Текст книги "Переводоведческая лингводидактика. Учебно-методическое пособие"

А.Д. Швейцер по праву может быть назван одним из основоположников коммуникативного подхода к переводу вообще и исследований его функционально-психологических аспектов в частности. А.Д. Швейцеру принадлежит идея о функциональной доминанте текста как инварианте перевода, им же разработана одна из первых в истории перевода функционально-прагматическая модель перевода, названная им «динамической».

А.Д. Швейцер дает описание процесса принятия переводчиком решений на основе той или иной конфигурации языковых и внеязыковых детерминантов перевода. Процесс принятия переводчиком решения складывается из двух основных этапов: (1) из выработки стратегии перевода и (2) из определения конкретного языкового воплощения этой стратегии (сюда относятся различные конкретные приемы – «переводческие трансформации», составляющие технологию перевода).

Особый интерес для общей теории перевода в концепции А.Д. Швейцера представляет описание именно 1-го этапа перевода, который является своего рода прагматической надстройкой над тем, что уже достаточно подробно изучено лингвистической теорией перевода (т. е. в рамках собственно лингвистического подхода к переводу). Наличие этого этапа, до последнего времени остававшегося вне объекта теории перевода, делает осмысленной и целенаправленной операционную структуру деятельности переводчика.

Так, например, при выработке стратегии перевода предпочтение может быть отдано текстуально точному переводу, приближающемуся к буквальному, или, напротив, переводу, смело отходящему от формальной структуры оригинала, приближающемуся к вольному. В выработку стратегии перевода, по А.Д. Швейцеру, входит так же принятие решения относительно тех аспектов оригинала, которые должны быть отражены в переводе в первую очередь, т. е. принятие переводчиком шкалы приоритетов перевода. Наконец, решение о стратегии перевода включает еще один выбор: скрупулезная передача экзотических деталей местного колорита и колорита эпохи, либо отказ от этого в пользу глубинного проникновения в историческую специфику текста.

В семиотической концепции перевода А.Д. Швейцера три измерения семиозиса (синтактика, семантика, прагматика) образуют семиотическую типологию уровней эквивалентности, основанную на примате прагматического уровня по отношению к семантическому (компонентному и референциальному).

Прагматические факторы, влияющие на процесс перевода, сводятся к следующим: коммуникативная интенция отправителя, установка на получателя, коммуникативная установка переводчика. Переводимость трактуется А.Д. Швейцером не как абсолютное, а как относительное понятие. Инвариантным в процессе перевода остается формируемый контекстом и ситуацией общения смысл. Именно речевой контекст и ситуация общения дают возможность нейтрализовать различия между нетождественными значениями, или, иными словами, использовать разные значения для передачи одного и того же смысла.

Будучи одним из сложнейших видов речевой коммуникации, перевод, в концепции А.Д. Швейцера, детерминирован множеством языковых факторов, которые образуют ряд взаимосвязанных фильтров, определяющих стратегию перевода. К этим факторам относятся система и норма двух языков, две культуры, две коммуникативные ситуации – первичная и вторичная, предметная ситуация, функциональная характеристика исходного текста, норма перевода. Центральное место здесь принадлежит тексту, который является точкой приложения сил, исходящих от детерминантов перевода, и в то же время сам детерминирует первичную и вторичную коммуникативные ситуации.

Во многом благодаря трудам ученых Военного университета в отечественном переводоведении активно формируется особое направление в рамках коммуникативного подхода – психолингвистическая теория перевода, избравшая своим предметом исследование психологического (психолингвистического) аспекта перевода как межъязыковой и межкультурной коммуникации. Приоритет в разработке методологических и теоретических основ этого направления в науке принадлежит А.Ф. Ширяеву, обосновавшему деятельностное представление перевода, т. е. трактовку его как определенного, специализированного вида речевой деятельности со своей целемотивационной стороной, предметом, средствами, способами существования, продуктом и структурой. Цель перевода, по А.Ф. Ширяеву, заключается в создании продукта в виде реально высказанного или записанного высказывания, или группы высказываний на определенном языке. Социальным заказом переводчику задаются основные параметры производимого продукта. Объектом деятельности является опредмеченный в средствах исходного языка продукт речевой деятельности одного из разноязычных коммуникантов. Средства переводческой деятельности включают в себя средства не одного какого-нибудь языка, как в большинстве видов речевой деятельности, а двух языков. В переводе отбор средств обуславливается, прежде всего, не мотивами и целями субъекта, а объектом деятельности – исходным текстом, поэтому детерминация выбора языковых средств для опредмечивания продукта деятельности носит в переводе более жесткий характер, чем во многих видах речевой деятельности.

Способы осуществления переводческой деятельности подразделяются на три группы. Первая группа – это такие глобальные способы распредмечивания продуктов речевой деятельности, как слушание и говорение. Вторая группа охватывает процесс решения переводческих задач – использование эквивалентов, установление вариантных и контекстуальных соответствий. Третья группа объединяет такие глобальные способы опредмечивания продуктов переводческой деятельности, как говорение и письмо.

Структурно переводческая деятельность состоит из последовательности взаимосвязанных и взаимообусловленных переводческих действий. Под переводческим действием понимается такая минимальная единица деятельностного процесса, которая является как бы микродеятельностью и несет в себе все основные черты деятельности в целом. Как переводческая деятельность в целом, так и каждое входящее в нее переводческое действие имеет трехфазовую структуру, свойственную всякому интеллектуальному акту: (1) фазу ориентировки в условиях деятельности и выработки плана деятельности или действия; (2) фазу реализации выработанного плана; (3) фазу сопоставления результата с намеченной целью. Продуктом переводческой деятельности является текст на переводящем языке, произведенный переводчиком. В продукте переводческой деятельности одновременно опредмечиваются и деятельность адресата, и деятельность переводчика.

Центральной проблемой коммуникативно-функциональной теории перевода З.Д. Львовской оказывается разграничение и соотношение понятий языкового значения и речевого смысла. Суть деятельности переводчика определяется его ключевым положением в цепочке многократного перекодирования информации, составляющей основу процесса двуязычной коммуникации: смысл – значение – смысл – значение – смысл. В процессе перевода необходим учет объективных и субъективных факторов, формирующих конкретную речевую ситуацию речевого общения. Форманты речевой ситуации неоднозначны и с точки зрения информационного содержания, и с точки зрения выполняемой функции в процессе коммуникации. Взаимодействие мотива и цели автора высказывания определяет коммуникативное задание автора. Мотив и цель, в свою очередь, являются результатом взаимодействия всех формантов речевой ситуации: личности автора текста, предмета речи, места и времени общения, личности партнера по коммуникации. Однако, возникнув под влиянием факторов, формирующих речевую ситуацию, коммуникативное задание, будучи «материальным» в высказывании, само становится формантом речевой ситуации, предопределяя ее дальнейшее развитие. Компоненты смысловой структуры текста – его прагматическая и семантическая структуры – определяются речевой ситуацией, так как в конечном счете они мотивируют речевой поступок.

По мнению З.Д. Львовской, основные причины переводческих трансформаций носят лингвистический и экстралингвистический характер. Лингвистические причины преобразований при переводе связаны с различиями систем, норм и узусов ИЯ и ПЯ. Экстралингвистические причины отражают дифференциал в значениях и опыте у автора оригинала и адресата перевода. Факторам, способным обусловить необходимость в формальных переводческих преобразованиях, противостоят факторы, влияющие на переводческий выбор вообще, так как в последнем случае доминантой являются не формальные факторы, а содержательные, вернее, взаимодействие смысловых и формальных факторов. В качестве основного оперативного процесса перевода и, соответственно, главного критерия адекватности перевода оригиналу З.Д. Львовская рассматривает принцип коммуникативно-функциональной равнозначности текстов ИЯ и ПЯ.

В герменевтической модели А.Н. Крюкова перевод подчиняется закону понимания: перевод начинается с понимания и завершается им. Переводчик осуществляет повторное понимание того, что им уже понято, в расчете на иноязычного получателя текста перевода. Процесс вторичного понимания есть упрежденный синтез интенционального смысла, который осуществляется в направлении от интенции к объективному языковому значению с учетом новых ролевых и социально-психологических установок, управляющих конкретно-языковой реализацией высказывания. Герменевтическая модель перевода связана с интерпретационной трактовкой сущности процесса перевода, понимаемого как процесс вторичного порождения текста.

Эта модель перевода относится к исследованию социального аспекта коммуникативного подхода к переводу. Впервые в истории теории перевода проблемы социологии перевода были рассмотрены В.В. Андрияновым, который избрал предметом своего исследования механизм социальной регуляции переводческой деятельности, смоделированной в некоторых понятиях социальных ролей в марксистской интерпретации. Перевод, взятый в его социальном аспекте, представлен у В.В. Андрианова как процесс установления и поддержания целенаправленного контакта между личностями в структуре межъязыкового общения. Адекватность перевода понимается им как степень соответствия избранных переводчиком вербальных и невербальных средств социальным условиям общения, в результате чего у иноязычного коммуниканта вызывается реакция, соответствующая коммуникативной установке отправителя. В.В. Андриянову удалось выявить и сформулировать ряд социальных правил вербального и невербального поведения переводчика, которые легли в основу подготовки лингвистов-переводчиков в Военном университете.

Наиболее полно теория военного перевода представлена в трудах Г.М. Стрелковского, где она представляет собой своего рода конкретно-жанровую манифестацию функционально-прагматической концепции перевода. Автор вводит основные понятия теории военного перевода (информация и сообщение, перевод и транслят, инвариант сообщения и инвариант перевода, смысл высказывания, коммуникативное задание и пр.), предлагает функционально-семантическую модель деятельности военного переводчика, дает детальную классификацию жанров военных текстов, описывает виды деятельности военного переводчика, раскрывает проблемы перевода военной терминологии, расшифровки военных сокращений и работы со словарями и справочниками.

Г.М. Стрелковский разграничивает факторы, определяющие выбор варианта перевода, и причины переводческих преобразований. К первым он относит объективные соотношения между системами ИЯ и ПЯ, смысл передаваемого сообщения с учетом компонентов коммуникативного задания, учет апперцептирующих возможностей получателя сообщения (индивидуальных тезаурусов, мировосприятий, социальных факторов), а в художественном переводе – способность переводчика к художественному и эстетическому восприятию текста, психологические особенности переводчика. Причинами переводческих преобразований, по мнению Г.М. Стрелковского, являются несовпадение объема понятий, или расхождение систем понятий у разных народов, необходимость соблюдения норм ПЯ, невозможность словосочетаемости в ПЯ по образцу ИЯ, необходимость соблюдения стилистических норм ПЯ, установившаяся языковая традиция или принятое употребление слов (узус).

История теории и практики военного перевода в России (СССР) восходит к 1923 году, когда в Военных академиях был введен курс занятий по военному языкознанию, нацеленный на овладение письменной и устной речью и глубокое изучение военной терминологии. В 1931 году при Центральном доме Красной

Армии им. М.В. Фрунзе (ЦДКА) были созданы Курсы военных переводчиков (немецкий, польский, французский, английский языки). Изданные на курсах учебные пособия по военному переводу послужили прообразом последующих разработок в области практики и теории военного перевода

Свое дальнейшее развитие и воплощение вопросы теории и практики военного перевода получили в трудах ученых и преподавателей Военного института иностранных языков Красной Армии после его создания в 1940 году, а также в послевоенные годы, и особенно после воссоздания Военного института иностранных языков в начале 60-х годов и в последующий период времени прошлого века.

Теоретические концепции методики, техники и практики военного перевода и переводоведения разрабатывались и разрабатываются в трудах ученых Военного университета (Военного института иностранных языков, Военного института МО СССР, Военного Краснознаменного института): монографиях, диссертациях, сборниках научных трудов, учебниках и учебных пособиях. Почти все изучаемые в Военном университете иностранные языки (а их порядка 36) обеспечены учебниками и учебными пособиями по военному переводу и изданными теоретическими курсами лекций по теории общего и частным теориям перевода.

Трансформационная теория перевода основывается на изучении процесса перевода как процесса преобразования единиц структуры ИЯ в единицы структуры ПЯ. Ее разрабатывали И.И. Ревзин и В.Ю. Розенцвейг в нашей стране и Ю. Найда – за рубежом. В основе этой теории лежат идеи порождающей (трансформационной) грамматики американского ученого Н. Хомского. Согласно теории (и практике) порождающей Т-грамматики все существующие грамматически правильные высказывания порождаются ограниченным числом ядерных (базисных) структур (предложений). Любой передаваемый на ИЯ текст может быть трансформирован (преобразован) в ядерные (базисные, глубинные) структуры. Для передачи этого текста на ПЯ его необходимо снова трансформировать, т. е. развернуть в речь из глубинных ядерных структур ИЯ в поверхностные структуры (предложения) ПЯ по законам и правилам ПЯ.

Трансформационная теория перевода достаточно убедительно объясняет ту часть процесса перевода, которую называют межъязыковым преобразованием. Недостаток трансформационной теории перевода заключается в том, что она не имеет экспериментальной основы, т. е. оторвана от объекта науки о переводе. Нетрудно заметить, что трансформационная теория перевода исходит из признания субъективного смыслового кода, описанного в трудах наших ведущих психологов и прежде всего Н.И. Жинкина, хотя и сводит этот код к лингвистическим ядерным структурам. Другими словами, в трансформационной теории перевода наметился отход с чисто лингвистических позиций в сторону литературоведческих, что превращает переводчика в литератора и признает за ним творческое начало.

Используя учение о ядерных структурах Н. Хомского, американский ученый Ю. Найда строит так называемую трансформационную модель перевода, составными частями которой являются: (1) анализ (восприятие и осмысление высказывания на языке оригинала, ИЯ); (2) обратная трансформация (превращение этого высказывания в ядерную структуру исходного языка); (3) перенос (поиск иноязычного соответствия исходной ядерной структуре); (4) реструктурирование (трансформация глубинной ядерной структуры языка перевода в развернутое поверхностное высказывание). При этом Ю. Найда исходит из того положения, что ядерные (глубинные) структуры в разных языках в отличие от поверхностных (вербальных) всегда эквивалентны. Фактически Ю. Найда переносит в теорию «ручного» перевода теоретико-прагматические изыскания в области машинного перевода, основанные в данном случае на теории порождающей трансформационной грамматики.

В связи с возникновением в середине ХХ в. специфического объекта переводоведения – перевода с использованием компьютера, так называемого машинного (автоматического, автоматизированного) перевода – появляется и потребность в особой теории, изучающей проблематику машинного перевода, а именно теории машинного перевода, которая нашла свое отражение и воплощение, с одной стороны, в многочисленных описательных трудах «создателей» так называемых «бумажных» алгоритмов машинного перевода – Н.Д. Андреева, И. Бар-Хиллела, И.А. Мельчука, И.И. Ревзина, В.Ю. Розенцвейга и многих других, и с другой, существенной стороны, – в прагматических промышленных моделях (системах), описанных и предъявленных в трудах Всесоюзного центра переводов (ВЦП) под руководством и непосредственным авторским участием Ю.Н. Марчука, Всесоюзной группы «Статистика речи» под руководством и авторским участием Р.Г. Пиотровского, группы Ю.А. Моторина (основоположников машинного перевода в СССР), в монографических работах и вероятностных экспериментальных и промышленных системах К.Б. Бектаева, А.Н. Беляевой, И.К. Бельской, А.В. Зубова, Г.Э. Мирама, Л.Л. Нелюбина, В.И. Перебийнос, В.А. Чижаковского, Е.А. Шингаревой и др.

Фактически теория машинного перевода (МП) начала зарождаться после проведенного первого в мире опыта МП с русского языка на английский, который был осуществлен в январе 1954 года в Нью-Йорке в Джорджтаунском университете под руководством Л. Дорстера («Джорджтаунский эксперимент» или «Опыт Дорстера»), а в декабре 1955 года был проведен в Москве первый в мире МП с английского языка на русский под руководством И.С. Мухина, Л.Н. Королева и С.Н. Разумовского; алгоритм был разработан И.К. Бельской.

В 1956 году в Москве была организована Лаборатория машинного перевода под руководством Ю.А. Моторина, в состав группы входил молодой ученый Ю.Н. Марчук, впоследствии возглавивший Всесоюзный центр переводов. В 1958 году система машинного перевода группы Моторина осуществила МП с английского языка на русский текстов общественно-политической (газетной) и научно-технической тематики любого объема. Это был первый в мире промышленный, экономически выгодный машинный перевод.

Если говорить об упомянутых выше «бумажных алгоритмах», то следует привести высказанное по этому поводу суждение Ю.Н. Марчука. Ю.Н. Марчук справедливо считает, что машинному переводу в СССР немного не повезло, потому что идея МП сразу же привлекла внимание некоторой группы теоретиков, которые усмотрели в ней возможность захватить главенствующее положение в языкознании, не прилагая при этом никаких особых усилий к реальному доказательству слишком абстрактных теорий.

Дело в том, что машинный перевод, пишет Ю.Н. Марчук, как и всякий перевод, чрезвычайно интересен тем, что здесь есть возможность сразу же проверить истинность и объяснительную силу описывающих перевод моделей, ибо составленный алгоритм и проведенный перевод тут же покажет эффективность предложенных творческих рассуждений.

Однако «теоретики» пошли по другому пути, выдвинув лозунг «машинный перевод без перевода, без машин, без алгоритмов». Таким образом, защищалась идея осуществления перевода только за счет декларативных знаний, когда лингвист дает лишь описание фактов языка, а построение алгоритма перевода передается в руки математика и программиста. Такая спекуляция на непонимании лингвистами новых концепций в языке дала возможность упомянутой группе «теоретиков» занять ведущее положение и существенно препятствовать развитию прикладных и практических работ в области МП.

Эта спекуляция в значительной степени также велась на уровне вычислительной техники. «Теоретики» убедительно говорили, что современные (того времени) компьютеры не в состоянии реализовать такие универсальные идеи, как «текст – смысл – текст», а более совершенные машины смогут все сделать. Но сейчас мы имеем гораздо более совершенные компьютеры, чем мы могли даже представить, а до реализации фантастических идей «бумажных алгоритмов» так же далеко, как и раньше.

Вред от вышеназванных концепций также в том, справедливо считает Ю.Н. Марчук, что реальные усилия исследователей отвлекались от нужных направлений в теории и практике машинного перевода, что явилось следствием отставания лингвистического обеспечения современных систем перевода в рамках конкретных языковых пар. Поэтому сейчас важно осознать и преодолеть это отставание как в теории прикладной (компьютерной) лингвистики, так и в практике сопоставительного описания переводимых соответствий в конкретных языковых парах.

Существующий в настоящее время позитивный подход в теории и практике машинного перевода позволяет создавать достаточно эффективные системы практически пригодного машинного перевода и компенсировать спровоцированное отставание.