Текст книги "Уголовно-процессуальное законодательство РФ 2001-2011"

В силу того что Конституционный Суд РФ не признал неконституционной ст. 237 УПК РФ, преградившую путь к возвращению уголовного дела прокурору для предъявления обвиняемому более тяжкого обвинения, даже если об этом ходатайствует прокурор или потерпевший, то единственным механизмом, который позволяет осуществлять расследование новых обстоятельств, является возобновление производства ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств.

Однако этот механизм можно задействовать только после вступления приговора в законную силу. Поэтому совершенно непонятно, почему Конституционный Суд РФ в резолютивной части решения признал неконституционность п. 2 ч. 2 и ч. 3 ст. 413 и ст. 418 УПК РФ во взаимосвязи со ст. 237 УПК РФ. Указанная статья не имеет никакого отношения к процедуре возобновления производства ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств.

Однако если учесть, что ст. 237 УПК РФ упоминается во взаимосвязи со статьями, признанными неконституционными, то есть основания полагать, что запрет возвращать уголовное дело прокурору не должен действовать в ситуации, когда после направления уголовного дела в суд возникает необходимость исследования новых обстоятельств, которые ранее не были и не могли быть известны органам предварительного расследования. Однако, как отметил сам Конституционный Суд РФ, неправосудность приговора зависит не только от того, что в нем не могли быть учтены какие-либо новые обстоятельства, но и от того, что в нем не учтены любые обстоятельства, объективно влияющие на его законность, обоснованность и справедливость. А если это так, то из этого следует вполне логичный вывод о восстановлении института возвращения уголовного дела на дополнительное расследование, по крайней мере по ходатайству сторон, в его прежнем дореформенном виде. В свою очередь, это снимет и озабоченность относительно судебной защиты конституционных прав потерпевшего, если, конечно, мы намерены следовать позициям Конституционного Суда РФ.

Однако это не снимает озабоченности относительно двух моментов.

Злоупотребления судом правом возвращать уголовное дело на дополнительное расследование, что в основном и привело в конечном счете к ликвидации этого института.

Необходимость обеспечить право обвиняемого быть судимым без неоправданной задержки, особенно если он содержится под стражей.

Автор отдает себе отчет в том, что решить вторую проблему так же сложно, как сложно одновременно обеспечить быстрое и полное раскрытие преступления.

Очевидно, решение этой проблемы лежит в плоскости преодоления излишней формализованности и зарегулированности стадии предварительного следствия.

Что же касается снятия напряженности в разрешении противоречий между интересами обвиняемого и потерпевшего, то необходимо поощрять усилия, направленные на снятие конфликта путем примирения и заглаживания причиненного вреда.

ПРИМЕЧАНИЯ

СЛЕДУЮЩАЯ ЧАСТЬ >>

<< ¹ >> Алексеева Л. Б. – д-р юрид. наук, проф., гл. научный сотр. сектора проблем правосудия Института государства и права РАН.

<< ² >> Михайловская И. Б. Цели, функции и принципы российского уголовного судопроизводства. М., 2003. С. 34.

<< ³ >> Смирнов А. В. Модели уголовного процесса. СПб., 2000. С. 7.

<< ⁴ >> Михайловская И. Б.. Цели, функции и принципы российского уголовного судопроизводства. М., 2003. С. 34.

<< ⁵ >> Постановление Конституционного Суда РФ от 19 декабря 1998 г. См.: Решения Конституционного Суда РФ по делам о проверке конституционности уголовно-процессуального законодательства России 1995–2001 гг. С. 180.

<< ⁶ >> См.: Основные принципы независимости судебных органов. Приняты седьмым Конгрессом ООН по предупреждению и обращению с правонарушителями. Международный акты о павах человека. М., 2000. С. 169.

<< ⁷ >> Смирнов А. В. Модели уголовного процесса. СПб. 2000. С. 6.

<< ⁸ >> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 19 декабря 1998 г. См.: Решения Конституционного Суда РФ по делам о проверке конституционности уголовно-процессуального законодательства России 1995–2001 гг. С. 221.

<< ⁹ >> См.: Решения Конституционного Суда РФ по делам проверки конституционности угловно-процессуального законодательства России 2001–2007 гг. С. 202.

<< ¹⁰ >> См.: Гаврилов Б. Я. «Институт доследования – нужен ли он российскому законодательству». Юридическая практика. 1999. № 11. С.8.

<< ¹¹ >> См.: Гаврилов Б. Я. «Институт доследования – нужен ли он российскому законодательству». Юридическая практика. 1999. № 11. С. 9.

<< ¹² >> См.: Решения Конституционного Суда РФ по делам о проверке конституционности уголовно-процессуального законодательства России 2001–2007 гг. С. 140.

<< ¹³ >> Подробно по этому вопросу см.: Н. Н. Ковтун, А. А. Юсупов. «Стадия подготовки уголовного дела к судебному разбирательству: проблемы нормативного регулирования и практической реализации». 2005, а также Н. А. Юрьевич «Промежуточное производство в системе уголовного процесса России. История, теория и практика». 2009.

<< ¹⁴ >> Г. Гаджиев. Принципы права и право из принципов. Сравнительное конституционное обозрение. 2008. № 2. С. 26.

Касаткина С. А.¹
МЕРЫ ПРЕСЕЧЕНИЯ

Применяемые в рамках уголовного судопроизводства меры пресечения наиболее существенно затрагивают человека, ограничивают его права и свободы, вынуждают претерпевать определенные лишения и стеснения. Еще в начале XX века известнейший процессуалист И. Я. Фойницкий говорил, что «в истории уголовного процесса энергия мер пресечения всегда стояла в обратном отношении к развитию гражданской свободы»². Установленная в законе система мер пресечения, применяемых к обвиняемому и подозреваемому, т. е. лицам, чью виновность еще только предстоит доказать, отражает признанную и защищаемую посредством уголовного судопроизводства систему ценностей. Когда государство нацелено на борьбу с преступностью, допустимыми признаются суровые меры пресечения и отсутствие у обвиняемого реальной возможности защиты от их применения, поскольку это упрощает поставленную задачу. Требование соблюдения и защиты прав каждого человека, пусть даже попавшего в орбиту уголовного судопроизводства, влечет уменьшение масштабов репрессивности государственного принуждения посредством поиска и установления баланса интересов публичных, выраженных в обеспечении правопорядка, и частных – не быть ограниченным в конституционных правах. В условиях цивилизованного общества меры пресечения применяются лишь в случае безусловной необходимости и при наличии четко обозначенных в законе пределов и оснований их применения.

В УПК РФ не содержится легального определения понятия мер пресечения. В теории уголовного процесса под мерами пресечения понимаются предусмотренные законом процессуальные средства принудительного характера (меры уголовно-процессуального принуждения), применяемые к обвиняемому (в исключительных случаях – к подозреваемому) в целях предотвращения возможности обвиняемого скрыться от дознания, предварительного следствия или суда, пресечения его противоправной деятельности, препятствующей расследованию, а также обеспечения исполнения приговора.

УПК РФ исчерпывающим образом перечисляет все возможные к применению меры пресечения (ст. 98), устанавливает основания для избрания меры пресечения (ст. 97), определяет обстоятельства, учитываемые при избрании той или иной меры пресечения (ст. 99), а также закрепляет порядок избрания меры пресечения (ст. 101). По сравнению с УПК РСФСР система мер пресечения в УПК РФ претерпела определенные изменения: законодатель отказался от малоэффективного поручительства общественных объединений; была введена мера пресечения в виде домашнего ареста в качестве альтернативы заключению под стражу, когда не требуется полная изоляция обвиняемого.

Такие меры пресечения, как подписка о невыезде (ст. 102), личное поручительство (ст. 103), наблюдение командования воинской части (ст. 104), присмотр за несовершеннолетним подозреваемым или обвиняемым (ст. 105), с момента принятия УПК РФ не подвергались каким-либо значительным изменениям (вносимые изменения носили технический, не принципиальный характер). В части же наиболее строгих мер пресечения, таких как залог, домашний арест и содержание под стражей, за рассматриваемый период в УПК РФ было внесено более 30 изменений и дополнений, которые мы постараемся проанализировать и дать им правовую оценку.

Существенным изменениям подверглась норма ст. 106 УПК РФ, предусматривающая применение меры пресечения в виде залога. В первоначальной редакции ст. 106 УПК РФ залог в качестве меры пресечения мог быть избран судом, прокурором, следователем, а также дознавателем с согласия прокурора. В последующем применение данной меры пресечения было отнесено к исключительной компетенции суда³, а следователь и дознаватель наделены полномочиями по вынесению постановления о возбуждении перед судом соответствующего ходатайства.

Следует сказать, что до недавнего времени законодательная регламентация такой меры пресечения, как залог, в нашем УПК РФ носила поверхностный характер, отсутствовала четкая процедура ее избрания, а также порядок принятия имущества, передаваемого в залог, что в определенной степени препятствовало применению на практике данной меры пресечения. Федеральным законом от 07 апреля 2010 г. № 60-ФЗ⁴ ст. 106 УПК РФ была принята в новой редакции, которая более детально определяет процессуальный порядок применения залога в качестве меры пресечения.

Залог состоит во внесении или в передаче подозреваемым, обвиняемым или другими физическим или юридическим лицом на стадии предварительного расследования в орган, в производстве которого находится уголовное дело, а на стадии судебного производства – в суд определенного имущества в целях обеспечения явки подозреваемого, обвиняемого к следователю, дознавателю или в суд, предупреждения совершения им новых преступлений.

В новой редакции ч. 1 ст. 106 УПК РФ уточнен перечень видов имущества, которое может быть передано в залог. Если раньше в качестве залога могли быть переданы деньги, ценные бумаги или ценности, то теперь в законе указано на возможность передачи в залог недвижимого имущества, движимого имущества в виде денег, ценностей и допущенных к публичному обращению в Российской Федерации акций и облигаций.

В соответствии с ч. 1 ст. 130 ГК РФ к недвижимому имуществу относятся земельные участки, участки недр и все, что прочно связано с землей, т. е. объекты, перемещение которых без несоразмерного ущерба их назначению невозможно, в том числе здания, сооружения, объекты незавершенного строительства, а также подлежащие государственной регистрации воздушные и морские суда, суда внутреннего плавания. Представляется, что возможность передачи в залог недвижимого имущества будет способствовать большей доступности данной меры пресечения, поскольку для внесения залога теперь не потребуется продавать недвижимое имущество, чтобы получить необходимые денежные средства.

Недвижимое имущество, допущенные к публичному обращению в Российской Федерации акции и облигации, ценности могут быть приняты в залог при условии предоставления подлинных экземпляров документов, подтверждающих право собственности залогодателя на передаваемое в залог имущество, и отсутствия ограничений (обременений) прав на такое имущество. Порядок оценки, содержания недвижимого имущества и движимого имущества в виде денег, ценностей (драгоценных металлов и (или) драгоценных камней, изделий из них) и допущенных к публичному обращению в Российской Федерации акций и облигаций, являющихся предметом залога по уголовному делу, управления предметом залога и обеспечения его сохранности определен постановлением Правительства РФ от 13 июля 2011 г. № 569⁵.

Деньги, являющиеся предметом залога, вносятся на депозитный счет соответствующего суда или органа, в производстве которого находится уголовное дело. О принятии залога судом или органом, в производстве которого находится уголовное дело, составляется протокол, копия которого вручается залогодателю.

Залог недвижимого имущества подлежит государственной регистрации органом, осуществляющим государственную регистрацию прав на недвижимое имущество и сделок с ним на основании определения (постановления) суда об избрании меры пресечения в виде залога. Залог ценных бумаг подлежит регистрации депозитарием, держателем реестра владельцев ценных бумаг (регистратором) в соответствии с Федеральным законом «О рынке ценных бумаг» и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации о ценных бумагах.

В ч. 3 ст. 106 УПК РФ указаны обстоятельства, с учетом которых определяется вид и размер залога: характер совершенного преступления, данные о личности подозреваемого или обвиняемого, имущественное положение залогодателя. При этом в самом законе в зависимости от тяжести совершенного преступления установлены минимальные суммы залога. Так, по уголовным делам небольшой или средней тяжести размер залога не может быть менее ста тысяч рублей; по уголовным делам о тяжких и особо тяжких преступлениях – менее пятисот тысяч рублей.

Закрепление данного положения в законе представляется не вполне удачным. По данным Росстата за 2009 г. среднедушевой ежемесячный доход населения в Российской Федерации составлял 16 857 рублей⁶, за 2010 г. – 18 722 рублей⁷. При столь низких доходах населения установленные в ст. 106 УПК РФ минимальные суммы залога могут привести к фактической безальтернотивности заключения под стражу. Отсутствие у лица финансовой возможности внести деньги в установленной законодателем минимальной сумме не должно приводить к избранию более суровой меры пресечения, если объективно не подтверждается необходимость изоляции обвиняемого от общества⁸. Представляется, что определение суммы залога в каждом конкретном случае должно производиться судом индивидуально с учетом заданных законодателем критериев без жесткой ее привязки к минимальному размеру. Стоит согласиться с предложенными в юридической литературе критериями определения суммы залога: во-первых, залог должен быть посильным для залогодателя, во-вторых, его сумма должна быть достаточной для того, чтобы залог мог выполнить свою функцию гарантии надлежащего поведения обвиняемого (подозреваемого) и выполнения им обязанности являться по вызовам дознавателя, следователя и суда⁹.

Еще одно нововведение, на котором хотелось бы остановиться, касается определения в ч. 2 ст. 106 УПК РФ субъекта, наделенного правом обращаться в суд с ходатайством об избрании данной меры пресечения. В ранее действовавшей редакции ст. 106 УПК РФ залог мог быть избран по ходатайству следователя, дознавателя либо по инициативе суда в случае отказа в удовлетворении ходатайства о заключении под стражу (ч. 7.1 ст. 108 УПК РФ). В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 29.10.2009 № 22 «О практике применения судами мер пресечения в виде заключения под стражу, залога и домашнего ареста»¹⁰ (п. 27) также была предусмотрена обязанность суда рассмотреть заявленное стороной защиты ходатайство об избрании залога.

Действующая редакция ст. 106 УПК РФ к числу лиц, которые вправе обратиться в суд с ходатайством о применении в качестве меры пресечения залога, относит обвиняемого (подозреваемого) либо другое физическое или юридическое лицо. Ходатайство о применении залога подается в суд по месту производства предварительного расследования и обязательно для рассмотрения судом наряду с ходатайством следователя, дознавателя об избрании в отношении того же подозреваемого либо обвиняемого иной меры пресечения, если последнее поступит.

В числе лиц, которые вправе обратиться с ходатайством об избрании залога, не названы ни следователь, ни дознаватель. Вместе с тем из содержания ч. 2 ст. 106 УПК РФ следует, что залог в качестве меры пресечения применяется по решению суда в порядке, предусмотренном ст. 108 УПК РФ, с учетом особенностей, установленных ст. 106 УПК РФ, т. е. и следователь, и дознаватель наделены правом с согласия соответственно руководителя следственного органа или прокурора возбудить перед судом ходатайство об избрании в качестве меры пресечения залога.

Исходя из формулировки закона лицом, обратившимся в суд с ходатайством о применении залога, может быть потерпевший, не согласный с избранной в отношении подозреваемого (обвиняемого) мерой пресечения, например с подпиской о невыезде и надлежащем поведении. В соответствии с п. 15 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 октября 2009 г. № 22, когда решением вопроса о мере пресечения затрагиваются права и законные интересы потерпевшего, в том числе связанные с необходимостью защиты его личной безопасности от угроз со стороны подозреваемого, обвиняемого или обеспечения возмещения причиненного преступлением материального ущерба, он, его представитель, законный представитель вправе довести до сведения органов предварительного расследования, прокурора и суда свою позицию относительно избрания, продления, изменения, отмены той или иной меры пресечения в отношении подозреваемого или обвиняемого, а также обжаловать принятое решение.

Право обвиняемого (подозреваемого) ходатайствовать об избрании залога в любой момент производства по делу, в том числе и тогда, когда в отношении него уже избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, следует рассматривать с учетом предусмотренных в ст. 110 УПК РФ условий, позволяющих изменить меру пресечения на менее строгую. Заявляя такое ходатайство, защитой должны быть приведены соответствующие обстоятельства, свидетельствующие об изменении оснований для избрания меры пресечения, предусмотренных ст. 97, 99 УПК РФ. В противном случае ничем не ограниченное право обвиняемого заявлять ходатайство об избрании залога может привести к тому, что суды будут вынуждены ежедневно рассматривать такие однотипные ходатайства обвиняемого.

В ч. 7 ст. 106 УПК РФ закреплено положение, касающееся срока внесения залога, который подлежит установлению судом в постановлении или определении о применении залога в качестве меры пресечения. При этом в ситуации, когда подозреваемый или обвиняемый задержан и вопрос о применении залога рассматривается одновременно с ходатайством следователя об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, законом предусмотрено, что, признав задержание законным и обоснованным, суд вправе продлить срок задержания на срок не более 72 часов с момента вынесения судебного решения и установить срок для внесения залога. Если в установленный срок залог внесен не будет, то судом подлежит рассмотрению вопрос об избрании в отношении подозреваемого или обвиняемого иной меры пресечения.

В ч. 8 ст. 106 УПК РФ предусмотрено, что если внесение залога применяется вместо ранее избранной меры пресечения, то эта мера пресечения действует до внесения залога. В п. 27 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 октября 2009 г. № 22 отдельно указано, что в случае избрания судом залога в качестве меры пресечения при рассмотрении ходатайства о продлении срока содержания под стражей суд устанавливает срок, на который продлевается действие меры пресечения в виде заключения под стражу в случае, если залог не будет внесен.

В целом произошедшие изменения уголовно-процессуального регулирования залога следует оценить как позитивные, направленные на внедрение в практику российских судов данной меры пресечения, ранее носившей характер единичных исключительных случаев¹¹.

Наибольшее количество изменений за исследуемый период было внесено законодателем в статьи, касающиеся самой строгой меры пресечения, ограничивающей конституционное право лица на свободу и личную неприкосновенность (ст. 22 Конституции РФ) – заключения под стражу. Данные изменения в основном были направлены на устранение пробелов в законодательной регламентации судебной процедуры избрания меры пресечения в виде заключения под стражу, которая пришла на смену прокурорскому санкционированию арестов, а также на приведение положений уголовно-процессуального закона в соответствие с международными принципами и нормами защиты прав человека в сфере уголовного судопроизводства.

В ст. 10 УПК РФ предусмотрено, что никто не может быть задержан по подозрению в совершении преступления или заключен под стражу при отсутствии на то законных оснований, предусмотренных Уголовно-процессуальным кодексом РФ. Основания заключения под стражу, понимаемые как фактические обстоятельства, свидетельствующие о необходимости ограничения прав обвиняемого в целях недопущения с его стороны действий, препятствующих производству по делу, исчерпывающим образом перечислены в ст. 97 УПК РФ. С правовой точки зрения основания для применения меры пресечения в виде заключения под стражу являются едиными для любого лица, в отношении которого возникает вопрос об ограничении его личной свободы. Суд в каждом конкретном случае при разрешении ходатайства о мере пресечения в виде заключения под стражу должен оценить применительно к отдельному обвиняемому (подозреваемому) вполне определенную, индивидуальную совокупность обстоятельств, могущих служить основаниями для вынесения решения о мере пресечения.

В теории уголовного процесса отмечалось, что процессуальная сущность понятия оснований применения мер пресечения состоит в том, что ими являются данные фактического характера. Такими фактическими данными прежде всего являются доказательства¹², указывающие на высокую степень вероятности того, что обвиняемый (подозреваемый) может допустить поведение, к пресечению которого служат предусмотренные уголовно-процессуальным законом меры, а также на невозможность применения к нему иной, менее строгой меры пресечения. Вывод о будущем ненадлежащем поведении лица должен основываться не на субъективном мнении следователя, дознавателя, судьи, а на совокупности доказательств, обладающих свойствами относимости, допустимости и достоверности, вызывающих уверенность в том, что возможность совершения обвиняемым противоправных действий является реальной¹³.

Верховный Суд РФ также ориентирует суды на необходимость установления предусмотренных законом оснований для избрания меры пресечения в виде заключения под стражу на основе фактических данных (доказательств), свидетельствующих о существующем в наличии или реально возможном в будущем ненадлежащем поведении обвиняемого (подозреваемого). При этом указывается, что обстоятельства, подтверждающие наличие оснований, предусмотренных ст. 97 УПК РФ, должны быть реальными, обоснованными, то есть подтверждаться достоверными сведениями (п. 3 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 октября 2009 г. № 22). Применительно к решению о продлении срока содержания под стражей Верховный Суд РФ отмечает, что суд должен указать конкретные обстоятельства, обосновывающие продление срока, а также доказательства, подтверждающие наличие этих обстоятельств (п. 21 указанного постановления).

Заключение под стражу как наиболее строгая мера пресечения применяется в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступлений, за которые предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше двух лет¹⁴ при невозможности применения иной, более мягкой меры пресечения. В исключительных случаях законодатель позволяет применять заключение под стражу в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления, за которое предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок до двух лет, при наличии следующих обстоятельств: подозреваемый или обвиняемый не имеет постоянного места жительства на территории Российской Федерации; личность обвиняемого (подозреваемого) не установлена; он нарушил ранее избранную меру пресечения; он скрылся от органов предварительного расследования или от суда.

Применение меры пресечения (в том числе и заключения под стражу) к подозреваемому уголовно-процессуальный закон разрешает с условием об исключительности таких случаев, имея ввиду, что в отсутствии достаточных данных, свидетельствующих о виновности конкретного лица в совершении преступления, мера пресечения не должна влечь необоснованного ограничения его прав. В связи с этим в ст. 100 УПК РФ вслед за положениями УПК РСФСР был установлен достаточно короткий срок – 10 суток с момента применения к подозреваемому меры пресечения либо его задержания, в течение которого должно быть предъявлено обвинение¹⁵.

Федеральным законом от 22 апреля 2004 г. № 18-ФЗ¹⁶ ст. 100 УПК РФ была дополнена частью 2, увеличившей срок предъявления обвинения подозреваемым в совершении особо тяжких преступлений, предусмотренных ст. 205, 205.1, 206, 208, 209, 277, 278, 279, 281 и 360 УК РФ, до 30 суток с момента задержания или избрания меры пресечения. Следует отметить, что такая практика уже имела место в российском уголовном процессе¹⁷, но просуществовала недолго вследствие жесткой критики со стороны юридического сообщества. Надо полагать, что необходимость увеличения срока, на который подозреваемому может избираться мера пресечения до предъявления обвинения по УПК РФ, была обусловлена большой общественной опасностью перечисленных в ч. 2 ст. 100 УПК РФ преступлений, их, как правило, многосубъектностью, большим объемом и сложностью сбора доказательств, необходимых для предъявления обвинения. Публичный интерес в данном случае был поставлен законодателем выше интереса отдельного человека, вынужденного в течение 30 суток без достаточных доказательств его причастности к совершению преступления терпеть лишения и ограничения в правах.

Вместе с тем нельзя не высказать критического замечания относительного последовавшего в ноябре 2009 г. включения в перечень преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 100 УПК РФ, ст. 210 УК РФ [Организация преступного сообщества (преступной организации)]¹⁸. На практике данная статья довольно часто вменяется по совокупности с экономическими преступлениями (ст. 159, 174, 174.1 УК РФ), не угрожающими жизни и здоровью граждан, основам конституционного строя и безопасности государства. Кроме того, нередко вмененная на начальном этапе расследования ст. 210 УК РФ не находит своего подтверждения в ходе следствия или в суде. По изложенным основаниям представляется, что увеличение срока предъявления обвинения лицам, подозреваемым в совершении преступления, предусмотренного ст. 210 УК РФ, с возможностью их содержания под стражей не соответствует требованию недопущения излишнего, не вызываемого необходимостью стеснения прав и свобод человека.

Заключение под стражу, являясь самой строгой мерой пресечения, как показывает статистика, является и самой распространенной для российской уголовной юстиции. В период разработки и принятия УПК РФ достаточно широко обсуждался вопрос о необходимости передачи суду полномочий по применению арестов на досудебных стадиях расследования как надежной гарантии защиты неприкосновенности личности государственным органом, отделенным от органов предварительного следствия и не связанным с ними ведомственными интересами. В первоначальной редакции Федерального закона от 18 декабря 2001 года № 177-ФЗ «О введении в действие Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации»¹⁹ передача судам полномочий по применению в ходе досудебного производства по уголовному делу меры пресечения в виде заключения под стражу и продлению срока содержания под стражей предполагалась не с 1 июля 2002 года – даты вступления в силу УПК РФ, а лишь с 1 января 2004 года. Конституционный Суд РФ в постановлении от 14 марта 2002 г. № 6-П²⁰ признал не подлежавшими применению с 1 июля 2002 г. положения УПК РСФСР, допускавшие задержание до судебного решения на срок свыше 48 часов, а также арест (заключение под стражу) и содержание под стражей без судебного решения. Федеральным законом от 29 мая 2002 г. № 59-ФЗ²¹ Вводный закон был изменен, и судебный порядок избрания меры пресечения в виде заключения под стражу (продления срока содержания под стражей) введен в действие одновременно со вступлением УПК РФ в силу.

Тогда же Федеральным законом от 29 мая 2002 г. № 58-ФЗ ст. 108 УПК РФ была дополнена частью 13, согласно которой не допускается возложение полномочий, предусмотренных ст. 108 УПК РФ, на одного и того же судью на постоянной основе. Эти полномочия распределяются между судьями соответствующего суда в соответствии с принципом распределения уголовных дел. Данные дополнения были, надо полагать, продиктованы прагматическими утилитарными соображениями нехватки судейских кадров. Однако такое положение не способно обеспечить надлежащей защиты прав и свобод человека, поскольку судья, выдавший решение на арест обвиняемого (подозреваемого), становится «заложником» этого решения, ему трудно в последующем беспристрастно относиться к обвиняемому. По указанным соображениям представляется недопустимым рассмотрение уголовного дела по существу тем же судьей, который принимал решение об избрании в отношении обвиняемого меры пресечения в виде заключения под стражу²².

Данные статистики свидетельствуют о том, что передача суду полномочий по применению заключения под стражу на досудебных стадиях расследования уголовного дела тем не менее существенно не повлияла на количество лиц, в отношении которых избирается именно данная мера пресечения. По данным Судебного департамента Верховного Суда РФ²³ судами было удовлетворено следующее количество ходатайств о применении меры пресечения в виде заключения под стражу от заявленных: в 2003 г. – 90,3 %, в 2004 г. – 91 %, в 2005 г. – 91,8 %, в 2006 г. – 91,4 %, в 2007 г. – 90,7 %, в 2008 г. – 90 %, в 2009 г. – 90,2 %, в 2010 г. – 89,9 %. Данные по удовлетворенным судами ходатайствам о продлении срока содержания под стражей выглядят следующим образом: в 2005 г. – 98,5 %, в 2006 г. – 98 %, в 2007 г. – 98,5 %, в 2008 г. – 98,1 %, в 2009 г. – 98,1 %, в 2010 г. – 97,9 %.

В конце 2009 г. ст. 108 УПК РФ была дополнена частью 1.1, прямо запрещающей применять заключение под стражу в качестве меры пресечения в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ст. 198, 199, 199.1, 199.2 УК РФ, при отсутствии обстоятельств, указанных в пп. 1–4 ч. 1 ст. 108 УПК РФ²⁴. В последующем Федеральным законом от 7 апреля 2010 г. № 60-ФЗ²⁵ круг преступлений, обвинение в совершении которых исключает применение в качестве меры пресечения заключение под стражу, при отсутствии обстоятельств, указанных в пп. 1–4 ч. 1 ст. 108 УПК РФ, был расширен за счет отнесения к ним также преступлений, предусмотренных ст. 159, 160, 165 УК РФ, если эти преступления совершены в сфере предпринимательской деятельности, а также ст. 171–174, 174.1, 176–178, 180–183, 185–185.4, 190–197 УК РФ.