Текст книги "Коктейль Полторанина. Тайны ельцинского закулисья"

Александр Шевякин. По пути «большой загогулины»

Книга М.Н. Полторанина «Власть в тротиловом эквиваленте» на сегодня лично для меня – впечатляющее и радостное событие. Но еще большего от нее можно ожидать завтра, ибо она – это тот гигантский задел, на котором будут построены новые исследования по «перестройке» и 90-м. Книга М.Н. Полторанина открывает новый период в нашем обществознании и публицистике. Опытнейший журналист начал говорить на том богатом русском языке, который читатель только и может принять, ибо нормальный человеческий язык порядком подзамусорили наши «обществознатцы», и читатель утратил с ними всякую смысловую связь. И вот уже четвертый год книга держит звание «Политический текст № 1», и никак не появится автор, который бы превзошел это достижение. Итак, книга М.Н. Полторанина – это его высокий профессионализм.

Но еще больше в таком тексте содержится мужества. Надо обратить внимание, что это непростое мужество. Оно не стандартно. Наверняка, М.Н. Полторанину было нелегко подвести черту под прошлым, и признать свое личное поражение. Формально команда, к которой он принадлежал, победила. Но после она же и угробила материнскую систему. И вот приходится уходить на противоположный путь…

Второе мужество явное – стать заговорщиком вместе с Л. Рохлиным. Тайно выступить против вчерашнего руководителя. Подсказывать своим новым товарищам, которых уже денно и нощно «пасла» «наружка». Быть под прицелом. И теперь открыться: да, и такое было…

Третье мужество – это настоящая книга. Автору удалось охватить все пять трудностей при написании правды. Все строго по Б. Брехту: Тот, кто ныне хочет бороться с невежеством и писать правду, должен обладать мужеством, чтобы писать правду, хотя ее повсюду подавляют; умом, чтобы распознать ее, хотя ее повсюду скрывают; умением пользоваться ею как оружием; способностью выбирать тех, в чьих руках она будет действенной; хитростью, чтобы распространять ее среди других. И здесь – «большая разница» с современными политическими текстами, где крикливое «гражданское мужество» в деле очередного разоблачения кремлевских есть на самом-то деле тайный сговор с А. Коржаковым.

О крахе, и довольно скором, говорят и А.А. Паршев, и даже А.С. Ципко и т. д. Но может быть, хоть эта книга «проймет» людей? Или еще как-то удастся «достучаться до небес»?

В общем, надо эту книгу широко распространять, как можно шире пропагандировать, и просить уважаемого автора написать еще. И не одну…

ЧЕРНОЕ И БЕЛОЕ

Книга начинается с метафоры: читатель прикасается к оголенным проводам и получает импульс, который заряжает его на ответные действия. И от этого прикосновения убеждаешься: да, прав был не запомнившийся мне автор сентенции о том, что, слава Богу, есть еще СМИ, которые нам беспрестанно врут: действительность настолько страшна на сейчас, и особенно, на потом, что напиши полную правду, и у нас вся страна сойдет с ума: ужас реальной матрицы, в которой мы живем, мозг просто не вынесет.

Ну а народ-то, на которого столько надежд, а народ-то что, как среагирует? – спросит сурово Гражданин. Отвечу: народу-то нет, последний положили в, да около Белого Дома в 93-м; а есть так себе, население, а оно что малые дети: глазки своими ручонками прикрыли и думают, что угроза перестала существовать. А народ – это когда имеется вождь, который его ведет к свету. Про нынешних вождей лучше помолчим, чтобы не расстраиваться…

Теперь же, пользуясь имеющимся источником, постараемся попасть как можно точно в большую реальность.

Книга показала насколько непростое явление политика, а уж перестройка и тем паче!

Буквально на прошлой неделе удалось прочесть в интернете такой пассаж: граждане, вдумайтесь, что такое перестройка, если человек, который в начале ее имел все, а потом потерял это (оставили пенсию, которую инфляция быстро низвела… до 4-х долларов, большой офис на Ленинградке, две «Волги» и б охранников для приличия) вот уже 20 лет заявляет, что это он всех победил, и на это еще обращают внимание…

Мы долго, практически все время, смотрели на Б. Ельцина глазами его политических оппонентов. И казалось, что мы были только правы в оценках. Наши представления о нем были примерно такими, как их озвучил автор следующего: «Возьмем, к примеру, Ельцина. Он по глупости надиктовал мемуары «Исповедь на заданную тему». Из этих откровений следует, что Ельцин и в юности был туп (десятилетку сумел окончить за 12 лет, к 20 годам), подл (не стеснялся доносов), злобен (на мальчишеской разборке бросил гранату в сверстников, убив двоих, самому ему осколком оторвало пальцы). Тем не менее, благодаря влиятельному отцу и игре в волейбол, он получил диплом строительного института, но знаний из него не вынес ни на копейку. Строительные чертежи не способен был прочесть – то у него в строящемся им доме двери не в ту сторону открываются, то на чертежах строящегося цеха не увидел подземного перехода. Работая в строительстве, за год умудрялся получать до двух десятков выговоров (выгнать с работы могли за три). В конце концов, благодаря знакомствам отца, переходит на работу в партаппарат. И начинается бешеная карьера тупого и ленивого кретина!» [1. С.487–488].

А нас поправили, еще раз приблизили к трудной правде. Нам дали информацию, исходящую от наблюдателя: «…Ельцин ввалился в Москву, как контролер в подсобку универмага, где торгаши рассовывают дефицитный товар по сумкам друзей. В городе с устоями «рука руку моет» поднялся переполох. Секретарь сам ходил по магазинам и рабочим столовым, а из Свердловска пригласил группу надежных ребят, и те под видом просителей-москвичей провоцировали чиновников на взятки. Потом их брали с поличным. Но впечатляло не столько это, сколько откровенность публичных высказываний Ельцина. В это же время на экранах ЦТ постоянно мелькал Горбачев: его округлые, как окатыши, фразы, с неизменным «углубить» и «осмыслить» не доходили до сердца. Люди истосковались по честным словам. А Ельцин откровенно говорил о произволе бюрократии и о том, что дальше так жить невозможно.

На его встречу с московской интеллигенцией в доме политпросвещения я пришел из любопытства. Но в ответах секретаря на вопросы собравшихся в зале звучала такая крамола, что впору наряд КГБ вызывать. Он возлагал вину на КПСС за многие промахи, а от самоуверенности центральных властей не оставил камня на камне. Много еще политического кипятка вылил на наши головы Ельцин.

В «Правде» мы напечатали несколько выступлений Бориса Николаевича. Цензура тряслась от бессилия: фрондерствовал не какой-то бумагомарака, а кандидат в члены Политбюро. Для него у них руки коротки. (…)

Мне приходилось многократно бывать на заседаниях бюро ЦК союзных республик, крайкомов, обкомов, и я признавался себе, что такую цепкость, такую «убийственность» вопросов и такое знание деталей обсуждаемых проблем видел редко» [2. С.22, 27]. «Момент истины» выбираем сами. Нам это никто не запрещает делать…

Мы только теперь узнаем, до чего было все не просто. М.С. Горбачев в 1984 г. по приказанию К.У. Черненко готовил реабилитацию Великого И.В. Сталина: это было дело давнее, но всегда мешал тов. М.А. Суслов. Смерть К.У. Черненко вроде приостановила это дело, но не свернула. Ну, а в 1987 г. помощники (о них еще будет позже и поподробней) положили на стол этому упертому демократу подписанные расстрельные списки, то ли скорей всего реальные, то ли сфальсифицированные (не удивлюсь!), и его круто развернули. Побежал на Политбюро обсуждать. А дальше закружило, понесло.

В свежих источниках говорится: Б.Н. Ельцин, заряженный на самостоятельную политику, искал, на кого бы опереться. Году в 1986-м интеллигентный люд защищал днем и ночью Лефортово, где якобы партбоссы хотели понастроить себе «ближних» дачек. И Ю.В. Бондарев возил того на своих «Жигулях» глянуть на костры ночных пикетов на другой берег Яузы, до контактов не снизошли, но рекогносцировку провели. Ну, а контакт с лидером национальной «Памяти» фотографом Дим Димычем был весьма публичным.

ТОЧКА ПЕРЕГИБА – 1: «В МОСКВУ, МОСКВУ, МОСКВУ»

…Представим себе, что все события протекли и без Б.Н. Ельцина. Что тогда бы было? По местному телевидению показали б, как Первый секретарь обкома / Губернатор (не суть важно) Борис Николаевич сдает власть и говорит преемнику: «Владимир Владимирович, берегите Свердловскую область!» Да, любопытно.

В книгах четко описывается: это Лубянке потребовалось перебросить Б.Н. Ельцина в Москву. Никто иной, как именно, Ю.В. Андропов отсылает секретаря ЦК по кадрам Е.К. Лигачева в командировку «посмотреть на Ельцина». Поездка как поездка, и первый секретарь такой же, как и другие.

Но, как описывал сам Б.Н. Ельцин в книге «Исповедь на заданную тему», случайно к ним двоим протискивается какая-то женщина и говорит, обращаясь к гостю: «До нас доходят слухи, что Вы хотите забирать Бориса Николаевича в Москву? Так вот у нас к Вам просьба оставить его здесь. Потому что он нам сильно нравится» [3. С.10]. Я спрашиваю себя: просто так к охраняемой персоне секретаря ЦК не подойдешь со своим делом: охрана, этикет и проч. А не агентесса ли это? Е.К. Лигачева, как человека стопроцентно воспитанного в духе того, что глас народа все равно, что глас Божий (тем более что для атеиста и Бога-то нет!), это глубоко тронуло. И под рукой этого «полезного идиота» (такое выражение не оскорбление, а из терминологии спецслужб, когда удается «в темную», т. е. не раскрывая себя, добиться от противника нанести ущерб самому себе) Борис Николаевич отправился покорять столицу.

МОСКВА – СЛОЖНАЯ СИСТЕМА

Что такое нынешняя Москва, никому объяснять не надо. И все-то в ней не так, как в остальной России. Да и в мире, наверное, тоже. Про политику же и говорить нечего.

Но и позднесоветское время это уже было что-то. Лучше всего, или, по крайней мере, без иллюзий, о ней рассказал А.А. Зиновьев: «К Москве относятся рационально – ее предпочитают. Предпочитают не в том смысле, что имеют свободу выбора. Такой свободы выбора советский человек не имеет. Ате немногие, кто имеет, выбирают Москву не в силу эмоций, а в силу иных обстоятельств. Здесь много возможностей пристроиться к лучшей жизни и сделать карьеру. Каналы карьеры здесь неисчислимы. Здесь с продовольствием лучше, чем во многих других местах. Здесь есть виды деятельности, каких нет нигде. (…) В Москве есть обширное поле деятельности для спекулянтов и всякого рода проходимцев. Короче говоря, Москва для огромной массы населения страны кажется почти Западом. Можете себе после этого представить, как же живут люди в этой стране, прокладывающей путь человечеству к счастливому будущему!

Москва не всем и не всегда представляется в том свете, как я описал выше. Москва – это многие миллионы людей. А сколько среди них процветающих партийных и государственных чиновников, сколько министров и футболистов, сколько генералов и академиков, заведующих, директоров, спекулянтов, артистов, художников, писателей и прочего служилого и прожигающего жизнь люда! Сколько людей ежегодно вливается в Москву, несмотря ни на какие запреты – за взятки, по блату, на законных основаниях! И очень многие добиваются успеха. Посмотрите на государственных деятелей, генералитет, партийных чиновников, видных писателей, художников, артистов и спортсменов!.. Много ли среди них коренных москвичей? В Москве убогие магазины (Я, как провинциал, с этим утверждением не согласен. – А.Ш.). Но посмотрите, как одеты многие москвичи! Продовольственные магазины пусты. Но походите в гости к мало-мальски преуспевающим чиновникам! В Москве есть все, что захотите. Но – через закрытые распределители, на черном рынке, по блату, незаконно, в силу привилегий. Любые вина. Любая еда. Любые женщины. В Москве есть все. Наркотики, сифилис, шпионы, иностранцы, валютчики, проститутки, буддисты, гении, проходимцы, гомосексуалисты, богоискатели, парапсихологи… Здесь можно посмотреть любой заграничный фильм, прослушать любую западную музыку, прочитать любую книжку. Здесь тысячи людей ведут нескончаемые беседы на высочайшем интеллектуальном уровне. Короче говоря, Москва – великий город. Пульс мира сейчас бьется в Москве: она является базисом, источником, центром, острием, душой и сердцем роковой тенденции человечества – коммунистической атаки на весь мир. И что бы по сему поводу ни говорили критики советского режима (антисоветчики и конкуренты), еврокоммунисты, китайцы и все прочие явления коммунизма вторичны и производны по отношению к Москве. Из Москвы исходит инициатива. Москва – игрок, а все остальное – лишь факторы в игре. Москва навязывает свою игру всему миру с тупой настойчивостью и педантичностью привычно работающей системы, уже не подвластной самим ее носителям. Но…

Вот это «но» возвращает нас к тому, с чего я начал эту заметку. Кому достаются упомянутые выше блага и как они используются? Чтобы пробиться к этим благам и принять участие в великой игре, которую ведет Москва, нужно сформироваться так и вести такой образ жизни, что вся кажущаяся яркость, динамичность и интересность жизни оказываются иллюзорными и постепенно пропадают, уступая место серости, пошлости, скуке, бездарности… Важно не только то, что ты что-то имеешь. Важно то, какую цену ты за это платишь. Цена, которую платит Москва, слишком велика. Как говорится, овчинка выделки не стоит. Человеческий материал, наслаждающийся жизнью в Москве, отбирается и воспитывается по законам коммунистического образа жизни так, что о наслаждении жизнью тут приходится говорить исключительно в примитивном и в сатирическом смысле. Московское наслаждение жизнью в большинстве случаев и в целом достигается ценой полного морального крушения и приобщения к мафиозному и уголовному образу жизни. Даже в тех случаях, когда блага жизни приобретаются на законных основаниях (в силу системы привилегий), они потребляются с сознанием и чувством украденных. Любыми путями вырваться из житейского убожества и урвать какие-то преимущества перед прочими – таков стержень социальной психологии активных москвичей. А убожество жизни подавляющего большинства населения Москвы, для которого доступ к упомянутым благам закрыт, не поддается описанию. Говорят, что на Западе жизнь для низших слоев населения тоже не очень-то хороша. Не хочу сравнивать. Я хочу сказать лишь одно: нелепо надеяться на то, что Москва принесет миру свет и избавление от несчастий. Москва с маниакальной последовательностью и настойчивостью, не считаясь с нуждами своего народа (он вытерпит все), роет могилу Западу. Зачем? Вопрос бессмыслен. Просто по законам раковой опухоли она стремится сделать весь мир подобным себе. Именно в тот момент, когда Москва выбилась на роль инициатора и ведущего игрока мировой истории, она с полной очевидностью проявила свою темную и подлую натуру» [4. С. 100]. (Вся эта книга А.А. Зиновьева весьма любопытна и не переиздана).

Если говорить в нашей прежней лексике, то Москва представляла собой уже тогда чистый капитализм: госчиновники «пилили» бюджет; за каждым «общенародным» делом стоял «свой интерес», и эти свои дела стояли куда выше государственных, но всякий раз прикрываясь именно наивысшим народным благом; была эксплуатация, но расплачивались «новые русские» буржуины не «своими»(?) деньгами (откуда им взяться – при социализме можно и не работать, а иметь), а благами из государственного кармана, который – благодаря формированию бюджета в сверхцентрализованной и бескризисной системе – казался бездонным. Не кажется ли вам, что это – картинка из уже сегодняшнего дня? Только сейчас к этому добавился упадок.

И вот в такое болото, мягко говоря, из свердловской глубинки десантируется новичок. С провинциальной простодырностью. Но спотыкается…

Фактическое занятие той или иной позиции зачастую никак не соответствует табличке на двери кабинета. В сложной системе это особенно ярко проявляется. Это только И.В. Сталин мог угрожать лично либо через своих доверенных и уполномоченных людей. И так, и только так что-то двигалось… Маршалу артиллерии Н. Яковлеву Иосиф Виссарионович поручил как-то какое-то дело. В конце сказал: если что-то не будет получаться, то обращайтесь за помощью к Лаврентию Павловичу – он сделает! Н. Яковлев кинулся исполнять порученное. Вроде, дело наладилось, но одно какое-то министерство проигнорировало заявку. Срок идет, пора закругляться, все все исполнили, нет только поставки от этого министерства. Н. Яковлев вспоминает слова И.В. Сталина и идет к Л.П. Берии. Тот принял, выслушал, поднял трубку прямой связи: «…Жопошник! К тебе такой-то обращался?.. Ну и какого… ты ждешь? Магаданский песок хочешь кушать?» Трубку положил: «Иди, все будет сделано!» С этой бандой только так и можно. Тюрьма или стенка. А иначе – ну никак! Но Б.Н. Ельцин ограничен в своей власти, не то что Л.П. Берия в условиях чрезвычайности.

Блат, как известно, выше наркома! И первого секретаря! – добавим от себя. Как-то я прочел интервью последнего министра торговли СССР К. Тереха, так он рассказывал удивительные – с точки зрения здравого смысла – вещи: некоторые его коллеги – министры – писали просьбы на имя генсека М.С. Горбачева или премьера Н.И. Рыжкова, чтобы им выделили один телевизор (!), который им нужен для подарка, хотя какой-нибудь директор профильного магазина, мог их иметь хоть вагон. Знали бы, обратились к нашему начальнику снабжения. На нашем заводе какая-то умная голова сделала так: в номенклатуру одного изделия «втиснули» очень популярный переносной цветной телевизор «Шилярис», и его отпускали по разнарядке, потом его изымали, вставляли свой черно-белый «Рассвет» и отправляли в войска, а цветные разошлись по начальству и на подкуп нашим поставщикам. Вот она и есть жизнь номенклатуры во всей красе. Но это – цветной и сочный быт. А наше дело: серая и скушная политика.

Расскажу один случай, полученный из надежных незаинтересованных источников. Кто такой Арвид Янович Пельше, сегодня надо объяснить: этот латыш под конец стал членом Политбюро и Председателем Комиссии Партийного Контроля. Партийной Инквизиции. Его боялись, как огня. Без криков (прибалт все же!) и скандалов он вершил: быть или не быть кому-то в партии. У Пельше был сын, который поступал в обычный технический вуз. Сдал все на «5», но его в списках на зачисление нет. «В чем дело?» Ответ: «А пусть нам папа позвонит». Абитуриент – к отцу, тот звонить не стал, и через некоторое время Пельше-младший поступил, потом стал доктором и профессором. Но все же! Пельше-старший не кто-нибудь, а Председатель Комитета партийного контроля!!! А тут какой-то ректор московского ВУЗа, коих, как собак не резанных… Пусть, он и не ударил в лоб, он и не сказал ничего против, но предложил свою игру, хотел, чтобы играли по его правилам. Во времена, я добавлю, года так до 53-го такого игрока бы отправили в партийную спец-тюрьму: там было чудное изобретение Маленкова, все же человек грамотный – учился в «Бауманке»: сунули в ванну, налили кислоты, потом слили коллоидные остатки в канализацию: нет человека – нет проблем!

Более полная картина Москвы, как своеобразной политической подсистемы внутри (а точнее, наверху) всего СССР есть тема отдельная. Она вычленяется, описывается, но маловато, маловато.

Кое-кто из москвичей незаметно образовал второй эшелон власти. Из них была соткана сетевая, малозаметная как для исследователя, так и не для каждого практика подсистема. «В сфере управления всегда существовали официальная и теневая власти, причем от последней зависело принятие ключевых решений. Вспоминается молодой человек, представитель крупного объединения в Ленинграде (…), часто наезжавший в Москву. Он весьма успешно пробивал дела объединения в министерствах и ведомствах, используя тайный список лиц для каждого ведомства, которые реально принимали решения. Согласовывать заявки и проблемы нужно было только с ними. И этот список отнюдь не совпадал с номенклатурными должностями. Успех деятельности молодого человека объяснялся тем, что он имел дело с реальной теневой властью, существовавшей уже на среднем уровне. (…) Высшую власть, как правило осуществляет сетевая структура, которая обычно носит скрытый характер. В СССР недееспособность генсеков Л. Брежнева и К. Черненко, формально обладавших огромной властью, практически не отражалась на повседневных делах. Реальное управление осуществляла неформальная сетевая структура, в состав которой входила относительно небольшая группа людей. Ее взаимосвязи и взаимозависимости оставались в тени» [5. С. 323–324]; «В советские времена самыми уважаемыми чиновниками были те, что «сидели на фондах». Мелкие клерки в истертых сатиновых нарукавниках и дряхлых очечках, с соплей на кончике носа, а заискивали перед ними сильнее, чем перед генералами – они распоряжались раздачей государственных фондов на поставки сырья, оборудования, материалов» [2. С.288]. Но и это еще не все, а к функции учетно-распределительной нужно добавить еще и кадровую (она тоже есть политика), и всепронизывающую – особенно при тов. Ю.В. Андропове – безопасность. Вот это-то и зачастую бывает выше всех наркомов и проч. формального начальства.

Вы думаете, здесь ничего страшного: везде наши советские люди? – Нет-с, отнюдь. Просто официальная, вертикальная государственная структура управления (де-юре) уже была заменена на неофициальную строго личную сеть (де-факто). А там и до развала оставалось недалеко.

За 80-е в Москву с мест перекочевали все главные публичные политики. Член Политбюро и 1-й зампред Совмина СССР А. Алиев – декабрь 82; МВД В.В. Бакатин – ноябрь 88; правая рука Ельцина Э. Бурбулис – май 89 (вкупе с огромной стаей провинциальных нардепов; российские премьеры А.В. Власов – январь 86; В.И. Воротников – 83; секретарь ЦК А.С. Дзасохов – февраль 90; завотделом ЦК А.Ф. Добрынин – февраль 86; замгенсек ЦК КПСС В.А. Ивашко – июль 90; зав Управделами ЦК Н.Е. Кручина – сентябрь 83; персек ЦК УКП РСФСР В.А. Купцов – апрель 90; второй секретарь ЦК КПСС Е.К. Лигачев – декабрь 82; председатель КПК и МВД Б.К. Пуго – 88; секретари ЦК КПСС Н.Н. Слюньков – 87; Е.С. Строев – сентябрь 89; О.С. Шенин – июль 90; А.Н. Яковлев – июнь 83; МИД СССР Э.А. Шеварднадзе – июнь 85; Минобороны Д.Т. Язов – январь 87.

В Москву понабрали людей, которые не всегда соответствовали своей новой работе. Ведь руководство или, по крайней мере, работа в центральном аппарате требует других навыков, понимания масштабов всей страны. А учитывая, что СССР был еще и супердержавой, то на таком руководстве лежало решение и глобальных проблем. Это подразумевает, что у таких людей должно быть понимание политического пространства и его расширение до масштабов всей Земли! И вот за столом, откуда виден весь мир, появляется человек, с умом секретаря райкома или того меньше. Е.К. Лигачев тут как олицетворение всего этого явления. Будучи вторым (а по некоторым оценкам и первым!) человеком в партии и стране, все равно он бесконечно ссылался на свой «томский опыт» [3. С.8].

Из глубинки подтянули новичков, которых потом использовали столичные кукловоды. Рука опытного режиссера выбирала кого-то, вырывала из провинциальной глуши, выводила на сцену. Первое время он только озирался, оказавшись в центре внимания к своей персоне. Этот новичок начинал думать, что без него теперь страна не обойдется, начинал строить из себя большое начальство, все пугаются, вроде бросаются исполнять, но выходит ерунда, и у него ничего не получается. На него начинают показывать пальцами, его критикуют, потом от него избавляются. Он уходит на пенсию, так ничего и не поняв. Аего просто вызвали, чтобы он отыграл свою роль, дискредитировав свой пост, свою контору, после чего он не нужен, и вместо него новый актер играет свою, но точно такую же роль…

МЕДВЕДЬ НА ВОЕВОДСТВЕ

В книге о работе Первым секретарем МГК сообщено много нового, но исходя из старого. Вот отрывок из книги Самого за 1989 год: «Помню, ночью я приезжал домой, охранник открывал дверь «ЗИЛа», а сил вылезти из машины не было. Итак сидел минут пять-десять, приходя в себя, жена стояла на крылечке, волнуясь, смотрела на меня. Сил не было рукой пошевелить, так изматывался» [3. С. 25]. Когда я в первый раз прочел эти строки – в том же бесконечно-далеком году, – то подумал: «Ну, дядя, ты даешь: что-то ты преувеличиваешь. Это же не грузчиком работать на сдельной». Но оказывается, как убеждает М.Н. Полторанин, так и было.

Б. Ельцин, восприняв слова М. Горбачева о перестройке (да еще вкупе с ускорением и гласностью) за чистую монету кинулся непосредственно исполнять общеокруглые указивки: «углубить» и «ускорить»; он воспринял что они – все Политбюро, вместе ведут борьбу с отсталым и косным (застойным) аппаратом; что все будет как в Свердловске – дал указание – сделали – доложили, что ждут нового.

А тут? – С одной стороны, 26 июля 1986 г. «за провал в организации работы по обеспечению населения плодоовощной торговли в районе, а также за ряд других серьезных упущений» с поста первого секретаря Киевского райкома партии был снят А. Коровицын. Через семь месяцев он покончит с собой: выбросится с балкона. С другой стороны идет саботаж: снятые лица устраиваются на новую работу над самим Б.Н. Ельциным – в аппарат ЦК КПСС, и: «Мы призываем друг друга уменьшать институты, которые бездельничают, но я должен сказать на примере Москвы, что год тому назад был 1041 институт, после того, как благодаря огромным усилиям с Госкомитетом (по науке и технике. – А.Ш.) ликвидировали 7, их стало не 1041, а 1087» (Цит. по: [3. С. 50]). У Б. Ельцина опускаются руки.

«РАЗНОГЛАСИЯ» В ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЬ «ЕДИНСТВУ»

И дело пошло к снятию…

Снимали, как водится, на Пленуме.

Скандалов на публике Советы старались избегать. Но они были. Но свершались они по необходимости, и все, как один, вне посторонних, на Пленумах ЦК. И не даром И.В. Сталин отличал их от съездов: там – форум, кворум и шумиха, а здесь – строго работа, без всяких аплодисментов. И.В. Сталин критиковал на Пленуме в октябре 1952 г. В. Молотова и А. Микояна. Наверное, уже к тому времени покойный, Л.П. Берия – объект критики на специально собранном Пленуме холодного лета 53-го. «Антипартийная» группа выступила против Н.С. Хрущева, но верные ему армия и КГБ сделали свое дело, и все они, вместе с «примкнувшим» А. Шелепиным разогнаны. Хрущева снимают в октябре 1964 г. Покритиковал первый секретарь Московского горкома (опять!) Н.Г. Егорычев состояние дел в сфере ПВО, нагнал ужас на московский политический элиту, которая живет как в раю, если б только не американские ракеты и бомбардировщики (первый элемент акции был недурно разыгран, но почему не последовали следующие?) – отправить послом его. Первый секретарь Мордовского обкома П.М. Елистратов подготовил к одному из пленумов 1971 г. хорошее выступление, но был притравлен по указанию С.К. Цвигуна, а там и снят. Незадача. Министра внутренних дел Н.А. Щелокова и первого секретаря Краснодарского крайкома С.Ф. Медунова изгоняли из членов ЦК тоже на Пленуме.

Мы все все помним.

А ведь интересная была проработка тов. Б. Ельцина. Интересная, именно в деталях.

Поведение действующих лиц. Е.К. Лигачеву не нужен скандал: он делает вид, что не замечает поднятой руки Б.Н. Ельцина. – Знает, что тот будет критиковать именно его. И тут не отобьешься: «Борис, ты – неправ!» М.С. Горбачеву скандал нужен по той же самой причине: конфликтный потенциал Егора Кузьмича и Бориса Николаевича куда выше, чем персека и генсека. Тут все – просто. Остальные: выступающие и массовка. А вот кто остался за сценой? Кто сталкивал первых лиц лбами? Кто-то мог и подлить последнюю каплю в чашу терпения Ельцина и толкнуть его на этот шаг?

Раньше – как? Поволновались, выбрали нового, а старого – забыли. Но времена-то новые. И вот после Пленума по всей стране раздрай: одни за Ельцина, другие – против.

Одним из первых выступил В.М. Чебриков: «Да, не полюбил ты Москву, Борис Николаевич». «Да, не полюбил ты Москву!..» А вот член Политбюро, Председатель Комитета Глубокого Бурения, Виктор Михайлович Чебриков, днепропетровец, Москву полюбил: дочку выдал замуж за министра строительства. Ныне мультимиллионера. Да это не обидно. А больше то, что после отставки пошел он начальником охраны И. Кобзона. (Ну, на самом-то деле, крышевать, и быть шестеркой.) А И. Кобзон был плотно повязан с наркомафией СССР, да так, что его – еврея! – в Израиль не пускают.

И еще он сказал, как на Западе надеются на раскол в плотных рядах советской верхушки.

Как напоминание, небольшая справка.

По запросам госдепа США, которому, как никому другому, много приходилось сталкиваться лоб в лоб с Советами на переговорах, в «мозговых центрах» Америки разрабатывались методики обработки дипломатов.

Первая такая методика была создана исследователем РЭНД-корпорации (social science research staff The RAND Corporation) H. Лейтесом (Leites) и называлась «Операционный код Политбюро» (The Operational Code of the Politburo). На основе произведений классиков марксизма-ленинизма был выявлен стиль мышления советских политиков и даны рекомендации (т. н. когнитивная карта), как с ними разговаривать, чтобы в чем-то переубедить.

Но в дальнейшем, шаги Советского Союза становились все более непредсказуемыми, и прогнозы, построенные на старых методах, с каждым годом все более и более не совпадали с реальностью. Такое происходило вследствие того, что само руководство КПСС и СССР размежевалось по большому счету, как минимум, на два лагеря, а по отдельным вопросам и того более, и внутри Политбюро все труднее было выработать компромиссное решение. Американским аналитикам требовалась иная методика, и она была выработана. Такая «система была разработана и введена в действие в 1984 г. специалистами ЦРУ США. Главная ее цель – составление с помощью специальных компьютерных программ прогнозов динамики развития политической и экономической обстановки в зарубежных странах. (…) Эксперты, занимающиеся исследованиями в рамках этой системы, заявляют, что на основании многолетнего опыта ее использования можно с большой долей уверенности говорить о высокой точности прогнозов. В частности, по их словам, с помощью методики «Фэкшенз» в мае 1991 года был предсказан августовский путч. (…)

Следует отметить очень высокий профессиональный уровень этих специалистов (из ЦРУ и других учреждений США. – А.Ш.): в процессе общения они демонстрировали знание таких нюансов российской политики, в которых разбираются далеко не все отечественные журналисты, пишущие на политические темы» [6. С.1]. Хотя сказанное относится уже больше к постсоветским временам, приведенное описание мы можем смело переносить на предыдущий промежуток в жизни страны – применялась эта система и в годы «перестройки».