Текст книги "«Православный» сталинизм"

Инфернальная лениниана

Виктор Владимирович Аксючиц, христианский философ, публицист, богослов, общественный и политический деятель, народный депутат РСФСР (1990–1993).

Бесспорна уникальная роль Ленина в российской катастрофе 1917 года и в последующих глобальных катаклизмах ХХ века. Грандиозность содеянного им провоцирует на создание величественной мифологии: не случайно автора наиболее кровавой диктатуры в истории еще недавно называли «самым человечным из людей». Но и теперь нередко можно услышать, что он «великий гуманист», «гениальный политик», «культурнейший человек». Для реального понимания феномена Ленина необходимо, не отвлекаясь на «гуманистические» нюансы, определить то, чем никто, кроме него, не обладал. Главное в Ленине – идеологическая маниакальность, одержимость разрушением, абсолютный цинизм и беспринципность, благодаря которым он явился первым в череде кровавых диктаторов ХХ века. Все они были учениками Ленина – продолжили то, на что Ленин решился впервые в истории. Но никто не превзошел учителя, ибо некоторые деяния Ленина никто не смог повторить впоследствии.

Прежде всего, Ленин был первым партийным вождем, который строил и содержал политическую партию на деньги от кровавых грабежей (экспроприации – «эксов») и финансовых афер; при этом и сам многие годы комфортабельно жил на награбленные средства. Ленин довел до совершенства концепцию революционного захвата власти, для чего эффективно использовал все необходимые наработки классиков социализма и марксизма и беспощадно отбросил все «устаревшее» или слишком гуманное. На основе этого руководства к действию Ленин впервые в истории создал спаянную жесткой дисциплиной и кровью массовую революционную партию. Ленин разработал тактику революционного переворота, учитывающую опыт всех предшествовавших революций; ее беспредельно циничный алгоритм позволяет определить слабые места свергаемой государственности, все возможные общественные опоры, а также всех реальных противников, которые подавляются или уничтожаются в упреждающем режиме. Никто до Ленина так цинично и жестко не захватывал власть, сметая на своем пути все принципы и святыни и уничтожая всех мешающих.

Затем Ленину удалось взнуздать страну до невероятно жестокой и кровопролитной Гражданской войны, жертвы которой достигают пятнадцати миллионов человек. Для полной победы революции Ленин первым (хотя и на эффективном обобщении всего предшествующего опыта) разработал теорию и внедрил в практику систему тотального государственного террора. По сравнению с большевистским террором все предшествовавшие и последующие его виды были ограниченными в пространстве и во времени, в степени жестокости и в массовости. Ленин внедряет концлагеря (к 1920-м годам их было около 90) и регулярный массовый расстрел заложников, то есть истребление большого количества людей, ни в чем не виновных даже с точки зрения «революционной законности». Ленин впервые в истории инициировал массовый голод для расправы над непокорным населением своей страны: страшный голод 1921–1922 годов унес жизни около пяти миллионов человек. Никто, кроме Ленина, не использовал для внутреннего террора в таком количестве интернациональный люмпен: из военнопленных австро-венгерской, немецкой, чешской, турецкой армий, из латышских стрелков, китайских волонтеров, революционеров-интернационалистов формировались ударные, заградительные, охранные и карательные отряды: «Формирование немецко-венгерской дивизии из стойких и дисциплинированных элементов крайне целесообразно» (телеграмма председателю Сибревкома). Ленинский режим впервые в истории применил химическое оружие для истребления граждан своей страны, впоследствии на подобное решился только иракский диктатор Саддам Хусейн. По наущению Ленина были убиты без следствия и суда все члены императорской семьи, включая детей, а также многие родственники и слуги (всего более сорока человек). Кровавая расправа над свергнутым главой государства и его семьей – беспрецедентна в Новой и Новейшей истории. За сто с лишним лет до этого в годы Великой французской революции был казнен король Франции, но после Ленина ни один узурпатор и диктатор не решился на что-либо подобное. Сталин уничтожил людей несравненно больше Ленина, но Ленин инфернальнее. Сталин как верный ученик только использовал и совершенствовал авторскую методологию Ленина. К тому же можно представить, что Ленин был бы непревзойден, если бы действовал не одну пятилетку, а десятилетия.

Надо сказать, что все диктаторы совершали злодеяния ради какой-то возвышенной и позитивной мифологии, выражаемой на языке своей национальной культуры. Для Гитлера заветной мечтой была «Великая Германия» как «тысячелетний рейх», он почитал германский эпос о нибелунгах и музыку Вагнера. Для Мао Цзэдуна – «Великий Китай» как «Поднебесная» с некоторыми ремарками конфуцианства. Все диктаторы либо были к чему-то или к кому-то сентиментально привязаны, либо искусственно создавали образ проявления своих человечных качеств. Ленин же и в этом беспрецедентен: он ненавидел все в России и не признавал ценным ничего в человечестве. Даже кровавый Сталин имел детей и иногда к ним благоволил. Все ценности и святыни, виды и формы миропорядка, всех людей Ленин подвергал циничным насмешкам и грязной хуле. Бердяев называл Ленина «гением бранной речи», которой удостаивались не только враги, но и ближайшие соратники: «Всегда успеем взять г…но в эксперты… Шваль и сволочь, не желающая предоставлять отчеты… Приучите этих г…нюков серьезно отвечать… Идиотка… дура» (все это – на официальных документах, последнее – о Розе Люксембург). Непрерывно матерился он на заседаниях «самого образованного» правительства. Таким образом, во всем Ленин вел себя как человек, для которого единственной ценностью было тотальное разрушение само по себе. Ленин был первым идеологическим маньяком в истории, вполне реализовавшим свои патологические фантасмагории.

Для реализации проектов демонической одержимости необходима мощь государственной власти, сосредоточенная в одних руках и направленная на вожделенное кровопийство, то есть необходима неограниченная диктатура: «Научное понятие диктатуры означает не что иное, как ничем не ограниченную, никакими законами, никакими абсолютно правилами не стесненную, непосредственно на насилие опирающуюся власть». Понятно, что ни к какой науке это определение отношения не имеет, кроме науки заплечных дел, непревзойденным мастером которых и был Ильич. Но утверждение «научности понятия» нужно, чтобы создать какую-то видимость обоснованности – для жаждущих самообмана интеллектуалов. Пресловутая формула «диктатура пролетариата» означала личную диктатуру вождя в партии и в стране, чего Ленин и не скрывал: «Речи о равенстве, свободе и демократии в нынешней обстановке – чепуха… Я уже в 1918 г. указывал на необходимость единоличия, необходимость признания диктаторских полномочий одного лица с точки зрения проведения советской идеи… Решительно никакого противоречия между советским (т. е. социалистическим) демократизмом и применением диктаторской власти отдельных лиц нет… Как может быть обеспечено строжайшее единство воли? Подчинением воли тысяч воле одного… Волю класса иногда осуществляет диктатор, который иногда один более сделает и часто более необходим». В этом Ленин следовал не российским традициям, а учению Маркса, который предрекал пролетариату двадцать, а при необходимости и пятьдесят лет классовых боев и гражданской войны «не только для того, чтобы изменить существующие условия, но чтобы и самим изменяться». Военный коммунизм – это «Коммунистический манифест» К. Маркса и Ф. Энгельса в действии. Но если последователи Ленина были лишь его эпигонами, то предшественники выглядят замшелыми теоретиками по сравнению с ленинским сатанинским титанизмом в действии.

О беспримерно циничной ленинской лживости писал профессор С. Г. Пушкарев: «Конечно, политика – это профессия, в которой трудно сохранять моральную чистоту. Многие политические деятели давали обещания, которых потом не исполняли, или прямо обманывали народ, но не было такого разностороннего и искусного мастера политического обмана, каким был Ленин. Все лозунги, провозглашенные им в 1917 году, все его обещания по основным вопросам внутренней и внешней политики представляли собой преднамеренный обман – в полном согласии с его моралью. Вот некоторые примеры этих ложных лозунгов и обещаний. Основной лозунг (и основная цель): “Вся власть советам рабочих и крестьянских депутатов, избранных всем трудящимся населением”. Намерения: неограниченная власть (“диктатура”) коммунистической партии. Лозунг: “Вся земля крестьянам”; программа: национализация земли, то есть переход ее в собственность государства. Лозунг (в 1917 году): армия с выборными командирами и с правом солдат “проверять каждый шаг офицера и генерала”. Реализация: строжайшая дисциплина в Красной Армии с правом назначаемых командиров применять оружие против неповинующихся солдат. Лозунг: “Всеобщий демократический мир”. Намерение: организовать “революционные войны” для завоевания Европы».

Когда исполнили свою роль дооктябрьские анархо-коммунистические лозунги (власть – советам, землю – крестьянам, фабрики – рабочим), направленные на разрушение старого режима, Ленин потребовал от партии преодолеть период революционного беспорядка и мобилизоваться на создание нового, революционного порядка. Надо сказать, что Ленин никогда не менял своих стратегических целей, но он был виртуозом политической конъюнктуры, во имя захвата и удержания власти он всегда был готов сменить тактику – вплоть до противоположной. Поэтому после октябрьского переворота лозунги поменялись радикально. Иезуитская принципиальная лживость Ильича поражала даже близких соратников. Можно сказать, что Ленин был первым постмодернистом в политике.

Конечно, насаждение нового порядка не могло не вызвать сопротивления в обществе, хотя сначала оно было слабым и неорганизованным. Но главный идеолог давно предвидел, что новый строй невозможно навязать без массовых репрессий: еще в 1914 году он требовал «превращения войны империалистической в беспощадную гражданскую войну». И большевики развязывают ее в стране со всей возможной жестокостью. В результате Ленин запустил репрессивный маятник террора в полную силу: обман и насилие, насилие и обман поочередно и одновременно ковали нового человека и истребляли непокорных.

Известна бесчеловечная жестокость, с какой Ленин насаждал красный террор, рассылая директивы большевистским вождям: «Необходимо провести беспощадный массовый террор против кулаков, попов, белогвардейцев. Сомнительных запереть в концентрационный лагерь вне города… Надо поощрять энергию и массовидность террора… Открыто выставить принципиально и политически правдивое (а не только юридически-узкое) положение, мотивирующее суть и оправдание террора… Суд должен не устранить террор… а обосновать и узаконить его принципиально, ясно, без фальши и без прикрас». Как руководитель правительства Ленин постоянно требовал ужесточения репрессий: «Навести массовый террор, расстрелять и вывезти сотни проституток, спаивающих солдат, бывших офицеров и т. п. Ни минуты промедления» (в Нижний Новгород); «Расстрелять заговорщиков и колеблющихся, никого не спрашивая и не допуская идиотской волокиты» (в Саратов); «вешать под видом “зеленых” (мы потом на них и свалим) чиновников, богачей, попов, кулаков, помещиков. Выплачивать убийцам по 100 тысяч рублей»; «Я предлагаю назначить следствие и расстрелять виновных в ротозействе»; «Позором было колебаться и не расстреливать за неявку»; «назначить своих начальников и расстреливать заговорщиков и колеблющихся, никого не спрашивая, не допуская идиотской волокиты» (уполномоченному Наркомпрода); «Повесить (непременно повесить, дабы народ видел) не меньше ста заведомых кулаков, богатеев, кровопийц. Опубликовать их имена. Отнять у них хлеб. Назначить заложников… Сделать так, чтобы на сотни верст кругом народ видел, трепетал, знал, кричал: душат и задушат кровопийц-кулаков» (указание в Пензу). В резолюции на письме Дзержинскому о тысячах пленных казаков: «Расстрелять всех до единого».

Ленин более всех взнуздал атмосферу кровопийства, и большевистские вожди не отставали друг от друга в степени жестокости. В подписанном Свердловым документе, основные положения которого явно исходили от Ленина, «всем ответственным товарищам, работающим в казачьих районах», предписывалось: «Необходимо признать единственно правильным самую беспощадную борьбу со всеми верхами казачества путем поголовного их истребления… Провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно; провести беспощадный массовый террор по отношению ко всем вообще казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с Советской властью». При людоедском режиме Ленина заурядным выглядел приказ М. Тухачевского по подавлению тамбовского крестьянского восстания: «Леса, где прячутся бандиты, очистить ядовитыми газами, точно рассчитать, чтобы облако удушливых газов распространилось по всему лесу, уничтожая все, что в нем пряталось». Тухачевский приказал расстреливать всех мальчиков, которые были выше пояса мужчины. В общем, Ленин целенаправленно реализовывал на практике свою установку: «Пусть вымрет 90 % русского народа, лишь бы осталось 10 % к моменту всемирной революции».

Непревзойден Ленин как теоретик и практик богоборчества. Религиозная сфера была предметом его сугубой расстрельной опеки: «Попов надлежит арестовывать как контрреволюционеров и саботажников, расстреливать беспощадно и повсеместно. И как можно больше. Церкви подлежат закрытию. Помещения храмов опечатывать и превращать в склады» (1 мая 1919 года, Дзержинскому). Религиозные праздники настолько донимали вождя, что по поводу празднования дня Николая Чудотворца 25 декабря 1919 года он указывает: «Мириться с “Николой” глупо, надо поставить на ноги все чека, чтобы расстреливать не явившихся на работу из-за “Николы”». В знаменитом письме Молотову для членов Политбюро от 19 марта 1922 года Ленин категорически требует: «Именно теперь и только теперь, когда в голодных местах едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи, трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией, не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления… Нам во что бы то ни стало необходимо провести изъятие церковных ценностей самым решительным и самым быстрым образом, чем мы можем обеспечить себе фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей (надо вспомнить гигантские богатства некоторых монастырей и лавр)… Если необходимо для осуществления известной политической цели пойти на ряд жестокостей, то надо осуществить их самым энергичным образом и в самый короткий срок, ибо длительного применения жестокостей народные массы не вынесут… Мы должны именно теперь… дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий… Политбюро даст детальную директиву судебным властям, тоже устную, чтобы процесс против Шуйских мятежников, сопротивляющихся помощи голодающим, был проведен с максимальной быстротой и закончился не иначе, как расстрелом очень большого числа самых влиятельных и опасных черносотенцев г. Шуи, а по возможности также и не только этого города, а и Москвы и нескольких других духовных центров… Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать». В результате Ленин инициировал в России самые массовые и кровавые в истории религиозные гонения и истребление верующих, насадил режим государственного атеизма. Гнусная ругань по поводу религии и Церкви при всякой возможности, а также людоедский пафос в борьбе с духовенством и верующими говорят об одержимости Ленина манией богоборческого титанизма.

Масштабы и последствия деятельности Ленина бесспорно огромны. Но называть его на этом основании «великим политиком» и «гениальным человеком» – значит не понимать его сущность. Основным отличительным свойством Ленина была беспрецедентная кровавость его деяний: по огромности, тяжести и изощренности злодеяний он уникален. Поэтому Ленин является прежде всего величайшим в истории злодеем. А рассуждения на тему, насколько таковой может быть «гуманным», «интеллигентным», «кристально честным» и прочее, могут казаться убедительными только для людей с ущербной нравственностью или недостатком ума. Многим из тех, кто признает чудовищность содеянного Лениным, свойственна романтизация образа злодея: если человек совершил глобальные деяния, отвергнув при этом все признаки человечности, поправ все традиции, законы, нравственные повеления, святыни, пролив моря крови, то это хоть и злодей, но гений. А значит, «право имеет» и во многом оправдан. Культ Наполеона разоблачили Лев Толстой и Федор Достоевский, но глубоко внедренный в душевное подполье «маленького человека» синдром наполеонизма вынуждает оправдывать злодейство: чем оно масштабнее – тем легче выводится из разряда преступлений, и легитимируется в качестве гениального.

Между тем если непредвзято присмотреться к облику Ленина, то можно увидеть, что он не обладал ни одним из качеств гениальности. Сотворить то, что он натворил, ему позволили звериная жестокость и злобность, абсолютный цинизм, бешеная энергия разрушения. Средний ум и невыдающиеся способности Ленина для этого не были преградой. Напротив, неумение масштабно и универсально мыслить, отсутствие многих человеческих качеств облегчали возможность всецело сосредоточиться на главном деле жизни – тривиальных шельмованиях, переворотах, массовых убийствах. Великие мастера русского языка находили для описания Ленина беспощадно жесткие образы, рисующие недочеловека, античеловека: «В сущности, – подумал я, – этот человек, такой простой, вежливый и здоровый, – гораздо страшнее Нерона, Тиверия, Иоанна Грозного. Те, при всем своем душевном уродстве, были все-таки людьми, доступными капризам дня и колебаниям характера. Этот же – нечто вроде камня, вроде утеса, который оторвался от горного кряжа и стремительно катится вниз, уничтожая все на своем пути. И при том – подумайте! – камень, в силу какого-то волшебства – мыслящий. Нет у него ни чувств, ни желаний, ни инстинктов. Одна острая, сухая непобедимая мысль: падая – уничтожаю» (А. И. Куприн). Наиболее адекватно характеризуют Ленина грубые слова Ивана Бунина: «Выродок, нравственный идиот от рождения, Ленин явил миру как раз в самый разгар своей деятельности нечто чудовищное, потрясающее; он разорил величайшую в мире страну и убил несколько миллионов человек – и все-таки мир настолько сошел с ума, что среди бела дня спорят, благодетель он человечества или нет?».

Великий Пушкин и здесь прав: действительно «гений и злодейство – две вещи несовместные». Можно, конечно, назвать Ленина гениальным злодеем или злым гением, но это уже инфернальные характеристики, которые вполне адекватно отображают предмет или субъект.

Тупики безнадежности: сталинизм, либерализм, национализм

Леонид Петрович Решетников, советский и российский историк; директор Российского института стратегических исследований (29 апреля 2009 – 4 января 2017); генерал-лейтенант Службы внешней разведки Российской Федерации; кандидат исторических наук.

Горькие плоды грехопадения 1917 года, крушения самодержавия, векового стержня русской православной цивилизации, начали ощущаться народом с первых же дней «новой жизни». Чем дальше уходили в прошлое дни «великой и бескровной», чем больше сгущался мрак большевистского господства, с его экспроприациями, заложниками и чрезвычайками, чем меньше ценилась человеческая жизнь, тем больше люди самых разных взглядов и убеждений, в том числе те, кто еще недавно ждали революцию и славили ее, начинали прозревать. Так, П. Б. Струве летом 1918 г. открыто сыпал проклятия на головы Львова, Родзянко, Керенского и большевиков. Когда ему напомнили его энтузиазм в февральские дни, Струве зло ответил: «Дурак был!»[14]14
  См.: Иоффе Г. З. Крах Российской монархической контрреволюции. М., 1977. С. 72.


[Закрыть]

В простом народе ощущалась ностальгия по монархии, по прежней жизни. Летом 1917 г. в Петрограде и Москве прошли манифестации с портретами Наследника Цесаревича Алексея Николаевича и Великого князя Михаила Александровича. В конце того же года один петроградский рабочий так выразил настроения многих жителей пролетарских кварталов столицы: «Я всегда был далек от политики. Но скажу откровенно: при Николае II жилось спокойно, справедливее, устойчивее. Берите назад вашу свободу с революцией! Нам лучше жилось прежде, без свободы и товарищей!»[15]15
  Там же. С. 68.


[Закрыть]

Есть множество свидетельств, что убийство Царской Семьи вызвало среди обычных русских людей состояние шока. Однако в целом православно-монархическое сознание русского народа было серьезно подорвано в предшествующие десятилетия. Возникший вакуум большевики стали заполнять на ходу создаваемой лже-религией. Коммунистические лидеры хорошо понимали, что сознание русского народа и народов, живших в его ареале, глубоко религиозно. Жестоко подавляя и разрушая традиционную веру русских, идеалы Святой Руси, новая власть обязана была, если не хотела погибнуть уже через несколько лет, дать «религиозное» обоснование своих действий. Конечно, речь не могла идти о Боге, о Царствии Небесном, об аде, о грехе перед Всевышним. Все это, с одной стороны, отменялось, самым беспощадным образом вытравливалось из сознания людей, а с другой опускалось на землю. Вместо Бога – вождь, вместо Царствия Небесного – счастливое будущее, коммунизм, который все обязаны самоотверженно строить, вместо ада – концлагеря, ну а за «грехи» (ошибки и отклонения от линии партии, а позднее и соцморали) – ответ перед ЧК, парткомом или, кому повезло, профкомом. В общем, дьявольская подмена.

Часть населения, у которой были сильны православное мировосприятие и традиции, ее не приняла. Она подлежала физическому уничтожению в 1920–1940-е гг., а в 1950–1980-е – политическому преследованию. Другая же часть народа, особенно вступившая в советский период истории нашей страны в юные годы, а тем более родившаяся после революции, постепенно приняла эту ересь в качестве своей идеологии, своей религии. Подлинной альтернативы ей, вследствие жесточайшего террора в отношении носителей православной идеи, они не видели, а подменная ересь на генном уровне воспринималась как что-то близкое, чуть ли не родное. С этой лжерелигией большая часть народа жила, совершала трудовые и боевые подвиги, ошибки и проступки. Она стала для нее как бы объяснением смысла жизни в те годы. Однако такое объяснение приводит к оправданию не только всего доброго, сделанного народом за годы советской власти, но и огромного зла, сотворенного ею. Именно из-за этого многие люди и сегодня не способны отделить зерна от плевел, народное заблуждение – от сознательных преступлений строя, осмыслить суть событий 1917–1991 гг., отказаться от идейного, лжерелигиозного наследия коммунобольшевизма.

Вспомним, как создавалось это «наследие». В борьбе с христианством ставка только на террор не давала ожидаемого эффекта. Нужно было соблазнить колеблющихся и пошатнувшихся в вере новыми «святынями» и «богами». В 1924 г. после смерти Ленина его тело большевики превратили в лжемощи, которые были размещены в центре святой для православного сознания Москвы, в мавзолее. Строивший его архитектор Щусев, по мнению многих искусствоведов, взял за основу своего проекта не только чертежи зиккуратов – храмовых построек древних шумеров, пирамиды Джосера и гробницы персидского царя Кира, но и Пергамский алтарь, который в Апокалипсисе назван «престолом сатаны» («И Ангелу Пергамской церкви напиши… ты живешь там, где престол сатаны…», Откр. 2:12,13). В те времена официального атеизма не было принято обращать внимание на такие совпадения.

К слову сказать, верховным божеством в Вавилоне был идол Вил[16]16
  Греческая форма имени вавилонского божества Бел (в клинописных надписях – Билу, еврейско-финикийский Ваал).


[Закрыть]. Удивительное «совпадение» с инициалами В. И. Ленина! В честь Вила в Вавилоне был воздвигнут огромный храм в виде четырехугольной башни, состоящей из восьми уменьшающихся башен, воздвигнутых одна на другую[17]17
  Библейская энциклопедия. М.: ЛОКИД-ПРЕСС, 2005.


[Закрыть]. Разве не напоминает мавзолей?

Статуи (идолы) Ленина в самый короткий срок покрыли всю Россию. Как правило, они ставились на месте разрушенных большевиками церквей или в самих церквах, приспособленных в лучшем случае под клубы и госучреждения. Причем чаще всего статуя помещалась в алтарной части храма. В древней Костроме фигуру Ленина водрузили на постамент-часовню, предназначавшуюся для памятника 300-летия Дома Романовых. Так он и стоит до сих пор с протянутой рукой фактически на крыше церкви. Правда, в последние десятилетия рука дважды отваливалась и в результате дополнительного крепежа стала непомерно длинной…

Внедрение новой лжерелигии шло в 1920–1930-е гг. в России ударными темпами: сносились и закрывались храмы (главным образом православные, но не щадили и мечети, дацаны, синагоги), массово арестовывались священнослужители, большая часть из которых была расстреляна. Вместо крестин большевистская власть активно пропагандировала т. н. звездины, когда младенцев прикладывали к пятиконечной звезде и давали им соответствующие новой ереси имена: Октябрина, Трактор, Авангард, Вилор (Владимир Ильич Ленин – организатор революции), Даздроперма (Да здравствует Первое мая), Марлен (Маркс – Ленин) и т. п. Старинные русские города переименовывались в честь большевистских главарей («святых» новой «религии»). Так, на карте РСФСР вместо Павловска появился Слуцк, вместо Гатчины – Троцк, вместо Елизаветграда – Зиновьевск, вместо Петрограда – Ленинград.

На этом фоне переименование в 1925 г. старинного Царицына в Сталинград (в честь генерального секретаря большевистской партии Сталина) прошло как обычное, рядовое событие. Тогда никто не мог предположить, что малоизвестный большевистский деятель будет провозглашен полубогом, а сражение за переименованный в честь него Царицын сыграет решающую роль в ходе Великой Отечественной войны.

У нас Сталин давно превратился в миф, который вызывает либо ужас, либо восторг. «Сталинские репрессии», «сталинские лагеря», «сталинские чистки» – все эти исторические «брэнды» давно уже стали частью нашего сознания. При этом мало кто задумывается, что эти репрессии, лагеря и чистки являются сталинскими в той же степени, в какой они являются репрессиями, лагерями и чистками Ленина, Троцкого, Свердлова, Дзержинского, Бухарина, Хрущева, Тухачевского – всей большевистской верхушки, которая создавала систему, породившую эти чудовищные явления. У нас до сих пор верховной властью не был осужден красный террор как таковой. Вызывает недоумение, почему жертвы «сталинских репрессий» у нас существуют, а жертв большевистских репрессий как бы и нет? Чем террор времен революции и Гражданской войны, террор 1920-х гг., террор расказачивания и раскулачивания лучше, чем репрессии 1937–1938 гг.? Ведь это явления одного порядка, и корень их в большевистской доктрине строительства нового мира и создания нового человека.

Сталин по-прежнему сохраняет в нашем обществе ореол некоего божества, неважно, доброго или злого. Когда-то сам Сталин в гневе на своего сына Василия, позволившего себе очередные вольности, воскликнул: «Ты думаешь, что ты – Сталин? Ты думаешь, я – Сталин? Вот он – Сталин!» И с этими словами вождь показал на собственный портрет, висевший на стене. Вот этот «портретный» Сталин продолжает владеть нашим общественным сознанием[18]18
  См.: Мультатули П. В. Какая дебольшевизация нужна России? // Православный Вестник. URL: http://orthodox-magazine.ru/articles/at566 (дата обращения: 13.09.2016).


[Закрыть].

Между тем понимание истинной роли Сталина, как и вообще исторических процессов и событий, возможно только в рамках православного мировоззрения. Безусловно, Сталин, сначала в качестве члена Совнаркома (правительства), а затем генерального секретаря ЦК, был активным деятелем большевистского режима. Нет никакого сомнения, что он несет прямую ответственность за ту политику и за те беззакония, которые в СССР в 20–50-е гг. ХХ в. имели массовый характер, даже если он в некоторых случаях не являлся их главным инициатором. Сталинизм, то есть режим, сложившийся к началу Великой Отечественной войны, по отдельным вопросам декларировал порой иные идеологические догмы, чем ленинский большевизм. Однако известные идейно-политические различия между ленинским и сталинским режимами не могут отменить их очевидную единую идейную основу.

Абсолютно неоправданно искать принципиальную разницу между методами Ленина, Троцкого, Свердлова и Сталина. Для всех них люди были расходным материалом, а Россия – плацдармом для социально-политического эксперимента. Однако, если Троцкий и Ленин нацеливались на его проведение в «мировом масштабе» и растворение России во всемирном революционном государстве (чем не вариант мирового правительства?), то Сталин, столкнувшись с непреодолимыми проблемами в реализации этих планов, сделал акцент на превращение страны в советскую империю, во главе которой он видел себя в качестве неограниченного правителя. Ради этого Сталин безжалостно расправлялся с любым инакомыслием, уничтожил троцкистскую и другие группировки в партии, ликвидировал военный заговор. В определенной степени некоторые действия Сталина (разгром троцкизма, победа в Великой Отечественной войне) совпали с интересами возрождения исторической России. Будучи от природы незаурядной личностью, Сталин вскоре после полного захвата власти в начале 1930-х гг. понял, что решение сложнейших задач построения его империи, стержнем которой являлись русские, невозможно без использования русского патриотизма. Отсюда знаменитые «братья и сестры», «образы наших великих предков», тост «за великий русский народ». Последнее обстоятельство часто вводит в заблуждение малоцерковных или нецерковных людей, которые воспринимают сталинские прагматические подходы к преодолению препятствий на пути достижения своих целей чуть ли не как свидетельство стремления Сталина к восстановлению исторической России. Сам же Сталин нередко провозглашается наследником и продолжателем дела русских царей. Это глубокое заблуждение! Ведь речь вновь идет о классической дьявольской подмене.

Опасность мифологизированного Сталина, «красного царя», заключается в том, что только его образ враги России могут с некоторой надеждой на успех использовать в борьбе с идеей Святой Руси, Белого Царя. Ни Ленин, ни Троцкий, ни тем более «божки» современной демократии не способны увлечь за собой народ: они откровенно отвратительны и жалки. «Сталин» мифический как верховный бог большевистской лжерелигии, бог беспощадный, но «справедливый», может быть привлекательным для людей духовно неразвитых или еще только ищущих путь к истине. Но со Сталиным-мифом непременно вернется Сталин конкретный: с террором, междоусобицей, волюнтаризмом, преследованием веры. Это легко объяснимо – за ним не будет Бога, а значит, не будет мира в сердцах и душах, не будет любви и смирения, а только гордыня.