вновь песни под гитару, танцы, санки…
И мы гурьбою горку одолеть
Пытаемся в шубейках наизнанку!
А руки – над костром весёлым греть…
 
 
Когда же мы вернёмся утром в дом —
Заварим вкусный чай морозной ранью
Иль ароматный кофе, вновь потом
Блеснёт нам жизнь своей алмазной гранью
И вечной, дивно-чистой красотой,
 
 
Сияньем снежным, волшебством за то,
Что новогодний мы накрыли стол,
И выпили шампанского, и пробка
Вновь хлопнула игристо и не робко!
 

Святочное

 
Кажется, там, под небом овечьих шкур
Сгрудились в тучи штучные облака,
А пастухом у них – голышок Амур:
Спать не даёт ребёнку звезда стрелка!
 
 
Это – не Дед Мороз, не кудрявый Лель,
По разнарядке – снайпер для Высших сил:
Сколько бы я ни плакала – «пожалей!»,
Сколько бы ты о милости ни просил,
 
 
Кажется, там, под шкурами, чей-то глаз?
Что в полнолунье снежном – поди, зашей?
Так и уставился, как в телескоп, на нас,
И подсылает снайперов-голышей!..
 
 
Кажется, так? Зимою или весной,
Ночью ли, утром – какой в этом всём резон? —
Произнеси: «Останься во мне, со мной!»
Я помолюсь, чтоб ты не исчез, как сон…
 
 
Может быть, это английский рожок разжёг
В тучах-отарах брачную толкотню?
Как по команде «целься!» летит снежок
В сердце! Я только сердцем и заслоню…
 
 
Я остаюсь, снимая с тебя ярмо —
Млечным путём прикинулся тот хомут!
Кажется так, что чудо пришло само,
Прямо на святки, когда чудеса и ждут!..
 

Музыка января

I

 
Уйти по снежным строчкам,
За Брамсом и тоской…
Где купол оторочен
Беззвёздно-высоко
Пушистой спинкой куньей
Из тёмных облаков,
Как шапочка, какую
Мне примерять легко!
Где бездна смотрит в душу
И звуки слёз полны…
Я тайну не нарушу
Беззвёздной тишины…
В безудержную бездну,
Лечу за звуком нот.
Скорей всего, исчезну,
Навряд ли кто найдёт!
Умчало полнолунье
Морозный Новый год…
Блестящей спинкой куньей
Оркестр вдали мелькнёт:
И дирижёр, и трубы,
И скрипки, и гобой…
Луна пойдёт на убыль —
Увидимся с тобой!..
 

II

 
Я погружаюсь в аромат свечи,
А пламя бьётся беспокойным сном…
Ты, ёлочка, гори! Звезда, свети!
Теперь – о нём одном, о нём одном
Дыхание, сердцебиенье, дрожь,
Сводящая до судорог живот…
Там, где слиянья и зачатья ждёшь,
Когда любовь, главенствуя, живёт!
Когда она, заполнив свет и звук,
Становится как воздух или хлеб,
Когда ты без любимых глаз и рук,
Как нищий – пуст, и как богатый – слеп!
Когда по лабиринту снежных лун
Скитаешься безлико, словно тень,
А в церкви ставишь свечку на канун
Затем, что – праздник, а ещё затем,
Пока огонь дрожит, как мой живот —
Вибрирует, проникновенья ждёт —
Звезда сияет отражённым светом,
Потупив жар, безмолвствуя при этом…
 

Павел Ашукин

Люберцы

Зайцы

Ироническая фантазия

Мой друг Саша Соболенко, прекрасный рассказчик и большой знаток невероятных историй. Слушая его, никогда не знаешь, где кончается правда и начинается вымысел. К тому же, он замечательный весельчак, всегда настроенный на хорошую шутку.

Рассказывая какой-нибудь веселый, и обязательно поучительный, случай, он сам всегда настолько заразительно смеется, что всем вокруг становится весело от его искреннего и доброго смеха. Из каких источников он черпает свои необыкновенные и удивительные истории всегда остается для меня загадкой. Хочу предложить вашему вниманию один такой случай.

Новейшая история, как известно, подразделяется на три основных этапа: допетровский, петровский и днепропетровский. И хотя, продолжительность последнего несравнимо меньше двух предыдущих, он отмечен столь значительными событиями, что заслуживает внимательного изучения и пристального внимания. Свое название днепропетровский исторический этап получил благодаря тому, что Леонид Ильич Брежнев (находящийся во главе Советского Союза в течение 18 лет), именно Днепропетровской области оказал честь своего появления на свет.

Хорошо известно, что лучшим отдыхом от государственных дел Леонид Ильич почитал охоту, в которой понимал толк. Надо ли говорить о том, что главный егерь во времена правления Брежнева являлся фигурой значительной. Почти такой же, как главный ловчий во времена правления Карла Девятого французского, который, как известно, считал охоту делом государственной важности.

Многочисленные правительственные зарубежные делегации, посещавшие нашу страну, после подписания межправительственных договоров и соглашений, обязательно приглашались на охоту. Как правило, местом охоты выбирался один из районов Подмосковья. Ввиду большого количества правительственных охот, поголовье зверья в Подмосковье резко сокращалось. Чтобы удовлетворить насущную потребность правительства в охоте, егеря вынуждены были ежемесячно завозить все больше зверей из соседних областей.

Случай, о котором я хочу рассказать, произошел в середине зимы. Как правило, программа проведения охот была известна за два месяца вперед, и все происходило согласно намеченного плана. На этот раз делегация дружественной страны во главе с руководителем государства была приглашена на внеплановую встречу, поэтому главный егерь получил задание об организации охоты всего за сутки до ее проведения. Чертыхнувшись, он взялся за дело. Человек он был очень опытный, к тому же хорошо знаком с незамысловатыми, но жесткими, требованиями Леонида Ильича. Кроме того, всего месяц назад он получил генеральские погоны за свою безупречную службу из рук самого Брежнева. Поскольку, руководитель дружественного государства, из всех видов охоты в зимнее время предпочитал охоту на зайцев, необходимо было организовать именно этот вид охоты. Выбрав красивый лесной массив вдалеке от населенных пунктов, главный егерь отдал распоряжения своим помощникам по подготовке всего необходимого.

Прежде всего, нужно было поймать не менее полутора десятков зайцев. Учитывая, что зимой зайцы предельно осторожны, их малики11
  Маликом называется весь обозначившийся на снегу за ночь путь зайца, начиная от его логова, где он дневал, до жировки, т. е. места, где он кормился, и обратного на лежку.


[Закрыть] бывают очень запутанны. Поэтому, выслеживание зайцев в зимнее время – настоящая наука. Для поиска и поимки зайцев были посланы самые опытные егеря и охотники. К вечеру они вернулись, поймав всего двух зайцев. О проведении серьезной охоты с таким количеством зайцев не могло быть и речи. Неужели придется признаться в собственном бессилии. Что же делать?

Тут один молодой егерь как бы в шутку сказал:

– Нужно нарядить котов в кроличьи шкурки. Они вполне могут сойти за зайцев. – Главный егерь задумался. Можно попробовать… А если этот маскарад с котами откроется. Не миновать беды. Но, другого выхода не было.

Наутро в специальной клетке уже сидели и ожидали своей незавидной участи около двадцати котов, переодетых зайцами. Процедура переодевания проходила очень бурно, у многих охотников и егерей были расцарапаны руки, а у некоторых даже лица. Главный егерь внимательно осмотрел импровизированных зайцев и решил, что их действительно трудно отличить от настоящих. Наконец он отдал команду отвезти их к намеченному месту охоты.

Яркое зимнее солнце переливалось искрами на снегу. Время приближалось к обеду. По всей поляне, окруженной высокими деревьями, мирно расположились около двух десятков белоснежных зайцев-беляков. Право первого выстрела было предоставлено гостю, главе дружественного государства. Тот не спеша зарядил ружье, долго целился, и, наконец, выстрелил. Ружье вздрогнуло в руках стреляющего, и тишину леса разорвала звуковая волна выстрела. Сам заряд ушел значительно выше цели.

И вдруг произошло невероятное. Все присутствующие застыли в полном изумлении, а глава дружественной страны от неожиданности даже выронил ружье в снег. И было отчего. Зайцы, напуганные выстрелом, как по команде полезли на деревья. Над полем повисла такая тишина, что было слышно только нервное дыхание главного егеря, который казался таким же удивленным, как и все остальные. Так продолжалось несколько секунд. Наконец Брежнев жестом подозвал к себе главного егеря и строго спросил: – Что это такое? – Тот понял, что ему уже нечего терять и невозмутимо сказал: – Леонид Ильич, в местном лесхозе была специально выращена порода зайцев, которые умеют лазать по деревьям. Согласитесь, что сбить зайца из ружья с дерева гораздо легче, чем попасть в него, когда он во всю прыть петляет по полю.

Не успел он договорить, как все присутствующие начали дружно смеяться, хватаясь за животы. С деревьев, на которые забрались зайцы, стало раздаваться душераздирающее мяуканье… Брежнев несколько секунд смотрел, то на переодетых зайцев, то на главного егеря, и, наконец, сам весело засмеялся. Тут главный егерь облегченно вздохнул, потому что понял, что взысканий не будет.

После возвращения с охоты, Леонид Ильич велел щедро наградить всех, кто принял участие в организации этой великолепной шутки.

Антонина Белова

Москва

Поэт, автор семи сборников стихов, победитель поэтических турниров и конкурсов; кандидат филологических наук, доцент, автор многих научных статей, посвященных поэтике, член Союза писателей России.

Новый год

Сонет-акростих

 
Еловых веток новогодний запах
Ласкает душу, близким счастьем дразнит.
Ещё чуть-чуть, и на бесшумных лапах
Настигнет всех весёлый зимний праздник.
 
 
Архангелов на ёлочке крылатых
Рассмотрим вряд ли – слишком облик разный.
Елена свет, забудем об утратах,
Мой милый спутник, радостный проказник.
 
 
Чудес не мало, верю я, случится
У ели этой, ведь сама жар-птица
Коснулась хвои и судьбы крылом.
 
 
Открытым сердцем Новый год встречая,
Войдём в него, надеясь и прощая,
А прошлое пусть помнит о былом.
 

Новогодний снегопад

 
      Эти письма из снега,
      Что летят и летят, —
      Года хрупкая нега,
      Зимней радости взгляд.
 
 
      Эти письма без слова,
      Без касания рук
      Для души как обнова —
      В чёрный памяти круг.
 
 
      Как настойчивость мысли,
      Неотступно кружат…
      Эти снежные листья —
      Стайки белых ежат.
 
 
      Эти буквы-снежинки
      Над строкою пути,
      В них слова-невидимки,
      Только капля блестит.
 
 
      Эти нежные письма —
      Тихий праздник глазам,
      Новогоднего смысла
      Весть по всем адресам.
 

                    ∗∗∗

 
С Новым годом! – так привычно
каждый год мы говорим,
успевая на «отлично»
положить на лица грим…
Сбросить лишние заботы
и, поддавшись суете,
не сводить с судьбою счёты,
а довериться мечте.
И лететь в иное время,
в неизвестный новый год —
под его шальное бремя…
новых стрессов и невзгод.
Но надежду не теряя
на удачу и успех, —
С Новым годом поздравляю
всю страну и близких всех!
 

∗∗∗

 
Январь всё перепутал
В бессонной смене дел,
Ты прилетал как будто.
Но где ты? Улетел…
А всё легло для встречи,
Назначенной судьбой,
Но в тот январский вечер
Не встретились с тобой…
Мне в сердце боль вонзала
Коварства воровства,
Прощанья и вокзалы —
Вот наши торжества.
Ни слов, ни обещаний,
Ни редкого письма —
И только вместе с нами
Насмешница – зима.
 

Константин Белый

Москва

Новый год

 
Мы праздника ждём с нетерпеньем.
Мы ставим кресты в календарь.
         Откладывая решенья,
         Отбрасывая сомненья,
Мы смотрим с надеждою вдаль.
 
 
         Мы верим, что там за порогом
         Всё будет не так как теперь.
         Осталось всего-то немного.
         Осталось чуть-чуть потерпеть.
 
 
На встречу надеемся сильно,
Скрывая мечты до поры.
         Мы сказку хотим сделать былью.
         Мы ждём его словно мессию.
Мы в жертву готовим дары.
 
 
Мы ставим вино в холодильник.
Мы тщательно режем салат.
         Алтарь накрываем обильно.
         Заводим на вечер будильник,
Минуты считая назад.
 
 
         Мы верим, что там за порогом
         Всё будет не так как теперь.
         Осталось всего-то немного.
         Осталось чуть-чуть потерпеть.
 
 
А праздник всё ближе и ближе!
Он рядом – дотронься рукой.
         Он нас уже видит и слышит.
         Мы им словно воздухом дышим
И радостно нам, и легко.
 
 
Он входит, он скоро начнётся!
Он всё переменит для нас —
         Мы верим. Но он нас коснётся,
         Он яркой звездой пронесётся,
И сгинет, в который уж раз.
 

Русь снежная

 
Затянула над опушкой
         вьюга канитель.
Смотрят старые избушки
         окнами в метель.
 
 
В избах темных за порогом
         прячутся века.
К морю держит путь-дорогу
         ставшая река.
 
 
Ели в белом по-над речкой,
         вмерзли в лёд кусты.
Колокольня к небу свечкой —
         пламенем кресты.
 
 
Церковь старая прижата
         снегом до окон.
Огоньки лампад дрожат там
         у святых икон.
 
 
Снег кружит над куполами,
         навевая грусть.
Этот образ вечно с нами.
         Это наша Русь!
 

Митя и снежинки

Из историй о мальчике Мите

                    – 1 —

 
Мальчик Митя – мой приятель.
Мы с ним долго не вида́лись.
Я работаю всё время,
           Митя ходит в детский сад.
Но зима пришла с морозом,
льдом покрыла все дороги,
завалила двор наш снегом.
           Чему я был очень рад.
 
 
Митя тоже рад был очень —
детский сад его закрыли.
Во дворе с утра гулял он
           и лепил снеговика.
Я же сообщил начальству,
что работать буду дома,
что доехать до работы
           не получится никак.
 
 
Я и вправду поработал,
но не так, чтоб очень много.
Чай попил, и между делом
           поглядел в своё в окно.
Митя во дворе два ша́ра
накатав больших из снега,
их поставить друг на дружку
           пробовал уже давно.
 
 
Я оделся и скорее
поспешил на помощь Мите.
И спросил: «Нужна ли помощь?»
           Он серьёзно мне кивнул,
и сказал: «Спасибо!» Дальше
мы уже лепили вместе,
а когда все завершили
он мне руку протянул.
 
 
Я пожал серьёзно руку
пятилетнего мальчишки,
и сказал: «Ну что же, Митя,
           снеговик наш очень мил!
Я сейчас схожу в квартиру,
принесу на нос морковку,
и кастрюлю вместо шапки,
           и для глаз его чернил.
 
 
Ну а ты пока придумай,
для него получше имя,
чтобы с этим джентльменом
           мы здороваться могли».
«Хорошо», – ответил Митя. —
«Буду звать его Василий
и дружить! Для глаз вот только
           лучше мы возьмем угли́».
 
 
Новый год уже был близко,
Митя заболел внезапно,
и почти что две недели
           не показывал свой нос.
Но как раз вот в это время
в мире оттепель случилась,
снеговик совсем растаял,
           и кастрюлю я унёс.
 
 
И под праздник новогодний
Митя погулять вновь вышел —
друга своего из снега
           во дворе он не нашёл,
и сказал мне: «Дядя Костя,
почему ушёл Василий
и со мной не попрощался?
           Это же нехорошо!»
 
 
Я промямлил: «Понимаешь,
завтра Новый год настанет.
И за ним вчера явился
           на оленях Дед Мороз,
и забрал дарить подарки,
и когда ты их получишь,
это значит что Василий
           с Дед Морозом их принёс».
 
 
Митя постоял, подумал
и сказал: «Но я волнуюсь!
Вдруг с ним что-то приключится,
           а я буду далеко.
Разве все мы не в ответе
и за тех, кого мы любим,
и кого мы приручили,
           и заботимся о ком».
 
 
Я подумал: «Митя, Митя!
Добрый мальчик, не с тебя ли
образ Маленького Принца
           взял де Сент-Экзюпери?
Если ты друзей умеешь
так беречь, пусть даже снежных,
свою искреннюю дружбу
           людям с радостью дари!»
 

– 2 —

 
Перед самым Новым годом
снова снег пошел пушистый.
Митя вверх тянул ладошки
           и снежинки в них ловил,
и разглядывать пытался.
Только таяли снежинки,
оставляя на ладонях
           капли-бусинки воды.
 
 
А потом задал вопрос мне:
«А куда же, дядя Костя,
все снежинки исчезают?
           Отчего в руках вода?
И потом что происходит
с ними – так ведь не бывает,
чтобы красота бесследно
           исчезала навсегда?»
 
 
Я сказал: «Они из снега,
ну а снег, ты понимаешь,
тает от тепла ладоней,
           становясь простой водой».
Митя мне сказал: «Ну что Вы!
Вы же видели, наверно,
одинаковых снежинок
           нету в мире ни одной.
Это значит, что снежинки
это бабочки из снега,
из воды они в морозы
           вылупляются на свет,
ну, из куколки как будто,
и летают, и летают.
Но они такие крохи,
           что мы видим только снег.
 
 
А когда они в ладони
приземляются и тают,
начинают как личинки
           в виде капелек стекать.
С рук на землю попадая,
в ней ползут как гусени́чки,
ждут в земле они до лета.
           чтобы куколкою стать.
 
 
А когда приходит лето,
эти куколки снежинок
вылезают, начиная
           подниматься в высоту,
чтоб родиться при морозах
в виде бабочек из снега,
и опять летать по миру,
           и дарить всем красоту!»
 
 
Я подумал: «Митя, Митя!
Поразительный ребенок!
Как в простой воде увидел
           ты сансары вечный круг?
Красоту и воплощенье?
Жизнь и смерть? Храни бесценный
дар свой необыкновенный
           видеть жизнь во всем вокруг!»
 

                     Снежана

 
Когда мороз и снежная зима
накроют мир, как водится, нежданно,
былое вновь лишит меня ума —
я снова вспомню сказку про Снежану.
 
 
В тот год зима обычною была,
то снег, то дождь, то холодно, то лужи.
Случалось пару раз – метель мела,
случалось пару дней – стояла стужа.
 
 
Но ночь пришла – волшебная, святая.
И чудо-пух на снег чуть-чуть похожий,
спускаясь вниз, кружился, и, не тая,
ложился на деревья и дорожки.
 
 
Я вышел рано поутру. И первый
луч солнца мне навстречу тоже вышел.
И заискрилось всё! И солнце смело
в морозной си́ни поднималось выше.
 
 
Я взял в ладони снег. Он улыбнулся
мне блёстками, и чуть морозил пальцы.
А я, неясным чувствам повинуясь,
смотрел на снег и тоже улыбался.
 
 
И вдруг я стал уверенно и быстро
ваять любовь свою из солнечного снега.
И ты рождалась белоснежной, чистой
под куполом бездонным синим неба.
 
 
Слегка колясь, материал мой снежный
в тепле ладоней становился глиной.
И я черта к черте твой облик нежный
творил – родной, единственный, любимый.
 
 
Мгновения, минуты, дни летели,
недели, месяцы, столетия, эпохи.
И в совершенном идеальном снежном теле
для жизни не хватало только вздоха.
 
 
Покинуть я не мог свое творенье,
пьянило ум желанье поцелуя…
И, глядя на любимой воплощенье,
я тихо молвил: «Как тебя люблю я!»
 
 
И!
           Вспыхнуло!
Сверкнуло!
           Вздрогнула!
Вздохнула!
 
 
Открыла глаза,
вокруг посмотрела.
Искрилось на солнце
снежное тело.
 
 
Улыбнулась мне,
сказала имя:
«Я – Снежана.
Здравствуй, любимый!
 
 
Я твоя невеста.
Если хочешь —
будем вместе
и днём, и ночью.
 
 
Скажи лишь три слова —
счастья начало.
Скажи мне их снова…»
Только смолчал я…
 
 
На неё смотрел —
любовался.
Но повторить их не смел,
не решался.
 
 
И тогда снежинки
плакать стали,
на лице Снежаны
тихо таяли.
 
 
Сейчас уже так много пережито,
и много зим осталось за спиной.
Но никогда не будет та забыта,
в ком жизнь и смерть любовь связала мной.
 
 
Боясь поверить в эту сказку, в чудо,
я был слепым в своей немой любви,
и думал, что всегда мы вместе будем,
забыв, что снег – всего лишь снег, увы.
 
 
Как я не видел? – с каждой нашей встречей
её любовь была все жарче, все сильней.
И в тихом плаче вздрагивали плечи,
слезами таял снег любви моей.
 
 
Так время шло. И перед ним бессильна —
она растаяла в любви святом огне,
свое волшебное оставив в сказке имя,
а пустоту и боль оставив мне.
 
 
Так с пустотой внутри в посмертной маске
живу с тех пор, и всё вокруг мне странно.
И жду, когда уйду навеки в сказку,
и встречу там любимую Снежану.
 

Сергей Берсенев

Москва

Первый снег

 
Первый снег – на капотах машин,
на ладонях таинственных женщин…
Неподкупное время спешит
о зиме молвить голосом вещим…
До неё – ещё месяц ходьбы,
перемен неожиданных, светлых,
о которых вовек не забыть,
не пустить по осеннему ветру.
Быть готовым к незваным гостям —
холодам, проникающим в душу…
Это, кажется – мелочь, пустяк…
Но с годами изнанка – наружу…
Мимолётно прошёл, как во сне,
королевских указов глаша́тай…
Ты – примета чего, первый снег?
На мажорные строки – ушатом…
 

Замело…

 
Это не волшебное стекло
ночью нахимичило с погодой…
Замело столицу, замело…
Выходить из дома неохота.
Это не художника душа
улеглась снежинками в картину…
Трудно сделать первый, смелый шаг,
легче – подчиниться карантину.
Это – не явился судный день,
как вещают людям злые сплетни.
Хватит на печи в тепле сидеть —
долг зима вернула многолетний!
Это так должно быть в январе…
Думали – Москва? Нет, Южный полюс!
Разве я – о солнце, о жаре?..
Хочется тонуть в снегу по пояс…
 

Зимнее

 
В запоздалую мудрость не верится…
Но вот же, смотрю, она,
притаившись, на Бога надеется —
сама по себе, вольна;.
Торопиться мне вроде бы некуда:
отрезок ничтожно мал,
чтобы счастье вытаскивать неводом,
которого век не знал.
Закатил бы с приятелем пиршество,
Весну бы к груди прижал…
Отчего-то зимою не пишется —
снега на душе лежат…
 

На морозных стёклах…

 
Зимой на морозных стёклах
написано, иль на роду —
всего недоброго столько,
но я не боюсь, я иду.
И крест свой несу, прогнивший,
и – золото прожитых лет.
И слышу других, и вижу,
и надо б себя пожалеть.
А ноги – стальные траки:
распутица им нипочём.
Душа закалилась в драке,
кому-то подставил плечо.
О ком-то с любовью – в рифму,
и тайну стиха сберегу…
Стекло, я прошу, не ври мне,
что лучше бы – там, наверху.
Я тоже природой создан,
как дерево, птица и зверь.
Я тоже блуждаю в соснах,
и, пьяному – век не трезветь.
 

Зима

 
Зима сегодня непохожа
на свой магический портрет.
А холод лезет вон из кожи,
попавший чудом под запрет.
И всё не так, как в детской сказке,
где Царь на всей планете – снег.
И бесполезно ждать у кассы:
билетов в край метелей нет!
До драки спорят ипостаси
за душу хрупкую Зимы:
для человека кто опасней,
кто беспощаднее, а мы
внимаем сводкам о погоде:
на выбор – пан или пропал…
И в человеке происходит
необъяснимая борьба…