Текст книги "Смешарики. Золотой век и другие истории"

Смешарики
Золотой век и другие истории

© ООО «Смешарики»

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Тысяча и один гвоздь

Что такое талант? Даётся ли он от рождения? Или его можно развить? Подобные вопросы не на шутку терзали Ёжика. Ему вообще было свойственно размышлять, копаться в себе… Но, как бы Ёжик ни старался, откопать в себе талант никак не получалось. На помощь пришёл верный друг – Крош. Непоседливый кролик договорился о встрече с Кар-Карычем, и вот трое Смешариков собрались на зелёной полянке.

Ворону было приятно, что развитие юных дарований доверили именно ему. К задаче Карыч подошёл со всей серьёзностью. На небольшой столик он постелил ткань, сверху поставил глиняный кувшин. Рядом разложил спелые фрукты. Натюрморт готов!

Двое юных Смешариков стояли с мольбертами и красками наготове. Крош переминался с ноги на ногу – так ему не терпелось начать, а Ёжик был настроен весьма скептически.

– Итак, мы продолжаем наш конкурс «Ку-ку! Мы ищем таланты», – торжественно объявил Карыч. – И, какими бы малюсенькими ни были ваши способности, хороший наставник разглядит их и взрастит!

– А я не собирался участвовать в этом конкурсе, – вздохнул Ёжик. – И рисовать не умею. В моём случае взращивать нечего.

Карыч снисходительно похлопал его плечу и заверил:

– В рисовании нет ничего сложного!

– Самое сложное – это то, что бумага заканчивается слишком быстро! – хмыкнул Крош.

И это были не пустые слова. Кролик принялся щедро изливать свои чувства на холст. Тюбики с краской стремительно пустели.

А Ёжик всё стоял перед мольбертом и не решался даже поднести карандаш к бумаге. Чистый лист его пугал.

Карыч мягко сказал:

– Смелее, Ёжик, смелее! Первый штрих комом, второй – ломом!

Ёжик вздохнул и занёс карандаш. Карыч ждал. Ага, вот острый грифель приблизился к листу вплотную… Но нет! Ёжик опустил лапу.

Карыч улыбнулся:

– Все придёт само. Доверься силе искусства! Просто попробуй как бы увидеть на холсте то, что тебе хотелось бы в итоге изобразить.

Пока Ёжик ломал голову над тем, как изобразить то, чего вообще не хочется изображать, мудрый наставник подошёл к Крошу. Тот прямо лапой наносил на холст толстые мазки краски, а потом и вовсе влепил в самый центр комок земли! Современное искусство, вот так-то!

Карыч сглотнул, глядя на серо-буро-малиновый шедевр, и заметил:

– М-да… В чём-то вы все, безусловно, талантливы! Надо… Надо просто больше бумаги!

Он сунул Крошу новый листок – лишь бы не видеть его так называемой картины – и вернулся к Ёжику. Дело так и не сдвинулось с мёртвой точки. Собственно, даже точки на холсте не было. Ни одной.

– Всё у нас получится, – нараспев произнёс ворон. – Я уже вижу свет в конце тоннеля…

– А я пока нет, – признался Ёжик.

В этот момент Крош взревел:

– Ещё бумаги!! Вот! Вот так!

Он вылил на новый лист целую банку краски. В другую сунул оба своих длинных уха и принялся елозить ими по холсту, всё больше входя в раж.

Карыч осторожно сказал:

– Не отвлекайтесь. Мы рисуем натюрморт.

– Я так вижу! – заявил Крош, не отрываясь от своего занятия.

Карыч сделал глубокий вдох. Терпение, только терпение…

Ёжик топтался перед мольбертом. Ворон вновь попытался его приободрить:

– Я уверен, Ёжик, ты талантлив! Только найди, в чём!

– Ладно… Сейчас найдём, – пробормотал Ёжик.

Собравшись с духом, он зажмурился и со всей силы ткнул стержнем в центр холста. Карандаш проделал в листе дырку…

С трудом сдерживая слёзы, горе-художник махнул лапой и ушёл. Ноги сами принесли Ёжика на пасеку Копатыча. Вот, кстати, взять хотя бы Копатыча! Огородник, садовод, пчеловод, актёр, танцор… Иными словами, Смешарик многих талантов! А он, Ёжик?..

Копатыч делал из свежевыструганных досок новый улей, пока Ёжик изливал ему душу. Всё рассказал, как на духу.

Ловко орудуя молотком, Копатыч заметил:

– Всё приходит с энтим, с опытом… Ни у кого вначале не получается шоб идеально. А может, у тебя талант в математике? Или в спорте? – Садовод хмыкнул. – Ну… нет. Извиняй… Или вот! М-м-м… в высокохудожественном забивании гвоздей!

С широкой улыбкой он протянул ему гвоздик. Ёжик скептически взглянул на железный предмет и спросил:

– А я смогу?

– Ой! – Копатыч беспечно махнул лапой. – Да это любой остолоп смогёт!

Вскоре стало ясно, что Копатыч поторопился с таким заявлением. Ёжик попробовал раз, другой… Но гвозди только гнулись. После очередной неудачной попытки он пролепетал дрожащим голосом:

– Я ни на что не способен…

– М-да… – Садовод поскрёб голову и сочувственно улыбнулся: – Это нормально! Не переживай! У тебя всё получится!

Но пока ничего не получалось. Ёжик неловко тюкал молотком по шляпкам гвоздей, и те заворачивались то в одну, то в другую сторону. Наконец Копатыч сказал:

– Вот когда забьёшь тыщу и один гвоздь, станешь мастером!

Он знал, что главное – побольше тренироваться. Да Ёжик потом будет эти гвозди одной левой… Наверное.

Ёжик и впрямь был настроен решительно. Он продолжал учиться и у Карыча, и у Копатыча. Оба наставника проявляли чудеса терпения.

Вот Ёжик ткнул карандашом в чистый холст. Стиснув зубы от напряжения, он медленно провёл линию вниз. Лапы предательски дрожали, и линия причудливо изгибалась… Карыч навис над робким художником и подбадривал его, как мог:

– Хорошо, хорошо… Смелее!

Свободной лапой Ёжик утёр со лба пот и продолжил вести линию. Достигнув края листа, он с облегчением выдохнул. Ну, для начала неплохо!

Затем Карыч учил его работать с цветом. Ёжик выдавил на холст с добрых полтюбика голубой краски, и несуразная клякса под действием силы тяжести потекла вниз.

– С полутонами надо работать мягче… – Карыч всплеснул крыльями. – Работай с формой. Не забывай уделять внимание бликам и рефлексам!

Ёжик кивал и работал с формой. Кивал и уделял внимание бликам.

Наконец ворон скривился и выдавил:

– Ну… Вот… Уже лучше… Старайтесь!

– Я стараюсь… – сообщил Ёжик, неуклюже размазывая краску по холсту.

Терпение Карыча было на исходе…

Не лучше обстояли дела и с гвоздями. Копатыч от всей души поддерживал Ёжика:

– Бей резче! Смелее!

– Так? – Ёжик тюкнул молотком. Доску украсил очередной кривой и косой гвоздь.

– Э-э-э… Ну… почти, – пробормотал Копатыч. – Давай-ка ещё разок! Просто бей. И ни о чём не думай! Забьёшь тыщу и один гвоздь, и всё получится! Вот увидишь. Тебе просто нужно чуть больше времени.

И Ёжик послушно бил, вгоняя в ровненькие доски один кривой гвоздь за другим.

– Семьдесят семь! Семьдесят восемь!

– Всё получится! – подбадривал его Копатыч.

Ёжик педантично отсчитывал гвозди, и пасеку оглашали его возгласы:

– Сто семьдесят пять! Сто семьдесят шесть!

Садовод только чесал затылок. Вон уже сколько гвоздей забито, а толку никакого! Поправляй его, не поправляй – а гвозди всё равно кривые, гнутся в разные стороны…

– Четыреста девяносто восемь!

В какой-то момент Копатыч и вовсе перестал следить за нерадивым учеником.

– Семьсот сорок девять!

Пчеловод сидел, привалившись к одному из ульев, когда Ёжик торжественно объявил:

– Тысяча первый гвоздь…

Копатыч так и подскочил. Они с Ёжиком затаили дыхание.

Замах…

Ёжик торжественно ударил по шляпке гвоздя… и она тоже погнулась. Ёжик потупил взгляд.

К ним подошёл Карыч, оглядел доски, полные кривых гвоздей, и горестно покачал головой. Копатыч бросился к нему и горячо зашептал:

– Абсолютно безнадёжен!

– Как я вас понимаю, коллега… – вздохнул ворон. – Как я вас понимаю!

Копатыч хлопнул Ёжика по плечу и громко сказал:

– Ёжик, давай признаемся, что это всё… это не твоё… и успокоимся.

– Увы, увы! – закивал Карыч. – А пойдёмте лучше чай пить?

– Да! С мёдом! – оживился Копатыч. – Много мёда! Как можно больше… – Он осёкся и тряхнул головой, отгоняя наваждение. – И не расстраивайся, Ёжик! Мы ещё найдём твой талант! Нужно дать этому время, отстраниться… увидеть, так сказать, картину целиком!

И наставники повели Ёжика прочь. Ворон фыркнул:

– Да и кому нужны эти гвозди!

– А художники… Сейчас все, кому не лень, творцы! – вставил Копатыч.

– Мы подберём тебе занятие позабористее, поинтереснее!

Садовод строго добавил:

– Но после чая…

– Бесспорно… Разумеется!

Когда они ушли, на пасеке появился Крош. Он встал на небольшом пригорке и с удивлением огляделся. На траве между ульев плотным рядком лежали доски, утыканные гвоздями. И с высоты было хорошо видно, что из гвоздей складывался невероятно искусный женский портрет: тонкие черты, мягкие волны длинных волос, загадочная улыбка… Да это же известная картина «Мона Лиза» великого художника Леонардо да Винчи! Но Крош этого не знал. Поэтому он только почесал затылок и пробормотал себе под нос:

– Это что за гуманоид?..

Прав был Копатыч: иногда полезно взглянуть на своё творчество со стороны. Или с высоты. Жаль только, что наставники Ёжика проглядели его истинный талант. Ну, ничего. В другой раз!

Стальное сердце

Нюша очень любила романы о любви. Особенно – со счастливым концом! Но что делать, если все книжки уже зачитаны до дыр? Только искать любовь в реальности!

Однажды поздно вечером Нюша сидела в кровати и при свете ночника листала книгу с гаданиями. Свинке попалась особенно интересная страница, и она прочитала вслух:

– «Ежели семь ночей подряд считать на небе по семь звёзд, то на восьмую ночь приснится суженый…» О!

Спустя полчаса Нюша уже затащила на ближайший холм здоровенный телескоп. Пыхтя и кряхтя, она поставила прибор на ножки и задрала голову.

– Ого! – воскликнула Нюша.

В ясном ночном небе сверкали тысячи, тысячи звёзд.

– М-да… – протянула свинка. – Только зря эту бандуру тащила! С другой стороны, в таких делах лучше перестраховаться.

Нюша заглянула в телескоп и стала медленно-медленно вести его в сторону, отсчитывая далёкие небесные тела.

– Одна звезда! Две звезды! Три… Ой!

В телескопе она увидела чью-то жуткую физиономию и отпрянула от неожиданности.

Да это ведь Железная Няня! Огромного робота с четырьмя руками и кружевным передничком когда-то создал Пин. Это его творение поначалу чуть не занянчило Кроша и Ёжика до смерти, но в конце концов стало верным помощником Смешариков.

Няня подняла железную голову и уставилась жёлтыми глазами-винтиками на звёздное небо. Нюша озадаченно глядела на робота, когда за её спиной послышался голос:

– И так каждый ночь!

Обернувшись, Нюша увидела, как к ней шагает Пин, вооружённый стетоскопом и гаечным ключом.

– Приходит сюда в один и тот же время и смотрит на звёзды! Очень странный неисправность…

Инженер постучал по «колену» робота гаечным ключом, а затем прослушал железный сустав стетоскопом. Кто уж знает, что он там услышал, но, судя по всему, ничего хорошего: Пин тяжело вздохнул и с досадой махнул крылом.

Нюша проследила за взглядом робота и заметила, как в небе что-то движется. Свинка направила в ту сторону телескоп. Спутник какой-то, что ли?..

Следующим утром Лосяш сидел себе, никого не трогая, за компьютером, и жевал бутерброды. Вдруг в его домик ворвалась Нюша и деловито спросила:

– Лосяш! А где у тебя книги по космической навигации?

Учёный даже бутербродом подавился:

– Кхе-кхе… В разделе «Астрономия».

– Ага, поняла!

Нюша принялась копаться в толстых книгах, отбрасывая ненужные.

Лосяш посмотрел на гостью и вежливо поинтересовался:

– Кстати, а вы, случайно, не в курсе, куда подевался мой телескоп?

Нюша, не отрываясь от поисков, сообщила:

– Твои подозрения меня обижают! – Она пролистала очередной пухлый томик и вдруг воскликнула: – О, вот оно! «Искусственные спутники Земли». Я возьму почитать? Спасибо!

Не дожидаясь ответа, Нюша побежала к двери. Лосяш растерянно уточнил:

– А когда вы вернёте книгу по гаданиям?

Но Нюша уже исчезла, на прощание громко хлопнув дверью.

– Разносторонняя вы моя… – пробормотал учёный и со вздохом оглядел учинённый свинкой бардак.

И вот так всегда! Того и гляди, всю библиотеку растащит…

Пин всё утро просидел у себя в ангаре, составляя какой-то чертёж. Он вносил в проект последние правки, когда появилась Нюша. Она шлёпнула раскрытую книгу прямо поверх чертежа. На испачканных вареньем страницах красовались изображения различных спутников.

– Я всё выяснила! – заявила Нюша, тыкая копытцем в текст. – Каждую ночь над нами пролетает метеорологический спутник… Видишь?

Пин пробежался по странице глазами и воскликнул:

– О, йа-йа! Теперь я понимайт! Сигналь со спутника вызывает сбой в системе Няни, поэтому она ходить туда-сюда…

Нюша его перебила:

– Ничего ты не «понимайт»! Это же чудо какое-то – настоящее чувство между двумя железными созданиями! Которым никогда не суждено встретиться… И каждую ночь она смотрит в небо, чтобы хоть на минутку увидеть своего далёкого суженого!

Свинка мечтательно вздохнула. Ах, ведь именно о таких историях любви пишут романы, снимают фильмы… А тут всё происходит взаправду!

Пин нахмурился, переваривая информацию, а затем расплылся в улыбке:

– Но это легко починить! Надо только удаляйт радиоблок…

Он схватил отвёртку и ринулся на улицу. Железная Няня как ни в чём не бывало подметала дорожки от пыли.

– Ты что такое надумал?! – ахнула Нюша и бросилась следом. – Перестань сейчас же!

– Если техника сломаться, её надо починяйт, – заметил Пин.

Он раскрутил пару винтиков у Няни на спине. Та никак не отреагировала. Пин снял одну из её железных панелей и принялся копаться в проводках внутри робота.

– Пусть она сама решает, что ей надо! – гневно сказала Нюша.

– Машина не может решайт сама, – возразил Пин. – У неё нет разум!

Нюша покачала головой:

– Зато у неё есть сердце.

В этот момент Пин как-то неудачно ткнул отвёрткой в провода. Там что-то замкнуло, и инженера ударило током. Он отлетел в сторону, весь подёргиваясь, а Няня беззаботно вернулась к своему занятию.

Пин потёр лоб.

– Фух… Ну, хотя, если подумайт… Не такой уж серьёзный неисправность!

И он оставил всё, как есть. Кто же знал, что ему придётся совсем скоро пожалеть о своём решении!

Инженер возился со стареньким радиоприёмником, а из холодильника за его спиной медленно текла вода. Видимо, дверцу неплотно закрыл, вот там всё и подтаяло… Наконец сработал датчик, и на холодильнике загорелась сигнальная лампочка. И в следующую секунду…

В ангар ворвалась Железная Няня. Она устремилась прямиком к холодильнику и сжала прибор всеми четырьмя руками, смяв его как консервную банку!

Пин обернулся и выдохнул:

– О майн готт…

Под его крылом запиликал радиоприёмник. Железная Няня тут же бросилась к нему! Инженер едва успел подхватить устройство и бросился с ним наутёк.

Мимо ангара вновь проходила Нюша. Свинка любовалась морем, собирала цветы… как вдруг услышала страшные вопли.

– Найн! Плохой машина! Найн!

Из ангара на всех парах вылетел Пин с приёмником в обнимку. За ним шагала Железная Няня. Вот она догнала инженера и вырвала устройство у него из крыльев.

Пин заметил Нюшу и с досадой закричал:

– Её радиоблок совсем испортилься! Она теперь реагирует на все электроприборы! Без разбора!

Няня быстро расправилась с радиоприёмником и огляделась в поисках новой жертвы. Мимо деловито проехал вечный двигатель – одно из самых важных изобретений Пина… Железная Няня двинулась за ним.

Инженер подскочил и бросился следом:

– Найн, найн!!

Свинка подошла поближе. Наблюдая за тем, как вечный двигатель, Няня и Пин наворачивают круги вокруг ангара, она серьёзно заметила:

– Ну, мало ли что могло случиться. Может, они поссорились со своим спутником? Вот она и нервничает.

– До этого спутника больше тридцать тысяч километров! – взревел Пин. – Как они могли поссориться?!

Нюша вздохнула: мол, неужели она и правда должна объяснять столь очевидные вещи?

– Так ведь это любить на расстоянии сложно. А поссориться – запросто.

Инженеру удалось отвлечь Няню пылесосом – всё-таки двигатель поважнее будет. Пока Няня душила пылесос в своих объятиях, Нюша мягко сказала изобретателю:

– Ну, потерпи немножко, Пин! Может, они ещё помирятся? Давай дадим шанс их отношениям!

Пин вздохнул. Ну, допустим…

Правда, уже через пару часов Железная Няня уничтожила добрую половину всех его электроприборов и пошла разгуливать по Долине. Вскоре из домика Лосяша раздался отчаянный визг:

– Это же мой компьютер! Прекратите!! Что вы с ним делаете?!

А к вечеру в Долине стало тихо. Нюша сидела на берегу моря и смотрела, как закатное солнце медленно погружается в воду на горизонте. К ней подошёл Пин. В крыльях он сжимал какую-то железяку с торчащими проводами. Инженер сел на песок рядом со свинкой и виновато проговорил:

– Я всё-таки удалиль этот радиоблок… Слишком уж он чувствительный.

– Эх, механик… – вздохнула Нюша. – Всю романтику угробил.

Пин попытался её приободрить:

– Зато теперь всё в порядке! Никаких неисправностей…

Но Нюша с печальным видом покачала головой.

– А вдруг наши чувства – это тоже неисправность? Просто сбой в механизме, который можно починить, и тогда у всех будет всё в порядке…

– Не знаю… – Пин растерянно развёл крыльями.

Той ночью Нюша проснулась от громкого лязга и выглянула в окно. Железная Няня деловито прошествовала мимо её домика…

Свинка поднялась на ноги и выскочила вслед за ней.

По пути на холм Нюша встретила Пина. На пригорке они увидели Железную Няню. Она стояла, задрав голову, и смотрела в небо. Там, среди тысяч звёзд, двигалась маленькая мерцающая точка.

– Опять этот странный неисправность… – посетовал Пин. – Я же всё починяйт!

Нюша улыбнулась:

– Неужели ты так ничего и не понял? Есть то, что нельзя отремонтировать.

– Но… я правда не понимайт. Я что-то не то удаляйт? А что тогда поломаться?

Свинка только махнула копытцем. Ничего-то инженер не знает. Стальное сердце – это тоже сердце, и в нём есть место для чистой и нежной любви. Пусть даже всем кажется, что это просто поломка и неисправность.

Виноватый

В Ромашковой долине стояла ночь, но отчего-то было светло, как днём. Земля содрогалась от мощных ударов. Этот шум разбудил Копатыча.

Садовод выскочил на улицу и не поверил своим глазам. В небе висели летающие тарелки. Откуда-то из них били ослепительно-яркие зелёные лучи. Копатыч как-то сразу понял, что это электромагнитные пушки. Огородник вжался в стену своего домика.

– Не может быть… Не может быть! – пролепетал он.

Пушки методично уничтожали Долину Смешариков. Вокруг тлели пожары. На глазах у скованного ужасом Копатыча деревянную будку уличного туалета охватил таинственный свет электромагнитного излучения. В тот же миг она взлетела в воздух, а затем рассыпалась на щепки. На святое позарились, гнусные пришельцы!

Вот одна из тарелок зависла прямо над домом, и Копатыч поспешно отскочил. Как раз вовремя! От его жилища осталась лишь кучка пепла.

Гонимый страхом, садовод перемахнул через забор. Двигаться приходилось короткими перебежками, через кусты. По пятам его преследовал карающий лазерный луч, и только каким-то чудом Копатычу удавалось уворачиваться.

– Да что же это такое… Да что же это… Надо спасаться! Надо спасаться!

Он бросился в сторону леса, рассчитывая затеряться среди деревьев… но не успел. Перед ним появилось огромное металлическое чудовище – шарообразное тело покачивалось на трёх длинных ногах. Ноги эти уверенно шагали вперёд. К корпусу монстра крепилась большая клетка с толстыми прутьями.

Копатыч свалился в канаву и оттуда смотрел на жуткую инопланетную треногу.

– Укуси меня пчела… – пробормотал он себе под нос.

Но это ещё было не самое страшное. Сверху до него донеслись жалобные крики:

– Копатыч, помоги нам! Умоляем, помоги нам!

Садовод пригляделся и понял, что в клетке сидят его друзья – Ёжик, Крош, Пин, Лосяш, Совунья… Они с надеждой взирали на него сквозь прутья, но Копатыч только замотал головой. Как он… как он один справится с этой железякой?!

Откуда-то сбоку послышался вопль:

– Дружище!

Копатыч опустил взгляд. Под огромной треногой бегал Кар-Карыч. Он пытался защитить дрожащую Нюшу от металлического чудовища, размахивая маленьким прутиком. Ворон кричал садоводу:

– Дружище! Возьми шланг и направь струю в электрический узел робота, пока я его сдерживаю!

Он махнул крылом куда-то на землю. И правда – прямо у ног Копатыча лежал садовый шланг. Из него лилась вода.

Но садовод замер, не решаясь ничего предпринять. Он безвольно смотрел, как инопланетное чудище загребает в свои механические клешни Карыча и Нюшу и бросает их в клетку к остальным.

Пленники отчаянно кричали:

– Копатыч, миленький, помоги нам!

Вот тренога со скрежетом повернулась к нему и протянула клешни…

– Да что же это такое?! – ахнул Копатыч и… бросился бежать.

Он бежал, бежал, бежал что есть сил. А когда силы закончились, рухнул на землю и зажмурился…

В следующий миг Копатыч проснулся в своей постели.

До садовода не сразу дошло, что никаких пришельцев не существовало: это был сон. За окном пели птицы, в комнату заглядывало ласковое солнышко. Всё было в порядке…

Вот только на Копатыча этот кошмар подействовал удручающе. В памяти отпечатались тревожные картины – летающие тарелки, треноги, лазеры, электромагнитные пушки… клетка… В голове звучали умоляющие крики и рыдания его друзей…

День уже был в самом разгаре, а садовод так и не пришёл в себя. О работе в огороде можно было и не думать. Копатыч в скорбном молчании побрёл на пригорок, откуда хорошо было видно всю Долину. Он присел на пенёк и глубоко погрузился в свои мысли. За этими безрадостными размышлениями его и застал Кар-Карыч.

Садовод, конечно, сразу рассказал ворону о своём сне. Тот внимательно выслушал сбивчивый рассказ и хмыкнул – мол, приснится же такое! Наконец Карыч махнул крылом:

– Но это же просто сон!

Копатыч, не поднимая глаз, покачал головой.

– Я вас бросил… Я так был испуган, что думал только о том, как унести ноги. А вас бросил как последний трус!

– Да не бери ты в голову, – посоветовал мудрый ворон. – Во сне всякое может случиться!

Но Копатыч был безутешен. Он тихо проговорил:

– Говорят, что сны нам рассказывают о самом сокровенном, о том, в чём мы боимся признаться сами себе…

Карыч его будто и не слушал. Он отошёл к кустам и наклонился, шаря крылом в траве. Ага! Раз ягодка, два ягодка… Ворон сунул находку себе в рот и закричал:

– Дружище, скорее сюда! Я нашёл прекрасную землянику!

Но Копатыч не обращал внимания на эти призывы. Он растерянно прошептал:

– Вот так вот… Столько лет жить и наконец узнать о себе такую страшную правду…

И Копатыч отправился на берег моря. Там он встал на краю обрыва, раскинул лапы в стороны, втянул ноздрями солёный морской воздух и… шагнул вниз. Раздался громкий всплеск.

Падать было невысоко: уступ этот был самый маленький на всём побережье, а воды – ровно по колено.

Тяжело дыша, Копатыч поднялся из воды и обхватил себя лапами.

– Я не трус… Я не трус… – повторял он.

Садовод решил твёрдо доказать всем – и, в первую очередь, самому себе! – что способен справиться со своими страхами. Так и провёл остаток дня – доказывая.

Даже на пасеку пришёл без защитного костюма! Встал среди бесчисленных ульев и громко объявил:

– Я не трус! Я не бросаю друзей, как бы страшно ни было!

Изумлённые пчёлы покружили над ним немного, а потом всё-таки стали жалить. Копатыч заорал от боли и припустил по тропинке, пока снова не сиганул в воду – всё с того же низенького уступа.

С берега вдруг послышался растерянный голос Кроша:

– Копатыч, куда ты убежал? Я тебя везде ищу…

Садовод, измученный своими переживаниями, заверещал, брызгая слюной:

– Я не убежал! Точнее… да, может, я и убежал, но это был сон! Понятно?! Сон! Во сне ещё и не такое случается! А на самом деле я, может быть, всех вас спас!

– Э-э… Ты о чём? – Крош захлопал глазами.

– Всех! – рявкнул Копатыч. – Сам бы погиб, а вас спас!

Он выбрался из воды и пошлёпал прочь. Кролик проводил его недоуменным взглядом и почесал затылок.

– А я что? Против, что ли?..

Тем вечером, укладываясь спать, Копатыч сложил ладони и с мольбой обратился к потолку:

– Пусть мне опять приснится этот сон. Пусть мне приснится самый страшный кошмар, и я клянусь, что не убоюсь!

На случай сражений с инопланетянами Копатыч засунул под подушку кочергу, а затем завернулся в одеяло и выключил свет.

Сон никак не шёл. Только к рассвету Копатыч, уставший от бессонной ночи, наконец заснул.

Ему приснилось, что он, вооружённый кочергой, летит среди облаков. А затем его нагнала… гигантская пчела! Не успел Копатыч толком испугаться, как мохнатое насекомое проговорило, лениво растягивая слова:

– В-з-з… З-з-здравствуй.

– Кто ты? – оторопел Копатыч.

– Я новая фея твоих снов, в-з-з…

Копатыч внимательно посмотрел на пчелу и тихо спросил:

– А почему я повёл себя как трус в последнем сне?

Ответ феи снов его поразил:

– Потому что ты наконец поумнел, в-з-з! Ты очень долго умнел, очень! Умнел, умнел и наконец поумнел.

– Шо? – оторопело переспросил Копатыч.

– Теперь ты знаешь, что без-з-знадёжно пытаться спасти кого-то – это очень глупо, а поберечь себя – очень умно, в-з-з!

Копатыч попытался переварить услышанное.

– Я не хочу быть таким умным, чтоб мне было стыдно! Мне хватало и того ума, что был!

В тот же миг чары, что позволяли ему парить в воздухе, развеялись, и садовод рухнул на землю. Под ногами у него разошлись глубокие трещины, а за спиной раздался скрип тяжёлых шагов…

– Да что же это такое?! – закричал Копатыч и проснулся…

Между тем Карыча всерьёз встревожило состояние друга, и он решил ему помочь. Ворон соорудил простенький макет акульего плавника и вместе с ним отправился к морю. Как только на берегу показался Копатыч, Карыч забежал в воду, отплыл подальше от берега и дёрнул за верёвку, к которой был привязан искусственный плавник – на поверхности он держался благодаря спасательному кругу.

– Акула! Акула! – театрально заголосил Карыч. – Помогите! Спасите! Акула! Тону!

– А? Что? Какая акула?

Копатыч заметил Карыча и, не раздумывая, бросился в воду. И в этот миг Карыч запутался в верёвке… Плавник перевернулся и пошёл ко дну, утягивая за собой и самого ворона. Тут уж Карыч по-настоящему испугался и заорал пуще прежнего:

– Тону! Тону, честное благородное…

В следующий миг его голова скрылась под водой…

Лишь благодаря неимоверным усилиям Копатыча и толике удачи Смешарики выбрались на берег. Ещё бы чуть-чуть – и всё…

Друзья лежали на песке, совсем обессилевшие, и пытались отдышаться. Наконец Карыч слабым голосом сказал:

– Я думал, притворюсь, что тону, а ты меня спасёшь и убедишься, что ты совсем не трус. А получилось вон как… Чуть себя не угробил и тебя заодно. Какие мы всё-таки… Ты со своим сном, а я со своим утоплением. – Ворон хохотнул. – Когда мы поумнеем?

– Надеюсь, что никогда, – хмыкнул Копатыч и обнял друга.

Да, ради дружбы Копатыч готов был рисковать жизнью. Может, иногда это было глупо и безрассудно, но иначе садовод не умел. Да и не хотел.