Текст книги "Пилигримы войны"

Глава 4

– Командир! Живой? – Свят склонился над Полозом, быстро осмотрел на предмет ранений.

Полоз с трудом приподнялся на локтях, холодный воздух обжег легкие.

– Вроде. Наверное, отрубило меня. – В голове шумело, но руки и ноги слушались, да и глоток из фляги, сунутой Святом, пришелся как нельзя кстати. – Докладывай. Что я пропустил?

– Споткнулся я об тебя, вот что. Мы с Блажью на ощупь искали. Ну а потом подхватили – и ходу. Оказалось, выход был недалеко, а вся темнота – это иллюзия, что ли? Подлянка, короче. Но не схарчила нас, и на том спасибо. От Якута и Вохи пока тишина. Я пытался связаться – бесполезно. С нами только Блажь выбрался.

Блаженный стоял в трех шагах от них и с удовольствием оглядывал окрестности, как вернувшийся на родину после долгого странствования на чужбине. Вид у него и правда был блаженный.

– Пришли, командир, – выдохнул Блажь. – Там – Падь, пилить, конечно, еще и пилить, но выйти можем как раз к Северному форту. На юг – Большие лужи и Дуга, но туда соваться не стоит, в зомбака, как делать не хрен, превратишься.

– Сначала надо найти наших, – перебил Полоз, вставая. – Если они пробились к «запасному», то выберутся севернее нас. А где «наука»?

– А черт его знает, – пожал плечами Блаженный. – Не вышел он из темноты этой долбучей. А искать – сам понимаешь…

– Ни звука от него, вообще ни черта, – подтвердил Свят. – Как призрак, е-мое. Был головастый – и нет его.

Полоз задумчиво почесал подбородок, прислушался к ощущениям. Голова успокоилась, зрение тоже не подводит. Окинул взглядом снаряжение. Необходимый минимум у них был, а там…

– Ладно, будем решать проблемы по очереди. Сначала надо найти парней, если они выбрались.

Свят и Блаженный не возражали. Сборы не заняли много времени. Передохнуть – передохнули, а опыт многочисленных боестолкновений давно научил быстро восстанавливаться, даже после сильных потрясений.

Полоз огляделся. За спиной на пожухлой, почерневшей листве пробило дорогу – видимо, скатились под уклон. Там, на верхушке холма, еще можно было увидеть дверь – черный проем, уводящий в недра гор, где он оставил половину отряда. Да, вот тебе и выбрались. Вот тебе и Батюшка Урал. Сначала половину вещей оставили в тягаче, теперь и вовсе – гол как сокол. И если еще и Нестера с Якутом потеряли, если не найдутся парни…

– Где он твой, запасной? Куда идти? – Голос Свята вырвал из размышлений.

– Так. – Полоз быстро сориентировался. – Судя по всему, выше по склону, метров триста.

– Пойдем, чего сидеть. – Свят закинул пулемет за спину. – Найдем своих, там и покумекаем.

Первый шаг дался с трудом. Видно, какие-то повреждения в организме все-таки были, не прошла для него бесследно потеря сознания в кромешной тьме комплекса. Свят шагал впереди, перескакивал по камням, и, чтобы не отстать совсем, Полоз прибавил шагу. На сколько хватало глаз, простирались вокруг камни, склон да чахлые, изуродованные то ли катаклизмом, то ли природой перекрученные березки. Там, откуда они пришли, вниз уводила едва заметная, пробитая тяжелым транспортом дорога, теперь затянутая жухлой листвой, молодыми побегами деревьев.

Свят забирался все выше, Блажь едва успевал за ним. Он считал себя крепче – но к увиденному в комплексе оказался совершенно не готов. Подишь ты, сколько накручено этими вот ногами по Пади – и от гуффонов отбивался, и от мокриц, и от псевдоволков отстреливался, да и остального до кучи. За артами, опять же, есть что вспомнить. Как с Колей Бешеным трое суток внутри «колец» сидели, дожидаясь, пока аномалия успокоится, даст шанс выбраться наружу. Как с ним же от «дикарей» по болотам петляли, не всякая собака такие кренделя нарезала! И это не говоря уже про свои злоключения в пространственной аномалии, что занесла его в Салехард! Сидел ведь, дерьмо от штанов отстирывал, куда идти, куда податься. Город ведь, как есть город, только побитый сильно. Самолеты над взлетке, кто на боку, кто стоймя стоит, будто рука великана игралась с ними, да и бросила. А вот гляди – есть еще предел, по ночам в кошмарах сниться будет – белесые твари из темноты.

Погруженный в свои мысли, Блажь едва не влетел в спину Святу.

– Тихо ты! – прошипел Свят.

Блажь оглянулся, дожидаясь Полоза.

– Что там? – Командир добрался до них, присел рядом.

– Вот за тем валуном.

– Наши?

– Не знаю. Засек движение.

Командир прислонился спиной к камню, вытащил гарнитуру.

– Якут – Полозу.

В прозрачном холодном воздухе треск зазвучал неестественно громко. За валуном зашевелились. Гарнитура выплюнула какофонию звуков, давая понять, что связи не будет.

– Свои, – коротко выкрикнул Полоз.

Из-за укрытия показался Якут. Короткий вздох облегчения сменился нарастающей тревогой. Полоз вскарабкался наверх, опередив Свята и Блаженного.

Воха лежал на боку, около него на коленях стоял Нестер. По разбросанным пустым гильзам от портативных шприцев было понятно, что дело плохо. Воха вздрагивал всем телом, время от времени силясь открыть глаза. На спине, разодранной в хлам, кое-как затянутой коллоидной пленкой, густо сочилась кровь.

– На выходе уже, – ответил на невысказанный вопрос Якут. – Он нас прикрывал, пока мы с дверью разбирались…

– Воха, слышишь меня? – Свят опустился на колено рядом с Нестером, взял Воху за руку. Рука была холодной и скользкой, словно рыбья чешуя. – Воха?

Воха открыл наконец глаза. Взгляд, подернутый пеленой, невидящий, слепой, остановился на Нестере. Он силился что-то сказать, но не мог.

– Тихо ты, тихо. – Нестер похлопал его по плечу, успокаивал как мог, потом повернулся к Полозу: – Я биоблокаду ему вколол.

Полоз кивнул, с трудом протиснул в горло воздух. Все летело к черту, вся миссия, а теперь нужно вздернуть себя, привести в чувство, командовать, и попробуй сделать так, чтобы голос твой звучал уверенно, четко, как командиру положено.

– Понесем его. Поднимайте.

Свят и Нестер подхватили Воху с двух сторон. Он выгнулся дугой, словно от непереносимой боли, но горло так и не издало ни единого звука.

– Блаженный, вперед.

Блажь занял место в голове отряда. Наметил место спуска и двинулся под гору, заново вспоминая, каково это – ходить по Пади. Здесь он никогда не был, и оставалось только надеяться, что и в этом конце земли не разродилась Мать-природа новыми аномалиями и зверьем.

Под гору идти были легче, но путь с раненым на руках затруднял спуск. Блажь несколько раз останавливался, ждал, пока Свят и Нестер, передавая друг другу Воху, сползут за ним по склону. Пару раз дорогу перегораживал неизвестно откуда взявшийся валежник, и приходилось менять маршрут, чтобы обойти препятствие. Здесь, ниже линии гор, уже встречались птицы. По каменистым склонам чертили свои росчерки разноцветные лишайники.

– Стой.

Блажь оглянулся. Воха сполз с плеча Свята и теперь лежал на земле, судорожно хватая ртом воздух. На спине, там, где еще недавно пузырилась кровь, теперь густо сочилась непонятная белая субстанция. Ноги вытянулись, похудели, штаны, плотно перехваченные портупеей, сползали вниз. Глаза затянуло молочно-белой катарактой. Он по-прежнему не мог произнести ни слова, только поскуливал хрипло.

– Он обращается, – нервно, шепотом, произнес Якут, избегая смотреть в глаза Полозу. – Командир, он…

– И что, мне его теперь пристрелить? – Полоз отчаянно искал выход и не находил его. Казалось, что-то еще можно сделать, исправить ситуацию. Полоз отчетливо понимал, что сделать ничего не мог, но разум искал выход, просчитывал варианты.

– Командир, если что-то собрался делать, делай побыстрее. Световой день через пару-тройку часов кончится, а нам еще решать, где ночевать будем. Сам знаешь – на голом месте, с голой жопой ночевка та еще.

Блажь не хотел торопить Полоза, но солнце уже давно перевалило за горизонт, и он прекрасно понимал, что времени остается немного. Полоз повернул к нему изуродованное ветвистым шрамом лицо – по скулам ходили желваки.

– Дай я, командир. – Свят положил ему руку на плечо.

Полоз несколько секунд смотрел на него. Молча и в упор. Потом перевел взгляд на оставшихся бойцов – Якут кусал тонкие губы, Нестер смотрел прямо перед собой. В какой-то момент он перевел взгляд на Полоза, словно хотел сказать: «Решай, командир. Я за тобой повел своих ребят, и все они там остались, в комплексе этом чертовом. Гуцул, Спица, Заслон, Коча. Теперь твоя очередь». А может, и не хотел он всего этого говорить. Может, стоял и ждал решения Полоза. Как и все они.

– Сам.

Полоз вытащил пистолет из кобуры. Подошел к Вохе, хрипящему на камнях. Затянутые катарактой глаза невидяще искали что-то, руки сжимались в кулаки. Полоз встал на колено, сжал в кулаке его плечо.

А потом выстрелил.

* * *

Они все еще были в предгорье. До выхода из полосы гор оставалось километров тридцать, когда отряд закончил копать могилу для Вохи, чтобы до тела не добрались хищные звери и птицы. И люди – если таковые были здесь. Могилу заложили камнями, постояли над ней. Именно тогда Полоз и вспомнил про конверт.

«Секретная директива» жгла пальцы. Полоз подождал несколько минут, сжимая конверт, потом резко открыл его, углубился в чтение. Рядом с ним понуро молчала команда. Полоз раз за разом перечитывал строки, смотрел на карту и столбики цифр – мозг отказывался воспринимать информацию.

– Что там, Стас? – в полном молчании спросил Свят. – Давай, не томи.

– Значится, так. – Голос захрипел, и, чтобы выровнять его, Полоз на мгновение прикрыл глаза. – В случае невозможности возвращения нам предписано двигаться в Москву. Произвести дальнюю разведку. Узнать, что стало с командованием. На карте – предположительные места входа в «метро-дубль», под зданием Генерального штаба, Кремлем, зданием Государственной думы. Коды доступа. Следует учитывать вероятность, что они устарели. Дальнейшие действия – на свое усмотрение.

– Ловко, – хлопнул себя по коленке Свят. – Ну, Козырь! Ну, стратег, мать его.

– Скажи, что ты шутишь. – Нестер побледнел. – Что это получается…

– Билет в один конец, – ответил Якут.

– Погоди, погоди! В бункер назад нечего соваться, это я понимаю. Но если пройти горами, если попробовать!

– Ты знаешь, что будет.

– Да ни хрена я не знаю! – взвился Нестер. – Две группы положили, да, но это ничего еще не значит. Хрен с ней, с аномалией! Просочимся как-нибудь!

– Попробуй.

Нестер с надеждой смотрел то на Полоза, то на Свята, то на Якута. По лицу Якута ничего нельзя было прочесть. Похоже, он полностью доверял Полозу и ему было глубоко наплевать, что будет с ним самим. Свят не мигая смотрел на командира.

– Нас списали, да, Стас? В бункер не вернешься, связи нет, провизии только то, что с собой взяли. Остальное в «Витязе» осталось, вместе с оборудованием. И ты предлагаешь в таких условиях тащиться тысячу с хреном километров до Москвы?

– Я ничего не предлагаю. – Полоз выдержал его взгляд. – У нас есть приказ. Он должен быть выполнен.

– На хер такой приказ! На хер все! – взвился Нестер. – Я всех ребят под горами положил! А ты мне – приказ?

Он тяжело опустился на ближайший камень, сжал голову руками. И устыдился сам себя. В конце концов, никто не гнал его вперед – сам вызвался Бережному. Сам подбирал людей. Сам их потерял. Да, неохота терять Острог, уже заработанное уважение ребят, привычный уклад кое-как наладившейся жизни. Но разве Полоз в этом виноват? Так какого же черта истерики устраивать?

– А что, мужики? – осторожно подал голос Блаженный. – Раз вы теперь свободные, как птицы в полете, махнем со мной, а? Тут жить можно, если умеючи. Сколотим команду, дойдем до Северного форта, искателями будете, как я. А я уж за вас замолвлю словечко перед нужными людьми. А?

– У нас есть приказ. Кто с ним не согласен – может попытаться прорваться через аномалию, – снова повторил Полоз. – Блаженный, ты можешь быть свободен.

– Ну уж нет, дудки, – прогудел Блажь. – Куда вы, туда и я. Я уж лучше с вами до форта доберусь, чем в одиночку скакать.

– Хорошо. Хочу сказать вот что. Шансов добраться до Москвы у нас ноль целых шесть десятых. Вы должны это понимать. Скорее всего, назад мы не вернемся. Это вы тоже должны учесть.

– Ладно, хватит кордебалет разводить! – оборвал его Свят, взваливая на себя вещи. – Нестер, ты идешь?

Нестер встал, потер лицо. Без лишних разговоров похватал свое имущество и пристроился вслед за Святом.

Шли долго. Световой день сходил на нет. Блажь нашел подходящую лощину, когда солнце уже совсем село.

– Давай здесь, командир.

Полоз распределил работу между бойцами. Свят и Нестер притащили стволы упавших деревьев, чтобы сделать какой-никакой накат, сверху забросали ветками. Получилось укрытие, при должном везении способное помочь переждать ночь. Вход в яму был только один, спускался полого. Внутри можно было разместиться впятером, тесно прижавшись друг к другу.

– Дежурим по двое. – Полоз не включал фонарь, говорил в темноте. – Я и Блажь первыми. За нами – Свят и Якут. Потом – Нестер, разбудишь меня. Если полезут ночные гости, отобьемся.

– Понял тебя.

– Принято.

– Фонари не включать, только в крайней необходимости.

Ночь опустилась как-то сразу, стремительно укрыв все пространство темным полотном. Небо затянули тучи – ни луны, ни звезд не было видно. Только ночные звуки набирали сил для полуночного концерта. Вон пролетела какая-то птица, ухнули совы, носящиеся между деревьями, коротко затрещало, смолкло, затрещало опять. Блажь завозился, видно было, что ему до смерти хочется курить, и Полоз ткнул его ногой. Блажь замер, в темноте только блестели его глаза.

Время тянулось медленно. Полоз старался всеми силами вытряхнуть из головы тяжелые мысли, но, против воли, все стояло перед глазами лицо Вохи. Нет, не с белыми бельмами на месте глаз, не с разорванной до костей спиной. Он видел его таким, каким помнил в Белояре: всегда спокойным, сосредоточенным, неуклюже улыбающимся шуткам Свята. На душе было гадостно, мерзко. Можно сколько угодно придумывать причины, говорить себе о том, что Воха и так доживал последние минуты, и Якут был прав, и нести его дальше было бессмысленно. Но не Якут нажал на спусковой крючок. Ты. И тебе теперь с этим жить. Поставишь себе зарубку – по-живому. А сколько у тебя уже этих зарубок? Десяток? Больше? Все! Недаром говорил тогда капитан Михальчев, после первого твоего рейда на забытой теперь войне: «Забудь, Полоз. Вышел с маршрута, отстирался, и все, что было, забудь. Где прав, где виноват – все там оставил. Будешь думать, в голове гонять – свихнешься, и спишут тебя как отработанный материал». Вот он и забывал. И броня росла, крепкая, как у броненосца какого-то, чтоб на всю жизнь хватило.

Треск он услышал сразу. Короткий тычок в бок Святу – просыпайся. В темноте, на ощупь, нашел свой автомат, переключил на стрельбу короткими отсечками по три патрона. Кто-то большой. Идти старается тихо, осторожно. Остановился у ямы, принюхался. Зарычал негромко, недовольно, угрожающе. Пошел в обход. На другой стороне ему ответил такой же рык. Значит, двое. Вывороченный с корнем кедр, давший им убежище, защищал от нападения, но если зверь догадается прыгнуть сверху – сомнет. Самое время выкатиться вбок, ударить выстрелом, пока пробует лапой хлипкий накат, ставит, отдергивает, примеряется, как бы половчее забраться внутрь вкусной консервы.

– Давай!

Свет мощных фонарей вырвался на свободу, ударил по глазам хищника. Зверь взревел, отступил назад, давая возможность Полозу и Блаженному выбраться из-под укрытия. Оставаться в яме не было смысла, Полоз выстрелил на звук, откатился. Сразу за ним вывалился Свят, раздирая темноту светом.

Три ствола слаженно ударили по зверю. Раздался короткий визг, тень перемахнула через поваленное дерево и исчезла.

– В круг! – скомандовал Полоз.

Нестер и Якут выбрались наконец из укрытия, присоединились к отряду. Спиной к спине, ощетинившись оружием. Зверь бесновался где-то поодаль, ломая валежник.

– Попали?

Свят перевел дыхание, вглядываясь в темноту.

– Не знаю.

– А где второй? Я слышал…

Свят не успел договорить. Оскаленная морда возникла прямо перед глазами, и Свят дал очередь в мешанину темной шерсти, лап и клыков. Но вместо рухнувшей туши перед глазами промелькнула вспышка, и враг исчез.

– Фантомы! – закричал Блажь и выстрелил в темноту.

– Отставить, не стрелять!

Полоз закрутил головой, пытаясь выхватить из наскакивающих то тут, то там призраков настоящего зверюгу. Фантомы появлялись и исчезали, рассеивая внимание, не давая сосредоточиться. Наконец зверь показался. Осторожно выполз на ствол дерева, служившего отряду укрытием, пригнулся, подобрался, готовясь к прыжку.

– Нестер!

Могучее тело взвилось в воздухе, и в этот момент Полоз выстрелил. Пули сбили прыжок, и зверь всей массой обрушился на Нестера, ломая строй и придавливая бойца к земле. Отряд развернулся, стреляли в мохнатую спину. И тут появился второй. Подкрался, пользуясь неразберихой, прыгнул мягко и легко, выхватил из темноты Блаженного, повалил, потащил в сторону от основной схватки. Блаженный заорал, рука скользила по бедру в поисках ножа. Он выхватил «Кайман», ударил. На счастье, Блаженный не выпустил автомат, и прыгнувшую тушу встретила очередь почти в упор. Бестия клацнула зубами около его лица, Блаженный вывернулся и добил зверя в спину.

Блажь судорожно хватал ртом воздух, уши забило «ватой». Нога пылала огнем. Он застонал, опустился на колено. Так и есть: зубы твари располосовали ботинок. Крови не было, но голенище оказалось измочаленным вдрызг. Зверь все еще шевелился. Прихрамывая на ногу, Блажь подошел к нему и всадил в загривок еще одну очередь.

Вдвоем с Полозом Свят сдернул тушу зверя с Нестера.

– Живой?

Нестер глухо застонал:

– Ребра, черт!

Встав на колени, он отполз в сторону, перевернулся, уступая заботливым рукам Якута. Якут расстегнул на нем бронежилет, ощупывал, стараясь определить повреждения.

– Что это за хрень была? – выдавил из себя Нестер.

– Черт его знает. – Свят стоял, упираясь руками в колени. – Надо будет у Блаженного спросить. Уж ты, ешкин кот! Блажь!

– Да здесь я, здесь.

Блаженный появился из темноты.

– А где второй?

– Завалил я его. Или ее.

– Повезло.

– На хрен такое везение! – Блажь сплюнул. – Молодой был, а все одно – ногу расхерачил. Только ботинок и спас. А у вас чего?

– Нестера помял сильно, – ответил Якут. – Два ребра сломаны, ну и так до кучи.

– Это фантомы были. Я про такое слышал, – ответил Блаженный. – Мужики говорили, в Анклаве собаки есть, тоже фантомы выпускают. И пока главнюка ихнего не пристрелишь, так и будут нападать. А здесь вон как. Ни хрена себе собачки.

– Скорее, росомаха. – Якут подошел к трупу, нагнулся, осветил фонарем.

– «Глотки»? – спросил Полоз.

– Да нет. «Глотки» меньше, да и фантомы не выпускают.

– Да фиг с ним! Отбились, и ладно.

– Что делать будем? Трупаки-то надо оттащить куда-нибудь. Кровищи тут! Накликаем гостей, мало не покажется. – Блаженный осмотрелся кругом. – До рассвета еще часа три-четыре, а по темноте другое укрытие искать…

Полоз оглядел группу. И так уже нашумели, если и были в округе какие звери – давно бы примчались на звук.

– Ладно. Вытаскиваем тушу, сидим до утра.

Блаженный поморщился, но ничего не сказал. Вчетвером они кое-как подхватили труп, оттащили ко второму. При ближайшем рассмотрении зверь оказался размером с бычка – крупная голова, мохнатые лапы, вооруженные длинными острыми когтями, массивный «медвежий» зад. Второй был поменьше, шерсть светлее, может, и вправду самка. В яме осталась лужа крови. Стараясь не вляпаться в нее, расположились кругом.

Внезапно из-за туч выскочила серебристая луна, осветила деревья и кусты холодным светом. Теперь, без навеса над головой, отряд казался беззащитным, один на один с проклятым Богом миром. Сидели, тесно прижавшись друг к другу, затерянные в тайге, в сотнях километров от ближайшего жилья. Полозу на мгновение показалось, что не существует на свете никакого Белояра и Острога, а только этот лес, конца-края которому не видно, только эта луна, и впереди тоже ничего нет. Остались они одни, брошенные миром. И весь поход лишался какого-либо смысла. Москва-Сити? Командование? Да какого черта! Нет там уже никого и ничего. А если есть – не дойдут они туда, если будут так тратить боекомплект на каждую «росомаху», встреченную ими на пути. Сгинут на просторах Родины, и поминай как звали. Не сиделось Козырю на месте! Экспансию разводить захотелось! Стоп! Козырь-то тут при чем? Хватит! Так до чего угодно додуматься можно.

В стороне, где они свалили туши, шла тихая грызня. Мастью помельче хищники добрались до «росомах». Обошли отряд по дуге, стараясь не привлекать внимания, и теперь хрустели, рвали, урчали, жалобно, а иногда угрожающе рычали на соперников. Значит, не только «росомахи» по ночам охотились. Правда, выбирать себе добычу предпочитали по зубам.

Напротив кряхтел Нестер, силясь расположиться поудобнее, снять нагрузку со сломанных ребер. Пару раз столкнулся взглядом с Полозом, отвел глаза, будто говорил: «Ничего, командир, дойду. Не хотелось бы, чтоб ты меня, как Воху, пристрелил». Полоз поморщился, замотал головой. Да что ж такое, елы-палы! Что ж не прекратишь ты, а?

– Ты как?

– Нормально. – Нестер сглотнул ком в горле, облизнул губы. – Жив буду.

– Тебе бы сейчас соль-камень привязать, глядишь, к утру от переломов следа бы не осталось. – Блажь завозился, укрепляя шнурками разодранное голенище.

– Что это за зверь такой? – спросил Свят.

– Соль-камень? Да есть такая штукенция, в аномалии «дышло». Вытаскивать, правда, заколебешься, но зато всякие переломы лечит на раз. Была у меня такая вещь.

– А где ж теперь?

– Да продал. Оказался на мели и продал. А Нестеру теперь бы во как пригодилась. Ты, Свят, не смотри, что в округе пусто пока, тут много чего добыть можно. Мужики на этих артах и живут. Вот, к примеру, «вороний глаз». С виду так себе – вроде черного зерна и размером с ноготь. А пули отводит. Или «трещотка». Была у меня такая, дорогая лялька, месяц на нее жить можно. Да только я ее…

– Продал, – подал голос Якут, подражая интонациям Блаженного. – Оказался на мели и…

– Эк ж ты, бля, проводник! – засмеялся Свят. – На мели-то частенько оказывался, все цацки распродал.

В яме тихо засмеялись. Нестер тоже улыбнулся, а потом не выдержал – прыснул в голос, охнул, так что на глаза навернулись слезы.

– Да ну вас! Юмористы хреновы! – не выдержал Блажь и отвернулся.

– Ладно, ладно, не копошись! Продал, бля!

Утро выдалось туманным и холодным. Молочная взвесь повисла над распадком, продиралась через бронежилеты, ледяными пальцами ощупывала затекшие от сидения в одной позе кости. Полоз встал на негнущиеся ноги, коротко взмахнул руками, разгоняя кровь. Рядом с ним поднимались его бойцы. Только Нестер встал неровно, держась за бок, стиснул зубы, чтобы не застонать. По бледному лицу ползли капли пота.

– Идти можешь?

– А то что? Понесете меня? Смогу, конечно.

Блаженный отошел отлить, слышно было, как он возился, чертыхался на порванное голенище.

– Не отходи далеко, – бросил Полоз.

– Не боись, командир, – откуда-то из белого тумана донесся голос Блажи. Зажурчала струя, стихла, Блажь вывалился на всеобщее обозрение, застегивая ширинку.

– Обглодали тушки-то. Дочиста. Не знаю, кто там в темноте шарился, но от обеих тварюг только кости да шкуры остались.

– Закончили? – Полоз бросил взгляд на отряд. Якут перебинтовал Нестера тугой повязкой. – Тогда всем проверить оружие, и выдвигаемся.

В ответ ему слаженно лязгнули затворы автоматов.

Туман мало-мальски рассеивался, уползал в глухие щели, нырял в буреломы, под корни деревьев, прятался до следующего утра. Блажь шел вперед осторожно, дожидаясь, пока не скроется белая мгла, застилающая землю.

– Что тормозишь? – не выдержал Свят.

– Не кипешись. – Блаженный внимательно осматривал пространство прямо перед собой. – Поспешишь – людей насмешишь. Слышал такое? Вляпаешься в аномалию, вот мы тут и посмеемся.

Свят ничего не ответил. Туман наконец-то утек в землю, и отряд прибавил шагу. Лес мало-помалу редел, все меньше попадались пятна мха на камнях, и это говорило о том, что отряд оставлял позади горы и выбирался на равнину. После нескольких часов пути сделали привал. Полоз запретил разводить огонь, пришлось довольствоваться саморазогревающимися консервами, глотками воды из фляг и поливитаминами. По пути им попался ручей. Блажь повел носом – слишком близко от зараженных гор, но вода, по всей видимости, была чистой. Полоз достал портативный дозиметр, проверил воду.

– Не боишься, командир? – Блажь недоверчиво смотрел на показания прибора.

– Боюсь, – кивнул Полоз. – Что воды останется кот наплакал, и будешь ты, мил друг, из болота хлебать.

Блажь не нашелся что ответить, молча набрал флягу. Ради Нестера пришлось растянуть привал на лишние полчаса – хотя Нестер и не просил, по его лицу, по катившемуся по лбу поту было понятно, что переход давался ему с трудом.

– Из-за меня? – не выдержал он.

– Нет, – отрезал Полоз. – Надо сориентироваться, и вообще.

Он достал карту, сверился с ней. Блаженный присел рядом, сунул нос в планшет Полоза.

– Ни хрена я в вашей технике не шарю.

– Как же ты нас ведешь тогда? – усмехнулся Якут.

– А вот так. Прямо потопаешь – будет бывший город Соликамск, еще прямо – Киров, а там и до Северного форта рукой подать. Ну а за Северным фортом, чуток южнее, – вот она, на блюдечке с голубой каемочкой. Москва-Сити. Столица Российской Федерации, чтоб им там всем.

– А ты там бывал? – не удержался Якут.

– Да на кой оно мне? – отмахнулся Блаженный. – На севере от форта бывал, в Восточный ходил. Но ты не боись, географию знаю.

– Смешно, – ответил Полоз. – Ладно, привал окончен. Встали и пошли.

Отряд двинулся вслед за командиром.